Текст книги "Алина"

Автор книги: Александр Андреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Александр Андреев
Алина

1.

Алина сбросила туфли в прихожке… С наслаждением прошлась маленькими ступнями с вишневым педикюром по мягкому ковру с высоким белым ворсом. В квартиру уже проник июньский зной, и она, секунду помедлив, отправила блузку в полет на кресло. За ней последовала юбка. Хорошо все же остаться в квартире одной! Ни мужа, ни дочки с зятем. Студенты… А жениться не терпится… Нет бы жить самостоятельно прежде научиться! Впрочем, Артем умудрялся подрабатывать, устанавливая программы на компьютеры…

Она сделала шаг в сторону кухни… И замерла. Дверь в комнату молодоженов оказалась приоткрытой. И не пустой…

Зять сидел к ней спиной, в больших наушниках. И ритмичное движение правой руки не оставляло сомнений, чем занят юноша. Алина хотела было проскользнуть мимо. Но в последний момент ее внимание привлек экран монитора. На нем, сменяя друг друга, следовали знакомые кадры. Кадры, снятые Аликом, ее мужем, лет семь-восемь назад… И которые, как он уверял жену, стер сразу же после съемки.

Вот Артем остановил кадр, где она стыдливо прикрывает грудь рукой, лежа на кровати. Его рука замедлилась… Смакуя момент, он не спеша изучал изгибы ее тела.. Призывный взгляд из-под длинных ресниц… Интригующую расселину между все еще бодрых грудей.

Следующее фото, где Алина, все так же прикрываясь, стояла на коленях, парень изучил столь же основательно…

И фото у окна, за практически прозрачной занавеской, с откляченной вызывающе навстречу объективу попкой, обтянутой сиреневыми, в изящных кружевах, трусиками. Завернувшись в ту же занавеску, с поднятыми руками. Там явно виден сосок. Рука дочкиного мужа замерла. А после длинно, с усилием оттянула невидимую ей плоть вниз.

Интересно, что он слушает сейчас? Хард-рок? Или нечто сентиментальное?

Как часто он вот так…

Дрочит.

Редкое, почти запретное слово неожиданно обожгло кислотой изнутри.

Щекотнув непрошено соски, пробралось жгучими каплями вниз, внутрь живота.

Фото у кресла. На коленках, выгнув спину… Груди хоть и под углом, в тени… но почти не оставляют простора воображению.

Со стороны кресла донесся глубокий вздох.

«Дрочит… – упрямо повторила Алина про себя…– и на кого! На тещу! На вторую маму, считай!»

Но почему-то вопреки здравому смыслу, возмущение только усилило возбуждение. В голове сами собой всплыли следующие моменты той съемки. Прогиб с опорой на поручни кресла. Вид сверху. Она между коленями мужа… На фоне синих джинс лазоревые глаза… И потом… Она закусила губу, дыхание само собой замерло.

Тот раз, пожалуй, был последним, кода они еще чувственно чудили…

Она вспомнила вкус… И ощущение коника языка, прочерчивающего точно выверенную прямую… По натянутой уздечке.

И сейчас Артем увидит ее! Такую! С губами, плотно обернутыми… Вокруг самого кончика мужественности супруга! Женщина залилась краской. Как стыдно! И как жарко…

Когда фото, предназначенное двоим, смотрит кто-то третий… Да не просто «кто-то»! Ближайший родственник, можно сказать! Она на миг представила, что бы сказала Лена, застукав благоверного за рассматриванием эрофото ее мамы. Его ждала бы дикая истерика! Дочка импульсивная, заводная. Вот только непонятно, чего ж у нее муж неудовлетворенный ходит.

У Алины в свое время Алик по квартире с «вздернутым флажком» не мотался. Она мигом припомнила их жаркие ночи. Да и не только ночи! Быстренько, во время приготовления завтрака на кухне, подставиться, опираясь на раковину или, во время стирки, задрав пятку на край ванны, сдвинуть полоску белья в сторону… Она с изумлением поняла, что взмокла от воспоминаний.

А вот и тот яркий кадр. Кресло скрипнуло. Ритм движений Артема ускорился. Он прервался только на то, чтобы увеличить детализацию изображения.

«Боже, неужели я такая … блядь…»– прошептала Алина, глядя на свое, охваченное похотью, лицо на экране. Ладонь с обручальным кольцом против воли накрыла чашку атласного лифчика, прижимая сосок.

