355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Андреев » Строгановы » Текст книги (страница 4)
Строгановы
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 11:27

Текст книги "Строгановы"


Автор книги: Александр Андреев


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В середине XVIII века все три ветви Строгановых уже почти не занимались производством и торговлей, перепоручив все главноуправляющим, управляющим и приказчикам. Богатейшие люди своего времени постоянно жили в Москве и Петербурге, служа дипломатами, военными, высшими чиновниками. Строгановы добились высоких придворных постов [Прим. 35], в 1761 году стали графами Священной Римской Империи, а в 1798 и 1826 году – и графами Российской империи.

«Герб первого графа Строганова (сохраняемый в потомстве графа Сергея Григорьевича) представляет щит, разделенный горизонтально на 2 части. В верхней – в красном поле серебряная медвежья голова, обращенная вправо. В нижней части – белый мех, от левого нижнего к верхнему правому углу – диагональная золотая волнистая полоса и на ней два копийных железных наконечника. Посреди герба золотой малый щиток с русским двуглавым орлом, имеющим на груди вензелевое изображение имени императора Павла I. На гербе графская корона и на ней 3 серебряных шлема. Нашлемники: средний – графская корона с двуглавым орлом на ней; по бокам дворянские короны, из которых на правой – серебряная медвежья голова, а на левой – голова черного соболя. Намет справа – красный, подложенный серебром; слева – голубой, подложенный золотом. Щитодержатели – черные соболи.

Герб вторых графов Строгановых представляет отмену от предыдущего в следующем. На золотой диагонали в нижней части щита не два, а четыре копийных наконечника. Средний щиток имеет не золотое, а голубое поле, и имя императора Николая I внесено на груди орла в голубом же щитке. В нашлемниках: среднем – возникающий государственный орел; в правом – рука в серебряных латах держит золотой крест; в левом: – обращенная в противную сторону рука в латах держит шпагу. Наметы: справа – серебряный, подложен голубым; слева – золотой, подложен красным. Щит гербовый тоже держат соболи. Но еще под щитом девиз: «Feram opes patriae, sibi nomen». В остальном гербы обеих линий сходны» (42).

Представители строгановского рода были и известными меценатами, первым из которых стал Александр Сергеевич Строганов (1733-27.09.1811) – граф Священной Римской империи с 29.05.1761, граф Российской империи с 21.04.1798, Действительный тайный советник 1 класса, обер-камергер, член Государственного Совета, сенатор, кавалер орденов Святого Андрея Первозванного, Святого Владимира I степени, почетный командор ордена Святого Иоанна Иерусалимского, президент Академии художеств, главный директор императорских библиотек и Петербургский губернский предводитель (18). «Императрица Екатерина Великая нередко говаривала, что два человека делают все возможное, чтобы разориться, и не могут. Под такими счастливцами она разумела Льва Александровича Нарышкина и графа Александра Сергеевича Строганова.

О графе Александре Сергеевиче Строганове сохранилась память как о покровителе наук, литературы и художеств. Он составил галерею картин, написанных известнейшими художниками, собрал дорого стоившие ему коллекции эстампов, медалей и камней, но особенное внимание он обращал на составление библиотеки, которую, по огромному числу находившихся в ней редких изданий, можно было считать одною из первых в целой Европе» (44). «Первым из Строгановых, систематически, с большим художественным чутьем и вкусом собиравшим произведения искусства, был граф А.С. Строганов (1733–1811), сделавший очень много для русского искусства и как любитель, и как президент Академии Художеств. После его смерти коллекция пополнялась графом С.Г. Строгановым, и наконец, уже в 50–60 годах XIX века, граф П.С. Строганов составил большое собрание как картин, так и разной художественной утвари, мебели, бронзы, фарфора и прочего («Павел Александрович, граф, 07.06.1772– 10.06.1817; генерал-лейтенант, генерал-адъютант, сенатор, товарищ министра внутренних дел, кавалер орденов Святого Александра Невского, Святого Георгия II и III степени, Святого Владимира II степени, Святой Анны I степени с алмазами, награжден золотой шпагой с алмазами, участник войн 1806–1814 годов, командир лейб-гвардии 2 пехотной дивизии; со смертью графа Павла Александровича пресеклась младшая линия Строгановых» (18), позднее графский титул и имение перейдут мужу его старшей дочери – барону Сергею Григорьевичу Строганову («02.11.1794-27.03.1882, граф Российской империи с января 1818; генерал от кавалерии, генерал-адъютант, сенатор, член Комитета устройства учебных заведений, попечитель Московского учебного округа, почетный член Петербургского университета, учредитель и председатель Археологической комиссии, член комиссии для построения храма Христа Спасителя, участник Крымской войны 1853–1856; учредитель Школы рисования (1830) – Строгановского училища в Москве; воспитатель наследника цесаревича Николая Александровича») (18).

