Текст книги "Звезда полынь"

Автор книги: Александр Астраханцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Виталий. Слушай: новый проект выдаю! У меня тут кадр на дискотеке, Нинка. Хошь, познакомлю? Закачаешься – такая мясная девка: что тут, что тут (снова показывает на грудь и бедра) – во! (Показывает большой палец).

Вячеслав. Так сам и занимайся.

Виталий. А-а! (Машет рукой). Ломается, как мятный пряник, принца ждет. Зачем тогда, падла, сюда идешь? Сиди дома, играй в куклы! Первый раз такой прокол. Пацанка, дурочка. Надо ее отоварить. Доступ к телу до двадцати четырех.

Вячеслав. А потом?

Виталий. Потом – в распоряжение папы с мамой. Займись – как раз по тебе!

Вячеслав молча качает головой.

Виталий. По Жанке, да?.. Плюй ты на них – они только на одно годятся!

Вячеслав (вдруг отчаянно машет рукой). Ладно, пошли! Забегу домой, переоденусь – и айда!

Виталий. Вот это – дело!

Виталий хлопает Вячеслава по руке, и они расходятся в разные стороны. Затемнение.

Сцена 5

Вячеслав входит из задней двери в комнату, уже в шлепанцах, с сумкой на плече.

Вячеслав (громко кричит). Мама, хлеба я не купил!

Валентина Васильевна (входит следом из задней двери. Она в кухонном переднике. Спрашивает строго). Почему не купил?

Вячеслав. Закрыто уже.

Валентина Васильевна. Почему на Нижнюю не сбегал?

Вячеслав. Там тоже нет.

Валентина Васильевна (грозит пальцем). Слава!

Вячеслав. Ну, не бегал, не бегал.

Валентина Васильевна. Как я тебя кормить буду?

Вячеслав. Не надо меня кормить – я тороплюсь.

Валентина Васильевна. Что за спешка вдруг?

Вячеслав. С Виталиком пойдем в одно место. Книгу интересную посмотреть у одного книжного жучка.

Валентина Васильевна (пожимает плечами). И что ты с этим Виталиком общего нашел?

Вячеслав. Так я ж говорю: книги, мам.

Валентина Васильевна. Пустой он человечек. Циник, к тому же.

Вячеслав. Зато, мам, с ним я вижу спектр жизни смещенным в красную сторону. Моя сторона – ультрафиолет, ты же знаешь. Исправляю, мам, перекосы вашего воспитания.

Валентна Васильевна. Чем он сейчас занимается?

Вячеслав. О, большой человек! Говорит, брат на фирму устроил.

Валентина Васильевна (вздыхает). Вот видишь: посредственность, а вуз закончил, профессию получил.

Вячеслав. Мам, ну хватит, а?.. Пойду учиться у него жить. А пока мне надо переодеться, извини. (Уходит в боковую дверь).

Валентина Васильевна уходит.

Сцена 6

Вячеслав входит, переодетый в другие, свежие и выглаженные, брюки и рубашку. Застегивая их, подходит к зеркалу. В зеркале появляется Юноша, двойник Вячеслава. При внешней схожести с Вячеславом он поуже его в плечах и потоньше в кости. Длинные неопрятные волосы его висят прядками ниже плеч; одет он в майку навыпуск с короткими рукавами и джинсы; на майке – портрет какой-то бородатой личности, джинсы – с демонстративно большими заплатами. Он насторожен и угловат в движениях. Во время диалога с Юношей, Вячеслав продолжает застегиваться, затем прихорашивается перед зеркалом: всматривается в себя, причесывается, трогает прыщик на щеке...

Вячеслав. А-а, это ты?

Юноша. Я. Не помешал?

Вячеслав. Немного. Да ладно... Все такой же пижончик?

Юноша (обиженно). Не пижончик, а классный пижон. А ты уже зашершавел?

Вячеслав. В каком смысле?

Юноша. В смысле – шерстью обрастаешь. На землю садишься? Поди, босиком уже пробуешь? Или – голым задом?

Вячеслав. Пшел к чёрту!

Юноша. Извини. Думал, ты юмор еще сечешь.

Вячеслав. Ну, положим, обрастаю. А ты, я думал, все еще видишь мир через цветные стекла.

Юноша. Смеешься?

Вячеслав. Уже разучился. Я, брат, много чего разучился: смеяться, плакать, восхищаться. Зато – представь! – научился притворяться взрослым.

Юноша. И еще не кончил с этой занюханной жизнью?

Вячеслав. Как видишь. Притерпелся.

Юноша. Ох, как мне эта ваша жизнь противна! И как так можно: одно и то же, каждый день!

