Текст книги "Крест и спираль. Кляксы на хрониках"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

9. Экспресс от Ваала до Христа

Известно, что у финикийцев был единый бог – Баал, Бэл или Ваал (буквально – «господин», «хозяин»), аллегорическое «созидающее» солнце – податель жизни (а также создатель космоса из хаоса, традиционно персонифицированного в образе многоглавого чудовища). У этого единого бога были несколько функциональных проявлений с собственными именами: Молох – «карающее» солнце и Мелькарт – «странствующее» солнце. Особую роль играла Астарта – небо и аллегорическое «темное светило» – луна, «женское отражение» Баала (обеспечивающее его/ее мифологическое происхождение от самого себя в цикле смерть-воскрешение). Считается, что первые финикийские колонии (Крит, Мальта) почитали прежде всего Астарту – прародительницу, что было связано с древнейшим культом Матери Мира, а Баал в виде символического солнечного быка, являлся дополняющим божеством. Оба этих образа, также как крест-перекресток и спираль-лабиринт, восходят к крайне интересным верованиям палеолита, которые мы рассмотрим несколько позже.

Баал являлся одновременно и солярным (королевским и солдатским) и хтоническим (сельскохозяйственным) богом. Помимо этого он был покровителем как ремесел (прежде всего – мореплавания), так и науки (включая магию). Такая конструкция культа (политеизм, вложенный в монотеизм) обеспечивала разумный социально-политический баланс. Столь практичный подход к делу обеспечил исключительную популярность и устойчивость культа Баала и его аналогов. Именно поэтому древнейшие деспотии Египта и Месопотамии (а возможно – и более древние, не известные современной истории государства) охотно заимствовали этот культ в качестве основы для своих имперских религий.

Символические атрибуты Баала – крест (перекресток) и спираль (улитка, лабиринт). Культы, связанные с этой символикой известны со времен палеолита, а крестоспиральные изображения встречаются по всей планете в палеолитических культурах, близких к морю (прибрежных или островных). Планы лабиринтов, построенных в разных точках планеты, сходны и представляют собой спираль вокруг креста в центре. Аналогично выглядят и мандалы – культовые геометрические конструкции в шаманизме, даосизме и буддизме. Редуцированные варианты – египетский знак Атона – «анкх» (крест с петлей), знак Венеры-Астарты и древнеирландский знак поиска – «квест» (сочетание креста и круга), индийская и иранская свастика (крестоспираль), космогонические символы мексиканских майя, а также упоминавшийся в самом начале символ «солнце на ладонях».

Из ритуалов, связанных с этим культом достоверно известен лишь «танец с быком» – в основном по критской живописи (следы этого ритуала сохранились в современной корриде). Полагают, что лабиринт – это графически фиксированный культовый танец.

Стилизованный крестовидный топорик «лабрис» – образ центра лабиринта – мифическое оружие «солнечного» или «светлого» бога (Баала, Митры, Зевса, Юпитера) и модный талисман (бронзовый крестик – лабрис носят на шее критяне XX в до н. э., потом – римские легионеры II–III в. н. э., а с V–VI в. – «кафолические» христиане). Культ Баала (Ваала) был распространен во всем средиземноморском регионе, аналогичные культы – во всей Евразии и Африке (а по некоторым данным – даже в Центральной Америке). Поскольку, как уже говорилось выше, Баал – не имя собственное, а титул (зовите меня просто – «хозяин»), в разных странах его называют по-разному. Собственно Баал или Бел (Египет Месопотамия, Финикия и Крит), Адон или Атон (Хетты, Иудея, Египет), Ахура-Мазда, Майтрея, и Митра (Иран, Индия), Крон и Зевс (Греция), Сатурн и Юпитер (Рим), Белен (северная Европа), и т. д. Соответственно и «именные» функции Баала у разных народов имеют разные названия. Астарта известна как Исида, Иштар, Кибела, Рея, Деметра, Венера; Молох – как Сет, Аббадон и Аполлион; Мелькарт – как Тот, Прометей, Гермес и Меркурий.

