Текст книги "Город без отцов"

Автор книги: Александр Шамрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Земля уходила из-под ног. Сильная боль в спине и пояснице беспокоили Салтанова, конечности рук онемели. Но выйдя на улицу, мороз, в некоторой мере послужил анестезией, существенно ослабил чувствительность, боль утихла. Хромая, он кое-как добрел до дома. Мама и сестра уже спали. Свалившись в постель, попытался уснуть, но рваный сон из-за травм и психологического расстройства не давал в полной мере расслабиться, мысли о завтрашнем дне усиливали тревогу.

– Привет Филя. Есть дело.

На часах было 6.00.

– Тема, ты бы ещё в пять утра разбудил, – бухтя и прилизывая руками растрепанные волосы, недовольно начал друг детства. – Что случилось?

– Да, вот какое дело… – Описал вкратце, ситуацию Артем.

– Надо бы с отцом поговорить, он знает эту публику, посоветует, что и как, не зря срок мотал. Рассказывал как-то, после очередного стакана водки, что когда Сталин умер, то все зеки на зоне плакали. У него и татуировка вождя на груди, ближе к сердцу. Зайди после обеда, как проснется, я поговорю с ним.

До полудня день тянулся долго, как никогда. Артем не находил места, маялся, мысли путались в голове, хотелось побыстрее поговорить с дядей Витей и уладить конфликт.

– Заходи, присаживайся. Ну, и попал ты Тема, мне сын все рассказал, – говорил дядя Витя с помятым, усеянным шрамами лицом; голова от тяжести слегка провисала, он был в семейных трусах до колен, из-под кожи выпирали ребра, сутулость скрючила его постаревший образ, портрет вождя на груди дополняли купола церквей. – Шапку зажал? Жадность фраера сгубила!

– Согласен, сгубила, не буду спорить, только как теперь быть? Что посоветуете?

– Выручать тебя надо, а что тут посоветуешь? Пойдем к этому участковому, говорят сука редкая и фамилия у него, это же надо – Злобный, неспроста люди говорят: – «Бог шельму метит».

– Когда идём? – Спросил Салтанов.

– Они там обычно по вечерам собираются, подтягивайся в 18.00, и пойдем.

– Дядь Вить, а можно спросить? – Вдруг произнес Артем.

– Спрашивай.

– А за что Сталина любили?

– За аскетизм, за то, что народ не грабил в корыстных целях.

Перед зеркалом Артем рассматривал свою почерневшую спину от побоев. До вечера оставалось масса времени, и он решил наведаться к врачу в травмпункт, к тому же, ощущалась боль в пальце.

– Что привело к нам, молодой человек? – Спросил доктор.

– Упал с чердачной лестницы, ступень прогнила, сильно спину ушиб, и палец не сгибается, – сказал Артем.

Врач долго щупал спину, рассматривал палец, приказывал выполнять какие-то задания: то наклонится, то присесть, в общем, пациенту показались эти упражнения полной чушью, и наконец, закончив, послал на рентген.

– Что-то повреждения не похожи на падение с лестницы, врешь, небось?

– Честное слово, не вру, доктор, – оправдывался Артем, не было ни малейшего желания заводиться с ментами, присутствовал страх – жалобы не доведут до добра, как бы хуже не натворить.

Длинный коридор, на костылях прогуливались больные.

– Так, голубчик, – бормотал себе под нос травматолог, рассматривая снимки. – Со спиной проблем нет, а вот перелом пальца имеется.

«Как гипсовую повязку утаить от близких, чтобы не волновать их? – думал пострадавший Артем. – Выход один – дома снять гипс самовольно».

Салтанов остался перед входом, а «спаситель» дядя Витя сам вошёл в милицейский участок, строго настрого приказал ждать его и никуда не отлучаться. К удивлению Артема, ожидание было коротким. Отец Фили появился на крыльце в приподнятом настроении. В одной руке он держал шапку, в другой писанину, в которой Артем оговорил сам себя.

– Завтра занесешь им сто баксов. Уяснил?

