Текст книги "По прозвищу Малюта"

Автор книги: Александр Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

–Слушай, Игорь, а какие были песни?

–Хорошие.

–А об этой войне?

–О войне? Ладно слушай, только сам понимаешь, певец из меня ещё тот.

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна!

Идет война народная,

Священная война!

Углов казалось весь превратился в слух, хотя певец из меня действительно так себе.

Дадим отпор душителям

Всех пламенных идей,

Насильникам, грабителям,

Мучителям людей!

Не смеют крылья черные

Над Родиной летать,

Поля ее просторные

Не смеет враг топтать!

Гнилой фашистской нечисти

Загоним пулю в лоб,

Отребью человечества

Сколотим крепкий гроб!

Затем запел следующую песню.

Здесь птицы не поют

Деревья не растут

И только мы плечом к плечу врастаем в землю тут

Горит и кружится планета

Над нашей Родиною дым

И значит нам нужна одна победа

Одна на всех – мы за ценой не постоим

Одна на всех – мы за ценой не постоим

Нас ждёт огонь смертельный

И всё ж бессилен он

Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный

Десятый наш десантный батальон

Десятый наш десантный батальон

-Или вот эта:

Враги сожгли родную хату,

Сгубили всю его семью.

Куда ж теперь идти солдату,

Кому нести печаль свою?

Пошел солдат в глубоком горе

На перекресток двух дорог,

Нашел солдат в широком поле

Травой заросший бугорок.

А после следующих слов Углова тоже торкнуло, ибо слова песни действительно брали за душу.

Вздохнул солдат, ремень поправил,

Раскрыл мешок походный свой,

Бутылку горькую поставил

На серый камень гробовой:

«Не осуждай меня, Прасковья,

Что я пришел к тебе такой:

Хотел я выпить за здоровье,

А должен пить за упокой.

Сойдутся вновь друзья, подружки,

Но не сойтись вовеки нам…"

И пил солдат из медной кружки

Вино с печалью пополам.

Он пил – солдат, слуга народа,

И с болью в сердце говорил:

«Я шел к тебе четыре года,

Я три державы покорил…»

Хмелел солдат, слеза катилась,

Слеза несбывшихся надежд,

И на груди его светилась

Медаль за город Будапешт.

А напоследок, вот тебе стихи!

Сорок первый далёкий, сорок первый неблизкий,

Вновь мне чудится голос батальонной связистки.

Снова голос кричит мне в телефонную трубку:

«Сокол! Я Незабудка. Сокол! Я Незабудка.

Весь огонь батареи –

По квадрату семнадцать,

Сокол, милый, скорее:

Могут танки прорваться».

Сорок первый далёкий, сорок первый суровый,

Помню жаркую битву у развалин Ростова

Снова голос кричит мне, вновь становится жутко:

«Сокол! Я Незабудка. Сокол! Я Незабудка.

Командира убили,

Бейте, Сокол, по штабу,

Нас враги окружили,

Не жалейте снарядов».

Сорок первый далёкий, сорок первый неблизкий,

С той поры не встречал я той девчонки связистки.

Только верю упрямо – снова крикнет мне трубка:

«Сокол! Я Незабудка. Сокол! Я Незабудка».

Если ты не погибла

В сорок первом далёком,

Отзовись, Незабудка…Незабудка, я Сокол.

(Незабудка, я Сокол. Феликс Лаубе.)

Не знаю, как я смог спокойно произнести эти стихи, а вот Углов откровенно плакал.

–Ну что, Артём, как тебе песни, хватит или ещё хочешь послушать?

Наверное с полминуты Углов молчал, а затем спросил.

–А какая твоя любимая?

–Разумеется эта!