Все Строгановские коллекции размещены, главным образом, в парадных комнатах по фасадам дворца по Невскому и по набережной Мойки» (20).

Заключение

Значителен вклад строгановских мастеров в развитие русской культуры XVI–XVIII веков. Работа их иконных горниц положила начало новому направлению в русской живописи, создав нарядно-торжественную «строгановскую школу» иконописания. Строгановы распространили по всей стране полифонию в церковно-певческих хорах через своего служилого человека, композитора и дирижера Дилецкого. Они пустили на книжный рынок рукописные, каллиграфически оформленные книги, писанные в их мастерских. У Строгановых создана и Строгановская летопись о походах Ермака.

Строгановская каменная и деревянная архитектура развила ранее сложившееся народное творчество, утвердила и распространила ее образцы в строительстве.

Должна быть особо подчеркнута близость Строгановых к верховной власти, которой не было ни у одного из гостей Русского государства XVI–XVIII веков.

Строгановы в XVI–XVII веках – влиятельные и авторитетные агенты русских царей.

В XVII веке Строгановы – финансовые агенты правительства у таможенных и кабацких сборов, финансисты, снабжающие правительство безвозвратными и срочными ссудами на большие суммы, консультанты правительства.

Люди умирают, документы остаются, запечатлевая в веках их дела.

А.А. Введенский.

Поморские крестьяне организовали присоединение Сибири к России, создавали российскую промышленность, охраняли российскую государственность, совершили выдающийся вклад в российскую культуру, стали миллионерами и графами.

Когда захотели и смогли.

Александр Андреев, 14 января 2000 года.

Документы Строгановых. Жалованные и царские грамоты

Жалованная грамота Ивана Грозного Григорию Аникеевичу Строганову о финансовых, судебных и торговых льготах на пустые места по реке Каме от 4 апреля 1558 года

Се аз царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии, преж сего в лете 7000 в 66 году в априле в четвертом числе, пожаловал есми Григорья Аникеева сына Строганова: что мне бил челом, а сказывал, что деи в нашей отчине, ниже Великие Перми за 80 за 8 верст, по Каме реке, по правую сторону Камы реки с Усть Лысвы речки, а по левую деи сторону реки Камы против Пызноские курьи, по обе стороны, по Каме до Чюсовые реки, места пустые, лесы черные, речки и озеры дикие, острова и наволоки пустые, а всего деи того пустого места 146 верст; и преже деи сего, на том месте, пашни не пахиваны, и дворы деи не стаивали, и в мою деи цареву и великого князя казну с того места пошлина никакая не бывала; и ныне не отданы никому, и в писцовых де книгах и в купчих и в правежных то место не написано ни у кого; и Григорий Строганов бил нам челом, а хочет на том месте городок поставити, и на городе пушки и пищали учинити; и пушкарей и пищальников и воротников устроити, для береженья от ногайских людей и от иных орд; а около того места лес по речкам и до вершин и по озерам сечи, и пашню росчистя пахати, и дворы ставити, и людей называти неписменных и не тяглых, и росолу искати, а где найдется росол, и варницы ставити и соль варити; и мне б Григорья Строганова пожаловати, велети б ему на том месте городок поставити собою, и на городе пушки и пищали учинити, и пушкарей и пищальников и воротников устроити собою, для береженья от ногайских людей и от иных орд, и около б того места лес по речкам и до вершин и по озерам велети сечи, и пашни росчистя велети пахати, и дворы ставити, и людей велети называти, и в том бы месте велети росолу искати, где найдется, и соль бы ему тут велети варити.

И здеся на Москве казначеи наши про то место спрашивали пермитина Кодаула, а приезжал из Перми ото всех пермич з данью и казначеям нашим пермитин Кодаул сказал: о котором месте нам Григорей бьет челом, и те деи места искони вечно лежат впусте и доходу в нашу казну с них нет никоторого, и у пермич деи в тех местах нет ухожаев никоторых. И ож будет так, как нам Григорей бьет челом и пермяк Кодаул сказывал, и с тех будет с пустых мест преж сего наших даней не шло, и ныне с них дани никоторые не идут, и с пермичи не тянут ни в какие подати, и в Казань ясаков не дают и преж того не давывали, и пермичем и проезжим людем никоторые споны не будет; и яз царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал, велел есми ему на том пустом месте ниже Великие Перми за 80 за 8 верст по Каме реке, по правую сторону Камы реки, с усть Лысвы речки, а по левую сторону Камы реки против Пызновские курьи, вниз по обе стороны по Каме до Чусовые реки, на черных лесех городок поставити, где бы было крепко и усторожливо, и на городе пушки и пищали учинити, и пушкарей и пищальников и воротников велел есми ему устроити собою, для береженья от ногайских людей и от иных орд. А тяглых людей и писменных к собе не называти и не прииматьи; а воров ему и боярских людей беглых, с животом, и татей и разбойников не приимати ж. А приедет кто к Григорью из ыных городов нашего государства или из волостей тяглые люди с женами и детьми, и станут о тех тяглых людех присылати наместники или волостели или выборные головы, и Григорью тех людей тяглых с женами и детьми от себя отсылати опять в те городы, ис еоторого города о которых людех отпишут именно, и у себя ему тех людей не держати и не принимати их. А которые люди кто приедет в тот город нашего государства или иных земель люди с деньгами или с товаром, соли или рыбы купити или иного товару, и тем людем вольно туто товары свои продавати, и у них покупати безо всяких пошлин. А которые люди пойдут ис Перми жити, и тех людей Григорью имати с отказом неписьменных и нетяглых.

