Текст книги "Господин поручик"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Ужин оказался вполне приличным: густая наваристая похлебка из бобов с бараниной, хотя и не отличалась особой изысканностью, но оказалась очень сытной и вкусной. А больше всего порадовало то, что опустившийся профессор кулинарных дел отличался изрядной чистоплотностью. И дело не в особой брезгливости; таковой, я как раз и не обнаружил в себе, просто дизентерия или какая другая подобная дрянь, могут вывести из строя не хуже пули. А оно мне надо? Особенно, с нынешним уровнем медицины.

После того, как с едой было покончено, начальник охраны «общины», бывший легионер, папаша Жюль Марокканец, старый смуглый бретонец со страшно изуродованным ожогами лицом, ознакомил меня с арсеналом.

Он обвел рукой узкую келью, очень похожую на ту, в которой я провел свою первую ночь и не очень доброжелательно предложил:

– Выбирай. Пистолеты у тебя есть, но можешь взять себе еще что-нибудь. Только быстро. Недосуг мне, надо посты проверить.

– Угу…

Честно говоря, особо выбирать было не из чего. Вдоль одной из стен, в импровизированной пирамиде стояло несколько армейских карабинов с охотничьими ружьями вперемешку, а рядом с ними, в деревянной лохани лежали револьверы и пистолеты разных систем. Один другого древней и обшарпанней. На полках разместились патроны – в бумажных пачках и насыпью – в цветочных горшках и стеклянных банках. Помимо всего этого, в арсенале оказался шикарный выбор холодного оружия; от древней абордажной сабли, до увесистой траншейной булавы. Не говоря уже о разных страхолюдных тесаках. А венцом коллекции, был короткоствольный кремневый мушкетон с раструбом на конце ствола. Калибром ни менее тридцати пяти миллиметров. Ну ни хрена себе…

– Чего смотришь? – папаша ухмыльнулся, заметив, что я во все глаза пялюсь на раритет. – Вещь, что надо, между прочим. Кружка картечи, полстакана пороха и можно целый взвод одним выстрелом положить. С таким мой прадед пиратствовал. Эх, молодежь, ничего вы не понимаете в оружии. Вот помню, в тысяча восемьсот восьмидесятом, в Марокко, у нас в Легионе…

– Это у вас все? – не особо церемонясь, перебил я его.

– А чего тебе еще надо? – искренне удивился легионер. – Картечницу?

– Своими стволами обойдусь. А вот пара пулеметов, вам никак не помещали бы. И гранаты тоже.

– Гранат и пулеметов нет, – приуныл легионер, – достать-то можно, но хлопотно сейчас это. И дорого. Зато есть динамит… – он приподнял крышку одного из ящиков и продемонстрировал мне шашку в красной бумажной обертке.

– Понятно, – прикинув сколько здесь взрывчатки, я невольно поежился. – Ты бы его отдельно от оружия держал, что ли. Смотри, греха не отберешься.

Старик сразу надулся и буркнул:

– Без сопливых обойдемся. Так берешь чего или нет? Если нет…

– Ладно, ладно, не ворчи, старый. Иду уже. Хотя, подожди… – на самом дне лохани, совершенно случайно, нашелся точно такой же «маузер» как у меня, только в очень сильно потрепанном состоянии. Все детали болтались, затвор треснул у выбрасывателя, а в самом стволе едва просматривались нарезы. Видимо, пистоль прожил долгую насыщенную жизнь. Либо его хозяин был полным мудаком. Зато магазин, оказался в довольно приличном состоянии, даже не с прослабленной пружиной. Почти, не с прослабленной. А к спусковой скобе тонкой бечевкой был привязан запасной, вообще почти новый.

Я попробовал их в свой пистолет и довольно хмыкнул: оба влезли как влитые. Что и требовалось доказать. Теперь осталось еще к «кольту» парочку найти и будет полный порядок.

– Этот возьму. Патронами к нему не поможешь?

