Текст книги "Симфония «Пятой Империи»"

Автор книги: Александр Проханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Нимбы русской культуры

Цивилизация – скала со множеством уступов и впадин. Культуры – древо на скале. Империя – мужественный и суровый лик. Культура – золотой нимб вокруг имперской главы. Культура ткет непрерывную пряжу истории. Делает непресекаемым опыт народа. Погружает каждое новое поколение в океан предшествующего опыта. В культуре, как в драгоценной копилке, хранятся знания, добытые народом в войнах, переселениях, революциях, в общении с природой, с бездонным Космосом. Запечатлеваются чудеса и откровения, мифы о героях и предателях. Отслеживается проделанная народом историческая траектория. Предрекается путь в грядущее, со всеми поворотами и срывами в бездну. Культура, обращенная к отдельному человеку, открывает в его сознании колодцы, из которых плещет животворящая влага древних эпох. Она же создает над головой невидимый коридор в небеса, откуда переселяются в душу мистические духи. Эти добываемые энергии культура переносит в народный уклад, в живую ткань общественного бытия, как растения превращают лучи солнца в ядра хлорофилла, в плоть древесных колец. Власть использует эти преображенные энергии – тратит их в политике, в государственном строительстве, в обороне, являет в деяниях царей и вождей.

Чем мощнее культура, тем легче народ переносит исторические потрясения, тем раньше он распознает их среди гулов истории. Успевает к ним приготовиться, встречает во всеоружии.

От Первой Империи киевских и новгородских князей нам досталось эпическое «Слово о полку Игореве». От Второй Империи Московского царства к нам донеслась «Задонщина». Третья Империя Романовых одарила нас Пушкиным и Лермонтовым, Толстым и Достоевским, Серебряным веком, где уже звучали «пророчества конца». Четвертая Империя Сталина оставила нам Маяковского и Мандельштама, Шолохова и Булгакова, Бондарева и Солженицына. Певцы и хулители Империи, ее кумиры и жертвы священнодействовали вокруг жертвенников и светильников, расставленных все той же Империей.

В полноценной культуре прочные корни связывают народ с глубинной почвой, пронизывают пласты многих эпох, питают народ всей совокупностью пережитой истории. Цветы с пламенными лепестками и чувственными тычинками, которыми культура касается Небывалого, быть может, Несбыточного, привносят в народную жизнь таинство Бесконечного и Бессмертного.

Культура Империи не делится на утверждающую и отвергающую. Схватка этих двух направлений, иногда смертельная, происходит в координатах Империи. Описывает ее рост и увядание, ее космогонические циклы. Культура не может без Империи, ибо Империя есть бытие, с которым повенчана культура, иногда терновым венцом.

Культурная классика – сбережение богатств, заповедный алмазный фонд. Авангард же – это алмаз на острие турбобура, которым культура вторгается в Неизвестное и, быть может, Губительное. Искрит, крошится, ломается, добывая в невероятных трудах драгоценные крохи, давая безымянному имя. Сводит Богов на землю.

Сухаревская башня и Башня Татлина высятся над одной и той же крепостной стеной – необъятной русской культурой. С этих башен, а также с колоколен, с лобных мест, с эшафотов и амвонов, во все века, то невнятно и косноязычно, то громогласно и пламенно художники возглашали сокровенные знания о русском Инобытии. Об «Альтернативной истории». О заповеданных человечеству справедливости, любви, богооткровенной истине, замутненной в реальной истории ненавистью, стяжательством, святотатством. Всемирность русской культуры обнаруживается в этой проповеди, обращенной ко всему миру, ко всем, ищущим правды континентам.

Четвертая Империя запечатлела свое рождение в книгах: «Разгром», «Как закалялась сталь», «Оптимистическая трагедия», «Тихий Дон». Провожали Четвертую Империю на исторический погост тоже книги: «Печальный детектив», «Дети Арбата», «Белые одежды», «Пожар». Книги – повивальные бабки, и книги-плачеи.