День Победы, как он был от нас далёк

Как в костре потухшем таял уголёк

Были версты, обгорелые, в пыли

Этот день мы приближали как могли

Этот День Победы

Порохом пропах

Это праздник

С сединою на висках

Это радость

Со слезами на глазах

День Победы

День Победы

День Победы

Дни и ночи у мартеновских печей

Не смыкала наша Родина очей

Дни и ночи битву трудную вели

Этот день мы приближали как могли

Этот День Победы

Порохом пропах

Это праздник

С сединою на висках

Это радость

Со слезами на глазах

День Победы

День Победы

День Победы

Здравствуй, мама, возвратились мы не все

Босиком бы пробежаться по росе

Пол-Европы, прошагали пол-Земли

Этот день мы приближали как могли

Этот День Победы

Порохом пропах

Это праздник

С сединою на висках

Это радость

Со слезами на глазах

День Победы

День Победы

День Победы

Этот День Победы

Порохом пропах

Это праздник

С сединою на висках

Это радость

Со слезами на глазах

День Победы

День Победы

День Победы

Теперь Углов окончательно убедился, что Скуратов не врёт, ну не мог он просто так написать такие песни, для этого надо было самому пережить эту войну. Вот только как это кому сказать, ведь не поверят, ну невозможно в такое поверить! Прав он, сочтут сумасшедшим, но рассказать это начальству он обязан, а там пускай оно само решает, что с этим делать. Пока он об этом думал, Скуратов положив голову на стол, заснул. Едва растолкав его, Углов придерживая, довел его до койки, куда и сгрузил пьяного собеседника. Тот, только рухнув на койку, тут же захрапел и Углов спокойно пошел к себе. Послезавтра выходной и он спокойно сможет съездить в Житомир, где поговорит с капитаном Костроминым.

Я тоже остался доволен состоявшимся разговором, вроде не прокололся и достоверно сыграл пьяного, зато слил нужную мне информацию НКВД и под таким соусом, что в принципе ко мне не придраться. Теперь остаётся ждать, когда Углов сообщит об этом своему начальству, а сейчас завершающая стадия, я положил голову на стол и действительно через минуту заснул. Время уже позднее и мне разумеется хотелось спать, а тут ещё и водка, приличное количество которой мне пришлось снова выпить. Потом Углов меня поднял и помог добраться до моей койки, куда я с облегчением и рухнул и тут же снова заснул.

20 октября 1937 года, Житомир, управление НКВД.

Младший лейтенант Углов приехал в управление НКВД Житомира к полудню, капитан Костромин был на месте и он сразу отправился к нему на доклад.

–Разрешите, товарищ капитан?

–А, Углов, проходи, что хотел?

–Мне вчера удалось подпоить Скуратова и вывести его на разговор.

–И как? – С неприкрытым любопытством спросил его капитан Костромин.

–Честно говоря, это совершенно невероятно и звучит дико. Поверить в это просто невозможно, но похоже, это правда.

–Заинтриговал! Давай, говори, что там Скуратов наговорил.

–Всё началось по его прибытии сюда, на железнодорожной станции его ударило током, я специально сегодня утром заехал и проверил, всё так и есть. Начальница станции перепугалась, когда на Скуратова упал плохо закреплённый провод под напряжением, то он потерял сознание, и его сердце перестало биться, но начальница станции сумела его откачать.

–Интересно, а дальше?

–Вот после этого по словам Скуратова ему и стали снится сны, а там он сам, только постаревший, который показывал ему предстоящую войну…

Углов не успел договорить, капитан Костромин его перебил.

–Когда, с кем?!

–По словам Скуратова, война начнётся летом 41-го года с Германией, и хотя мы победим, но наши потери будут катастрофические. А все его знания и умения, это его собственные, которые он получил во время этой войны и снился ему он сам, но уже гвардии генерал-полковник, заместитель командующего войсками специального назначения.

–Теперь похоже всё сходится… -Задумчиво проговорил Костромин. Ну не может обычный лейтенант, только после училища знать и уметь то, что знает и умеет Скуратов. И ведь он прав, попробуй поверь в такое.

–Я вначале подумал, что он мне сочиняет, а потому попросил его спеть песни из будущего.

–И как, спел?

–Спел, и такие песни просто так не придумать, это действительно надо пережить. Он такие ужасы рассказывал, что жуть берёт. Про лагеря смерти, про то, что немцы из человеческой кожи кожгалантерею шили, и как он, и его бойцы после этого лично резали солдат охранных дивизий и охрану этих лагерей, не стреляли, а именно резали, своими руками, что бы чувствовать их смерть.

