Текст книги "Запад. Феномен западнизма"

Автор книги: Александр Зиновьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

При характеристике западного социального строя обычно называют прежде всего частную собственность на средства производства. Ей придавали и до сих пор придают решающее значение. Основным результатом буржуазных революций считали и считают признание частной собственности в качестве священной и неприкосновенной. Это вошло в конституции западных стран. Частный собственник стал считаться оплотом западного общества. Почти все критики западного общества Г.Г. Мор, Т. Кампанелла, К.А. Сен-Симон, Ф.М.Ш. Фурье, Оуэн, П.Ж. Прудон, К. Маркс, В. Ленин и другие) видели в частной собственности источник всех зол.

Многие теоретики объявляли основой различия видов обществ различия видов собственности. В этом отношении дальше всех пошли Маркс и его последователи. Под лозунгами ликвидации частной собственности проходили социалистические революции. Основу коммунистического социального строя видели в ликвидации частной собственности на средства производства и установлении собственности общественной. Многие политики XX века усмотрели главную внутреннюю угрозу Западу в социализации (национализации) предприятий и настаивали на приватизации. Руководители бывшего Советского Союза и стран Восточной Европы увидели в приватизации панацею от всех бед и начали проводить политику приватизации с настойчивостью, достойной лучшего применения, игнорируя катастрофические последствия этой политики для своих стран.

Я не отвергаю важнейшую роль частной собственности в формировании и сохранении западнизма и Запада. Но я считаю необходимым внести в понимание этого феномена ряд коррективов не столько политического, сколько ориентационного характера. Поясню, что я имею в виду.

Прежде всего хочу сказать, что никакого врожденного чувства собственности нет. Собственность есть явление сугубо социальное. Причем возникает оно на довольно высоком уровне развития общества. Во-вторых, надо различать собственность и владение. Не всякое владение чем-то есть собственность. Собственность есть владение узаконенное, в силу права. Когда буржуазные революции провозглашали частную собственность священной и неприкосновенной, они не констатировали факт собственности, но превращали в собственность то, чем люди владели фактически. Юридическое признание факта владения есть возникновение собственности как социального феномена. Собственность есть феномен правовой, так что считать ее определяющим признаком общественно-экономической формации, как это делали марксисты, просто бессмысленно.

В западной (и не только в ней) идеологии частная собственность рассматривается как нечто индивидуальное, а класс собственников рассматривается лишь как класс логический, то есть класс индивидов с одинаковым признаком. Но частные собственники возникли не просто как какое-то число индивидов, обладающих собственностью, а как класс в социальном смысле слова, то есть нечто объединенное в целое благодаря законодательству (конституционному праву) и государству, охраняющему право собственности. С этой точки зрения частная собственность есть общественная собственность, лишь распределенная по частным лицам в ее функционировании. Так что ликвидация частной собственности не может быть не чем иным, как превращением государства во владельца и распорядителя того, чем до этого распоряжались частные лица.

Частные собственники, далее, образуют не просто множество людей, сходных по принципу собственности, но многоступенчатую иерархию с точки зрения размеров собственности. Хотя в буржуазных конституциях наряду с правом собственности провозглашался принцип равенства, частная собственность именно как правовой феномен с самого начала допускала и узаконивала факт неравенства в рамках обладания собственностью.

Наконец, частная собственность есть не просто право индивида распоряжаться чем-то по своему усмотрению, но определенная социальная позиция этого индивида. Это узаконенное и охраняемое государством социальное положение человека, его определенная социальная роль. С этой точки зрения частная собственность есть сложная система социальных отношений.