Вячеслав. Тебя что, кто-то обидел?

Юноша. Да не в этом дело! Почему они все тащат меня на аркане: должен, должен! По команде спать, учиться, в театр ходить!..

Вячеслав (усмехается). Да, брат, тяжелая жизнь – в театр ходить.

Юноша. Некогда подумать! Я бы сам все делал! Не насилуйте!

Вячеслав. Но если все время позволять думать – ты только и будешь стоять и думать. Они хотят, чтоб ты достиг автоматизма – так ведь легче.

Юноша. Я не хочу быть автоматом, я личность!

Вячеслав. Но не может же личность долго думать, как надевать рубаху.

Юноша. А я хочу и рубаху надевать, думая – тогда, может, ее и надевать-то не стоит!

Вячеслав. Стоит.

Юноша (безнадежно машет рукой). И ты туда же!

Вячеслав. Знаешь, что я тебе посоветую? Береги психику, пригодится. Дальше – там еще страшней: такие вопросы пойдут!..

Юноша. Какие?

Вячеслав. Тебе все сразу и выложи. Так и жить неинтересно будет.

Юноша. А хочешь, я тебе по секрету – одну гениальную вещь? Сам дошел! Чтобы жить с ними заодно, надо говорить на их занюханном языке, входить в их занюханные проблемы, уметь с ними этот их занюханный алкоголь пить и хохотать над их анекдотами. Тьфу!

Вячеслав. Ну, ты, брат, и суров! А я потихоньку сдаюсь. По всем позициям. Прикинь: стало даже нравиться жить.

Юноша (насмешливо). Как корове на ферме, да? Видал: стоят, жуют, а глаза такие, будто им еще тыщу лет тут стоять. Интересно: как можно жить, не зная, для чего? И ведь живут!

Вячеслав. Коровы, что ли?

Юноша. Да зачем? Люди! И, главное, притворяются, что знают. Вот загадка, а?

Вячеслав. Привычка. Как к новому костюму. Ты просто еще не привык – жмет везде.

Юноша. Как можно к такой чепухе привыкать? Одна за другую цепляется, а убери – и всё: чем себя занять?.. Все говорят: мальчик, мальчик, многого не понимаешь.

Вячеслав. Да пусть говорят, тебе-то что?

Юноша. Ага, а сверлилка? (Показывает пальцем в лоб). Спать-то не дает! Как так можно – без цели? Так и чешутся руки – или себя, или весь мир грохнуть разом, чтоб кончить с этой загадкой!

Вячеслав. Загадка в том, что цели-то нет: ты сам себе и цель, и средство... Ты возбужден. Что-то случилось?

Юноша. Помнишь, как я из дома сбежал?

Вячеслав. Это в который? В первый раз, что ли?

Юноша. Ну, когда Кольку Петрова хоронили – на мотоцикле сбило.

Вячеслав. А-а! Ему ж тоже шестнадцать было?

Юноша. Да я его знал, вот в чем дело.

Вячеслав. Помню, конечно.

Юноша. Такая бессмыслица вдруг – ну некуда деться! Взял, ушел.

Вячеслав. И с милицией привели!.. А матушка-то причем? Она ж поседела тогда! Пойми, дурень: пока ты взрослеешь, она старухой становится – она ж в тебя свою жизнь переливает. Тебе ее не жалко?

Юноша. А чего она смеется надо мной?

Вячеслав. А, может, это ее последняя защита от тебя?

Юноша. В душу лезет: расскажи да расскажи! А как я расскажу? Ей страшно будет!

Вячеслав. А заметь, как она чутка с тобой! У тебя же прощения просит!

Юноша. Я тоже просил!

Вячеслав. И все ж ты с ней по-свински: смеешься над ее слезами, считаешь ее чувства театром.

Юноша (усмехается). Не слишком ли? Это ты уже про себя!

Вячеслав. Не надо грязи! Я ж помню, какой ты был: капризный, нетерпеливый как старик. Злой, всех поучающий старик. Один отец мог тебя приструнить ты его одного боишься.

Юноша. Не боюсь!

Вячеслав. Боишься. И ненавидишь. И презираешь. Что сильный, что умеет работать как вол; тебя кормит!

Юноша. Ну, презираю! А кто меня поймет?

В дверь сначала заглядывает, затем входит Валентина Васильевна. Юноша в зеркале исчезает.

Валентина Васильевна. Ты еще не ушел? С кем ты разговариваешь? (Подозрительно оглядывает комнату).

Вячеслав (продолжая стоять перед зеркалом). Да так, сам с собой.