А где в том месте росол найдут, и ему тут варницы ставити и соль варити и по рекам и по озерам в тех местех рыба ловити, безоброчно.

А где будут найдут руду серебряную или медную, или оловянную, и Григорью тотчас о тех ему рудах отписывати к нашим казначеям, а самому тех руд не делати, без нашего ведома; а в Пермские ему ухожеи и в рыбные ловли не входити. А льготы есми ему дал на 20 лет – от Благовещеньева дни лета 7066 до Благовещенья дни лета 7086; и кто к нему людей в город и на посад, и около города на пашни ина деревни и на починки, придут жити неписменных и нетяглых людей, Григорью с тех людей, в те льготные 20 лет не надобе моя царева и великого князя дань, ни ямские, ни ямчюжные денги, ни посошная служба, ни городовое дело, ни иные никоторые подати, ни оброк с соли и с рыбных ловел, в тех местех.

А которые люди едут мимо тот городок нашего государства или иных земель с товары или без товару, и с тех людей пошлины не имати никоторые, торгуют ли тут, не торгуют ли. А повезет он или пошлет ту соль или рыбу по иным городом, и ему с той соли и с рыбы всякие пошлины давати, как и с иных с торговых людей наши пошлины емлют. А кто у него учнет в том его городке людей жити пашенных и непашенных, и нашим пермским наместником и их тиуном Григорья Строганова, и что его городка людей и деревенских, не судити ни в чем, и праведчикам и доводчикам и их людем к Григорью Строганову и к его городка и к деревенским людем не вьезжати ни по что, и на поруки их не дают и не всылают к ним ни по что; а ведает и судит Григорей своих слобожан сам, во всем.

А кому будет иных городов людем до Григорья какое дело, и тем людям на Григорья здесь имати управные грамоты, а по тем управным грамотам обоим, ищеям и ответчикам, безприставно ставитца на Москве перед нашими казначеи на тот же срок на Благовещеньев день. А как те урочные лета отойдут, и Григорью Строганову наши все подати велети возити на Москву в нашу казну на тот же срок на Благовещеньев день, чем их наши писцы обложат. Также есми Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал: коли наши послы поедут с Москвы в Сибирь или из Сибири к Москве, или из Казани наши посланники поедут в Пермь или из Перми в Казань мимо тот его городок, и Григорью и его слобожанам нашим Сибирским послом и всяким нашим посланникам в те его льготные 20 лет подвод и проводников и корму не давати; а хлеб и соль и всякой запас торговым людем в городе держати, и послом и гонцоми проезжим людям и дорожным продавати по цене, как меж собя купят или продают; и подводы, и суды, и гребцы, и кормщики наимают полюбовно всякие люди проезжие, кому надобе, и кто у них дешевле похочется наняти.

Также есми Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал: с пермичи никоторые тяглы не тянути и счету с ними не держати ни в чем до тех урочных лет. И во всякие угодья пермичам, и в земляные и лесные, от Лысвы речки по Каме по речками по озером и до вершин до Чусовые реки у Григорья не вступатися ни в которые угодья в новые. А владеют пермичи старыми ухожеи, которыми истари владели, а Григорей владеет своими новыми ухожеи, с которых ухожаев и со всяких угодей в нашу казну никоторых пошлин не шло, и в Казань ясаков нашим боярам и воеводам в нашу казну не плачивали и преж того в Казань не давывали.

А что будет нам Григорей по своей челобитной ложно бил челом, или станет не по сей грамоте ходити, или учнет воровати – и ся моя грамота не в грамоту.

Дана грамота на Москве лета 7066 апреля 4 дня (55).

Грамота царя Ивана Васильевича Аникию Федоровичу Строганову с товарищами о продаже в Соль Вычегодске казенного оброчного хлеба и о присылке вырученных от продажи денег на Москву от 15 сентября 1566 года

От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии к Соли к Вычегодской Оникею Федорову сыну Строганову да Клинку Просужему да Усолских деревень Офоне Князеву, да в Пачеозеро Федору Прыгину, да Калинке Мелентьеву да в Баскаче село Тимошке Обакумову.

