Текст книги "Генерал-коммандант"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА 13

Швейцарская Ривьера. Женевское озеро. Монтрё

27 июня 1903 года. 09:00

Очередным прибежищем нам стало маленькое шале высоко в горах, почти на границе с Францией. Двухэтажное, сложенное из дикого камня и крытое замшелой черепицей, совсем небольшое, очень уютное и оснащенное всем необходимым для жизни. Даже водопровод есть, отведенный из ручья, каминная комната, ванная, оружейная и конюшня с лошадками для конных прогулок. Виды – шикарные: открывается панорама всего Женевского озера и сам Монтрё. Дичина прямо под окнами бегает – в общем, жить можно. Стоп…

Из зарослей дикого шиповника неожиданно высунулась кабанья башка. А если точнее, рыло молодого кабанчика, скорее всего, прошлогоднего помета, с еще маленькими клыками.

К счастью, меня он не чуял, я стоял от него в нескольких десятках шагов, с подветренной стороны.

Зверюга подозрительно покосилась по сторонам и принялась спокойно пастись, подрывая рылом землю и аппетитно чавкая.

Я немного полюбовался зверем, а потом плавно вскинул карабин Маузера, который нашелся в арсенале пансиона.

Пенек прицела походил по туше и устроился прямо на лопатке зверя.

Стеганул резкий выстрел – в то же мгновение раздался тупой звук удара пули.

Кабан взвизгнул, рванул с места в прыжке, но уже через десяток метров сунулся рылом в землю и повалился на бок.

Я прислушался – к счастью, шума остального стада не было слышно – скорее всего, Пятачок отбился от сородичей или просто решил погулять в одиночестве.

Добивать не понадобилось – к тому времени, как я к нему подошел, все уже было закончено. Через несколько минут поросенок уже висел на сучке с перерезанным горлом для того, чтобы стекла кровь, а я отхлебнул пару глотков из фляги и присел на замшелый валун перекурить.

Так о чем это я?

Арцыбашев сдал нас с рук на руки молодому улыбчивому парню, представившемуся Пьером, смотрителем пансиона. Говорит он исключительно на французском языке, а живет в маленьком домике рядом с шале. Ведет себя очень услужливо и почти не показывается на глаза, но каждый день на журнальном столике регулярно появляется свежая пресса, а на леднике – свежее молоко, сметана и творог. Хлеб печет тоже он, причем великолепный. Словом, замечательный управляющий.

В Пьере ничто не выдает офицера, однако я абсолютно уверен, что он русский и имеет непосредственное отношение к тому же ведомству, что и Арцыбашев. Просто не может не иметь. Ну кто ж меня без надзора оставит…

А вот сам Александр Александрович, после того как доставил нас в пансион, сердечно попрощался, уехал обратно в город и больше не вернулся. И очень вероятно, что больше никогда не вернется. Все просто: скорее всего, он подал подробный рапорт о случившемся, после чего последовали оргвыводы по его персоне, суровость которых целиком и полностью теперь зависит от начальства.

Не доложить начальству он не мог – это его служебный долг, и грош цена подполковнику как офицеру Генерального штаба, если бы он скрыл случившееся. В общем, учитывая то, что Британия на данный момент – стратегический союзник России, а также подавляющее англофильство начальствующего состава русской армии вплоть до самого царя-батюшки – судьба Александра Александровича весьма незавидна. В лучшем случае изгнание из корпуса Генерального штаба и ссылка в заштатный гарнизон, а в худшем… В худшем – разжалование и суд. Увы, армия зиждется на абсолютности приказа, ни больше ни меньше, а Арцыбашев его нарушил, причем в особо извращенной форме. Я бы сам не помиловал своего, буде он учудил подобное. Хотя в жизни всякое случается, так что будем надеяться на лучшее.

Настаивать на своем предложении о его переезде на службу в Южную Африку я тоже не стал. Увы, ни один из действующих кадровых офицеров русской армии, оказывающих нам помощь на тех или иных основаниях, на такие предложения не согласился, и по окончании последней кампании все убыли домой. Исключение составил лишь только один человек – морской лейтенант-инженер Зеленцов, но его случай – особенный. Как-нибудь расскажу на досуге.