Пятую Империю выкликают и высвистывают из будущего тоже книги. Целая «имперская литература», от высоколобой до ширпотреба, где предчувствуется нарождение царства. Но нет еще книги, которая оповестила бы о зачатии и рождестве. Эта книга еще впереди. Уже пришли в литературу волхвы, ведомые Вифлеемской звездой. Уже приближаются к яслям, видят сквозь дощатые стены дивный луч. Наберемся терпения – художник уже среди нас.

Романы и поэмы – как лейки, из которых художники станут поливать саженцы Пятой Империи. Русский язык – священный. На нем Империя говорит с миром и сама с собой.

Бережно, с благоговением открываем любой сегодняшний текст, даже самый скандальный. Видим драгоценную буквицу, перевитую цветами и листьями, волшебными ягодами и плодами. С этой буквицы начинается летопись новых Временных лет – «откуда пошла есть» Пятая Империя Духа.

Россия – миру спасение

Мир живет ожиданием конца. Тайный дефект толкает его к завершению. Не войны с применением «расовых бомб». Не бред биосферы, насылающей на города ядовитых птиц, бешеных животных, тлетворных рыб. Не обреченность «бакса» – этой золоченой оси, вокруг которой кружит шар земной. Не тысячи «боингов» с яростными бородачами, летящие на Манхэттен. Не галлюциногенная культура, радужной слизью выстилающая глаза, души, опоенный бессилием мозг, в котором колеблются жуткие призраки и уродливые химеры. Но все это вместе превращает человечество в миллиардное стадо, которое, издавая вопли боли и ужаса, молясь и ненавидя, вкалывая на бегу в почернелую вену сладкий наркотик, мчится к пропасти, гонимое чудовищным Пастырем – тем, что пасет людское стадо «жезлом железным». «Конец света» описывается сегодня блокбастерами, аналитикой экологов и демографов, секретными докладами разведок, которые изучают «маги» современной цивилизации на тайных советах при гаснущих свечах.

В этот гибнущий и обреченный мир, в это античеловечество, встраивают Россию. Она сопротивляется, обливается слезами, мычит, похожая на корову, которую на аркане тащат на бойню. Десять миллионов русских, на которые уменьшился народ современной России за минувшие «либеральные годы» – это упирающаяся, не покорившаяся часть населения, не пожелавшая встраиваться в «конец света».

Россия издревле чуяла дефект западного мира, раковую клетку, внесенную в тело Запада. Чуралась, шарахалась Запада. Выбирала иную веру, иное бытие, иное царство. Россия всегда была не от мира сего. Была возможностью, сберегаемой природой на пожарный случай для заблудшего человечества. Была хранительницей иной истории, иного пути, на который Господь Бог желал бы увлечь «помраченных сынов Адама». Россия – страна Иного. Стратегический резерв человечества, которое, обезумев, бежит на сполохи разноцветного фонаря, висящего над пропастью.

Первая Империя приняла веру от Византии, от «Востока». От той греческой духовной стихии, что уповала на сердце, на мистику Диониса, отвергала Рим, западный разум, плотскую пластику Аполлона. Вторая Империя еще дальше оттолкнулась от Запада – словами старца Филофея перенесла центр мира в Москву, в Третий Рим, больше не почитая Запад вместилищем истории. Третья Империя деяниями Никона возжелала стать вселенским монастырем, «страной-иноком». Отвернуться от мира. Превратиться в космодром, куда опустится корабль Нового Иерусалима, сойдет Господь в своем Втором Пришествии, для чего под Москвой были выложены «посадочные огни», сотворена Русская Палестина с топонимикой Святой Земли. Старообрядцы, отвергая Петра-западника, тысячами улетали из пылающих костров в мир иной, в рай, в Россию Горнюю. Славянофилы в современных понятиях гегельянства создали философию российской исключительности, противопоставили Россию гибнущему Западу. Четвертая Империя Сталина была полной асимметрией Западу. Агрессивной альтернативой. В своем научно-технократическом пафосе, в космическом рывке таила веру в Разум, побеждающий энтропию мира. Опровергала «третий закон термодинамики». Готовилась «зажигать погасшие звезды», оживлять умершие углы мироздания.

