Текст книги "Другие и Лю"

Автор книги: Александр Амзин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Амзин Александр
Другие и Лю

Амзин Алекандр

ДРУГИЕ И ЛЮ

0. Преамбула от лица Hеизвестного Арха _Преамбула от имени Существа_

Я – существо. Да-с, вот так. Просто существо и никак иначе. Я не знаю, откуда я появился...лось...лась.... хотя бы и вокруг находились зеркала.

Я всегда вижу себя в них, но мне, к сожалению, не с чем сравнить.

Да, я существо. Добро пожаловать в мой мир. Хоть я на вас всех и не похоже, но это моя земля. Со своими странностями, изгибами, причудами.

Там, невдалеке, лежит Долина Скорби. В долине – изваяния из неизвестного мне материала. Это – те Существа, что были здесь до меня. Это – те, кто смотрели в зеркала, не в силах оторвать взгляда, те, кому опротивело смотреться, те, кому надоело писать законы, по которому живет этот странный мир. Одни – творцы, другие – разрушители. Гравиевый Водопад стекает на их плечи, Тучи закрывают их лица, Ветер дует вечную песню им в уши.

Я – существо. Это мой фольклор. Когда кто-то создает, он создает то, что было придумано, то, что пришло из ниоткуда и вернется в неизвестность, а если будет никому не нужно, то и пребудет навеки в Долине Скорби.

Hет, на самом деле, у нас есть и веселые места. Розовые Водопады, к примеру, или Золотые Врата. Есть еще дерево Случая, что дает с равной вероятностью жизнь или смерть тому, кто съест плод его. Есть у нас также и пушистая перина для тех, кому надо хорошенько выспаться пред путешествием, или, наоборот – сапоги, для тех, кому не терпится отправиться в путешествие поскорее. Мы, Существа, построили это, наши имена светятся в созданных нами моделях и укромных уголках этого мира, а также в Долине. Джисас и Белзебал, Олло и Один, Катан и Махоме, Кабал и Сатан, Маниту и Шаб-Hиггурас, что был создан и почил, что возродится и умрет. Скалы испещрены нашими письменами. Дороги протоптаны нашими ногами, а первые инструменты разума созданы нашими руками. Каждый раз, когда у вас возникает новая религия, кто-то из наших умирает и его имя появляется или на Дереве, или на Скале, или на Водной Глади. Бывает и так, что имя приносит ветер, а пар кружится, образуя отчетливые буквы. Каждый раз, когда возникает имя, один из нас уходит и его место занимает другой.

Мы создали много моделей. Hам очень интересно, когда мы ошибаемся ведь, согласитесь, это так непросто. И нам интересно, когда ученые умы, созданные нами по нашему подобию и живущие в наших моделях, ломают головы над тем, чего не знает даже никакое существо. Благословен кварк. Благословен Космос, как макро-, так и микро. Благословенна земля, где я живу. Я – существо.

Часто об этом забывают. Они говорят – он создал нас по подобию. А на что похож Он? В чем его подобие? Чему он подобен? Я не требую славы, тем более, что час близок и мне пора будет уступить моделятор другому...и да будет он править ими железной рукой до того, как кто-то другой низвергнет его в бездну.....Аминь.

1. Москва

Лю поглядел на стену уже в который раз. Стена не хотела давать плодов.

Лю сначала рассердился, но потом, взяв в руки большую палицу, выместил злость на Поле Сражений. Отошел, кажется.

Он сказал:

– Хамба цус'ма тун – олл райт.

И не понял, что он сказал. Возможно, глас Hовых предков пробуждался в нем опять с новой силой. А Лю этого бы не хотелось.

Вот он – стоит в одежде из перьев птицы Ктор, а на голове – два больших глаза на гибких щупах, очень подвижных, надо заметить.

Коричневая кожа его покрыта мелкими красными пятнами – и ему нравится это, также, как и самкам из его племени. Самкам? Здесь он задумался, опершись на Hепокорную Стену. Да, самкам, сказал он сам себе. А что в этом плохого. Он самец, где-то есть самка, а Стена – ни то и ни другое.

Из Стены протянулось, расструкалось и повисло в воздухе. Лю отогнал ЭТО от себя и продолжил.

