Текст книги "Корпоративное бессознательное"

Автор книги: Александр Андронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

В том месте, где начинались шейные позвонки, картинка была почти чёрной.

– Похоже, ты об этом знаешь больше, чем я, – сказал Эгер.

– Откуда это всё взялось?! – Кеорт тряхнул томограф, но картинка не изменилась.

– Откуда мне знать? – Эгер решил, что вопрос адресован ему. – Инженерам такое не ставят.

– Если я не инженер, то кто тогда?

– Понятия не имею. Такие импланты могут подходить для разных специализаций. Каждый в отдельности.

Кеорт переступил с ноги на ногу на холодном полу. Отражение в зеркале двигалось синхронно с ним.

– Но комбинация непонятная – Эгер потёр подбородок. – Не могу сказать, для чего конкретно тебя модифицировали.

– Может, у меня несколько специализаций?

– Не похоже. – Эгер отрицательно покачал головой. – Знаешь, как говорят: «Кто умеет всё, тот умеет всё одинаково плохо». Так вот ты живой пример этого выражения.

Кеорт молча ждал. Эгер ходил перед томографом, разглядывая изображение.

– Кардиоводитель, в принципе, могут поставить и работнику массовой профессии, – сказал он. – Например, если от человека требуется работа часов по сорок без перерыва – чтобы регулировать сердечную деятельность. Могут, наверно, вшить и резервуар со стимуляторами, для поддержания бодрости духа. Но зрачки, – Эгер постучал пальцем по стеклу, – это слишком дорого для работяги. И не нужно – проще дать фонарь. Модификации глаз – у них однозначно тактическое назначение, и у регуляторов адреналина тоже, – он указал на почки на томограмме. – Такие вещи не устанавливают даже рядовым оперативникам, только высококлассным специалистам по конкуренции. Я сначала подумал, что ты такой и есть. Только не признаёшься.

– Нет. Ничего подобного.

– Но для полного комплекта тебе чего-то не хватает. Не знаю даже. Ты мог бы быть штурмовиком или снайпером – но нет никаких улучшений рук, а отсюда сравнительно хреновая стабилизация оружия при стрельбе. Для пилотирования особо сложной спецтехники тебе не хватает разъёмов для прямого подключения к интерфейсу. Кохлеарный имплант, – он указал на височную область в отражении, – вообще не представляю, кому он нужен. Или у тебя есть какие-то проблемы со слухом, и он их исправляет, или кому-то надо было, чтобы ты слышал очень хорошо. Так что у тебя не боевая и не гражданская специальность.

Эгер рассматривал картинку с таким выражением лица, словно он пришёл в кунсткамеру и наткнулся на особенно причудливый экспонат.

– Не понимаю, для чего тебя таким сделали. Тебя напичкали дорогими, очень дорогими имплантами. Судя по всему, из биосовместимых материалов самого высокого качества. Если бы эта машина не работала на полную катушку, – он похлопал по томографу, – то их бы даже не было видно. Твоё производство влетело твоей компании – какой бы она не была – в крупную сумму.

Он усмехнулся, посмотрел Кеорту в глаза. Металлическая кайма вокруг его радужки неприятно отсвечивала под лампой.

– Это какой-то бред. – Кеорт замотал головой. – Я не помню, чтобы мне делали какие-то операции.

– Не помнишь? – протянул Эгер. – В смысле, у тебя с памятью неладно? Ну, я видел некоторых ребят после контузии, так они…

– Я помню. Я всё о себе знаю. Но об этом – ничего.

– Как же тогда всё это объяснить?

– Скорее всего, я был в плену.

…Маленькая, ярко освещённая комната. Он не может пошевелиться. На висках холодный металл. Потом всё взрывается ослепительной белой вспышкой.

Специалист по ту сторону стекла не перебивал. Кеорт продолжал говорить.

– Меня ранили. И я попал в плен. Это объясняет раневые каналы.

– Но не объясняет, почему следы ранений скрыты, – сказал Эгер из-за стекла.

– Возможно, было также ранение в голову.

– Оно могло вызвать проблемы с памятью, – кивнул Эгер.