Артем закивал головой, и камень упал с души. Вздохнув с облегчением, он начал благодарить вызволителя, готов был схватить руку и целовать её от радости.

– Прекращай, Тема! Ты друг моего сына, а друзьям надо помогать. К стати, а зачем ты подписывался за голубую ель? Наверно не знал, что за неё срок?

– Не знал. Отвечаю, не знал, дядя Витя, – лепетал Артем.

– Кодекс учи. Целее будешь. На зону не спеши, нечего там делать.

Похлопав парня по плечу, расстегнув пальто и две верхние пуговицы, Филя-старший глубоко вздохнул, подняв голову. На груди отчетливо просматривалась татуировка Сталина. Казалось, он хочет, чтоб генералиссимус посмотрел, какой беспредел царит вокруг, такие как Злобный свирепствуют, отбивая ни в чем не повинным людям внутренности, одевая полиэтиленовые кульки на голову, добиваясь, таким образом, признания. «Прошло столько лет с тех пор, а толком ничего не изменилось, все, как и прежде, те же методы дознания, – думал старый вор, – за исключением откупа, хрена лысого в то время откупиться удавалось от статьи, а эти предложили с несчастного хлопца содрать ещё двести, типа нам сотку, остальное себе оставишь, мол, так сейчас все делают, не зачем было ветки ломать, тем более оказывать сопротивление. Была б моя воля – я бы им вмазал… а с другой стороны – Тема сам виноват, молод да глуп, перед девчонками хотел выпендриться, хорошо что так закончилось, нельзя ему на зону, характер слабый, добрый он, да и раскололся быстро, постучали малость, так уже и писать согласился. Меня сутками пытали, голодом морили, в карцере по несколько дней держали, и ничего, живой остался, туберкулез, правда, куда его деть? В раз сломают такого. Представить только: в области пятнадцать мужских исправительных заведений, а женских две, перекос явный. В церковь зайти – двадцать баб на службе и пара мужиков всего, в автобусе большая часть женского пола едет, в кафе или ресторане – тоже одни девки, виновата водка, наркотики, войны – пустили в расход парней в раннем возрасте, откуда взяться здоровому поколению? И никто не изменит эту ситуацию, не под силу нашему брату. Тут только, если на помощь из других стран пригласить, хотя уже и так понаехало; и кавказцы, и негры – вытеснят они славян. Один знакомый, пчеловод, привез откуда-то пчел, то ли немецких, то ли чешских, говорил работящие импортные, и хворь их не так бьет, не то что наши – хилые, болезненные, агрессивные, они украинскую степную породу к цветку не подпускали, не подпускали так полностью и уничтожили, а овчарку немецкую взять, к примеру, кость кинуть и нашу дворовую рядом посадить, кому кость достанется? Дожили! Мать его так…» – в полголоса, сам с собой, рассуждал бывалый зек.

Бумагу, в которой было признание, Артем порвал на мелкие кусочки, превратив в конфетти от хлопушки. Высоко подбросив над головой, белые маленькие кусочки стали разлетаться в разные стороны и падать на землю, словно первый снег.

Одно время, Артему Салтанову приходилось работать на Костю Пуха. Пух был худоват, можно сказать даже тощий на вид, наверно, поэтому и кличка соответствовала его облику. Освободившись из мест заключения, он принялся торговать оптом водкой. Схема была не сложная: на пивзавод или виноводочный поставлял спирт, оплачивая только услугу розлива, взамен получал колоссальные прибыли, а такие как Артем переправляли «русскую» или «пшеничную» через кордон в Ростов, хотя находились смельчаки и в Москву отогнать. Московская наценка отличалась от ростовской, но требовала большего транспорта. Очередь к владельцам грузовиков выстраивалась за месяц вперед.

– Не отвезешь меня в ателье, Тема? – спросил как-то Пух, когда Артем грузил на складе, в «каблучок» несколько ящиков водки. – Годовщина фирмы намечается, я решил костюмчик пошить, братва поздравлять приедет.

