Текст книги "Русские до истории (СИ)"

Автор книги: Александр Пересвет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Но с точки зрения материальной культуры совершенно очевидно, что имеется прямая связь, культурная последовательность между хомо эректусами более поздних популяций и людьми современного типа, древность которых составляет 60 – 40 тыс лет. То есть это также свидетельствует, что в Восточной и Юго-Восточной Азии хомо сапиенс сформировался на местной основе и культуры, и популяции.

Однако все новые материалы, генетические в том числе, свидетельствуют, что точка зрения, согласно которой человек вышел только из Африки, не верна. Дело ещё и в том, что мы в настоящее время на археологическом материале совершенно не можем проследить выхода человека из Африки и распространение его индустрии. Ну, вот если человек вышел из Африки, условно говоря, и 60 тыс лет назад он пришёл в Австралию, то, конечно, можно было бы проследить на стоянках, на древних местонахождениях движение этого миграционного потока. Но ни в Индии, ни в Юго-Восточной Азии, ни в Восточной Азии не видим даже следа этого миграционного потока. Там развитие всей индустрии идет совершенно автохтонно, самостоятельно.

Когда H. sapiens отправился расселяться по миру, его приход в тот или иной регион означал быстрое исчезновение всех прочих человеческих видов. В течение какого-то времени сосуществование и даже культурный обмен оказались возможными лишь с H. neanderthalensis. Например, укладывать в могилы соплеменников венки из хвойных ветвей, куда были вплетены цветы, первыми начали неандертальцы (интересно, что традиция актуальна и поныне). Вероятно, обитая в одних регионах, два вида вели разный образ жизни, из-за чего меньше конкурировали. Увы, со временем и неандерталец (имевший, кстати, мозг крупнее, чем у человека) ушёл в небытие. Может, это было обычное конкурентное вытеснение, а может, мы попросту съели всех чужаков. Ксенофобия, характерная для нашего вида, вероятно, уходит корнями еще в те времена.

То есть путь к сапиенсу был пройдён разными, независимыми друг от друга потомками эректуса. Из одного черенка развились разные побеги, которые затем снова сплелись в один ствол.

Хотя не исключено – и даже скорее всего – уже на уровне эректуса в самом его таксоне развились разные ветви, от которых и пошли разные человечества. А что удивительного при таком регулярном разбегании масс эректусов друг от друга и от самих себя? У них, поди, тоже без мутаций не обходилось...

Так и появился один "дядя" – денисовец, так появился и второй – неандерталец.

Глава 4. Неандертальцы: опережающая цивилизация

Этот вид зарождался в период 250 – 300 тысяч лет назад. То есть тоже развивался параллельно и денисовцу, и восточным потомкам эректуса, и человеку современного типа, который для простоты будем называть прежним именем – кроманьонец. Хотя на самом деле вернее было бы вслед за Анатолием Деревянко назвать его Homo sapiens africaniensis.

Наиболее принятая ныне точка зрения – что неандертальцы произошли из некоей развитой формации эректусов – так называемого человека гейдельбергского. Этот прогрессивный по отношению к эректусу парень поделился надвое. Одна его ветвь осталась в Африке – из неё в конечном итоге и вышел "кроманьонец" или человек современного анатомического типа. А вторая передвинулась в Европу в период с немаленьким таким разбросом в 350-600 тысяч лет назад.

Этот период соотносится с Миндельским оледенением 600 – 300 тыс лет назад. И в таком случае "гейдельбергские" наследники эректусов из Северной Африки были вытеснены в Европу через обнажившиеся (из-за концентрации значительной части вод Мирового океана в ледяном щите на севере) сухопутные перешейки в районе современного Гибралтара, Туниса – Сицилии и Эгейского тогда-не-моря.

Вот там, под влиянием холодного климата, гейдельбергцы и копили в себе мутации, каковые и "выстрелили" новым видом во время некоторого смягчения климата в период миндель-рисского межледниковья. Вполне логично, вообще-то: условия среды поменялись, прежняя форма к ним приспособлялась хуже, нежели та, что среди них появилась, вот и...

