Текст книги "Генерал-коммандант"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА 10

Швейцарская Ривьера. Женевское озеро. Монтрё

24 июня 1903 года. 05:30

– О-о-уо… – Из спальни донесся надрывный страдальческий стон. – Господи, моя голова… Где эта проклятая бутылка…

– Твою же кобылу в дышло!!! – не сдержавшись, я ругнулся и сразу твердо пообещал: – Убью заразу!

Картинка открылась очень знакомая, только Клео распростерлась не на полу, а на кровати и была не в одной рубашке, а в халате поверх нее. В безвольно свесившейся руке поблескивал пустой бокал, а бутылка… бутылка шампанского валялась на ковре и была почему-то неоткупоренной.

– Что за… – Я принюхался: в спальне пахло только цветами и духами, но никак не перегаром.

А потом заметил лукавый блеск глаз Клеопатры из-под неплотно закрытых век и сразу все понял.

– Подъем, хватит придуриваться.

– Ну-у, минхеер генера-ал… – Клео не вставая открыла глаза и разочарованно протянула: – Так нечестно. А как вы поняли?

– Могла хотя бы удосужиться откупорить бутылку. Дать бы тебе… – беззлобно ругнулся я. – Ну да ладно, я сегодня добрый. Но если через десять минут ты не накормишь меня завтраком – стану очень злым…

– Как прикажете, минхеер генерал! – Клео вскочила и лихо откозыряла. – Есть подать завтрак!

– Не ори… – Я невольно поморщился. – Подашь на веранду и кофе не забудь. Я в туалетную комнату…

Как назло, ушибленная башка опять дико разбоделась, помимо того сказывалась бессонная ночь, и я буквально засыпал на ходу. Впрочем, контрастный душ и полстакана виски значительно улучшили самочувствие.

– Прошу, минхеер генерал… – Клео подчеркнуто угодливо подвинула мне тарелку с глазуньей из пяти яиц. – Как вы любите, s glazami I salom. Я правильно выразилась? Бекон я тоже поджарила до хрустящей корочки. Сестрица позаботилась, проинструктировала меня, мол, не дай с голоду любимому муженьку помереть. Хлеб еще горячий, только-только доставили, вместе с сыром, маслом и ветчиной.

– Хвалю… – буркнул я и подцепил вилкой здоровенный шмат.

Клеопатра уселась напротив и, состроив умильную рожицу, принялась наблюдать за мной.

– Наверное, устали, минхеер генерал?

– Отставить генерала.

Клео мгновенно поправилась:

– Устал, милый? Небось всю ночь трудился не покладая… уж даже и не знаю, что ты там не покладал… А я, как верная жена, всю ночь не спала, волновалась, как там мой муженек.

– Возьми с полки пирожок. – Я влил в себя вторую чашку кофе и принялся сооружать бутерброд.

– Какой пирожок?

– Поговорка такая.

– Ох, дождешься, расскажу сестричке, чем ты здесь занимался! – пригрозила Клеопатра.

– Чемодан – вокзал – Африка, и сегодня же, – спокойно прокомментировал я, подчищая кусочком хлеба тарелку.

– Чего сразу Африка? – Клео обиженно насупилась. – Я просто пошутила. Как все прошло?

– Штатно. Так, а теперь идем ко мне, будем разбираться с итогами. Верней – разбираться буду я, а ты принеси чего-нибудь холодного. Не пить, для компресса.

После того как приказ был исполнен, первым делом я примостил на голову жменю колотого льда в полотенце, а потом открыл саквояж.

– Ой… – Клеопатра уважительно потрогала пальчиком толстую пачку денег. – И откуда? Неужели… – она с притворным ужасом прижала ладони к щекам, – заработал в публичном доме? – но тут же, взглянув на меня, потупилась и повинно зачастила: – Ну прости, прости, я знаю, что несносная, но ничего не могу сделать. Расскажешь, как там все получилось?

– Меньше знаешь – лучше спишь и дольше живешь. А теперь считай.