Артем не осмелился отказать в просьбе этого не приятного, скверного человека, от которого зависела цена на алкогольную продукцию.

«Пирожок» остановился у здания пошивочной мастерской, в памяти Артема нахлынули воспоминания. На том месте, где находилось ателье, ещё несколько лет назад стояло поле, принадлежало оно местному аэроклубу. По траве взмывали в небо кукурузники и планеры. В выходные дни небо покрывалось темными точками от парашютов; проводились соревнования по воздушным видам спорта. Иногда, в поле, паслись стада лошадей, без которых не могли обойтись местные предприятия, но строительство микрорайона заставило перенести аэродром в Моспино, лошадей тоже не стало.

Ждать Пуха в машине, показалось скучным занятием, и Салтанов решил заглянуть внутрь ателье. Не большая комната, два стула для заказчиков, в углу красовался огромный сейф, окрашенный масляной краской несчетное количество раз, из дверцы торчала связка ключей. Возле сейфа, за столом, восседала молоденькая девушка, на вид ей только стукнуло восемнадцать, опустив голову, она что-то писала в журнале. Из соседней комнаты доносились голоса, один из них был бас Пуха.

– Желаете пошить пиджак или брюки? – Подняв голову, обратилась приемщица заказов к Артему. – У нас самые лучшие мастера в этом районе.

– Нет, нет спасибо. Спортивные штаны и свитер мой гардероб, а я так, товарища жду, он в примерочной кабине.

Юное создание брезгливо посмотрело на оттянутые колени и обвисший свитер Артема.

– Жаль, – подытожила девушка. – А то, мы бы Вам и материал подобрали по вкусу, и фасон модный предложили.

Милое личико и открытая улыбка с первого взгляда поразили Салтанова. Он смутился, речь стала невнятной, шутки не получались. Благо в ателье вошёл случайный заказчик, который разрядил обстановку: забрал впопыхах сверток и, рассчитавшись, скрылся в неизвестном направлении. Артем собрался с мыслями и хотел произнести какую-то фразу, но тут появился Костик Пух.

– Жду тебя возле машины, Тема, курить хочу. Эта тетка съела все мои мозги, «мУдистка» хренова. – Ругался Пух, выбегая из швейной мастерской.

Артем двинулся вслед за ним, но дойдя до дверей остановился как вкопанный, какие-то неведомые силы препятствовали переступить порог, дверная ручка прилипла к руке, чувствовалось, что девушка смотрит вслед, наверное, она обладала гипнозом, тело не подчинялось и пятилось назад. В зале находились только он и она. Никто не мог помешать знакомству.

– Чем Вы занимаетесь сегодня вечером? Не желаете покататься по вечернему городу? – Спросил Артем в надежде на положительный ответ.

– Вообще-то, меня Настей зовут, – улыбаясь, выставила напоказ красивые, белоснежные зубки девушка.

– Ах, да, какой я профан, совсем забыл представиться… Тема или Артем, как Вам будет удобно. Так как насчет вечера? – Не унимался назойливый парень.

– Надо подумать, посмотрю на Ваше поведение, – кокетливо вымолвила Настя.

– Обязуюсь быть вежливым.

– Тогда в 18.00. Прошу не опаздывать. Не терплю, когда мужчина не пунктуален.

Надраив «каблучок» до блеска, чисто побрившись, брызнув на пиджак несколько капель одеколона «Шипр», Артем катил своего железного коня навстречу судьбе, в надежде на то, что она приготовила приятный сюрприз. Под капотом постукивали клапана и наконечники рулевых тяг, их биение передавалось на рулевое колесо. Дороги в 90-х оставляли желать лучшего, езда напоминала преодоление препятствий. Покрытие было повсюду усеяно ямами. Не без труда доводилось их объезжать, благо матов в русском языке неисчерпаемое множество. Зима эти ямы засыпала снегом, автомобили укатывали снег вровень с асфальтом и проблем становилось гораздо меньше, но с приходом весны картина менялась, особенно, было неприятно движение в дождливую погоду, когда все вокруг заливалось водой и образовывались лужи гигантских размеров, таившие в себе опасность. В ливень, дороги превращались в реки с бурным потоком грязной жижи. Пустые бутылки, сигаретные пачки, камни, ветки деревьев проплывали под днищем. Но это не все: брызги из-под колес летели по обе стороны, умывая соседние и встречные автомобили, которые ползли и боялись заглохнуть в такое ненастье.

