Текст книги "Сеанс магии с предшествующим мятежом (СИ)"

Автор книги: Александр Бельский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 9

Глава 9, в которой герой возвращает себе сознание, но теряет голову, а также разбирается в своих способностях.

Дарри очнулся. Это произошло мгновенно, как будто лампочку включили. Он чувствовал себя настолько сильным, настолько свежим и могучим… Словно он был сосудом, который долго наполнялся, но вот вдруг перелился, а Сила, бурлящая в нем, текла через край и требовала выхода. Вокруг было довольно темно, но лавка у армирки вообще была темноватой, так что понять, сколько времени, было затруднительно. Он лежал, раздетый догола и укрытый, на чудом не развалившемся диванчике. Рядом, в кресле, прикорнула Варазза. Впрочем, как только он пришёл в себя, она тут же проснулась, так же легко, как и сам Камень. Купчихи не было видно.

– А где Наталья? Неужели к себе домой пошла? С ума сошла…

– Нет, что ты… Я её пока от волдырей избавлять не стала – так безопасней. Спрятала в подвале. Там сухо, и, помимо погреба, есть ещё и жилая каморка с кроватью. Я ей дала успокоительного сбора, так что она спит сейчас.

А вот интересно, зачем ей каморка в погребе? Не так-то проста армирка. Впрочем, у всех свои тайны. А Варазза подсела к нему, наклонилась, щекоча своими темными длинными волосами, и прошептала жарким, будоражащим шёпотом:

– Я так и не поблагодарила тебя…

– Зачем? Не надо, перестань, – внезапно охрипшим голосом ответил Дарри. Он понял, что сейчас должно случиться, и хотел, и боялся этого.

– Надо! Затем, что я жива, затем, что я свободна! Затем, что я сама могу распоряжаться своим телом и своей душой! Затем, что я так хочу! – и она огненным поцелуем закрыла его губы, пытавшиеся ещё что-то пробормотать. Впрочем, он и не сопротивлялся почти, а мысли все куда-то пропали. Лишь напоследок мелькнуло лёгкое сожаление, что Вараззе не хватает Натальиных статей. Уж больно хрупкая она, воздушная…

…А диван они всё же сломали…

За окном темнело, но Варазза не решалась зажигать светильники. За окном ещё и постреливали, и, временами, очень даже оживлённо. Пару-тройку раз в стены лавки ударялись пули, шальные, скорее всего, и тогда с потолка, с подвешенных к стропилам предметов и пучков листьев и трав сыпалась труха. Сруб, хоть и невеликого размера, был сложен из толстых брёвен, так что опасаться стоило только разве что попадания из крупнокалиберного пулемёта. Ну, или выстрела почти в упор. Но всё же становилось как-то неуютно. Одна сквозная пробоина в стене таки образовалась, и, когда Камень увидел каверну выходного отверстия, он почувствовал, как его волосы встали дыбом. Слишком живо представилось, как во сне его клюёт шальной пулей. Или, чуть позже, их с Вараззой убивает вместе… Бррр!

Дарри, уже в штанах и рубахе, подпоясаный, но босой, сидел за стойкой, аккуратно застеленной им тряпицей, и заканчивал чистить оружие. Всё оружие, и своё, и трофейное. Винтовка и дробовик уже висели на вбитых в стену крючьях, а сейчас он заканчивал с последним револьвером. Голод был лютый, и стрельба его никак не приглушала. Пока он был занят, это не так ощущалось. А армирка тем временем, спустившись в погреб, разожгла там лампу, судя по пробившемуся из открытого люка в полу свету. Её не было довольно долго, а когда она появилась, стало ясно почему. Дарри торопливо сдёрнул со стойки тряпицу и, вытирая ей руки от масла, попытался помочь Вараззе, но та жестом руки остановила его.