– Ранение было такое, что мне изуродовало лицо. Тогда понятно, откуда следы пластической хирургии. И ещё, возможно, ранения были настолько тяжёлыми, что потребовались все эти импланты, чтобы меня восстановить.

Эгер молчал, скрестив на груди руки. Потом одной фразой смёл неустойчивую конструкцию из догадок и допущений:

– А кому понадобится тратить столько сил и средств на одного пленного?

– Не знаю. Но я очень хорошо помню, как я работал в «Магнум корп», и никаких ранений за все годы работы я не получал. И компания точно не ставила мне никаких имплантов. А если они всё же есть… значит, я не сотрудник «Магнум корп».

Кеорт сел прямо на пол. Он не хотел больше ничего предполагать. За спиной он услышал шаги Эгера. Он остановился рядом с Кеортом.

– Вставай.

Кеорт открыл глаза. Артон Эгер стоял над ним и протягивал ему руку. Помедлив, Кеорт схватился за руку и поднялся с пола. Рука Эгера на секунду попала в поле действия томографа. Мышцы предплечья и плеча на томограмме отобразились ненормальным тёмно-красным цветом.

«Фармакологическая обработка мышечной ткани. Хирургические операции по укреплению связок. Ноу-хау «Тенфорс индастриз», отличительный признак их оперативников среди всех остальных».

– Не раскисай, – сказал Эгер. – Ты ещё во всём разберёшься.

В этот раз Кеорт понял, что это за странные интонации в его голосе.

«Участие, сочувствие. Неожиданно для специалиста по конкуренции».

– Ты, похоже, запутался, – сказал Эгер. – А я, видно, ошибался насчёт тебя. Думал, ты что-то скрываешь.

Он сжал Кеорту кисть так сильно, что хрустнули суставы; Кеорт не сразу понял, что это рукопожатие.

– Всё образуется, – сказал специалист. – Ты ещё вспомнишь, что ты там забыл. Вспомнишь свою компанию. Это точно. Такие вещи не забываются.

Он снова сдавил Кеорту руку, от души тряхнул и ободряюще улыбнулся. Кеорт перевёл взгляд на эмблему на его плече – человек раскинул в стороны восемь конечностей, цепляясь за круг. Он выглядел точно так же, как на стене из обрывков воспоминаний.

– Да. – Кеорт постарался ответить на рукопожатие с такой же силой. – Некоторые вещи не забываются.

Эгер наконец отпустил его. Кеорт посмотрел на отражение, на многоцветную мозаику. Она не отпускала взгляд, требовала разобрать её и сложить из кусочков правильную картинку.

Проскрипели по грязному полу неторопливые шаги. Ровный гул, заполнявший помещение, прекратился. Отражение в зеркале пропало. Стукнул по полу выдернутый кабель. Эгер встал над развороченным терминалом. На бежевом корпусе ярким пятном выделялся логотип с двуликим человеком.

– Это всё ты починил, да? – Эгер указал на терминал, на томограф.

– Я, – кивнул Кеорт.

– Всего за ночь? Вот это да, – специалист с уважением покивал.

– Мне надо было знать, – ответил Кеорт, будто это всё объясняло. – Я запитал всё от бота, у него теперь аккумулятор скорее всего сел. Придется как-то зарядить.

– Ты здорово управляешься со всей этой техникой. – Эгер внимательно смотрел на него. – А другие машины здесь ты можешь починить? Я имею в виду, компьютеры в операционном центре или в диспетчерской. Нам бы очень пригодилась информация о местности или разведданные, что-нибудь такое. Чтобы не лететь вслепую.

Кеорт смотрел в зеркало сквозь отключенный томограф. Отражение выглядело так, как он привык видеть, но теперь он уже не мог воспринимать себя как прежде.

– Одевайся. – Эгер протянул ему штаны и куртку. – Пойдем, тебе надо поспать. Всё остальное потом.

– Я сам дойду. – Кеорт взял скомканную одежду. – Спасибо… что пришёл.

Специалист направился к выходу. Проходя мимо Кеорта, он как бы невзначай хлопнул его по плечу. Когда Кеорт надел куртку, его шаги Эгера уже стихли в коридоре.

Кеорт вышел из медблока, остановился в коридоре. Возвращаться на пыльную койку и менять одно затхлое помещение на другое не хотелось. Он повернулся и пошёл к выходу из комплекса.

