Текст книги "Обратный билет (СИ)"

Автор книги: Александр Белкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

   – Э-э-э... Да. Это я. А в чём, собственно...

   Настя вцепилась мне в руку.

   – Это... Это...

   – Для вас забронирован билет, – сказала женщина из окошка.

   Настя вскрикнула и потащила меня к окошку.

   – Семьдесят пять копеек.

   – У меня есть! – Настя лихорадочно рылась в сумочке.

   Я сунул руку в карман. Нащупал бумажник. В бумажнике нашёлся и рубль. Почему-то бумажный. Сколько лет я таких не видел... Но кассирша рубль приняла. Выдала мне твёрдую картонку и сдачу.

   – Подождите! – крикнул я закрывающемуся уже окошку. – Может быть есть ещё один билет?

   – Билет только один, – ответила женщина. Окошко захлопнулось.

   – Есть! – Настя даже подпрыгивала от счастья. – Не зря мы сюда пришли! Я как чувствовала...

   – Подожди. А ты... Я без тебя никуда не поплыву!

   Настя уставилась на меня потрясённо. Она молчала, но я всё прочитал в её глазах. Конечно, оставить женщину на каком-то пирсе в этом странном городе – не очень-то хорошо. Но... Не использовать Обратный билет... Это уже совсем предательство. По отношению к ней, к тому старичку, ко всем, кто несколько часов всматривался в закрытое окошко...

   – Ладно, – сказал я, – ты... ты приезжай...

   – Постараюсь...

   Катер рассекал чёрную воду. На борту не было ни души. То есть, за штурвалом, наверное, кто-то стоял, но рубка была закрыта, а стучать и требовать капитана было глупо. Да и зачем? Не он устанавливает здесь правила. Он, должно быть, вспомнил уже все морские термины, когда выводил катер в ночное море ради единственного пассажира. А может и капитана нет – несётся катер сам по себе...

   Я вспоминал наш торопливый поцелуй и смотрел назад. Туда, где осталась на пирсе одинокая фигурка. Огни набережной быстро отдалялись. Когда последний из них слился с темнотой, я вдруг почувствовал, что лежу на чём-то твёрдом и холодном. И мне очень больно.

   – Этого – в машину! Быстро! – Распорядился чей-то решительный голос.

   Три дня назад мне сняли гипс. С ноги. Три дня я снова учился ходить. А сегодня доковылял до столовой. Не бог весть какое достижение, но всё же... Составил на поднос тарелки, прижал его к себе. С левой-то руки гипс ещё не сняли... Так, ближайший столик... За ним уже сидела женщина в блекло-коричневом больничном халате. Ничего, места хватит... Подошёл. Кое-как опустил поднос. Женщина суетливо стала составлять с моего подноса тарелки. Руки у неё слегка дрожали.

   – Спасибо, – поблагодарил я

   – Садитесь, садитесь, я отнесу поднос.

   – Не надо, – мужественно отказался я. – С пустым-то подносом я справлюсь...

   Потом мы хлебали жиденький больничный суп.

   – Химиотерапия, – Женщина провела рукой по жиденьким волосам. – На меня теперь, наверное, страшно смотреть...

   – Да нет, – вежливо ответил я.

   Хотя смотреть на неё действительно было страшно. На измождённом лице жили только глаза. И эти глаза... Эти глаза невозможно было не узнать!

   – Настя... – прошептал я, – Настасья Александровна...

   Женщина подняла голову. Подслеповато вгляделась.

   – Виктор... Виктор Петрович... Но ведь это... Это же был сон!

   – Может быть и сон... Но смотрели мы его вдвоём.

   – Сказка... Глупая сказка...

   – Но, со счастливым концом.

   – Да уж. Жили они недолго и несчастливо, а в Последний город поехали в одном купе...

   – В одном купе – это хорошо. Соседей-то наверняка не будет...

   – Прекрати немедленно!

   И Настасья Александровна сердито шлёпнула меня по руке. К счастью, не по той, что была в гипсе.