– Ладно. – Я докурил пахитосу и принялся за кабана. – Так… килограмм сорок – сорок пять нажрал; значит, целым тащить будет трудно. Ну что, Пятачок, будем расчленяться?

Следующий час я посвятил не особо приятному, но полезному занятию. Освежевал тушу, потом разделал на составляющие и, сложив в шкуру, увязал ее бечевкой в более-менее компактный узел. После чего привязал его к короткому дрыну и потащил в пансион на плече.

Пьер копался в небольшом огородике; увидев меня, он приветливо помахал рукой и поспешил навстречу.

– Поздравляю, месье Альберт! Вам помочь?

– Спасибо, я сам.

– Как вам будет угодно. Приготовить что-нибудь на ужин из вашей добычи?

– Справлюсь сам… – так же вежливо отказался я.

Парень готовит просто великолепно, но сегодня мне захотелось самому что-нибудь состряпать. Для души. Чего я не делал уже как минимум года два. Дела, мать их за ногу. Гребаные дела.

– Как вам будет угодно, – еще раз улыбнулся управляющий. – Мадам Кох на веранде, я буду здесь. Если что потребуется – позовите, – и, уже уходя, добавил: – Свежие газеты – в каминной комнате.

Я посидел немного на лавке у ручья, после чего отнес мясо на ледник в подвал, оставив только заднюю ляжку, и направился на кухню.

Сначала слегка опалил мясо, убрав приставший ворс, вымыл, а потом принялся убирать с него пленки и сухожилия. С дичиной мороки всегда много, но результат стоит того.

Почуяв легкий запах духов рядом, коротко приказал:

– Коровье масло, чеснок, розмарин, кориандр, майоран и черный перец.

Клео немедленно все принесла и застыла рядом с опущенной головой.

– Опять ревела?

Девушка молча помотала головой.

– Не ври, глаза припухшие и красные. Ладно. – Я ополоснул руки и достал из портсигара пахитосу. – Теперь слушай меня. Ты ни в чем не виновата.

– Виновата, – зло бросила Клео. – Еще как виновата.

– Еще раз перебьешь меня – действительно станешь виноватой. На самом деле виноват только я – так как допустил к операции неподготовленного человека. Ты отважна, находчива, великолепно стреляешь и владеешь своей спицей или как там ее, но этого мало. – Я сделал короткую паузу и повторил, делая упор на каждом слове: – Ты все равно не готова. – И сразу смилостивился, дабы поддержать девчонку: – Но если сама захочешь, из тебя когда-нибудь что-нибудь да получится.

– Что-нибудь когда-нибудь? – В глазах Клеопатры блеснули смешинки.

– Именно так.

– Ты все еще злишься на меня?

Пришлось слегка соврать:

– Уже нет. На этом закончим, и хватит казнить себя. Свали уже наконец, дай еду приготовить.

Клео не ушла и опять потупилась.

– Ну что еще?

– Алекс…

– Что Алекс?

– Его накажут?

– Да, накажут. Строго накажут. Это для тебя все хиханьки да хаханьки. А с государевых людей спрашивают по полной.

– Он уже никогда не вернется?

– Думаю, нет.

По щеке девушки покатилась слезинка. Она резко развернулась и побежала к двери.

– Стоять! – рявкнул я. – Ко мне! – потом подошел к ней и прижал к себе. – Ну в чем дело?

– Ни в чем… – всхлипнула Клео. – Просто, просто…

– Вот зачем мне все это?! Ну ладно-ладно. Я попробую что-нибудь сделать.

– Ты лучший! Самый-самый! – Клео чмокнула меня в щеку и убежала.

– Стоять! Подашь кофе через полчаса в каминную. Вот теперь свободна.

– С удовольствием, милый!

– Еще хоть раз?.. Да ни в жисть! – в который раз экспрессивно пообещал я себе и вернулся к готовке.