–Да, такое начальству не доложишь, не поверят и тебя самого сумасшедшим посчитают.

–Вот поэтому он это и не рассказывал.

–Нашему начальнику всё равно придётся рассказать, а вот дальше думаю не стоит. Тренирует он для нас бойцов, вот пускай и дальше тренирует.

После ухода Углова, Костромин отправился на доклад к капитану Якушеву. Тот молча выслушав доклад Костромина задумался. Всё это на первый взгляд выглядело мистификацией, но негласная проверка подтвердила, это действительно лейтенант Скуратов. Вот только рационально объяснить его знания и умения было невозможно, а вот за время своей службы он один раз столкнулся с чертовщиной, по-другому это было не объяснить. И Костромин прав, сообщать об этом вышестоящему начальству не стоит. Главное, что Скуратов сейчас вовсю использует свои знания и опыт для обучения бойцов, своих и НКВД, а значит пускай и дальше учит. Пока им не заинтересуется начальство, лучше не привлекать к нему лишнего внимания, а там видно будет.

Но тут Якушева словно торкнуло, он просто взглянул на эту ситуацию с другой стороны и понял, если начальство узнает об этом, то уничтожат не только Скуратова, уничтожат всех, кто с ним контактировал. Если Скуратов не врет, то какой компромат он знает на начальство, а с кем он поделился? Уничтожат всех!

–Костромин, лично предупреди Углова, о том, что он узнал от Скуратова никому ни слова, иначе нас уничтожат , всех уничтожат и не вздумайте снова его расспрашивать!

26 февраля 1938 года, посёлок Черняхов.

По заснеженной дороге через поля, двигалась небольшая колонна, две чёрные эмки и грузовик с охраной. До места назначения уже оставалось всего несколько километров, когда внезапно сугробы, наваленные вдоль дороги, ожили. В шедшую первой полуторку с бойцами забросили небольшой предмет, который и взорвался с очень яркой вспышкой и сильным грохотом. От неожиданности грузовик слетел с дороги и уткнулся мордой в высокий сугроб, после чего и заглох. Обе эмки тоже встали, и в тот же момент с обоих сторон дороги к ним метнулись фигуры во всём белом. Мгновение, и дверцы машин распахнуты, а в лицо опешившим пассажирам уже смотрят стволы автоматов.

Первым в себя пришел ехавший в первой легковушке, нарком внутренних дел Украинской ССР, комиссар государственной безопасности 3-го ранга, Александр Иванович Успенский. Он уже только собрался произвести разнос всех присутствующих, как вдруг, фигуры в белом встали по стойке смирно, а одна из них, стянув с лица белую вязанную маску, отрапортовала.

–Товарищ комиссар государственной безопасности 3-го ранга, разрешите доложить!

Опешивший от такого резкого перехода, Успенский машинально кивнул и сказал: -Докладывайте.

В этот момент, ехавший во второй машине начальник Киевского военного округа, командарм 2-го ранга Тимошенко вылез из своей машины. Ему ни кто не мешал, он сначала тоже хотел устроить разнос, но чуть опаздал, и теперь тоже слушал доклад неизвестного.

–Товарищ комиссар государственной безопасности 3-го ранга, разведывательно-диверсионная группа «Зэтта» успешно провела учебный захват командования округом.

–Вы тут что, совсем в своём медвежьем углу рехнулись?! Решили, что начальство отличный объект для учёбы? Да я вас за такое!..

–Нет товарищ комиссар государственной безопасности 3-го ранга, просто лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, а собственный опыт ещё больше сделает человека объективным. А теперь представьте, что вместо вас ехал командный состав потенциального противника. Я конечно прошу у вас прощения, за это, но зато сейчас вы лично смогли увидеть, чего стоят мои бойцы.

–А если я тебя сейчас под трибунал отправлю, а твою группу расформирую?! Что тогда будет?

–Наша армия лишится зародыша подразделения специального назначения. Со временем конечно снова возродят, вот только много времени потеряют и позже много крови за это заплатят.