Впрочем, рассуждения досужие: никто до сих пор так и не ведает, как именно и при каких условиях появляются новые виды. Что животных, что человека. Они просто берут – и появляются. А потом одни исчезают под давлением среды, а другие... нет, не приспосабливаются. Остаются неизменными. Вот как акулы – одно и то же на протяжении 400 миллионов лет.

Это так, но в то же время как раз на примере неандертальца мы можем проследить, как развивался этот вид от эректуса к тому, что принято считать классическим хомо неандерталенсис. Великолепный обзор этого проделал в своей книге "Неандертальцы: история несостоявшегося человечества" ведущий научный сотрудник Отдела археологии палеолита Института истории материальной культуры РАН Леонид Вишняцкий.

Древнейшим антропологическим свидетельством пребывания людей на территории Европы является фрагмент нижней челюсти гоминида неопределимого вида из пещеры Сима дель Элефанте. Возраст упомянутого фрагмента, а также найденных в одном с ним слое каменных артефактов, составляет около 1,2 млн. лет (Carbonell et al. 2008). Других достоверно человеческих костей, которые бы можно было с уверенностью отнести к эпохе нижнего плейстоцена, в Европе пока неизвестно. Нет здесь и бесспорных останков гомо эректус. Почти все древнейшие палеоантропологические материалы с этого континента, предшествующие по возрасту костям классических неандертальцев и анатомически современных людей, относят сейчас к виду человека гейдельбергского.

...Многочисленные человеческие останки из пещеры Сима де лос Уэсос, находящейся, как и Гран Долина, в Атапуэрке. Останки принадлежат, как минимум, 28 индивидам. Их древность, согласно результатам торий-уранового датирования, составляет не менее 530 тыс. лет, а скорее даже около 600 тысяч (Bischoff et al. 2007). Среди костей есть несколько неплохо сохранившихся черепов (рис. 3.6) и нижних челюстей, и все они убедительно свидетельствуют о том, что уже в то время в анатомии обитателей Европы имелись многие из особенностей, которые являются важными составляющими типично неандертальского комплекса признаков (Bermúdez de Castro et al. 2004). ... Первые решительные шаги на пути "неандертализации", похоже, были сделаны аборигенами Европы ещё в первой половине среднего плейстоцена, более полумиллиона лет назад.

...Среднеплейстоценовые европейцы и неандертальцы, как полагают исследователи антропологических материалов из Симы де лос Уэсос, "представляют один и тот же "эволюционный" вид: череду популяций, находящихся в отношении предки-потомки и без каких-либо разрывов репродуктивной преемственности между ними". Тем не менее, продолжают они, "морфологически европейские ископаемые среднего плейстоцена и неандертальцы достаточно различаются между собой, чтобы именовать их по-разному" и среднеплейстоценовую группу обозначать как гомо гейдельбергенсис (Arsuaga et al. 1996: 48).

Например, черепа из французской пещеры Араго (рис. 3.8) или греческой пещеры Петралона (рис. 3.9), возраст которых сопоставим с возрастом черепа из Сванскомба, неандертальскими можно назвать лишь с очень большой натяжкой. Вместе с тем, есть довольно веские основания, чтобы рассматривать их обладателей в качестве вероятных предков гомо неандерталенсис. С одной стороны, они сохраняют ещё немало черт, сближающих их с гомо эректус (было время, когда их даже и зачисляли в этот вид), но, с другой стороны, и некоторые неандертальские признаки тоже просматриваются уже довольно отчётливо. Так, если по ширине основания и форме затылка череп из Петралоны вполне подошёл бы для любого эректуса, то по объёму мозговой полости (свыше 1200 см3), конфигурации носового отверстия и строению надглазничного валика он ближе к неандертальскому "канону".