И вздрогнула, когда на столе у Артема ожил мобильник. Она даже рассмотрела крупное «любимая» на экране. Но парню явно было не до звонка. Артем вскочил на ноги, брюки молниеносно опали к лодыжкам. В приглушенном шторами дневном свете блеснули вызывающей наготой полушария белоснежных ягодиц…

Бедра толкнулись вперед, навстречу бешено снующему запястью. Раз, другой, третий… Стала видна оголяющаяся, и вновь скрывающаяся в колечке пальцев… пульсирующая, как тревожная красная лампочка, головка.

Алине безумно захотелось преодолеть несчастные три-четыре метра, отделяющие ее от парня. Прижаться всем-всем телом… Накрыть его руку своей… Дождаться знакомой мужской пульсации, собирая во вторую ладошку, подставленную к извергающемуся члену, жемчужное теплое семя.

Что дальше? Поднести эту чашку к губам? К своим? К его? Разделить между? Ей вдруг захотелось предстать перед Артемом во всей развратности, во всем ореоле опыта зрелой, замужней женщины, познавшей многое. Очень многое!

Поразить его воображение! Войти в его сердце… Стать его полноправной госпожой! И ему не нужно будет дергать член, любуясь ее старыми фото, сделанными мужем. В его распоряжении… всегда будет оригинал!

—Лена!– запоздало вспыхнула и сгорела бесполезным предохранителем мысль.

«Что Лена? Святая?»

В памяти всплыло, как за неделю до свадьбы к дочери пришел «бывший». Солидный, как сейчас говорят «состоявшийся». Та вышла ему навстречу, в подъезд… И лишь через полчаса женщина обнаружила, что подъезд пуст, а на крючке не хватает ключа от подвала. Беспокоясь, она спустилась, приоткрыв дверь в подвал. И тут же отпрянула, услышав недвусмысленные Ленкины стоны…

-А-а-аргх,– Артем кончал, изливаясь на монитор, экран телефона, клавиатуру.

Левая рука Алины судорожно вжалась в промежность… Сосок немилосердно скрутило…

Ох!– живот отозвался толчками… когда капельки спермы оросили ее подкрашенные алой помадой губы на мониторе. Губы, все еще запертые вокруг мужниного члена.

Ей на миг показалось, что они… оба мужчины… воспользовались ее ртом. Мысль порохом взорвалась под кожей, выстрелив в скользкую пуговочку клитора.

—О-о-о-ооо!– она подавила стон, затуманенным взором наблюдая, как Артем берет трубку.

—Леночка? Запыхался, да, к телефону бежал…

Прозрачная дуга обратно выгнутым мостом протянулась от кончика его пениса до края стола.

—Почему мама не отвечает? Откуда я могу…

И тут зять обернулся.

Сказать, что увиденное обескуражило его, ничего не сказать. Он так и замер, как кошка, ослепленная фарами.

Алине пришлось самой подойти, вынуть телефон из окаменевшей руки.

—Да, Лен. Я дома. Звонка не слышала. Замечталась наверно, такое шоу показывали,– она легонько подмигнула Артему. Представила их со стороны… Теща… в сбившемся лифчике, промокшем насквозь белье. И зять… С обнаженным опавшим орудием. Палец порвал прозрачную нитку… Устремился к единственному глазу циклопа. Коснулся едва-едва, описав снизу крохотный кружок вокруг набухшей дырочки… Артем отреагировал как мальчишка… Ойкнул и отпрянул от неожиданности.

«Ничего. Привыкнет»,– уверенно заключила теща про себя.

—Что? Уже подходишь к подъезду?

Она с сожалением убрала руку от органа, уже начавшего подавать признаки активности.

—Одевайся, Джеймс Бонд. Я халат накину и Ленку придержу. Успеешь прибраться.

Завязывая пояс с кистями… Алина с замиранием сердца припомнила ощущение от достоинства парня, напоследок бархатно легшего в ладонь.

2.

К ужину вся семья собралась на кухне.

—Чем порадуешь нас, солнышко?– нетерпеливо пробасил Алик.

«А ведь порадую. И не только макаронами с фирменным соусом».