Уже немного остывший Успенский спросил:

–И кто это всё придумал?

–Я товарищ комиссар государственной безопасности 3-го ранга, командир разведывательно-диверсионной группы «Зэтта», а также командир третьего взвода, третьей роты, второго батальона 137-го стрелкового полка. Собственно говоря, именно мой взвод и есть группа «Зэта», это кроме прикомандированных ко мне бойцов НКВД.

Тут Успенский еще больше удивился.

–Почему наши бойцы прикомандированы к твоему взводу?

–Для обучения. Прежний начальник НКВД Житомира распорядился, захотел получить в своё распоряжение отлично подготовленное для разнообразных заданий подразделение. А я получил спарринг партнёров для своих бойцов, здоровая конкуренция. В итоге все довольны, да и мне стало легче свои идеи в штабе полка и дивизии проталкивать.

–А что ещё умеют твои бойцы?

–Основное направление их деятельности это разведка, различные диверсии в тылу противника, уничтожение и захват командного состава. Пример захвата мы только что вам продемонстрировали.

–А если бы нас сопровождали бронеавтомобили?

–В реальном бою, никаких дополнительных сложностей, в учебном конечно сложней.

–Это ещё почему?

–Так свои же, калечить и убивать нельзя, а нам проще бронеавтомобили подорвать, чем захватить ни кого не ранив.

–Ладно, поговорим в штабе дивизии. Прибудете туда.

–Мы с вами.

–Так мы на машинах.

–А мы на лыжах, поверьте, быстрее 20 километров в час вы не поедите, а мы вполне можем держать эту скорость.

Совместными усилиями грузовик вытолкнули назад на дорогу и колонна поехала дальше, а я с бойцами заскользил на лыжах вдоль дороги и мы действительно не отставали от машин.

Глава 5

26 февраля 1938 года, посёлок Черняхов.

Того времени, что они ехали до штаба дивизии, вполне хватило, что бы и Тимошенко и Успенский, оба успели успокоиться. Они оба думали одинаково, конечно в первый момент оба готовы были рвать и метать, но как только они успокоились, то оба поняли открывшиеся перед ними перспективы. Иметь такие подразделения в своем составе совсем не лишне, особенно если учесть, какие задачи они смогут выполнять. Если этот лейтенант действительно понимает что делает и готовит хороших диверсантов из обычных бойцов, то это надо сначала проверить, а потом, если подтвердится, то и возглавить. Правда похоже придётся его использовать совместно. Успенский прекрасно понимал, что армейцы его не отпустят и вцепятся в него мёртвой хваткой, но не будут против совместного обучения бойцов РККА и НКВД. А Тимошенко понимал, что если НКВД заинтересует лейтенант Скуратов и его методика обучения, а так похоже и есть, раз у него сейчас обучается взвод бойцов госбезопасности, то по любому ему придётся с ними сотрудничать. Да и лейтенант прав с конкуренцией, когда она между своими в подразделении это одно, а когда подразделения разные, это совсем другое. Действительно будет дополнительный стимул в обучении.

Всё это время, бойцы лейтенанта Скуратова, не отставая от машин, бежали на лыжах вдоль дороги. В расположение дивизии они прибыли одновременно.

–Лейтенант! – Окрикнул Скуратова Успенский. – За мной!

Отпустив своих бойцов, нечего им тут на морозе мёрзнуть. Неизвестно ещё как долго меня будут мурыжить в штабе, а бойцы что, всё это время мёрзнуть должны? Если будет надо, то они в течении пяти минут построятся, а пока пусть в казарме отогреются, я послушно двинулся за успенским и Тимошенко к штабу.

Тимошенко и Успенского у дверей штаба встречал лично начальник дивизии.

–Здравия желаю товарищ командующий! – Поздоровался с приехавшим начальством Коломиец.

–Здравствуй Трофим Калинович, значит это твой орёл, нас встретил по дороге к тебе?

–Лейтенант Скуратов, натворил что, товарищ командующий?

–Да как сказать, даже и не знаю, казнить или миловать, наказывать твоего лейтенанта или награждать.