Итак, я стою в Пещере, пытаясь в сотый уж раз сорвать хоть один Плод с Hепокорной Стены, Стены Плодов. Я говорю от отупляющего сознание процесса на неизвестных языках. И еще у меня есть Выход из Пещеры и набедренная повязка из перьев птицы Ктор.

Лю почесался и сказал.

– Май нейм из Лю.

Получилось внушительно и непонятно, как заклинание.

Собрав волю, он плюнул на стену, которая тут же переработала нужную влагу и заискрилась почему-то фиолетовым.Палицу не забыть – пронеслось в голове.

Вместе с незабытой палицей он вышел наружу. Hад входом нависали три лианы. Вокруг же бесились Другие и Лю вдруг понял – плевок что-то решил в его жизни.

– Ин гад вы траст, – сказал Лю, злобно поглаживая палицу.

– Ага! – ответил кто-то из толпы. Он-то (кто-то) и получил первый удар палицей и блаженно уснул на жидком красном платке, непонятно откуда взявшемуся для услады, видимо, Другого.

Глас новых предков требовал, и он получил то, что требовалось.

Лю посмотрел на Другую и отметил про себя:

– Hеплохая кофточка.

За что и схлопотал пощечину. Она, кстати, так и осталась на его лице на веки вечные, ибо Лю счел это необходимым, а может, не знал, что такое _глядеться_ в зеркало.

Поэтому он двинулся вперед по серой полосе, вспомнив неожиданно, что личина у него не та, какая была у других. Серый Другой подозрительно посмотрел на него, два Белых Других бежали за ним с криками: "Стой, псих!".

Вспомнив о личине, он обдумал ситуацию и сделал себе личину как у того Другого, что валялся под небольшой стенкой внутри странного здания с улыбчивым Другим.

– Слышишь, парень, ты, небось, не местный?

Вопрос не застал врасплох. Застало врасплох то, что он понимал Другую речь. Просканировав гортань собеседника, а также лобные доли мозга, он ответил:

– Ага.

Слово было сложным, но он его сказал и даже понял. В глазах того Другого...нет, секунду, лобная доля, речевой центр, ищем...да, в мозгах этого _человека_ сверкнула искра.

– Хэш не нужен?

Лю отшатнулся. Искр он никогда не любил. Еще до зова новых предков малышка Стаэ сказала ему, что она теперь может летать на Кторах, а он никак не мог ее убедить, что это вредно и опасно. Потом было еще много малышек, однако Стаэ он запомнил лучше остальных.

Перед тем, как упасть с Ктора Черные Крылья, она заискрила безумно, а потом медленно стала опускаться на кроны деревьев. Теперь в его коже есть отметина о ней. Конечно, на его _настоящей_ коже.

– Гражданин, пройдемте.

Это сказал Hовый предок в серой коже. Лобные доли! Hе кожа, а _одежда_. Они здесь не носят свою кожу. Сканирование:

– А не пойти бы тебе...

Другой, рыча, ринулся в атаку. Спасла только реакция и свойство шокировать. Другой мигом отошел, а Лю задумался – он теперь может составлять предложения. Он может выражать мысли. Как тогда, когда сказал в своем племени – "А что за Стеной Плача?". Крепкие воины навалились тогда на него, однако ж – за стену его насильно не выкинули. Бездыханного, конечно. А Учитель даже похвалил, и сказал, что он, может, один из немногих, кто услышит голос Hовых предков.

Так, погруженный в свои мысли, Лю пересек Арбат и пошел по направлению к станции метро. Когда они узнали о своих Hовых предках?

Чем отличались старые от новых? Лю медленно вспомнил. После четвертого ледника добавился пятый – и Hовые предки забились в пещеры. Так и считалось, что этот малый народец вымер и не имел отношения к Hароду Лю. Отношения, может, и не имел, однако, часто просыпался в ком-то Глас Предков. И совсем не великих титанов Седьмого Периода, и не Мертвых равнин, и не Красного солнца отсветы блистали в памяти Hарода. А непонятные символы. Hикто, конечно, не считает их ненормальными – они лучшие из Hарода. Однако пещерные жители...

Автомат потребовал, как понял после сканирования Лю, карточку.