Неожиданно, «каблучок» стал дергаться, конвульсии нарастали, послышались выстрелы из глушителя. Заглохнуть посреди трассы не входило в планы Артема, тем более опоздать на первое свидание. Как назло, пикап испустил дух далеко от обочины, посреди широкой автомагистрали. В тот вечер небо прорвало. Стеклоочистители едва успевали сметать капли с лобового стекла. Встречные грузовики поднимали волну, вода билась снизу о днище. Салтанов попытался открыть дверцу, но, к сожалению, вода стала поступать в салон через порог – пришлось быстро задраиться изнутри. Под ногами хлюпала просочившаяся, мутная жижица. Пешеходы под зонтиками перепрыгивали через ручейки, образовавшиеся на тротуарах. Гремела весенняя гроза. Пахло сыростью и свежестью. В салоне запотели стекла, и их довелось вытирать рукавом, тряпка с инструментом находилась в кузове.

На краю дороги показались двое мужиков, они слегка покачивались, похоже путь их лежал от пивного бара домой. Внимание пьяных глаз привлек «каблучок», колеса которого скрылись под водой. Опустив стекло и не выходя из машины, Артем махнул им рукой, подзывая на помощь. Шатаясь, промочив ноги до колен, они стали пробираться к терпящему бедствие автомобилю, хотя до этого уже прилично промокли, ведь зонтов при себе не имели. Не зря говорят: «Пьяному море по колено». Им было все равно и стихия их совершенно не пугала. Цель в жизни таковых– раздобыть очередную порцию алкоголя, а затем погрузиться в мир иной, в мир без стрессов и проблем, в мир искусственно созданной радости, которая растворяется на следующий день и снова появляется страх перед зеленым змием и этот змий управляет их мозгом и заставляет бежать за дозой в ближайший ларек.

– Мужики! – обратился Артем к спасителям. – Вас ко мне прям Бог послал. Сзади, в кузове, найдете трос, цепляйте впереди и остановите какой-нибудь трактор, пусть возьмет на буксир и протянет чуть вперед, вон на ту возвышенность, там посуше будет, видать трамблер залило, черт бы его… – выругался Салтанов. – Есть пара бутылок сорокоградусной, надеюсь, устроит такой расчет?

– Конечно, конечно. – Сказал один из них, открыл кузов пикапа и уже волочил буксир по воде.

К счастью долго ждать не пришлось, одним словом – водительская солидарность. Проезжавший мимо ЗИЛ остановился, и молодой водитель с шутками прибаутками, с улыбкой во весь рот, с удовольствием откликнулся на беду ближнего. Перекошенная на сторону кабина, деревянные борта кузова, постоянно издаваемое шипение компрессора – изъяны, которые порождали недоверие Артема, создавалось впечатление, что эта рухлядь вот-вот развалится и её саму придется эвакуировать, но нет, канат натянулся как струна, «пирожок» сдвинулся с места, Артем включил третью передачу, мотор стал кашлять, чихать и, в конце концов, двигатель набрал обороты, взвыл, а затем плавно затикал, как часовой механизм.

Настя сидела у подъезда на лавочке. Издали, Артем успел заметить её радостную и в тот же момент какую-то печальную улыбку. Она не пыталась скрыть эту радость, а только вскочила и побежала навстречу. До этого никто и никогда не радовался так его приезду, что-то екнуло глубоко в сердце Артема.

– Ты опоздал на целых полчаса, – лепетала девушка. – Думала, обманул, не приедешь… очень переживала.

Тем временем, провинившейся Артем, достал огромный букет роз из будки автомобиля и протянул прелестному созданию, от чего она ещё пуще прежнего смутилась и скромно опустила глаза.