Алина убирала одежду в шкаф и внезапно наткнулась на тот самый халат, в котором была в день фотосессии. И пусть он оставался на плечах только в паре первых кадров, но алую розу на салатовом фоне трудно не заметить. Озорство пронеслось по артериям, стрельнуло под сердце.

Алик, естественно, не отреагировал никак. Дочка удивленно приподняла бровь, бросила походя: «старье ж, мам», но тут же отвлеклась на «динь-дон» сообщения в мобильнике. Ох уж эти соцсети! Зато Артем равномерно порозовел, стоило ей показаться в дверях кухни.

Алина улыбнулась, довольная маленьким чувственным экспромтом.

За едой речь зашла о поездке на дачу. Она полушутливо принялась пилить мужа, что трава вокруг дома не кошена, и забор покосился, от соседей стыдно. Муж вяло отбрехивался, время от времени шумно дуя на чашку с горячим чаем. Артем все еще наматывал на вилку спагетти, не поднимая головы, когда Ленка толкнула его в бок:

—А ты чего молчишь? Экзамены уже сдал. Не хочешь поучаствовать в трудовом десанте?

—Я? Да-да… Конечно.

—Вот мам, бери его, пока тепленький… За хобот,– и на фазенду завтра!

«За хобот… тепленький хобот»,– слова дочери эхом отозвались глубоко внутри.

—Алик, составишь компанию?

—Ты ж знаешь, я на субботу на ТО записался, в моторе чего-то гремит!

—А ты, Елена премудрая?

—Мне на зачеты!

—Триммер я закину в твою хонду, лопата и лом в сарайке. Заодно посуду туда захвати, ну и ведра там, тряпки. Приберешься, пока Артемий забор поправляет!

—Да в тебе погиб гениальный прораб,– восхищенно соединив ладони перед грудью, притворно ахнула Алина.

Посуду домочадцы, как обычно, оставили на нее.

Через пару часов, прижавшись к мирно сопящему мужу, она, прислушавшись, различила ритмичный скрип из-за стены. Пара минут, и все стихло. Кажется, дочка старательно, но не слишком умело, только что провела работу над ошибками.

Утро промелькнуло размытым призрачным пятном с ароматом растворимого кофе. Душ, завтрак, сорок километров по трассе, три по грунтовке– и вот она, дача!

Трава и верно, заполонила все вокруг уединенно стоящего дома.

«Не особняк конечно, но вполне приличное жилище с дровяным камином и теплым электрическим полом. – критически оценила владения Алина, – Электрическим…

– Артем! Мы же с тобой удлинитель забыли!

—А коса есть?– флегматично поинтересовался юный зять.

—Коса, коса… У соседей должна быть!

Пока она ходила по соседям, с неизбежными разговорами за жизнь и дежурными пересудами о погоде, Артем успел переодеться, достать шанцевый инструмент из сарая и даже выкопать яму вокруг покосившегося столба.

—Еще послужит,– высказал свое авторитетное мужское мнение молодой человек, налегая плечом на бревно. Столб и вправду, выровнялся.

—Временно воткну лом для упора, а после кирпичи найду, камни. Забутить надо поплотнее, и все окей будет– продолжил Артем.

Алина хлопотала по дому, пока Артем воевал с травой. Движения косой у него получались сильные, ладные, и Алина время от времени подходила к окну тайком полюбоваться на парня. Особенно притягательным зрелище стало после того, как он снял рубашку. Широкие плечи, поджарый юношеский живот, напрягшиеся загорелые руки. Вместо поясного ремня на рабочих штанах кушак от списанного на сельхозработы платья Алины. Выполняет ткань свою работу неважно, и Артему приходится время от времени поправлять сползающие с бедер брюки. Вот он слишком увлекся уничтожением зарослей крапивы, и брюки сползли ниже обычного. Горизонтальная полоска белой, как снег кожи, обнажилась, разом всколыхнув воспоминания о вчерашнем. Идеально круглые ягодицы Ленкиного мужа, забивающие поршень в снующий кулак , проплыли перед внутренним взором обжигающим миражом.

Артем неожиданно оглянулся, и Алина, будто девочка, застигнутая за подглядыванием в замочную скважину, отпрянула от занавески.