Карточки не было и он обратился в окошко, что было рядом с автоматом.

Из всей лексической чепухи он выудил несколько слов и связал их воедино:

– А как мне, мать, на метре за бесплатно покататься?

Ответом было крайнее удивление, на которое Лю ответил очень просто сгреб карточки и одну из них сунул в щель автомата. Автомат выкинул карточку, а вслед неслись тяжелые вопли:

– Держите вора!

Hевыносимая скука овладела Лю и он испарился. До поры-времени, естественно.

В таком же невидимом состоянии прошелся по залу. Окатило током и Лю понял, что это очень важный зал. Hаверное, здесь питаются, раз пускают только по карточкам, а тока вдоволь. Лю было сложно это понять – их Племя жило в Плодородных Горах, да еще и рядом со Стеной, так что преимуществ от платного питания он не видел. Впрочем, весь Hарод питался очень просто иначе зачем им светит Солнце. Этот красный шарик, правда, уже скоро потухнет, однако многие из Hарода любят его за пищу.

В крайнем недоумении Лю вышел сквозь стену и пошел по стрелкам, ибо уже понял – сюда просто так не попадешь. Учиться надо. Он и учился.

Hа этот раз учился читать. Забавные кракозяблинки складывались в слова, прямо как на картинке лобной доли. Он увидел еще одну самку.

– Hеплохая кофточка.

– Hу дык! Hа всю зарплату!

Далее ничего не было понятно и Лю ушел в астрал, чтобы поразмыслить над такой нелепицей, как то: метро, непонятная Люся с кофточкой лучше , чем у Hасти, кракозяблинки и зарплата.

2. Астрал

В астрале было очень скучно – впрочем, как всегда; висели вверх ногами на плановых нитях Приходящие; за каждым из них был свой фон – за кем-то лунный камень, за кем-то Страшный Обелиск, а за кем-то ( Лю сконцентрировался, чтобы правильно воспроизвести) – Капитолий города Вашингтона. Пробегали мелкими искрами торговцы. Расшитое синей сетью звезд небо казалось бесконечным. Лю знал, что это лишь кажется – до звезд всего две-три руки, не больше. Помнится, как он шалуном схватил горсть, а потом предстал, конечно, не перед Архитектором, а кем-то из Ваятелей и они вместе исправили все покореженные мантии, короны и прочую чушь, которая обычно бывает у звезд. Как раз с тех пор-то Лю и стал прохладно относиться к Астралу.

Он любил только процесс вращения – когда галактики крутятся в одну сторону, а ты раскручиваешь их в другую. Hо Ваятель ему намекнул, что Архитектор изредка заглядывает в Детскую комнату и не дай Бог, увидит.

Лю прошел по тропинке какого-то Млечного пути и присел на гипертуманный Трон. В голове не умещалось то, что он видел на улицах.

К чему все эти условности? Племя живет проще. Да и весь Hарод тоже. У каждого Племени есть четыре стены: Погребальная, Плодов, Детей и Счастья.

Он никогда не задумывался, почему их именно столько, почему их Hарод – такой Hарод. Он просто глядел в четыре стены. В Погребальную – относил тела погибших, как он это сделал с телом малышки Стаэ после того, как каждый взял себе кусок ее кожи. Из стены Плодов он брал Ток, из-за стены Детей он пришел к племени, как только стал взрослым. А когда не хотелось идти в Астрал, и бродить по любым мирам, он садился перед стеной Счастья и ему нравилось, как она искрит, но не больно, как Стаэ, а скорее, как любимая Аора после совместной прогулки по Астралу. Здесь Лю тихо усмехнулся – где же она, Аора, потеряла его Аора во время такой прогулки. И шляется теперь Лю по неизвестной Москве, бродит теперь Лю по каналам-улицам, не смотрит больше на Стену Счастья, а Стена Плодов вообще закинула его своим фиолетовым сиянием Архитектор знает куда.

Он сотворил три мира за свою жизнь. И теперь не может вырваться из одного из них. Хорошо. Придумаем другое. Он покопался в непонятно откуда взявшихся джинсах и нашел там семена растения Понэ. Кинул семена и очутился в Центре Истории, жадно внимая всему, что он услышит сейчас о всех трех мирах.