Рождение Пятой Империи совершается в мире, где люди управляют геном, разум вторгается в галактики молекулярного строения человека, в генетический космос. Претендует на сотворение нового человека, на оживление мертвеца, на синтез живого из мертвого. Крупнейшие корпорации мира вкладывают миллиарды в биотехнологии. Строятся секретные лаборатории и научные центры. Весь опыт мировых наук, философских теорий, теологических знаний подверстывается под грандиозную задачу – сотворение «живого». Словно Бог передает человеку одну из своих сокровенных способностей – творение жизни.

«Идеология жизнетворчества», еще не воплощенная, стоит на распутье. Использовать ли «магические знания» генной инженерии для попрания мира и перечеркивания рода людского – для создания человека-раба, человека-функции, человека – безропотного слуги, обслуживающего бессмертного супермена с неограниченными познаниями и неотъемлемой властью, что превращает человечество в жуткую пирамиду с горсткой «небожителей» на вершине и сонмищем однофункциональных рабов? Или же одухотворить «сокровенную биологию» Добром и Любовью, нацелить на одоление энтропии и смерти, на воскрешение умерших, на возвращение погибшим поколениям бессмертной плоти? То есть идти туда, куда указал великий русский космист Николай Федоров, назвав «общим делом» сбережение жизни, возвращение бытия умершим, воскрешение из праха мертвых. Предрекал миру «Пасху воскрешения».

Федоровская идея – абсолютно русская, «иная», «незападная». Однако в ней снимается вековечное противостояние России остальному миру – для порыва в бессмертие необходим ресурс всего человечества, подвиг всех ныне живущих «детей» для воскрешения всех, некогда почивших «отцов». Единение не силой, а любовью, сближение не принуждением, а Верой и Добром. Запад вольет в это «общее дело» свой разум, свои технологии, свой уникальный конструктивизм. Россия, как ни одна страна мира, исполненная скорбями, страданиями, испившая чашу вселенской боли, а потому любящая и святая, привнесет во вселенское делание Любовь. Тем самым будет использован «русский резерв» человечества, что был приберегаем природой на крайний случай. На случай края, к которому приблизился мир.

Так ли Россия убережет человечество от близкой погибели, или «слово и дело» ее будет обнаружено в иных измерениях, покажет близкое будущее. Будущее Пятой Империи, созревающей в бурях ХХI века. В этом сокровенный смысл «русского глобализма». Это объясняет, почему русское сознание причисляет себя к Иному. Объясняет, почему у России столько духовных врагов. Это Иное, Божественное, драгоценной радугой просияет в кристалле Пятой Империи.

Станем изучать сокровенную кристаллографию.

«Возлюби врага своего»

Враг всегда есть. Он ждет, когда ты подрастешь. Когда ты зацветешь. Когда достигнешь молочно-восковой спелости. Тогда он срежет тебя косой под корень. Если ты не станешь вихрем. Не станешь тенью. Не станешь алмазом. Всем тем, что неподвластно косе.

У Пятой Империи в период ее младенчества враг – Америка. Разгромив Советский Союз с помощью «организационного оружия», она разместила на разгромленных территориях свои оккупационные силы и никуда не ушла. Все так же могущественны ее «агенты влияния», занимая ключевые позиции в бизнесе, политике, информации и культуре. Все так же стойки запущенные в общественное сознание мифы, восхваляющие «либерализм» и хулящие любые формы традиционного для России «централизма». По-прежнему американский образ жизни навязывается как самый привлекательный и желанный. Кумиры американской истории, кино, шоу-бизнеса преподносятся как лучшие образцы человечества. Информационные пушки подавляют стремление русских осуществить свое национальное возрождение. По-прежнему ресурсы России – ископаемые, финансы, знания – работают на Америку, и любая попытка воссоздания исконных пространств расценивается как «имперскость» и подавляется. «Отдел кадров», расположенный в Вашингтоне, тщательно следит за расстановкой американских протеже на ключевые посты Российского государства. Любое, пусть самое малое отклонение России от вектора американской политики, вызывает окрик, возвращающий Россию в «американское стойло». Россия нужна Америке как источник дешевого сырья – сейчас нефти, а завтра пресной воды. Как ресурс идей и открытий, на которые неисчерпаем русский интеллект. Как «пушечное мясо» в войне цивилизаций – так называют американцы столкновение Исламского мира и Запада. И как послушный Вашингтону жандарм, контролирующий самый неудобный участок земного шара, населенный народом, склонным к «инакомыслию», к вере в «инобытие» – во все века русские стремились осуществить альтернативную историю, вывести человечество на иную путеводную цель, что для Запада страшнее петровских полков под Нарвой и жуковских дивизий под Берлином.