Она с натугой втащила по лестнице две изрядно набитых полотняных сумки и стала собирать на стол, расставляя по освобождённой Дарри стойке извлеченные из шкафчика красиво расписанные и покрытые глазурью глиняные тарелочки, тарелки и тарелищи. Ловко и быстро заполняя их едой, она полушёпотом сказала, что купчиха всё ещё спит. Варазза принесла и сыровяленый окорок, и армирские бараньи колбаски, острые, как жало пчелы, и грудинку, и пару копчёных птиц – не то мелких кур, не то крупных куропаток, одуряюще щекочущих нос своим ольхово-дымным ароматом. Ещё были сыры – армирский твёрдый козий и овечий, круг мягкого вирацкого с белой плесенью на поверхности, желтоватый марианский, весь в дырах и дырочках. Соленья в горшочках – грибы, капуста, огурцы, черемша. Зелень – листья кресс-салата, укроп, петрушка. Коврига черного хлеба и две лепешки, с кунжутом на тощем центральном круге и без него – на толстом румяном краю. Сухарики, чёрные соленые и сладкие с орехами…

Не дождавшись, пока она закончит священнодействовать, Дарри цапнул колбаску и впился в нее зубами. Он ожидал получить по рукам. И получил. Всё-таки женщины одинаковы, что гномьи, что человечьи… Дожёвывая колбаску, он достал нож и аккуратно, чтобы не испортить стойку, напластовал прямо на ней хлеб, сыр и мясо. Соорудив огромный многослойный бутерброд, он с наслаждением принялся его уничтожать. Варазза ещё раз спустилась в погреб и принесла огромную, с полчетверти (примерно 1,5 литра) кружку. Обнадёжившегося было Дарри ждало разочарование – это было не пиво, а квас. Варазза сама почти не ела, а, подперев щёку рукой, задумчиво на него смотрела, лишь время от времени беря с тарелки то листик салата, то кусочек сыра, то ломтик хлеба. Тем не менее снедь стремительно убывала, да и квас тоже. Наконец, сыто ухнув, Дарри отвалился к стене и степенно поблагодарил хозяйку за угощение.

– Что ты собираешься делать теперь? – спросила его друидка.

А действительно, что? Сидеть тут, пока не утихнет бунт? Форт не взят, это слышно по перестрелке. Непонятно, на что надеялись бунтари, на Созерцающих? Или на то, что Тверь завязла в очередных разборках с эльфами? Как бы то ни было, для начала надо бы получше понять, что вообще творится в Пограничном. А ещё бы лучше – разобраться, что произошло и с ним самим. Ведь не просто так он стал видеть руны и взрывать камни! И, кстати, стоило бы у Вараззы и поспрашивать. Друиды и сами – Владеющие, да и просто знают много.

– Для начала – спрошу тебя, не сможешь ли ты растолковать мне, что со мной случилось, что такое магическое истощение и чем оно мне грозит? И как ты всё это разглядела?

– Ну, я так думаю, ты и сам теперь можешь понять, как я разглядела. Силу-то, поди, видишь теперь? А случилась с тобой инициация. Ты это сразу не понял, и чуть себя не выжег. До сегодняшнего дня я считала, что у гномов нет Владеющих. Ты говорил – думаешь, что стал сегодня Рунопевцем. Я не сообразила тогда сразу, не до того было. Знавала я ваших Рунопевцев, и твоего мастера Килли, кстати, тоже. Нет в них магии, я бы увидела, как вижу сейчас в тебе. Руны они наносить умеют, да. Но магии в них нет ни на волос, и научить тебя ей – они не смогут. Давай думать вместе, кто бы тебе мог стать наставником. У всех есть своя магия. У эльфов. У гномов, как выяснилось, тоже… У нас, людей, так и вовсе бывает разная магия. Даже не знаю, как объяснить. Что-то из чуждой тебе магии исполнить можно, и даже выучить. Но понять – нет. Рыбы не летают. Друид не научит некроманта, а некромант друида. Хотя увидеть и понять, что происходит, они смогут. А повторить – нет. Источники Силы у них разные. У людей волшебник вне школы, который может Силу черпать от каждой из стихий – великая редкость. И если от стихии к стихии перейти ещё можно, то от стихии к Смерти… Ну, я вот не знаю ни одного случая. Я могу учиться у эльфов, потому, что друидка, они и были нашими учителями. Могу понять и научиться магии Воды, Воздуха и Земли. А у некроманта или Созерцающего – не смогу. Ты, я точно вижу по тебе, видишь и касаешься стихий Земли, Воды, Воздуха. Силу Дерева ты не видишь? Или пока не видишь… Наверняка – есть Огонь, но его уже не вижу я. Но ты не попал в ловушки тугов, когда забирал жезлы. Выходит, ты видишь магию Смерти? Я не могу судить, я её не вижу. Дальше – у каждого есть свой запас Силы, у кого-то больше, у кого-то меньше. Его можно подпитывать из твоих стихий, но это не быстро. Можно – от амулета с запасом Силы, из него я тебя и восстанавливала. Амулет запасает силу или от какого-то источника, или он универсален, и запасает силу от всех возможных источников, включая даже Смерть. Мой как раз универсальный. И ты выпил все его составляющие, и почти целиком, а там запаса Силы было… Мне при полном истощении – раз на пять. Значит, размеры собственного запаса у тебя громадные. Но при этом ты себя едва не выжег, и допрыгался до истощения. С другой стороны, после инициации ты мог и не набрать много Силы, если ты до этого был пуст. У людей так не бывает, но кто знает, как это у вас, гномов? Истощение – это когда ты исчерпал свои Силы почти до донца, а выжечь себя – это значит израсходовать столько, что сгорит сама твоя связь с Силой. Или Силами. Так что самое важное для тебя – научится пользоваться Силой. Не брать её слишком много, не тратить без счёта. Но и не скупиться излишне, если есть нужда. Как произошла инициация? У каждого она происходит по-своему. Или растет твой запас, и, в итоге, прорывается наружу. Или ты попадаешь, прямо или вскользь, под действие заклинания, артефакта либо просто – силы, и с тебя вдруг спадают оковы, которых ты и не замечал. Или вдруг происходит что-то потрясшее тебя. Смерть близкого человека, или, наоборот, большая радость – рождение первенца, например. По-разному у всех происходит… У каждого – что-то своё.