Черт, вот каким-то добрым я стал. Раньше я бы… хотя и раньше-то… В общем, домой хочу. В армию. Там все просто. А с бабами, если честно, я никогда не умел управляться. Ладно, приступим…

Тщательно и обильно натер мясо солью, растолок чеснок со специями в ступке, потом смешал все с подтаявшим сливочным маслом и принялся обмазывать кабанью ногу. А когда закончил, положил ее в большой керамический судок с крышкой.

По-хорошему, теперь мясу надо настояться хотя бы ночь в прохладном месте, но и через часок будет вполне съедобно.

Удовлетворенно хмыкнул и направился в комнату, где разжег камин. После чего взялся за кофе, поданный Клео, и газеты.

– Начнем с «Der Bund». Так… Британский министр колоний Джозеф Чемберлен собирается подать в отставку в знак несогласия с правящим кабинетом. Да и хрен с тобой. Стоп… а не значит ли это, что Уинни станет его преемником? Вполне может быть. Хотя нет, уже не успеет, сдохнет быстрее. Но с Уинни решим позже. Что дальше? Доклад британского консула Роджера Кейсмента, свидетельствующий о бесчеловечном отношении белых хозяев к африканским и индийским рабочим в Бельгийском Конго. Н-да… в своем глазу бревно не замечают, гребаные наглы. Решили на Леопольда Бельгийского стрелки перевести. Правда, тот и сам урод редкостный. В Конго такое творится, что даже наглы подобного не допускают. А если…

Я всерьез задумался. А если угробить здесь в Монтрё под шумок весь британский правящий кабинет и свалить все на тех же анархистов?.. Или на ирландцев, к примеру. И что это даст? А ничего… Британская государственная система такова, что совсем ничего не изменится. Личности в ней практически ничего не значат – рулит сама система. Места этих займут другие, а политика останется той же. В контексте предстоящей войны немного времени мы выиграем, не более того. Но и это не факт. Наоборот, все может ускориться – преемники форсируют события. Ладно, этот момент обдумаю позже. Что у нас там дальше? Гребаный Арчи, когда уже запустишь мою инфу? Если завтра не выйдет – порву на хрен. Ага, местная газетенка…

А вот тут я сразу сильно озадачился. Как очень скоро выяснилось, все трупы, что образовались в Монтрё за последнюю неделю, то есть все эти французы, немцы, эсеры и британцы, вдруг резко попались на зубок журналистам. Но побоище в нашем поместье почему-то пока не упоминалось.

– «Комиссар полиции Монтрё, Теодор де Жискар заявил, что во всех убийствах прослеживается один почерк, но полиция уже вышла на след подозреваемых, которые будут задержаны в самое ближайшее время. И они будут задержаны, даже несмотря на свой статус».

А это вообще интересно… Статус, черт побери! Какой тонкий намек на толстые обстоятельства…

Итак, что мы имеем. Открыто преследовать Майкла Игла по политическим мотивам бритты не могут, поэтому внаглую сдали полицаям, свалив на меня всех подходящих мертвяков, и теперь за мной охотятся еще и детективы криминального отдела. А это очень серьезные ребята. Весело, черт побери. А до рандеву с Рузвельтом еще три дня. Черт, плюнуть бы на все и убраться в Африку, но встреча с американцами очень важна. Просто чрезвычайно важна.

Стоп… Теодор де Жискар… Точно, едрить его в кочерыжку. Этого козла упоминал Коллинз как своего агента влияния в Монтрё. Сидел на зарплате у британского резидента, в числе прочих. Ну-ну… думаю, если завтра выйдет материал, Жорику будет совсем не до меня.

Пока разбирался с газетами, дрова в камине почти прогорели, я поместил горшок с кабаньей ляжкой в камин, нагреб на него углей и опять задумался.

Сдал меня бриттам кто-то из немцев – это подтверждается тем, что всплыла информация о Клео. Русские о Клеопатре не знали – так говорил Арцыбашев, а к дойчам я ходил именно с ней. Из этого выходит, что здесь, под прикрытием русских, я в сравнительной безопасности – полицаи пока никак не смогут связать меня и пансион. Но тут возникает другой вопрос: как долго русские будут меня покрывать? Особенно после недавнего побоища. Ведь если британцы узнают, что Россия тоже причастна, дикого скандала не избежать. Н-да, как ни крути, надо как можно быстрей сваливать. А посему требуется встретиться с Рузвельтом как можно скорей. А если попробовать встретиться с ним завтра вечером? Тем более никаких предварительных согласований не предусмотрено. Пришел, назвался – и все.