Клео послушно начала выкладывать на стол новенькие германские купюры достоинством в пятьсот марок – прозванные в народе почему-то манлихерами, французские пятидесятифранковые банкноты и даже российские сотенные, так называемые катеринки.

Денег в примерном пересчете на российские рубли оказалось около ста пятидесяти тысяч – по нынешним временам очень большая сумма, достаточная человеку для безбедного существования до конца своей жизни.

Но почему-то вся эта куча резаной бумаги вызвала у меня только озлобление.

– Саквояж набей камнями и выброси в воду, – приказал я Клеопатре, – деньги спрячь в наш тайник, а я до вечера отдохну.

– А вечером?

– Возможно, вечером будет работа.

– Ура! – Девушка радостно вскочила, но тут же зажала себе ладошкой рот и, часто кланяясь, словно китайский болванчик, тылом вперед убралась из комнаты.

– Тьфу ты, первый класс, вторая четверть… – Я невольно улыбнулся и занялся чисткой оружия. Хотелось немного успокоиться, а попутно поразмыслить над жизнью бренной.

Итак, что мы имеем на сегодняшний день?

Опять вспомнились деньги.

Ну да, вот финансов заработал, и много. Но какой мне от них толк? Каким образом они помогут решить мои проблемы? Правильно – никак не помогут.

Твердили же мне, что с первым же выстрелом ценность разведчика-нелегала стремительно падает к нулю? Твердили. А я что? Твою мать… чуть ли не с первого же дня в Швейцарии принялся трупы едва ли не штабелями складывать. Наследил уже везде, где только мог.

– Н-да… – Я собрал кольт, вставил в него магазин и убрал в кобуру. – Разведчик из тебя, Мишаня, как из козьего гузна валторна. Ну да ладно, снявши голову, по волосам не плачут. Дойчей уверенно освоили, русских тоже, а вот лягушатники пока нас прокинули. Но будем надеяться, что встреча все-таки состоится. Кто у нас там на очереди? Правильно – пиндосы. Вот только эти торгаши согласились встретиться в последний день конференции, небось для того, чтобы знать все расклады. Итак, у тебя появилась уникальная возможность провести с пользой целую неделю.

Наполнил стакан виски, отхлебнул и почти сразу почувствовал, что усталость с раздражением понемногу отступают, после чего принялся изучать утреннюю прессу.

Так, что тут у нас? «Династия Обреновичей прекращает свое существование. Сербский король Александр I, его жена и группа придворных убиты военными заговорщиками. Сербская ассамблея избирает королем Петра Карагеоргиевича под именем Петра I и восстанавливает конституцию 1889 года…» Н-да… вот и еще одна монетка в копилку мировой войны. Балканы, тудыть их в качель. Там сам черт ногу сломит. Ну да ладно, нас это пока не касается. Что там дальше?.. «В Североамериканских Соединенных Штатах, в городе Луисвилль, один из негров заявил, что люди с белым цветом кожи должны стать перед ним на колени и публично покаяться за все годы угнетения чернокожих, в ответ возмущенные жители города тут же на месте линчевали наглеца…»

Я хмыкнул:

– Что-то рановато ты, дружок. Вот эдак лет через сто с копейками совсем другое дело, и на колени станут, и даже ноги будут целовать черным. Идем дальше…

«Делегация Южно-Африканского Союза приветствует заявление британского министра колоний Джозефа Чемберлена о необходимости примирения с бурами…» Ну-ну, глаза замыливает, сука. «Восстание в Македонии против турецкого ига…», «акты геноцида по отношению к болгарам…», «Япония направляет России дипломатическую ноту, в которой указывает на задержку вывода российских войск из Маньчжурии…» – тут все понятно. А это что? «Кулуарные слухи утверждают, что в рамках мирной конференции Британия и Франция значительно продвинулись в заключении мирного договора и разделе сфер влияния в Африке…»

– Твою мать!.. – зло ругнулся я. – Теперь понятно, почему лягушатники не приняли меня – не хотели злить бриттов перед заключением важного договора. Вот как-то мне кажется, что все мои усилия прямым ходом улетают кобыле в трещину. Да и хрен с вами. К черту мировые новости – от них у меня скоро несварение желудка начнется. Что тут у нас по месту творится?.. Ага…

К счастью, никаких новостей о новой резне в городе не было. Скорее всего, трупы еще не обнаружили. И это просто замечательно.