Валентина Васильевна. Я смотрю, ты часто стал сам с собой разговаривать.

Вячеслав. Я что, кому мешаю?

Валентина Васильевна. Нет, но... Тебе надо сходить к невропатологу.

Вячеслав. Еще чего!

Валентина Васильевна. Что у тебя за привычка спорить по любому поводу?.. Ты собрался – так иди!

Вячеслав. Сейчас.

Валентина Васильевна еще раз подозрительно оглядывает комнату и уходит. Юноша снова появляется в зеркале.

Юноша. Ушла?.. (Постепенно повышая голос до истерического). Да, я всех презираю: взрослых, сверстников, – всех! Как они сосут взапой эту жизнь! Смотреть не могу на эти их глаза, лица – всё схавать, всё поиметь! А эти всякие способы раздражения эрогенных зон! Так это у вас называется? Всё под себя пристроить готовы, даже Бога!

Вячеслав (громким шепотом). Чего кричишь – опять услышит!

Юноша. Да надоело!

Вячеслав. Всё сказал? Мне идти надо.

Юноша. Положим, всё.

Вячеслав. Какой ты еще дурачок! И это – я, который был рад любому, кто слушает?.. Ты знаешь, а мне даже хочется подражать им: хватать, грести. Нормальным человеком стать... Да, скорей всего, и стану.

Юноша (вздыхает, сокрушенно качая головой). Тебе хорошо, ты уже старый.

Вячеслав (хохочет). Да, брат, старый.

Юноша. Не так, что ли? На целых восемь лет старше!

Вячеслав. Да, восемь лет – это вечность. Особенно если каждый день обжигаешь сердце...

Снова заглядывает Валентина Васильевна. Юноша в зеркале исчезает.

Валентина Васильевна. Ты еще не ушел? (Укоризненно качает головой). Возьми трубку. Кажется, твоему Виталику уже невтерпеж. (Продолжает стоять в дверях).

Вячеслав (подходит к телефонному аппарату, снимает трубку). Алло! Это ты? Погоди! (Опускает руку с трубкой и обращается к матери). Ты, мам, все сказала?

Валентина Васильевна. Ухожу, ухожу. (Подозрительно оглядев комнату, исчезает, прикрыв за собой дверь).

Вячеслав (в трубку). Ну, ты чего?.. Были две... книги... Книги, говорю!.. Сейчас посмотрю! (Опускает, но не вешает трубку, уходит в боковую дверь, через некоторое время выходит оттуда с курткой в руках и спортивной сумкой, в которой брякает бутылочное стекло. Подходит к задней двери, выглядывает в нее, снова закрывает. Достает из сумки темную бутылку вина и разглядывает этикетку. В это время в зеркале снова появляется Юноша. Вячеслав берет трубку). Книги называются -Путешествие на Кавказ– Дюма! Две штуки. Хватит?.. Очень интересные книги!.. Сейчас иду! (Вешает трубку, засовывает бутылку в сумку и обращается к Юноше). Что подглядываешь? Нехорошо. Видишь, какой я стал?

Юноша (усмехается). Да-а, старик, кино!

Вячеслав (надевая куртку). А сам-то не кино гонишь?

Юноша. Все гонят, а я рыжий, что ли?

Вячеслав. Но ты же – не все? Ты ж не испорчен еще, еще готов чисто дружить, любить... Столько задатков!

Юноша. С кем дружить-то? В нашей компании главное – чтоб все ржали, чтобы только смешно было.

Вячеслав. Не ной. Ты ж занят хорошим делом: книги, музыка. Чего тебе еще?

Юноша. А куда деться? Эта ваша жизнь, где хочешь достанет! Тошнит уже от нее! Только и могу быть с дневником да с музыкой.

Вячеслав. Неужели так всё плохо?

Юноша. Н-нет, есть к-кое-что.

Вячеслав. Что, например?

Юноша. Н-ну, девушки.

Вячеслав. Как у тебя с ними? Ты уже?..

Юноша (смущенно опустив глаза). Нет. Еще нет.

Вячеслав. Неуверен?

Юноша (запальчиво). Не в этом дело!

Вячеслав. Ну, ладно... Вот видишь: не всё просто в этом мире.

Юноша (вздыхает). Ты сильно взрослый. С тобой скучно.

Вячеслав. А чего пришел?

Юноша. Одиноко.

Вячеслав. Ничего, и мне одиноко. Зато какой эфир для полетов! Просто надо не ныть, а крылья отращивать. А тебя, дурачок, тянет пока только пить, травку смолить, девки развязные. (Возмущенно). Кино мне тут гонишь, тошнит тебя, видишь ли, от грязи!