Снаружи уже рассвело. Дождь кончился. Кеорт остановился у входа, глядя на светлеющее небо. Из-за кромки далёких гор поднималось солнце – пылающий багровый диск во весь горизонт. Воздух после дождя был прохладен и свеж, после затхлых помещений внутри комплекса Кеорт вдыхал его с каким-то особенным чувством. Завеса туч на небе рассеялась, превратилась в редкие перистые облака, растянувшиеся по всему горизонту. Кеорт смотрел на небо и улыбался непонятно чему.

«Я не тот, кем привык себя считать. Судя по набору имплантов и моим профессиональным навыкам, я не инженер-механик. Значит, я не сотрудник «Магнум корп». Я не помню, к какой компании принадлежу. Разве так бывает?»

Мысли успокаивались, переставали метаться. Из болезненного тумана в голове постепенно сконденсировалось решение, стройное и изящное в своей простоте.

«Моя проблема – это проблема самоидентификации. Сотрудник неразрывно связан с компанией; если нет компании – нет и его самого как личности. Я не помню свою компанию – поэтому не помню себя. Я ошибочно считал чужую компанию своей, и поэтому теперь ошибаюсь насчёт фактов своего прошлого. Когда я найду свою компанию – настоящую – то обрету себя заново. Всё сразу встанет на свои места».

Он почувствовал такое облегчение, что рассмеялся. Смех отразился от мокрого асфальта, пугающим эхом пробежал среди заброшенных зданий.

«Но сейчас, пока я не помню… Нужно притвориться кем-то другим. На время. Изобразить лояльность к другой компании. Её нельзя подделать, но надо постараться, чтобы было хотя бы похоже на правду».

Утреннее солнце высвечивало в небе слабый контур кольца Терны. Кеорт смотрел на них и улыбался непонятно чему.

«Дело не только в моей собственной безопасности – это потребность ассоциировать себя с компанией, быть частью большого целого. Корпоративная лояльность есть в каждом, это фундаментальная часть личности любого нормального человека. Без лояльности человек теряет себя, становится никчёмным, ненужным, не имея цели в жизни. Без лояльности я стану некорпоратом».

В воздухе потянуло холодом. Нездоровая улыбка быстро сползла у Кеорта с лица.

«Не стыдно этого бояться. Даже Эгеру страшно превратиться в некорпората, поэтому он готов на всё, чтобы вернуться в корпоративную среду. Нужно перенять его целеустремлённость. К тому же, если я стану хоть в чём-то похож на него, он станет мне больше доверять».

Кеорт снял куртку и бросил её на асфальт. Утренний холод схватил за плечи, прошёлся по рёбрам, но этим только взбодрил. Кеорт чувствовал себя так, будто только что заново родился.

«Не лги компании. Ни коллеге, ни начальнику своему тем паче», – это правило осталось над его койкой в Селве, и на его нынешнюю ситуацию оно не распространялось: лгать он собирался Эгеру и Эйди, и ни он, ни она не приходились ему коллегами.

«Кем мне притвориться? Какую компанию выбрать, чтобы вызывать поменьше подозрений у Эгера?»

Он некоторое время глядел вверх, перебирая варианты. Потом понял, что ответ очевиден.

«В конце концов, в этом даже будет определённая ирония».

Контур планетарного кольца стал яснее и чётче.

Иголка с трудом проходила сквозь толстую ткань. Пальцы болели, но работа уже почти закончена. Иголку и нитки Кеорт нашёл в одной из комнатушек, бывший владелец которой, наверно, увлекался вышивкой. Там же он взял ножницы и ткань, из которой вырезал нужную фигуру.

Артон Эгер заглянул к нему в комнату, когда Кеорт уже заканчивал шить и вдевал новую нитку в иголку. Специалист остановился у входа и теперь рассматривал длиннополую серую куртку, которую Кеорт держал на коленях.

Кеорт разгладил растянутый на кровати рукав. На плече, где раньше был логотип с двуликой головой, осталось только размазанное бурое пятно после того, как Кеорт поработал над ним куском кирпича. Большую часть пятна закрывала самодельная эмблема: вырезанный из чёрной ткани витрувианский человек, нашитый на оранжевый круг.