– Сейчас… – недовольно бурча, папаша Жюль пошарился на полках и сунул мне в руки консервную банку из-под консервированного зеленого горошка, доверху заполненную маленькими патрончиками с тускло отблескивающими латунными гильзами. А потом мстительно заявил:

– И это… Я тебя сегодня в ночь дежурить поставлю. В одну смену с Умником и Воробышком. Умник – главный. Он тебе объяснит, что да как.

– Вот спасибо, stariї ti suchok…

– Что ты сказал?

– Спасибо, говорю, добрый человек.

– То-то же. Свободен.

Умником оказался Серж, а Воробушком – Лилит, та самая строптивая девчонка с карабином. Так что, заново знакомиться не пришлось.

До начала дежурства еще оставалось пара часов, я вычистил и снарядил новые магазины, потом завалился на топчан и попробовал порыться в памяти. Но, как ни мучился, так ничего и не вспомнил о себе и о поручике.

– Да, печаль, досада… – качнул фонарем, чтобы проверить сколько осталось керосина в резервуаре и поставил его обратно на столик. – Ну хоть перед тем как поссать, ширинку расстегивать не забываю. Уже хорошо. Ну что, поручик? Будешь вписываться за бомжей?

На самом деле, я все уже решил. Точная винтовка с оптикой, неделя на подготовку, один выстрел – и конец зарвавшемуся мафиозо. Нет человека – нет проблем. Злой преемник? Вот клошары пусть и решают с преемником, а я раздобуду побольше денег, куплю гражданство и свалю в Россию. В общем, завтра же поговорю с Красавчиком. А пока… Сколько там времени?

Добираться до поста пришлось довольно долго. Впереди, бубня без умолку, плелся Серж, я посередине, а Лили шла замыкающей.

– Слышал, Алекс, про черного Жана? – таинственно понизив голос, спросил меня клошар. – Так вот, двести лет назад…

«Ты мне еще про черного Сталкера расскажи, – про себя хмыкнул я. – Вот непременно надо новичку лапши навешать о таинственных и жутких подземельях. Везде одно и тоже, будь то Марсель или Москва. Но ладно, мели дальше. Что там будет, если встретить твоего Жана?..»

Честно говоря, меня гораздо больше занимала Лили, чем болтовня Сержа. Маленькая, хрупкая, очень симпатичная, даже красивая, подчеркнуто опрятная, несмотря на вездесущую копоть, постоянно с чистым личиком – она сильно отличалась от остальных клошаров, мягко говоря, не уделявшим особого внимания своему внешнему виду. Я уже успел повидать в подземелье пару женщин, надо сказать, не особо страшных на мордашку, но Лили, на их фоне все равно смотрелась выпускницей института благородных девиц.

«Еще не совсем опустилась. Верней, не опустилась совсем. С гонором, явно умна и знает себе цену. Интересная девчушка. Сколько ей лет? Судя по всему, от силы двадцать. Может чуть больше, – неспешно думал я, стараясь не отставать от Сержа. – Какого хрена делаешь среди бомжей? Интересно было бы услышать твою историю, Воробышек. Ха… а ты действительно немного похожа на Эдит Пиаф[13]13
  Piaf (фр.) – воробей.


[Закрыть]…»

Но Лили не спешила раскрывать свои тайны. Заговорить со мной она даже не пыталась. Так и шла молча всю дорогу.

– Если встретишь черного Жана, не смотри ему в глаза… – могильным тоном продолжал вещать Серж.

«Не смотри в глаза, а возьми себя за яйца левой рукой, три раза дерни и плюнь через правое плечо… – в свою очередь, бурчал я про себя. – Вот же достал, идиот длинный. Дать тебе по печени, что ли?».

Неожиданно в нос шибанула жуткая трупная вонь. А через пару шагов, за поворотом, обнаружился ее источник – покрытый лохмотьями и разложившимися кусками плоти скелет. Я чуть не поседел от ужаса, когда костяк шевельнулся, но потом рассмотрел, что кости треплет пара крыс и облегченно выдохнул.

– Откуда он здесь?