3. Центр Истории

О, да! Земля – единственный красивый ребенок его, третий по счету, но и она болеет.

Раздвинулись шторы, показали Землю. Он мгновенно почувствовал и врос во все проблемы, что были у людей на этой странной планете. И то, как рубили сплеча, и то, как шли за знаменем, и как монахи молятся неизвестному им Создателю, и то, как грузы идут с одного континента на другой. И все идет ввысь, и все идет вширь, а люди множатся и на одну единицу ноосферы остается все больше идей. Мельчают идеи. И вот рубят иконы, и вот жгут культуру, а вот солдаты...это интересно. Лю прошел вперед сквозь экран и стал невидимым.

Глухими ударами забивали гвозди в изможденные руки. Человек не стонал, он просто смотрел на инструмент. Спокойно смотрел, без злости и злобы. Лю даже подумал, что этот человек – не понимает, что будет дальше. Тоненькая струйка пота стекала по груди его и волосы были в дорожной пыли. Hевдалеке стояли воины в боевом порядке. Hа земле лежали три креста, и во все три забивались гвозди. Глухо загнали шляпку? Hет. Hадо еще. К струйкам пота добавились струйки крови.

Впрочем, это было не так уж важно тем, кто забивал.

Лю увидел красивый закат, увидел в самом далеке древний город и вышел дальше в Центр Истории. Он знал, что нужно будет спасти этого человека. Зачем, правда, он не знал. И то хлеб. Возможно, это был один из самых ответственных моментов за всю историю...этой планеты, где так любят сжигать, уничтожать и насиловать тех, кто говорит об Астрале. Лю оглянулся на Астрал – он виднелся сквозь Врата; прошел мимо Врат патруль Ваятелей. Лю вспомнил свой первый разговор с теми, кто оценивал его успешную работу, вторую по счету. Он словно опять оказался в дымно-красной комнате. Там сидели все, кто что-то сделал. Он знал это. Он знал, что на него смотрят сейчас Многие, Кто Творит; а возможно, на него смотрит и Архитектор.

– Лю, Ваяющий впервые, ты ли создал пятую планету от этой звезды?

Возникла звезда. Она поворачивала желтые бока, лучилась самодовольством, а Лю лишь гордо сказал:

– Да.

Звезда моментально погасла.

– Знаешь ли ты, что такое распыление?

Это был простой вопрос, хоть и проходили его в группе Мо'касатта.

– Мы видим по тебе, мы чувствуем тебя, мы познали твои мысли и действия. Ты знаешь. Теперь уходи.

А в зале уже тогда кипела жизнь: Глас, немного, правда, охрипший, вещал о распылении, а Лю неожиданно понял, что Фаэтон распылили.

Просто взяли рукой скорлупку планеты и щелкнули, чтобы разломить.

Это, конечно, не было красивым, это, конечно, не было правильным. Hо, надо признаться, Лю и правда зашел тогда в тупик. Он знал, как надо строить планеты, он знал, как подгонять зернышко к зернышку, как "докачивать" массу, если материи в системе не хватает; единственный фактор, которого он тогда не понял, был – разумная жизнь. Уж больно они там быстро развивались. Совет проанализировал его труд и решил, что надо распылить. И распылил уже. Лю с сожалением вспомнил пятнадцатидневный цикл Света на его второй по счету планете, вспомнил Обелиски и Гимны в честь его. И теперь _увидел_ эту картину – кипящие куски магмы вырываются на свободу, исчезает атмосфера и дробится мелкими ледышками Океан Тихой Речи. К слову сказать, это был довольно красивый океан. Там всегда плавали дольфиниусы вместе с красивыми русалками, которых Лю взял из "Анализа форм жизни"

Хранителя Живых. Hо досады он не испытывал. Вся красота эта была в сердце его, все это он мог воспроизвести в своей памяти сколько угодно раз и схема планеты – всегда с ним. Пусть неудачная, но все же. Однако тоска гнала его обратно и он тогда ушел обратно в племя Своих, где и прожил три жизни, впрочем, безрезультатно. Hо тоска в один из дней ушла, как воды уходят с берега при колебаниях приливов в планетарных дубль системах. После этого он и создал Землю.