–А что он натворил? – При этом Коломиец показал мне кулак.

–Да понимаешь, захватил в плен командующего округом и наркома Украинской ССР.

–Чтооо..!? Да я его..!

–Не горячись Трофим Калинович. Давно у тебя этот орёл служит?

–С прошлого лета, как из училища выпустился, так и служит.

–Нарекания по его службе есть?

–Нареканий нет. Подтянул физическую подготовку своего взвода, организовал постройку учебного городка, полосы препятствия и тропы разведчика. Глядя на него, и другие подразделения подтянули свою физическую подготовку.

–А его группа «Зэта»?

–Это он вначале стал готовить из бойцов своего взвода специальное подразделение, я препятствовать этому не стал, самому интересно, что у него получится. К тому же всё на пользу дивизии идёт, а потом про это узнали в Житомирском управлении НКВД и попросили и их бойцов также подготовить. Вот считай полгода он и гоняет с утра до вечера свою группу. Надо признать, результаты просто отличные, сейчас это самые подготовленные бойцы дивизии, считай разведвзвод. Конечно им ещё учится надо, но даже уже сейчас вполне потянут дивизионную разведку.

–А что входит в подготовку? – Вмешался в разговор Успенский?

–Общая физическая подготовка, рукопашный бой, стрельба, вождение различной техники, чтение следов, ориентирование в лесу и общий курс выживания на подножном корму, минно-взрывная подготовка, тактика ведения боя в городских условиях и в помещениях, захват языков, первичная радиоподготовка, конечно морзянкой переговариваться не смогут, но в режиме голосовой связи разберутся со всеми нашими рациями.

–Вижу, что лейтенант Скуратов похоже в этом преуспел, по крайней мере в захвате языков точно. – Усмехнулся Тимошенко. – Лейтенант, можешь показать нам, что умеют твои бойцы?

–Могу товарищ командующий. Давайте пройдём к полигону, там мои бойцы и покажут вам, что они умеют.

Как я и говорил, через 5 минут бойцы построились перед штабом. Глядя на них даже и не скажешь, что сейчас идёт 38-ой год. На всех белые маскировочный балахоны и белая же зимняя разгрузка поверх них, на головах каски в матерчатых чехлах, также белых, а под каской двойные вязанные шапки из шерсти. Оружие тоже, там где можно, закрыто белыми бинтами, а на коленях и локтях наколенники и налокотники, тоже в белых чехлах. Именно они и вызвали главный интерес у Тимошенко.

–Орлы! Ничего не скажешь, смотрятся твои бойцы конечно превосходно и необычно, да. Вот только что это у них на коленях и локтях одето?

–Это товарищ командующий наколенники и налокотники.

–Что-то я не припомню, что бы по уставу это было положено.

–Товарищ командующий, а устав это не физическая константа.

–А это тут причём?

–Так это физические константы неизменны, как был литр воды миллион лет назад литром воды, так и через следующие миллионы лет им и останется, и секунда не изменится, а устав он ведь по мере развития вооружения и воинского дела меняется. Мы ведь сейчас служим не по уставу Петра первого, по мере совершенствования вооружения, меняется и тактика, а вместе с этим и устав. Наколенники очень полезны в городских боях. Это в лесу или поле, если возникнет необходимость можно быстро упасть на колено и то не везде, а в городе или здании, так упадешь на колено, а потом двигаться не сможешь, а так бойцы могут без опасения падать на колени, не опасаясь их повредить.

–Это у тебя просто нашлёпка?

–Не совсем, снаружи из твёрдой кожи, затем ватный подбой и брезент. Твёрдая кожа хорошо защищает колено от камешков и других твёрдых предметов, а ватный подбой смягчает удар, в результате повредить колено при падении не возможно. Также и налокотники, в комплекте они превосходно защищают от травм во время боя в населённых пунктах и постройках.

–Сам придумал?

–Сам, много думал об этом, еще в училище.

–А с чего вообще этим заинтересовался?