– Вот дерьмо… – выругался Серж. – Это Франц Сопля. Шустрил на Корсиканца, все вынюхивал. Надо было эту падаль в дальние туннели оттащить, но наши поленились. Да кто ж знал, что его крысы жрать не захотят. Обычно, через пару дней даже костей не остается. Видно, совсем дерьмо человек был, если не по вкусу пришелся. Идем… здесь недалеко осталось…

Само место дежурства, представляло собой пару грязных матрасов, брошенных прямо на пол в одном из боковых ответвлений от главного коридора и сложенный из камней убогий очаг. Благородная простота, мать ее ети.

Ночь прошла спокойно.

Ну как, спокойно…

Смутные тени, зловещие шорохи, неясные стоны и монотонная капель, меня особо не тронули – все это, я пережил вполне нормально, но вот смрад.

Сука, заполняя собой все пространство вокруг, он напрочь заглушал чувства и заставлял содрогаться от омерзения к самому себе. Я даже проблевался несколько раз, но легче от этого не стало. Твою же мать, если придется остаться здесь хотя бы на неделю, то так и будешь всю жизнь вонять дерьмом.

Ублюдочное место. Полное жуткой безнадеги, тоски и вони.

Ну уж нет, долго здесь, я не задержусь. Пускай, даже придется ради этого вырезать половину Марселя.

Глава 7

Франция. Марсель. Тоннели старой канализации. «Община» клошаров.

13 ноября 1919 года. 11:00

Признаюсь, сначала, Доминик Красавчик показался мне довольно мягким и слабым человеком. Но, как очень скоро выяснилось, я очень сильно ошибался. Хотя, пожалуй, стоит начать с самого начала.

Вернувшись с дежурства, первым делом я вытряс из Бонифаса пару ведер теплой воды и кусок дегтярного мыла. Потом, устроившись в ржавой жестяной лохани, долго терся колючей мочалкой и завалился спать, только когда выдраил себя до скрипа.

Проснулся около одиннадцати дня, от какого-то громкого ропота, доносившегося из-за стен хижины. Что, само по себе, было довольно необычно, так как клошары старались без нужды не шуметь и, даже разговаривали между собой на полутонах.

– Что за хрень? – плеснув себе в лицо холодной водой, я окончательно пришел в себя, накинул куртку и вышел из своей конуры.

В этот раз, в «общине» собралось непривычно много людей. Все они собрались на площадке между хижинами, а посередине, возле треноги с котлом, стоял Красавчик, вместе с каким-то неизвестным мне, широким как шкаф мужиком, с лысым бугристым черепом и кривым приплюснутым носом.

– Ты ведешь нас к гибели! – громко гундосил лысый, обличающе тыкая в Доминика пальцем. – Так дальше не может продолжаться…

Красавчик слушал со скучающим видом и даже не думал возражать.

– Не для кого не секрет, – продолжал мужик, через каждое слово оглядываясь на остальных клошаров, словно ища у них поддержки, – что, рано или поздно, нам придется лечь под Корсиканца. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Иначе все сдохнем…

– Эмиль, – вдруг тихо сказал Доминик, отстраненно смотря себе под ноги. – Ты во многом прав…

– Я рад, что ты понимаешь это, – с нотками превосходства в голосе заявил лысый. – Еще не поздно все поправить. Я сам поговорю с Корсиканцем…

– Ты во многом прав, – повторил Красавчик и по-дружески полуобнял собеседника. – Кроме одного…

В правой руке Доминика неожиданно блеснул узкий длинный клинок и тут же несколько раз быстро клюнул Эмиля.

«Отличная связка, – мелькнуло у меня в голове. – Печень, солнечное сплетение, сердце – не жилец…»

Клошар перхнул кровью изо рта, безвольно обмяк, но главарь нищих все удерживал его левой рукой за шею, словно показывая в назидание остальным и продолжал говорить спокойным размеренным тоном:

– «Община» никогда не ляжет под чужаков. Никогда, понимаешь, никогда…

Клошары, словно завороженные, не отрывали глаз от Красавчика и Эмиля, уже давно ставшего трупом.

Доминик наконец отпустил лысого и молча обвел тяжелым взглядом толпу.

Повисла мертвая тишина, через несколько секунд прерванная хриплым всхлипом.