Писал к нам ты Оникей Строганов, что ты по нашему наказу у Вондокурских и у Пачеозерских ключников наш оброчный хлеб обмерил всеь сполна и с недоборным четвертком руки пятьсот шестнадцать четвертков без полу, четвертки ржы, а в Московское число тысяча шестнадцать чети с оминою. Да семсот осмнадцать четвертков без четвертки овса, а в Московское число тысяча четыреста тридцать пять чети, да сорок четыре четвертка ячмени, а в Московское число восемьдесят семь чети. И как к Вам ся грамота та приидет и Вы бы часа того, тот хлеб рож и о весь ячмень продали потамошнему и по усолской цене, почему у Вычегодцкие Соли меж себя ржи и овса и ячмени четверть купят. А что на том хлебе денег возмете, и вы б те денги все сполна привезли на Москву к нашей казне и отдали в четверть диакам Дружине Володимерову, да Федору Рылову сполна. А не продадите того хлеба и денег не пришлете нам на Москву часа того, или которая тому нашему хлебу будеть убыль и то мне велети взяти на Вас вдвое. А самим Вам быти от меня царя и Великого князя в казни.

Писан на Москве лета 7065 году сентября в 21 день.

На обороте: Царь и великий князь всеа Русии; на склейке: диак Дружина Володимеров (6).

Жалованная грамота царя Ивана Васильевича Якову Строганову о финансовых, судебных и торговых льготах на соленой промысел по реке Чусовой от 25 марта 1568 года

Се аз царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии пожаловал есми Якова Аникеева сына Строганова, что он нам бил челом и сказывал, что деи они в нашей вотчине в тех же местех, которые места дали есми им на льготу, да и грамоту жаловальную брату его Григорью дали, от Лысвы речки до Чусовые реки, по обе стороны Камы реки, места пустые, лесы черные, речки и озера дикие, а всего деи того пустого места по Каме на 100 на 40 на 6 верст. А по Чусовой реке вверх на пустом месте при наволоке нашли росол, и они деи у того росолу без нашего ведома крепости учинити не смеют; а по другую деи сторону Чусовые реки с устья и до вершины, и от Чусовые реки вниз по реке Каме до Ласвинского бору, по обе стороны Камы реки, островы и наволоки места пустые, лесы черные, и речки и озера дикие, а всего деи того пустого места на 20 верст, им не даны, и в нашей жаловальной грамоте у них те пустые места не написаны и пашни на том месте не пахиваны, и дворы не стаивали, и в нашу деи цареву и великого князя казну с того места пошлина никакая не бывала и не отдано деи то место никому, и в писцовых деи книгах и в купчих и в правежных грамотах то место не написано ни у кого, и у пермич деи в тех местах письменных в писцовых книгах ухожеев нет никоторых.