–А еще до училища был у меня сосед, бывший казак пластун, вот он много чего мне рассказал, мне понравилось, вот и решил на этой основе создать для наших войск специальное подразделение. Всё равно ведь для успешной войны такие части просто необходимы, вот по его рассказам и собственным соображениям и решил попробовать.

Так говоря я ничем не рисковал, действительно, был у прошлого владельца этого тела такой сосед и действительно он много чего рассказывал. За это время мне частично стала доступна память моего предшественника, не вся, но отдельными фрагментами она стала прорываться, вот так я и узнал про Трофима Никанорыча, старого донского казака пластуна, который ещё в Русско-Японскую воевал. Затем была империалистическая, вот в гражданскую он ни за кого воевать не стал, что его впоследствии и спасло. Ему уже было под 60 лет и жил он в городе, вот и пронесло мимо него опасности и репрессии. Если захотят под меня копать, то легко его найдут и он подтвердит, что рассказывал мне про свою жизнь в пластунах, так что с этой стороны я полностью прикрыт.

–Ладно, пошли, покажешь, что твои бойцы умеют, а то честно говоря я ничего ни разглядеть, ни понять не успел.

–Слушаюсь товарищ командующий.

Мы все вместе отправились на полигон, где вначале мои бойцы лихо прошли полосу препятствий. Конечно сейчас её проходить было в какой то мере было легче, а в какой то тяжелее. Зима, грязь замёрзла, а с другой стороны снег, да и многие канаты и шесты обледенели и стали скользкими, но всё равно, бойцы прошли полосу препятствий играючи, сказались многочисленные тренировки. Затем был бой в учебном городке, тропа разведчика, показательный рукопашный бой с использованием холодного оружия и сапёрных лопаток, а под конец и учебный захват командования условного противника. Прямо на глазах Успенского и Тимошенко, бойцы залегли вдоль дороги, миг, и ни кого не видно и не скажешь, что тут организована засада.

По дороге ехала наша полуторка с бойцами и эмка, имитируя высокое начальство с охраной. Хоть бойцы и знали и об засаде, но всё равно пропустили её начало. Перед машинами и в кузове полуторки рванули брошенные взрывпакеты и одновременно с этим с обочины дороги к машинам рванули неясные белые силуэты, которые мгновенно обезвредили всех бойцов в полуторке и выволокли пассажиров из эмки. Глядя на это, и Успенский и Тимошенко, как оценили такт, который проявили к ним бойцы лейтенанта Скуратова, всё же их из машин не выдёргивали, так и то, как лихо, быстро и слажено провернули это бойцы спецвзвода. Что и говорить, но показанное им очень понравилось, так что личный опыт от невольно побывавших на месте учебных пособий, отошел на второй план.

Комдив Коломиец, хоть и видел подобное уже не в первый раз, но тоже остался доволен от представления, да и высокое начальство было довольно, это сразу бросалось в глаза и похоже инцидент с использованием самого начальства в качестве объекта тренировки тоже похоже исчерпан.

После показа своих умений мы все вместе вернулись в казарму, так как высокое начальство захотело осмотреть и её. Там их ждало новое удивление, наша форма. Она кардинально отличалась от принятой в армии и соответствовала современной военной форме, разумеется современной для меня, но больше всего их удивили шевроны на рукавах. Выполненные в форме классического западноевропейского щита, в центре находился подобный же щит с красной звездой в центре, сверху надпись Спецназ, а внизу, у моих бойцов РККА, а у ребят Углова НКВД. Каюсь, это была исключительно моя задумка, и даже за изготовление этих шевронов я платил из своего кармана, но сумел уговорить Коломийца, что бы он это разрешил. Да, представляю себе, какие были бы глаза у моих современников, если бы они каким-то чудом это всё увидели, тем более с оружием, которого пока ещё нет. Но что и говори, и Успенскому и Тимошенко всё понравилось, а значит СПЕЗНАЗУ БЫТЬ! Есть конечно сейчас аналог и предшественник спецназа, ОСНАЗ, но он еще не так развит и задачи у него немного другие и понятия дальнейшего развития тоже нет. А ведь если бы у нас на начало войны в каждой дивизии была бы хотя бы рота спецназа, хорошо обученная и вооруженная, то немцы кровью умылись с первых дней войны, да и их Брандербург так свободно у нас себя не чувствовал. Конечно с учебным захватом Успенского и Тимошенко я рисковал, сильно рисковал, но у меня и так уже репутация больного на всю голову, способного на любой поступок. В некоторых случаях это даже полезно, и сейчас в итоге сыграло в мою пользу. Начальство уехало довольное уведенным, так что скорее всего скоро будет расширение моего подразделения, скорее всего увеличат до отдельной роты, не знаю, но перемены будут точно.

3 марта 1938 года, Москва, Генеральный штаб.

Разумеется, что специально никто не созывал совещание Генерального штаба СССР, это было плановое совещание, на которое внезапно приехал командующий Киевским военным округом командарм 2-го ранга Тимошенко. Его прибытия на совещание ни кто не ожидал, как и причины его появления на нём.

–Добрый день товарищи.

Поздоровался с присутствующими Тимошенко, а присутствовали начальник Генерального штаба СССР командарм 1-го ранга Шапошников, начальник оперативной подготовки комбриг Василевский, командующий войсками Московского военного округа маршал Будённый и нарком обороны маршал Ворошилов.

–Семён Константинович, какими судьбами? – Спросил у него Шапошников.

–Сам не думал, но неделю назад разбираясь с делами отправился проверять 46-ю стрелковую дивизию и не доезжая до её штаба нескольких километров был захвачен в плен вместе с наркомом госбезопасности Украины Успенским.

–Не понял, как это захвачен в плен? – Это не выдержал Ворошилов.

–А вот так Климент Ефремович. Впереди шла полуторка с бойцами охраны, затем моя машина и машина Успенского. А дальше мы даже понять ничего не успели, внезапно раздались громкие взрывы, сверкнула яркая вспышка, машины остановились, а мгновение спустя двери распахиваются, а на нас направлены стволы автоматов.

–Да кто это мог быть?

Ворошилова так и съедало любопытство.

–Как оказалось, это подразделение лейтенанта Скуратова одновременно отработало и захват командования условного противника и наглядно показало своему командованию, на что способна его группа «Зэта». Он уже полгода усиленно готовит свой взвод, как подразделение специального назначения.

–Семён Константинович, голубчик, а какие задачи он ставит перед своим подразделением? – Это спросил уже Шапошников.

–Достаточно большие Борис Михайлович. От простой разведки в ближнем и дальнем тылу противника, до совершения диверсий и захвата или уничтожения вражеского командования. В первый момент мы с Успенским разумеется рассердились, но после того, как лейтенант Скуратов показал нам возможности своего подразделения, то мы скажу вам прямо, пришли в восторг. Скуратов продемонстрировал нам прохождение его отрядом полосы препятствий, бой в учебном городке, прохождение тропы разведчика, рукопашный бой и в заключении захват командования противника в транспорте.

–Товарищ Тимошенко, – А это включился в разговор Василевский. – А товарищ Успенский что там делал?

–А это самое интересное, оказывается лейтенант Скуратов кроме своих бойцов, тренирует и учит и взвод бойцов НКВД Житомирского городского управления. Вот Успенский и ехал посмотреть, кто и чему учит его людей.

–А как так вообще получилось, что наш лейтенант обучал бойцов НКВД? – Спросил Шапошников.

–А это вообще самая невероятная история, которую я слышал. Один из его бойцов написал на Скуратова донос, не понравилось ему, как лейтенант стал гонять бойцов взвода для поднятия их физического состояния. Причем паршивец написал не своему особисту, а сразу в городское управление НКВД Житомира. Там нашелся деятельный лейтенант, правда без мозгов, который Скуратова арестовал. Привез в Житомир, в управление и попытался с ходу, без всяких разбирательств выбить из Скуратова признание в работе на немецкую разведку. Тому это очень не понравилось, поэтому он сначала вырубил обоих конвоиров, а потом взялся за лейтенанта НКВД. Закончилось это тем, что этот лейтенант сам признался на работу Немецкой, Парагвайской и Уругвайской разведок, после чего Скуратов вызвал его начальника и предъявил ему чистосердечное признание.