И лишь в конце среднего плейстоцена, около 200 тыс. лет назад или, может быть, чуть раньше, появляются, наконец, те, кого уже почти без всякой натяжки можно называть неандертальцами.

Таким образом, как бы мы их ни называли и к какому бы виду не относили, все европейские гоминиды среднего плейстоцена, следующие во времени за черепом из Чепрано, обладают признаками, позволяющими рассматривать их как вероятных предков неандертальцев. Они могут быть выстроены в единую филетическую линию протяжённостью не менее полумиллиона лет (Эту точку зрения в той или иной степени разделяет сейчас большинство антропологов, но есть у неё и оппоненты. По их мнению, эволюция европейских гоминид в среднем плейстоцене шла по нескольким независимым линиям, и неандертальцы – лишь одна из них, просуществовавшая дольше всех (см. напр.: Tattersall 2006: 273).

Итак, мы видим, что каковы бы ни был споры среди антропологов по поводу таксономизации неандертальских предков, сама по себе линеечка постепенного биологического становления этого вида прослеживается примерно от 600 тысяч лет назад. Примечательно, что именно к этому времени относят разделение предков будущих сапиенсов и будущих неандерталенсисов и генетики. По их данным, последний общий предок этих человечеств жил как раз в районе 600 тысяч лет назад – и это с очевидностью был эректус:

Эволюционные ветви неандертальцев и современных людей разошлись около 500-700 тысяч лет назад. По данным изучения ядерной ДНК обитателей испанской пещеры Сима де лос Уэсос в Сьерра-де-Атапуэрка, денисовцы и неандертальцы разделились около 500 тысяч лет назад, а их общий предок отделился от Homo sapiens 700-765 тысяч лет назад. По Y-хромосоме время разделения линий неандертальцев и современного человека оценили в 588 тыс. лет назад (95% доверительный интервал: 447-806 тыс. лет назад). /356/

Как бы то ни было, где-то тогда в Европе и появились неандертальцы. Зажили, приспособились, распространились... и попали на оледенение Рисс I, которое от Минделя отделяли 50 тысяч лет.

Тогда граница постоянной ледяной шапки доходила до устья Рейна. А тундра доходила вплоть до нынешней Сахары. Средние летние (!) температуры для Центральной Европы колебались в это время около точки замерзания. То есть нуля градусов. Это такой вечный московский ноябрь в июле. Или, если для зримости, – сегодня это климат выше 70 параллели, иначе называемый полярным. В общем, это Таймыр, остров Врангеля, архипелаг Новая Земля...

Что было делать неандертальцам?

Во-первых, уйти им было некуда: в Африке взаимоотталкивание эректусов (к которому уже присоединились первые сапиенсы-африканенсисы) вовсю бурлило так, что выдавливало всё новые волны "свободных нейтронов" враждебных всему окружающему родов, порождая настоящую цепную реакцию по всей Ойкумене. Тогда, кстати, и дошла та, вторая, по академику Деревянко, группа переселенцев в Денисовскую пещеру, которая там и поселилась уже на ПМЖ.

Во-вторых, старики-гейдельбергцы вымерли. Или их подъели "детки"-неандертальцы – кстати, не исключено, что как раз в связи с новым ухудшением климата и, значит, сокращением прежних охотничьих ареалов.

А сами неандертальцы были ещё молодой биологической формацией и для приспособления к изменившимся условиям имели гораздо более значительный генный и биологический потенциал. И... они приспособились.

(Автор: 120 – my own work 120, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=714664)

Места находок стоянок и останков неандертальцев

Во всяком случае, твёрдо установлено, что в одной из пещер у самого подножия Пиренеев люди жили и в условиях Рисса. А в слоях позднего Рисса во Франции -

– были найдены остатки построек палаточного типа, делавшихся из шкур животных. /394/

Кстати, ничего удивительного – ведь первые подобные «палатки» мы видели ещё у эректусов...