И Яков хочет у того у соленого промыслу крепости поделати собою, городок и варницы поставити, и людей назвати неписьменных и нетяглых, и городовой наряд скорострельной, пушечки и затинные и ручные пищали, учинить, и пушкарей, и пищальников, и кузнецов, и плотников и воротников устроити, и сторожей держати собою ж, для приходу нагайских людей и иных орд. И нам бы Якова Аникиева сына Строганова пожаловати: на том пустом месте у соленого промыслу крепости поделати собою, городок и варницы поставить, и людей называти неписьменных и не тяглых, и городой наряд скорострельный, пушечки и затинные и ручные пищали, учинить, и пушкарей и пищальников, и кузнецов, и плотников и воротников устроити, и сторожей держати собою ж, для приходу нагайских людей и иных орд, и около того места лес по речкам и до вершин и по озерам сечи, и пашни пахата, и сена ресчистя косити и всякими угодьи владети. И оже будет так, как нам Яков Аникеев сын Строганов бил челом, и аз царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии Якова Аникеева сына Строганова, по его челобитью пожаловал, велел ему на том пустом месте на Чусовой реке в тех же местех, которые места за ними в нашей в прежней жаловальной грамоте написаны, у соленого промыслу, где они ныне росол нашли, крепости поделати, и городок поставити, и городовой наряд скорострельной, пушечки и затинные пищали и ручные, учинити, и пушкарей, и пищальников, и кузнецов, и плотников и воротников устроити, и сторожи держати собою для бережения от нагайских людей и от иных орд, и около бы городка у соленого промыслу варницы и дворы ставити по обе стороны Чусовые реки, по речкам и по озерам и до вершин, и от Чусовые реки по обе стороны Камы реки вниз на 20 верст до Ласвинского бору, по речкам и по озерам и до вершин лес сечи, и пашни пахата, и пожни росчищати, и рыбными угодьи и иными всякими владети, и людей неписбменных и нетяглых называти, а нашей бы казне в том убытка не было. А из Перми и из иных городов нашего государства Якову тяглых людей и письменных к себе не называти и не принимати, а воров ему и боярских людей беглых с животом, татей и разбойников не приимати же. А приеждет кто к Якову из иных городов нашего государства или из волостей тяглые люди с женами и детьми от себя отсылати опять в те ж городы, из которого города о которых людех отпишут имянно, и у себя ему тех людей не держати и не приимати их. А которые люди кто придет в тот город нашего государства или из иных земель люди с женьгами или с товаром, соли или рыбы купити или иного товару, и тем людем вольно товары свои продавати, и у них покупати без всяких пошлин, А которые люди пойдут из Перми жити, и тех людей Якову имати с отказом неписьменных и нетяглых. А где в том месте росол найдут, и ему тут варницы ставить и соль варити. И по речкам и по озерам в тех местех рыбы ловити безоброчно. А где будет найдут руду серебряную, или медяную или оловянную, и Якову тотчас о тех рудах отписывати нам, а самому ему тех руд не делати без нашего ведома. А в Пермские ухожеи и в рыбные ловли Якову не входити, которые писаны у пермич в писцовых книгах и в правежных грамотах. А льготы есми ему дал на те новые места, о которых нам Яков бил челом, по другую сторону Чусовые реки и от Чусовые реки по Каме вниз на 20 верст по обе стороны Камы реки до Лосвинского бору, на 10 лет в ту ж льготу, чем их преж того пожаловал по Григорьеву челобитью от Благовещениева дни лета 7076 до Благовещеньева дни лета 7086. И кто к нему людей в городок, и на посад, и около города на пашни, на деревни и на починки придут жити неписьменных и не тяглых людей, и Якову с тех людей в те льготные 10 лет не надобе моя царя и великого князя дань, ни ямские, ни ямчужные деньги, ни посошная служба, ни городовое дело, ни иные никоторые подати, ни оброк с соли и с рыбных ловель в тех местех. А которые люди едут мимо тот городок нашего государства или иных земель с товары или без товару, и с тех людей пошлины не имати никоторые, торгуют ли они тут, не торгуют ли. А повезет он или пошлет ту соль или рыбу по иным городам, и ему с той соли и с рыбы всякие пошлины давати, как и с иных с торговых людей пошлины емлют. А кто у него учнет в том его городке людей жити пашенных и непашенных, и нашим Пермским наместникам и их тиунам Якова Строганова и что его городка людей и деревенских не судити ни в чем, и праведчикам и доводчикам и их людем к Якову Строганову и к его городка и к деревенским людем не вьезжати ни по что, и на поруки их не дают и не всылают к ним ни по что; а ведает и судит Яков своих слобожан сам, во всем или кому прикажет.

А кому будет иных городов людем до Якова какое дело, и тем людям на Якова здесь имати управные грамоты, а по тем управным грамотам обоим, ищеям и ответчикам, безприставно ставитца на Москве перед нашими казначеи на тот же срок на Благовещеньев день. А как те урочные лета отойдут, и Якову Строганову наши все подати велети возити на Москву в нашу казну на тот же срок на Благовещеньев день, чем их наши писцы обложат. Также есми Якова Аникеева сына Строганова пожаловал: коли он, или его люди или его слободы крестьяне поедут от Вычегодцие соли мимо Пермь на Каму в слободу или ис слободы к Вычегоцкой соли, и наши Пермские наместники и их тиуны, и довадчики и все приказоные люди в Перми Якова и его людей и его слободы крестьян на поруки их не дают и не судят их ни в каких делах. Також есми Якова Аникеева сына Строганова пожвловал: коли наши послы поедут с Москвы в Сибирь или из Сибири к Москве, или из Казани наши посланники поедут в Пермь или из Перми в Казань мимо тот его городок, и Якову и его слобожанам нашим Сибирским послом и всяким нашим посланникам в те его льготные 10 лет подвод и проводников и корму не давати; а хлеб и соль и всякой запас торговым людем в городе держати, и послом и гонцоми проезжим людям и дорожным продавати по цене, как меж собя купят или продают; и подводы, и суды, и гребцы, и кормщики наимают полюбовно всякие люди проезжие, кому надобе, и кто у них дешевле похочется наняти.