Юноша. Какой ты зануда!

Вячеслав. Но ведь все, что тобой было, стало мною, непонятно? Ничего даром не бывает, даже сыр в мышеловке – за все, дружок, надо платить, и платить жизнью. Вот так-то! Ладно, я побежал. Чао! Держи хвост пистолетом!

Вячеслав отворачивается от зеркала. Юноша исчезает.

–

Продолжение

ЛИСТ c 1999 г. Александр Астраханцев ЗВЕЗДА ПОЛЫНЬ (по мотивам дневников Тимура Назимкова) пьеса

–

Действие второе

Сцена 1

Освещена правая половина сцены. Дверь распахивается, входит взволнованная Валентина Васильевна; она в парадном костюме, с сумочкой в руке, но босиком. Следом, жуя на ходу, входит Павел Степанович, одетый по-домашнему: в тренировочных брюках, майке с короткими рукавами и шлепанцах. В одной руке у него раскрытый журнал, в другой – тапочки для Валентины Васильевны. Валентина Васильевна проходит к зеркалу, мельком оглядывает себя в нем и поправляет прическу.

Павел Степанович (подходит к Валентине Васильевне и бросает ей под ноги тапочки). Вот твои тапочки... Чего такая взволнованная? Что-то еще случилось?

Валентина Васильевна (надевая тапочки). Спасибо. (Взглядывает на Павла Степановича). Опять жуешь на ходу? Павлик, ну сколько можно говорить: ужин в холодильнике! Трудно разогреть? (Садится на диван, массирует себе лодыжки).

Павел Степанович. Ты же знаешь, не люблю один ужинать – хотел тебя подождать.

Валентина Васильевна. Лентяй!.. Господи, как устаешь за день на каблуках!

Павел Степанович (садится рядом на диван и утыкается в журнал). Я давно тебе говорю: пора переходить на мягкую обувь.

Валентина Васильевна. Хочешь записать меня в старухи? Не выйдет!.. И оставь в покое журнал – поговорим серьезно!

Павел Степанович. Мне завтра выступать, надо подготовиться.

Валентина Васильевна. Речь о судьбе сына, а тебе хоть бы хны!

Павел Степанович. Ну, хорошо, хорошо. (Откладывает журнал). Так что у тебя?

Валентина Васильевна. Я разговаривала с адвокатом. Он говорит: от суда не отвертеться. (В отчаянии всплескивает руками). Славке грозит два-три года! Они ведь там его сломают: он такой ранимый, взрывной, он не выдержит!

Павел Степанович. А свидетели-то, свидетели были? Славка ж говорит – не было?

Валентина Васильевна. Оба милиционера – они и свидетели. И эта женщина тоже... Кошмар, что она пишет! Чтобы наш Слава...

Павел Степанович. Ты хочешь, чтобы я занялся?

Валентина Васильевна. Ну, наверное...

Павел Степанович. Я ж никогда с этими чертовыми органами не связывался.

Валентина Васильевна. Ты боишься?

Павел Степанович (раздражаясь). Ничего я не боюсь – мне просто некогда!

Валентина Васильевна. Павлик, но ведь речь о судьбе сына! Они ж засудят его – такие все злые, мстительные! И откуда в них столько злобы?

Павел Степанович. А где он сам? Почему это его волнует меньше, чем нас?

Валентина Васильевна. Потому что молод, не понимает.

Павел Степанович. Когда ж научится? Я в его годы, знаешь!..

Валентина Васильевна. Ой, Павлик, хватит, не время сейчас про твои годы! Ты у нас молодец, но не все ж такие!

Павел Степанович (ворчливо-обиженно). Не хотите меня слушать, а когда петух клюнет, я – выручай, да?

Валентина Васильевна. Адвокат говорит: у сына вашего есть отклонения в психике... Может, говорит, попробовать к психиатру? Он возьмет у следователя решение на экспертизу. Только, если диагноз подтвердится, надо будет пройти курс лечения.

Павел Степанович. Не верю я нашим психиатрам.

Валентина Васильевна. Но не в тюрьме ж ему сидеть!

Павел Степанович. Не знаю, не знаю.

Валентина Васильевна. Почему ты такой: чуть что – самоустраняешься?

Павел Степанович. Ну, своди.

Валентина Васильевна. Наша Галина говорит: надо взятку давать.

Павел Степанович. Кому взятку?

Валентина Васильевна. Не знаю!.. Следователю, прокурору, судье.

Павел Степанович. И ты готова?

Валентина Васильевна. Но я же никогда не давала! Как это делать? Ума не приложу!