Не надо думать, что эти люди были мазохистами и любили поваляться в снегу и подышать морозным воздухом. Нет. В принципе, для приспособленных особей и их сообществ жизнь на севере была не так уж и плоха. И в почти историческое время масса народу продвинулась с беспокойного юга на север, где вполне нашла себя в образе таёжных охотников или тундровых оленеводов. А тогдашняя приполярная фауна была не чета нынешней.

Тундростепь голодным краем не была, раз оказалась – по факту – в состоянии прокормить многочисленных мамонтов и шерстистых носорогов. Не говоря уже о соответствующих хищниках и более мелком зверье. А значит, она могла прокормить и людей. Ведь и для первобытного охотника мамонт – добыча вполне по плечу. Это ведь только на картинках в музеях древние люди заманивают мамонта в яму и там отчаянно закидывают его булыжниками. На самом деле такого, конечно же, никогда не бывало. Не экономично! Это сколько же времени надо рыть яму, чтобы из неё не мог выбраться мамонт? Да не лопатами даже, а каменными скребками! А как потом туда зверя загнать? А как его оттуда вытащить, когда в нём веса тонн восемь?

Нет, конечно же, и загонная охота была широко распространена. Например, у подножия обрыва неподалёку от верхнепалеолитической стоянки Солютре во Франции археологи обнаружили костные останки до 100 тысяч диких лошадей. Животных явно сгоняли к этому обрыву, падая с которого они и калечились. Или есть описание так называемого Амвросиевского костища, где были обнаружены костные останки до 1000 зубров. Но, во-первых, это использование естественных ландшафтных условий, которые в таком виде не везде наличествовали. А во-вторых, это работа совсем разного уровня сложности – загнать табун лошадей на обрыв и загнать туда же стадо мамонтов...

Так что всё происходило гораздо проще. И увидеть ту охоту вполне можно и сегодня. Правда, на месте мамонта будет слон, а вместо Сибири – Африка. Но всё остальное пигмеи – охотники в джунглях, до сих пор живущие по законам первобытного времени и даже до сих пор ведущие вечную наследственную войну... с обезьянами, – делают наверняка так же, как те же неандертальцы.

А пигмеи делают так: подобрался к гигантскому зверю сзади и – рубилом по сухожилиям. И падает слон, даже не сообразив, отчего ноги перестали слушаться. И мамонт так же падал, надо полагать. Мы ещё увидим, как позднее эти большие, но беспомощные против изощрённой человеческой хитрости великаны будут вообще основой меню целого племени!

Словом, представления о трудности выживания первобытных людей в тундростепи сильно преувеличены. Конечно, иметь дело с волосатыми носорогами среди мхов и снегов – это совсем иные требования к выживаемости, нежели в краю постоянного лета с непугаными кенгуру. Но находки большого количества костей животных возле стоянок людей каменного века не свидетельствуют о том, что эти люди только и думали, что об охоте.

Не удержусь от того, чтобы вновь привести описание профессора Новгородского университета Петра Золина, которое он сделал по стоянке верхнего палеолита в Костёнках, в Воронежской области. И хотя картина обрисовывает быт наших предков, сапиенсов, но, во-первых, повторюсь, по всем цивилизационным признакам неандертальцы от нас в каменном веке ничем не отличались, если не превосходили, а во-вторых, не придётся возвращаться к этому эпизоду позже:

Были найдены древнейшие на территории Восточной Европы украшения – пронизки с орнаментом, изготовленные из трубчатых костей птицы и подвески из раковин. Эти находки были найдены в слое вулканического пепла, принесённого на территорию Русской равнины с территории современной Италии около 33 – 38 000 лет назад. ...

В 2001 году на той же стоянке был обнаружен целый скелет молодого мамонта, в том числе всегда плохо сохраняющийся череп животного.

Это, кстати, подтверждение того, что охотились на мамонта – и на шерстистого носорога, ибо как его шкуру и пробить-то каменным наконечником на палке? – способом, о котором говорилось выше. Ибо именно так скелет животного в целом виде как раз и сохраняется.