– Ну, где тут колонка продаж… – Я быстро перелистнул газетные листы и обрадованно прочитал: – «Продается виолончель известного итальянского мастера Джакопо Торричелли!» Есть!

В процессе допроса Азефа выяснилось, что связь с английским резидентом поддерживалась посредством бесплатных объявлений в местной газетенке. В случае моей смерти или поимки эсеры как раз и должны были написать об этой гребаной виолончели, что являлось сигналом к экстренной встрече. К счастью, по пути домой я успел дать объявление в круглосуточном газетном киоске; думал, на сегодня не успеют – ан нет, все оперативно сделали.

– Впрочем, не факт, что сработает, Азеф мог вставить в текст какой-нибудь сигнал… – потянулся опять к бутылке, но решил, что на сегодня виски хватит. – Впрочем, будем надеяться, что сработает…

Улыбнулся сам себе, потом вдруг вскочил и залихватски, с притопом, исполнил частушку, сочиненную в хулиганской среде моего мира в двадцатые годы двадцатого же века:

 
Мы ребята-ежики, в голенищах ножики,
По две гири на весу, револьверчик в поясу.
Я отчаянный родился, вся деревня за меня,
Вся деревня Бога молит, чтоб повесили меня…
 

Ну тут же устыдился и плюхнулся обратно в кресло.

Из-за двери донесся язвительный голос Клеопатры:

– С тобой все в порядке, милый?

– Не совсем, – тихо буркнул я. – Но примерно в рамках моего обычного сумасшествия.

Дочитал газеты и отправился прямым ходом в кровать. Неплохо выспался и проснулся ровно в семь вечера.

Привел себя в порядок, вышел на веранду выкурить сигару и снова задумался над целесообразностью предстоящей операции.

Мне здесь еще торчать целую неделю, а может, даже больше; все бы ничего, но бритты уже знают, что я в Монтрё, и ни перед чем не остановятся, чтобы взять генерала Игла за кадык. Когда поймут, что не выгорело с эсерами, наймут кого-нибудь другого или даже сами устроят какую-нибудь гадость.

Да, в Монтрё сейчас целое столпотворение народа, но при желании найти меня не составит особого труда.

То есть сидеть тихонько на месте – не вариант, могут найти; уехать из города тоже не могу, потому что от встречи с Рузвельтом не собираюсь отказываться. Значит, что? Значит, можно попробовать самому атаковать бриттов, на крайний случай ликвидировать резидента, чтобы смешать планы. Конечно, смахивает на очевидную глупость, но я до сих пор живой, потому что всю свою попаданческую эпопею как раз и занимался крайним идиотизмом.

– Ну и?.. Что будешь делать? – спросил я себя.

Но ответить не успел, потому что со стороны забора донесся слегка растерянный мужской голос:

– Господа, простите, я немного заплутал, не покажете, как пройти к берегу, минуя ваши владения…

Голос я сразу опознал – грассирующий густой баритон мог принадлежать только Арцыбашеву. Но от этого не стало спокойней. Нашли русские – найдут и британцы. И вообще, какого черта он приперся?

Ладно, посмотрим…

– Убьем его? – Клео холодно усмехнулась.

– Нет, ни в коем случае, – шепнул я девушке. – Впусти его, потом проведи ко мне. Я тебя подстрахую.

– Как скажешь… – разочарованно хмыкнула Клео.

Очень скоро снова послышался голос Арцыбашева:

– Благодарю вас, мадемуазель… Пардон, но что вы делаете, зачем?.. Ну хорошо-хорошо, я подчиняюсь…

А потом появился уже он сам, держа поднятыми руки и опасливо оглядываясь на Клеопатру, которая очень грамотно конвоировала его: следуя на безопасном расстоянии и держа револьвер в согнутой руке у пояса, чтобы не смог выбить оружие.

Картинка выглядела презабавнейше, я улыбнулся и вышел из своего укрытия.