Обед она сообразила из покрошенных мелко помидор, тертого чеснока с сыром и порубленного укропа. Начинка, завернутая в лаваш, после охлаждения в стареньком холодильнике, приобрела легкий пикантный вкус. Почти такой же пикантный, как и вид из окна, где Артем смывал трудовой пот, нагнувшись к рукомойнику. Алина, разливая квас по чашкам, вздохнула немного грустно. «А ведь и Алик был таким же, спортивным, молодым, выносливым. Страстным».

Обед прошел в обмене ничего не значащими лаконичными фразами. Артем старательно избегал встречаться глазами с тещей. Алина не настаивала на диалоге, ей даже импонировала напускная скромность зятя. Мысль о вчерашнем происшествии, открывшем ей Артема совсем с другой, тайной стороны, хоть и ушла на второй план, но подспудно продолжала слегка будоражить.

—Алина Сергеевн…

—Просто Алина,– неожиданно для себя самой прервала парня.

Он удивленно взметнул брови.

Женщина продолжила мягко, но с нажимом:

—Когда мы… вдвоем… называй меня Алина.

—Хорошо… Алина… Поможешь мне?

«О! Как быстро освоился мальчик! Сразу же на «ты» перешел. И что за помощь? Решил взять быка за рога?» Все это пронеслось в голове со скоростью курьерского поезда, в окнах которого мелькнул вытянувшийся в струнку перед монитором юнец с упавшими на мягкий ковер брюками.

—Слушаю тебя, Арик,– проворковала вкрадчиво, буквально не узнав свой голос.

«Арик!? Да я ли это?»

В животе сладко заныло, стоило Артему поднять на нее внимательный взгляд. Вот сейчас он протянет руку… коснется ласково щеки… И она поплывет, тая, как эскимо на солнце.

—Я… не закончил. Со столбом,– вместо этого выдавил из себя студент.– Вы… Ты не поможешь?

—Да!– стряхнула наваждение женщина.– Что нужно делать?

—Подержать бревно, пока я трамбую кирпичи,– конкретизировал задачу зять.

«Чудненько. Гожусь как подпорка бревну!»,– раздосадовано думала Алина, упирая ладошки в ствол.

—Так… так… ровнее…,– руководил ее усилиями парень, подбрасывая камни в яму. Взялся за лопату, принялся аккуратно осаживать обратной стороной черенка. Рубашка, одетая к обеденному столу, вновь полетела в сторону. От близости юного мужского тела, от утробных вздохов Артема, с которыми он все сильнее вколачивал черенок, от вибрации, передающийся из почвы в ноги, а оттуда в низ живота, у нее закружилась голова и пересохло во рту. Закончив трамбовать, Артем перевернул лопату и споро, в несколько взмахов, засыпал углубление землей. Его ладони легли рядом с женскими, уперлись в столб, проверяя качество работы. От тела зятя исходил молодой животный жар и ненавязчивый запах выступившего пота. Столб не шелохнулся.

—Стоит как у молодого!– раздался старческий дребезжащий голосок из-за спины.

Деревенский, из местных, дедушка в изрядном подпитии, наблюдал за ними с дороги.

—Ловок больно у тебя мужик, девонька, как будько и не из городских! И покосить, и заборчик поправить.

—Он такой,– игриво откликнулась Алина, обвив зятя рукой вокруг торса. Три пальца незвано скользнули под растянувшийся кушак и весьма фривольно оказались на той самой пограничной белой полосе.

Артем непроизвольно напрягся, и, как с удовлетворением отметила женщина, не только в мышцах.

«Привстал»,– промурлыкала внутренняя кошка Алины, констатируя появление едва заметной выпуклости ниже пояса зятя.

«Эх, молодежь»,– прошамкал дед, подождал чуток, переминаясь с ноги на ногу, но, поняв, что ему ничего крепко градусного не обломится с непонятливых дачников, побрел дальше.

Артем как-то суетливо развернулся, видимо, пытаясь скрыть непрошенную эрекцию.

Алина прильнула к его спине, зашептала тихо на ухо, обжигая дыханием:

—Не надо стесняться… Это естественно… И мне даже нравится…

—Нравится что?– выдавил из себя смущенный парень.

—Что нас приняли за мужа и жену. Что я не выгляжу старухой на твоем фоне.

Ноготки Алины зацепили бицепс зятя. Прошлись к локтю, оставляя за собой ровные белые бороздки.

