Текст книги "Газета Завтра 756"
Автор книги: Александр Проханов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
СЧЕТ ПАМЯТИ
Поддерживая устоявшуюся традицию, Региональный благотворительный фонд содействия увековечению памяти погибших граждан в сентябре-октябре 1993 года продолжает информировать читателей о поступлении пожертвований на изготовление и установку памятника погибшим защитникам Верховного Совета Российской Федерации.
В марте текущего года на банковский счёт Фонд в дополнение к ранее поступившим средствам перечислили свои пожертвования: из Москвы – Анисимов В. А., Трусова З.Н., Шулаева Н.А. – по 100 рублей; Новиков В.М. – 300 рублей; Ашенмиль А.С., Гречихина СИ., Журавлёва Н.П., Кудинов Ю.А., Македонская К.Н., Полинов А.И., Черкасов Ю.Н. – по 500 рублей; Матусяк Е.А. – 700 рублей; Алтухов А.П., Бровин A.M., Балатанова Л.В., Комаров Д.Н., Потёмкина Л.И., Савенкова Л.В., Соболева Н.П., Свиридов Н.А., Фомин Б.П. – по 1000 рублей; Колыванов Н.И., Федин Н.Н. – по 2000 рублей; Буховец Н.А. – 15 000 рублей; из Санкт-Петербурга – Жебуртович А.С., Новиков Е.П., Ященко Н.Е. – по 200 рублей; Иванов А.А. – 1500 рублей; Шукан М.Я. – 2000 рублей; из других регионов – Щипицына М.А.(Пермский край) – 100 рублей, Чирков А.П.(Ивановская обл.) – 500 рублей, Прокудин Л.Н.(Калининградская обл.) – 200 рублей, Карпова Г.З.(Московская обл.) -1000 рублей, Новинский Е.В.(Пензенская обл.) – 100 рублей, Арифуллина Ф.Н. (Томская обл.) – 100 рублей, Романов А.В. (Челябинская обл.) – 200 рублей; из других городов России – Зотов В.М.(Волгоград) – 5000 рублей, Воронов В.Н.(Краснодар) – 1000 рублей, Кожевников Е.Д., Сальев И.Ф.(Новосибирск) – по 500 рублей, Чирков А.Н.(Оренбург) – 1000 рублей, Мамонтов Н.Я.(Самара), Гультяев И.Ф.(Смоленск), Сидоров В.П.(Череповец) – по 500 рублей; поступил почтовый перевод от Тереховой Г. из Латвии на сумму 790 рублей.
Недавно в Правление фонда позвонил Стёпушкин В.В. из г. Липецка и сообщил, что 18.12.2007 г. он перечислил на расчётный счёт Фонда 1000 рублей, однако в перечне фамилий, перечисленных в газете, он не значится. Сообщаем Стёпушкину В.В., что деньги Фондом получены 19.12.2007.
Выражаем благодарность всем перечисленным товарищам и приносим Стёпушкину В.В. извинение за допущенную оплошность.
В целом за первый квартал 2008 года на банковский счёт Фонда поступило почти 250 000 рублей.
Выражаем надежду, что и другие товарищи, а также общественные организации и политические партии, откликнутся на инициативу Фонда и внесут свою посильную лепту в создание памятника погибшим защитникам Дома Советов.
Деньги на изготовление и установку памятника можно перечислить по следующим банковским реквизитам:
Наименование получателя: "РБОФ содействия увековечению памяти погибших граждан в сентябре-октябре 1993 года" Донское ОСБ 7813 г.Москва.
ИНН 7713386381,
КПП 771301001
ОКАТО 45277568000
Р/с получателя 40703810338110101321,
БИК банка 044525225.
Банк получатель:
Сбербанк России ОАО г. Москва
К/с 30101810400000000225.
Назначение платежа: добровольное пожертвование на памятник.
А также почтовым переводом по адресу: 119607, Москва, ул. Лобачевского, д. 98, кв. 104, Смирнову М.И.
Михаил Смирнов, Председатель Правления фонда Тел. для справок: 8-985-780-91-99.
E-mail: [email protected], сайт: http://octl993.narod.ru/
Анастасия Белокурова СЕМЕРО ПРОТИВ КОМИССАРА
«Господа офицеры. Спасти императора» (2008, Россия, режиссер – Олег Фомин, в ролях – Олег Фомин, Александр Бухаров, Марат Башаров, Евгений Стычкин, Анатолий Белый, Михаил Горевой, Анна Азарова, Сергей Баталов, Станислав Дужников, Владимир Виноградов, Павел Абдалов, Юрий Маслак).