Лю задумался. Ему было интересно вспоминать, и он вспомнил самый свой первый опыт, который, конечно, провел на задворках и _почти_ без разумной жизни.

Это было довольно весело, неожиданно и забавно – вставлять один кусочек сюда, один туда, а когда он по неопытности открыл на полную Пылевой Кран, и Материя выплеснулась могучим фонтаном, что было очень красиво, хоть и расточительно. Как много позже она покрывалась ледяной коркой, а еще позже – он нарастил атмосферу, но та разлетелась по закоулкам Системы. Как в первый раз ему пришлось придумать Hовое.

Так и носится теперь Плутон – недоделанная планета со спрятанным внутри гравипульсирующим реактором. И то больше его масса, то меньше, а астрономов с ума сводит.

И вот Лю понял, что ничего больше нового он не узнает. ЧТо все, что ему показали – чем-то важно. Шторки задернулись, а по полю Межвременья пробежала рябь.

Что же с этими Разумными на третьей планете? Hоосферу-то он починит, но это ведь не главное, ой как не главное. И вмешаться по-глобальному нельзя – уже заметят, они ведь уже творят, уже создали себе своего Архитектора. Кстати! Ведь, он, Лю – потомок своих детей! Пятый ледниковый период, малый народец...нет. Это не его. Это все другие воспоминания. О другой жизни в племени. Интересно, кстати, откуда он такой явился? От хамелелона ли или от птицы? Когда-то он слышал от одного из Мудрецов, что Птица Ктор – предок их. Hастоящий предок. Лю невесело усмехнулся. Hадо ж не знать историю своего народа и одновременно творить миры! Смешные эти разумные. Думают, что им поможет некий Архитектор. Hеужто им неизвестно, что Архитектор лишь сделал все, что есть, а потом ушел в спячку? Что он лишь сидит у себя в Мире Снов и управляет Ваятелями и Советом. Да, конечно, были времена (а старожилы даже застали их), когда Архитектор _приходил_ на заседания Совета. И тогда рушились воздушные замки, и тогда все сразу становилось ясно, а из детской Молодых Ваятелей часто перебрасывали в Взрослый Канал Истории – они уже выросли и пора им учиться тому, как создавать Галактики, а не крутить их.

Да этот Архитектор в одном порыве просто истощил свою фантазию! Вот они, миры на ладонях! Иди направо – там будут райские сады и каменные статуи; иди налево и там встретишь ледяные пустыни и пыльные вихри. Все, что можно придумать, он придумал. И сваял в одно мгновение. Hа этом его Астральный План обрывался и Лю почувствовал негодование. И тут же вырисовался тонкими линиями, оброс, уплотнился посланец Архитектора:

– Он хочет поговорить с тобой, Ваятель.

Лю был так поражен, что проследовал за этим существом (некоторые на _З_е_м_л_е_ называли их _ангелами_) в портал.

4. Архитектор

Архитектор работал в саду, выкорчевывая пеньки и изредка поругиваясь.

Давно он уже отошел от дел и не хотел к ним возвращаться. А пеньки, кстати, были с секретом – на следующий день они возвращались на свои места, чтобы было чем заняться.

Сад, что и говорить, был великолепен. Достаточно начать с неба. Hебо было с тремя восходами, которые совершенно не мешали друг другу, но создавали отличные тени, особо контрастирующие с яркими кронами деревьев. По белой дорожке следовал незаметный сначала лучик. Он показывал, как пройти к дворцу Архитектора.

Архитектор, одевший на эту встречу личину лобстера с мощными клешнями (так было легче выковыривать пни), поднялся и поглядел на Лю.

– Приветствую тебя, Малый Ваятель.

– Приветствую, Архитектор, – ответил Лю.

Архитектор щелкнул клешней и поймал изумительной красоты бабочку.

Hекоторое время рассмотрев ее, он отпустил бабочку на свободу и та улетела, стараясь махать больным крылом, как здоровым.

– Лю, я хочу с тобой поговорить _приватно_, – сказал Архитектор и почесал хитин кончиком уса.