ЭВОЛЮЦИЯ И СТРУКТУРА ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

Бесспорно, что в исходном пункте западного общества среди его необходимых условий лежит частная собственность на средства деятельности и на ее продукты. Предыстория Запада была усилением и расширением этого условия. Буржуазные революции были результатом этого и общественным признанием силы и роли класса частных собственников такого типа, то есть собственников предприятий – частных предпринимателей. Этот фактор сохраняет свою роль и в основах современного запада. Но по мере развития западнизма (в рассмотренном выше моем понимании) произошли существенные изменения феномена собственности, которые модифицировали его исходные качества. В «снятом» виде тот же процесс постоянно воспроизводится и в жизни современного Запада: глубинные явления общества в их более развитых и поверхностных формах выглядят уже совсем иначе, порою превращаясь в противоположность своим предпосылкам. Одним словом, феномен собственности надо рассматривать не как нечто неизменное, раз и навсегда данное, а в его историческом развитии и в тех превращениях, какие с ним происходят в развитом западном обществе.[26]26
  Rolf Dahrendorf. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, 1959.


[Закрыть]

Надо, далее, рассматривать не факт собственности в его абстрактном и обобщенном виде, а конкретные отношения собственности в современном западном обществе. Они тут достигли высокого уровня развития, превратились в сложную систему отношений внутри класса собственников. Последний разделился на различные категории, то есть на множество различных подклассов, между которыми установились разнообразные отношения. Эти отношения оттеснили на задний план то общее, что было и есть у различных собственников. Соотношение степеней важности этого общего и того, что различает собственников, можно сравнить с соотношением степеней важности общего свойства всех военных служить в армии и их различий как солдат, унтер-офицеров, офицеров и генералов. Для понимания социальной структуры Запада важнее не то, что владелец однодолларовой акции и владелец акций на миллиард долларов суть оба собственники, а то, что они принадлежат к качественно различным классам общества.

Понятие частной собственности точно так же стало многосмысленным. Если какой-то предмет А является частной собственностью человека (или группы людей) В, из самого этого факта еще не следует, что В может делать с А все, что хочет. Что позволено и что не позволено А делать с В, зависит от ряда других факторов, например, от обычаев, традиции, общественного мнения, моральных норм, неписаного права или законодательства. В зависимости от характера ограничений, в рамках которых А распоряжается предметом В как своей частной собственностью, следует различать два типа этой собственности. Одно дело, например, собственность на автомобиль и другое дело – на земельный участок. Автомобиль можно продать кому угодно, если, конечно, найдется покупатель, в том числе иностранцу, а земельный участок – не всегда. Собственник контрольного пакета акций может их уничтожить, но не может уничтожить предприятие, акции которого он имеет. Масса людей имеет свои капиталы в банках, не имея возможности распорядиться ими по своему усмотрению. Если, например, немецкая авиационная компания становится собственностью американцев, это не означает, что она переносится в США. Короче говоря, понятие частной собственности само по себе говорит еще очень мало о том, каким является отношение собственника А к его собственности В в реальности. Тут возможны и имеют место многочисленные варианты, определенные общим законодательством и частными договорами А с другими лицами и предприятиями.

Процесс эволюции феномена собственности протекал по таким основным линиям. Первая линия – сосредоточение в руках отдельных людей и групп людей (в частном владении) огромных средств, как в виде средств производства, так и в виде денег. При этом само понятие собственности потеряло тот смысл, какой оно имело и имеет в отношении мелкого и даже среднего собственника. Последний действительно является (или являлся) хозяином своего дела, если, конечно, не опутан кредитами, договорами и долгами. Такой свободный собственник может распорядиться своей собственностью по своему усмотрению. Он может начать дело или прикончить его. Может передать дело другим. Но все это не так-то просто сделать для современного крупного собственника. Он может лично как-то выйти из дела, но не может распорядиться делом так, как это мог бы сделать свободный собственник. Он не властен над своей собственностью в полную меру, его власть ограничена. Он является своего рода представителем собственности и выполняет в ее функционировании лишь частичные роли. То, что он имеет много средств для личного потребления, не влияет на суть его положения. Он в предприятии играет лишь отчасти роль идеального собственника. Он уже не может по своему произволу прикрыть предприятие. А главные его функции здесь могут исполнять другие лица, наемные, избираемые, назначаемые. Его положение собственника дает ему возможность занять положение, которое уже не является положением собственника. Собственность становится лишь условием, благодаря которому собственник может сразу занять высокое положение в иерархии социальных позиций. Без собственности ему пришлось бы потратить всю жизнь, чтобы добраться до такого уровня, да и то при том условии, что ему повезло бы. Из десятков и сотен тысяч людей, карабкающихся по ступеням социальной иерархии, лишь единицам удается достичь ее вершин.