Вообще-то их было не семь, а девять, но это не так уж важно. А было так. Весной 1918 года Чехословацкий корпус, сформированный из военнопленных чехов и словаков, согласно Брестскому договору, должен был быть переброшен из Ново-Николаевска (ныне – Новосибирск) в Европу. Большевики по приказу Троцкого потребовали от чехов разоружиться, что оказалось ошибкой, причем роковой. В результате благодаря вооруженному марш-броску корпуса и стихийным антибольшевистским настроениям в народе огромное пространство от Волги до Тихого океана оказалось в руках Белой армии.
Белогвардейское командование Западно-Сибирской директории во главе с начальником штаба тайных вооруженных организаций подполковником Гришиным-Алмазовым переехало из Томска в Омск. И вот в июне из случайно перехваченной депеши начальство узнает о том, что царская семья перевезена из Тобольска в Екатеринбург и заключена в доме Ипатьева. Подполковник Гришин-Алмазов поручает штабс-капитану Давыдову (Олег Фомин) операцию по спасению государя.
Давыдов набирает отряд верных людей и выступает в поход. Офицеры (строгий полковник Стрелецкий, лихой капитан Васнецов, колоритный есаул, грузинский князь Джагаев, опытный подрывник поручик Лозинский, представитель жандармерии Бельский, поручик-дуэлянт Любавин и два казака-пластуна, отец и сын Фрол и Семен Неясные) знают, что в группе есть предатель, и навстречу миссии спасения уже направлена группа большевиков во главе с уполномоченным ЧК, комиссаром Бейтиксом (Анатолий Белый).
Как говорил Джон Уэйн в знаменитом вестерне Джона Форда "Дилижанс": "Есть вещи, мимо которых пройти невозможно". Так на "стреляющем фронтире" зауральской "войны алой и белой розы" пулю-дуру не получат разве что единицы. И пускай в реальности кинорежис– сера-постановщика Олега Фомина пеший переход из Омска в Екатеринбург занимает каких-нибудь пару-тройку дней, перед нами отнюдь не ретро-блокбастер, не слепок ушедшей эпохи, обязанный давать ответы на исторические вопросы. Так что поборникам документальной достоверности следует поостеречься и не тратить зря свои нервы.
Впрочем, истерн, наследующий законы жанра у вестерна, – это прежде всего мифология, а затем уже пресловутая правда жизни, тем более, когда речь идет о пламенеющей гражданской. Основным стержнем стиля всегда выступает Героика, и совершенно не важно, в какие тона окрашено действие. На экране должно предстать "задиристое приключение с горячими персонажами" (именно так характеризовало одно одиозное американское издание фильм Джона Стерджиса "Великолепная семерка"), все остальное – не в счет. И пусть в советские времена "наши" носили кожанки и фуражки со звездами, а "плохие" были обряжены в офицерскую форму с погонами и шевронами, перевертыш в новой картине Фомина – ход отнюдь не политический, а сугубо личный. Что бы ни вопила по этому поводу либеральная критика, чьи политические пристрастия меняют векторы направления хаотичнее всех стихий.
Вернемся к истерну. Хаос и беспредел, завертевшие Россию в огненном вихре "своих и чужих", на экране оказался отличной стартовой площадкой для жанра: среди дыма пожарищ сильные мужчины вели разговор о своих убеждениях с помощью выстрелов (как говорится, ваше слово, товарищ Маузер!). И слово это было "смерть".
Революционное насилье писало историю дымящейся кровью, не менее алой, чем та, что проливалась в песках прерий на Диком Западе. Истерн был неизбежен. В гибком, как ветер, свисте пуль и сабельных блесков поэзия и драма сплеталась в единственно возможную форму отечественного мифа: много в поле тропинок, только правда – одна.
Именно ее отстаивали на огромных пространствах советской России красноармеец Сухов ("Белое солнце пустыни"), Егор Шилов ("Свой среди чужих, чужой среди своих"), Роман Глазов ("Шестой") и многие другие герои "ревущих двадцатых". Фильм Фомина мог легко встать в одну обойму с лучшими образцами жанра, если бы не правда, которая у каждого из героев оказалась своя. "Гарантируешь мне пышные похороны?" – спрашивает капитан Васнецов (Александр Бухаров) в ответ на предложение Давыдова спасти Императора. "Нет, разве что скромную могилку без креста", – отвечает тот. И в этом всем звучит последнее "ура!" рыцарству, горький, прощальный привет небесам потерянной родины. На другой стороне границы, изрешеченной пулями, иная истина: чекист Бейтикс не менее предан революции, и дым отечества для него столь же сладок.