Хватало времени и для удовлетворения эстетических нужд -

– была найдена голова человеческой статуэтки из бивня мамонта возраста 35 – 37 тысяч лет назад по радиоуглеродной системе датирования и по палеомагнитным данным – древнее 42 тысяч лет. /404/

Аналогичная картина – и по далёкой северной Якутии:

...В процессе раскопок на реке Яна на севере Якутии... среди найденных учёными предметов есть наконечники для копий, сделанные из бивней мамонтов, и один очень необычный – из рога шерстистого носорога. /405/

То есть, у древних вполне хватало и сил, и времени, чтобы не только охотиться на гигантских волосатых слонов, но и мастерить поделки и скульптурки из их костей.

Но вернёмся к неандертальцам.

С ходом времени они адаптировались к суровым климатическим условиям северных широт. Это были коренастые ребята, обладавшие большой физической силой. Объём их головного мозга составлял 1400 кубических сантиметров и не уступал среднему объёму мозга современных людей, а вернее – даже превосходил его, достигая 1740 см³. Рельеф внутренней поверхности черепа таков же, как у современного человека.

Только учтите: при всем сходстве с обычным человеком и вполне человеческом уме эти девушки обладали силой гориллы и легко сломали бы вам руку.

(Реконструкции Элизабет Дайнэ с сайта http://haritonoff.livejournal.com/336932.html)

А вот красиво вышивать крестиком их научить бы у вас не получилось, даже занимаясь с ними с детства – разве что КРУПНЫМ крестиком, да и то бедняжки бы каждый раз мучились, пытаясь вдеть нитку в иголку. Наш вид в процессе эволюции променял силищу на ловкость – наш мозг лучше контролирует работу мышц и приводит в движение лишь отдельные мышечные волокна, тогда как каждый нейрон неандертальца, как и любого другого примата (шимпанзе одной рукой спокойно поднимает 380 кг, но видели в каком-нибудь ролике, как он неуклюже тыкает в кнопки?) за один раз приводил в движение гораздо больше мышечных волокон. В критической ситуации, когда мозг посылает телу мощнейший импульс, человек разумный тоже способен на удивительные вещи, но у нас случаи наподобие спасающей ребёнка матери, перевернувшей автомобиль, входят в легенды; для неандертальца же такие подвиги были повседневностью. Но и в мелкой работе чистокровный неандерталец часто прикладывал больше мышечной силы, чем требовалось, и изготовление вещей, требовавшее точной мелкой моторики, было для него очень сложным, -

– пишет замечательный haritonoff.

Внешность их нас не очень интересует в данной работе, но отметим, что один из депутатов нашей Государственной Думы, будучи, несомненно, кроманьонцем, визуально может дать примерное представление об облике неандертальца. Именно визуально, потому что просить его дать физическое представление я бы лично не решился...

(Реконструкции Элизабет Дайнэ с сайта http://haritonoff.livejournal.com/336932.html)

Что у них общего с нами, у неандертальцев? С нами первобытными, имеется в виду? Да всё практически!

Во-первых, речь:

Идентичность гена FOXP2 (связанного с речью) у современного человека и неандертальца,[9] а также строение голосового аппарата и мозга неандертальцев позволяют сделать вывод о том, что они могли обладать речью. /356/

Во-вторых, быт. Особенно ярко выражающийся в разделении жилищ на функциональные зоны:

В первой из них, в верхней части жилища, располагалась «кухня», о чём свидетельствуют найденные в этой зоне останки животных и следы охры, которая применялась для выделки шкур, в качестве клея и как антисептическое средство. Во второй зоне, которая была самой просторной, размещался очаг, и здесь было спальное место. В третьей зоне была «мастерская», где изготавливались каменные инструменты, так как здесь было больше всего солнечного света и минимальный риск, что кто-то помешает работе. /356/

Это говорит о том, что у неандертальцев, выражаясь современным языком, была некая профессиональная специализация, была обрабатывающая промышленность, существовал определённый социум с необходимым общением в том числе и на абстрактные темы, мышлению был присущ элемент планирования. Мы можем заключить также, что социальное устройство опять-таки не усложнилось до уровня семейного, а оставалось родовым. Лишь крайне лёгкого подтягивания понятий достаточно, чтобы сравнить это с «длинным домом» скандинавской «большой семьи», хотя, конечно, ничего общего тут нет. Кроме, разве что, природных условий присеверного климата.