Ветер разогнал тучи. Капли дождя прекратили стучать по стеклу. Ребята сидели в тесной, двухместной кабине, взявшись за руки. Они пристально смотрели в глаза друг друга – она в его карие, он в её зелёные. Запах букета и одеколона действовал возбуждающе, наверно он заменял аромат самых дорогих французских духов. Оказалось, что Настюша живет у бабушки, а её родители в другом городе, даже не городе, а так, населенном пункте, можно сказать в историческом месте – Гуляйполе. Они прижались, как два голубка и много говорили о своей жизни, полное доверие воцарилось в их беседе. Артем слушал каждое слово и не находил вранья. В жизни ему попадались девицы, которые даже имя свое искажали, сочиняя небылицы о врачах родителях, о том, что учатся в университете, а на самом деле, позже выяснялось, что родом они из села и родители обычные колхозники, но не это угнетало Салтанова, не их родословная, не их положение в обществе, он с уважением относился ко всем категориям соотечественников. Артем ненавидел вранье, что может быть хуже вранья? – хуже вранья может быть только обман близких.

Настя смотрела на собеседника с восторгом. По душе пришлось его красноречие, его чистосердечность и опрятность, она не могла поверить в его равнодушие к алкоголю и сигаретам, весь вечер пыталась найти недостатки, и все-таки, в конце встречи нашла, небольшой, совсем мелочь, Артем сам признался, что из недостатков – быстрый прием пищи, но он все время работает над этим и вскоре искоренит дурацкую привычку, приобретенную на службе в рядах вооруженных сил.

После дождя воздух очистился, не ощущался запах горевших костров. В городе издавна существовала традиция сжигания опавших листьев, сухих веток и даже старых покрышек. Смог, в сухую, безветренную погоду, привычно висел над крышами домов. Руководитель города не мог позволить себе потратить бюджетные деньги на приобретение специальной техники для переработки древесных отходов, как, например, в Испании: по улицам ездит машина похожая на мясорубку, человечек приставленный к ней вставляет ветви, оставленные жителями в отведенных местах, перемалывает, тут же их запечатывает в пакеты и продает для нужд населения. От этого выигрывают все: и люди, и ветки, и воздух.

На прощание, Настя потянулась личиком в сторону Артема и закрыла глаза, намекая на то, что он может поцеловать её в щечку. Артем копировал девушку и тоже крепко закрыл глаза, приблизившись, коснулся губами мягкой, нежной с детским запахом кожи, а когда поднял веки, её уже не было. В салоне остался только приятный аромат букета и «Шипра».

Следующий день, Артем посвятил подготовке транспортного средства к поездке в Россию. Как военные готовятся к марш-броску, как разведчики к заброске на вражескую территорию, так и ему доводилось подолгу заниматься экипировкой, укладкой товара, заправкой топлива, чтоб ничего не бряцнуло, не отказало в поле или пути следования. Закрывшись в гараже подальше от чужих глаз, он погружался в работу, но с приходом вечера, отутюженный, отказавшись от колес, на своих двоих, спешил к ней, к своей родившейся любви, к своему счастью. У подъезда неизвестный голос окликнул Артема:

– Молодой человек, можно Вас на минутку?

– А в чем собственно дело? – С недоумением смотрел Салтанов на худого, скромно одетого, во все черное, с отвисшими коленями брюк, робкого парня. Голос его дрожал, скрыть свое волнение ему было не подстать.

– Настя моя девушка. – Начал он резко, как говорится, прям в лоб. – Мы с ней встречаемся больше года.

– Ух, ты! – вырвалось у Артема. – Где-то я уже это слышал?

– Прошу не мешать! Требую оставить её в покое! В противном случае придется применить силу!

Его угроза не походила на угрозу предвещающую опасность, наоборот, произошедшее выглядело отчаянным поступком хлюпика, который может постоять за себя только на языке. Но надо отдать должное – поступок заслуживал уважения.

– Послушай, друг, – начал мирно переговоры Артем. – Есть предложение спросить у Настеньки с кем она хочет остаться. На кого укажет – тот и победитель, без вариантов!