Римский культ «Непобедимого Солнца» (которого придерживались все императоры от Септимия Севера до Константина) начался с культа Баала из сирийского города Долихена, воспринимавшегося легионерами как эквивалент Юпитера (Юпитер Долихенский).

«Задолго до официального принятия христианства правящая верхушка империи начала стремиться к реорганизации культов, к введению единой государственной религии. Об этом, несомненно, думал и Элагабал (218–222 г.), пытаясь утвердить в Риме культ сирийского бога Ваала, почитаемого как Непобедимое Солнце… и хотя после убийства Гелиогабала культ Ваала был упразднен, спустя несколько десятилетий в Риме возобладала та же тенденция к утверждению единой для всех религии, когда император Аврелиан (270–275 г.) вновь ввел культ Ваала как культ Непобедимого Солнца – верховного покровителя государства» (К. Куманецкий «история культуры древней Греции и Рима»).

Позже, когда в моду у легионеров вошел персидско-халдейский митраизм (где тоже присутствует крест, спираль и бык), Юпитер Долихенский стал восприниматься как эквивалент Митры. Тогда же в армии появились митраистские братства (ордена) «воинов света» (из которых потом возникли христианские рыцарские ордена).

Обычай украшать щиты крестами (или критскими лабрисами) распространяется также в III в. Эти-то кресты мы и наблюдаем на щитах легионеров Константина и на его знамени в битве за Рим в 312 г. (кстати, это знамя называлось «лабарум»). Лабиринт тоже никуда не делся – в средневековых кафедральных соборах мозаичные лабиринты существовали в качестве аллегорического «пути в Иерусалим», который верующий проделывал в молитве и на коленях, что считалось суррогатом паломничества в Палестину.

Казалось бы, исходя из всего сказанного выше, история культа креста-со-спиралью должна была стать предметом подробных историко-культурных исследований. Ничего подобного! Детали крито-финикийской религии закрыты огромной «кляксой» – они оказались в области «искусственно исключенных» событий. Судя по всему, совместными усилиями церковных иерархов и светских правителей (разумеется, с привлечением историков) был проделан титанический труд:

Во-первых, были истреблены по возможности все первоисточники, их позднейшие копии и даже документы, содержащие ссылки на эти копии (а таких документов, рассеянных по средиземноморью за 3000 лет существования крито-финикийской культуры, должно было накопиться огромное количество).

Во-вторых, для заполнения подозрительной пустоты (на месте уничтоженных документов) были сконструированы некие «квазиисточники». Из них следует, что крито-финикийская религия была отвратительной смесью сексуальных извращений и жесточайшего садизма. Особенно популярна новелла о сожжении младенцев заживо, как основной форме отправления культа.

В-третьих, была закреплена традиция, согласно которой исследования, связанные с культом Баала и его происхождением, выглядят неприлично и вести их не стоит. Для этого христианской теологией была создана целая банда злобных демонов с именами, производными от Баала и Астарты (Ваал, Баэль, Белиал, Вельзевул, Астарот и т. п.). Фокус удался: редкий ученый (и редкий инвестор науки) захочет приобрести стойкую репутацию сатаниста.

Так исследования корней цивилизации были целенаправленно отданы на откуп псевдонаукам типа уфологии и теософии (которые похоронили остатки фактов в океане шизофренического бреда). Правда, любопытные моменты, все же, встречаются – например, поклонение трех волхвов – Балтасара, Мельхиора и Каспара – младенцу – Христу. Самое первое изображение волхвов (а возможно и сама легенда) появилось в IV в. н. э., в Медиолане, где Константин издал свой знаменитый эдикт о легализации христианства. Группа деятелей неформальной науки заявила, что исходные имена «волхвов» – Баал-цезарь, Мелькарт и Астарта. Можно было бы считать подобие имен простым совпадением, но на наиболее древнем из сохранившихся рисунков один из трех «волхвов» – явная женщина. Да, неаккуратно работал в VI в. императорский департамент по религии. А еще древние римляне. Стыдно.