В-третьих, относительно высокая степень социальности. Ряд находок свидетельствует о вполне человеческой системе заботы о раненых и больных, о некоем институте социальных гарантий для стариков, о наличии начатков медицинской помощи. Так, в пещере Шанидар (Ирак) обнаружены останки двух инвалидов, которые погибли, скорее всего, при обвале в гроте. История случилась 50 тысяч лет назад, то есть ещё до начала плотных контактов между неандертальцами и кроманьонцами.

Одна из них вообще бесконечно показательна, что касается уровня социального развития неандертальского общества.

К многочисленным несчастьям неандертальца, известного ученым под именем Шанидар-1, добавилось еще одно. Согласно данным недавнего исследования, он был глухим.

Останки неандертальцев в пещере Шанидар, что на севере Ирака, были обнаружены в 1957 году экспедицией Колумбийского университета под руководством Ральфа Солецки. Археологи в 1957 – 1961 годах нашли костные останки девяти человек, семерых взрослых и двух детей, живших от 35 000 до 65 000 лет назад. А в 2006 году сотрудница Смитсоновского института Мелинда Зедер, разбирая кости животных, собранных в той же пещере, наткнулась на пропущенные предыдущими исследователями кости ноги неандертальца – его назвали Шанидар-10.

Шанидар-1 стал самым знаменитым из обитателей пещеры. Начнем с того, что этому неандертальцу было от 40 до 50 лет, что по неандертальским меркам необычно много. Иногда пишут, что такой возраст можно сопоставить с 80-летием для современного человека. Но это не единственная его необычная черта.

Кости показали, что в какие-то моменты жизни Шанидар-1 перенес серьезные травмы. Он получил сильный удар по левой половине лица, в результате чего кости черепа были сломаны, включая левую глазницу. Наиболее вероятно, что он при этом или полностью потерял левый глаз, или частично утратил его зрение. Его правая рука была сломана в нескольких местах, а ниже локтя и вовсе отсутствовала. Вероятно, причиной ампутации руки была атрофия, вызванная переломом. Наконец, патологии костей ног (переломы костей стопы и признаки артрита) указывают, что Шанидар-1 сильно хромал.

Но все эти переломы были получены не в момент смерти старого неандертальца. Кости зажили, а значит он в течение какого-то довольно продолжительного времени жил с последствиями этих тяжелых травм. Этот факт и привлекал наибольшее внимание ученых. Шанидар-1 не мог самостоятельно охотиться и уж точно не был в силах отнять пищу у сородичей. То, что он выжил, заставляло думать, что уже около 45 тысяч лет назад неандертальцы заботились о слабых членах своей семьи.

После окончания экспедиции Ральфа Солецки один скелет неандертальца (Шанидар-3) был передан Смитсоновскому институту, а остальные, в том числе Шанидар-1, хранились в Национальном музее Ирака в Багдаде. Во время войны 2003 года музей был разграблен, и теперь неизвестно, где находятся кости из пещеры Шанидар. В распоряжении ученых остались только сделанные ранее фотографии и слепки.

Фотографиями воспользовались авторы нынешнего исследования Эрик Тринкаус (Erik Trinkaus) из Университета Вашингтона в Сент-Луисе и Себастьян Вилотт (Sébastien Villotte) из Университета Бордо. Они изучили слуховые каналы в черепе Шанидара-1. При этом обнаружилось, что как в левом, так и в правом слуховом канале у него имелись значительные экзостозы – патологические разрастания костной ткани. Судя по всему, они начали появляться у него с детства и со временем только увеличивались, всё больше и больше затрудняя проведение звуковых волн. Современный врач, увидев у пациента такую картину, поставил бы ему диагноз кондуктивная тугоухость.