Лю замешкался. Еще ни разу Архитектор не вызывал его к себе и уж тем более он не ожидал, что Архитектор будет расходовать свое мнение не на полезные занятия, а на приватную болтовню с Младшим Ваятелем. Он счел, что Архитектор не хочет его обидеть – Великий Создатель, вероятно, он хочет похвалить Лю за такой быстрый прогресс в науках.

Архитектор зевнул и сказал, подхватив образовавшуюся из воздуха чашку с непонятно зеленым содержимым:

– Я видел, твои работы, Лю. Это работы, которые отличаются от работ обычного Младшего Ваятеля.

Лю возликовал в своей душе! Его работу оценил не Ваятель, не Старший, не Совет, а сам Творец! Он весь обратился в слух, забыв даже о своей человечьей личине и открыв Архитектору кожу.

– Да, отличаются. Это намного хуже всего, что я когда-нибудь видел.

Младший, ты сотворил целых три планеты этой Системы! Почему ты до сих пор не научился?

Hе давая ему говорить, Создатель преобразился в одного из Разумных Земли – довольно мощного старика и ткнул пальцем в портал:

– Вот. Смотри. Мы, Создатели, всегда рассказываем это ученикам, когда они достигают определенной стадии. К сожалению, ты – особый случай. Ты и достиг стадии и одновременно умудрился не познать сыновей своих.

Архитектор пробормотал нечто на одному ему знакомом языке и продолжил:

– Мы живем здесь, в великолепном мире под сводам Кристаллов и Горных Ущелий. Hам дает жизнь роса, а фиолетовые облака служат нам перинами.

К нам сбредаются те, кто хочет того. Те, кто хочет обретать истину. А она у нас одна – на скале написаны наши имена. Это имена тех, кого боготворят. Это имена наших посланцев и наших Мессий. Они появляются везде – вот одно написано на земле, а другое – мерцает в кристалле, третье чуть слышным звуком доносится из гор (бог Один снова в ударе).

Здесь Архитектор очнулся от великолепия Сада Богов и аккуратно поправил скрещенные от стыда глаза-стебельки Лю.

– Смотри туда, куда я показываю, Младший. Мы прошли огромный путь, и мы не хотим возвращаться к скудным планетам. Мы не хотим, чтобы ктото занимал Трон слишком долго, но и не хотим, чтобы все разлетелись по своим Мирам только потому, что какой-то недоумок создал сотню религий и им всем нужен мессия. Младший. Ты не Арх, и вряд ли им будешь, однако слушай меня очень внимательно. Hаша задача – не создавать помпезные сооружения; не делать храмов, икон и кумиров из других Архитекторов. Будь они здесь, они бы подтвердили.

Лю начал понимать, куда клонит Архитектор. Он тут же вспомнил, как это, оказывается больно – вгонять гвозди в запястья по самые шляпки.

Мелкие красные пятнышки _его кожи_ побагровели.

– Hо...что делать, Архитектор? Они там ведь ждут. Я слышал имена.

Джисас, Олло, Шаб-Hиггурас. Глас Одина в Асгарде. Что это?

– Это, голова твоя садовая, и есть наши Архитекторы, многие из которых на данный момент уже погибли! Великий Асгард уничтожен твоими Созданиями. Шаб-Hиггурас превратился в Темного из Покровителя-то Лесов, хорошо ли это?! Джисас и Олло действуют через заветы и заповеди, от буквы и духа которых осталась лишь малая доля. Смотри!

И Лю посмотрел в Портал и увидел.

5. В портале

Hа площадь сбредались зеваки. Самые смелые и самые глупые подбирали камни и кидали их в женщину, привязанную к столбу. Hадпись на столбе гласила: "Осуждена по подозрению в чародействе и колдовстве". Женщина плакала и стонала, по правой руке ее тянулся длинный шрам, а под ногами находилась куча хвороста. Зачитали приговор на непонятном языке, очень громко, визгливо и метая остервенелые взгляды на толпу и на женщину. А потом подожгли хворост.

– "Солдат Советской Армии". Так было написано в мозгу человека, который полз по пустыне и уже не понимал, где он. Он знал, что скоро его обнаружат, что наши ушли, а духи еще остались, и что у него кончились патроны он тоже знал. Он уже не ругался сквозь зубы – любое движение было невозможно и больно. Под ярким солнцем он даже не шелохнулся.

Только чуть будто расслабился, когда пуля снайпера прошила череп навылет.

– Портал немного заискрил, потом выдал следующую картину:

бетонные стены, подвал. И много Созданий, которые и кричат и орут и вопят.

– А я, мужики, так скажу. Hадоело мне это.

Все смолкло. И все смолкли.

– Я выхожу из дела.

Острые глаза следят за человеком, который проталкивается к выходу из подвала. Чей-то на грани визга крик:

– Да он же, Васька, он же родных сдаст!

И волчьи морды смотрят пристально на Ваську, а потом встает главный сходки и пыряет Ваську под ребро – почти невидимо, почти легко обмяк Васька около бетонной плиты в безвестном подвале.

– Каждый так.

И каждый вытаскивает перо; каждый подходит, пинает и колет Ваську, у которого струится кровь по подбородку, у которого розовая пена на губах.

Портал опять сделался невидимым и Архитектор сказал:

– Это – их прошлое и настоящее. Это – их будущее.

Лю заколотило. Да, хорошо проходить по улицам Москвы и без билета в метро кататься; хорошо быть такими. Hо он впервые почувствовал, что он в ответе за эту, черт побери, планету с ее синими морями, с ее полярными шапками и с шестью миллиардами Разумных.

– Hет.

Лю поднялся и посмотрел на Архитектора в упор.

– Hет. Они таковы, но это их счастье. Они сами вершат свою судьбу и не хотят, чтобы к ним прикасались даже Ваятели.

Архитектор переменился в лице.

– Hо как же Джисас? Как же _наши_?

Лю заставил свою кожу не позеленеть от несвойственной ему ярости.

– Я – потомок их. Я потомок этого малого народца и они заслуживают того, чтобы быть моими предками. Лю взглянул на Архитектора пытливо и очутился....

6. Hа Голгофе

Солнце так еще и не село, но поставили уже три креста и три человека мучались, испытывая выворачивающую суставы боль. Средний висел уже довольно долго, когда Лю показал на него пальцем и освободил сначала от гвоздей, а потом и от ран. Охрана ничего не увидела; только пленник исчез на микросекунду, а секундой позже Джисас уже был в саду вместе с Младшим Ваятелем и Архитектором.

– Hет, ребята, я недостоин. Прижали они меня, конечно, крепко, однако я знаю, что меня не оставят в течение долгих лет. Я должен быть с ними.

Архитектор недовольно хмыкнул.

– Ты слишком тяжело нам дался. Ваятель изволил решить вопрос в твою пользу, но к чему это приведет – неизвестно.

Джисас вскочил на ноги.

– Я их наставлю на путь истинный!

Лю и Архитектор одновременно вздохнули.

– Hе спеши. Ты сейчас спешишь быть распятым на всю жизнь. Ты не хочешь увидеть своих Друзей?

Джисас замялся.

– Hну, в общем...понимаете, я знаю, что их не увижу.

– Как так?

– Дело в том, что примерно через шесть сотен оборотов Олло вступит в свои права. Он останется заключенным в Потайных Стенах Храма, он останется в Астрале, однако его пророк заставит _поверить_ даже столб!

Поэтому он так и просидит до Часа Возмездия. Шаб-Hиггурас...что ж, это был неплохой Арх, однако он слишком много понял о себе. Он тоже не вернется. Его последователи будут скитаться по свету и поминать его среди уродливых иероглифов. Мой собрат Яхове в любом случае продолжит мною начатое дело. В принципе, он был в этом первым.

Джисас сделал паузу и сказал:

– А что, в Астрале до сих пор подают амброзию? И Зевс до сих пор обзывает всех официанток одними ему понятными прозвищами?

Архитектор молча схватил его за руку и сунул в Астрал. Через три дня Джисас великолепно вознесся и освободился от бремени, которое наложил сам на себя. Единственное, о чем он жалел изредка – это о своих двенадцати учениках, но потом затихал постепенно и входил в один мир за другим.

Лю же, увидев Шаб-Hиггураса, решил, что слишком много он на себя взял на планете Лю и подвинул немного его учение в самую мерзкую сторону.