Как тебя научить пользоваться силой? Ну вот, смотри. Ты должен увидеть мои линии воды и воздуха. Я не колдунья, а друидка. Я не могу колдовать напрямую, только через дерево. Или создавать эликсиры. И возможности мои не очень-то велики. Сейчас я наберу силы столько, чтобы хватило на создание простого эликсира. Сложные, вроде малого исцеления – мне не под силу. Скажи, что ты видишь?

– Ничего. Я чувствую, что что-то появилось вокруг тебя. Какое-то словно бы мерцание. Наверное, это Сила и есть. Но не вижу больше ничего.

– Но, если ты не видишь ток силы, как же ты тогда творишь заклинания? И как ты тогда освободил нас от ошейников? Я не могла увидеть ничего, будучи под властью ошейника, но ведь он раскрылся!

– Да не творил я никаких заклинаний! Я их не знаю ни одного, да и не умею. Ну-ка, подожди, – Дарри вдруг кое-что вспомнил. Он сполз с высоковатого для него стула и начал копаться в своей сбруе и оружии, – а где мой жезл?

Армирка грациозно соскользнула с лавки, подошла к одному из шкафчиков на стене и, выдвинув из него ящичек, достала из него жезл погибшего колдуна-подпоручика. Или уже жезл Дарри? Он его сразу ощутил, более того, понял, что жезл как-то почувствовал его самого, словно они были частью единого целого. Но в ящике жезл не ощущался – и иной магии в лавке было предостаточно, и, судя по всему, сам ящик тоже был не так прост. Дарри, глядя на Вараззу, вопрощающе поднял домиком левую бровь. Она поняла его немой вопрос, и объяснила, не оправдалась, а именно объяснила:

– Негоже его было на виду оставлять. Могли прийти и другие… с платками. Да и просто не стоит колдовские предметы по полу разбрасывать, – и она протянула жезл гному. Ойкнула, едва Дарри коснулся артефакта, словно бы её ударило током, а возможно, так оно и было. Потирая ладошку с аккуратными коротко обрезанными ноготками другой рукой, улыбнулась и смущённо сказала:

– Похоже, он и правда теперь твой. Хотя я и не понимаю, как это возможно…

– Погоди, ты сказала – разбрасывать артефакты. А рабские ошейники? Мы их оставили в том доме…

– Эту мерзость вдвойне нельзя разбрасывать. Я принесла их сюда. Потом их нужно будет обязательно уничтожить.

– Это правильно. Ладно, давай вернемся к нашим опытам. Ну-ка, попробуй теперь сделать то же самое – набрать силы.