Я подкинул еще углей на горшок с кабанятиной, прихватил початую бутылку виски со стаканами и пошел искать Пьера.

– Да, месье Кох… – управляющий, как всегда, улыбнулся.

Я разлил виски по стаканам и один пододвинул к парню. Тот вопросительно на меня посмотрел.

– Пей… – коротко приказал я на русском языке. – Надо поговорить. А разговаривать насухую – как-то не по-русски.

– Месье Кох?..

– Не морочь мне голову. Или нажаловаться на тебя вашему военному министру, генералу Куропаткину?

– Одну минутку, месье Кох… – Пьер сходил к себе в домик и через пару минут вернулся с тарелкой, на которой лежала пара соленых огурцов, порезанная колбаса и пара ломтей ржаного хлеба. После чего с улыбкой сообщил: – Думаю, не помешает.

Но на родной язык так и не перешел.

– Хвалю! Понимаешь службу! – одобрил я тоном отца-командира. – Ну… за взаимопонимание. Так, а теперь слушай внимательно. Все это тебе предстоит передать по инстанции.

Пьер четко кивнул.

– Первое – передай, что я своей властью представляю подполковника Арцыбашева к ордену Мужества первой степени, высшей воинской награде моей страны. Кавалерам данного ордена автоматически предоставляется почетное гражданство Южно-Африканского Союза. А Южно-Африканский Союз всегда защищает своих граждан всеми доступными способами. То есть если я узнаю, что подполковника Арцыбашева несообразно наказали, то посчитаю это крайне недружественным актом. Исходя из сего, военному сотрудничеству между Российской империей и Южно-Африканским Союзом сразу придет конец. Окончательный и бесповоротный. И не только военному сотрудничеству. Политические взаимоотношения между странами тоже сильно ухудшатся. Я это устрою достаточно легко. Понятно излагаю?

Орден не выдумал для словца. Его учредил я сам. Ну куда в армии без орденов? Правильно – никуда. А до этого наград у буров не было совсем. За полной ненадобностью. К слову, теперь наград у нас всего две; первую я уже упомянул, а вторая – медаль «За отвагу». На этом все. Правда, есть еще орден Великого трека, тоже за моим авторством, но он не военный, а высший государственный.

Последовал еще один молчаливый кивок, но теперь уже с едва заметным налетом одобрения, если даже не восхищения.

– Это хорошо, что запомнил. Теперь еще по одной. Закусывай, закусывай. Вот, молодец. А не подскажешь, как ты добираешься в Монтрё?

– К озеру – верхом, через озеро – на лодке. Но, месье Кох, – Пьер покачал головой, – вы должны понимать, что в Монтрё для вас очень опасно.

– Я не утверждаю обратное. У тебя есть приказ меня задерживать?

– Нет, месье Кох, – покачал головой парень. – Только обеспечить вам отдых.

– То есть только отдых, даже не охрану. Так?

– Так.

– Вот и хорошо. Я не возбраняю тебе уведомить начальство, ежели мне придет в голову сунуться в Монтрё. Таким образом, ты никак не нарушишь данный тебе приказ. А теперь рассказывай, где оставляешь коня у озера и где стоит лодка. И не переживай, я пока никуда не собираюсь ехать. Это на всякий случай, которые, как известно, всякие бывают…

В итоге мы славно посидели, ополовинили бутылку и хорошо поболтали. Полностью разговорить Пьера не получилось, но кое-что все-таки прояснилось. Помимо заботы о моем отдыхе в его задачи входила, в случае крайней необходимости, переправка нас во Францию. А если точнее, обеспечение всем необходимым для дороги и сопровождение до места. Но и только; при попытке задержания кем-либо вмешиваться категорически запрещалось. Н-да… Ну что тут скажешь? И на том спасибо.