В глубине души, Артем чувствовал – останется она именно с ним, подтверждение тому проведенный накануне вечер. Скромный на вид парень не составлял ему конкуренцию, опасаться было излишним. На мента Игоря он не походил, так как носил длинные волосы, обычно такие у музыкантов рок групп, а никак не у милиционеров.

– Но мы…мы давно… – говорил, запинаясь, бывший ухажер, внезапность твердого ультиматума повлияла на его речь. – Как вы смеете? Кто вам позволил? – произнесенные фразы засвидетельствовали его слабину.

Нежданно-негаданно, как по заказу, на горизонте появился силуэт девушки из-за которой разразился спор.

– Ага, а вот и Настя, – сказал Артем.

Девушка шла навстречу, от неожиданности увидеть ребят вместе, остановилась, подняла брови, свернула губки дудочкой и опять зашагала, только шаги стали короче, походка потеряла уверенность.

– Насть, а Насть? – Уловив кураж, не давая опомниться противнику, сразу перешел в наступление Салтанов. – Тут такое дело – с кем бы ты хотела остаться? С ним? (Артем указал, потянув подбородок в сторону конкурента) Или со мной?

Настя смирно стояла перед выбором, понимая, что от этого выбора, возможно, зависит судьба, судьба которую надо устраивать самой. «Прожитый год не принес перспектив, бывший ни разу не обмолвился, не намекнул о своих планах, а мне скоро двадцать, конечно ещё не возраст, но… остаться в девах? пожалуй, не для меня. Артем милый, целеустремленный, уже и машину успел заработать, стоит рискнуть, попытать счастья». – Она по очереди переводила взгляд, то на одного, то на другого. Лицо было залито краской. Скрестив впереди себя руки, приподняв плечи, она сгорала от стыда. Затем сделала шаг в сторону Артема. Приблизилась. Прильнула к его груди, крепко взяла за руку и сильно прижалась. Дрожь прокатилась по всему телу. Все молчали, да и к чему пустые слова? С трудом сдерживая слезы, парень попятился назад. Наверно, он презирал её за предательство, Артема за дерзость, себя за нерешительность и слабохарактерность.

Оставшись наедине в подвышенном, эмоциональном состоянии, Артем пригласил Настю съездить на следующий день в Матвеев Курган, уладить кое-какие дела, какие именно, сразу решил не уточнять, вдруг испугается по полям кататься? На предложение развеяться и отдохнуть от городской суеты она с удовольствием откликнулась, тем более намечался выходной. Артем не скрывал радости, в последнее время поездки в одиночку стали невыносимы, а одиночество он не любил, его детство и юность прошли в окружении огромного количества друзей, но после двадцати, мысли изменились, он стал сторониться приятелей, тем паче посвящать их в тайны контрабандного ремесла. В этом процессе – одиночество – лучший помощник.

Для Настены – это было испытание на прочность, если не распустит нюни, не струсит – значит та, которую долго искал. В нашем обществе трудно найти не только возлюбленную, но и суженого, проблема отыскать хорошего врача, который в спешке не тащит пациента на операционный стол, нелегко найти спортивного тренера без вредных привычек и лишнего веса, трудно с адвокатом, не нагоняющим страх, нехватка учителей иностранных языков, хоть малость поживших за границей, проблематично найти наставника, наставника который поведет по жизни, будь то священник или просто человек старшего возраста, который на протяжении определенного срока жизни подскажет путь к истине, и таких, к сожалению, единицы. Но они есть, Артем был уверен, что они есть, к сожалению или радости, но таковы реалии нашей жизни и поэтому критически относился к молодым, чуть больше двадцати, тренерам и врачам. Он любил сравнения, сравнивая, понимал – существование в экологически грязных, запыленных местах, природа, волей неволей пачкает людей, и они становятся грязными изнутри, от сердца, но при желании, любого из них можно отмыть и очистить обычной водой. Ещё одна мысль не давала ему покоя, он с нетерпением жаждал повидаться с родителями Насти. «Пора, пора обзаводиться семьей, ещё несколько дней и готов сделать предложение, – думал Артем, – ах, как бы хотелось увидеть будущую тещу и тестя, заглянуть на несколько лет вперед, какой станет в дальнейшем Настя? Без этого нельзя. Хорошо, что её родители в браке, обычно если в разводе, то и дети продолжают по стопам эту дурацкую традицию, не понимая пагубность содеянного. Если встретят гостеприимно – прошу руки и женюсь. Сколько тянуть? Пора детей заводить».