На этот раз он увидел. Нити, подобные той, что выходила из него, когда он делал булыжник-гранату или боролся с нежитью. Только намного тоньше, и разных цветов. Они выходили из Вараззы примерно в том же месте, что и у него, но не по прямой, а выписывали кренделя, сплетались в узоры, завязывались в узлы. Голубые, зелёные, перламутровые, розовые нити. Это было красиво, но очень сложно и не совсем понятно. Он почувствовал, что теперь разглядит их и без жезла, и убрал его за пояс, по-прежнему его ощущая, словно часть себя, но не пользуясь им, чтобы разглядеть узор. Получилось! Он, словно подслеповатый покупатель в лавке к штуке ткани, потянулся к этим нитям. Не рукой, и даже не своей нитью, а… Ну он не мог объяснить, чем-то, что могло эти нити потрогать. И потянул их к себе. Варазза болезненно охнула, прижала обе руки к груди и тихо сползла на лавку. Он испугался и отпустил нити. Армирка выдохнула и задышала, растирая себе грудь. Когда он потянулся к ней, пытаясь помочь, она испуганно, как щенок, который боится, что его ударят, отшатнулась, но затем, пересилив себе, позволила ему поддержать себя. Жалко улыбаясь, она сказала:

– Ты очень, просто невероятно силен. Мне показалось, что ты сейчас вырвешь из меня всю Силу. Вместе с жизнью и душой. Я понимаю, что ты не хотел. Но пожалуйста, не делай так больше никогда. Я даже не поняла, чем и как ты это сотворил. И никогда не слышала, чтобы такое было возможно. Откуда это в тебе?

– Я не знаю. До сегодняшнего дня не было ничего, понимаешь, ничего! Я не представляю себе, что такое заклинание, как его создать. Я видел разноцветные линии Силы, выходящие из тебя, и просто хотел их рассмотреть поближе, пощупать узелки и плетения. На мгновение мне почудилось, что я что-то понял, и я словно потянулся к ним, потрогать. Ну и потрогал. Но не рукой. Я и сам не смогу объяснить, как и что я сделал. Прости, уж точно меньше всего я хотел навредить тебе или напугать. Бывший хозяин жезла… Он умер на моих руках. И всё пытался что-то объяснить, сказать… А когда он отошёл, меня как толкнуло, и словно какая-то цепь, сковывавшая меня, вдруг лопнула. И ещё я начал чувствовать его жезл.

– Наверное, умирая, он отдал тебе и свою Силу. А она наложилась на что-то в тебе, и произошла твоя инициация. Но, если ты не умеешь волхвовать, как же ты снял ошейник?

– С помощью рун. Иного-то я и не знаю. Помнишь, я сказал тебе, что, кажется, стал Рунопевцем? До этого дня я не мог просто наложить или внедрить руну, мне нужно было её начертать. И ты ошибаешься насчёт Рунопевцев, у них есть магия, просто, наверное, ты не можешь её почувствовать и увидеть. И, может быть, Владеющий, умирая, пробил заплот к владению этой магией, да ещё наградил меня своей, вот они и переплелись. Погоди-ка. Тут у меня мелькнула одна мысль. Ты можешь, например, зажечь волшебный светильник?

– Могу, но зачем?

– Я боюсь просить тебя саму сделать что-либо с помощью Силы – вдруг я по неумелости снова причиню тебе боль? Я этого совсем не хочу, совсем. А тут Сила, но не привязанная к тебе. Есть у меня одна мысль, и ее надо проверить, иначе она сожрёт меня изнутри.

Варазза, все ещё морщась, встала, прошла к комоду, на котором стоял небольшой шар волшебного светильника, и включила его. Дарри, разглядев слабый всплеск Силы, увидел красные и белые ниточки, едва видные, танцующие вокруг него. Их танец словно складывался в... письмо, что ли... Ну да, как он и подумал, в руну! Только он такой не видел никогда. Камень, стараясь всё сделать без жезла и взять силы как можно меньше, представил себе, как эта новая руна вращается, напитываясь нитью его силы, но, помня про камень-бомбу, дал ей сделать едва пару оборотов, после чего оборвал нить и дал руне активироваться. Рядом с шаром светильника вспыхнул холодным светом такой же, только не заключённый в стекло и раз в десять более яркий шар. Заворожённо глядя на него, он убавил, влияя на руну, яркость свечения. Потом чуть прибавил. Потом – выпил назад всю силу, вложенную им в руну. Руна, а за ней и шар, исчезли. Задумчиво, обращаясь то ли к Вараззе, то ли к самому себе, он сказал:

– Нет, я ошибся. Я не Рунопевец. Я – Рунотворец.