Образ Бейтикса – вообще одна из главных удач ленты, в эпицентре которой обязаны стоять не только револьверные дуэли, но и характеры.
Потертая кожанка, стальной взгляд, шипящий, прерываемый кашлем, голос… Забавно, что критики разделились во мнениях, какой национальности принадлежит уполномоченный ЧК – еврей он или прибалт, словно возможно перепутать между собой физиогномику столь разных народов. Именно харизматичная цельность Бейтикса делает его интересным. И, как ни странно, оттеняет суровую одержимость чахоточного комиссара не мужественная сдержанность Давыдова, разухабистое эпигонство Васнецова, европейский лоск Лозинского (Михаил Горевой) или народная мудрость Фрола Неясного (Сергей Баталов), а водевильный апломб Красовского – персонажа, на котором следует остановиться подробнее.
Красовский (в его роли – Евгений Стычкин) – разбойник, но вроде как союзник красных, если вообще слово "союзник" уместно в контексте подобного человека. Одержимый золотом бывший офицер, сколотивший банду и грабящий поезда, он делает все возможное, чтобы его лесная жизнь не была предательски скучной. Напяливает треуголку, держит петуха в золоченой клетке, играет с пойманным семитом в бильярд, где ставкой является жизнь пленника – в общем, отрывается по полной. Следуя собственным принципам, и смерть принимает на сундуке с червонцами. Идейного смысла в нем может быть и немного, но без такого героя картина потеряла бы свой ироничный шарм.
Небольшой бюджет "Господ офицеров" и старания режиссера соответствовать маякам его юности позволили сделать фильм в духе лент режиссера Самвела Гаспарова (того самого, что снял "Шестой" и "Хлеб, золото, наган"), что в наши дни становления "обновленного" самосознания путинско-медведевской России кажется удивительным делом. Пока на экраны выпущен конвейерный поток псевдоисторических компьютерных киношек "патриотического" содержания, Фомин вернулся к истерну, как к варианту поговорить о русских на человеческом языке. Ведь взрывы и трюки в фильме действительно настоящие, словно вернувшиеся из тех времен, когда нечто подобное под треск петард и с романтикой в сердце запускалось на Одесской киностудии и киностудии имени Горького.
Олег Фомин знал, что делает. Отказавшись от консультантов, он допустил исторические условности, за которые любой резонерский критик (читай зритель) готов осудить не раздумывая.
Неудивительно, что для некоторых разобраться, с каким кино мы имеем дело, оказалось затеей столь же обреченной, как и спасение государя для офицеров отряда Давыдова.
И напоследок. Обвинять ленту в голливудских штампах просто нелепо. Ведь и ставший уже классикой истерна "Шестой" есть нечто иное, как вольная компиляция упоминавшейся уже выше "Великолепной семерки" и "Капкана" Серджио Николаеску. Вспомним, что и Стерджис нашел свой сюжет не на берегах Рио-Гранде, а Куросава вообще просто-напросто радикально переосмыслил сюжет картины "Семеро смелых", снятой Сергеем Герасимовым еще в 1936 году.
Елена Антонова СТРАНА ПРОСТОРА, СТРАНА ХРИСТА
Соборность – краеугольный камень характера русского. География России – ее местоположение, климат, неоглядные суровые просторы – взрастили эту черту. Без товарищества и кооперации русским было не выжить. Оттого эти качества как бы врезаны в наш генотип. Оттого же внутренние и внешние перестройщики никогда не брезговали средствами, дабы вытравить их из сознания народного. Индивидуализм, свобода отдельно взятого человека – это не про нас. Это – для толерантных, благополучных, думающих в первую очередь о себе и комфортной жизни людей Запада.
Такими же они хотят видеть и нас, в чем немало преуспели. Для русских же утрата соборности, коллективизма равносильна смерти нации.
Основой любой деятельности народа нашего – его труда, отдыха, молитв – всегда был коллективизм, который ярче всего проявил себя в народной музыке: хороводах, песнях, хорах, издревле любимых, даже боготворимых на Руси. Среди крупных русских композиторов нет ни одного, кто не писал бы хоров. Начиналось все с церковных богослужений и концертов духовной музыки. Потом стали сочинять хоры для опер, симфо-хоровые сочинения крупных форм, и всегда – великое множество песен, их хоровых обработок. В одном ряду с гигантами русской музыки XIX века, отдававшими сочинениям хоров много времени и сил, – Бортнянским, Глинкой, Даргомыжским, Мусоргским, Бородиным, Чайковским, Римским-Корсаковым, Танеевым, Рахманиновым, Лядовым, стоят корифеи недавно ушедшего века – Прокофьев, Шостакович, Свиридов, Гаврилин.