Вечер прошел замечательно. Кабанятина удалась, на гарнир я напек картошки, славно поужинал вместе с Клео и отлично выспался, но уже без нее.

Утром сразу сунулся за газетами, но потом вспомнил, что свежую прессу Пьер доставляет ближе к обеду, и занялся поддержанием физической формы. Прогнал несколько комплексов силовой разминки, потом пробежался по горным тропинкам, долго рубил дрова, а закончил водными процедурами.

Пытался рыбалить в ручье, но ни черта не поймал, зато убил время почти до обеда. Вернулся в пансион как раз к тому времени, как показалась соловая кобылка Пьера.

– Месье Кох… – Парень сразу же протянул мне толстую пачку газет и с улыбкой посоветовал: – Пожалуй, начните с берлинской «Дойче Альгемайне Цайтунг», а затем гляньте швейцарскую «Дер Бунд». – И с намеком добавил: – Хотя во всех газетах сегодня примерно одно и то же.

Я прямым ходом отправился на веранду в плетеное кресло, едва сдерживаясь от нетерпения, но все же не спеша раскурил сигару, развернул газету и сразу же восхищенно ругнулся:

– Етить твою в кочерыжку…

И было от чего!

Главные страницы практически всех газет украшали броские заголовки.

«Мой манифест!»

«Исповедь майора Абрахама Коллинза!»

«Жуткие тайны Секретной службы!»

И фото оного майора, вместе с фотографиями его рукописей.

Арчи, черт побери, сработал на славу! Газетчики просто взахлеб смаковали подробности так и не осуществившейся провокации, обсуждали покушение на генерала Майкла Игла и в один голос костерили гребаную Британию. Списки британских агентов в Швейцарии прилагались, в том числе тех людей, которые просто получали монету за лоббирование британских интересов, среди них и главный полисмен Монтрё Теодор де Жискар.

А еще в некоторых изданиях в красках описывалось, как им пытались помешать опубликовать этот самый «Манифест» Коллинза. Правда, очень туманно, без упоминания личностей.

Но самое интересное, что в прессе уже присутствовали комментарии официальных лиц – видимо, информация просочилась к ним еще на стадии верстки.

Туманный Альбион сухо отгавкивался, мол, разнузданная провокация, знать ничего не знаем и вообще никакого майора Абрахама Коллинза на свете не существует.

Участники конференции ограничились скупой озабоченностью и потребовали тщательного разбирательства по существу.

Делегация Южно-Африканского Союза заявила, что ничего иного от островитян они и не ожидали.

А вот швейцарские власти неожиданно взбрыкнули – в крайне резких выражениях заявили, что не потерпят никакого вмешательства во внутренние дела, и пригрозили высылкой из страны всех причастных в британском дипломатическом корпусе, правда, только в случае подтверждения информации. Вдобавок приставили дополнительную охрану к делегации ЮАС, а министр внутренних дел вообще объявил оного генерала Игла почетным гостем Конфедерации и пообещал ему полнейшую безопасность.

В самой Британии тоже поднялась страшная шумиха – оживились либералы, гневно клеймя оппонентов, а Ллойд Джордж категорично потребовал выразить недоверие правящему кабинету.

В общем, скандал разразился дичайший – газетчики и всякие там политические обозреватели единогласно предсказывали полный крах мирной конференции.

Впрочем, ожидать, что он приведет к каким-то знаковым событиям, не приходилось. Пошумят-пошумят да и затихнут. Главное, удалось предотвратить провокацию и, возможно, слегка оттянуть начало войны.

– И то хлеб… – вздохнул я и пошел готовиться к рандеву с Рузвельтом. Ну не верю я, что бритты так легко спустят мне свой позор, поэтому надо ковать железо, пока горячо…

ГЛАВА 14

Швейцарская Ривьера. Женевское озеро. Монтрё

28 июня 1903 года. 16:00

Итак, что мне известно о двадцать пятом президенте Соединенных Штатов Америки Теодоре Рузвельте? Увы, очень мало. Сам по себе я вообще про него почти ничего не знал и даже путал с другим Рузвельтом, который президентствовал гораздо позднее. Конечно, перед поездкой ребята из нашего Генерального штаба подсуетились и собрали досье, но в нем сведений до обидного мало.