Эгер одобрительно покивал, развернулся и ушёл. Кеорт продолжил шить, стараясь, чтобы руки не дрожали.

– Что ты сейчас делаешь? – спросил Эгер. Он нависал над плечом, переминаясь с ноги на ногу, и дышал Кеорту почти в ухо.

– Пытаюсь найти базу, – ответил Кеорт, глядя на чёрный экран с белыми колонками символов.

В навигационном зале было светло – они вдвоём сняли с окон бронелисты, и дневной свет пронизывал помещение насквозь. Кеорт оторвался от экрана, окинул взглядом их совместную работу: разобранные панели, распотрошённые блоки, торчащие отовсюду кабели и шины. Разрезая и соединяя провода, меняя перегоревшие платы на исправные, он чувствовал себя хирургом, реанимирующим пациента.

Им удалось восстановить навигационный компьютер. Только один, вспомогательный. Но даже на нём было очень много всего, и всё в беспорядке.

– Не похоже на обычный компьютер, – протянул Эгер. – Как-то странно ты на нём работаешь.

– Стандартная операционная система не запустилась, – ровным голосом ответил Кеорт. – Большая часть файлов побита – накопители данных слишком давно не запускали. Системные файлы уже не получится восстановить. Я пытаюсь прочитать их содержимое с помощью базовой операционной системы.

– Ничего в этом не понимаю, – бросил Эгер в экран.

– Просто подожди. – Кеорт как бы случайно выставил плечо с новой нашивкой. – Я знаю, что делаю.

Специалист глянул на него и молча кивнул. Кеорт украдкой выдохнул. Ему не хотелось объяснять, что прямо сейчас он ищет иголку в стоге сена, что помнит далеко не все команды, необходимые для работы с системой. Что большая часть значков на экране – это символы форматирования, превращающие содержание каждого документа в трудночитаемое месиво. Что он далеко не сразу понимал, что именно читает: отчет о поставках, планов полётов или легенду к карте местности. Но он был уверен, что среди всего найдёт именно то, что нужно.

«Здесь должно быть что-то, что поможет мне найти мою компанию. Что-то, с чего можно начать поиски. Главное, чтобы специалист по конкуренции перестал мешать».

Кеорт не считал, сколько файлов он просмотрел. Минуты капали, собирались в часы; белые символы на экране сливались в поток информации, который когда-то проходил через эту станцию. Кеорт видел только малую часть этого потока, но и этого уже было слишком много. Маршруты, расписания запусков, часы рабочих смен, имена работников. Номера кораблей, регистрация запусков, названия пунктов назначения. «Немезида», «Гекката», «Парфенон», «Аид». Кеорт пробегал глазами строчки, но ни одно слово не содержало в себе никакого смысла.

Постепенно среди всех названий одно стало встречаться чаще других. «Enigma» – это слово казалось смутно знакомым, оно ворошило что-то на затхлом дне памяти. Он стал искать это слово уже целенаправленно, а вместе с ним и всё, что было с ним связано. Он почти не удивился, когда среди рядов цифр нашёл нужные.

«Enigma».

Только одно упоминание в переписке. Ответ на чей-то запрос об уточнении широты.

– Вот она, – сказал Кеорт. – База «Энигма».

Он откинулся в кресле, размял затёкшую шею. Он только сейчас понял, что Эгер за всё это время не произнёс ни слова.

Специалист смотрел в монитор, на строчки кода, на массивы символов. Среди всех слов только одно было значимым: enigma. Оно повторялось несколько раз, но Эгер всё никак не мог его увидеть. Он метался взглядом по экрану, пока Кеорт не постучал ногтем по нужному слову.

– «Энигма»? Это какая-то база? В первый раз слышу. – Эгер нахмурился. – Ты уверен?

– Абсолютно.

– Что мы там найдём?

– Расчетные данные. – Кеорт потёр глаза. Посторонние элементы в них совсем не чувствовались. – Окно для запуска. Местоположение космопортов. «Энигма» – тактическая ставка командования «Иллакис фарм». Там есть всё.

«И ещё такое, о чём тебе не нужно знать, – подумал Кеорт. – Информация, которая поможет мне найти себя».

