Текст книги "Всадник Мёртвой Луны 17 ("Первый день в Башне") (СИ)"

Автор книги: Александр Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Тот лишь вяло сопротивлялся. Судя по всему с мечтами посопеть тихо до ужина приходилось попрощаться. Ладненький последовал за ними, аккуратно прикрыв двери комнаты.

– Так что, доигрывать-то как партию будем? – Вкрадчиво спросил он Весельчака.

Тот только рукой махнул раздражённо.

– Ты уже и так меня как липку ободрал! Хватит! Вишь, его благородие по распоряжению командира веду с бытом нашим знакомить! Забирай, что успел слупить, и – до завтра!

И прихватив со стола малую толику денег, видимо стоявшую на кону в последней игре, и не обращая никакого внимания на досадливые порывы и ужимки Ладненького, он поволок Владислава дальше.

Но как только они вышли в коридор, поведение Весельчака моментально изменилось. Он занял место чуть сади, за правым плечом Владислава, и лишь тихо подсказывало ему, куда следует идти. Салютуя встречным офицерами, и принимая салюты от нижних чинов, они вновь спустились на первый этаж, и покинули башню через главный вход.

Владислав, собственно, по чтению старой книги, хорошо представлял себе, где именно располагается и питейня, и весёлый дом, и что именно и как там происходит. Пересекя весь двор по направлению к главному въезду в Цитадель, он действительно нашёл всё точно так, как и было когда-то описано в книге о древнем Чернограде.

В питейне народу было – просто дым стоял коромыслом. Они еле отыскали место на двоих за одним из столов, для чего им пришлось насильно втиснутся меж двух чужих компаний, что тех явно не обрадовало. Весельчак, взяв денег у Владислава, смотался за пивом, и вместе с оным приволок также копчёной и солёной рыбы в глиняных мисках. Пиво было отменным, и рыба, что та, что другая, весьма вкусной. Владислав махнул уже на всё рукой и решил наслаждаться жизнью вовсю, раз уж так пошло. Даже сонливость с усталостью как-то отступили.

Разговаривать было тяжело – со всех сторон летели пьяные вопли, соседи постоянно подскакивали, орали, толкали их в бока. Пиво от этих толчков время ото времени выплёскивалось на стол и куртку. Владислав с грустью думал о новенькой, только что свежеполученной одёжке. Плащ он всё же оставил на плечах – хотя вокруг было и душно, но по зале носились от постоянно открытых дверей и окон злобные сквозняки, а он и так хорошо намёрзся утром, на манеже.

– Ты, вашблагородь – ужо давай будем на ты, у нас так в отряде принято, мы даже с командиром все на ты, не в строевых отношениях – понятно, я слышал только вот в крепость прибыл?

Владислав что-то невразумительно пробурчал в ответ.

– Да знаю, я знаю. По тебе видать, что ты тут только первый день ошиваешься. Меня вот что удивляет – как тебя, свеженького, и так сразу к нам, да ещё на такую ответственную должность? К нам, знаешь ли, брат, с кондачка не попадают. Ведь тебя же и в гвардию-то только вчерась приняли – вон, лишь сегодня оперяться начал! И – сразу к нам! А мы – не хухры-мухры. Мы, брат, тайная служба при самом его высокопревосходительстве! А он – второй человек в башне, между прочем! После самого Командующего крепостью!

– Да у меня письмо с собой было, – почувствовал настоятельную необходимость как-то развеять недоумение сослуживца Владислав. Рекомендательное.

– Да? И к кому же, коли не большой секрет?

– Да собственно к его высокопревосходительству и было. К Предводителю Гвардии.

– Ну да?! – Аж выпучил глаза Весельчак, – Вона оно што! И что – письмо-то, служебное небось?

– Да нет, так, сугубо личное, – начал мямлить Владислав, уже жалея, что вдался в такую откровенность.

– Ну – даже и не знаю. – Скептически посмотрел ему прямо в глаза Весельчак, пытаясь уловить что-то сокрытое. – Ну, я понимаю, попросили пристроить по родственному, ведь ты ему родственная душа, что ль?

– Да нет, так от старого друга письмо было. – Начал отнекиваться Владислав. Ну, в общем – личная история.

– Нда.. – Снова скептически настроился его собеседник, – если как по родственному порадеть, то – не знаю.. Не знаю.. Не то место, если человеку по родственному счастья желаешь. Что бы там ни было.

– А что так-то? Насторожился Владислав.

– Ну.. Так. – Уклончиво опустил глаза Весельчак. – В общем – если б о тебе радели, нашли бы местечко и потеплее. И.. Побезопаснее.. – Он снова сквозь усы чуть лукаво улыбнулся.

– Безопаснее.. Я конечно понимаю – у вас служба того, тайна и – опасна.

– Да я не совсем о том, – снова чуть улыбнулся Весельчак, – но в общем – не бери себе в голову. Тут важно то, что на такое место по протекции на кондачка не попадают. Вон, твой предшественник – он ведь к нам из приказа внутренней безопасности переведён был. Прямым распоряжением командующего крепостью – первого после Высочайшего. – Четвёртая кружка пива видимо уже чуть развязала язык у старого вояки. – А ты.. Ты ведь только что в крепость попал, да ещё и по частной рекомендации, и – раз! На тебе! Нет, брат, тут что-то не то. Темнишь, ты брат, темнишь!

– Да ничего я не темню! – Отбивался вяло Владислав. – Поверь, я и сам этим огорошен до крайности! Вышел ко мне ваш командир в приёмную, где я ответа на письмо дожидался, испытал кое в чём, и – сказал: "будешь у меня порученцем!". Вот и весь разговор. Да чем угодно клянусь, что так и было!

– Ну-ну, – снова скептически глянул на него собеседник. А впрочем, – тут же спохватился он, – не моё это брат дело. В конце-то концов. Если был чересчур прилипчив – уж извини. Не прими за злонамеренное любопытство. Но уж больно любопытно. И – хочется всё же разуметь того, с кем в поход идти придётся может уже завтра!

– А, – поспешил сменить тему Владислав, – предшественник то мой на месте этом. С ним-то что стало?

– Что стало, что стало! – Досадливо отмахнулся Весельчак, – не поберёгся он, и – упал с плота в воду. Как был в броне, так и плюхнулся, камнем под воду ушёл. Глубоко там было – не достать. Ну, скажем так – досадная случайность. – И он снова искоса, серьёзно посмотрел на Владислава. – Я, брат, вдаваться в детали не буду – и тебе ни к чему, и меня по головке не погладят в случае чего. Но – скажу тебе только одно. Вредная для здоровья она, эта твоя должность. Слишком много знаешь, слишком много слышишь, слишком много видишь. А это, я тебе так скажу, в нашем деле быват очень, очень опасно! И тут он с нажимом, весьма многозначительно посмотрел на Владислава.

Тому вся эта история весьма, весьма не понравилась. И намёки эти.. Тут вокруг и так подозрительность и настороженность просто в воздухе разлиты. А порученец – это да, это ты постоянно что-то возле командира слышишь, что-то видишь, наверняка сообщения тайные туда-сюда возишь. Берегись не берегись, а куда ж ты от прямых своих обязанностей убережёшься! Да и по службе куда расти будешь? Командир в стою – понятно, сегодня десятник, завтра сотник, а там глядишь и до тысячника дорастает. Даже если порученец при строевом командире – тот по службе растет, и тебя с собой тащит. А тут – что? Начальника тайной службы вряд ли так уж с миром отпустят с должности. Куда ему расти? Звание может и повысят, но должность такая – почитай что навсегда при Предводителе Гвардии будет. Доверенным лицом. А ординарец-то что при нём? Он ведь личность, по правде говоря, для Тайноведа случайная. А уж для Предводителя – и подавно.

Вчера у него попросту возможности задуматься о происходящем не было. Как захватил поток событий с момента его извлечения из привратного укрепления, так и не давал возможности ни остановиться, ни особо задуматься. Да и что там думать – был ли у него вообще какой выбор? То, что его рекомендательное письмо вряд ли Предводителю гвардии было ценнее, чем полушка в базарный день – это он хорошо осознавал. Тут он не обманывался. Ну, мог наверное рассчитывать на место рядового самого нижнего чина – это в лучшем-то случае. А тут – сразу в тайный отряд, да на должность младшего командирского чина! И действительно – с чего бы это? Вон, Весельчаку эта история полной фантазией кажется, а ведь он-то в местных раскладах уж точно не одну собаку съел! Ну, допустим, если подумать, то Тайноведу, возможно, срочно нужно было ординарца найти. На замену. Но – что, в крепости ординарцев нету, что ли? Да пруд пруди, дважды не гадай! Дёрнули бы из того же приказа, что и предыдущего. Так нет же! Совершенно случайного человека – и на такую должность! Что-то за всем этим стоять должно! Не зря же Тайновед его Счастливчиком кликнул! Только вот знать бы, отчего оно – такое счастье, и чем оно ещё обернуться может в самом недалёком будущем!

– Ну ты, брат, совсем уж закручинился! – толкнул его в плечо, аж пиво из кружки расплескалось, Весельчак, – Да не бери ты это всё в голову! Есть день – есть и пища. И завтра само о себе позаботится!

И правда – подумал Владислав. Чего себе сейчас голову крутить! Что будет – то будет. Жив, пристроен, вопреки всему. В конце-концов он ведь мог с жизнью еще вчера проститься. Как пить дать. Так что – счастье вывезло вчера, может вывезет и завтра!

– А тот, мой предшественник, он что – с вами с самого начала службы в отряде был? – поинтересовался он у Весельчака. Небось ведь грустите о нём по товарищески?

– Да нет, куда там! Почти что перед последним походом и пришёл. Мы с ним разве пару раз поразвлечься тутоньки и успели перед походом. Куда и зачем ходили – даже не пытай. Не скажу, и оно тебе и не нужно. Даже пожалуй и вредно будет знать. Для здоровья. Тут он снова улыбнулся в бороду. – А тот, что до него был – тот спьяну из окна весёлых комнат, тут, сверху выпал. Да так удачно – шею свернул и помер. Тот да – тот подоле был.

– В смысле – с самого начала отряда?

– Да нет, какого там с самого! Отряду-то почитай уже лет пять будет. А за это время восемь порученцев поменялось у командира. Эх – вредная, вредная у вашего брата должность, – снова вылыбился он. – У нас самый долгожитель – это Ладненький. Вот он командиру от прежнего отряду только и достался. У Ладненького – самая спокойная должность в отряде. В походы не ходит, а если и ходит, то только те, где стычек уж никак не ожидается. Следит за имуществом, холит командира, когда тот в башне. Вот, и порученцев тоже обхаживает. Правда – и денежный доход у него поменее нашего будет. Куда как поменее. По крайней мере – тот который по ведомостям проходит.– Тут он снова как-то криво усмехнулся. В общем – при Ладненьком будь аккуратней в разговоре – совет тебе по приятельски даю. В крепости и вообще надо за языком следить ну ооочень тщательно. А при Ладненьком – и подавно. Доказать тебе ничего не смогу, но – чуйка меня в таких делах ещё никогда не подводила.

Владислав всё это выслушивал мрачнея всё более и более. Но он даже и не стал уточнять, все ли его предшественники покинули этот мир тем или иным "случайным" образом. Судя по всему – и уточнять смысла не имело. Поэтому он решил попробовать сменить пугающую его всё более тему:

– А ты сам когда в отряд-то пришёл?

– Так мы все вместе и пришли. Пять лет тому назад. Предыдущий отряд весь целиком тогда в походе за реку сгинул. Ну, Тайноведу и поручено было отряд заново образовать. Где уж он служил до этого не знаю, и тебе интересоваться не порекомендую. Даже если командир сам захочет рассказать – лучше попробуй сменить разговор. Спокойнее будет. Нас-то он всех лично отбирал. В строевых частях, из следопытов-пластунов. И – хороший оказался командир, я тебе так скажу. За пять-то энтих лет – и в каких брат мы переделках не побывали только! Вспомнить к ночи – страшно будет! А вот – за все пять лет только одного человека и потеряли в отряде. Мой был товарищ, вместе пришли сюда из Империи. – Тут Весельчак помрачнел, и замолк на минуту, закручинился, свесив взгляд в почти пустую кружку.

– Да, вот вместо него Вырвиглаз и пришёл. Как он в крепость-то попал со своего юга – мож когда тебе и сам расскажет. Занимательная история. Да.. Уж с два года как нету моего Расстегайчика, – снова вздохнул он. Но Вырвиглаз тоже оказался великолепным бойцом, да и добрым товарищем. Нраву он весёлого, незлобивого. Прост, с врагами не церемонится, и соратников в бою не подводит. А чего ещё в нашем деле надобно-то?

Тут Владислав снова мрачно про себя подумал, что при таком постоянстве общего состава отряда "текучка" среди порученцев уж точно ни в каких дополнительных пояснениях совершенно не нуждается.

– Командир-то у нас замечательный, – продолжил Весельчак, – и везенье у него есть, и, главное – чуйка. Я тебе так скажу – чуйка в нашем деле самое главное. Она поможет там, где ни опыт, а опыт у него немалый значится, ни везение не выведут. Я тебе мог бы таких историй порассказывать, если б можно было! Ахнул бы! Только и делал бы, что охал да стонал бы – из каких, брат, переделок мы ноги уносили! Сто раз уже костьми могли за рекой лечь. Но – пока судьба миловала. И – всё благодаря капитану нашему!

– Эээ! Да ты, я смотрю, брат, вашблагородие, совсем помрачнел, чтоль? Наговорил я тебе с лишнего, вишь. Слабость у меня на алкоголь. Сурьёзного не выболтаю, но лишнего могу наговорить. Да не бери ты себе этого всего в голову! Чичас вот дососём по кружечке – и наверх поднимемся. До девок. Ты как – по весёлым домам шляться привычный-то?

– Владислав скривился, и как-то неопределённо замотал головой, совершенно видимо зардевшись.

– Как! – Встрепенулся Весельчак, – да ты словно девица в краску-то при одном упоминании! Неужто с декой-то ещё и не забавлялся! В твои-то годы!

Владислав закрутил головой под нагло-пытливой усмешечкой в его взгляде, и промычал что-то неопределённое.

– Ну брат! Сразу видать – из благородного семейства! Да ещё и западник небось! Знаю – у вас там особо не забалуешь. Нравы – как в купеческом домашнем девичнике под плёткой! – Засмеялся он.

– У нас, брат, тут с девками стать особая, – продолжил он, аж засопев, так видимо ему тема по душе была, – девки у нас – привозные, пленённые. С ними шо хош, то и делай. Хош – просто балуйся. Хош – придуши, хошь – хоть на ремни режь. В общем – всё себе в полное удовольствие. Одним словом – расходный матерьял. И – на любой вкус. Счас – правда, со вкусом сложно. Все бабы в основном простые – хуторяночки, да всё эдакое в таком же роде. Благородных – нетути! – Тут он шумно и печально вздохнул, – Мож для высшхих-то командиров и есть, а вот для нас – что попроще. Их сейчас в основном орки ловят на севере. Через реку-то ходу в нижнем течении сейчас нет и для них. Ну – а там, на севере, попроще. Там по лесам хуторов одиноких – море. С набегов добыча у них бывает часто. Что-то им самим на поживу идёт – они, брат, страсть как любят над человеками поизмываться, да так, что кровь стынет в жилах. А что-то и в крепость продают. Золото – оно и им тоже нравиться. – ухмыльнулся он. Мы-то так, за рекой иногда бываем, – он хитро усмехнулся, – по роду службы своей. Но – дела-то тайные, с населением баловать нельзя, с этим – строго. Да и то, сами понимаем – коль засветишься, потом ног не унесёшь! Эх – скорей бы уж война! Вот там-то натешимся! Особенно – если Белгород возьмём. Уж там-то благородных барышень, да и мамашек ихних высокородных на всех хватит с избытком!

Владислав слушал внимательно, хмуро глядел в кружку. Сама мысль о том, чтобы насильничать женщину у него никогда не вызывала одобрения. Он, всё-таки, привык к женщинам относится с определённым возвышенным обожанием. Для него девушки всегда были – как дуновение сладкого ветра любви из неведомых горних просторов. Его и забавы-то Кима просто из себя выводили, от отвращения. Он привык думать о девушках с возвышенным почитанием. Даже о простолюдинках. А уж так – чтоб измываться над ними?! Пытать, как татей в застенке? И – низачем, просто из какого-то совершенно зверского удовольствия?! Но – в то же время и нечто было в этом всём разговоре и притягательное для него, тем не менее. Какое-то мутное, тёмное чувство – чувство обретения полного господства над чужим телом, над чужой жизнью. Чувство тайной жажды безраздельной власти над болью, над сломленной женской душой. Хмель туманил его голову, хмель – и это мутное, какое-то совершенно звериное желание, прежде ему неведомое, от которого его всего сейчас трясло как в лихорадке, по мере того как он всё дальше слушал заливающегося соловьём Весельчака.

– Да, вашблагородь, твой-то предшественник, Добробратец, в этом толк знал! Уж так знал! Ничего не скажешь. Мы – солдаты, люди грубые, но простые. Ну сомнёшь её, ну поломаешь, ну – изобьешь, случается, что и до смерти. Ну укусишь – или откусишь там что, как разойдёшьси. Ну, прирежешь под настроение, в конце-то концов. Кровушку пустишь, так чтоб на все стены хлестало. Чего там – всяко бывает. Но вот он – такой вашблагородие затейник был, что ну просто диву даёшься! Скажем, бывало навалиться сзади, а у самого меж зубами ножичек такой, скорняжный, махонькой. И, в самый момент – бысто так чик-чик, полосочку-то на спине надрежет, зубами хватит, и потянул на себя – на всю длину со спины сдирает! А она-то как тот недорезанный поросёнок – завизжит! А ему – в хохот! И – дальше в забаву! Уж не знаю, где он такой вырос и воспитался, но – знаток такого роду увеселений был, хоть куда! Я бывало специально с ним вместе шёл – только на его забавы полюбоваться! И ему нравилось, и мне – в такое удовольствие! И самому уже ничего делать не надобно – только смотреть. Уж как я надивился-то, насмеялси! Эх! Никогда уже такого снова не будет! – Погрустнел тут он.

Владислава от этих подробностей аж передёрнуло. А вот сочувствия к судьбе предшественника в его сознании, почему-то, тут же существенно поубавилось. Но увлёкшийся живописаниями Весельчак смены его настроения не почувствовал.

– Знаешь, вашблагородие, а возьмём-ка мы с тобой девку одну на двоих! – Вдохновился он внезапно пришедшей мыслью. – Тебе, как из комсоставу, может что выбьем, что почище и поблагороднее, коли есть. Я страсть как люблю, вашблагородие, таких барышень, чтоб свежие и воспитания домашнего, из порядочсной семьи. Чтоб куксилась, и дичилась, как козочка на волка. Вы-то по незнанке по настоящему с ней не сможете обойтись как следует – чую. Ну, позабавитесь, как сможете, поначалу, по своему – уж как пойдёт, а потом я дело уж в свои руки возьму, посмотрите – как по нашенски, по гвардейски с ними обходится надобно, чтобы всё возможное удовольствие для себя из неё выдоить-то!

Он возбужденно слетал к стойке, и тут же вернулся с двумя новыми глиняными кружками, полными крепкого, золотистого пива.

– Давай-ко, ещё по кружечке – и усё. А то как накачаемся, то уж на ногах-то стоять не сможем, не то чтобы там развлечься по настоящему. Тут с умом надо делать, чуток выпивши – но в меру. Чтобы из удовольствия-то ни малости не упустить – с налитыми-то шарами!

Тут он вдруг поднял глаза – и аж подскочил от радостного возбуждения.

– О! Всё-таки ребята подтягиваются наконец-то! – Радостно заорал он совершенно покрывая шум, наполняющий распивочную, – А то я уж и всякую надежду потерял! А ты чего один-то? А где ж остальные?

Владислав поднял от кружки слега туманящийся от выпивки, и какой-то тёмной дрожи нечистого предвкушения взгляд, и по другую сторону стола, прямо перед собою, увидел, в неверном свете факелов, поверх тёмных голов тесно сидящей на противоположном конце стола развесёлой братвы плоское, узкоглазое лицо Карапуты, с небольшими свисающими чёрными усиками над плотно сжатым ниточкой ртом. Карапута молча, непроницаемо глядел на них, не проявляя никакого восторга от встречи.

– Подсаживайся, братан! Щас ещё пива приволоку! – продолжал радостно вопить Весельчак, и начал было уже поспешно выпазить из-за столешницы.

Но Карапута, не меняя выражения лица, лишь отрицательно помахал головой, и затем дёрнул ею, приглашающее, куда-то по направлению к выходу.

– Ага! Вот значит – как то?.. – моментально помрачнел Весельчак, и с раздражением саданул тяжёлой кружкой по доскам стола, так что аж гул пошёл, а соседи недоумённо повернулись, и уставились на него. – Да, вашблагородь – закукливайтесь! Кончилось значит наше веселье сегодня! Повеселились значит – и будя! – Он повернулся к Владиславу, и уже тише хмуро бросил, – У нас там, видимо, срочный сбор, и будь я трижды проклят, если нас сегодня же в ночь не погонят в дорогу! Ну да уж – ладно! Пошли уж ваше благородие, что ещё делать-то? Эх! В другой раз догуляем. Если – если конечно целыми возвернёмся. – И он смачно и зло сплюнул на пол.

Впрочем, вылезая вслед за ним из-за стола Владислав, при всех этих раскладах, испытал всё же лишь чувство огромного внутреннего облегчения. Что бы там ни ждало их дальше, но, с очевидностью, его более тесное знакомство с нравами гвардейских "развлечений" откладывалось на весьма неопределённый срок. А он, всё-таки, чувствовал себя совершенно, совершенно не готовым внутренне к такого рода "увеселениям" Что бы там ни было – а совершенно не готовым.

Слегка пошатываясь, они с Весельчаком протолкались через кисло вонявшую пивным перегаром плотную толпу развлекающихся, и вывалились в ледяную темень раннего вечера, который как-то незаметно уже успел опуститься на и так вечно тёмный двор Цитадели, где их уже нетерпеливо поджидал Карапута.

Рабочая комната Командующего крепости была полностью – от пола до потолка, выложена чёрным, с фиолетовым отливом, хорошо полированным камнем, декорированным простыми, тонких, плавных линий серебряными окантовками. Здесь не было ни кусочка иных металлов – везде только матовый, ровный, спокойный тон полированного, никогда не тускнеющего эльфийского серебра. Мебель в комнате тоже была простых, но очень изящных линий – чёрного дуба, без всякой резьбы, без острых углов – вся в каких-то плавных изгибах и переплетениях.

Слева от входа пылал неизменный в Башне камин. Возле противоположной входу стены, с занавешенными чёрными, тяжёлыми, бархатными, с серебряными кистями занавесями окнами располагался монументальный рабочий стол хозяина, с письменным серебряным прибором, выполненым в виде макета Цитадели, с двумя горящими пятисвечниками по краям, весь уложенный пергаментами, свитками и разного рода совершенно пугающей формы магическими предметами и оберегами. Прямо посреди комнаты, под огромной, серебряной люстрой, выполненной в форме виноградной лозы, где держаки свечей были оформлены как многочисленные гроздья, стоял небольшой, квадратный столик, выстеленный картами. Поверх остальных карт был сейчас наброшен подробный чертёж земель, простирающихся к северу от Пепельных гор.

В рабочей комнате сейчас находился сам хозяин, вольно стоявший с той стороны столика с картами, который был обращён к большому рабочему столу, и вытянувшиеся в струнку с противоположной стоны столика два человека в гвардейских мундирах и один орк в живописной рванине. Хозяин комнаты был облачён в широкую шерстяную хламиду совершенно чёрного цвета, с серебряными зигзагами стилизованных молний в пелицах, а также и в узкие, крепкого, дорого чёрного сукна, штаны для верховой езды, и мягкой кожи черные полусапожки. На голове его была небольшая чёрного бархата шапочка полукруглой формы, с маленькой серебряной кисточкой сверху.

Перед ним, навытяжку, предстояли с непроницаемо-каменными, напряжёнными лицами Предводитель гвардии, Тайновед, и – начальник личного тайного отряда Командующего Черноградом – Гришнак. Глаза их ели лицо Командующего. Командующий был высок, худ, но, при этом, невероятно жилист. Его костлявое, несколько бесформенное лицо с голубыми глазами навыкате поражало какой-то розоватой припухлостью, словно кожа там изнутри была наполнена серовато-розовым гноем, и на лице этом всегда господствовало выражение совершенно нескрываемой полуисторической злобы, и явно выраженного, совершенно нескрываемого гневного презрения к окружающим.

– Итак, – начал он тихим, но всё время балансирующим на грани внезапного истерического срыва голосом, – сообщаю вам, что наши птички на хвосте принесли новость совершенно исключительной важности. Отряд, за которым мы охотимся уже несколько месяцев, и который ускользнул от нас недавно, таки покинул наконец заколдованный лес.

– А что, он мог там остаться навсегда, что ли? – Недоумённо переспросил Предводитель гвардии.

– Ну, варианты возможны были всякие, – хмуро ответил Командующий, – и притом самые для нашего дела неприятные. Всё-таки в этом лесу обитает та последняя сила в Среднеземье, которая ещё может на равных противостоять Высочайшему. И.. В общем – с чем те вошли туда, с тем и вышли. Это, пожалуй, для нас вторая самая важная новость.

– Третья же, не менее важная, заключается в том, что отряд окончательно потерял своего ведущего, и наиболее опасного своего участника. Судя по всему, путешествие в Норах всё же нанесло им огромный урон. В общем – Сероборода с ними больше нет.

При этом известии на лицах всех стоящих перед ним промелькнуло явное облегчение.

– Что, – спросил Предводитель гвардии, – неужели же эта тварь таки сгинула в Норах навсегда?

– Ну, – скептически хмыкнул Командующий, мы на это НАДЕЕМСЯ. Очень сильно надеемся. Но.. Окончательные выводы делать пока что рано. Это отнюдь не то существо от которого можно отделаться так просто. Впрочем – то, что его в данный момент нету с отрядом, это конечно же облегчает нашу задачу неизмеримо. А задача, между тем, остаётся прежней. Кое-кого из отряда пленить, кое-кого – уничтожить. Впрочем, без Сероборода в отряде с головой никого почитай что и не осталось. Там есть несколько великолепных бойцов, конечно же, но – ничего сверхъестественного. Просто – острые мечи и искусные руки. И – не более. Во всяком случае трюков вроде их неожиданного исчезновения в Норах уже можно не опасаться.

– Согласно поступившим сведениям, – продолжил он, отряд вышел в путь на трёх лодках, которыми их снабдили в заколдованном лесу. И – скорее всего, их снабдили не только лодками. А как вы понимаете, из этого леса можно ожидать любых пакостей.

– А куда они собственно плывут, случаем неведомо? – задал наводящий вопрос Предводитель гвардии.

– Нет. – с сожалением отозвался командующий. – Собственно, теперь им только одна дорога – в Белгород. Но мне представляется, что на лодках они туда вряд ли доберутся. Думаю, водопада им на них не пройти в любом случае. Значит – где-то они должны будут лодки покинуть, и высадиться на берег. И – понятно, что на тот берег, а не на наш. Вот наша задача и заключатся в том, чтобы предугадать их дальнейшие действия , и – перехватить их в пункте высадки.

– То есть мы должны будем снова переправляться на противоположный берег? – почтительно спросил Тайновед.

– Возможно. Хотя на том берегу их уже отслеживает достаточная сила. Из Нор вышли наши парни, да и наш союзник из Железотверди тоже обещал присоединиться к охоте.

– Да, я понимаю ваши сомнения, – отреагировал он увидев промелькнувшую на лице Тайноведа кислую гримасу. Кстати – хочу особо поблагодарить вас лично, от имени Высочайшего, за сведения, доставленные о нашем, так сказать, "союзничке" из последнего похода, и доложенные мне вашим начальником. В этой истории вы проявили себя искусным дознатцем. В отметку ваших заслуг вам положен меч славы второй степени, с большим рубином и десять тысяч империалов с благодарственной грамотой.

Тайновед молча низко поклонился Командующему, сняв с головы берет, и пометя им чуть ли не по полу. Потом выпрямился, и отрапортовал положенное по уставу – "моя честь, моя верность и моя вечная служба – всё Высочайшему!". Предводитель гвардии кинул на него благосклонный, поощрительный взгляд, и даже лицо Командующего мимолётно перекосила лёгкая, небрежная усмешка. И только Гришнак искоса, волком глянул ему в затылок.

Гришнак, при этом, угрюмо думал, что вот его заслуги даже не упомянули, а ведь он тоже исполнил своё дело на юге безупречно. Правда, само дело было не ахти какое. Даже непонятно, с чего это именно его послали. Могли бы ограничится и его помощником. А так– наоборот. Того послали на ответственейшее задание, с лучшей частью его, Гришнака отряда! А самого Гришнака ну явно же загнали в бутылку!!! Не доверяют, значит. Ну ладно!.. И вообще – что такое творится? Поналезло этих людишек – доброму гоблину уже плюнуть некуда! Куда мы катимся! В славные, старые времена Великой Осады эти недоноски у них, гоблинов, на побегушках были. А в основном – в котёл шли. На пропитание. А теперь – совсем обнаглели! Всем в крепости заправляют, а гоблины у них – куда пошлют! И о чём только Высочайший думает! Нет, так долго продолжаться не может! Ну никак не может! Он аж заворчал тихо от таких размышлений.

Командующий кинул на него косой, хорошо понимающий, издевательский взгляд и продолжил:

– Итак – с той стороны нашу цель будет отслеживать достаточно мощная сила. Ну, или, по крайней мере, достаточно многочисленная. Если б задача стояла лишь в том, чтобы прихлопнуть их как муху, я думаю, что сейчас это бы осуществилось бы даже и без вашего участия. – Он взглянул по очереди на Тайноведа и Гришнака. – Но у нас задание сейчас совершенно иное. И – веры здесь никому нет, и быть не может! – Тут он бросил гневный взгляд уже на всех троих стоящих перед ним, – Наша цель – это нечто, чем владеет один маленький вор в этом отряде. И мы должны получить в крепость, лично к Высочашему – замете себе, именно лично к нему, и в совершенно нетронутом виде, этого самого вора. Можно – с его товарищами. Всех вместе.

– Поэтому довожу до вашего сведения ориентировку задания. Прежде всего – категорический, замете – совершенно КАТЕГОРИЧЕСКИЙ приказ Высочайшего. В этом отряде идут четыре полурослика. Так вот – порурослики должны попасть в Башню живыми и невредимыми. Ещё раз подчёркиваю – живыми и невредимыми! Более того – категорически запрещается их не только обирать, но даже, даже – просто обыскивать! При пленении – спеленать как баранов, опечатать путы, и немедленно, именно – НЕМЕДЛЕННО доставить мне лично в башню. Кто такие полурослики, надеюсь, вы оба знаете? – поглядел он на Тайноведа и Гришнака.

– Да, помню ещё, – хмуро отозвался Гришнак первым. Обитала, помниться, такая мелкота на берегах реки, давным-давно. Но – сейчас их там уж давно и след простыл. Даже и не знал, что они ещё на свете существуют.

– Существуют, – усмехнулся Тайновед. – Я, по одному заданьицу, пару лет тому назад путешествовал на север, к западу от Туманных гор. Там, далеко на севере и наткнулся на некий такой себе забавный городишко. Очень, очень древний. Вот в нём живут и люди, и полурослики. Собираются в местной трактирчике каждый вечер. Я там провёл дня с три, и уж насмотрелся на них, и наслушался. Забавно было, поверьте.

– Ладно, – отмахнулся Командующий – значит с гномами не спутаете. В этом отряде, кстати, есть и один гном, так что важно, чтобы вы различали кто есть кто. В отряде сейчас, собственно, кроме четырёх полуросликов и этого гнома, из северных, от Одинокой горы, если знаете что это такое, есть также два человека, не самых ординарных, и – один эльф. Из тех же краёв, что и гном.