В правом ухе Шанидара-1 экзостозы достигли наибольшего размера. Авторы исследования предполагают, что он вовсе утратить способность слышать этим ухом. Экзостозы левого уха были немного меньше, но и в нем слух был значительно снижен. Шанидар-1 с трудом мог вычленять звуки из фоновых шумов и определять нахождение источника звука в пространстве. Экзостозы слуховых каналов были отмечены и у некоторых других неандертальцев. Чаще они были развиты незначительно, но у отдельных индивидуумов (Ла-Шапель-о-Сен 1, Крапина 39.1, Спи 1, Табун 1) достигали сравнительно большой величины, которая уже могла влиять на остроту слуха. Наконец, у раннего гоминина, останки которого были найдены в горах Атапуэрка на севере Испании, (Atapuerca-SH Cr.4) экзостозы были столь значительными, что, как и у Шанидара-1, могли стать причиной глухоты.

Новое наблюдение еще больше усилило аргументы в пользу того, что неандертальцам из пещеры Шанидар была свойственна социальная поддержка, помогавшая выжить таким людям, как Шанидар-1.

То есть это собственной культуре неандертальцев уже было свойственно заботиться о больных и раненых, так как в пещере словно в лазарете лежали один человек со свежими ранами на рёбрах и второй с заживающим переломом черепа.

О том, что это не изолированное явление, свидетельствует также факт, что по меньшей мере 36 скелетов неандертальцев носят следы залеченных переломов. Правда, в 11 случаях результаты лечения были неудачными, но главное – что лечение было!

Кстати, есть свидетельства даже о стоматологии у неандертальцев!

Большой коллектив ученых во главе с палеомикробиологом Лаурой Вейрих из Университета Аделаиды опубликовал в журнале Nature статью о генетическом исследовании органических материалов, выделенных из зубного камня неандертальцев. В ходе отложения зубного камня в нем часто остаются микроскопические частицы пищи. Учеными были изучены зубные камни одного неандертальца из бельгийской пещеры Спи и двоих из пещеры Эль-Сидрон, находящийся на севере Испании. Возраст бельгийских останков 36 тысяч лет, испанских – 48 тысяч лет.

Череп неандертальца Спи II, чей зубной налет был исследован

Для анализа содержимого зубного налета неандертальцев впервые применили секвенирование ДНК. Большая часть генетического материала, выделенного учеными, принадлежала живущим в полости рта бактериями, но удалось отследить также некоторые виды животных, растений и грибов. Материалы из пещеры Спи позволили выделить ДНК шерстистых носорогов и муфлонов (диких овец). Кости шерстистых носорогов ранее были найдены в пещере Спи. А вот костей муфлонов там обнаружено не было. Но, как отмечает Лаура Вейнрих, эти животные были широко распространены в Европе у ту эпоху. Также в зубном налете бельгийского неандертальца была найдена ДНК похожая на ДНК съедобного гриба Coprinopsis cinerea. Следов ДНК растений в нем обнаружено не было.

Результаты, полученные при исследовании зубного камня из Эль-Сидрона, значительно отличались от бельгийских. Генетики не выявили никаких следов крупных животных. Зато в зубном камне оказались генетические последовательности, соответствующие корейскому кедру (Pinus koraiensis), лесному мху (Physcomitrella patens) и съедобным грибам (щелелистник обыкновенный, Schizophyllum commune). Хотя в современной Европе щелелистник в пищу не употребляют, его и сейчас едят жители тропических стран, в частности Мексики или Индии, где он используется в блюдах традиционной кухни штатов Манипур и Мизорам. Корейский кедр, подобно своему близкому родственнику сибирскому кедру (кедровой сосне), дает съедобные «орешки».