Также есми Якова Аникеева сына Строганова пожаловал: с пермичи ему никоторые тяглы не тянути и счету с ними не держати ни в чем до тех урочных лет. И во всякие угодья пермичам, и в земляные и лесные, от Чусовые реки по обе стороны Камы реки до Лосвинского бору, по речкам, и по озерам и до вершин у Якова не вступатися ни в которые угодья в новые. А владеют пермичи старыми ухожеи, которыми истари владели, а Яков владеет своими новыми ухожеи, с которых ухожаев и со всяких угодей в нашу казну никоторых пошлин не шло, и в Казань ясаков нашим боярам и воеводам в нашу казну не плачивали.

А что будет нам Яков по своей челобитной ложно бил челом, или станет не по сей грамоте ходити, или учнет воровати – и ся моя грамота не в грамоту.

Дана грамота на Москве лета 7076 марта в 25 день (55).

Грамота царя Ивана Васильевича в слободку на Каме Якову и Григорию Строгановым о посылке ратных людей для приведения к покорности черемисов и других народов, производивших грабежи по реке Каме, от 6 августа 1572 года

От царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии в слободку на Каму Якову да Григорию Аникеевым детям Строганова. В нынешнем в 80 году писал к нам с Перми воевода наш князь Иван Юрьевич Булгаков с своим человеком с Иванком с Борисовым о вестех про черемиской приход на торговых людей суды на Каме; да князь Иван же писал к нам, что писал к нему с устья человек ваш Третьячишко июля в 15 день, что приходили де наши изменники черемиса на Каму, 40 человек, да с ними де остяки и башкирцы и буинцы войной, и побили деи на Каме пермич торговых людей и ватащиков 87 человек. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б жили с великим береженьем. А выбрав у себя голову добра да с ним охочих казаков, сколько приберетца, со всяким оружьем, с рушницами и с саадаки, да и остяков и вогулич, которые нам прямат, с охочими казаки, которые от нас не отложились, велели прибрать, а женам их и детем велели быть в остроге. А как голову выберете, да и охочих людей стрельцов и казаков велели написати на список; а сколько остяков и вогулич охочих людей зберетца, а вы б то велели ж писати на список же, по имяном; и разобрав их по статьям, кто с коим оружьем, и сколько тех охочих людей и остяков и вогулич всех на наших изменников в собранье будет, да оставя у себя противень, а с того имянного списка списав, прислали за своею печатью, с кем будет пригоже, к нам на Москву в приказ Казанского дворца к диакам нашим Ондрею Щелкалову да к Кирею Горину, чтоб нам про тот их сбор было ведомо. Да те бы есте головы с охочими людьми, с стрельцы, и с казаки, и с остяки и с вогуличи, посылали войною ходити и воевать наших изменников, на черемису, и на остяков, и на вотяков, и на ногаи, которые нам изменили, от нас отложились. А которые наши изменники учнут приходити на слободцкие места войною, и те б охочие люди на тех черемисских людей приходили, чтобы им повоевати, а себя от них уберегати и от них отходить самим бережно и усторожливо. А однолично б им наших ихменников черемису, и остяков, и вотяков, и ногаи, которые нам изменили, от нас отложились, повоевати. А будет которые черемиса или остяки добрые, а похотят к своим товаришам приказыватись, что они, от воров отстав, нам прямили, а на их будет что станетца, и вы б тех не убивали и их берегли, и мы их пожвлуем. А которые будут и поворовали, а ныне похотят нам прямить и правду свою покажут, и вы б им велели говорити и и приказывати наше жаловальное слово, что мы их пожалуем, пени им отдадим да и во всем им полегчим, а оне бы нам тем свою правду показали, чтоб, чвоими головами собрався, с охочими ходили вместе воевати наших изменников, и их воевали, и в войне их побивали, а которого повоюют, и тому тово живот, а жены и дети им в работу. А которая черемиса учнут нам прямить, а обратятся к нам истинною, и наших изменников повоюют, и изменьичьи жены понемлют и лошади, и коровы, и платье и иной какой всякой живот, и вы б у них того полонского живота однолично отъиимати не велели никому.

Писан на Москве лета 7080 августа в 6 день.

На обороте: Царь и великий князь всеа Русии. Диак Кирей Горин (55).

Грамота царя Ивана Васильевича Якову Аникеевичу Строганову о покупке для царя разносортных соболей, с немедленной отправкой их в Александровскую слободу, от 15 декабря 1573 года

От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии Якову Оникееву сыну Строганову. Как к тебе ся наша грамота придет и ты б купил на нас соболей сорок (меха в руси упаковывались в один сверток по 40 и более шкурок и туго стягивались мешочком) по осми рублев и по девяти рублев и по десяти рублев и по одиннадцати и по двенадцати и по тринадцати рублев. Да и дорогих соболей одинцов купил сколко добудешь, да и скупив те соболи и одинцы прислал бы еси к нам часа того на борзе. А на которые соболи у тебя денег нет и ты б соболи поимал на договоре, да к нам отписал, и мы к тебе за те соболи денги пришлем тотчас. Писан в Слободе, лета 7082 году декабря в 12 день.