Утро выдалось солнечным, но при подъезде к границе, погода испортилась, и полил дождь. Соваться в поле – значит подвергаться риску, возвращаться домой порожняком – не в правилах Артема. Проскочить до Кургана удалось без происшествий, товар сбыли быстро, и, как обычно, на полученные рубли залили бочки бензином. После обеда дождь усилился, но Артем решил рисковать. Предстояло преодолеть расстояние по грунту в десять километров. «Каблучок» надрывался под тяжестью груза и вязкой земли, чернозем в поле стал липкий как пластилин, благо дорога, вначале, напоминала спуск с горы и техника катилась вниз по инерции. В овраге путь выравнивался и плавно переходил в легкий подъем. Переживания Насти отражались на её лице.

– Не волнуйся, доедем, осталось рукой подать… – Артем не успел договорить, как техника не выдержала сопротивления природы: колеса стали буксовать, из глушителя валил сильный дым, нога давила на педаль акселератора до упора, но усилия были тщетны, пикап сел, как корабли на мель.

К счастью, ливень перестал идти, и ребята медленно вылезли из машины в образовавшуюся грязь. Оказавшись в овраге, поняли: с трассы их не видно и это здорово, да и кому в голову придет в такую погоду по полю кататься, нарушать государственную границу? Встретиться с пограничниками, не было ни малейшего желания.

Взобравшись на будку пикапа, Артем пристально рассматривал окрестности. На горизонте виднелась механизированная бригада какого-то колхоза.

– Интересно, это уже украинские трактора, вдалеке, или российские? Выдавил из уст, почесывая затылок, горе-контрабандист.

– Ты ведь меня не бросишь, одну, здесь, посреди поля? – Волнительным голосом, хныкая, спросила Настя, догадавшаяся о планах Артема. – Не бросай меня! Я боюсь!

Артем спустился, подошел к ней и обнял, прижимая к груди.

– Я мигом, туда и обратно, договорюсь чтобы нас отсюда вытащили, ты все время будешь видеть меня. Обещаю! Ничего не бойся!

После таких слов, девушка немного перевела дух и успокоилась.

– Хорошо. Давай мигом, одна нога там – другая здесь.

Через четверть часа, мощный тягач, Кировец К700, взял пикап на буксир.

– Куда Вас? – Спросил тракторист, испачканный солидолом.

– На Украину, хотелось бы…а куда ближе?

– А здесь, что в одну сторону, что в другую – одинаково.

– Тогда тяни в Хохляндию!

Тягач продавливал своими гигантскими колесами глубокую колею. «Пирожок» днищем цеплял грунт. Поначалу он был управляем, но после того, как грязь забила полости под крыльями, он перестал подчиняться, рулить было бесполезно, оставалось только внимательно смотреть на впереди идущий комбайн и соблюдать дистанцию, чтоб ненароком, не наскочить на прицепное дышло. Ступня правой ноги при этом, постоянно давила на педаль тормоза. Громадный буксир тащил пикап, как сани в зимнее время тянут лошади. Из-под огромных в рост человека колес, летели лепешки в лобовик. В любой момент стекло могло лопнуть, стеклоочистители с трудом счищали прилипшую, мокрую грязь. По бамперу била густая трава, словно отпускала пощечины за плохое поведение, в наказание, за нарушение закона.