Молодой, едва за сорок, стал рано вдовцом, на данный момент женат на подруге детства Эдит Кроу.

Пост занял фактически случайно – был вице-президентом при президенте Мак-Кинли, тут оного неожиданно пристрелили – вот его и заменил. Отличился в испано-американской войне, командовал полком добровольцев «Мужественные всадники».

Прослыл борцом с большими корпорациями, хотя борется скорее формально. Горячий противник доктрины Монро и изоляционизма – то есть выступает за активную мировую позицию Штатов. При всем этом прослыл миротворцем. К примеру, в данный момент выступает посредником в конфликте ведущих европейских держав с Венесуэлой. Венесуэльцы в своем репертуаре – после очередной революции, которые там происходят регулярно, национализировали все активы указанных гегемонов. Те, конечно, возмутились, устроили им блокаду и принялись бряцать оружием. Так вот, Рузвельт уже почти все решил и даже не побоялся наехать на бриттов и дойчей. И если не ошибаюсь, он же будет замирять Россию с Японией и замирит в итоге.

Но если реально, бескорыстным миротворчеством, как в первом, так и во втором случае, конечно же даже и не пахнет. Рузвельт преследует и будет преследовать исключительно свои цели.

В общем, головастый и хваткий мужик. Впрочем, в президенты других не берут. Это вам не монархия, где не особо важно, что в башке творится у кандидата в цари-короли-ампираторы.

Свою тактику общения с Рузвельтом я представляю весьма примерно, больше надеюсь на импровизацию. Хотя кое-какие наметки есть. В общем, посмотрим – до него еще добраться надо.

– В общем, посмотрим… – повторил я и шагнул к зеркалу.

Костюм-тройка из светло-серой тонкой льняной ткани в мелкую черную полоску, белоснежная батистовая рубашка, широкий шелковый галстук, шляпа-канотье из соломки и летние туфли из светло-серого кордована. Запонки из белого золота с агатами, перстень на пальце в стиль. Все как всегда – модно, стильно и неброско. Правда, полу рубашки чертова Клео все-таки прожгла – пришлось ждать, когда погладит вторую рубашку.

Бороду сбрил к чертовой матери, оставив только усы. Не бог весть какая маскировка, но все же внешность слегка изменилась.

Кольт переместил из своей обычной подплечной кобуры в скрытую поясную – так удобней, учитывая его автоматический предохранитель. Шейный нож на своем месте, кинжал в ножнах на предплечье, а дерринджер в кобуре на щиколотке. Ну и трость с потайным клинком.

Без оружия чувствую себя как без рук, но будем надеяться, что оно мне не понадобится. Хотя с моим умением влезать во всякое дерьмо есть очень большой шанс того, что эти надежды не оправдаются. Нуда ладно…

– Подожди… – Клеопатра поправила мне галстук, а потом состроила жалобную гримаску. – А я? Как же я? Я еще не все платья и шляпки выгуляла.

– Ты еще под домашним арестом, – нарочито злобно буркнул я. – Обеспечивай охрану места базирования. Алкоголь не употреблять, кокаином не увлекаться. К Пьеру не приставать. По местам службы – а-арш!

– Сатрап! – фыркнула Клео. – Ладно, иди уже.

Я совершил четкий поворот кругом и потопал в конюшню, где меня уже ждал управляющий.

– Маркиза – смирная лошадка, дорогу к берегу знает. – Парень передал поводья. – Привязывать ее тоже не надо. Она никуда не уйдет, будет ждать.

Я молча кивнул, потрепал по крупу караковую кобылку и одним движением вскочил в седло.

По пути к озеру никаких проблем не возникло, как и говорил Пьер, Маркиза сама привезла меня к причалу в небольшой, скрытой в зарослях осоки бухточке, где покачивалась на воде маленькая лодка.

Отошел на веслах от берега, поставил парус и взял курс на шпиль собора в Монтрё, отлично просматривающийся с воды.

А уже через час причалил к частному причалу в десяти минутах ходьбы от набережной, куда и прогулялся, наслаждаясь вечерней прохладой и видами Женевского озера.