Декабря в 14 день привез грамоту Олексей Васильевич Скобнльницын.

На обороте: Якову Оникееву сыну Строганову (6).

Отписка Якова Строганова царю Ивану Васильевичу о невозможности «напытать» на Москве добрых соболей одинцов, согласно просьбе Грозного, после 14 декабря 1573 года

Государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии бьет челом сирота твоя Государева, Якуш Строганов. Послал ты, Государь, мне сиротине свою Государеву грамоту, а велено купити на тебя Государя соболей сорок по 8 рублев и по 9 рублев и по 10 и по 11 и по 12 и по 13 рублев. И яз сирота твоя Государева соболей на Москве напытати не могл. И добрых соболей одинцов на Москве не напытал же. А будет где скажут, соболи купя, и к тебе, Государю, привезем.

На обороте: послана с Кобелциным (6).

Вторая отписка Якова Строганова царю Ивану Васильевичу об отсутствии продажных соболей на Москве в момент получения царской просьбы о покупке соболей, с извещением прибытия строгановских соболей и отправки грамот на Вымь и в Пермь о покупке для царя тех же соболей, после 14 декабря 1573 года

Государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии бьет челом сирота твоя Государева, Якуш Строганов. Послал ты, Государь, свою Государеву грамоту ко мне, к сиротине, а писано в ней купити соболей от осми рублев сорок и от девяти и от десяти рублев и от двенадцати и от тринадцати рублев, и добрых соболей купити. И в кою пору твоя Государева грамота пришла, и в те поры на Москве соболей продажных не мог добыти ни у кого. А привезли, Государь, сорочек соболей из Перми наши на соляных судишках, а цена тому сорочку по нашей Пермской купле десять рублев. А в кою пору твоя Государева пришла грамота о соболях, и яз в те поры послал к Вычегде и на Вым и в Пермь, и велел купити соболей сколько добудут.

На обороте: послана с Молчаном (6).

Жалованная грамота царя Ивана Васильевича Якову и Григорию Строгановым об освобождении на 20 лет от разных податей и повинностей их земель и людей на Тахчеях и на Тоболе от 30 мая 1574 года