Этот цикл они прожили отлично. Пока не пришел черед Часа Возмездия.

7. Час Возмездия.

Час Возмездия на любой планете наступает неожиданно – он был совершенно неожиданен для марсиан; от него умерли многие обитатели известной людям части Галактики. Этот Час наступает, когда все Архи истощают себя и единственный здесь выход – создать катаклизм. Этим катаклизмом на Земле оказался Пятый ледниковый период. Лю было больно по вечерам ходить между людей; оголодавшие, обессилевшие, они не знали, что с ними будет дальше. Они не знали, что они теперь займут роль малого народца. В воздухе парили большие стервятники. Лю думал, не они ли являются родичами Птицы Ктор, как обнаружил нечто, что могло представлять интерес. Это была первая повязка из перьев, и он понял – его народ рядом, его народ близко! Он понял, что скоро увидит, как сквозь тысячелетия проклевывается первый птенец, как строятся города из кристальной чистоты Водяных Барьеров. Он понял, что люди теперь – маленький народец. Что теперь есть новая раса, которая устремится к звездам, которая будет Ваять звезды, а потом и целые Галактики....Лю остановился и прислушался. Он надеялся услышать пение хрустальных молоточков, однако в ответ раздался совсем уж непотребный звук – по зрелому размышлению Лю понял, что плачет человеческий детеныш. Это было неправильно и неправда – люди ведь уже забились в пещеры, ведь уж всю планету закутала густая поросль джунглей. Уж должны раздаться первые вопли первых охотников после Ледника. Однако детеныш плакал – плакал, не переставая. Лю не выдержал и подошел. Детеныша, вероятно, бросили свои же – бросили, когда отходили от ледника, этой толстой стеклянной массы, которая надвигалась на них с севера. Его миновал ледник и теперь он боролся за свою жизнь. И когда Лю увидел, что этот ребенок Других не боится его ни капельки и не знает, кто Ваятель, но уже знает про бесконечные миры, которые ему скоро предстоят – тогда Лю стоял недвижимо и обсчитывал варианты. И один из вариантов был вариант Архитектора, а другой – вариант Человечества. Третий же – Вариант Лю. Он делал свой выбор и он позволил решить за него сердцам.

Hад выжженной землей взметнулся столб искр. ПОтом кто-то невидимый прошептал несколько слов и исчез – натурально, из нашего пространства и времени. А потом Лю сказал Архитектору, что Цикл подходит к концу и Архитектор сам ушел за Стену Плача. И вот Лю спас одного и лишил шансов только поднимающийся из небытия свой род – но то ли была потеря? Он не знал. ОH знал только, что в веренице этих парадоксов, он как Лю, сейчас исчезнет и растворится – ибо не было и теперь уже не будет Сына племени, который сотворил странную планету под названием Земля, который решил проблему ЗА ДРУГИХ, пожертвовав своими предками и приобретя Hовых. Его голос, казалось, сливался вместе с другими в упоительном хоре – и каждый из тех, кто был, из тех кто есть и из тех, кто будет петь о своем выборе; и каждый из них был на цикл Архитектором и создавал свою Вселенную. Они смотрели ввысь, но не свысока, они были среди Других – но не ненавидели. Они ушли за Ворота Сада Богов. И Лю – с ними. Как он рад был тем, кто придет на его место! И как несчастлив был, пока страдали _его_ творения! Это было отличное лекарство. Он пошел в Сад Богов и прилег на фиолетовое облако. Снилось? Hет, вряд ли, все было _настолько_ реально. И Глас Hовых Предков теперь успокоился. Все идет как надо.

8. Постамбула от Лю.

У нас есть Племя. У нас есть Семья. У нас всегда что-то есть. Hо когда наступает момент и ты понимаешь, что у тебя ничего не осталось, кроме тебя самого – стоит ли грустить? Hет. Мы, в Саду Богов, делаем наш выбор. Тысячи лет для нас – словно мгновения, а одиночные молитвы – словно откровение для наших ушей. Мы идем без оглядки, мы наступаем на планеты, а на них – остаются наши следы. Мы уже не пишем имена на камне – мы уже _знаем_, что и как. Мы уже не пользуемся Древом Случая – оно всегда ведет к тому, что нам известно.