Добравшись до фешенебельного кафе «Шантеклер», где подавали турецкий кофе и восхитительные шоколадные пирожные, устроился на летней веранде, чтобы слегка перекусить, осмотреться на предмет слежки, а заодно убить время до встречи.

Сделал заказ, принялся украдкой рассматривать посетителей, а точнее – посетительниц, так как почти все столики занимали женщины, лишь с незначительным вкраплением мужчин.

Рядом расположилась компания из трех дам; судя по нарядам, исполненным по последнему писку моды, а также по количеству и качеству драгоценностей – дамы из высшего общества. Во всяком случае явно очень состоятельные.

Наши столики были расположены рядом, и я прекрасно слышал, о чем беседуют женщины. Тем более что разговаривали они на русском языке и довольно громко, видимо надеясь, что их все равно никто не понимает. Но меня удивил не сам факт русского происхождения дам, а то, что они мило ворковали… обо мне, черт побери!

Но на меня самого, к счастью, почти никакого внимания не обращали. Так, пару раз стрельнули взглядами, на этом и успокоились.

– Ах… – томно вздохнула красивая ухоженная брюнетка лет сорока. – Ах, этот Игл…

– Хоть бы одним глазком на него глянуть… – подхватила симпатичная молоденькая девушка, молитвенным жестом подняв ладонями кверху ручки в ажурных перчатках. – Наверное, он красив, как Феб!

– А не только, Оленька, не только. Поговаривают… – таинственно понизив голос, сообщила первая дама, – что помимо ангельской внешности он пылок, как сатир! На рауте у княгини Аксаковой один из добровольцев, воевавший в Южной Африке, рассказывал, что господин Игл получил от своих солдат прозвище Железный Дрын!

Третья дама – величественная, очень красивая блондинка, просто многозначительно кивнула.

– Дрын? – озадаченно наморщила лобик Ольга. – Пардон, Натали, Софи, при чем здесь дрын?

– Господи… – снисходительно вздохнули ее подруги. – Какая же ты еще малышка…

– А-а-а! – обрадованно воскликнула девушка. – Я поняла! Дрын – это… ну, этот самый… Писюн, что ли?

– Уи, мон шер! – в один голос подтвердили подружки.

А потом все дружно расхохотались. Цветы и перья на их громадных роскошных шляпах заволновались, словно под сильным ветром.

Я сам едва не заржал. Ну ни хрена себе – уже и до России прозвище дошло!

– И все это чистая правда! – отсмеявшись, категорично заявила блондинка. – Как сейчас помню, в Монте-Карло, когда мой старичок маялся своим катаром, я осталась сама в казино и сразу узнала его. Господи, он был неотразим…

– Что-о-о?.. – восхищенно ахнули подружки. – И что-о-о?..

– Что-что, – фыркнула Софи. – Он был неотразим и настойчив, но я хладнокровно отбила все его атаки! – Она сделала многозначительную паузу и с лукавой улыбкой добавила: – Почти все его атаки!..

– Софи! Ты просто обязана нам рассказать!.. – категорично потребовали дамы.

Я приготовился узнать еще больше о своих похождениях в Монте-Карло, в котором, к слову, ни разу не был, но глянул на часы и решил, что пора перебазироваться поближе к отелю «Монтрё-палас», в котором американская делегация снимала целый этаж.

Слегка поколебался, а потом быстро написал на салфетке несколько слов на русском языке:

«Софи, Натали, Ольга – вы просто очаровательны! С любовью, Майкл Игл».

Хмыкнул, подозвал официанта и приказал ему подать за стол русским дамам вместе с салфеткой бутылку самого дорогого шампанского.

Расплатился, вышел из кафе и уже на улице нос к носу столкнулся…

Черт, столкнулся с Уинстоном Черчиллем и его женой, в девичестве баронессой Франсуазой де Суазон.

Так близко, что не узнать меня они просто не могли.

Признаюсь, хотя оснований не доверять майору Абрахаму Коллинзу у меня не было, я втайне надеялся, что Уинстон настаивал на моей смерти из благородных побуждений, чтобы не дать мне познать муки неизбежного плена.