Се яз царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии пожвловал есми Якова да Григория Аникеевых детей Строганова: били нам челом, что в нашей отчине за Югорским камнем, в Сибирской украине, меж Сибири и Нагаи, Тахчеи и Тобол река с реками и с озеры, и до вершин, где збираютца ратные люди Сибирскова салтана да ходят ратью. А в 81 году о Ильине дни с Тобола де приходил Сибирского салтана брат Маметкул, собрався с ратью, дорог проведывати, куде итти ратью в Пермь, да многих де наших данных остяков побили, а жены их и дети в полон повели, а посланника нашего Третьяка Чебукова и служилых татар, кое шли в Казатцкую орду, Сибирской же побил; а до их де острогу, где за ними наше жалованье, промыслы их, Сибирской не доходил за 5 верст; а оне де Яков и Григорей из нашего жалованья из своего острога своих наемных казаков за Сибирской ратью без нашего веленья послати не смеют. Да и преж де того Сибирской же салтан ратью наших даных остяков Чагиря с товарищи побил в тех дже местах, где их Яковлев да Григорьев промысел. А иных данщиков наших Сибирской имает, а иных и убивает, а не велит нашим остяком, и волугилам и югричам нашие дани в нашу казну давати; да и на рать с собою емлет насильством в судех воевати югрич тех же остяков и вогулич; а к нашим де изменником к черемисе, как нам была черемиса изменила, посылал Сибирской через Тахчеи и перевел Тахчеи к себе; а и преж де сего Тахчеевы нам дани и в Казань ясаков не давали, а давали де ясак в Нагаи; а которые остяки живут круг Тахчеи, и те остяки приказывают, штоб им наша дань давати, как иные наши остяки дань дают, а Сибирскому б дани и ясаков не давати и от Сибирского б ся им боронити за одно. И нам бы Якова да Григория пожаловати: на Тахчее и на Тоболе реке, и кои в Тобол реку озера падут, и до вершин, на усторожливом месте ослободити крепости делати, и сторожей наймовати, и вогняной наряд держати собою, и железо делати, и пашни пахати и угодья владети; а кои остяки от Сибирсково отступят и нам дань давати учнут, и тех бы остяков от Сибирскова обороняти. И ож будет так, как нам Яков да Григорей били челом, и яз царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии Якова до Григорья Оникиевых детей Строганова, по их челобитью пожаловал: на Тахчеях и на Тоболе реке крепости им поделати, и снаряд вогняной, и пушкарей и пищальников и сторожей от сибирских и от нагайских людей держати, и около крепостей у железного промысла, и у рыбных ловель и у пашен по обе стороны Тоболы реки и по рекам и по озерам и до вершин дворы ставити, и лес сечи, и пашня пахвти и угодья владети. А людей называтинеписьменных и нетяглых; а воров им и боярских людей беглых з животы и татей и разбойников не называти, и ото всякого лиха беречи. А где в тех местех найдут руду железную, и им руду делати; и медяную руду, или оловяную, и свинчатую и серы горючие где найдут, и те руды на испыт делати; а кто похочет и иных людей то дело делати, и им делати ослобожати, да и во оброки их приводити, как бы нашей казне была прибыль; а которые люди и за тот промысел имутца, и тем бы ис чего было делати; да о том писати к нам, как которое дело учнетца делати, и во што которые руды в деле пуд учнетца ставити, и о оброкех, как которым людем в оброкех быти, и мы о том указ учиним. А льготы на Тахчеи и на Тобол реку с реками и с озеры и до вершин на пашни дали есмя от Троицына дни лета 7082 до Троицына дни лета 7102 на 20 лет. И кто в те крепости к Якову и к Григорью жити придут, и деревни, и починки учнут ставити, и пашню распахивати неписьменные и нетяглые люди, и в те льготные лета с тех мест не надобе моя царя и великого князя дань, ни ямские, ни емчюжные земли, и посошная служба, ни городовое дело, ни иные никоторые подати, ни оброк с их промыслов и угодей в тех местех до урочных лет. А где будет в тех местех старые села, и деревни, и починки и в них жильцы, и Якову и Григорью в те места не вступатися, а быти тем по старому в тягле и во всяких наших податей. А товары, которые Яков и Григорий и те люди, которые на новые места придут жити, повезут или пошлют куда по иным городом, и им пошлина давати, как и с иных торговых людей по нашим указом. А кои остяки, и вогуличи, и югричи от Сибирского отстанут, а почнут нам дань давати, и тех людей с данью посылати к нашей казне самих; а не поедут кои сами с данью, и Якову да Григорью, выбрав из жильцов, кому мочно верити, кто почнет на новых местех жити, да и тех жильцов с нашею данью к нашей казне присылати, да отдавати в нашу казну. А тех даных остяков, и вогулич, и югрич, и жены и дети от сибирцов от ратных приходу беречи Якову да Григорью у своих крепостей. А на Сибирского Якову и Григорью, збирая охочих людей и остяков и вогулич и югрич и самоедь, с своим наемными казаки и с нарядом своим посылати воевати, и в полон сибирцев имати и в дань за нас приводити. Также есми Якова да Григорья пожаловал: почнут к ним в те новые места приходити торговыз люди бухарцы и Казацкие орды и из иных земель с лошадьми и со всякими товары, а к Москве которые не ходят, а им у них торговати всякими товары вольно беспошлинно. А кто у них учнет в тех крепостех людей жити пашенных и непашенных, и наши Пермские наместники и их тиуны Якова да Григорья и их слободы людей не судят ни в чем, и праведчики и доводчики и их люди к Якову да к Григорью и к их слободцким людям не вьезжают ни во что, и на поруки их не дают и не всылают к ним ни по что; а ведают и судят Яков да Григорей своих слобожан сами во всем или кому прикажут. А кому будет иных городов людем до Якова и Григорья какое дело, и тем людем на Якова да на Григорья имати управные грамоты у бояр и у дьяков наших, а по тем управным грамотам обоим, ишеям и ответчикам, безспристанно ставитца на Москве перед нами на тот же срок на Троицын день. А как урочные лета отойдут, и Якову да Григорью наши все подати велети возити на Москву в нашу казну на срок на Троицын день по книгам, чем их наши писцы обложат. Так же есмя Якова да Григорья Оникеевых детей Строганова пожаловал: коли они, или их люди или его слободы крестьяне поедут от Вычегодцие соли мимо Пермь на Тахчеи в слободу или ис слободы к Вычегоцкой соли, и наши Пермские наместники и их тиуны, и довадчики и все приказоные люди в Перми Якова и Григорья и их людей и их слободы крестьян на поруки их не дают и не судят их ни в каких делах. Також есми Якова да Григорья пожаловали: коли наши послы поедут с Москвы в Сибирь или в Казацкую орду или из Сибири и из Казацкие орды к Москве мимо ту их крепость, и Якову да Григорью и их слобожанам нашим Сибирским и Казацким послом и всяким нашим посланникам в те его льготные 20 лет подвод и проводников и корму не давати; а хлеб и соль и всякой запас торговым людем в городе держати, и послом и гонцоми проезжим людям и дорожным продавати по цене, как меж собя купят или продают; и подводы, и суды, и гребцы, и кормщики наимают по тамошнему обычаю, кеак пригоже.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю