Текст книги "Всадник Мёртвой Луны 001 ("Неожиданное наследство") (СИ)"

Автор книги: Александр Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

После продолжительного молчания, Тайновед повернулся вдруг к Владиславу, остро взглянул ему в лицо, и тихо произнёс:

– Ну, братец, и что же ты думаешь по поводу всего произошедшего?

Владислав растерянно посмотрел на него, и промямлил:

– Да я, собственно... А что я могу думать-то? Просто невероятно! Ещё только сутки назад мы сидели там, над воротами, ожидая вот-вот новостей о великой победе! И – прикидывая каждый своё место в наступающем, уже раз и навсегда утверждённом порядке. А тут – такое! Ну что тут скажешь? Я попросту совершенно теряюсь в догадках – что же именно могло бы послужить причиной всему этому!

– В догадках, говоришь? – невесело усмехнулся Тайновед. – Свои-то догадки я, как раз теперь, могу тебе высказать все. Без малейшего исключения. Теперь-то – что уже? Теперь – уже ничего. Уже нет и не будет ничего такого тайного в прошедшем, что следовало бы тщательно сохранять и прятать. Хотя – ты же понимаешь, надеюсь, и сам, что с нашими парнями всё равно откровенничать особо не след. С ними – разговор один, а помеж нас – совсем, совсем другой. Теперь, после того, что произошло, пропасть меж ними и нами снова стала несоизмеримой. Ещё вчера мы были едины в одном строю. Гвардия делала нас одинаковыми перед Высочайшим, и – перед друг другом. Пусть у нас были разные степени этого равенства, но это было, всё же, именно равенство – в одном, нераздельном единстве. А теперь – теперь мы снова сверхлюди, судьбой и рождением предназначенные править ими безраздельно, а они опять – лишь малый народец. Который нужно пасти или стричь.

Владислав почувствовал себя несколько неуютно от услышанного. Он вспомнил, как ловко и ласково разговаривал Тайновед с парнями в трапезной, утром. И осознал, внезапно, что тот их всех, разумеется, ни в грош не ставит. Пока что да – они ему нужны. А что будет – когда он перестанет в них нуждаться? Чего тогда будут стоит все эти вкрадчивые слова о братстве по оружию, и многолетней спайке? Да совершенно ничего! Телёнка в стойле режут с такой же лёгкостью, как и до того ласкают – когда время приходит на забой! Наверное – в этом, всё же, и была некая высшая мудрость, нераздельная с высшим предназначением их великой расы. Но.. Он всё ещё не мог заставить себя без внутреннего сопротивления души своей смотреть на людей просто как на скот – рабочий, тягловой, или там – мясо-молочный. Мутило его от такого отношения к ним. Пусть даже тот же Весельчак отнюдь далеко не во всём, своим поведением, рождал в его душе тёплый отзыв сердечного чувства. Но.. Но всё же! Как-то его мутило от подобного к людям отношения.

– То, что я им сегодня утром сказал, – Насмешливо, словно насквозь видя отзыв на свои предыдущие слова в сердце у Владислава продолжил Тайновед, – Это, в общем и целом, сущая правда. Хотя – разумеется, и далеко, далеко не вся. Но им всего знать, понятное дело, и не нужно. Всё знать будем только мы – я, ты, и те наши, которые тут, вскоре, всенепременнейше объявятся. Как только весть о случившемся дойдёт к Мастерам и Владыкам. – И здесь он хитро прищурился.