Артем вдохнул с шумным «а-а-а»

«Какой чуткий малыш»,– отметила про себя Алина, а вслух чувственно выдохнула:

—Что у тебя… стоит на меня.

Рингтон в кармане брюк Артема ожил, громко заявив о своих правах.

—Да. Да, Альберт Олегович. Рядом. Телефон, наверное, дома оставила. Чем занимаемся? Забор ремонтируем. Да, даю трубку.

Левая ладошка Алины, соскользнув с мужского локтя, почти миновала пах, когда на миг изменила направление.

«Верно. Не хуже чем столб, стоит как у молодого!»,– подтвердив мысленно справедливость сентенциии деда, женщина приняла трубку.

—Да, Алик! Через четверть часа будешь? Вместе с Леночкой? Ну и отлично! Мы почти всю работу за вас исполнили! Так что с чистой совестью может отдыхать,– съязвила в финале разговора супруга.

3.

Тойота принеслась вихрем, подняв столб дорожной пыли, даже раньше обещанного. «Машина—зверь!– довольно хохотнул Алик, хлопнув авто по нагревшемуся под летним солнцем капоту.

—Мам, помоги с пакетами! А помощник твой где? Как он, кстати?– затараторила сходу Ленка.

—Отлично справляется,– не поскупилась на похвалу теща,– не зять– золото. Траву вон в дальнем углу докашивает. Триммер-то электрический, удлинителя к нему не нашлось, так Артем твой, оказывается и вручную неплохо справляется!

Алина, вдруг осознав двусмысленность произнесенных слов, бросила быстрый взгляд на домочадцев. Нет, дочь как ни в чем не бывало нагнулась за пакетами, а муж, поцокивая языком, проверял крепость заново вкопанного столба. И не мудрено! Они же не видели тех роскошных брызг шампанского, оросивших стол… «Интересно… а он всегда так …обилен?»– подумала женщина, принимая первые свертки из рук дочери.

Снеди на столе в небольшой кухоньки дачного дома оказалось много. Предусмотрительный Алик привез и маринованное мясо для шашлыка, и овощи для салата, и два сорта пива,– светлое для себя, и темное для зятя.

«Прям по фэн-шую,– ухмыльнулась Алина,– один уважает только солнечно-янтарное, другой лишь обжаренный солод и низовое брожение.

Лена торжественно водрузила в центр фигурную бутылку коньяка и вазу с фруктами. К закату солнца все, сытые, немного пьяные и довольные проведенным днем расположились на отдых. Глава нашего небольшого семейства задремал прямо в кресле качалке, дочь снизошла до уборки со стола . Она споро звенела тарелками, а Алина и Артем полулежали, откинувшись на спинку софы. У Артема в руках оказались оба смартфона и парень, споро порхая пальцами по экрану телефонов, в минуту настроил женщине популярный мессенджер, отметив специальным значком секретный чат.

—А зачем мне секретность?– вполголоса поинтересовалась Алина.

—Чтобы никто не знал, что за сообщения вы шлете,– тут зять еще понизил голос,– пользователю «Грогги».

—Кто это?– пьяно хихикнула Алина.

Вместо ответа Артем ее телефоном сделал снимок фужера и тут же отослал сообщение. Аппарат лежащий рядом с его бедром тихо тренькнул. На экране высветилась надпись «Лео».

«Неопределенно так, то ли мужчина, то ли женщина. Конспиратор, блин!»

—А зачем мне отсылать …

Лена в этот момент низко склонилась над раковиной, и Артем на миг приник вплотную к уху тещи:

—Затем, что тебе нравится, когда у меня стоит!

Слова обожгли, всколыхнули волну, тяжелую, теплую.

—Поехали на речку, окунемся!– дочь оказалась совсем рядом, будто мгновенно телепортировалась из дальнего конца кухни.

—Поехали? Мы ж под градусом все.

—Тут же меньше двух километров,– жалобно заныла дочь.– Деревня, никого рядом нет. Ни других машин, ни гаишников. И мы тихохонько, двадцать км в час, а?

Алина вопросительно взглянула на дремлющего мужа. Он и не думал просыпаться, сопел, внушительное пузико выкатилось из-под расстегнутой снизу рубашки.

—Ну… я не знаю. И Алика будить жаль.

—Мы и не будем никого будить. Съездим втроем, ненадолго.