Как одолеть врага, не имея «сталинского потенциала» – мощной централистской структуры, мобилизованного общества, пламенной идеологии, громадной армии и молодой, авангардной индустрии? Только созданием «контроружия», способного нейтрализовать и вытеснить из России «организационное оружие» Америки, что не подразумевает боевых столкновений, армий вторжения или воздушных боев над Москвой.

Постепенно вытеснять «либералов» – «симпатизантов заморской империи» – с их позиций в ключевых областях. Обкладывать их «национально ориентированными» кадрами, не создавая ощущения «чисток», сдвигая «либералов» на периферию политики, экономики и культуры, выращивая среди них талантливых «заместителей» – кадровую элиту Империи, превращая «либерализм» в заповедник имени Андрея Сахарова и Елены Боннэр. Взять под контроль ведущие электронные СМИ, не меняя их руководство, обладающее огромными навыками «информационных войн». Использовать эти навыки для формирования патриотического сознания на примерах отечественной истории, литературы, музыки, столь богатых образами воинов, ученых, поэтов, составляющих иконостас русской славы. Главным пожеланием к СМИ является предложение немедленно прекратить сталкивание лбами различных исторических эпох. Соединить разорванную русскую историю в непрерывный поток, в лучистую энергию исторического творчества, направив его на взращивание хрупкого кристалла Пятой Империи. Образ, который будет создан в «идеологических лабораториях» радио и телевидения и транслирован в общество, – это «Сын Отечества», военный, конструктор, священник, художник, рабочий, крестьянин. Причем «человек труда» должен вновь вернуться в центр общественного поклонения, вытеснив оттуда сутенера, дурашливого депутата, биржевого маклера, диск-жокея или гламурную деву. Что и произойдет с восстановлением великого памятника Мухиной «Рабочий и колхозница», созданного из нержавеющей стали.

«Внешний враг», проникший вовнутрь в виде «либерального агента» Америки, имеет мощнейший слой поддержки в виде аморального, аполитичного, насквозь коррумпированного чиновничества, изъедающего, как тля, бутон Пятой Империи. В борьбе с тлей не обойтись без токсинов. В борьбе с коррупцией не обойтись без «опричников», которые во времена Ивана Грозного, привязав к седлу метлу и собачью голову, скакали по Руси, искореняя крамолу. «Разбить собачьи головы коррупционеров» – значит сохранить гигантские ресурсы для взращивания Имперского Древа. Развернув экономические потоки, утекающие сквозь «помпу либеральной экономики» на Запад, обратив их на пользу России, лидеры Новой империи получат в свое распоряжение неисчерпаемый ресурс финансов, материалов, технологий, которые остановят деградацию народа, помогут совершить долгожданный «русский прорыв» – создание Пятой Империи.

Врагов нельзя ненавидеть, их нужно любить. Благодарить за преподнесенные уроки. За испытанную горечь поражения. Любить врагов нужно по-пушкински, по-петровски. После Полтавской победы Петр собрал в шатре пленных шведов, разгромивших его под Нарвой, и поил шампанским. «И за учителей своих заздравный кубок подымает».

Вслед за «Булавой» готовится к испытанию еще один межконтинентальный ракетный комплекс под названием «Кубок гнева».

Народ и империя едины

Жизнь страны, как и геном человека, характеризуется миллиардом параметров, где каждый важен. Неучтенный, он делает картину неполной. Однако среди всех параметров существуют три основных, по которым можно судить, благоденствует ли страна, или катится вниз. Численность населения – угасает или нарастает? Пространства, заселенные народом, – расширяются или сжимаются? Развитие – происходит усиление цивилизации или ее деградация? Все три параметра связаны один с другим. Являются священной «Троицей» государства. Метафизическим «триединством» страны.