10. Рецепт супа из топора

Как мы уже установили, блестящая афера, начатая Септимием Севером и Юлией Домной и завершенная век спустя Диоклетианом, Констанцием Хлором и Константином, родилась не на пустом месте. Эти люди стояли на плечах более ранних «конструкторов имперских религий» – в т. ч. Сенусерта и Эхнатона, речь о которых шла выше – следовательно, они знали как надо (и как не надо) делать.

Они знали, что надо избегать сложных ритуалов – народ любит простые ритуалы. Они знали, что нельзя заимствовать культ со сложившейся жреческой иерархией – жрецы сядут на шею. Они знали, что не может быть общего бога может быть общего бога у мужчин и женщин, бедных и богатых, старых и молодых. Даже у разных социальных групп не может быть общего бога: у крестьян он должен быть связан с сельскохозяйственным циклом, у солдат – с оружием и воинской традицией, у ремесленников – со знанием технологии, у купцов – с балансом честности и хитрости, у моряков – с морем и удачей, у ученых – с чем-нибудь абстрактным (вроде того же «логоса»).

Но, вместе с тем, имперский бог должен быть единым богом, для которого «нет различия между иудеем и эллином, потому что один Господь у всех» (приписывается апостолу Павлу) – таков закон древней магии: что вверху, то и внизу; один хозяин на небе – один на земле.

Бог должен быть любящим и справедливым – иначе люди к нему не потянутся, но он должен быть сильным и строгим – иначе его не будут уважать. Бог должен быть понятным и человечным – тогда люди могут чувствовать сопричастность его делам, но он должен быть непознаваемой всемогущей и всеведущей сущностью высшего порядка – иначе он не будет восприниматься как бог.

Исходя из тех же соображений, бог должен быть одновременно и нашим современником, и существовавшим до начала времен творцом и хозяином вселенной, о деяниях которого повествует древнейшая традиция. И своим последователям он должен дар, достойный своего статуса – спасение и жизнь вечную. Разумеется, по законам жанра, этот дар предлагается на определенных условиях (определяемых жреческой корпорацией – церковью).

С точки зрения логики, создание такой конструкции – принципиально неразрешимая задача соединения диаметрально-противоположных свойств. Но логика исходно не имеет отношения к религии. Религия – это социально-психологический феномен, а в социальной психологии противоположности зачастую сходятся. Так в эстетике сливается идеальная красота и идеальное безобразие. Так в политике грандиозное свинство воспринимается как недосягаемое величие. Так и в религии полный абсурд сливается с абсолютной истиной.

С точки зрения социальной психологии, все перечисленные свойства вполне можно – совместить. Для этого всего лишь надо собрать вместе определенный набор архетипов и дополнить их авторитетной мифологической традицией и дать волю коллективному воображению. А дальше общественное сознание само «дорисует» необходимые подробности.

Здесь, как нельзя кстати, авторам аферы пришелся ESUS HRIST или HREST или CREST, который волновал иудеев в 41–54 г., которому пели гимны, как богу в 111 г. и которого путали с Сераписом в 132 г. Это практически современник (появился всего 150–200 лет назад), о котором при этом ничего достоверно неизвестно (в т. ч. и настоящего имени). Зато есть книги Сивиллы и прочие пророчества, которые называют период, близкий к предполагаемой дате его рождения, как время прихода мессии (спасителя, освободителя и пр.). Все остальное (включая обещание спасения и жизни вечной, умирающего и воскресающего сына безымянного бога, единосущного отцу и т. п.) уже есть в концепции культа Баала – Сераписа. Фигура богоматери замечательно получилась из Астарты-Деметры (их изображения путают до сих пор). Крест и спираль-лабиринт (трансформировавшаяся в Крестный Путь), только казались притянутыми за уши – эти авторитетные символы были быстро приняты всеми добропорядочными гражданами.

От групп случайных людей, понимавших Христа иначе, чем имперская власть, пришлось избавится – что делать: история (а особенно такая история) не делается в белых перчатках.

На их место пришлось рекрутировать людей, мягко говоря, не очень порядочных, которых потом зачастую сменили еще менее порядочные. В результате устойчивая доля подонков в церковной иерархии стала значительно выше, чем в нормальном обществе – но это уже обычные издержки государственного строительства.

Также пришлось избавится и от «полуфабрикатов» – т. е. альтернативных концепций, разработанных в основном Оригеном со товарищи на основании не дошедших до нас первоисточников. Особенно много проблем возникло с концепцией посмертного воздаяния. Авторский коллектив сначала взял за основу принцип реинкарнаций и лишь потом, спохватившись, переориентировался на царствие небесное (рай или Эдем).

Некоторые из полуфабрикатов сохранились до сих пор и называются апокрифами. В них есть все – буддизм, учение Дао, упанишады и даже палеолитический культ Матери Мира, которому уже тогда исполнилось 40 тысяч (!) лет. Общими корнями всех этих учений мы займемся чуть позже, а пока, чтобы не быть голословными, приведем несколько фрагментов.

«Ученики его спросили его; они сказали ему: Хочешь ли ты, чтобы мы постились, и как нам молиться, давать милостыню и воздерживаться в пище? Иисус сказал: Не лгите, и то, что вы ненавидите, не делайте этого… Иисус сказал: Если вы поститесь, вы зародите в себе грех, и, если вы молитесь, вы будете осуждены, и, если вы подаете милостыню, вы причините зло вашему духу. Иисус сказал: Может быть, люди думают, что я пришел бросить мир в мир, и они не знают, что я пришел бросить на землю разделения, огонь, меч, войну… Ученики сказали Иисусу: Скажи нам, каким будет наш конец. Иисус сказал: Открыли ли вы начало, чтобы искать конец? Ибо в месте, где начало, там будет конец. Блажен тот, кто будет стоять в начале: и он познает конец, и он не вкусит смерти. Иисус сказал: Блажен тот, кто был до того, как возник…Небеса, как и земля, свернутся перед вами, и тот, кто живой от живого, не увидит смерти. Ибо … Тот, кто нашел самого себя, – мир не достоин его…» (Евангелие от Фомы).

«Свет и тьма, жизнь и смерть, правое и левое – братья друг другу. Их нельзя отделить друг от друга. Поэтому и хорошие – не хороши, и плохие – не плохи, и жизнь – не жизнь, и смерть – не смерть. Поэтому каждый будет разорван в своей основе от начала. Но те, кто выше мира; – неразорванные, вечные… Некоторые говорили, что Мария зачала от Духа святого. Они заблуждаются. Того, что они говорят, они не знают. Когда (бывало, чтобы) женщина зачала от женщины?» (Евангелие от Филиппа).

«Ваша Мать в вас, и вы в ней. Она носит вас: она дает вам жизнь. Именно она дала вам ваше тело и настанет день, когда вы вернете его снова ей. Счастливы вы будете, пришедшие узнать её и её царство, если воспримете ангелов вашей Матери и подчинитесь её законам… Ибо сила нашей Матери превосходит всё…Я говорю вам самую истину, Человек есть Сын Земной Матери, и именно от неё Сын Человека получает всё своё тело, как тело новорожденного рождается из лона его матери. Истинно говорю вам, вы одно с Земной Матерью – она в вас, а вы в ней. От неё вы родились, в ней вы живёте и в неё вы вернетесь снова. … Говорю вам, если не будете следовать законам своей Матери, то никоим образом не сможете избежать смерти. Того, кто придерживается законов своей Матери, того сама Мать будет также держать… Ибо Мать ваша дала вам рождение и она поддерживает жизнь в вас… Счастлив тот, кто любит свою Мать и кто мирно прильнул к её груди. Ибо Мать ваша любит вас, даже когда вы отворачиваетесь от нее. И насколько же больше она будет любить вас, если вы вновь обратитесь к ней. Истинно говорю вам, чрезмерно велика её любовь, выше горных высот, глубже морских глубин. И тех, кто любит Мать свою, она никогда не оставляет… Если я имею дар пророчества и знаю все тайны и обладаю всей мудростью и веру имею мощную как ураган, который горы сдвигает, но любви не имею – то я ничто. И если я раздам всё, что имею, чтобы накормить бедных, и отдам весь свой огонь, полученный от моего Отца, но любви не имею, нет мне в том пользы никакой. Любовь терпелива, любовь добра. Любовь не завидует, не творит зла, не гордится, не знает грубости и корысти, не спешит гневаться, не замышляет дурного, не радуется неправде, но наслаждается истиной. Любовь всё покрывает, всему верит, всегда надеется, любовь всё переносит, никогда не прекращается, даже если все языки умолкнут и всё знание исчезнет» (Евангелие от Ессеев).