—Втроем,– тихим эхом отозвалась Алина.– Она подняла взгляд на мужа дочери. Он подпер голову рукой, сквозь слегка прищуренные веки не спеша, оценивающе, скользил взглядом по ее фигуре.

—Ну да. Артема за руль посадим, он почти трезвый. Попрактикуется заодно.

—Вот это нет!– решительно отрезала женщина, садясь на софе.

—Значит поедем!– захлопала в ладоши дочь.

—Не шуми, папу разбудишь,– Алина дотянулась до сумочки, положила туда телефон, извлекла ключи от машины. Подумав, закинула сумку на плечо.

Доехали быстро, по пути в зеркало Алина могла любоваться не только проплывающими мимо пейзажами, но и целующейся на заднем сидении парочкой. Уже на финальном отрезке дороги к «их» месту , на изрядно заросшей дерном колее, повстречалась упрямо торчащая из почвы молоденькая березка. В том году ее точно здесь не было, пришлось аккуратно объезжать препятствие под Ленкино притворно-печальное «Некому березку заломати…»

Стоило ей начать, как ладонь Артема в зеркальце накрыла ее грудь.

Алина чуть не съехала в придорожную канаву, на секунду отвлекшись от управления авто.

—Аккуратней, мам,– промурлыкала Лена, не делая даже попытки убрать руку мужа.

«Аккуратней, мам»,– мысленно передразнила Алина. Незнакомая ранее смесь эротического томления с малой, но терпкой, капелькой ревности, породили легкое раздражение.

Укромное местечко на берегу так и осталось укромным,– в окружении подрастающего ельника пятачок со следами давнего костровища посередине.

—Давайте не затягивайте, ребята! В темноте нам отсюда не выбраться!

—Ой!

—Что– ой?

—Я сумку с купальником забыла!– озадаченно призналась дочь.

—Тогда тем более,– ноги ополосни, и поехали.

—Нет, мам, ну нет же!– топнула ногой Лена. Совсем как маленькая, когда ходили в магазин игрушек.

И, не давая матери опомниться, побежала к воде, на ходу сбрасывая сарафан. Мелькнул белый треугольник трусиков, раздался всплеск, дочь нырнула, что б через пару мгновений уже показаться над водой.

—Артем! Иди сюда!

Алина пожалела, что не может сейчас вот так же, сбросить с себя одежду и шагнуть в теплую, медовую волну. Артем помедлил, и присоединился к жене. Четверть часа они резвились, плескались и дурачились, пока требовательный окрик «второй мамы» не выгнал молодежь из воды.

—Ма,мы сейчас, – по пути к ельнику, вытряхивая воду из уха, бросила Лена.

Артем, с двусмысленной дурацкой улыбочкой, последовал за ней, прихватив с сиденья полотенце и телефон. Пары не было подозрительно долго, и раздражение Алины достигло критической точки, когда молодожены, раскрасневшиеся и довольные, появились возле машины. Ленка, с повязанным вокруг тела полотенцем и мокрыми волосами смотрелась на редкость сексуально. Да и Артем, подтянутый, стройный, в наспех отжатых плавках, выглядел не хуже.

Обратный путь провели в молчании, только раз прерываемом вскриком и облегченным выдохом. Это Алина, разогнавшая «тойоту» по грунтовке чудом избежала наезда на невесть откуда взявшуюся кошку.

Когда она уже застелила свежее постельное белье, а Лена пошла-таки уговорить отца переместиться из кресла в спальню, телефон тихонько тренькнул. Сообщение от «Грогги» На фото,– на фоне еловых лап женская грудь в профиль с розовым ореолом. Самого соска не видно, его охватывают мужские губы.

«Бесстыжая! —кровь разом бросилась в голову. И вдруг… Переключатель щелкнул. Возмущение, раздражение, злость улетучились, словно гелий из проткнутого шутником воздушного шарика. Им на смену пришло озорство, желание ответить на вызов, азарт соперничества.

Она покрутила в руках смартфон, сделала подряд с десяток снимков. Подумав, выбрала самый удачный. Нажала кнопку, когда на пороге спальне появились Алик и Лена. На экране пользователя «Грогги» вспыхнуло фото задорно встопорщенного вишневого соска. Подпись под снимком гласила: «Я думала кто-то больше любит темное!»

4.