Павел Степанович. На меня не расчитывай. Это – конец всему, уж лучше пусть сидит.

Валентина Васильевна. Вот всегда ты так!.. Нет, Паша, надо что-то делать!

Павел Степанович. А в психушках, я слыхал, ужасные вещи творятся.

Валентина Васильевна. У тебя представления прямо как у деревенской бабки. Я взяла просмотреть несколько журналов психиатрических. Они теперь совсем другие: вооружены психоанализом, Юнга, Выготского изучают, полно научных разработок. Разве ваша наука не продвинулась за последние, скажем, двадцать лет?

Павел Степанович. Хэ, сравнила! Наша отрасль дает прибыль экономике!..

Стремительно входит Вячеслав; он в легкой спортивной одежде, со спортивной сумкой на плече, что-то поет про себя.

Вячеслав. Привет! Заседаете?

Валентина Васильевна. О тебе думаем.

Вячеслав. И что придумали?

Валентина Васильевна. Пойдем с тобой к психиатру – адвокат советует.

Вячеслав. Зачем?

Валентина Васильевна. Тебя засудят – у тебя нет свидетелей.

Вячеслав. Как так можно: меня избили – и меня же засудят? Так быть не должно, пускай судят – я им такое на суде устрою!

Валентина Васильевна. Господи, что ты несешь?

Павел Степанович. На твоем месте я б был посерьезнее.

Вячеслав. Извини, пап, но природе угодно, чтоб каждый был самим собой.

Павел Степанович. Вместо того, чтоб слушать, у тебя одни отговорки. Напился, понимаешь, натворил черт-те чего, с милицией связался!..

Вячеслав. Ну сколько можно говорить: они первые напали!

Павел Степанович. А женщину кто оскорблял? Тоже они?

Вячеслав. Я не оскорблял!

Павел Степанович. Пойди и докажи это следователю!

Валентина Васильевна. Господи, ну зачем сразу ругаться?

Вячеслав. Можно, я пройду в свою комнату? (Не дожидаясь ответа, проходит, берется за ручку двери).

Валентина Васильевна (вслед ему). Но ведь мы же не договорили!

Вячеслав (взявшись за ручку двери, останавливается и оборачивается). Хорошо. Мне самому записаться, или как?

Валентина Васильевна. Я разузнаю.

Вячеслав. Я, конечно, пойду – только чтоб хоть кому-нибудь доказать, что я не виноват! (Уходит и закрывает за собою дверь).

Пауза

Павел Степанович. Я пошел заниматься?

Валентина Васильевна. Вот, всегда ты так...

Павел Степанович. Валюша, ну...

Валентина Васильевна. Ладно, иди. Я приглашу к ужину.

Павел Степанович уходит. Валентина Васильевна сидит на диване, опустив руки и голову. Делает над собой усилие, встает, захватывает сумку и уходит.

Затемнение

Сцена 2

Левая сторона сцены. За столом сидит врач Алла Николаевна, молодая пышная блондинка в белом халате, и что-то пишет. На столе перед нею стопка тетрадок – медицинских карт. Перед столом – табуретка для пациентов. Раздается стук в дверь.

Алла Николаевна. Да-да, войдите!

Входит Валентина Васильевна. Она – в парадном костюме, с дамской сумкой в руке.

Валентина Васильевна. Алла Николаевна? Здравствуйте.

Алла Николаевна. Здравствуйте. Проходите, садитесь.

Валентина Васильевна. Спасибо. (Проходит, садится на табуретку).

Алла Николаевна. Как ваша фамилия?

Валентина Васильевна. Полянская Валентина Васильевна.

Алла Николаевна. Я вас слушаю. (Перебирает стопку тетрадок). Вашей карты нет. Тут есть Полянский Вячеслав Павлович.

Валентина Васильевна. Это мой сын – я, собственно, по его поводу.

Алла Николаевна. Давайте, только короче. (Вынимает тетрадку из стопки, кладет перед собой и раскрывает). У меня видите сколько пациентов? (Показывает на стопку).

Валентина Васильевна. Я хотела, чтобы вы отнеслись к нему повнимательнее. Вы, наверное, тоже мать – поймете меня.

Алла Николаевна (холодно). Здесь, на этом месте, я не мать, а психотерапевт.

Валентина Васильевна. Я понимаю, но, видите ли, Слава был всегда таким впечатлительным, неординарным ребенком.

Алла Николаевна (заглядывая в тетрадку). Позвольте, какой же он ребенок? Почти мой сверстник!

Валентина Васильевна. Да, но я хотела пояснить – сам он об этом, конечно, никогда не скажет: он сочиняет стихи, песни, сказки, ведет дневник...