Сильно! Просто одно лучше другого, даже глаза разбегаются! Но, согласитесь, на таком имперскую религию не построишь.

Разумеется, при подобных обстоятельствах, пришлось избавиться не только от самих апокрифов, но и от первоисточников – все библиотеки древнего средиземноморья были сожжены, включая Александрийскую, где хранилось более полумиллиона рукописей. История не терпит свидетелей грязных дел – пусть даже и молчаливых свидетелей. К слову: книг оказалось так много, что христианские иерархи IV в. так и не смогли справиться с этой задачей до конца. В VIII в. им «помогали» дожигать библиотеку иерархи ислама (второй по численности из современных мировых религий). Им она тоже чем-то мешала – интересно, чем? Не происхождением ли кресто-спиральных символов раннего ислама?

Похоже, основатели христианства не были одиноки в своей привычке присваивать элементы древнейшей системы, искажать их и обращать к своей выгоде.

Самое смешное, что и древнейшие религии Баальбекска-Гелиополя были приготовлены по тому же рецепту «супа из топора» (где, как известно, есть все, что угодно, кроме собственно топора). Просто готовили этот баальбекский суп на несколько тысяч лет раньше, чем иерусалимский. А из чего его готовили – о том особый разговор.

11. Реконструкция первоисточников

В поисках древнейшей системы мы вынуждены шагнуть далеко за тот критический рубеж, где истории как бы нет – в т. н. «доисторические» времена. Есть лишь «объекты палеоискусства» – изображения. Начиная с эпохи среднего палеолита (50–60 тысяч лет до н. э.), они появляются везде – на предметах быта, на скалах, просто на земле – выложенные из камней. Они плоские, рельефные, объемные – какие угодно. Изображения зверей, людей и сцен охоты, абстрактные символы и фантастические существа, орнаменты и лабиринты, стилизованные женские фигурки и портреты, с художественной точностью передающие даже выражение глаз. Нередко это целые «картинные галереи» – множество изображений, связанных общей идеей. Создатели этих изображений очень мало отличались от нас – просто они жили на десятки тысяч лет раньше. Они также сталкивались с какими-то проблемами и как-то их решали (или не решали), каждый день и час совершая какой-то осознанный (или неосознанный) выбор из множества альтернатив. Они также мечтали и любили, радовались и огорчались. Они также чем-то восторгались в окружающем мире, а что-то в нем им категорически не нравилось.

И, разумеется, они задавали себе вопрос: откуда и зачем я пришел в этот мир и куда я уйду из него, когда придет время? Это – не только метафизический, но и чисто практический вопрос – от ответа зависит любая постановка личностных целей. Одно дело, если жизнь – это короткий период от первого крика до дыма из трубы, а «до» и «после» нет ничего. Другое дело, если там что-то есть (что именно – это уже другой вопрос).

Метафизические представления той эпохи (называемы обычно магизмом или пра-шаманизм) можно реконструировать путем сопоставления культуры палеолита и мезолита с современными архаичными культурами по сходным артефактам и мотивам ритуальных изображений. Метод очень логичный и весьма эффективный, но при одном условии: чтобы его применить, надо достаточно хорошо понимать современные архаичные культуры.