Проснулась Алина от прикосновения. Мужская рука недвусмысленно мяла грудь поверх ночнушки.

—Алик, ты чего?– отозвалась на действия мужа спросонья. И вдруг обмерла. «А вдруг не Алик?»

Но сомнения развеялись незамедлительно.

—Алин… давай это…

—Что– это?

—Ну того… Разок.

«Вот. Разок! Двадцать с гаком лет совместной жизни, а так и не научился! Ни предлагать жене «это» культурно, не говоря уж про выдумку, ни штурмовать больше чем «разок». Она доподлинно знала, что есть мужчины, куда более одаренные в сексе, но никогда, даже намеком, не давала понять мужу об этом знании. Напротив, всячески поднимала самооценку Альберта, взяв на себя роль штурмана в морях постельных игр, и неизменно давая понять, как ценим и желанен супруг как мужчина. Последнее время интерес к подобному времяпрепровождению у Алика заметно угас, И Алина даже взяла за правило рисовать сердечко рядом с числом отрывного календаря, когда происходила близость. В этом году после зимних каникул сердечек набралось аж три штуки.

—Поздно ж, Алик. Да и дети рядом.

—Да выспался я в кресле, сейчас не спится. А дети… Так они уж свою трехминутку койкой отскрипели. Норму выполнили, да и сопят.

«Трехминутку . Как у них в молодости. Если сильно повезет. Альберт заводился тогда моментально. И столь же реактивно финишировал. Первое время ей даже нравилось. В подсознании билось «Вот он как хочет меня»! С рождением Лены, когда женские аппетиты возросли, стало напрягать. Если б не взяла процесс в свои руки, так и ходила бы вечно неудовлетворенной желчной стервой. А так… Свыклась, притерлась. Приспособилась. И даже научилась получать настоящее удовольствие, превратив, по совету известного проповедника позитивного мышления, лимон в лимонад».

Муж довольно чувствительно щипнул за сосок.

—Ай!

—Прости, прости любимая! Ты ж знаешь, я, когда возбуждаюсь…

«Да знаю! – подумала про себя,– «Возбуждаюсь!» Громко сказано. Последнее время эрекцию вполне можно считать рукотворной. А порой и не только «руко…»

Впрочем, Алине не приходило в голову жаловаться на судьбу. Ну да, муж старше почти на семь лет. И иногда приходится брать еще вялого «малыша» губами, чтобы взбодрить. В большинстве случаев она ничего не имела против. Даже считала это милым. Ей нравилось, как мужская сила прибывает, наполняет собой вожделеющий рог, струится вместе с горячей кровью по артериям и венам. Ее рука привычно скользнула за спину, в пах мужу.

—Ого!

Она всем телом развернулась к Альберту.

—Вот это настрой!

Пальцы мягко окружили крайнюю плоть, потянули, помогая окончательно оголиться головке. Двинулись в обратном направлении, закрывая кожицей созревшую сливу. И вновь раскрыли бутон. Алина сползла пониже, не отпуская добычи, сильно подула на горячую головку. Второй рукой подперла висок, сделала еще пару плавных взмахом запястьем, на фоне окна стараясь рассмотреть своего протеже.

—Так, мой повелитель?

—Милая… Да… Да… сделай, как умеешь!

Губы, как лепестки, упавшие на изваяние каменного истукана, расступились, облепили мокро, облекли. Скользнули по куполу, остановились, не достигнув даже границы сдвинутой кожицы. Вернулись, смыкаясь на кончике. Повторили все медленнее. И еще раз, еще медленнее…

—Алинушка! Рыбка! Птичка! Искусница моя!

Она выпустила член мужа изо рта подобравшимся, крепким и поблескивающим, как отполированная слоновая кость. Прошлась языком по уздечке, кулаки мужа сжали, скомкали простынь.

—Алик, радость моя…

Ладонь подхватила снизу мягкое. Сжимая, взвешивая, массируя.

—Да, сердце мое?

—А не потому ли ты так героически настроен…

Другая ладонь сжалась под набалдашником трости в тугую манжету. И бескомпромиссно надавила вниз.

—…что по звукам вообразил происходящее за стенкой? Или увидел?

—Я… да как ты… могла.

Обе руки теперь двигались сообща. Алина за годы супружества прекрасно узнала, как подвести мужа к черте. И как удержать его на острой сладкой грани, подобрав нужный ритм. А еще она всегда различала его ложь.