Алла Николаевна. Хм... Публикует где-нибудь?

Валентина Васильевна. Нет пока.

Алла Николаевна. Н-ну и ничего особенного – нынешняя молодежь чуть ли не через одного сочиняет. Мы ж не можем признать их ненормальными, верно? Чем он занимается, где работает?

Валентина Васильевна. Сейчас он не работает.

Алла Николаевна. Учится?

Валентина Васильевна. Нет. Учился, но бросил.

Алла Николаевна. Почему?

Валентина Васильевна. Решил, что неинтересно.

Алла Николаевна. Хм, странный какой!

Валентина Васильевна. Вопрос в том, что он некоммуникабелен – с трудом находит язык со сверстниками, со взрослыми. К сожалению, и с родителями тоже.

Алла Николаевна. Понятно. А что же привело вас с ним ко мне?

Валентина Васильевна. Видите ли, его избили милиционеры, сейчас он под следствием. А он встречное заявление подал. Его направили на психиатрическую экспертизу. Вот направление. (Открывает сумку и подает лист бумаги).

Алла Николаевна (берет лист и бегло просматривает). Как же так? Его, говорите, избили – и он же под следствием?

Валентина Васильевна. Я сама не пойму, но сын уверяет, что это именно так. Он никогда не врет.

Алла Николаевна. Хм... Понятно. Он тут? Давайте зовите, сейчас посмотрим и дадим направление.

Валентина Васильевна. Куда направление?

Алла Николаевна. Как куда? В больницу. В психиатрическую больницу на экспертизу.

Валентина Васильевна. Скажите, а это не опасно?

Алла Николаевна. Что ж тут опасного? Больница есть больница. Подержат под наблюдением, сделают выводы.

Валентина Васильевна. Сколько будут держать?

Алла Николаевна. Пока не установят диагноз. Около месяца. Потом, если найдут отклонения, по решению суда или по определению прокурора – как там найдут нужным – пройдет курс лечения, подкорректируют.

Валентина Васильевна. Скажите, его там не залечат? Вы понимаете мой страх? И вообще традиционный страх перед этого рода больницами... Вдруг врач попадется недобросовестный?

Алла Николаевна. Ну что вы, такого быть не может: там, кроме лечащего, есть дежурные врачи, завотделением, главврач. (Смотрит на часы, меняет тон на сухой и требовательный). Давайте вашего пациента.

Валентина Васильевна. А мне можно побыть?

Алла Николаевна. Нет, подождите за дверью.

Валентина Васильевна. Я не помешаю.

Алла Николаевна (раздраженно). Нет!

Валентина Васильевна уходит. Входит Вячеслав.

Вячеслав. Здравствуйте.

Алла Николаевна. Здравствуйте. Садитесь.

Вячеслав проходит, садится.

Алла Николаевна. Полянский Вячеслав Павлович?

Вячеслав. Он самый.

Алла Николаевна (пролистывает тетрадку, говорит про себя). Та-ак... Перенесенные болезни... Та-ак... Прививки... (Обращается к Вячеславу). Вы что, всегда о себе в третьем лице?

Вячеслав (улыбается). Это не шизофрения, это шутка.

Алла Николаевна. А отчего улыбаетесь?

Вячеслав. Просто не ожидал увидеть такого молодого и симпатичного врача. Готов ходить к вам каждый день. У вас муж строгий?

Алла Николаевна (холодно). Послушайте!.. Давайте сразу договоримся: без панибратства, иначе я вас просто выставлю.

Вячеслав. Намек понял.

Алла Николаевна. А мама ваша заявила, что вы некоммуникабелен.

Вячеслав. Мама – это мама, ей всё страхи мерещатся. На самом деле я кабелен.

Алла Николаевна. Оставьте ваши глупые шутки... Та-ак, обращался в последний раз... Мгм... Анализы, ЭКГ... У вас что, с ней конфликты?

Вячеслав. С мамой? Нет.

Алла Николаевна. А с папой?

Вячеслав. Бывает.

Алла Николаевна. Итак, что вас беспокоит?

Вячеслав. Меня? Ничего не беспокоит. Мама вас посвятила в ситуацию?

Алла Николаевна. Да. (Делает запись). Садитесь ближе.

Вячеслав. С удовольствием. (Берет табуретку, садится близко от врача).