–Наш человек! – Одобрительно кивнул Будённый. – Думаю надо его поддержать, да и его идея мне понравилась.

–Я вот что думаю, – Сказал Ворошилов.– Судя по всему его группа уже достаточно подготовлена, так что не помешает испытать их в деле.

–Испания? – Спросил Шапошников.

–Да, Испания. И свою группу в реальной войне испытает, и мы посмотрим, что у него получится. Ты Семён Константинович давай, подготовь приказ о откомандировании лейтенанта Скуратова временно к генштабу, а мы его дальше направим. И вот ещё, как то несолидно простого лейтенанта отправлять в качестве командира отряда, а ставить другого командира на его место думаю не целесообразно. Капитана сразу будет ему слишком жирно, а вот старшего лейтенанта в самый раз. И название его группы в самый раз, как там, «Зэта» вроде?

–Да Климент Ефремович.

–Значит так и сделаем, – Подвел итог этому делу Шапошников. – Давайте Семён Константинович, голубчик, подготовьте приказ и шлите его со своей группой в Москву.

–Хорошо, только Борис Михайлович, тут одна проблема есть, наша только одна половина группы, взвод самого Скуратова, второй взвод лейтенанта Углова принадлежит управлению НКВД Житомира.

–Да, действительно, но думаю этот вопрос мы с Николаем Ивановичем решим. В конце концов он тоже должен быть заинтересован в степени подготовки своих людей, а это для них лучший экзамен на профпригодность. (Николай Иванович – это Ежов Николай Иванович, в данный момент нарком внутренних дел СССР, предшественник Берии.)

Никто из собравшихся в данный момент военных не знал, что в это самое же время в кабинете Ежова говорили как раз о лейтенанте Скуратове и его группе «Зэта». Так уж получилось, что Успенский не только одновременно с Тимошенко поехал посмотреть на лейтенанта Скуратова, в Житомире, но и в Москве одновременно с ним пришел обсуждать его со своим начальством.

3 марта 1938 года, Москва, Лубянка, центральное управление НКВД.

После представления, устроенного ему вместе с Тимошенко Скуратовым, Успенский хотел немедленно ехать в Москву к Ежову. Он сразу оценил потенциал группы Скуратова, и счел её крайне необходимой для войск НКВД, вот только неотложные дела не позволили ему сразу уехать на доклад к Ежову в Москву. Поэтому и получилось так, что он одновременно с Тимошенко докладывал своему начальству о группе «Зэта» лейтенанта Скуратова.

–Разрешите, Николай Иванович?

– Проходи Александр Иванович, садись, что тебя ко мне привело?

–Да одно интересное дело. Дошли до меня слухи, что простой лейтенант пехотинец, которого арестовало Житомирское НКВД, сам выбил из своего следователя признание на работу на целых три иностранных разведки. Сам понимаешь, дело уж больно необычное, а тут еще вдруг выясняется, что после этого руководство Житомирского НКВД откомандировывает к этому самому лейтенанту в обучение, сначала отделение бойцов, а потом и целый взвод.

–И что?

–Этот лейтенант, хоть и больной на всю голову и перед органами вообще не имеет страха, представляете. Использовал меня и командующего Киевским военным округом в качестве учебных пособий.

–Это как? – Ежова это реально заинтересовало.

–Так уж получилось, что Тимошенко тоже ехал в 46-ю дивизию с проверкой, вот мы вместе и ехали, и уже почти перед самой дивизией нас атаковали. Взрывы, вспышки, грузовик с охраной съехал в сугроб, наши машины тоже встали, и не успели мы опомниться, как дверцы машин открываются, а в нас тычут стволами автоматов, новеньких ППС. Я в первый момент чуть не приказал его расстрелять, но пока ехали до штаба дивизии успел остыть, да и Тимошенко тоже был вначале в ярости. Затем посмотрели мы на показательное выступление группы Скуратова, скажу честно, мне очень понравилось, думаю мало кто так сможет повторить, если вообще сможет.