Увидев меня, Арцыбашев облегченно воскликнул:

– Ну наконец я вас нашел, ваше превосходительство! Однако нет нужды держать меня на прицеле: уверяю, я прибыл исключительно с дружественными намерениями.

Он попробовал опустить руки, но после того, как Клео шевельнула револьвером, тут же вздернул их обратно вверх.

Вдоволь насладившись моментом, я коротко бросил:

– Отставить.

Клео с обворожительной улыбкой опустила оружие.

– Покорнейше благодарю… – Русский облегченно вздохнул, все еще косясь на Клеопатру, но уже не опасливо, а почему-то восторженно.

Выглядел он как большинство художников, массово заполонивших набережную Монтрё. Свободная, заляпанная красками блуза, соломенная шляпа, длиннющий шарф и даже палитра с красками и раскладной мольберт.

– Еще раз извините за вторжение, – русский офицер улыбнулся, – но мой визит вызван действительно чрезвычайными обстоятельствами.

– Проходите в дом… – Я пропустил его вперед и после того, как мы расположились в гостиной, задал вопрос: – Как вы меня нашли? Следили? А уже потом плавно перейдем к вопросу: зачем?

– Помилуйте! Ни в коем случае, – развел русский руками. – Скажем так, по воле случая, то есть совершенно случайно. Мне неимоверно повезло.

– И все-таки.

Офицер опять покосился на Клео, которая принесла нам холодного чаю, и обреченно вздохнул.

– Пожалуй, я отвечу сразу на второй вопрос. У нас неожиданно возникла необходимость срочно встретиться, чтобы передать определенные сведения. Обратная связь с вами не оговаривалась, поэтому пришлось заняться поисками. Для начала я попытался аналитическим способом определить место вашего нахождения в Монтрё. Сам город я сразу исключил и интуитивно предположил, что вы можете находиться только в районе шале на берегу озера, так как здесь есть множество путей отхода и вообще место довольно уединенное. Ну а потом принялся банально обходить территорию. Если выражаться в русской манере, то работать методом тыка. И, как уже говорил, мне повезло почти сразу на вас наткнуться. Пожалуй, на этом все. Уверяю, у нас нет намерений выдавать вас кому-либо, даже наоборот.

Я про себя ругнулся. Даже если не врет, все равно ситуация архихреновая, так как среди бриттов тоже может найтись точно такой же аналитик.

– Хорошо. Итак, что вам от меня нужно?

– От вас – ничего, – спокойно ответил Арцыбашев. – Но начну с самого начала. Мое руководство очень высоко оценило вашу помощь России. Настолько высоко, что вопреки высочайшему распоряжению напрочь исключить какие-либо дальнейшие контакты с вами решило в качестве ответной услуги предоставить определенную информацию, которая прямо касается вас.

– Напрочь исключить, значит… И по каким причинам?

– Да, исключить, ваше превосходительство. – Арцыбашев вежливо поклонился. – Но я не уполномочен обговаривать эту тему.

– Хорошо. Что за информация?

Русский офицер опять тайком зыркнул на Клео, занявшую позицию в углу гостиной. Взгляд у него был слегка ошалелый и одновременно восторженный, как у влюбившегося гимназиста. Клеопатра, совсем наоборот, изображала из себя само воплощение надменности и величественности и, пользуясь положением хранительницы моего тела, беззастенчиво рассматривала Арцыбашева. Надо сказать, выглядела она совершенно обворожительно, вдобавок очень умело устроилась так, чтобы свет из окна выгодно подчеркивал ее нордический профиль.

«Попал ты, дружище. Да-да, разведчик с холодной головой, офицер, не ведающий слов любви, а попал как мальчишка. И немудрено, девки из семейки Бергкамп кого хочешь с ума сведут…» – иронично подумал я и напомнил офицеру о себе:

– Господин Арцыбашев…

– Ах да… – спохватился русский. – Простите, ваше превосходительство. Итак, к нам попала информация, что Британия собирается устроить провокацию, сымитировав нападение на английское посольство здесь в Монтрё, чтобы потом обвинить вашу страну. Охрана благополучно предотвратит покушение, при этом будет захвачен один из нападавших – бур по национальности, который даст показания, что нападение организовали… – Он сделал паузу и веско добавил: – Вы. Организацией провокации занимается британский резидент в Монтрё, майор Абрахам Коллинз. Но не задавайте вопросов, откуда мы это знаем, уверяю, я не смогу на них ответить, однако информация совершенно достоверная.

Я особо не удивился, так как давно ожидал нечто подобное. Все в британском стиле, точно так же они действовали в Дурбане. На кого все сваливать? Конечно, на изувера и садиста Майкла Игла.

– Сроки вам известны?

Арцыбашев опять отвлекся на Клеопатру, но быстро спохватился и ответил:

– Увы – точные сроки неизвестны. Но есть еще одно обстоятельство, которое может значительно ускорить провокацию. Дело в том, что британцам каким-то образом стало известно, где примерно вы скрываетесь. И уже готовится акция по вашему захвату, которая состоится, возможно, даже сегодня ночью. Возглавит ее тот же Коллинз.

Я ненадолго задумался.

Социалисты-революционеры? Увы, настоящего имени заказчика Азеф не знал, но англичанина в нем опознал уверенно. Похоже, все сходится.

– Думаю, я уже предотвратил эту акцию и попутно оказал некую услугу России. Меня вчера уже пытались захватить… – Я вкратце рассказал Арцыбашеву историю с эсерами, но не стал упоминать французов. – И как раз сегодня вечером я собирался повидаться с британцем-заказчиком.

– Так вот что за трупы сегодня днем обнаружили в доме на улице Форма… – Арцыбашев с уважением посмотрел на меня. – В очередной раз не могу не выразить вам свое восхищение – вы действительно оказали великую услугу Российской короне. Уверен, ваши действия будут оценены должным образом…

– Мне плевать, как они будут оценены, – резко прервал я его. – Я действовал исходя из своих побуждений, но никак не собирался делать за вас работу. С резидентом тоже сегодня решу.

– Увы… – Русский офицер покачал головой. – Вряд ли это те же самые люди. По нашей информации, брать вас будут именно англичане – для этого в Монтрё уже прибыли еще агенты. Видимо, Коллинз использовал эсеров для подстраховки. К тому же вряд ли ваша дезинформация сработает – у резидента связи в местной полиции, и он уже должен знать, что эсеры убиты. Так что вы сами попадете в ловушку.

И, воспользовавшись моим молчанием, продолжил:

– Мне поручено предложить вам немедленно эвакуироваться. Мы поможем вам это сделать, надежное место уже подготовлено.

Я снова на несколько секунд задумался и ответил:

– Нет, исключено.

– Ваше превосходительство… – Арцыбашев недоуменно на меня уставился. – Это по меньшей мере неразумно. Вы один и с вами… – он мельком глянул на Клеопатру, – юная дама. Конечно, я наслышан о ваших геройствах, но…

– Александр Александрович, – я опять прервал его, но на этот раз уже мягче, – я встречу англичан здесь. На это у меня есть свои причины – поверьте, совершенно резонные. Вы сами говорили, что Коллинз будет участвовать в моем захвате, не так ли? Дальше продолжать?

– Даже не знаю, что сказать… – обескураженно ответил Арцыбашев. – Конечно, ваше право, но вы меня ставите в очень трудное положение. Мало того, мне нагорит за то, что не смог вас убедить… – Он бросил очередной взгляд на Клео. – Вдобавок моя честь не позволит оставить вас одних. А за это меня точно с треском выгонят со службы, так как нам категорически запрещено ввязываться в прямое противостояние с англичанами, тем более для вашей защиты…

Было видно, что он сильно колеблется, и я не преминул этим воспользоваться:

– Александр Александрович, думаю, вы в чине подполковника?

Арцыбашев не ответил, но я понял, что угадал.

– Семья?

– Увы, один как перст, – смущенно улыбнулся офицер. – Родители уже почили, а жениться я так и не удосужился. Но к чему вы клоните?

– Вы благородный и мужественный человек, Александр Александрович, я абсолютно уверен в этом, никакие доказательств тому не требуется. Вы можете покинуть нас, и мое мнение о вас ничуть не изменится. Но на всякий случай упомяну – ежели вас все-таки уволят, я вас возьму к себе на службу с повышением чина на одну ступень и на соответствующую этому должность. С ваши ми-то талантами – карьерный рост тоже обеспечен, так как служебная ветвь по вашему профилю у нас только формируется. О подъемных и жалованье даже не буду говорить – у нас они в разы выше, чем у вас.

Александр Александрович явно растерялся.

Разговаривали мы на русском языке, который Клеопатра абсолютно не знала, но она, словно поняв, о чем идет речь, вдруг послала Арцыбашеву такую обворожительную и ободряющую улыбку, что офицер засиял, словно новогодняя елка.

Но очень быстро взял себя в руки. Встал, четко кивнул мне и ровным голосом сообщил:

– Благодарю за предложение, ваше превосходительство, но о смене места службы говорить преждевременно – я верный слуга престолу Российской империи. Однако, как бы там ни случилось, я остаюсь с вами. Честь имею!..

ГЛАВА 11

Швейцарская Ривьера. Женевское озеро. Монтрё

24 июня 1903 года. 20:30

– Итак, каковы у нас задачи? – поинтересовался Арцыбашев.

– Все достаточно сложно, Александр Александрович. Как минимум отбиться, как максимум – взять языка. И не одного, а нескольких, вместе с самим английским резидентом. Не спорю, задача не из легких, но все в рамках наших возможностей. Однако прежде чем мы приступим к обсуждению способов исполнения, надо решить вопрос эксфильтрации, то есть после операции нам надо будет скрыться. Ваше предложение еще актуально?

– Конечно, ваше превосходительство. – Арцыбашев четко кивнул. – Маленький пансионат в горах, абсолютно уединенное место. Однако в таком случае мне необходимо ненадолго отлучиться, чтобы решить некоторые организационные вопросы. К сумеркам я обязательно вернусь.

– Конечно, но мне в свою очередь придется озадачить вас еще одним поручением.

– Слушаю вас, ваше превосходительство.

Я улыбнулся:

– Оставим официоз, Александр Александрович, можете обращаться ко мне по имени и отчеству. Что до поручения, желательно, чтобы вы наведались в кафешантан «Феерия», он рядом с гостиницей «Монтрё-палас», и передали вот это письмо… – я быстро написал несколько строчек на листочке бумаги, – одному человеку. Это громадный толстяк с шикарными усами на роже радикально пунцового цвета, всегда носит бабочку в белый горошек и всегда подшофе – не перепутаете ни с кем. Торчит там постоянно, особенно во второй половине дня. Способ передачи оставляю на ваше усмотрение – в любом случае вопросов вам не последует. Ответа тоже не надо ждать.

– Будет исполнено, Михаил Александрович, – Арцыбашев еще раз поклонился. – Но вынужден вас предупредить… – он сделал небольшую паузу, – о том, что я буду обязан доложить по инстанции о своем участии в случившемся. Увы, это мой служебный долг. Но не беспокойтесь, доклад последует только после того, как все закончится. А может, и не последует никогда, так как, сами понимаете, от пули не застрахован никто.

Я пропустил мимо ушей упадническое окончание спича.

– Почему после, а не до?

– Увы, если я доложу раньше, – вежливо пояснил офицер, – мне категорически запретят участвовать в деле, а прямое ослушание будет грозить военным судом. А так я смогу сослаться на непреодолимые обстоятельства, а если точнее, на банальную случайность, что наделит меня неким маневром в оправданиях.

– Не смею вам препятствовать, – спокойно ответил я.

– Честь имею…

Едва он ушел, как Клеопатра накинулась на меня с вопросами:

– Кто это? Расскажи мне все о нем немедленно!

Я невольно улыбнулся, потому что на личике девушки прослеживался искренний интерес. Н-да… получается, торкнуло не только Арцыбашева. Хотя ничего удивительного, Александр Александрович – очень представительный и мужественный, такие нравятся дамам. Высок, статен, спортивен, на морду не урод – чем-то смахивает на российского актера Балуева. Возраст тоже прямо на выданье, не больше сорока пяти. Подобная разница между супругами в наше время чаще правило, чем исключение. Хотя… с этими бабами ни в чем нельзя быть уверенным.

– Понравился? А как же я?

– Ты – это ты, а он – это он! – горячо возразила Клео. – К тому же, если я уведу у Пенни мужа, она вас, минхеер генерал, застрелит.

– А тебя?

– Может, и меня, но с меньшей вероятностью, – призналась Клеопатра. – Давай рассказывай.

– Хорошо. Он явно в тебя влюбился.

– Тоже мне новость, – фыркнула Клео. – Я и сама поняла.

– Он русский, холост, офицер, звание – подполковник: примерный аналог нашего комманданта…

– Обожаю военных! – состроив хищную рожицу, влезла Клеопатра.

– Еще раз перебьешь – вообще ничего не узнаешь. Поняла? Не слышу!

– Как прикажете, минхеер генерал!

– То-то же. По службе он связан с тайной разведывательной деятельностью. Дворянин, явно небогат, но вряд ли беден. Родственниками и потомством не отягощен. Но сразу предупрежу – Арцыбашев абсолютно предан России, то есть его будет очень трудно заполучить в Африку.

– Трудно, но не невозможно, – деловито прокомментировала Клеопатра. – А еще что-нибудь ты про него знаешь?

– Он умен, благороден и профессионал своего дела. Больше ничего существенного. А теперь займемся делом…

А дело осложнялось тем, что предстояло обезвредить бриттов без лишнего шума, при этом желательно взять в плен живым самого резидента. Азеф довольно подробно описал Коллинза, но ночная пора делала опознание весьма проблематичным.

Пришлось поломать голову, но после рекогносцировки по территории и окрестностям план действий примерно сформировался.

К счастью, наше шале было расположено на отшибе, а соседское поместье пустовало, там шел ремонт. Второе, с другой стороны, сняла семейная пара из Германии, которая, как правило, возвращалась домой только под утро, причем надравшись вдрызг после ночного вояжа по злачным заведениям. Что, при некотором везении, позволяло надеяться на то, что шум перестрелки не поднимет в районе моментальной паники. А в том, что придется стрелять, я даже не сомневался. Впрочем, посмотрим. Абсолютно всего предусмотреть невозможно.

Вернувшись в дом, я начал чертить детальный план местности. Шале располагалось примерно на десяти сотках земли, а по периметру шел высокий забор из дикого камня. На участке еще присутствовал заросший кустами малины и смородины садик, несколько подсобных сарайчиков, лодочный причал, летняя веранда и беседка.

– Ну что же, места должно хватить… – закончив, я удовлетворенно кивнул и принялся доставать из тайника весь свой арсенал.

Путешествие по умолчанию планировалось мирным, никаких военных действий не предусматривалось, но чертова паранойя, которая, к слову, не раз спасала меня, опять взяла верх, так что помимо личного оружия, с которым я никогда не расстаюсь, в Монтрё приехал целый арсенал. На границе пришлось слегка поволноваться, но, к счастью, даже не пригодились дипломатические паспорта, припасенные на такой случай, – нас вообще не досматривали.

Первыми на стол легли два револьвера Нагана и глушители к ним. Пожалуй, самое удачное и самое быстрое по исполнению мое «изобретение». Конструкцию ПБС я почти досконально содрал у братьев Митиных, а навеску пороха в патроне подобрал практически с первого раза. Сильно повезло, не спорю, но, как бы там ни было, от чертежа до рабочего образца прошло всего десять дней. К слову, больше мне ни разу так не везло – остальное новаторство в стрелковом оружии шло и идет через дикие тернии. А если выражаться простым языком – через задницу.

Следом появился пистолет Борхарда-Люгера M 1900, тот самый знаменитый парабеллум, но первого выпуска, еще под патрон 7,65x21 мм. Тоже с тем же БраМитом, но с глушением у него весьма посредственно – затвор лязгает, как молотилка. Впрочем, в моем случае даже такой результат – уже преимущество.

– Держи… – Я протянул один из револьверов Клеопатре. Перед поездкой я заставил ее отстрелять несколько десятков патронов из такого нагана, так что должна справиться. А парабеллум тяжеловат для дамской ручки.

– А мне люгер больше нравится, – наморщила носик Клео. – Он такой брутальный! Прямо как ты!

– Разговорчики! – отрезал я. – Я приказывал тебе взять в поездку что-то более удобное, чем платье. Взяла?

– Конечно! – Клео картинно исполнила манерный книксен. – Я очень исполнительная, минхеер генерал.

– Тогда марш переодеваться…

Пока собирался сам, вернулся Арцыбашев. В этот раз он переоделся во все темное и походил на обычного работягу.

– Ваше поручение исполнено, Михаил Александрович. Правда, указанный человек был пьян, и я не особо уверен в том, что он… – Александр Александрович ухмыльнулся, – воспримет ваши указания должным образом.

– Опьянение – это его перманентное состояние, – улыбнулся я. – И никоим образом не сказывается на деловых качествах. Что с эксфильтрацией?

– Все подготовлено. Но, к сожалению, вынужден констатировать, что за этим поместьем уже установлено наблюдение. Правда, проникнуть к вам незамеченным не составило особого труда – наблюдателей пока всего двое.

– Где? – Я подвинул к нему схему шале и его окрестностей.

– Вот здесь и здесь… – Арцыбашев уверенно показал места на карте. – Они скорей контролируют сам район, чем вашу виллу. Но не сомневаюсь, что ваше местоположение уже к концу дня определят.

– Надеюсь… – и заметив, что русский взглядом поискал Клео, коротко сказал: – Госпожа Клеопатра у себя.

– Простите за бестактность, – Арцыбашев коротко поклонился, – но ваша жена…

– Не за что извиняться, Александр Александрович, как мужчина я вас прекрасно понимаю. И вы прекрасно знаете, что Клеопатра мне не жена. Но намек я понял. И готов прояснить ваш интерес в отношении моей спутницы.

– Так заметно, да? – Офицер едва заметно смутился.

– Увы, есть такое дело. Итак, Клео – близкая родственница моей жены. В ведомствах, подобных вашему, не состоит, на государственной службе ЮАС – тоже. Я ее взял с собой вынужденно, в связи с полным отсутствием у нас специально подготовленных кадров женского пола. Что еще… Она богата: отец – один из самых крупных в Натале коммерсантов, узами брака пока ни с кем не связана. – Я заметил, что при слове «богата» Арцыбашев слегка поскучнел, и добавил: – Но богатство не входит в обязательный прейскурант кандидата на руку и сердце, так как отец Клео начинал с нуля, да и сама Клеопатра не жалует нуворишей.

Из ее увлечений – оружие, охота, верховая езда, драгоценности и театральное искусство. Из личных качеств… ну что же, буду откровенен. Клео весьма импульсивна, своенравна, если не сказать – вздорна, но умна, этого не отнимешь. И еще сразу хочу предупредить, что немецкая пословица для дам – о трех «К» – явно не подходит для мадемуазель Клеопатры: порочные веяния женской эмансипации уже давно поглотили указанную персону. Я же к ней испытываю исключительно родственные чувства, не более того. Что и неудивительно, учитываю ее близкое родство с моей женой.

Тут мы одновременно понимающе улыбнулись.

– И вашему общению препятствовать не буду… – дополнил я и, заметив некое облегчение на лице Арцыбашева, сразу же жестко обломал его: – Конечно, если она сама не будет возражать, что, учитывая некоторые особенности характера оной девицы, весьма вероятно. Но хватит об этом. Вы вооружены?

– Конечно. – Александр Александрович продемонстрировал мне браунинг модели 1900 года и короткую складную телескопическую дубинку с увесистым стальным шариком на конце. – И даже успел переодеться в более приличествующую одежду.

Я удовлетворенно кивнул и протянул ему пистолет.

– Ваш кистень – то, что надо, но браунинг замените вот этим.