Алла Николаевна (берет со стола молоточек, поднимает и держит перед глазами Вячеслава). Смотрите сюда. (Ведет молоточек влево, потом вправо). Смотрите, смотрите... Та-ак, хорошо. Протяните руки. (Вячеслав протягивает вперед руки. Алла Николаевна поочередно легонько бьет по ним молоточком). Хорошо. Закиньте ногу на ногу. (Вячеслав выполняет ее просьбу. Алла Николаевна бьет молоточком по колену). Та-ак, теперь – другую. (Вячеслав закидывает другую ногу. Алла Николаевна снова бьет по колену). Та-ак, хорошо. Садитесь на место. (Пока Вячеслав, взяв табуретку, садится напротив врача. Алла Николаевна делает очередную запись в тетрадке). Вас действительно били милиционеры? Я правильно поняла? Не наоборот?

Вячеслав. Да, правильно поняли.

Алла Николаевна. И вас же судят?

Вячеслав. Так они объявили, что я на них напал, привели в участок, протокол составили. Теперь ведут следствие.

Алла Николаевна. Вас по голове били?

Вячеслав. По голове?.. Да, и по голове тоже – везде били.

Алла Николаевна (делает запись). Вы обращались к врачу-травматологу?

Вячеслав. Да. Мне справку дали. Были синяки.

Алла Николаевна. Вы ее следствию предъявили?

Вячеслав. Конечно, но они заявляют, что вынуждены были защищаться при исполнении обязанностей. И, главное, мое заявление не принимают к разбирательству, потому что я, дескать, сам подследственный. А тут еще эта экспертиза. У меня, конечно, есть заскоки, но, надеюсь, я не настолько психический, чтоб меня лечить? Просто маме уступаю. Я все равно настою, чтобы их судили!

Алла Николаевна (нетерпеливо). Хорошо, хорошо. Мы отвлеклись... Как вы спите? Сон нормальный?

Вячеслав (пожимает плечами). Нормальный.

Алла Николаевна. Сны видите?

Вячеслав. Да, всегда. За ночь несколько штук. Иногда от снов голова вот такая. (Показывает).

Алла Николаевна (делает запись). Какие сны? Страшные? Тревожные? Цветные или черно-белые?

Вячеслав. И страшные тоже, и тревожные. И красивые. Они у меня все цветные. Люблю смотреть сны. Как кино.

Алла Николаевна (пишет). А почему не работаете?

Вячеслав. Нет такой работы, чтоб нравилась. (Смеется). Я бы только сидел и писал, писал.

Алла Николаевна. Мгм... А то, что пишете, в журнал или в газету отдавать пробовали?

Вячеслав (безнадежно машет рукой). Да знаю я вкусы наших газет! И журналов тоже.

Алла Николаевна. Хорошо... (Пишет). Я сейчас вам выпишу направление в больницу.

Вячеслав. Зачем?

Алла Николаевна. Потому что только они делают психоневрологическую экспертизу. Вам там придется побыть, вас понаблюдают.

Вячеслав. Сколько?

Алла Николаевна. С месяц.

Вячеслав (удивленно). Да вы что!

Алла Николаевна. А как же иначе? Не вы первый, не вы последний. Отработанная система. Вот, пожалуйста. (Протягивает лист). Только у главврача подписать и печать поставить.

Вячеслав (возмущенно). Не возьму я это направление! (Встает и уходит, бросая на ходу). Ни фига себе, месяц!

Алла Николаевна (вслед ему). Как хотите.

Вячеслав исчезает за дверью. Пауза. Входит Валентина Васильевна.

Валентина Васильевна. Видите, какой он импульсивный! Простите его. Он вам не нагрубил?

Алла Николаевна. Да нет, ничего особенного, но он действительно не вполне здоров. Жаль: такой симпатичный парень.

Валентина Васильевна. Что с ним?

Алла Николаевна. Налицо психостенический синдром.

Валентина Васильевна. Что это?

Алла Николаевна. Сложный комплекс отклонений: неадекватная связь с миром, завышенная самооценка, повышенный уровень притязаний... Эйфория заметна, нарушение иерархии мотивов. Явно приглушены переживания успеха и неуспеха. Зачатки личностной деградации – ни работа, ни учеба его не интересуют.

Валентина Васильевна. Но он же занимается, пишет много.

Алла Николаевна. Маниакальный синдром на фоне депрессивного состояния просматривается; чувство собственной гениальности.

Валентина Васильевна (растерянно). Что же делать?

Алла Николаевна. Да, ему в его состоянии, конечно, лучше пройти экспертизу: уточнят отклонения.

Валентина Васильевна. Я уже боюсь!

Алла Николаевна (спокойно-равнодушно). Да не пугайтесь: среди молодежи нынче это не редкость, чуть не у каждого в разной степени это есть. Психика, знаете, неустойчивая, раздражители сильные – вот вам и готовый синдром. Возьмите направление. (Показывает лист). Там понаблюдают, подкорректируют легонько. Вон он у вас какой рослый, красивый – и будет здоров, вот увидите.

Валентина Васильевна (берет бумагу). Спасибо. До свидания.

Алла Николаевна. У главврача только подписать и печать поставить. И пускай там следующий заходит. До свидания.

Валентина Васильевна уходит.

Затемнение.

Сцена 3

Вячеслав и Валентина Васильевна выходят слева на авансцену и, возбужденно разговаривая, медленно идут вправо.

Вячеслав. Мама! Ну не хочу я туда!

Валентина Васильевна. Славик, послушай...

Вячеслав. Ты посмотри на эту врачиху! И ты ее слушаешь? Что она тебе наговорила? Что я маньяк? Параноик?

Валентина Васильевна. О паранойе не говорила.

Вячеслав. А хочешь я ей диагноз поставлю: дебилизм на фоне непроходимой тупости! Одни ее вопросы чего стоят: она же по старому учебнику психиатрии шпарит; я этот учебник знаешь когда? – еще в девятом классе прочитал! Ты же умница у меня, мама!

Валентина Васильевна. Славик, прошу, послушай меня!

Вячеслав. Хорошо, слушаю. Что ты хочешь сказать?

Валентина Васильевна. Давай сядем и обсудим спокойно. (Показывает на скамью в правой стороне авансцены).

Вячеслав. Ну, хорошо, давай.

Проходят и садятся на скамью.

Вячеслав. Так что ты хочешь сказать?

Валентина Васильевна. Слава, ты молод и плохо знаешь жизнь. Мы с отцом делали большую ошибку, что ограждали тебя от нее. Только не надо меня сейчас упрекать... Тебя окружает враждебный мир. Есть факты: ты был пьян, избил милиционеров, оскорбил женщину.

Вячеслав. Мама! И ты тоже?.. Ты-то мне веришь?

Валентина Васильевна. Верю, сын, верю.

Вячеслав. Не веришь ты!

Валентина Васильевна. Верю, но ведь всё против тебя. У тебя нет ни алиби, ни свидетелей, а у этой женщины их целый дом, и милиционеров двое, и они на службе. Тебя просто засудят!

Вячеслав. Но на суде-то хоть я могу сказать, что я о них обо всех думаю? В конце концов, справедливость, мама, должна восторжествовать?

Валентина Васильевна. Слава, ну кому ты что докажешь? Я разговаривала с адвокатом...

Вячеслав. Я тоже разговаривал.

Валентина Васильевна. Но тебе-то он не говорил, что тебе реально грозит? По-моему, он единственный приличный человек, я ему верю. Всех будет просто раздражать, что ты не работаешь, не учишься.

Вячеслав. Да кому какое дело!.. Я, мама, все равно найду честного следователя, честного судью, я добьюсь...

Валентина Васильевна (перебивая его). Слава, милый, что ты мелешь, какой сумбур в твоей голове! Где ты кого найдешь?

Вячеслав. Вместо того, чтоб упекать меня в дурдом – помоги! Если я никого не найду, я просто убью этих гадов – я, мама, не смогу жить с этим оскорблением, оно горит на мне!

Валентина Васильевна. Знаю, сынок, какой ты несдержанный и какими фантазиями набита твоя голова. Но как ты не поймешь, что кончится тем, что тебя посадят и там просто сломают!

Вячеслав (ядовито). А психушка – не сломает?

Валентина Васильевна. Тебя подержат там, и дело с концом: все забудется. Но, по крайней мере, ты будешь рядом, я тебя смогу навещать – из двух зол надо выбрать меньшее. (Голос ее срывается. Она достает из сумки носовой платок и вытирает глаза). Ты такой стал злой, взвинченный. Тебе в самом деле надо подлечить нервы. Нельзя быть таким недоверчивым. Если врачам не верить – то кому еще? Должно же в нас оставаться хоть маленькое святое место?

Вячеслав (усмехается). Ну, ты уморишь! Нашла святое место!

Валентина Васильевна. У тебя на все отговорки! А вот папа тоже считает, что тебе надо подлечить нервы.

Вячеслав. Ну так вы же все заодно! Как тебе доказать?.. Вот чувствую: нельзя туда, – а ты, взрослый человек, старенькая уже – а не понимаешь!

Валентина Васильевна (удрученно). -Старенькая-! Спасибо, сын, утешил.

Вячеслав (покаянно). Извини, мам, сорвалось!

Валентина Васильевна. Да чего уж... Я тебя умоляю: надо решаться, Славик! (Она снова вытирает глаза платком). Я боюсь за тебя!