– Не знаю, уцелел ли кто из гвардейцев там, в Чернограде, и– у Чёрных Врат. – Он внезапно посереъёзнел и нахмурился. – Если и уцелели, то на них там, сейчас, как на зайцев будут охотится. Думаю, отряды зачистки пройдут теснину духов уже сегодня. У них там на это сил хватит, судя по всему. Вряд ли они успели многих потерять в битве. Уж больно всё скоро кончилось. Орки – те, теперь, всенепременно разбегутся по своим норам, и там затаятся, как до прихода Высочайшего. Им теперь никто указом не будет. Это племя только железной волей и могучим ведовством можно объединить для какой-нибудь цели. А так – будут бандитствовать, как и много столетий до этого. Так что собрать нам можно будет только людей – тех, кто уцелел. Вот хорошо, что у нас Вырвиглаз есть – он с со своими соплеменниками быстрее общий язык найдёт. Опять же – наши степняки будут очень полезны. Были там также и наёмники из северной Империи. Достаточно их там было. Если что – то Весельчак с ними быстро сговорится. Так что нам, считай, повезло неизмеримо. Представь-ка, скажем, себе, если б эта катастрофа нас застала бы, к примеру, на Корабельном острове. Или – где-то на том берегу! Думаю, из тех, кто там, как кур в ощип сейчас попала – живыми немногие уйдут. Если – вообще уйдут.

– Так ты думаешь, что нам здесь зачистка не угрожает-то? – С боязливой надеждой в голосе осведомился у него Владислав.

– Ну, – Задумчиво отозвался тот, – Сказать, что совсем уж не угрожает, я бы, пожалуй, не решился бы. Но из всех возможных мест – это, сейчас, пожалуй самое для нас безопасное. По ряду причин, о которых я уже говорил сегодня утром. Но – береженья, разумеется, терять не след. Совсем не след!

– А что с Кольценосцами-то? Ты действительно думаешь, что они сюда уже никогда не вернуться? – Тревожно поинтересовался Владислав. – Ведь если они тут объявятся, то ещё неизвестно насколько их обрадует наше здесь присутствие. И какое именно они могут найти нам применение в этом случае? – И тут он вздрогнул, вспомнив своё восхождение под чёрный купол с кровавой звездой.

– Думаю, что если б они могли бы вернуться, то они бы тут были бы уже этой ночью. И мы бы это непременно почувствовали бы. – Неохотно отозвался Тайновед. – Тут такое дело, брат.. Ладно, попробую прояснить кое-что. Ты вот, о Великом Кольце слыхал когда-нибудь что-нибудь?

– Ну – кое-что слыхал, конечно же, – осторожно ответил Владислав, понимая, что разговор переходит к исключительно серьёзным предметам. В "Падении Чернограда", вот, оно, помниться, присутствует. Как оно там, помниться, описано было – и он прикрыл глаза, припоминая вслух соответствующее место из многократно читанной книги:

"..Мы стояли жалкой, оборванной, в сгнивших лохмотьях поддоспешников, нестройной толпой у белоснежных ступеней башни, и башня нависала над нами своей подвижной, всегда сторожко зыркающей по окрестностям короной, буквально придавливая нас к земле этим давящим, безжалостным, белоснежным величием. От неё словно бы исходили волны невидимого, сияющего света, как от полной луны на зимнем небосклоне, в морозную северную ночь – вроде той, какую мне пришлось пережить однажды в степи, у великой реки, там – на востоке. Нам уже было объявлено, что сегодня все, кто захочет, смогут получить охранные грамоты, и убираться на все четыре стороны – куда им только будет угодно. Никто из нас даже и наедятся не мог на что-либо на подобное – до самого последнего момента.

Немного здесь нас было, из случайно уцелевших – израненных, не добитых лишь из милосердия. Слишком много было крови, слишком много было ярости в предыдущие десятилетия. Слишком велики были потери у наших врагов. Ворвавшись внутрь, прорв оборону, взяв стены Крепости и Цитадели они не щадили почти никого. Ужасны были они в гневе своём, и неостановимы в своём возмездии. То, что мне рассказали, в темницах этого града, мои сотоварищи по нашему плену – было попросту ужасно. Из всего нашего отряда, сопровождавшего тогда Высочайшего к Огненной Горе, только я один и уцелел. И то лишь потому, наверное, что сам сын их короля счёл меня своим пленником. Всех же остальных там положили до единого человека.

Да и то сказать – личная Гвардия высочайшего пощады никогда не давала, и – не просила. Да и гордость рыцарства Запада не позволяла нам бросить меч, и – поднять перед противником руки. Те, кто здесь оказался, те, по ранам своим, попросту уже не смогли оказать никакого сопротивления своим противникам, в последний момент. И некоторых – всё же таки пощадили. Мы – нет. Мы такого не проявляли к врагу никогда. Мы всегда полагали это своей силой, а их милосердие – их роковой слабостью. Но – судьба распорядилась так, что именно этой их, как мы полагали – слабости, некоторые из нас теперь были обязаны своим совершенно нечаянным спасением.

Позади башни, из-за близкой горной гряды, чуть выглядывал краешек солнечного диска, и свет его слепил нас своим ореолом, так что даже белоснежная башня представлялась нам, в этом ореоле, как бы затенённой. Рана моя уже хорошо затянулась за прошедшее время – нас тут неплохо кормили, да и лекари были замечательные. Но я всё ещё не чувствовал себя полностью восстановившимся. Да и вынужденная малоподвижность долгого пребывания в каземате тоже сказалась на мне не лучшим образом. Как и на всех остальных здесь, впрочем.

И тут, вдруг, перед нами – там, высоко над ступенями, с тяжким, металлическим грохотом распахнулась дверь, и на полукруг площадки перед нею вышел сам Повелитель этого града. Тот самый, кому я был обязан тем, что всё ещё могу стоять под солнцем этого мира.

Он был облачён в белые, полотняные порты и такую же простую рубаху, подпоясанную золотым поясом, в виде сцепленных меж собою листьев. Портки были заправлены в бордовые, мягкие сапожки сафьяновой кожи. Золотистая грива его волос, перехваченная серебряным обручем с огромным рубином в центре, чуть шевелилась на прохладном ветерке, налетавшем с гор, и камень в его лбу посвёркивал, как гневный глаз, бросая на нас свои кровавые отблески. На груди его лежала тонкая, как паутина, цепь из червонного золота, на которой было прицеплено маленькое золотое колечко, при взгляде на которое у меня перехватило дыхание – это было именно то кольцо, которое он, когда-то, перед моим затуманенным взором, сорвал с отрубленного им, обломком отцовского меча, обрубка чёрного пальца Высочайшего. Тогда это кольцо было куда как большего размера, и всё сияло пылающим пламенем. Помниться – он, сорвав его, страшно закричал тогда – словно схватил в ладонь горсть раскалённых углей, отшвырнул его от себя, и оно, звеня покатилось по камням тропы, норовя сорваться вниз, но он тут же наступил на него подошвой, окованной железными полосами, своего тяжёлого, ратного сапога. Левая ладонь – в которую он тогда попробовал ухватить это кольцо, у него была всё ещё покрыта повязкой – видимо, ожёг, нанесенный тогда его руке, всё никак не поддавался исцелению.

Он окинул нас сверху тяжёлым, ядовито-презрительным взглядом. Я, с удивлением, отметил в нём какую-то совершенно странную перемену по сравнению с тем лицом, которое открылось мне тогда, в самый последний момент нашего поединка. Что-то в этом лице посуровело, закаменело, и какая-то совершенно чёрная тень лежала теперь на этом – всё ещё безупречно прекрасном лике. Я с содроганием подумал, что вот этот человек вряд ли, теперь, так же милостиво отнеся бы к моей слабости, как он же тогда – на Огненной горе.

– Вы! – Начал он, и голос его дрожал от еле подавляемого гнева. – Вы, негодные потомки великих отцов, предавшие их славу и память! Вы, поднявшие оружие своё на своих единокровных братьев, соединившись в единое целое с порожденьями и отродьями древней Тьмы! Вы, помилованные нами, но всё ещё нераскаявшиеся в своих преступлениях! Вы – на руках которых, возможно, всё ещё кипит кровь моих сотоварищей, моих родных и близких! Вы – проигравшиеся, но всё ещё не смирившиеся перед неизбежностью! Всё ещё не осознавшие весть позор, и всю глубину своих заблуждений! Вам сегодня, может быть в последний раз в вашей жизни, будет предоставлен милосердный выбор! Если вы только лишь захотите – вы сможете совершенно свободно убраться восвояси. Куда вам только будет угодно. Но нигде, повторяю, нигде вы уже никогда не отыщите и единого такого уголка, где вы смогли бы навсегда укрыться от власти нашей, и от закона нашего! Мы теперь – единственная великая и значимая сила на этой земле! И мы, и только мы, будем править здесь всегда, и – устанавливать здесь свои порядки и правила!

– Смотрите! – И здесь он подхватил, правой ладонью, кольцо у себя с груди, и высоко поднял его над головой. – Смотрите же – вот оно, самое средоточие силы, на которое вы так долго полагались, и которому служили, как подлые рабы! Вот – теперь эта сила навсегда стала родовым оберегом нашего королевского рода! Единственного, сохранившего верность древнему наследию наших общих предков! Сила эта теперь с нами и у нас – навсегда! Смотрите – и трепещите!

И действительно – в сиянии ореола солнечного света рука его, из тени, покрывающей его от высящегося за его спиной величия огромной башни, казалось, обрушивает на нас, стоящих тут, внизу, волны черной, совершенно необоримой мощи, которые придавливают, распластывают нас, совершенно расплющивая, к беломраморным плитам, которым был крыт двор Детинца.

– Мы даём вам сейчас последнюю возможность! – Продолжал греметь, словно гром из совершенно ясного неба, его зычный, чистый, звонкий как лучшая сталь в лезвии боевого меча, его голос над нами. – Те из вас, кто добровольно захотят вернуться к порогу покинутого когда-то дома своих отцов, те из вас смогут навсегда остаться здесь, с нами! И – вместе с нами идти к новому, светлому будущему нашего народа! В котором снова воплотится величие нашей, навсегда погибшей по неразумию отцов ваших прародине! Только сейчас лишь я делаю вам это милостивое предложение. И вы вольны его принять, или – отвергнуть. За что вы, сегодня, в этот раз, не понесёте никакого наказания. Но если вы уйдёте, и будете замечены в том, что продолжаете, по-прежнему, строить козни тьмы против нашего сияющего света, то – помните, больше вам пощады от нас не будет никогда!

– Даю вам время до завтрашнего утра. Сегодня вы будете спать не в темнице, а как свободные люди – для вас уже приготовлено соответствующее помещение. Но завтра, с рассветом – вы должны будете или принять клятву верности и раскаяния, и – остаться здесь, с нами, как наши новообретённые братья, которым всё прежнее отныне будет прощено и забыто, или же – уйти, исчезнуть отсюда уже навсегда. И – возвращения сюда вам уже никогда не будет. Можете жить как и где хотите. Никто вас не будет преследовать, если вы снова не начнёте строить свои ковы. Но – никто и никогда из нас уже более не признает вас как своих братьев и единокровников. В общем – думайте, и – решайте!

Тут он опустил свою руку, разжал ладонь, и дал кольцу, скользнув по телу, снова упокоится у себя на груди. После чего он, не взглянув на нас более ни разу, круто развернулся, и скрылся за захлопнувшейся за его спиной тяжёлой дверью башни.."

– Ты смотри! – Восхитился Тайновед. – Как по писаному чешешь! Ты что же – всю книгу так – на память, и выучил-то, что ли?

– Ну.. – Потупился Владислав. – Всю-то нет, конечно же. Но вот такие места, как это – да, врезались в память мою накрепко. Да и то сказать! Сила-то какая! Гордость-то какая, и какое величие!

– Гордость и величие значит.. – Протянул задумчиво Тайновед. – Да, гордость, конечно же немереная. Хоть и не его рука тогда сразила Высочайшего, но – именно он, тогда, сняв с его распадающейся, сгорающей внутренним огнем плоти величайшую драгоценность этого мира и присвоил себе этот величайший обериг всех времён и народов. Искренне веря, что становится, с того момента, полновласным хозяином и распорядителем его неизмеримого могущества. Но.. Эта ноша даже и ему, а ведь он действительно был и велик, и славен, и страшен в своём могуществе, но.. Но даже и ему обуздать эту силу оказалось не по возможностям. И сила Кольца погубит его, и весьма скоро, а пока что – он как на крыльях возносится над простыми смертными, предрекая им жалкую судьбу прозябания под его непреодолимым могуществом. Мда уж..

– А.. А в чём, собственно, заключалось могущество этого оберига? – Осторожно осведомился Владислав. – Из книги я, конечно, знаю, что он вскоре погибнет, неосторожно отправившись в путь со слишком малым отрядом. Тот, написавший её, тогда ведь остался в городе. На долгое время. Многие тогда остались. Не все, но – многие.

– Да, многие. – Задумчиво ответил Тайновед. – Тогда мы были слишком завязаны на Высочайшего. Тогда мы все слишком тесно сплотились вокруг него. И – чуть не рассеялись, чуть не исчезли совсем после его падения. Да – то были тяжёлые времена. Очень тяжёлые – что тут скажешь. – Грустно вдохнул он. – Сейчас-то нет, сейчас мы не успели связать себя с ним так безоговорочно. Сейчас мы уже твёрдо стоим на своих собственных двоих. Так что, думаю, его нынешнее падение мы переживём гораздо, гораздо легче. Да и отщепенцы, впрочем, уже совсем не те, что были тогда. Далеко не те. Хоть они и получили могучего короля напоследок, конечно же. Но, думаю, будущее этого мира всё же – за ними. По крайней мере – мне так представляется.

– А кольцо.. Тут, брат, такая история, знаешь ли. Согласно тому, что я ведаю, а ведаю я хоть и немало, но всё равно – гораздо меньше, чем мне хотелось бы, так вот – согласно известному мне – Высочайший, создав Кольцо, сплёл его из свих собственных плоти и крови. Но не материальных плоти и крови. Отнюдь не материальных. Само-то КАК БЫ металлическое кольцо – это так. Это – лишь ВИДИМОСТЬ предмета, это – лишь искусное посредие меж мирами, сделанное так, чтобы быть доступным телесному соприкосновению. Посредие – меж миром видимым телесными глазами, и миром, который видим лишь очами внутренними. Тот, кто владеет материальным кольцом, тот вступает в соприкосновение с его внутренними силами. Гораздо более древними и могущественными, чем весь этот видимый мир. С силами изначальными. Теми, из которых был сплетён сам Высочайший там, где не было ещё ни времени, ни пространства. Где были лишь изначальные сущности. В тех состояниях бытия, о которых у нас есть лишь смутные легенды, да священные мифы, пришедшие неизвестно откуда и неизвестно когда. Вывезенные нашими предками со сгинувшей в волнах прародины. А, думаю, спасти тогда удалось не столь уж и многое. Так – маленькие осколки некогда великого знания. Утраченного, к сожалению, навсегда.

– Вот. А в чём был смысл Высочайшему перемещать часть своего могущества в этот обериг? Кто знает. Моя степень посвящения не позволяла мне иметь доступа к такого рода веданию. Да и даже Мастера самой высшей степени постижения – думаю, и они ведают здесь далеко, далеко не всё. Сам Высочайший знал, конечно же, это досконально. Кто – как не он! Но – понятное дело, вряд ли он с кем делился своим веданием. – Усмехнулся Тайновед. – Возможно – кое-что мог за ним подсмотреть Главнокомандующий. Но тот, при всей его хитрости и изворотливости, большим умом никогда не отличался. Что, собственно, возможно нас и погубило. – И тут правая щека у Тайноведа болезненно дёрнулась, а по лицу пробежала гримаса злобного отчаяния. – Эх, говорил же я ему, говорил, так ведь нет! Дураком в глазах Высочайшего выглядеть побоялся, видишь ли! А того не побоялся, что наша общая погибель за горы прокралась. И что теперь? А!.. – И он безнадёжно махнул правой ладонью.

– Так что там было-то, с Главнокомадующим? – Осведомился Владислав. – Теперь-то можно сказать уже наверное? Нет?

– Да чего там теперь-то! Теперь уж всё можно. – Грустно ответствовал ему Тайновед. – Тут, брат, такое дело – понимаешь ли... Как бы тебе это всё вкратце объяснить-то?.. В общем – тогда, в незапамятной древности, первый хозяин этого града, в котором мы сейчас находимся, погиб не просто так. Не просто – по нелепой случайности. Как тогда представлялось практически всем. Нет. В тот момент, когда он, в своей гордой неуёмности, присвоил себе Кольцо Высочайшего, он подписал себе, практически, смертный приговор. Гораздо меньшие кольца – и те под себя подмяли тех, кому Высочайший их подарил когда-то коварно – подмияли полостью, и без остатка. Обратив их в тени, блуждающие в нездешнем сумраке. Так что – когда этот вождь врагов наших присвоил себе Кольцо, то наши Мастера, тихо так, себе сказали – "Ну, ну – посмотрим, посмотрим, чем же для тебя всё это кончится!" Думаю – из оставшихся тогда, в городе у отщепенцев, были и наши тайные наблюдатели. Внимательно присматривавшиеся к дальнейшему развитию событий. И короля этого тогда взяли в плотное кольцо наблюдения. И нападение на его отряд тоже, совершенно уверен, был отнюдь неслучайным. Его пробовали, таким образом, приперев к стеке – заставить воспользоваться силой кольца. А после этого уже были возможны самые разные расклады. Очень разные.

– Так что – кольца губят смертных, что ли? – С ужасом и изумлением спросил Владислав, и тут же вспомнив наградное кольцо у себя на пальце.

– Ну, великие – можно сказать, да. – Усмехнулся Тайновед. – Они не то чтобы губят, но – полностью порабощают своего хозяина. Не знаю, что там с эльфийскими и гномьими великим кольцами – это ведь из области уж совсем чистых преданий, но все, получившие девять великих колец, подчинённый Великому Кольцу – все они стали рабами этого Единственного. Того, что было на руке у Высочайшего.

– Но.. Но тогда ведь, вроде бы, получивший это Кольцо должен был бы стать хозяином всех остальных колец? Или нет? – Владислав понял, что полностью запутался во всём этом. – Тогда что же было не так с сыном короля отщепенцев? Почему же он так и не смог овладеть всеми ими?

– Так тогда уж и не сыном короля, а его наследником, и, в свою очередь – их королём. Пусть и не надолго. – Усмехнулся в ответ Тайновед. – Но тут, понимаешь ли, какое дело.. Скажем – стал ты владельцем, каким-то образом, лучшего на свете боевого коня, потерявшего хозяина. Если ты сумеешь его себе подчинить и объездить – то станешь, в свою очередь, совершенно необоримым воином. Но в этой попытке ты множество раз можешь успеть погибнуть под его копытами. Пока будешь пытаться покорить его себе. Даже – если ты и сам уже вполне опытный наездник. А уж если только новичок в этом деле – то будешь сброшен и растоптан им моментально.

– Спору нет, – Продолжил он. – Новый король отщепенцев был велик, могуч и славен. Может быть, даже, как никто из его современников. За исключением своего погибшего отца. Но тут, брат, просто человеческих силёнок, видимо, было очень, очень мало. И шутка ли сказать – Высочайший-то происхождение своё вёл из сил и могуществ самых первоначальных! Да, вложив большую часть своей силы в Кольцо, он, сам по себе, стал не столь уж могущественен. Особенно же – против множества противников. Особенно же – когда это были потомки тоже древнейших линий. Вроде эльфов и воинов с нашей прародины. Но тут дело не только собственно в силе. Ту надо ведь и ещё и знать КАК эту силу ухватить. За что там браться, и как к себе её прилаживать. Хозяину, создавшему Кольцо, это всё, понятное дело, было известно изначально. А чужак должен был всё это понять и ухватить, что называется – на ходу. А ведь там, конечно же, есть и защита от подобных попыток. Поставленная хозяином. Который единственный знает, как её снимать нужно, а вот чужак – нет.

– Впрочем – если б тот и совладал бы с кольцом, то всё равно – не он бы его подчинил бы, а оно его невозвратно изменило бы. Мы бы, в этом случае, получили бы нового Чёрного Властелина, и – поверь, с огромной бы радостью за ним воспоследовали бы. В конце то концов – дело ведь не собственно в личности, а в Силе. В её свойственности. И более того – так для нас было бы даже гораздо, гораздо лучше! Ибо Сила перешла бы к человеку, да ещё и к человеку НАШЕЙ расы! Ты пойми – к НАШЕЙ! Это-то, как раз, для нас, во всей той истории, и было бы самым прекрасным её завершением! Но – хоть так и не получилось, но и так, как вышло – тоже было замечательно. Ибо именно с того момента, как погиб их предводитель, и начался закат отщепенцев. Совершенно неизбежный, между прочим, после всего произошедшего с ним.

– А что же с кольцом-то? После гибели короля? – Заинтересовался тут Владислав. – Кто владел им после этого? Кто-то из его наследников? И почму тогда оно на них не подействовало?

Кольцо? – Тийновед искоса скользнул взглядом по лицу Владислава, – Кольцо, брат, и было в том походе с этим королём. Он, вроде, пытался как-то им воспользоваться, но или не захотел, или не смог войти в его полную силу. И поэтому-то оно, в решающий момент ему изменило, и – погубило его. Это – то, что известно обо всё об этом мне. Хотя я думаю, что те, кому нужно, знают об этом всём гораздо, гораздо больше подробностей. Но, во всяком случае, было широко известно, что кольцо сгинуло там, с ним, в реке. То есть – тело его, конечно же, убившие его отыскали потом. И тщательно обшарили. Вроде бы, даже, за этим всем там тщательно надзирал один из носителей малых колец. Но найти ничего так и не удалось. В общем – полагали, что кольцо сгинуло безвозвратно. – Тут Тайновед поморщился, напряжённо глядя перед собой.

– И вот, братец, лет где-то сорок или пятьдесят тому, когда Высочайший только-только снова вернулся в наш мир, обрёл телесный образ, и начал собирать силы вокруг себя – кольцо вдруг неожиданно всплыло. Причём всплыло каким-то совершенно странным образом! Впрочем – новость эта до Высочайшего дошла несколько поздновато. И пока-то он выяснял что да как, пока Кольценосцы вышли на поиск – а это было где-то чуть больше чем полгода тому назад, кольцо снова ускользнуло. Вернее тот, кто им тогда владел. И не поверишь – но это был тот самый полурослик, один из тех, на которых мы тогда и устраивали засаду на реке!

– Ну да! – отозвался совершенно потрясённый Владислав. – Так вот, оказывается, в чём причина всего этого шебуршения, всей этой секретности, и появления там Кольценосца! И.. А ты-то догадывался тогда, что там происходило?

– Я? – Усмехнулся криво Тайновед. – Да в общем все, кто в этой гонке тогда учувствовали, все знали о том, что происходит достаточно досконально. Не скажу ничего о Гришнаке, он мне не докладывал, но вот среди тех западников, кто надзирал здесь, в Цитадели, за событиями, все сведения о происходящем были тщательно изучаемы, и – досконально отслеживаемы.

– А Высочайший? Он-то знал о.. Ну, о вас? О том, что вы, за его спиной, свои.. Ну – свои хороводы там водите?

– Ну, – Криво усмехнулся Тайновед, – по крайней мере – догадывался. Единственный, кому он из людей доверял более или менее – был Главнокомандующий. Вот тот – да. Тот и кожи вон лез, чтобы оправдать это доверие. Среди нас он. Впрочем, и всегда был изгоем. Не без способностей, допустим, но – изгоем. За ним с самой молодости тянулся очень гнусный след бесчестья . Ещё с самых ранних лет. За что его Высочайший и ценил, собственно. Потому что тут он мог быть почти совершенно уверен, что у этого бывшего предводителя Копья горшки с нашим обществом побиты давно и основательно. Хотя.. Лучше б он держал на его месте кого-нибудь более сообразительного. Хотя.. Ему ведь нужен был надзиратель и погоняла над всеми нами. А с этим Главнокомандующий справлялся вполне успешно, до самого последнего момента. Так что.. Но, кто ж знал, что однажды ему понадобится гораздо больше мозгов и прозорливости, чем ему отпустила природа. Кто ж знал.. – И тут он снова тяжело вздохнул.

– А что он такого пропустил-то? Ты всё время намекаешь, а так ещё ничего и не сказал определённого? – Осведомился Владислав.