—Расскажи!

—Алина!

Она коротко накрыла крайнюю плоть мужа ртом, и тут же отступила.

—Расскажешь?

—А-а-а…

Руки и не думали прекращать движения. «Между жерновом и молотком»,– так она для себя назвала найденную опытным путем сексуальную технику.

—Я не слышу нужного ответа,– губы смачно чмокнули, всосав и резко отпустив головку. Они оба знали, что при желании, Алина могла подвергать мужа сладострастной пытке долго.

—Не заставляй меня!

—Ну же!– Алина умела быть настойчивой.

—Ты уснула… Я пошел попить…

—Это было до или после «трехминутки»?

—После.

—Так,– поощряя рассказ, она нырнула вниз, едва коснулась воспаленной кожи губами, и вновь взмыла, откидывая волосы. Алик было сделал попытку силой прижать ее затылок, но тут же его текстикулы оказались в жестких тисках. Жена умела дать понять, кто главный в постели.

—И…

—Увидел ее.

—Кого?

—Ленку,– обреченно признался муж.

—Ленку? Нашу Ленку?

То ли от последнего Алининого маневра, то ли от моральных терзаний, орган мужа стал утрачивать твердость. Алину же, напротив, образ Алика, вечно благопристойного, сдержанного, да что там греха таить,– пресноватого Алика, застигнутого со стояком на собственную дочь, взвинтил невероятно.

—Что ты видел?

—Алин… Мне стыдно…

—Что … Ты… Видел?

В каждую паузу рот женщины обрушивался, язык успевал обвить член от головки до основания, успешно возвращая тому утраченные позиции.

—Ее… Совсем голую… в лунном свете… она пила воду… и капля… стекала … от краешка губ … теряясь между грудей.

—Она тебя заметила? – внезапно она поставила себя на место Алика. Среди ночи. Наедине с красивой полногрудой девицей. Девицей, с которой всего четверть час назад занимались любовью… Ароматной, еще не просохшей…

—Нет, в коридоре же темно было.

«Ну да, из кухни лесенка на второй этаж, в спальню молодых. И надо немного нагнуться, чтобы не задеть головой притолоку. И раз он рассмотрел каплю, то женские прелести Ленки в такой позе, тем паче!»

—Ты не должен ничего утаивать от меня,– сказала тихо, скрывая из последних сил лезвия похоти под мягким покрывалом семейной идиллии.– Это всего лишь наваждение. Сон. Химера, которая развеется ранним утром. Будоражащий воображение мальчишеский ночной мираж, тающий без следа. Останемся только мы. Только ты и я!

Алина оседлала мужа. Возбуждение оказалось невероятным. Не помнила, как Алик оказался в ней, не помнила и не понимала, что было после. В голове, чередуясь с абсолютной, космической чернотой космоса, вспыхивали ярчайшие картинки, одна развратнее другой. Напряжение росло, калейдоскоп кружился все быстрее, ложе ходило ходуном под ее неистовым натиском, пока все звуки, все эмоции и образы не вспыхнули ярчайшей звездой, схлопываясь в точку.

5.

Встали все по-воскресному поздно. Женщины готовила завтрак, мужчины сидели на дворе за грубо сколоченным столом под тентом и потягивали пиво. Позже поехали на место вчерашнего купания, вновь избрав водителем Алину.

Троица плескалась вовсю, а сама Алина загорала, подтянув подол легко сарафана, спустив бретельки с плеч и надвинув на лицо широкополую соломенную шляпу, найденную накануне в кладовке. Потом она задремала, и проснулась от мелодичного перезвона. Она повернула голову влево. Рядом лежал Артем, прекрасный как Адонис, и азартно резался в электронную игрушку на телефоне. Алина поморщилась: двадцать, а ведет себя…

—А где Алик с Леной?

Артем неопределенно махнул рукой в сторону реки. Ей пришлось приподняться на локтях, чтобы за зеленой порослью увидеть мужа и дочь, перебрасывающих друг другу большой надувной мяч.

Повернувшись к парню, Алина пару минут молча наблюдала за игрой.

—Интересно?

—Да,– зять не соизволил даже оторваться от экранчика.

—У нас в детстве гаджетов не было,– протянула женщина, интонацией подтрунивая над соседом.