Традиция любовного отношения к хорам не потеряна и сейчас, о чем говорит прошедший концерт весьма интересной хоровой музыки новой поросли композиторов, близких школе Георгия Васильевича Свиридова, – Ивана Вишневского и Алексея Вульфова, о котором мы писали.
Свидетельством востребованности и непреходящего интереса к хорам стал и концерт в Большом зале Московской консерватории, с аншлагом прошедший на 6-ой седмице Великого поста. В концерте, который назвали словами Георгия Свиридова "Страна Воскресения", были исполнены его "Песнопения и молитвы" для хора без сопровождения, создаваемые им на протяжении 1980-1997 годов. А параллельно с пением хоров на большом полотне, натянутом в центре сцены, шел "осмысленный показ" видеоряда фресок великого русского иконописца последней трети XV века Дионисия из собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря, которые в течение 8 лет (1994-2002) для проекта "Свет фресок Дионисия – миру" создавал недавно фотохудожник Юрий Холдин.
Концерт стал совместным проектом Национального свиридовского фонда и Фонда "Фрески Руси".
Архитектура Ферапонтова монастыря, пространство собора Рождества Богородицы, светоносность образов Дионисия, их внутренняя полнота и цельность, утонченная целомудренная пластика дионисьевского рисунка, мягко сияющие цвета, – все, что увидел, чем проникся, к чему стремился приобщить и зрителей редкостно глубокий художник светописи Холдин, вместе с музыкой Свиридова, которую тот писал "из глубины души", несло духовный заряд такой силы, так полно раскрывало макрокосм русского религиозного сознания, что временами перехватывало дыхание. До боли, до катарсиса наслаждались, принося очищение душе, зрение и слух. Эта гармония Слова, музыки и художественных пластических образов вылилась, как и мечтали о том авторы проекта, в высокое "храмовое действо".
"Песнопения и молитвы", завершившие творчество Георгия Свиридова, стали, по сути, его духовным завещанием. Он свято верил, что "возрождение Христианства в России… приведет к новому его ощущению, пониманию, новому чувству этого великого и вечно живого учения". Чувством этим проникнуты все хоры его сочинения, число которых вместе с последним – "Величанием пасхи", восстановленным и отредактированным Антоном Висковым по домашней аудиозаписи, где Григорий Васильевич поет свое сочинение под фортепиано, оказалось равно 27. Причем некоторые из них были исполнены впервые.
В концерте приняли участие два хора: Хор Государственной Третьяковской галереи, чьим основателем и руководителем является Алексей Пузаков и Мужской хор Московского ставропигиального Сретенского монастыря под управлением Никона Жилы.
Большинство сочинений исполнялось силами обоих хоров, которыми дирижировал Алексей Пузаков. Три стихиры (монастырские) для мужского хора спел Хор Сретенского монастыря, управляемый своим руководителем. Главное, что нужно сказать об исполнении, это то, что все 27 хоров духовной музыки Свиридова вызвали у слушателей то "святое" и "трепетное" отношение, о котором всегда мечтал их автор.
Самое же отрадное состоит в том, что этот концерт оставил светлое, радостное ощущение.
После него Россия виделась уже не только, как "страна просторов, страна песни, страна печали, страна минора, страна Христа", как писал о том Свиридов, но как "страна Воскресения", которую вера и свет искусства способен неузнаваемо преобразить.
Савва Ямщиков ПАМЯТЬ БЕССМЕРТНА
Слово от Саввы Послевоенный Псков представляется мне городом из эпохи Возрождения. Совпавшее с праздником святой Равноапостольной княгини Ольги – основательницы старой русской колыбели – изгнание незваных гостей осветило древний город мирным благодатным солнцем. Где-то ещё гремели орудийные залпы, Советская Армия продвигалась с боями к Берлину, а уже с осени 1944 года, согласно правительственному постановлению, в разрушенном городе начали свою нелёгкую благородную деятельность архитекторы-реставраторы, музейные хранители и искусствоведы. В родной город из Ленинграда вернулся пламенный его патриот и исследователь Юрий Спегальский, вслед за ним осели здесь прошедшие дорогами войны архитекторы ленинградской школы Борис Скобельцын и Всеволод Смирнов.
Вокруг них быстро объединились местные каменщики, плотники, кузнецы и строители. Стали приезжать и подолгу работать со псковскими святынями московские специалисты.
Археологические раскопки вели учёные из
Эрмитажа, МГУ, а рядом с ними осваивали уникальную профессию местные энтузиасты.