Сегодня все три параметра описывают «русскую катастрофу». Народ «выпаривается» под жгучими лучами реформ. Обмелевшие, обезлюдевшие территории отваливаются одна от другой, продолжая процесс «большого советского распада». Развитие остановлено – не строятся города, не прокладываются дороги, не создаются машины, не совершаются открытия и изобретения, не пишутся богооткровенные книги. С гибелью Четвертой Империи – СССР сломалась ось, соединявшая Народ, Территорию и Развитие.

Уменьшение популяции в современной России объясняют бедностью населения и вакханалией убийств, захлестнувших страну. Женщины не рожают, боясь остаться без кормильца, без средств существования, без крова над головой, без детских пособий. Мужчины убивают друг друга в драках, в автокатастрофах, на войнах, в бандитских перестрелках, в «ядовитых» попойках, мрут в наркопритонах и в ременной петле.

Однако глубинной причиной, уменьшающей численность населения, является подорванность жизненных сил, вселенская тоска и растерянность. Сиротство великого народа, оказавшегося вне государства. Хитин Четвертой Империи, в котором вызревала «русская цивилизация», раскололся, и незащищенная, сокровенная суть, питавшая народную жизнь, стала сжиматься, создавая атмосферу тоски и погибели.

Народ тоскует по «имперской работе». Народ «разгрузили», уволили, выставили за ворота великого завода, именуемого Империей. И теперь безработный народ слоняется без дела по бесхозным пространствам, среди остановленных «имперских машин» и мрет от тоски. «Четыре национальных проекта», призванных поддержать народ в его деградации, есть пособия по безработице, лишь усиливающие чувство беспомощности. Чувство, которое народ глушит в игорных домах и пивнушках, погружаясь в галлюцинации невозвратных воспоминаний.

Пятая Империя начнет свою демографическую политику, свою «Программу сбережения народа», объявив о приеме на «имперскую работу». Не облегчит народную жизнь, а нагрузит ее новым государственным деланием – тем долгожданным «общим делом», которое будет понято народом как воссоздание Дома, сотворение нового гнезда, нового хитина, куда укроется беззащитная первооснова народной жизни. Это «общее дело» сообщит народу долгожданный прилив энергии, раскроет сомкнутые и увядшие чакры, оросит народ животворной пассионарной энергией, которая вернет разочарованным женщинам ту Вечную Женственность, что является основой материнства и продления рода, а безвольным и праздным мужчинам – ту Героическую Мужественность, что делает бездельника и труса строителем, воином и творцом. «Имперская работа» разбудит вековечный русский психотип Народа-государственника, воскресит в народе представление о себе самом как о Народе-строителе, Народе-воине, Народе-творце.

Пятая Империя объявит русский народ «разделенным народом», возвращая соотечественникам за пределами изуродованной России веру в то, что они не брошены, не оставлены в плену отступившим воинством. Их видят, помнят, станут вызволять из плена. Это вернет русским по обе стороны временно проведенных «демаркационных линий» чувство общности, «соборности». Русские в Крыму, Харькове, Семипалатинске, Приднестровье и Нарве станут не обреченным арьергардом убегающих, разгромленных армий Четвертой Империи, а сражающимся авангардом атакующей Пятой Империи – гвардией «имперских пространств».

Смысл национальной идеологии Пятой Империи в том, что «разделенным» будет назван не только русский народ, но и все населявшие Советский Союз народы. Азербайджанцы, грузины, армяне, узбеки, таджики, украинцы, белорусы – все многоцветное, многоязыкое множество, что составляло гигантскую деятельную и творящую артель, занятую на «великой имперской стройке», где всяк другому был брат, товарищ, помощник. Трудились вместе на одном стапеле, лежали в одном окопе, летели в одном космическом корабле. Обнимались друг с другом в час единых торжеств. Рыдали вместе в минуту горя. Счастье единения, о котором вспоминают все люди, составлявшие единый имперский народ, есть живительный клей, что склеит переломы и трещины евразийских пространств.

«Межнациональная рознь», «ксенофобия» – вымученные определения либеральных политологов и политиков, не понимающих причины национальной и социальной тоски, охватившей народы. Тоски, которая пройдет, как туман гниющих желтых болот под восходящим солнцем Пятой Империи.