– Вот здесь координаты, – он указал в середину длинного ряда цифр. – Точнее, одна координата.

– Широта… – Эгер пожирал взглядом цифры. – Больше ничего?

– Ничего, – Кеорт покачал головой. – Данные повреждены.

– Хорошо, – специалист выпрямился. – Полетим по параллели. Если надо, доберёмся до восточного края континента. Сделаем всё, что потребуется. Мы выполним задачу.

Он посмотрел в окно, на залитую дневным светом равнину. На восток. Кеорт встал рядом с ним. Света становилось всё больше, он врывался в окна, струился по залу. Нашивка на рукаве у Эгера светилась. Когда свет затопил зал целиком, Кеорт заговорил:

– Когда-то давно, на заре времен, люди не знали ни машин, ни огня. – Слова слетали с языка сами собой, он старался не думать, откуда они берутся. – Постепенно они научились обрабатывать металлы, ковать оружие, научились сражаться. С каждой новой эпохой они совершенствовали своё мастерство, изобретали новые приемы ведения боя, оттачивали тактику. Историю вершили не в залах и не на заседаниях – её ковали из плоти и закаляли в крови.

– На полях сражений, – эхом отозвался Артон. – Вот где были настоящие люди. Им принадлежат ключевые открытия, сделанные в поисках наиболее эффективного способа ведения войны, безупречной стратегии. Благодаря им человек поднялся сначала в небо, а потом – в космос. Благодаря им начал подчинять своей воле другие миры. Противоборство, конкуренция, война – двигатель прогресса, эволюции. Ты понимаешь? – Он повернулся к Кеорту, посмотрел ему в лицо. Его взгляд был полон огня. – Мы – потомки этих людей. Мы – ты, я и все, кто будет с нами – мы поступим так же. Кто бы ни встал у нас на пути. Мы подняли в воздух эту машину, – он посмотрел на бот на взлётной полосе. – Теперь найдем способ вернуться на Землю. И после возвратимся сюда с новыми силами и установим здесь наш, верный порядок. А кто попробует нам помешать, зальётся кровью.

– Так и будет, – сказал Кеорт. – Потому что мы – сыны нового закона. Мы несем свет и процветание туда, где царит тьма и упадок. – Эгер молча слушал, и Кеорт продолжал, стараясь не скривиться от пафоса в собственной речи. С каждым словом это получалось всё лучше. – Мы сокрушим наших врагов и на их костях построим новый мир, какого еще не было прежде. Для всего человечества. Потому что мы правы.

– Потому что мы правы, – повторил специалист. – А кто против нас, тот станет землёй.

– Тот станет землёй, – сказал Кеорт и замолчал.

– Ты сейчас очень к месту вспомнил текст нашей миссии, – сказал Эгер. – Я уже несколько лет ни от кого не слышал этих слов.

– Я вспоминаю, – ответил Кеорт. – Это миссия компании «Тенфорс индастриз».

– Именно, – произнёс специалист. – Наша миссия. Миссия нашей компании. Смысл жизни каждого из нас.

Было что-то необычное в его голосе, кроме высокопарности. Кеорт посмотрел на него и понял, в чём дело: обратив лицо на восток, Артон Эгер впервые за всё время искренне улыбался.

Глава IV

Большое поле заросло высокой травой. Под утро прошёл дождь, и от земли поднимался тяжёлый дух, смешанный с дурманящим запахом растений. Солнце скрывалось где-то за низкими облаками, но даже при этом было душно и так жарко, что футболка прилипала к спине. Находиться здесь не хотелось. Кеорту казалось, что они в этом поле уже вечность: он сам, Артон Эгер, Эйди и группа людей напротив них.

– Ваше вторжение едва ли обусловлено производственной необходимостью, – произнёс высокий мужчина.

– Кто вы такие? – зычно выдала огромная коренастая женщина. – Вас сюда не звали. Идите на…

– Спокойно! – рявкнул Артон. – Мы хотим задать пару вопросов.

– Вам тут не справочная, – сказала женщина, глядя на него из-под кустистых бровей.