До середины XX в. историки представляли верования австралийских аборигенов, индейцев или эвенков как предельно примитивное поклонение идолам. Соответственно, эти же представления переносились и на метафизику палеолита. Когда В. Ларичевым была впервые показана аналогия между «картинными галереями» верхнего палеолита и структурой древнейшего пантеона Баальбека – Гелиополя (речь о котором шла выше), это было воспринято как курьез. Когда число открытых памятников мезолитической архитектуры (дольменов, менгиров, кромлехов) в одной только приатлантической Европе перевалило за 50000 (!), «серьезная» история хранила гробовое молчание.

Окончательный крах «исторических» воззрений на «доисторическую» эпоху наступил из-за маленькой статуэтки беременной женщины с гипертрофированными бедрами и грудью. Таких статуэток, названных с чьей-то легкой руки «палеолитическими Венерами» найдено великое множество. «Серьезная» история определила их как нечто, связанное с примитивными суевериями палеолитического матриархата. Это, однако, не помешало культурологам середины XX в. заняться «палеолитическими Венерами» всерьез – и вскоре было доказано, что эти неуклюжие трогательные фигурки являются центральным символом т. н. культа Матери Мира – невероятно древней проторелигии, распространной по всей планете в период ориентировочно с 40 по 10 тысячелетие до н. э. Об этом культе мы уже упоминали – в связи с апокрифическими Евангелие. «Серьезная» историческая картина «примитивных первобытных суеверий» опрокинулась, когда было обнаружено поразительное сходство между культом Матери Мира, и учением о Безначальном Дао (Tao). Это учение начало формироваться в начале 3-го тысячелетии до н. э. (основателем считается мифический правитель Хуан-ди) и имеет дошедшие до нас письменные источники – книгу перемен «и цзин» (приписывается Фу Си, 3-е тысячелетие до н. э.) и книгу «дао дэ цзин» (приписывается Лао Цзы, VI–V в. до н. э.). В работе Е. М. Чена, «Tao as a Great Mother and the Influence of Motherly Love in the Shaping of Chinese Philosophy» (Дао как великая мать и влияние материнской любви в формировании китайской философии), опубликованной в History of Religion 1974 г., декларируется чуть ли не идентичность Дао и Матери Мира. Другие авторы (М. Элиаде, М. Томпсон, Е. Торчинов) хотя и не столь радикальны, но также указывают на сходство этих мировоззрений до степени смешения.

«Не обладающее именем – начало Неба и Земли, я называю его „мать всех вещей“» (Дао Дэ Цзин, стих 1). «Есть вещь, что возникла из хаоса, она не была рождена Небом и Землей. Такая пустая, такая безмолвная. Существует сама по себе, и нет ей ни конца, ни края. Ее действие присутствует во всем, не истощаясь, поэтому ее можно назвать [мать всех вещей]. Я не знаю ее имени, люди ее называют [Путь] (Дао), по мне, лучшие ее назвать [Великое]. Великое значит Ускользающее, Ускользающее значит Глубочайшее, Глубочайшее значит Неистощимое в Превращениях» (Дао Дэ Цзин, стих 25).

«Палеолитическую Венеру» сопровождает столь же древнее изображение стилизованного быка или человека с головой быка (названное, опять-таки с чьей-то легкой руки «рогатым богом»). Образ «рогатого бога», символизирующего, в частности, солнце и плодородие (вспомним крито-финикийского Баала), естественным образом ассоциируются со вторым компонентом дуалистической концепции учения Дао – естественным организующим началом «Дэ».

«Все происходит из Дао, все растет благодаря силе Дэ, благодаря ей обретает форму, становясь вещью, благодаря ей завершает свой путь, обретая свое назначение» (Дао Дэ Цзин, стих 51). «Совершенствование Дэ – всепобеждающе. Всепобеждающее обладает неисчерпаемой силой» (Дао Дэ Цзин, стих 59).

Вот мы и добрались до корневой точки. Дуализм Вечного Неба и Непобедимого Солнца Астарты и Баала, Хаоса и Логоса. Дуалистическое единство Спирали и Креста, Лабиринта и Перекрестка, Дао и Дэ. Комментарии, что называется, излишни, а вот продолжение напрашивается – учение Дао и культ Матери Мира разделяют более 7000 лет, которые видимо были чем-то заполнены. Чем именно – стало ясно, когда появились серьезные работы по анализу древнейших магических (пра-шаманских) космогонических систем, а в культурологии появилось представление о т. н. «времени сновидений».