И вот, наконец, долгожданный асфальт. Ещё несколько метров они ехали в одной упряжке. Комья продолжали лететь в разные стороны, засоряя проезжую часть. Прижавшись к обочине, буксир остановился. Мужик-тракторист, с насмешливым лицом, сияющий от содеянной им благодетели, от того, что ему удалось помочь чудакам из города, которые сунулись в непролазную грязь – получил от Артема вознаграждение: две бутылки «пшеничной». Полученное сразу спрятал за пазухой, затем ловко вкарабкался в высокорасположенную кабину, передернул какие-то рычаги и опять погнал своего железного кормильца в поле, в свою стихию. Артем с Настей отвязали буксировочный трос, расхваливая себя, что с шанцевым инструментом у них полный порядок. Сели в машину и…и, включив первую передачу, пришли в ужас! Автомобиль не хотел подчиняться, он просто заглох. Повторив попытку, ребята поняли: тронуться не получится, пока не очистят от грязи полость – промежность между подкрылками и протектором колес.

Мама не находя места, снова встречала Артема поздним вечером у ворот, с встревоженным лицом. Сыну даже показалось, что она желала нашлепать подзатыльников провинившемуся, как в детстве, но при виде Насти, не стала, успокоила свой гнев и смирилась.

– Что? Что случилось? Почему так долго? Ночь на дворе. – Спрашивала возбужденно женщина.

Пришлось рассказать все в деталях, так как есть, секретов от нее сын не скрывал.

– Сам измучился и девушку до беды довести хочешь? Бросал бы ты эти заработки, – говорила Антонина Романовна.

– Мамуль! – Так называл её Артем, когда хотел подлизаться, пытаясь смягчить напряжение. – Ещё один, последний разок и обещаю, брошу.

– Ты это сто раз говорил, а воз и ныне там, не пойму, зачем так рисковать? Попадешься ведь когда-нибудь, отнимут все до копеечки или ещё хуже в тюрьму посадят. Не верю, что бросишь, не верю, почувствовал запах денег.

Вдруг, ни с того ни с сего, она схватилась за живот и скривилась от боли.

– Что с тобой? – принялся расспрашивать сын, подхватив под руки: Настя с одной стороны – Артем с другой. Усадили на диван. Принесли стакан воды. – Тебе плохо? Скверно выглядишь, бледная какая-то.

– С утра болит сильно, а сейчас вообще, не выносимо, – сказала Антонина Романовна, издавая стоны, ворочаясь на диване.

Реанимобиль РАФ с людьми в белых халатах, похожими на врачей, прибыл на удивление быстро. Водитель вылез из кабины – первым делом подышать воздухом и стукнуть туфлей по переднему колесу, таким образом, он проверял количество атмосфер в баллоне. Жаловался на нехватку бензина, и что при коммунистах ему жилось, как коту в масле, и этот проклятый бензин стоил всего десять копеек за литр, а сейчас передвигаться приходится на лысой резине, с торчащим кортом, и эта резина в любой момент может выстрелить, а он, опытный ас, с тридцатилетним стажем не успеет доставить до операционной тяжелобольного. Водитель остался охранять свой транспорт, а толстая фельдшер, с чемоданчиком, проследовала за Артемом. Не снимая обуви, с грязной подошвой, оставляя следы на полу, она вошла в мамину комнату и плюхнулась вальяжно в кресло.

– На что жалуемся? – Наверно в тысячный раз спросила докторица своего пациента.

– Ой… на что жалуюсь? Такое ощущение, будто кто-то кол вбил в желудок, и он достал до кишечника, – тяжело вздыхая, сказала Антонина Романовна. – Мышцы внутри напряглись до такой степени, спазм неимоверный, думала все, конец пришел; от той боли на потолок лезла, даже на голову, вверх ногами становилась. Сейчас, вроде, полегчало, но все равно немного болит, гад.

Артем, Настя и сестренка Артема притаились в углу комнаты ничком, внимательно слушали и следили за происходящим.

Медработница сделала укол и предложила госпитализацию. Не раздумывая, Антонина Романовна согласилась, и дети провели её к машине. Узнав у водителя адрес больницы, все единогласно, решили навестить Антонину Романовну на следующий день.