Народ мгновенно раздался в стороны. На месте осталось всего два человека: один бился на полу в мелких судорожных конвульсиях, а над ним, глуповато улыбаясь стоял Серж, держа в правой руке здоровенный тесак, до самой гарды заляпанный кровью.

– Кто еще этого не понимает? – тихо спросил Красавчик.

В ответ не прозвучало ни единого слова. Все словно воды в рот набрали. Несколько человек, ухватив трупы за ноги, куда-то их потащили. Остальные быстро разошлись и стали заниматься своими делами, словно ничего не случилось.

Доминик постоял еще мгновение, развернулся и пошел к себе в хижину.

Мне очень захотелось похлопать в ладоши. Ну что тут скажешь… Классика предупреждения бунта в отдельно взятом сообществе. С главным смутьяном, подтверждая свой авторитет, разобрался сам Красавчик, причем, очень наглядно, а Серж, показательно прикончил одного из группы поддержки. Дабы неповадно было поддерживать кого не следует. Остальные заткнутся надолго, если не навсегда. Вот отчего-то уверен, что это далеко не все и еще кое-кто, сегодня же отправится на корм крысам. Ай молодцы. Слаженно сработали.

Ладно, хватит расхваливать. Примерный план действий уже сложился, так что самое время пообщаться.

На входе в резиденцию стояла парочка клошаров. Один из них остановил меня, второй заглянул в хижину, и через пару секунд махнул рукой. Проходи, мол, ждут.

Красавчик сидел за столом и аккуратно протирал тряпочкой стилет. По лицу короля нищих не пробегало даже тени эмоций. Оно было совершенно спокойным. Я бы даже сказал, одухотворенным. Оторвавшись на мгновение от своего занятия, Доминик мельком глянул на меня, показал на стул, а потом, немного помедлив, поинтересовался:

– Как ты? Обустраиваешься?

– Понемногу.

– С чем пришел?

– Думаю, настала пора окончательно разобраться с Корсиканцем. И с его возможными преемниками.

– Как ты собираешься это сделать? – Красавчик отложил клинок в сторону и не скрывая интереса посмотрел на меня.

– Начнем с того, что я пока только собираюсь это сделать, – вежливо отрезал я. – Остальные подробности смогу сообщить только после того, как соберу всю необходимую мне информацию.

– Хорошо, – не менее вежливо согласился Доминик. – Поставлю вопрос по-другому. Что тебе для этого надо?

– Не много, но и не мало. Для начала, спокойное место в Марселе, где можно будет устроить свою базу и пара толковых подручных, хорошо знающих город. Желательно, чтобы они были полностью верны тебе и не выглядели… как… – я запнулся, подыскивая слово.

– Как клошары, – спокойно продолжил за меня Доминик. – Думаю, это выполнимо.

– Помимо этого, некоторые финансы. Порядка десяти-пятнадцати тысяч франков. Могу сказать для чего…

– Получишь сколько нужно, – перебил Красавчик. – Дальше.

Я успешно удержался от довольной улыбки. Скажу честно, на оплату после завершения дела, особо надеяться не приходится. Судьба исполнителя заказного убийства почти всегда незавидна. Бывают исключения, но они не столь часты, чтобы стать правилом. Поэтому, я решил позаботится о своем благосостоянии заранее. Пятнадцать тысяч франков – это по сегодняшнему курсу около тысячи американских долларов. То есть, с головой хватит на гражданство и даже немного останется на первое время. К тому же, деньги вполне могут понадобится для операции. К примеру, для оплаты за информацию. Или на подкуп кого-нибудь. Мало ли для чего. Так что, не помешают. Идем дальше.

– Скорее всего, мне потребуется дополнительное оружие. Какое, скажу позже.

– Достанем. Что еще?

– И главное: информация о Франко Неро. Где живет, кто его охраняет, сколько человек, где отдыхает, родственники, любовницы, слабости, словом, меня интересует все.

– Спрашивай.

– Для начала, просто расскажи о нем.

Доминик поморщился, сразу стало ясно, что предстоящий разговор о сопернике не доставляет ему никакого удовольствия.

– Что могу сказать… – клошар откинулся на спинку кресла и подкурил сигарету. – Франко Неро настоящий корсиканец. Кровь от крови этого поганого острова. Жадный, хитрый, коварный, завистливый, мстительный, очень эмоциональный и вспыльчивый. Но при всем этом, дьявольски предусмотрителен, умен и везуч. Эту грязную собаку уже раз десять пытались убить, но, ни разу, повторю, ни разу, не удалось даже поцарапать его шкуру. Поговаривают, что у него есть какой-то амулет, приносящий удачу, я не верю этому, но факт остается фактом. Вот так он выглядит… – Доминик достал из стола газету с большой фотографией коренастого усатого мужчины с крупной головой, покрытой буйной курчавой шевелюрой и положил ее на стол. – Что еще… Насколько мне известно, Франко выходец из простой крестьянской семьи. И это, скорее всего, является причиной его тщеславия и честолюбия…

Разговор продлился не очень долго, но его результатом, я остался доволен. Да, информации по-прежнему недостаточно, но определенные выводы уже сделать можно.

– Ну что же… – я встал и направился к двери. – Пока этого хватит. Кстати, уже можете искать мне хорошую точную винтовку с оптическим прицелом.

Главный клошар удивленно поднял брови:

– С каким прицелом?

– Ну… – я опять запнулся. – Это винтовка, к которой, для точной стрельбы на дальние расстояния, приделали подзорную трубу. Такие широко использовались на фронте. Как немцами, так и союзниками. То есть, найти подобную будет не особо сложно. И о патронах не забудьте.

– Хорошо, поищем.

– И вот еще что. Надо, чтобы Корсиканец и все его ближние подручные, в самое ближайшее время, нашли у себя на пороге свертки с тухлой рыбой.

– А это зачем? – искренне удивился Доминик.

– Сицилийский знак приговора к смерти, – коротко ответил я. – Это на первое время отведет от нас подозрения.

Честно говоря, не был особо в этом уверен. Да, Марио Пьюзо в своем «Крестном отце» что-то подобное писал, но информации из книг никакого доверия нет, потому что, очень частенько, она может быть обычной художественной выдумкой автора. Для живости повествования. Но, даже если это лажа, пусть корсиканцы поломают голову. Не помешает для дезинформации.

– Никогда не слышал, – покачал головой Красавчик, смотря на меня с уважением. – Попробуем такое устроить. Что-то еще?

– Пока все.

– Ладно, дай мне немного времени, а сам пока иди отдохни.

Возражать я не стал, убрался к себе и, с чистой совестью развалился на топчане.

Ну что же, первый шаг сделан. Главное, я очень скоро поднимусь наверх, а дальше посмотрим. И еще… Появилось очередное прозрение. При обсуждении заказного убийства с Красавчиком, мне было как-то не по себе. Стыдно, что ли? То есть, несмотря на наличие специализированных навыков киллера, я вряд ли употреблял их в криминальном ракурсе. А вот на благо государства, вполне возможно. Не то, чтобы неожиданное наблюдение, но тоже отправится в копилку. Так, по крупицам и вспомню все. А что не вспомню, додумаю.

Ждать пришлось довольно долго. Даже успел задремать. А когда проснулся, ко мне опять заявился Серж.

– Пора Алекс. Забирай все, наверх пойдем, – клошар широко осклабился и добавил. – Как ты говоришь, с вещами.

– Не забыл?

– У меня очень хорошая память, – долговязый сделал вид, что обиделся. – Математическая. В свое время закончил Сорбонну. И вот это надень… – он положил на пол свернутый в узел брезентовый рыбацкий костюм. – Непростая дорога предстоит…

Вот те раз… Интересные судьбы здесь у бомжей. Впрочем, как и у наших. В вольницу скатываются порой совсем неожиданные люди. И очень многие – по собственному желанию. Все-таки, странный орган человеческие мозги.

По пути к нам очень неожиданно присоединилась Лили. С карабином она рассталась, взамен обзавелась небольшим вещмешком.

Вот те два… Неужто вторым подручным пойдет? Даже не знаю, хорошо это или плохо. В своем подавляющем большинстве, женщины слишком непредсказуемы, так как почти всегда руководствуются в своих поступках эмоциями. А это, может разом перечеркнуть все их достоинства, которых, надо сказать, тоже не мало. Но пусть. Посмотрю, как себя покажет, а уже потом решать буду.

Описывать дорогу на поверхность в особых подробностях нет нужды. Орды крыс, слизь, плесень, фекалии и смрад. Ничего необычного для канализации. Сначала мы шли, потом плыли на утлой лодчонке по подземному каналу, а завершающий участок пути, проделали пешком по колено в воде. Правда, водой эту смердящую субстанцию, можно было назвать только с очень большой натяжкой.

Но, в итоге, в трем часам ночи, все-таки пришли.

– Про этот дом, никто не знает… – сообщил Серж, осторожно приоткрыв дверцу небольшого сарайчика, в котором мы очутились, поднявшись по вертикальному колодцу из канализации.

– Пока, не знает… – Лили довольно грубо отодвинула его в сторону и шагнула наружу.

Я глубоко вздохнул, глянул на покрытое звездной сыпью черное небо и едва устоял на ногах от внезапного возникшего головокружения. Воздух! Свежий, чистый, с привкусом моря, вкусный как… как… Черт побери, это восхитительно! Но голова, с какой-то стати, вдруг начала наливаться тупой болью.

– Что за хрень? – вырвалось у меня.

– В голову ударило? Ничего страшного, – прокомментировал Серж, закладывая крышку люка связками торфяных брикетов. – Легкое отравление кислородом. Скоро пройдет. Вот и у меня башка начинает раскалываться, как только поднимусь на поверхность. Вроде и все. Ну что, пошли? На чем я остановился? Ну да… О доме никто из наших не знает. Только я, Лили и Красавчик. Гавр Моряк еще знал, но его пару недель назад люди Корсиканца зарезали. Место неплохое, почти на берегу моря. И не людное. Здесь раньше бакенщик, папаша Жиру, бобылем жил, а сейчас, он числится за одной художницей из Парижа, приезжающей сюда с друзьями писать морские пейзажи.

Я оглянулся по сторонам. Микроскопический мощеный плиткой дворик окружал высокий каменный забор. С одной его стороны, росло несколько деревьев, слева и справа, темнели глухие стены соседских домов. Наш домик, оказался совсем небольшим, но двухэтажным, крытым красной черепицей и полностью увитым плющом. Или еще каким ползучим растением, в темноте и не разберешь. Симпатично, однако. Интересно, горячей воды здесь можно будет раздобыть? Уже прямо не терпится смыть с себя канализационную вонь.

Внутри домишко тоже не подкачал. Потрескавшиеся панели из почерневшего от старости дуба, домотканые половики и панно, картины на морскую тему, явно самодельная, простенькая мебель – словом, очень уютненько, а на фоне канализационных прелестей, так вообще, как рай земной. И пахнет очень приятно: нафталином и стариной. Точно так же, пахло в деревенском доме моей… бабушки. Вот, правда, кроме этого, ничего о ней не помню.

– Сейчас растопим камин с титаном… – Серж брякнул свой мешок на пол. – Потом и перекусить можно будет…

– В прихожей обувь снимайте! – строго прикрикнула Лили, спускаясь по лестнице со второго этажа. – Верхнюю одежду там тоже оставите.

В ее голосе было столько хозяйской уверенности, что я сразу понял – та самая художница-маринистка из Парижа и Лили – одно и то же лицо. Ничего себе… Не понимаю, как она может сама по доброй воле возвращаться под землю. Впрочем, я еще очень многого не понимаю.

Здоровенный чугунный титан на витых ножках забулькал уже минут через тридцать, но в ванную удалось попасть только через полтора часа, потому что ее сразу плотно оккупировала Лили.

Ужинали, а верней завтракали, жареной на оливковом масле картошкой. Больше ничего съестного в доме не оказалось. После чего, дружно разбрелись по комнатам и завалились спать.

– Все завтра… – прошептал я, устраиваясь поудобней на узкой кровати в гостевой комнате. – Ну и ну, никогда бы не подумал, что чистые простыни могут принести столько счастья. Хотя нет, нечто подобное, я испытывал, когда возвращался домой… с войны.