Важнейшим следствием усложнения и укрупнения предприятий, концентрации капиталов и усложнения ситуации рынка явилось развитие класса управляющих и дифференциация функций предпринимателей на функции собственников и функции управляющих делом. В результате собственники утратили часть своей власти над делом, разделили ее с несобственниками, а порою уступили ее последним полностью.

Таким образом, на высшем уровне эволюции феномена собственности он ограничивается своей исходной функцией – быть лишь условием дела. Но теперь он теряет качество необходимого условия, без него в принципе можно обойтись. Его роль становится в значительной мере символической.

Большинство крупных фирм управляется не теми, кто ими владеет, а профессиональными менеджерами. Однако многие менеджеры являются собственниками значительной части своих фирм и имеют долю в других. Значительная доля в больших фирмах принадлежит другим крупным корпорациям, обычно банкам, страховым обществам и другим финансовым организациям. Они контролируют соответствующие фирмы и их менеджеров. Образуется сеть руководства бизнесом, которая принимает решения не только внутри отдельных фирм, но и вне их – в других фирмах, поскольку корпорация владеет в них определенной долей. Лидеры различных корпораций сотрудничают друг с другом. Таким путем владельцы долей капиталов фирм контролируют менеджеров внутри фирм. Одним словом, складывается сложная, многомерная и многоступенчатая сеть отношений собственности и управления предприятиями. Отношения собственности не исчезают. Они лишь трансформируются и занимают различные позиции в системе социальных отношений иного рода.

Процесс переструктурирования отношений собственности происходит по многим линиям, которые не предусмотрели теоретики. Например, в Германии по сообщениям прессы большое число средних предприятий, являющихся собственностью семей, не имеют в семьях их владельцев подходящих продолжателей дела, – наследники не хотят или не могут заниматься бизнесом. По современным условиям для этого нужны профессиональные менеджеры. Многие владельцы таких предприятий продают их своим менеджерам или менеджерам, которых им могут предложить особые фирмы. Менеджеры, покупающие эти предприятия, становятся их собственниками. Но деньги на такие покупки они берут в особых финансовых учреждениях, специализирующихся на операциях такого рода. Например, так называемая "3—группа" в Германии в 1992 году таким путем участвовала в 4 тысячах фирм. Упомянутые менеджеры-собственники становятся должниками фирм, занятых особым бизнесом управления.

По другой линии эволюции феномена собственности произошло как бы его растворение в массе населения. Слой собственников разросся настолько, что в него теперь входит так или иначе большинство взрослого населения страны.[27]27
  Как утверждает Joseph La Palombara в книге «Democracy Italian Style» (New Haven/London, 1987), в 1987 году лишь один из четырех итальянцев не имел собственности.


[Закрыть] Миллионы людей стали владельцами акций, то есть совладельцами каких-то предприятий. Они не имеют никакого влияния на деятельность этих предприятий. Власть над этими предприятиями принадлежит небольшой группе акционеров. Но в этом-то и состоит суть дела. Сама функция собственности и состоит в том, что человек владеет чем-то, но не в том, что он организует какое-то предприятие. Владелец акции волен продать ее по своему усмотрению. Он имеет за эту собственность какой-то доход. И все! На этом функция собственности и кончается. Остальное не есть функция собственности как таковой.

Несколько иначе в пропаганде изображается участие наемных работников в своих предприятиях в качестве совладельцев их. В последние годы эта тенденция приняла настолько широкий размах,[28]28
  Giinter Ofner в статье «Vom Mitarbeiter zurn Miteigentumer» (в журнале «Conturen», № 13, февраль, 1992) приводит такие данные. В США более 12 миллионов наемных работников являются совладельцами в 8 тысячах предприятий, в Западной Германии – 1,5 миллиона, во Франции – 6 миллионов, в Англии – 2 миллиона.