«Время сновидения – термин австралийских аборигенов, использующийся для обозначения времени мифологического. Это время, когда люди только спустились на землю, сила шаманов и героев было подобна силе богов, люди находились в пике своего жизнеощущения. Однако вскоре люди забыли все свои магические знания и были обречены на болезни и тяжкий труд. Возникновение шаманизма связывают с приходом Первого Шамана, который дал людям забытое ими знание проникать в экстатических техниках в другие области реальности. Предполагаемые временные рамки – верхний палеолит. Изначально шаманизм был чисто практическим занятием, которое предполагало исцеление телесных и физических болезней, общение с духами и божественными существами. Позже сюда присоединились (как прямое следствие практики) путешествия в иные сферы реальности. возникла шаманская космология, которая предполагала конечное единство всего сущего в едином неком (Поне, Великом Духе, Гитчи Маниту). эта безличная сила была женской по природе (культы Матерей и Матери) и являлась источником и творцом всего сущего» (М. Элиаде, «Шаманизм»).

При таких обстоятельствах говорить о примитивности мировоззрений и верований позднего палеолита и мезолита уже просто неприлично. Но и это еще не все. Около 1970 г. на стыке археологии, культурологии, лингвистики и кибернетики возникла новая дисциплина – палеолингвистика. «Картинные галереи» верхнего палеолита и «палеотексты» мезолита можно считать графическими фразами, сюжетами или даже новеллами, где «образы-понятия», представленные изображениями, выполняют роль слов. Задача «перевода» таких фраз или новелл подобна задаче перевода любого древнего иероглифического (пиктографического или идеографического) письма.

Есть весьма распространенный в мезолитическом искусстве (и многократно описанный археологами) сюжет, связанный с изображением реки, в низовья которой переселяются люди после физической смерти, чтобы продолжать там тот же стиль деятельности, что при жизни. У историков ни на миг не возникла мысль рассмотреть этот сюжет как символический (о каком символизме можно говорить – ведь верования доисторических людей обязаны быть примитивными). При этом символ Реки как Вселенной, содержащей множество миров, одинаково характерен как для культа Матери Мира, так и для учения о Безначальном Дао: «Течение Дао подобно великой реке, имеющей множество рукавов, которые простираются повсюду. Благодаря ему все существа рождаются и не прекращаются» (Дао Дэ Цзин, стих 34).

С развитием теории знаковых систем и компьютерных технологий расшифровка идеографических сюжетов превратилась чуть ли не в чисто техническую задачу – был бы достаточный объем информации для анализа. В палеолингвистике говорят о переводах идеографического письма 8-го тысячелетия до н. э. как о вполне ординарной практике («картинных галерей», а точнее «палеотекстов» этого периода сохранилось множество).

Расшифровка в начале представляется в виде схемы из стрелок и унифицированных пиктограмм (обозначающих отдельные понятия или образы), а затем полученная схема интерпретируется в несколько вариантов более или менее «читаемого» текста на современном языке. Разумеется, такие интерпретации весьма приблизительны, как впрочем, и интерпретации текстов древнего Египта, Шумера, Крита, Китая, а тем более – Юкатана.

Реконструкция памятников идеографического письма, по определению может быть только приблизительной, зато эти памятники менее подвержены намеренным искажениям (идеографический текст обладает внутренней многосвязностью, выполняющей в некоторой степени функцию защиты от вставок). Культовые тексты, исполненные арамейским или греческим (т. е. фонетическим) письмом были изуродованы переписчиками до полной неузнаваемости. Литературные памятники даосизма (исполненные китайским идеографическим письмом), хотя также многократно переписывались (перерисовывались), все же дошли до нас, сохранив в общих чертах исходную мировоззренческую концепцию. Впрочем, не столько «исходную», а заимствованную у предшествующей мезолитической культуры, о чем и пойдет речь ниже.