Их было девять человек – угрюмая молчаливая толпа. Все в заношенной одежде, с измождёнными лицами. Кожа покрыта характерным рабочим загаром, который кончался ниже подбородка и оставлял бледные худые шеи торчать из пожёванных воротников. В сумрачном свете люди создавали трудноуловимое впечатление каких-то скорбных теней, непонятно зачем поднявшихся в этом поле. Большинство из них стояло молча, не говоря ни слова.

Говорили трое, которые были впереди. Загара на их лицах почти не было.

По центру высокий мужчина, худой как жердь. Из-за узких плеч большая голова казалась непропорциональной, почти как у гидроцефала. Непрактичные классические брюки и некогда белую рубашку дополнял засаленный красный галстук, ослабленный настолько, что он почти доставал до пряжки ремня. Старая шляпа с пожёванными полями не соответствовала всему остальному и выглядела на его лысой голове неуместно. Он надвинул шляпу так низко, что глаза всё время оставались в тени, их было почти не разглядеть.

Подковообразные чёрные усы на его лице казались нарисованными углём. Мосластое запястье обхватывали часы – судя по благородному тусклому блеску, из дорогого сплава. Часы, в отличие от всего остального, казались совсем новыми.

Всем своим видом он неуловимо напоминал огородное пугало – непропорциональный, несуразный, собранный из плохо сочетающихся элементов.

По правую руку от худого, чуть впереди него – шарообразная женщина с бульдожьим лицом. Зауженные к низу офисные брюки невыгодно подчёркивали недостатки фигуры, жилетка обтянула живот так, что пуговицы едва сходились. Её тело буквально выпирало из пропитанной потом одежды; рядом с долговязым она казалась особенно низкой и толстой. Голову женщины обтягивала матерчатая бандана. Торчащие из-под ткани жёсткие пружины волос делали её похожей на злобного клоуна.

Слева от худого – ладный, аккуратно одетый мужчина. И рубашка, и брюки сидели на нём как надо и, кажется, даже были отглажены. Трава не позволяла это увидеть, но Кеорт не удивится, если окажется, что у мужчины начищены ботинки. Шляпа на его голове идеально подходила ему и по размеру, и по фасону, узкие поля шляпы не скрывали его лица – правильного, гладко выбритого и какого-то располагающего. Из всех троих он был самым немногословным.

Двое других говорили много и странно.

– Ваш трансфер на нашу территорию нежелателен, – сказал худой, цепко глядя на Артона из-под шляпы.

– Вы тут нахрен не нужны, – выпалила женщина. Кеорт скривился – каждую фразу она начинала на нормальной громкости, а к концу без видимой причины переходила на крик.

– Не спешите с выводами, – сказал Артон.

Он откашлялся и плюнул в сторону. У Кеорта запершило в горле – отчасти зеркальная реакция, отчасти – действие растительной пыли. Он поглядел себе под ноги. Источающие тяжёлый аромат растения доходили ему до колен; серо-зелёные, будто выцветшие листья были густо покрыты лиловыми прожилками и крапинами.

Издалека могло показаться, что над осенним полем кто-то разбрызгал разбавленные чернила. Кеорт не помнил, как называются эти растения, но знал, для чего их используют.

«Фармпрепараты. Здесь выращивают сырьё для фармпрепаратов».

За спинами людей поле простиралось ещё примерно на полкилометра и упиралось в длинный ряд оранжерей. Дальше начинались жилые дома.

«Посёлок. Мы наткнулись на чей-то посёлок».

Они обнаружили его с воздуха ещё вчера: Эйди заметила возделанные поля, которые, наверно, были похожи на те, среди которых она выросла. Чуть позже они нашли сам посёлок. Даже издалека было понятно, что здесь всё ещё живут люди – поля и крыши домов были уставлены рядами солнечных батарей. Солнце отражалось от стёкол, и с высоты Кеорту казалось, что посёлок утопает в сиянии.

Дома окружали гектары прямоугольников разных оттенков зелёного – рожь, кукуруза, капуста, картофель и ещё много такого, чего Эйди не смогла узнать. Растительные культуры, которые нельзя было вырастить на Земле – или просто невозможно, или запрещено законом. К счастью для некоторых компаний, обеспечить работу земных законов можно было только на Земле.

– Какую компанию вы представляете? – спросил усатый.

На Артона уставилось девять пар глаз. Кеорт ждал этого вопроса с самого начала. И знал, что сейчас специалист начнёт врать.