– Да до последнего момента об этом говорить попросту нельзя было. – Покачал головой Тайновед. – Тогда, на водопадах, двое из этих полуросликов пересекли реку, и высадились на нашем берегу. По ряду признаков мы думали, что Великое Кольцо осталось у двух других, или уже перешло к их спутнику. Тому, кто нынче там стал новым королём. Но когда эти двое прошли здесь, у города, и там, наверху, через перевал, как горячий нож сквозь масло, и спустились в долину, с той стороны, до всех дошло, что тут всё не так однозначно. Но общее убеждение о том, что Кольцо находится на том берегу было столь стойким, что никто не обратил внимания на кое-какие весьма тревожные признаки, которые сопровождали это вторжение. Я-то вот попытался обратить внимание Главнокомандующего на них, но ему не хватило сообразительности, а мне не хватило возможностей заставить его встревожится достаточно сильно для того, чтобы рискнуть доложить мои подозрения Высочайшему.

– А что это были за признаки такие тревожные? – остро заинтересовался Владислав.

– А. – Махнул тот рукой. – Долго рассказывать. Да сейчас уже и не важно, собственно. Может – потом как-нибудь. Ну – при случае. Важно же то, что я совершенно убеждён – Кольцо было таки пронесено одним их этих полуросликов туда, в самое сердце нашей страны. И, судя по случившемуся, тот хорошо знал, что там с ним нужно было сделать, чтобы погубить Высочайшего, и все его труды! Зачем он, собственно, туда и ломился так!

Тайновед поставил пустую чашечку, которую всё это время вертел в руке, на столешницу, резко вскочил, пошел к окну, и долго всматривался куда-то вверх, на горную цепь, которая так и не смогла встать надёжным препятствием на пути беды, просочившейся к самому сердцу владений Высочайшего.

– И что же он там, с этим Кольцом, сделать-то сумел? – Изумился Владислав.

– Чего не знаю, того не знаю. – Угрюмо ответил Тайновед, повернувшись от окна лицом к собеседнику. – Что он МОГ там с ним сделать – это досконально должно было бы быть известно Высочайшему, разумеется. Если б до него дошли вести о моих подозрениях, то – я думаю, он смог бы оценить степень опасности, и – принять меры. А так.. Сейчас мы лишь только гадать обо всём этом и можем. Да и – какая уже, собственно, разница?

– Я так думаю, – Тут он снова сел в кресло, и наполнил себе чашку из кофейника, – Что там, в сердце владений Высочайшего, была возможность как-то уничтожить Кольцо. Его внешнее воплощение – по крайней мере. И судя по тому, что распалось всё, что было им создано и держалось, что исчезли из нашего мира Кольценсосцы – всё это говорит, что из мира ушло то, что это всё создало и непрестанно поддерживало. Как это было возможно – не спрашивай, я не знаю. Но думаю, что мои догадки совершенно правильны. И – имею на то основания.

– Но зачем же уничтожать-то? – Изумился Владислав. – Имея в руках такую силищу-то! Они ж могли его использовать, и весь мир себе подчинить! Если правда то, что оно такое могучее было!

– Видимо, те, кто там всё это замутил – и прежде всего Серобрад и его друзья – эльфийские правители, оказались малость поумнее того, древнего короля отщепенцев. Или – по крайней мере, куда как осторожнее. Тем более, что у них его пример должен был постоянно стоять перед глазами. Овладеть кольцом – это, конечно же, весьма, весьма заманчиво. Кто только об этом не мечтал-то. И среди наших – тоже. – Усмехнулся он. – Но времени у них было для того недостаточно в любом случае. А возможность успеха – достаточно призрачная. И это они должны были понимать очень хорошо. А вот Высочайший так и не смог раскусить этого их понимания. Он, наверняка, до самого конца искренне верил, что не найдётся такого полоумного, который бы отказался от той силы, буде ему удастся наложить свою лапу на это Кольцо. Он-то их мерил, видимо, по себе самому. Я вот, например, вовсе не уверен – справился ли бы я с таким вот искусом, али нет – попади мне такое в руки. А эти, эти – как-то справились! Так что я, по их поводу, могу лишь почтительно снять шляпу. Невзирая ни на что.