Но только увидев чету Черчиллей, сразу понял, что сильно ошибался. Но не по Уинстону, он как раз остался внешне спокойным, хотя моментально сильно побледнел, а по Франсин. По ее лицу сразу же пробежала целая буря эмоций, главными из которых были страх и дикая злоба.

Твою же кобылу в дышло! Ей-то чего бояться и злиться на меня? Значит, в курсе делишек мужа? Если… если вообще не играет первую скрипку. Франсин – дамочка волевая, так что с нее станется. Но на хрена, мать твою за ногу?..

– Только попробуй! – как дикая кошка зашипела баронесса, заступая мужа. – Ты, мерзкая тварь! Я буду кричать!

– Франсин… – Я в ответ улыбнулся, хотя улыбка получилась несколько кривоватая. – Уинстон…

– Успокойся! – Черчилль резко одернул жену и смело посмотрел мне в лицо. – Ты уже все знаешь, Майкл? Итак, я к твоим услугам. Но не вмешивай в наши дела Франсин. Она здесь ни при чем. Я – совсем наоборот. Объясняться не буду.

Я помедлил, а потом выдавил из себя:

– До новой встречи. Рад был вас видеть…

Прошел мимо них и смешался с толпой.

Черт… даже не знаю, что сказать. Впрочем, все к лучшему. Думаю, на этом твоя политическая карьера закончена, дружище Уинстон. И не только политическая, а и жизненная. Свои ошибки я привык исправлять.

Из-за неожиданной встречи пришлось долго петлять по городу, чтобы обрубить возможные хвосты. Но уже через пару часов я был возле отеля «Монтрё-палас». К апартаментам, которые снимали американцы, вел отдельный вход, но все подступы к нему оказались перекрыты швейцарской полицией.

– Твою мать… – ругнулся я и после недолгого раздумья направился прямо к калитке, за которой маячила пара мужичков в синей форме и кепи с красными околышами.

– Месье, сюда нельзя! – Один из них вполне дружелюбно окликнул меня. – Прошу вас удалиться.

– Я по делу.

– Месье! – второй предупреждающе положил руку на кобуру.

– Спокойней, капрал, – начальствующим тоном бросил я. – Уведомите господина Артура О’Брайна, начальника охраны господина президента Рузвельта, о том, что прибыл мистер Бонд. Джеймс Бонд.

– Одну секунду, месье… – Один из полицейских остался, а второй быстрым шагом куда-то убрался.

«Черт… – ругнулся я про себя, косясь по сторонам. – Торчу, как три тополя на Плющихе. Стоп… а это кто?..»

На другой стороне улицы, у магазина мужских аксессуаров, торчал какой-то тип. Он внимательно рассматривал выложенные на витрине товары, но было заметно, что его больше интересует мое отражение в стекле, чем трости и курительные трубки.

Понятно, что шпик. Но чей? Британцы вряд ли успели восполнить свои потери. Майор говорил, что для операции подгреб почти всех своих людей. Полицейский? Впрочем, без разницы. Англы вряд ли решатся меня тронуть, а остальных побоку.

К счастью, полицейские управились быстро. К калитке подошел высокий широкоплечий мужчина в сером костюме, внимательно глянул на меня и негромко распорядился:

– Пропустить. Это наш гость. Прошу, мистер Бонд.

После чего провел меня в глубину сада, где возле беседки стоял еще один американец. Рыжий как огонь, мордатый и усатый мужик лет сорока пяти, крепкий, но слегка грузноватый.

Я никогда не видел Артура О’Брайна, но сразу понял, что это он. Как говорил один из наших ирландских добровольцев – ирландца ни с кем не перепутаешь, разве что с другим ирландцем.

Мы обменялись приветствиями, после чего начальник охраны заметил:

– Мистер Игл, насколько мне известно, встреча планировалась в последний день конференции. Но вы прибыли несколько раньше.

– Вы правы, – спокойно ответил я. – Но, увы, обстоятельства складываются таким образом, что я был вынужден поспешить. В противном случае: встреча может вообще не состояться.

Начальник охраны сухо кивнул.