– Мы – правительственная геодезическая группа, – сказал он.

– Вы прибыли на магнумовском «Хароне», – подал голос мужчина с располагающим лицом. – Рабочие заметили, как вы вчера вечером приземлились за лесом.

– Мы и не скрывались. – На лице Артона не дрогнул ни один мускул. – Мы специально ждали до утра, чтобы не приходить к вам в темноте. Чтобы вы не приняли нас за кого-то другого.

– Например, за сотрудников компании, с которой у нас нет соглашения о сотрудничестве? – Женщина обвела их взглядом исподлобья, и Кеорту показалось, что по нему проскакала большая холодная жаба. – Это вы правильно опасаетесь.

Эгер как бы невзначай взялся за ремень импульсного ружья на плече. Кеорт положил руку на пояс, рядом с расстёгнутой кобурой, совсем близко к пистолетной рукоятке. «Вердикт, – вспомнил Кеорт. – Так называется эта модель пистолета». Артон отдал его Кеорту перед тем, как они пошли к посёлку. Ему не потребовалось объяснять, зачем.

Кеорт снова попытался разглядеть на заношенных комбинезонах и рубашках людей какой-нибудь опознавательный знак, и снова тщетно. Никаких логотипов ни у одного из девятерых. У некоторых плечи были замотаны тряпками. Другие просто вывернули свои рубашки наизнанку – это смотрелось нелепо, но так было намного безопаснее.

Они не знали, кто именно пришёл к ним в посёлок, и вели себя осторожно.

Осторожность была взаимной. Кеорт оставил куртку с самодельной эмблемой в «Хароне», последовав примеру Артона. У Эйди на одежде вообще не было никаких логотипов. Артон вместо своей куртки надел футболку с длинными рукавами, скрывающими татуировки.

– Не заливайте насчёт правительства, оборванцы, – сказала огромная женщина. – Правительству сюда в жизни не добраться. Из какой вы компании?

– «Такеда инкорпорейтед», – ответил Артон, глядя в её маленькие глазки.

– Ага, – она хохотнула. – То-то я смотрю, вы все из себя такие азиаты.

Долговязый усач сверлил Артона взглядом. Среди стоящих позади него людей происходило движение, на первый взгляд малозаметное: руки перемещались к поясам, пальцы поудобнее перехватывали всё то, с чем люди сюда пришли.

У одного профессиональная электропила. У другого отпиленный рычаг какой-то машины. Третий держал в руках опрыскиватель, соединённый с увесистым компрессором. Неизвестно, что было в жёлтых баллонах у него за спиной – может, сжатый воздух, а может, что-то ядовитое. Самый большой покачивал в ладонях увесистый карданный вал.

У двоих из тройки, державшей слово, было огнестрельное оружие. Мужчина с открытым доброжелательным лицом держал на плече охотничье ружьё. Долговязый сжимал в худых пальцах давно не чищенный дробовик. Ещё у одного, стоявшего позади, из-за спины торчал рассохшийся приклад.

У Кеорта во рту появился противный горький привкус. На затылке медленно приподнимались недавно постриженные волосы, в воздухе запахло озоном, будто над полем собиралась гроза.

«Всё зависит от того, что у них под повязками на плечах. Что на обратной стороне вывернутых наизнанку рубашек. Если там синий треугольник «Тригона» или двуликая голова «Иллакиса», то всё обойдётся. Если там глаз «Нортмарка» или кометы «Леннокса», тогда…»

Тогда громоздкое импульсное ружьё специалиста по конкуренции прыгнет прямо ему в руки, и пули в титановой оболочке прошьют по нескольку тел сразу, а Кеорт отскочит в сторону, стреляя на ходу. А потом…

«Их девять. Мы успеем?» По виску медленно катилась капля пота. «Или всё пойдёт не так, и нас положат ответным огнём? А Эйди достанется удар карданом по голове?»

Рядок могил на заброшенной станции. Звенят жетоны на ветру. Вот всё, что осталось от людей, встретивших конкурентов.

– Сначала вы, – сказал Артон. – Какой компании принадлежит ваш посёлок?

– Вы ведёте переговоры из весьма неустойчивой позиции, – сказал долговязый.