Духовным стержнем, объединителем и наставником людей, возрождающих город из руин, стал недавно вернувшийся из многолетней каторги Леонид Творогов – человек-легенда, символизирующий Голгофу и Воскресение, выпавшие на нелёгкую участь его современников.
Атлантом, нёсшим на своих могучих плечах восстановление исторического облика Пскова, сумевшим заразить своею любовью к городу и передать мощнейшую личную энергетику окружающим, безусловно, был Всеволод Смирнов. Могучий, получивший от природы недюжинное здоровье, светлый и практичный ум, перенёсший ужасы войны, человек стал негласным хозяином Пскова и, не вступая в никчёмные перепалки с партийной и административной верхушкой, руководил созидательной и культурной жизнью Земли Псковской. Во всём Советском Союзе, а Псков посещали тогда сотни тысяч людей, интересующихся прошлым своей страны, имя Всеволода Смирнова было так же широко и славно известно, как фамилия хранителя Пушкиногорья Семёна Гейченко или титул Псково-Печерской обители архимандрита Алипия.
Немало памятников воинам-победителям и жертвам Второй мировой установлено на многострадальной нашей земле благодарными потомками. Все они вызывают слёзы поминовения и внутреннее почтение – от могилы Неизвестного Солдата у Кремлёвской стены до маленькой пирамидки с металлической звёздочкой над скромным деревенским захоронением. Памятный же знак, поставленный Всеволод Смирновым у псковской крепостной стены, занимает особое место в мемориальном наследии России. Связанные в мощный пучок подлинные орудийные стволы строго вертикально нацелены в небо и как бы предупреждают о бессмысленности и бесчеловечности любого военного конфликта: снаряды, выпущенные с таким прицелом, упадут на головы стреляющих. Горящий у подножия пушек вечный огонь – память о защитниках древнего Пскова на все времена, включая героическую Шестую роту, сложившую головы в развязанной нынешними хозяевами страны в кровавой бойне.
Главным же творческим наследием, созданным чуткими и заботливыми руками Смирнова и его сподвижников, стали возрождённые к новой жизни памятники монастырской церковной и светской архитектуры XII-XIX веков. Поражаемся сегодня, как много удалось сделать энтузиастам, влюблённым в свою профессию до самозабвения. Как спорилась тогда огромная восстановительная работа у псковских реставраторов, как горячо и близко к сердцу принимали они каждый новый проект, как стойко доказывали правильность предлагаемых вариантов воссоздания первоначального облика древних построек. В своих спорах и научных поисках они были подчас похожи на больших детей, играющих в самые серьёзные игры. Сколько красоты и изящества вкладывали в свои архитектурные чертежи и проекты Борис Скобельцын, Юрий Спегальский, Всеволод Смирнов и Михаил Семёнов, азартно соревнуясь друг с другом в поисках истины.
Мастерская и кузница Смирнова, расположенные в звоннице XV века – Успенской церкви от Парома, были своего меккой для всех ценителей классического наследия. Архитектурные замыслы, кузнечные изделия, живописные холсты и листы акварели рождались на глазах у зачарованных наблюдателей, становившихся невольными сотворцами чудесных деяний рук человеческих.
Всеволод Смирнов притягивал, словно могучий магнит, молодых художников, писателей, физиков, врачей, стремящихся постичь тайны его ремесла.
Каждый имел право на участие в задуманной работе, от каждого ждали посильного вклада в её успешное и результативное осуществление.
Безразличных в смирновский круг не тянуло, они быстро отсеивались, теряя счастливую случайность окунаться в живой родник творения вечной красоты.
Сейчас, когда Псков, славный своими древностями, созданными самобытными и неповторимыми мастерами, разрушается на глазах; когда нахрапистые, не помнящие родства доморощённые рыночники и производители зеленого змия стараются спешно застроить заповедные уголки города дорогими, но безвкусными "золотыми" набережными, "звёздными" отелями и мавританскими особняками, особенно не хватает людей масштаба Всеволода Смирнова. Он не позволил бы закатывать бетоном драгоценные археологическое слои, проводить отопительные трубы сквозь стены церквей XVI века, не дал бы разрушаться на глазах местному музею или иконному убранству Троицкого собора. Я верю, что память о Смирнове, Спегальском, Скобельцыне и архимандрите Алипии бессмертна. Им на смену обязательно придут верные ученики и последователи и не дадут погибнуть Земле Псковской, ибо она является оплотом и надеждой существования России.
Выставка работ Всеволода Смирнова проходит в НИИ Реставрации (м. "Парк Культуры", Бурденко, 23)