Глава 10

Глава 10, опять короткая, в которой герой продолжает разбираться со своими способностями и принимает безумное решение.

Он сидел и устало смотрел на отсветы пожаров за окошком. Горело где-то неподалёку от «Улар-реки», где они остановились бесконечно давно, утром. Варазза, слава всем богам, не совсем его поняла. Поторопился он ей про Рунотворца языком трепать, то дело только гномов. Для нее, впрочем, не было большой разницы между Рунопевцем и Рунознатцем, а про Рунотворцев она, кажется, вовсе не слышала. Друидка успокоилась, поняв главное – он начал осваиваться со своей силой и понемногу учится её контролировать. Дарри и в самом деле, сначала оробел, а потом, как ребёнок на новую игрушку, с жадностью набросился на своё новое умение. Боясь затронуть Силу армирки, он пытался получить знания на артефактах. Жидкость, пахнущую хвоей, всеочищающий и всёуничтожающий огонь друидов, исследовать не стали. Во-первых, не хватало ещё спалить их убежище, во-вторых, руну «Омм», символ огня, Камень и так знал. Именно ее он вкладывал в булыжник. Правда, для друидского очищения, как он подозревал, ее нужно немного изменить, но это потом. Руну вечной свежести, для хранилищ всякой снеди, он тоже знал. Амулетом портала без умения привязки лучше не пользоваться – угодишь в Дурное болото, и поминай, как звали. В общем, не так много оказалось полезного, что можно было бы изучить, но суть он уловил. Нужно будет потом поглядеть на действия колдунов или артефактов, делающих то, чего не могут известные ему руны, и пытаться представить себе в этот момент новые руны, способные эти действия в себе воплотить. Звучит-то просто, сделать трудно. Почти час он ухлопал на «Печать взломщика» – амулет, отпирающий запоры. Как гнома, его несколько возмущала такая магия – направленная на вскрытие самых хитроумных гномьих замков. Но и задачка не давалась, это его раззадорило и увлекло. Пока он додумался, что в этом, простеньком на первый взгляд и не очень большой колдовской силы предмете скрыто нечто, что описывается не одной руной, а целыми четырьмя… И новой из них была всего лишь одна, соединяющая три остальных в единое целое. Он не очень представлял себе, что делать с умением вскрывать тайные замки – ведь не идти же, в самом деле, во взломщики! Пока не сообразил, что им можно вскрывать и рабские ошейники, да к тому же не только не затрачивая столько сил, как он это сделал сегодня, а, наоборот, откачивая Силу из ошейника и пополняя свой запас! Причем все это можно сделать в обход управляющего жезла, нужно только добавить к новой руне всего одну черту. Вот уж воистину, лишних знаний не бывает, бывает неумение их использовать. Для проверки он потерзал ошейник, закачивая и выкачивая из него силу. Потом, тоже для проверки, разломал этот ошейник на куски. При этом сломался и жезл, парный ошейнику. Затем у них дошел черёд до амулета незначительности. Тут тоже пришлось попотеть. Как только Варазза активировала его, он переставал замечать её, а, вместе с ней – и сам амулет. Ну и, не видя амулета, не видел и действия магии. Заколдованный круг какой-то! Пока не сообразил, и не попросил друидку запустить амулет так, чтобы его полог покрывал их обоих. Переплетение нитей было не очень сложным, но повторяющимся, из одинаковых элементов и очень густым. К тому моменту, когда он решил, что понял достаточно, амулет почти разрядился. Варазза, с помощью своего шара силы, которым она выхаживала Дарри, принялась его заряжать, и это притормозило Дарри, уже готового воплотить руну, представленную им в воображении. Он задумался, как бы сделать ее самоподдерживающейся. Иначе в нее нужно было либо закачать очень много силы, либо она быстро слабела бы и рассыпалась. Когда же все было почти готово, он вдруг сообразил, что ведь и сам не сможет найти скрытый предмет, а при самоподдерживающейся руне – не найдет его никогда. В итоге родился настоящий, как ему казалось, шедевр. Руна могла существовать вечно, впитывая Силу из окружающего мира, просто бесконечно долго. При этом Сила не поглощалась ей в количестве большем, чем это делают камни и деревья, и ее нельзя было найти по этому самому поглощению магическим поиском. Ещё она была избирательна – он мог при формировании сделать так, чтобы действие руны не затрагивало не только его самого, но вдобавок и тех, кого он пожелает. И хотя она могла действовать бесконечно долго, при этом он мог её в любую секунду убрать, а силу забрать себе. Ай да Дарри, ай да молодец! Решив, что такой замечательной придумкой он реабилитирует себя перед предками за руну-взломщика, он понял, что должен немедленно её создать и испытать. Хорошо, что испытывал не на себе. Задумав спрятать стул, на котором недавно сидел, он начал представлять себе новую руну. Она, как и плетение амулета, получалась сложной и повторяющейся. Неожиданно затратилось очень много Силы. Стул исчез. Но так не должно было быть! Он-то сам должен был его видеть! Потянув кончик силы назад, он встретил неожиданное сопротивление, но всё же преодолел его, и «поглотил» силу обратно. Стул возник там же, где был, но словно обгорел, и от него ощутимо несло паленым, даже Варазза обернулась. Охнув, она зашептала:

– Ты что творишь! Пожар хочешь устроить?

Дарри поднял в успокаивающе-останавливающем жесте ладонь, мол, не отвлекай! Тихо поёжился, вообразив, что было бы, если бы он наложил руну на себя. Следовало со всем хорошенько разобраться. Свирепо поскрёб свой подбородок, словно пытаясь проверить, не растет ли долгожданная борода внутрь, а не наружу, и задумался. Представив в голове руну-новоделку и, на всякий случай, полностью заблокировав силу, а у него это уже хорошо получалось, он начал и так и эдак ее крутить, пытаясь разбить на простые составляющие и выяснить, в чём же он так ошибся. Гномы методичны и упрямы. Перебирая все черты и чёрточки, он, наконец, понял, в чём дело. Небольшая ошибка в написании, два похожих элемента, а вот – поди ж ты! Вместо того, чтобы скрыть предмет от взглядов, он убрал его от взглядов. Убрал из этого плана бытия мира. Куда? Да Прародитель лишь знает, может, и вовсе на демонический план бытия. Хорошо, что никто не прицепился к стулу и не вторгся в этот, наш мир. Представив, что могло бы быть, Камень поёжился снова. Впредь никакой спешки, никаких испытаний на себе. И до первой пробы всякую новую руну исследовать, хоть это займет месяц, хоть год! Медленно и тщательно вообразив исправления, он со всеми предосторожностями, едва-едва капнув Силы, вновь подверг злосчастный стул испытанию. Стул никуда не делся, только покрылся каким-то маревом. Но так и должно было быть – он и должен был сам его видеть. Силы на этот раз почти не убавилось. Теперь оставалось выяснить – видит ли стул Варазза. Она, не дождавшись от него ответа по поводу стула и утомившись глядеть на его бессмысленную рожу с устремленным внутрь себя взглядом, вновь занялась уборкой извлечённых для экспериментов Дарри артефактов назад в шкафы и шкафчики. Тихонько окликнув ее, гном спросил, указав рукой на стул:

– Варазза, что ты тут видишь?

Мазнув взглядом по мерцающему стулу и вокруг него, она вернулась к нему глазами и спросила:

– А где стул? Что ты с ним сотворил на этот раз?

Дарри засмеялся и убрал руну, выкачав из нее силу. Стул перестал мерцать. Для армирки же, судя по всему, он возник из воздуха, и она всплеснула руками. Она по-прежнему не видела его колдовства. Дарри пытался ей объяснить про руны, про то, как он их представляет и напитывает силой, но она их так и не могла заметить, и не уставала дивиться.

Зато он устал, словно подросток, который впервые встал в забой с киркой. Да так оно и было, наверное. Он чувствовал, что Силы потратил совсем мало, и ни о каком магическом истощении сейчас речи и быть не может. Но вот то, что он бы затруднился назвать, чем он как раз и создаёт руны, раньше никогда не делало такой работы, и с непривычки устало. Надо будет тренировать это нечто, как в том же забое подростками их учили не только скалывать породу, но и развивать свои мышцы. Воспоминания о прошлом заставили его вновь задуматься о соплеменниках. Выжили ли они? А потом явилась сумасшедшая мысль – пойти и спасти имущество клана. Вызволить грузовики. О чем он и сказал армирке.

– Ты ненормальный, ты понимаешь это? Что ты сможешь один? Убьют тебя без толку, и всё…

– Но я же пойду закрытый незначительностью…

– Да хоть «Покрывалом мрака»!

– А это что такое?

– Есть такой амулет. Всё скрывает вокруг себя как будто облаком тьмы. Ночью особенно помогает укрыться, – ответила Варазза, и, заметив его жадный взгляд, протестующе подняла руки, – у меня его нет! Тут же тебе выложила бы, лишь бы ты не ходил никуда! Но ты уже и так все амулеты пересмотрел, разве только до эликсиров не добрался! Убьют тебя, глупого мальчишку. Не поможет незначительность. Ну вот что ты будешь делать, если шальная пуля тебя клюнет? А амулета щита у меня тоже нет, и заклинания этого я сотворить не смогу, чтобы показать тебе! Или – отряд будет идти, во всю ширину улицы. Они тебя не увидят, но, когда наткнутся на тебя в тесноте – не поможет тебе твоя руна. Герой-одиночка только в сказке может победить. Никакие умения, никакая сила и колдовство не спасут одного от многих, как ты не понимаешь? Ну вот вспомни свое детство, ведь дрался, наверное? Все мальчишки дерутся. И всегда есть кто-то один – сильнее всех, быстрее всех, или какой воинской наукой сызмальства занимается. Если он умён, то он не будет этим злоупотреблять. А глуп – так будет шпынять и изводить тех, кто слабее. До той поры, пока они не соберутся в стаю и не понесут его на кулачках. Ну вот что, было у вас так? Было? По лицу вижу, что было. Так вот если ты надеешься на незначительность, то ты врёшь, а если на свою обретённую силу – то ошибаешься. И, рассчитывая на силу, становишься таким же дураком, как тот, кого бьют толпой. Опыта воевать у тебя тоже почти нет, города ты не знаешь. Зажмут тебя в углу, и никакая сила твоя не поможет. Есть у меня покупатель постоянный, из Пришлых, старший унтер из крепости. У него кисти левой нет, и по весне-осени культю ему крутит, за обезболивающим ко мне ходит. Ну, кисти нет, да голова на месте, не отнять! Так вот он говорит, и правильно, между прочим, говорит: «Порядок бьёт класс». Сильного одиночку отряд всегда победит правильными, методичными и привычными действиями. Не ходи! Погибнешь! Прошу тебя, не ходи!

Надо сказать, что Дарри понимал ее правоту, особенно про порядок и класс – это очень походило на многие из заветов предков, что для гнома даже важней законов физики. Но в то же время, если гном что-то втемяшит в свою каменную башку, то этого не выбить и динамитной шашкой. А Дарри именно втемяшил. Посидев немного насупленым и угрюмым, он буркнул:

– Всё же пойду…

Варазза, зная гномов, только с горечью махнула рукой, и несмешно пошутила:

– Если тебя убьют, назад не приходи!

Дарри, впрочем, шутка понравилась. Ещё он помучал друидку вопросами – знает ли она, как устроен щит, как пройти от часовни к стоянке при рынке удобней и безопасней всего, и каким стуком стучать, чтобы его впустили назад. С собой он взял дробовик и перевязь с патронами, которую нацепил поверх кольчуги, даже секиру не взял. Два револьвера, свой и «Молот Тора» туга, ставшего нежитью. Они были одного калибра, и под них было целых четыре скорозарядника, да ещё и патроны россыпью. Свой отправился в кобуру на поясе, на котором ещё висел нож и поясная сумка с универсальным инструментом, как у любого порядочного гнома, второй – под мышку, в кое-как прилаженную кобуру. В общем, вид он имел бравый и тупой, как в сердцах сказала Варазза. А потом обняла его и поцеловала, прошептав что-то на армирском. И он шагнул за дверь.