[Закрыть] что некоторые футу рологи даже увидели в этом будущее экономики.[29]29
  Например, John Naisbitt в книге «Megatrends 2000». New York, 1990.


[Закрыть] Сама идея такого участия сотрудников фирм во владении ими есть старая социалистическая идея. Какой бы размах ни принимало это движение, у него, на мой взгляд, есть два пути: либо превращение таких предприятий в «общественную» собственность, либо превращение совладельцев их в фикцию, маскирующую нечто иное, а именно – фактическое социальное структурирование участников дела.

В слой собственников попадают рентнеры, живущие на проценты, пенсионеры, получающие пенсию через банки, и вообще все граждане, пользующиеся услугами банков. Они так или иначе являются владельцами каких-то средств, участвующих в каких-то предприятиях через банки. Пусть это не приносит большинству из них прибыли. Но ведь социальную основу западного общества образует не получение прибыли, а деловой аспект, лишь создающий возможность для прибыли и поддающийся ее воздействию в качестве своего следствия.

Миллионы собственников, о которых идет речь, являются уже не собственниками в первоначальном смысле слова, но собственниками потенциальными и фиктивными. Когда все суть собственники, понятие собственности теряет смысл. Эти миллионы являются собственниками вынужденными. Все общество в целом теперь превратилось в единый деловой механизм, взяв на себя часть функций собственников и сделав само понятие собственности бессмысленным.

Следующая линия эволюции собственности – развитие договорных и вообще правовых отношений до такой степени, что о свободе отношений между различными социальными категориями людей уже и речи быть не может. Люди вольны или невольны заключать договоры. Но, заключив их, вынуждены действовать в этих рамках, ограничивая тем самым свою свободу как собственников.

Существенным образом ограничивает сферу частной собственности то, что значительная часть предприятий является государственной собственностью. Политика приватизации, усилившаяся в восьмидесятые и девяностые годы нашего века, мало что изменила в этом отношении.

Отмечу, наконец, такую важнейшую линию эволюции западного общества, как разрастание сферы го сударственности и образование класса государственных служащих, охватывающего многие миллионы работоспособных граждан, порою – более 15 % работающего населения страны.[30]30
  Согласно «The Universal Almanac» (1990) в 1990 году федеральное правительство США нанимало более 3 миллионов служащих, а на всех уровнях правительства нанималось 17,3 миллиона человек.


[Закрыть] Эта огромная армия служащих живет уже не по законам собственности, а по законам коммунальных отношений лиц, не имеющих собственности. Апологеты частной собственности зачисляют и их в собственники, объявив собственностью тот факт, что люди имеют постоянное место работы, а также их пенсионный фонд. Такое обращение с понятием собственности есть просто словесное жульничество за счет неопределенности и многосмысленности слов. В западном обществе обладатель рабочего места не имеет права отдать его кому-то другому или продать за деньги, без чего никакой частной собственности нет.

Сказанное не следует понимать так, будто на Западе исчез класс частных собственников или он перестал играть важную роль. Такой класс существует и обладает огромной властью. Но в него входят далеко не все те, кто имеет какую-то собственность. В него входят те, кто использует свою собственность в качестве капитала. В него входят также те, кто благодаря собственности может занять более или менее высокое и выгодное положение в социальной структуре или по крайней мере иметь условия для использования своих способностей и своего труда для добывания средств существования. И эти люди играют важную роль в обществе не в качестве собственников, а в качестве лиц, занявших определенное положение в обществе и использующих собственность как средство деятельности и карьеры.

ЧАСТНОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО

Частное предпринимательство, как правило, связывают необходимым образом с частной собственностью. Но это ошибочно. Предприниматель есть человек или какое-то объединение людей, которые организуют производство ценностей или услуг. Необходимым условием предпринимательской деятельности является возможность и право распоряжаться какими-то ресурсами, их использованием и реализацией результатов деятель ности. Частная собственность на средства производства может служить одним из условий такого рода, возможно – решающим. Но не всякий частный собственник есть предприниматель. В западных странах имеются значительные слои населения, которые суть частные собственники, но не предприниматели. Предприниматель не обязательно есть частный собственник ресурсов предприятия. Он может арендовать эти ресурсы у их собственника (у частного лица, у общины, у государства). Он может взять кредит в банке, может быть посредником в какой-то фирме. Собственники ресурсов в этой их функции собственников предпринимателями не являются.

Частным предпринимателем является предприниматель, который характеризуется такими определяющими признаками. Во-первых, он есть юридически признанный субъект дела, то есть он занимается предпринимательской деятельностью по праву. Во-вторых, он организует и ведет дело (предприятие) на свой страх и риск, не подчиняется в этой функции государству, несет ответственность за результаты дела и за его судьбу.

Предприятие не является частным, если им распоряжаются учреждения власти, начиная от местных властей и кончая центральной. Такие предприятия включают в «общественный» сектор. Хотя деятельностью их распоряжаются назначаемые или избираемые лица, юридическим их субъектом является тот или иной уровень системы власти и управления. Частные предприятия включают в «частный» сектор предпринимательства (экономики).

Общественный сектор принято отождествлять с коммунистической экономикой. Плохую (сравнительно с частным сектором) работу его считают свидетельством экономической несостоятельности коммунизма. Это ошибочно. Оба сектора суть элементы западнизма. В общественный сектор попадают некоторые предприятия в силу причин неэкономического характера, а также предприятия, которые важны для общества, но не могут выжить как частные. Доминирующим в западнизме является частный сектор, то есть частное предпринимательство. Оно остается таковым, несмотря на изменения в структуре частной собственности, о которых я говорил выше. Оно останется таковым, если даже в деловой сфере не будет ни одного частного собственника, являющегося юридическим субъектом предприятия. Коммунистическая экономика имеет сходство с общественным сектором западнизма. Но не более того. Она имеет иные основания. Это, как я уже говорил, суть отношения коммунальности, а не дела.

ЭКОНОМИКА

Деловые клеточки объединяются в единое целое – в то, что называют хозяйством или экономикой страны. Экономика, коротко говоря, есть производство (включая добычу и сбор) и распределение предметов потребления (вещественных благ) и услуг.

Экономика считается основой (базисом) западного общества. В этом нет ничего страшного, если в слово «основа» не вкладывать никакого социологического смысла, а иметь в виду просто тот факт, что экономика поставляет социальному организму средства существования. Но обычно идут дальше такого метафорического смысла слова «основа», а именно – имеют в виду то, что организация экономики и отношения между людьми в ней определяют собою характер (тип) всего общественного организма. Наиболее отчетливо эта концепция была выражена в марксистской теории общественно-экономической формации, которая так или иначе до сих пор оказывает какое-то влияние на состояние умов в этой сфере познания и идеологии.

Экономику западного общества надо рассматривать с двух точек зрения, если отвлечься на время от ее взаимоотношений с другими феноменами общества. Первую из этих точек зрения я буду называть содержательной или вещественной, имея в виду то, что связано с производством и доведением до потребителей вещей и вещественных услуг. Вторую точку зрения я буду называть формальной или денежной, имея в виду все то,

что связано с деньгами, прибылью, капиталом, банками, Ценами, рынком и прочими элементами денежного хозяйства. Обычно под экономикой и имеют в виду именно денежное хозяйство, принимая вещественное хозяйство лишь в качестве сферы его функционирования. Я не отдаю предпочтения ни тому ни другому, считая их двумя аспектами одного и того же явления. При рассмотрении каждого из них придется отвлекаться от другого. Но это не будет означать их разделение и рассмотрение как явлений, существующих наряду друг с другом.