Щелелистник обыкновенный, пища неандертальцев Испании

Найденные различия в рационе неандертальцев из Спи и Эль-Сидрона ученые объясняют тем, что 48 тысяч лет назад местность вокруг испанской пещеры, видимо, была покрыта лесами, тогда как пещеру Спи 36 тысяч лет назад окружала безлесная степь. Аманда Генри, не принимавшая участия в данном исследовании, замечает, что для выводов о рационе неандертальцев нельзя полагаться исключительно на частицы в зубном камне, так как не всякая пища сохраняется в нем одинаково хорошо. Можно предположить, что неандертальцы Бельгии тоже все-таки ели растения, пусть и не в таком количестве, как их южные сородичи.

Зубной налет из Эль-Сидрона дал и другие интересные находки. Среди генетических последовательностей обнаруженных учеными были следы бальзамического тополя (тополь волосистоплодный, Populus trichocarpa). Он не мог быть источником пищи, но в его коре содержится салициловая кислота, так что неандертальцы могли применять кору тополя в качестве природного болеутоляющего средства.

Еще у неандертальцев Эль-Сидрона в полости рта присутствовал ряд грибковых патогенов, это заставляет предположить, что они ели зерна растений, пораженные плесенью. Обращает на себя внимание присутствие гриба из рода Penicillium, который известен тем, что выделяет антибиотик. Но нельзя сказать, сознательно ли неандертальцы ели зерна с плесенью, желая поправить здоровье, или же это происходило случайно. Правда, следы пенициллиума были найдены в зубах только одного неандертальца из Эль-Сидрона (El Sidrón 1), страдавшего от дентального абсцесса и диареи, вызванной заражением микоспоридией Enterocytozoon bieneusi. В его же зубах была обнаружена ДНК тополя. Возможно, неандертальцы уже обладали знанием о том, что плесень и тополиная кора могут облегчать состояние больных.

Наконец, последний сюрприз преподнес обитающий в полости рта микроорганизм Methanobrevibacter oralis, относящийся к домену архей. Генетические данные показывают, что Methanobrevibacter oralis, живущие во рту современных людей, происходят от того же предка, что и неандертальские микроорганизмы. Они разошлись примерно 110-140 тысяч лет назад. Что примечательно, этим периодом датируются первые скрещивания Homo neanderthalensis и Homo sapiens. Лаура Вейрих говорит, что в процессе общения между представителями разных видов могли происходить как совместные приемы пищи, так и даже поцелуи. По ее словам, это можно предположить, «что эти взаимодействия были гораздо более дружелюбными и гораздо более близкими, чем кто-либо мог себе представить», а сексуальные контакты между неандертальцами и предками современных людей не были грубым принудительным спариванием, а носили более романтический характер.

Неандертальцы-стоматологи

Еще одно открытие, связанное с медицинскими практиками неандертальцев, сделали ученые из Хорватии и США. Исследование повреждений на четырех зубах неандертальцев, показало, что уже неандертальцы использовали орудия, пытаясь справиться со стоматологическими проблемами.

Зубы, ставшие объектом исследования, были обнаружены в пещерах у города Крапина, знаменитых находками костных останков и орудий неандертальцев. Первые находки в крапинских пещерах сделал еще в 1899 году палеонтолог Драгутин Горьянович-Крамбергер, а основные раскопки в них проходили в 1899 – 1905 годах, но сейчас крапинские находки исследуются вновь с применением современных методов, что позволяет узнать о них много нового. Например, в 2015 году профессор-эмеритус Канзасского университета, антрополог Дэвид Фрейер и куратор Хорватского музея естественной истории Даворка Радовчич с группой коллег изучили когти орлана-белохвоста из этой пещеры, находившиеся в одном слое с останками неандертальцев, и обнаружили на них отметины и следы полировки, свидетельствующие, что когти служили украшением, например, частью браслета или ожерелья.