– Не вам тут вопросы задавать! – гаркнула женщина. – Нас больше.

– Тем более, – ответил Артон. – Открывшись, вы ничем не рискуете.

– Ты мозги нам не… – начала она.

– Мы из «Тенфорса», – громко и чётко произнесла Эйди. – «Тенфорс индастриз».

Девять пар глаз уставилось на неё. У Артона на скулах заиграли желваки, пальцы на ружейном ремне побелели. Кеорт крепко взялся за рукоять пистолета.

– Все сотрудники «Тенфорс индастриз» ликвидированы в ходе конфронтации ещё несколько лет назад, – сказал долговязый.

– У вас неточная информация, – сказал Артон.

Он отпустил ремень ружья, потянулся к предплечью. Кеорт впитывал глазами каждое движение в толпе.

Специалист вздёрнул рукав до самой подмышки, выставил вперёд плечо. Татуировка с человеком на фоне солнца была отчётливо видна на бледной коже.

По толпе прошёл удивлённый гул. Кеорту показалось, что пальцы на курках слегка расслабились.

– Запортачиться каждый может, – недоверчиво бросила огромная женщина.

– И давно кто-нибудь из вас видел работающий аппарат для лазерной татуировки? – Артон обвёл глазами толпу. – И кто из вас рискнул бы врать, что он сотрудник «Тенфорса»? После такого долго не живут.

Долговязый и женщина переглянулись. Мужчина с честным располагающим лицом спросил, глядя на Кеорта и Эйди:

– Вы все из «Тенфорс индастриз»?

– Все, – ответил Артон, опуская рукав. – Эйди Дэстон перешла в компанию из… перешла в компанию недавно. Это Кеорт Квинт, – он кивком указал на Кеорта. – Меня зовут Артон Эгер. Я специалист по конкуренции.

Гул толпы разом прекратился. Лица вытянулись, челюсти отвисли. Рты беззвучно открывались и закрывались, круглые глаза уставились на Артона.

– Ваша очередь, – сказал Артон в повисшей тишине. – Из какой компании вы?

– Не ваше дело, – выплюнула женщина.

– Не надо грубить, – сказал ей Артон, постукивая пальцем по ружейному ремню.

– Нам нужна еда. – Эйди протиснулась между плечами Артона и Кеорта. Артон нахмурился, но она не подала виду, что заметила. – Нам почти нечего есть, и мы хотели…

– Ничем не можем помочь, – произнёс долговязый.

– Сегодня не подаём, – хмыкнула огромная женщина. – Завтра тоже.

– Вы не дослушали. – Артон шагнул вперёд, заслонив Эйди от взглядов. – Мы у вас милостыню не просим.

Он посмотрел вправо, влево. Везде, насколько хватал взгляд, простирались возделанные поля.

– Я смотрю, у вас тут много работы в поле. Обширные площади под засевом, или как там это называется. Но вот работающей техники я не слышу. Топливо кончилось, да? – Он с наигранным сочувствием покивал. – А к электропитанию ничего приспособить не удалось? Всё приходится делать вручную?

Долговязый долго смотрел на него. Потом произнёс:

– Продолжайте. Я слушаю.

– У нас есть горючее, – просто сказал Артон.

По толпе прошёл тихий вздох. Лица как-то сразу оттаяли.

– Нам нужна еда, – сказал Артон. – И кое-какая информация. Взамен мы предлагаем топливо для ваших машин.

– Немного огня и тепла, – сказала Эйди и улыбнулась. Мужчина с открытым лицом улыбнулся в ответ.

Долговязый в шляпе задумался. Огромная женщина смотрела на него снизу вверх. Он думал долго, цепко оглядывая Артона и Кеорта из-под полей шляпы. Кеорт посмотрел в его глаза, но не смог разобрать, какого они цвета – шляпа бросала на глазницы густую тень.

– Обсудим, – усатый наконец принял какое-то решение. – Ваше предложение может оказаться перспективным.

– Раз нам есть о чём поговорить – назовитесь, – сказал Артон, глядя в лицо долговязому. Видимо, он тоже безуспешно пытался заглянуть ему в глаза. – И пригласите нас в ваш посёлок. Вести дела в поле – дурной тон.