Текст книги "Санкт-Петербург на Дону (СИ)"

Автор книги: Александр Лебедев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

IV

Сегодня Петру не спалось. В очередной раз повспоминав свои видения он понял, что чего-то в них не хватает. Куда-то делись в России цари. Сначала царём был он, тут всё понятно. Потом он уже император, хотя как такое случилось Пётр не понял, ведь следов о том, что Константинополь и Рим (или хотя бы один из них) стали частью Московского государства в озарениях обнаружить не удалось. Потом были разные тётки, дядьки, которые были императрицами и императорами соответственно, а затем всё запуталось, монархи пропали, а появились какие-то посторонние деятели со странными названиями высшей государственной должности. Пётр совершенно не понимал что случилось. Он ворочался, пока не улёгся на спину и не стал разглядывать пляшущие на потолке тени от пламени свечи. Полежав так некоторое время Пётр заметил, что тени уже двигаются не хаотично, а складываются в фигуры людей, а потом откуда-то появился и звук.

Царь смотрел фильм про историю царствования своих потомков.

Просмотр потряс, возмути, разозлил и пробрал его до самого мозга костей.

– Вот суки! – звенело в голове у царя, после того, как отгремели выстрелы в подвале дома инженера Ипатьева, а на полу остались лежать его потомки: Николай II с женой и пятеро детей, которых деловито достреливали и добивали штыками.

Этого я допустить не могу! Надо что-то сделать, ну ладно Пётр III, Павел I, – дело житейское, но это, это уже вообще совсем!

– Вставай, Алексашка! – ткнул пяткой Пётр мирно дрыхнущего возле царской спальной лавки Меншикова, – царь думать будет.

– Ага, – сонно зевнул царский наперсник, и без дополнительных указаний побрёл в людскую за свечами и квасом.

– Пирогов ещё принеси, с зайчатиной, и ещё чего по-быстрому – напутствовал его Пётр – с ними лучше думается.

Итак, разложим по полкам предметы головной боли. Чтобы династия не закончилась так печально нужно поменять в стране …что? Наверное, даже нет, точно – в первую очередь ликвидировать нищету народа. Для начала хотя бы постараться избавиться от голода.

Тут у нас одна дорога – распахать Дикое Поле, которое, вот незадача, пока вообще под нашими врагами, то есть для решения вопроса внутреннего надо решить вопрос внешний.

А что в целом с внешней политикой?

Турция, Швеция, Польша и Китай, хе-хе. Остальных, поскольку нет границ, а значит нет непосредственной угрозы можно пока не опасаться. Хотя, конечно, Англия, Франция и Римская Империя нам спать спокойно не дадут.

Китай пока не к спеху: далеко и неудобно расположен. И союзников там у нас надёжных нет. Нерчинский договор поставил нас на место.

Польша вроде союзник. Вместе против османов воюем. Но как-то ненадёжно там всё.

В отношении Швеции ситуация более стабильная. Они итак владеют по нашим границам всем чем можно, да и нельзя: Ижорской землёй, например, древней новгородской. А могут захотеть и большего.

Остаётся Турция с которой, оказывается, мы воюем. Этот сосед, особенно его вассал – хан Крымский, самые беспокойные. Будь с ними добрососедские отношения, так можно и на наших землях нормально народ прокормить, но эти уроды просто житья не дают! Никакой стабильности, понимаешь. Пожалуй, это действительно самое важное во всей нашей внешней политике. Не зря воюем.

Что же у нас внутри державы? Не блестяще, по перспективы есть. Кроме бедности крестьян это Раскол и слабая промышленность. Это ещё не касаясь вопроса власти: престолонаследия и похеренного Софьей Земского собора.

Дел невпроворот. Поэтому решать вопросы будем по очереди. С Расколом уже дело пошло, поэтому теперь вопрос первый – война.

Так, за мыслями о стране и народе, Пётр доел намазанный маслом кусок хлеба, как готовят у кукуйских немцев, успокоился, да и лёг спать дальше.

V

Пётр понимал, что Россия в своей нынешней традиции зашла в тупик и стала отставать от других держав. В первую очередь это могло вылиться в не способность противостоять военной силе, поставить по угрозу само существование государства.

Он, конечно, не был самым умным в этом смысле. И отец его Алексей Михайлович, и брат Фёдор Алексеевич, и сестра Софья Алексеевна все пытались, каждый по-своему, страну поднять до уровня соседей, обезопасить, но отставание не уменьшалось, а росло. И если при Иване Грозном были, в основном, победы, то при Софье до Крыма две раза даже толком и дойти не смогли.

Поэтому свой курс на Европу из прошлой истории, начатый его предшественниками на престоле, Пётр решил повторить, тем более, что свои положительные результаты тот курс принёс. Но акценты и методы решил попробовать поменять.

Новые знания побуждали Петра к действиям, и он делал.

– Однако, если мы действительно хотим захватить Азов, готовиться надо уже сейчас.

Пётр мерил шагами широкий двор своего дома в Переславле. Эх! Столько было задумок, как жалко от них отказываться! Вроде ещё совсем недавно только и думал про потешный флот на озере, поплавать, как душа просит, потешную баталию устроить. Дурацкая волшебная ольховая ветка! Из-за того, что она вправила мозги теперь надо торопиться. К чему тратить время и деньги на потеху, когда можно уже и настоящим делом заняться?

– Чего ползёте как сонные мухи? – прикрикнул Пётр на тащивших мимо него гору инструмента плотников, – в обозе отдохнёте, малахольные. До Архангельска путь неблизкий.

– Дык, Твоё Величество, на архангельских верфях столько работы будет, что не грех в впрок наотдыхаться! – немедленно откликнулся один из мужиков, но погрузка пошла оживлённее.

– Ты поговори у меня, – беззлобно буркнул царь, – в такие катакомбы зашлю, взвоешь.

Действительно, стоило поторапливаться, мастеров мало, а сделать запланировали много: создать русский торговый флот. Местом своего пребывания Пётр выбрал Воронеж, где будет построен русский военный флот. Ну как флот, флотилия речная, какой флот без моря? Только речной. Хотя, для Азова и Керчи должно хватить.

Впрочем, только флотом подготовка не ограничилась. Через засланных казачков было кое-как высмотрено устройство крепостных сооружений Азова и Керчи. На берегу Дона выбрали более-менее подходящие места и соорудили что-то подобное. Будем тренировать армию и флот.

Чего у нас там, в озарении, на счёт Азова? Было два похода, первый неудачный, второй успешный, но Керчь не взяли. То есть, если в первый поход подготовиться получше, то всё может обернуться гораздо более успешно, чем в видениях.

Важно то, что теперь понятно: без флота даже не стоит начинать – затопчут, басурмане. Будут постоянно подпитывать Азов продовольствием, боеприпасами и подкреплениями. С моря нужно блокировать. Хотя, русский Азовский флот нужен не только для этого. Крепость Азов это только малая часть. Понятное дело, задача максимум полный захват Крыма. Хотя, как Бог даст, губу раскатать конечно можно, тут бы Керчь взять.

Предстояло два года подготовки, чтобы потом за две месяца выиграть войну. Этого должно хватить для: создания без особого аврала флота; вербовки иностранных спецов по осаде крепостей; дрессировки личного состава армии. Не говоря уж про накопление армейских запасов по маршруту движения войск, это всё само собой разумеется.

1693 год представлялся Петру оптимальным для похода. Своя армия как раз успеет подготовиться, а противник: турки и татары, в это время должны будут воевать в Европе с нашими союзниками: имперцами, поляками и венецианцами. Осталось только сделать всё так, как задумано.

* * *

К осени 1692 года уже были видны на Москве приметы царствования нового монарха.

Царь особым указом дозволил всем носить одежду иностранного покроя и брить бороды. Стоило это недёшево, но последовавших этому указу придворных он особо выделял своим вниманием. Тем более что можно было и в долг, а потом продлить, а там кто знает, может царь вообще простит недоимку. Поэтому уже не было недостатка в европейски выглядящих русских лицах и тушках при дворе.

Новый указ о престолонаслендии подробно зафиксировал всю очерёдность. Да к тому же, чтобы не было вообще никаких сомнений, сто ближайших наследников, в порядке очереди, были вписаны в особую грамоту. Любые изменения: рождение нового наследника или смерть вписанного вносились в грамоту со всей возможной быстротой. Уже успели внести и вычеркнуть второго сына Петра, умершего в младенчестве.

Один момент, то что наследников должно быть не менее ста, очень помогал Петру управлять боярами. Романовых на все позиции не хватало, поэтому вписали ещё и наследников из боярских родов.

Очередь наследников из бояр царь определял лично, что давало два серьёзных преимущества. С одной стороны процедура была совершенно честной, понятной и не могла вызывать мало-мальски законного возмущения боярских элит: как-никак смысл наследной грамоты в том, что царь принимает человека из другой семьи в свою семью, некому больше здесь соваться со своими советами, как со свиным рылом в калашный ряд. Но с другой стороны у царя в этом смысле не было никаких ограничений: хочет – позади Романовых Хованских впишет, а если передумает – Милославских. Потому среди бояр за место в наследной грамоте, сразу усилилась дикая грызня за возможность, подлизаться к начальству. А такое очень способствует управляемости.

* * *

Три года самостоятельного царствования пролетели как один день. Когда нет праздности, замечать течение времени некогда, а молодому царю надо было ещё и на пирушки успевать, причём делал он это отнюдь не в ущерб своим царским обязанностям.

Однако сегодняшнее торжество было особенным: вернулся в Архангельск из Англии первый русский торговый корабль «Святой Павел». Кому-то может показаться, что три года это очень долго, но в этот раз корабли строили медленнее, зато гораздо качественнее: и лес просушивали тщательнее, и качества сборки старались добиться идеального. К тому же, ещё до спуска на воду одного корабля, уже последовательно закладывались очередные. Россия создавала свой флот, а планы торговли были огромные.

– Это великий день для твоей страны, Питер! – воскликнул Лефорт, как всегда отлично организовавший празднество, – не уходи далеко, скоро ещё фейерверк запустим, на весь Кукуй.

– Молодец Франц, только у тебя и отдыхаю, от бояр, от Думы, от теремов этих древних.

Пётр развалился на кресле с бокалом вина в руке.

– А начало торговли действительно здорово, – продолжал Пётр, – от флота выгодность торговли весьма увеличивается.

– Ещё бы на Балтике порт заиметь, а то Архангельский уж больно неудобен, – размечтался Лефорт.

– Э, оставь. Связываться теперь со Швецией из-за каких-то удобств? Причём сомнительных удобств…

Пётр отхлебнул богатырский глоток и поставил бокал на стол.

– Какие могут быть сомнения, Питер? Архангельск и дальше, и навигация там короче. Очевидно же, что Рига, например, удобнее, – горячился Лефорт.

– Ну да, всё что ты говоришь – правда. Но не забывай, что из Архангельска путь по всему миру свободный. Хочешь – Англия, хочешь – Франция, а хочешь – вообще хоть на Кубу плыви, за табаком и сахаром. Кстати, хорошая идея, деньгу на сахаре и табаке можно хорошую зашибить. И до той же Кубы, не на много дальше с Белого моря, чем из Балтики. А из Риги никуда дальше Дании, не заплатив Зундской пошлины, не уплывёшь. С остальными же балтийскими странами, почти со всеми, мы и без флота торговать можем. Есть, конечно, свои преимущества у Риги, но не стоят те выгоды от Риги войны со Швецией.

– Это если один на один. А если кодлой навалиться: мы, Дания, Бранденбург, Саксония, Польша – да если все вместе разом, эту Швецию разделаем как Бог черепаху, – не унимался Лефорт. – И Архангельск твой, пока торговля слаба, его хватает, а когда расти начнёт, мы же к этому стремимся, уже за короткую навигацию и перевезти туда-сюда весь товар будет не успеть! Да и ещё можно и по Балтике торговать, без океанов, да хоть с теми же немцами!

– Что ж, внутри Балтийской лужи, согласен, порт может быть и нужен. Но пока та торговля так вырастет, что через Архангельск кораблей хватать не станет или я умру или шах или ишак сдохнет, – пошутил Пётр.

– Какой ишак? – не понял Лефорт.

– Пустое, Франц, – ответил Петр, – но ещё лет 50 Архангельского порта хватит на всю нашу торговлю с запасом.

– И откуда ты всё так точно знаешь? Что, всё ещё прорицаешь с того раза? – спросил Лефорт.

– Да, озаряюсь помаленьку – ухмыльнулся Пётр, – но думал я, другим человеком стал, так нет, страсти все остались. Знаний прибавилось, что да то да.

Пётр поднялся, нагнулся к Лефорту и приобняв его продолжил.

– Знаешь, по поводу знаний и страстей интересная комбинация получается, особенно, если добавить сюда Анну Монс.

Лефорт не стал отпираться, а изобразил на лице раскаяние и ангельским голоском проворковал, – Да мы только на прощанье, ведь раньше, до тебя, мы были близки.

– Ага, и с тех пор пару раз в неделю прощаетесь, – хохотнул Пётр, – поэтому идём прощаемся вместе.

– Я буду только рад, – с ложной скромностью потупился Лефорт, – идём…

Анна Монс даже не показала виду, что удивлена. Привычно приласкав царя, она вопросительно повела бровями в сторону Лефорта.

– Ты глазками то не стреляй, – строго заметил Анне царь, – нет у нас времени по очереди к тебе бегать. Будем теперь одновременно. Снимай трусы скорее. То есть тьфу ты, какие ещё трусы? Их же бабы пока ещё не носят. Короче, готовь будуар, будешь давать двойную сатисфакцию.

Через некоторое время друзья вышли из дома Монсов.

– Франц, я решил престать встречаться со своею зазнобой, представляешь, она мне только что изменила! – хохотал Пётр

– Надо же Питер, и у меня точно такая история: моя пассия была с другим господином. Высоким, таким, с усами! – вторил ему Лефорт, – теперь между нами всё кончено.

Анна сидела на кровати обижено надув прелестные розовые губки.

– Какие всё-таки эти мужчины скоты! Поматросили и бросили, кавалеры недоделанные! Ну, ничего, перевернётся и на моей улице телега с цукатами…

Не унывай, Анна! Найдёшь и ты свой счастье.

VI

Началом Азовского похода Пётр был вполне доволен. Магазинов по пути следования армии интенданты открыли достаточно, флотилия собралась довольно мощная: два парусника «Апостол Пётр» и «Апостол Павел», 23 галеры, 4 брандера, да ещё полторы тысячи всякой мелочи, навроде лодок, плотов и стругов. 3 мая 1693 года войско общим количеством 55 тысяч человек выдвинулось из Воронежа.

От первоначальной идеи коллегиального руководства благоразумно отказались. Войско вёл Головин, командовать флотом был назначен Лефорт, сухопутной частью руководил Гордон. Себе Пётр скромно взял артиллерию. По дороге присоединилось до 20 тысяч казаков.[7]7
  Количество войск и флота приблизительно соответствует реальным историческим событиям второго Азовского похода.


[Закрыть]

Собственно боевые действия начали как раз казаки. Выше Азова русло Дона было перегорожено цепью, натянутой между двумя башнями-каланчами. Проход для флотилии было необходимо открыть. Небольшой отряд из 200 казацких добровольцев без пушек, быстрым штурмом захватил одну башню и начал обстреливать другую из захваченных пушек. Обидевшись на такую наглость, и быстренько побросав все свои пушки, даже не постреляв из них толком, гарнизон второй башни сквозанул в Азов, надеясь отсидеться в более спокойной обстановке[8]8
  Всё как в реальной истории.


[Закрыть].

Но два года тренировок армия Петра провела не для создания уюта защитникам крепости, а как раз наоборот. Первым делом была установлена полная блокада с моря и с земли. Сразу же турки попытались блокаду прорвать. Ну как прорвать, видимо узнав о приближении русских войск, в Азов заранее послали запас продовольствия и боеприпасов. И этот караван как раз нарвался на подступившие русские части. Десять транспортников удалось захватить, одно судно охранения сожгли казаки, ещё одно, чтобы не отдавать русским, сами турки, остальные удрали. Следовало, через некоторое время, ожидать прибытие более сильного турецкого флота.

В общем, в этот раз всё хорошее, что было в параллельный раз, удалось повторить. А, собственно, почему бы и нет, главный начальник то, второй раз одно и тоже дело проводил. И только всего плохого удалось избежать. Крепок таки русский мужик задним умом!

Само взятие крепости прошло идеально. Вот так, плановый пушечный обстрел укреплений, штурм и всё кончено, гарнизон даже не успел выкинуть белый флаг.

Несмотря на захват города штурмом, всем пограбить от души не удалось. Слишком уж мал был Азов для такой большой армии. На некоторых узких улочках образовывалась даже некоторая толчея из штурмующих.

– Эй, серединка! Продвиньтесь вперёд, задние ещё в город не вошли, – разносилось то там, то сям.

На каждый более-менее достойный грабежа дом приходилось не менее роты.

Тем не менее, Пётр был в полном восторге. Он скакал по улицам и вокруг стен, хватал отличившихся солдат и офицеров, обнимал их с троекратным лобызанием, а также награждая традиционными способами: денежными средствами и повышением званий.

Флот на подмогу Азову прибыл через месяц во внушительном составе: 7 кораблей, 17 галер и около полутора тысяч всякой мелочи, но это не помогло, более того с помощью четырёх брандеров поджидавшие врага русские флотцы устроили засаду, пользуясь тем, что находятся выше по течению. Из-за скученности турецкой эскадры один корабль и одну галеру удалось поджечь. Это обстоятельство, а также то, что у русской флотилии были сильные позиции с опорой на береговые батареи, вынудило турок уйти обратно в Константинополь. Тем более, что Азов к тому времени уже был 2 недели как взят.

В общем, всё опять прошло также.

Параллельно в Приднепровье действовала 120 тысячная армия Шереметьева[9]9
  Также, как в реальной истории.


[Закрыть]. Они прикрывали Азовскую группу от возможного удара из Европы турецкой и татарской армий, воевавших там с Римской Империей и Польшей. При этом Шереметьев не просто караулил, а действовал активно и до ухода на зимние квартиры захватил 3 турецкие крепости: Кызы-Кермень, Эски-Таван, и Аслан-Кермень. Но на большее, не смотря на внушительную численность армии его не хватило, да это было и не удивительно, с учётом того, что состояла армия преимущественно из стрельцов, зачастую взрослых, солидных и женатых мужиков, отягощённых собственными лавками или какими-то промыслами на Москве. Но зная, что так оно и должно быть, Пётр на большее и не рассчитывал.

VII

Пётр сидел на сундуке в своём походном шатре и с нетерпением ждал следующего озарения, а оно всё не шло.

Подперев кулачищами подбородок царь флегматично разглядывал лежащий напротив него барабан. В какой-то момент, Пётр обнаружил, что барабан окантован чёрной блестящей полосой, а внизу имеется надпись «SONY».

Не успел царь окликнуть Меншикова, чтобы отчитать за непорядок, как внутри чёрного периметра засветилось и появились чёрно-белые картинки, в которых Пётр с удивлением узнал себя, причём на осаде Азова!

– Что-то прошлое стало мерещиться, что у них там, в эмпиреях за хрень, что хотят то и делают, сапожники, халтурщики – разочарованно подумал он, но смотреть не перестал.

А изображение пропало совсем. Вместо него появился набор каких-то мельтешащих чёрточек, а вместо звуков речи – шум, как если раковину приложить к уху.

Потом изображение появилось снова, но постоянно прерывалось помехами, но тем не менее кое-что можно было разобрать.

Началось с того, что женщина говорит с человеком в мундире. Она называла его «Христофор» и «Миних», а он её – «Матушка-Императрица» и «Анна Иоановна». Затем пошло изображение, в котором Пётр узнал отступающее из Крыма русское войско. И снова пошла сплошная рябь.

– Да, – подумал Пётр, – Крым захватить это тебе не щи хлебать. Видать начертано мне здесь обломаться. Хотя… На Азов тоже два похода предизъявлялось, а обошлось одним. И Крым мы сделаем! Главное припасы, вода, в общем, снабжение.

* * *

План захвата Керчи предусматривал поход до крепости морем. Сразу решили не рисковать и не переправляться на чисто речных судёнышках, а используя корабли с нормальной мореходностью переправиться в несколько заходов. Для службы в гарнизоне Азова вызвали 3 тысячи стрельцов из армии Шереметева, дополнительно усиленных впоследствии.

За три недели полки, которыми предполагалось атаковать Керчь с суши, полностью десантировались и флот отправился в последний заход за осадными артиллерией и боеприпасами. Тут же выяснилось, что на такую ораву войск, особенно на установившейся жаркой погоде, воды категорически недостаточно, несмотря на все старательные приготовления. Уже выросло число больных.

Обычно на войне погибает от болезней раза в два или даже в три больше солдат, чем от пуль и сабель врага, но в этом походе, до сего времени ситуация была более благоприятная: сказалась длительная подготовка. Теперь же обстоятельства приводили армию к нормальному, если так можно выразиться, состоянию: из 10 человек 2 больных, причём выздороветь имеет шанс один.

Такая обстановка выводила Петра из себя. Он всё время чувствовал, что что-то упустил, что-то очень важное, это что-то очень могло бы помочь его армии именно сейчас, но ему никак не удавалось ухватиться и вытянуть из себя нужное воспоминание.

Едва дождавшись эскадры, был объявлен штурм. И здесь всё обошлось без неожиданностей. Не понадобился даже существенный артобстрел: укрепления Керчи были настолько ветхие, что уже через 5 часов орудийной пальбы образовался пролом в стене, решивший исход штурма. Его собственно и не было, сразу после разрушения укрепления крепости турки подняли белый флаг на башне и капитулировали. Гарнизону позволили покинуть крепость, взяв с собой только семьи и продовольствие на три дня и только пешком.

Всех оставшихся обывателей, кроме православных, забрали в пленники.

Рассудив, что сидя на месте, он всё равно будет терять людей от болезней, так лучше пусть они не зря помирают, а во славу русского оружия, Пётр не стал рассиживаться. Уже через два дня, оставив в Керчи гарнизон в 3 тысячи человек, а также часть кораблей, армия пошла на Кафу.

За трое суток спокойного марша войско приблизилось к городу. Акваторию порта держали под обстрелом корабли Азовской эскадры прибывшие ранее. Особыми укреплениями Кафа не располагала, а гарнизон состоял, в основном, из полиции, так как вся турецкая армия, как и татарская, воевали сейчас в Европе, соответственно никакой серьёзной защиты у города не было, поэтому для его захвата был наскоро разработан особый план. Суть его проста как 3 копейки: идущие первыми подразделения занимают ближайшие городские здания, идущие следом – те, которые дальше.

Моментально подавив кое-где вспыхнувшее сопротивление, армия вдумчиво и обстоятельно наконец-то приступила к грабежу, который, как полагается, продолжался трое суток, благо захваченный город располагал к этому с одной стороны богатством, а с другой стороны ненавистью грабивших к основному источнику этого богатства – торговле рабами.

Ситуация складывалась двоякая: с одной стороны, в Крыму сейчас не было армии, поэтому все города полуострова можно было занять с минимальными потерями, но с другой стороны, такие действия приведут к распылению сил, а когда татарская армия вернётся из Европы, без сомнения, разбросанные по всему Крыму небольшие гарнизоны будут с лёгкостью вырезаны по очереди. Но нанести урон татарам было просто необходимо. До сего времени все боевые действия на территории собственно ханства не велись: несмотря на то, что Керчь и Кафа географически находятся в Крыму они были владениями турецкого султана и управлялись непосредственно из Турции, также как и стоящий в устье Дона Азов. Территория самого же Крымского государства, в которую входило помимо Крыма ещё и Северное Причерноморье, оставалось пока не тронутой.

Конечно, после катастрофического для Крыма разгрома при Молодях во время царя Ивана Грозного, когда в три раза меньшая по числу русская армия истребила 100 тысяч человек татар, и домой вернулось только 10 тысяч воинов, ханство долго не могло оправиться. А так как служить в армии у татар, обязан был каждый достигший зрелости мужчина, то ходить в набеги стало просто некому. Но с тех пор прошло уже много времени, дети выросли, а женщины нарожали новых воинов. И это, совсем немногочисленное племя держало в постоянном напряжении огромное Московское царство, Польшу, да ещё и с черкесскими кланами успевало воевать.

Для победы над этим народом требовалось не просто разгромить его армию, а совершенно лишить всяческой возможности армию собирать: разогнать само государство. Этот живой и близкий пример натолкнул Петра на мысль о переходе на призывную армию. Не прямо сейчас, конечно, да и призыв скорее всего не всеобщий, но тем не менее…

* * *

Военный совет начал Пётр.

– В общем, предлагаю делать так: всё города и сёла до которых только сможем дотянуться разорим, население угоним, все запасы захватим, – деловито сказал Пётр, – а татарскую армию здесь будем ждать, в Кафе. Очевидно, что три, максимум четыре месяца и татары вернутся в Крым. К этому времени мы должны как следует укрепить город, редуты, то, сё, наши фортификаторы пусть спланируют и поруководят.

– Куда угнанных девать будем? – поинтересовался Головин, – И сколько всего их собирать?

– Девать будем на корабли и в Россию. А там разберёмся. Кого выкупят – отпустим. Православным разрешим остаться у нас или вернуться сюда, но потом, попозже. Остальные, кто согласится – отработает 7 лет где прикажем и свободен, а кто на отработку не согласится – отправим в Архангельск и продадим голландцам как рабов. Но после нашего набега в Крыму должна остаться пустыня. Если нельзя вместе с людьми упереть запасы – лучше сжечь запасы, но людей угнать: будут люди, татары вырастят запасов ещё, не будет людей – не будет ничего.

– Дык, мин херц, может проще поступить: пустить всех в расход, и возиться не надо, – подал голос молчавший до сих пор Меньшиков.

– Есть две причины, почему этого делать нельзя. Первое – масса гниющих трупов по такой жаре может вызвать мор, чуму или ещё какую холеру. А мы планируем здесь зимовать и удерживать за собой и Кафу и Керчь. Второе – убыток! Один раб может стоить 50 фунтов, немало, – терпеливо пояснил Пётр

– Если захватим Гёзлев и Перекоп, татары просто не смогут попасть домой: портов у них больше нет, а по суше только через Перекоп, – выдвинул ещё одно предложение Меньшиков.

– Авантюрно, – не поддержал его Головин, – Гёзлев – отлично укреплён, 24 бастиона через каждые 150 шагов из тёсаного камня. Мощная пятиугольная фортеция. Мы можем там и месяц и два и три воевать. А в Перекопе – воды мало, много войска там не посадишь, а иначе – не удержишь.

– Взяли же мы Азов и Керчь, Бог даст – Гёзлев наш будет, тогда и весь Крым нам достанется, – настаивал Меньшиков.

После этого все присутствующие замолкли и повернули головы в сторону Петра.

– Захватить-то, может быть, мы захватим, но для удержания всего Крыма у нас сейчас просто не хватит флота. Турки ж тоже глядеть как мы тут резвимся не будут, рано или поздно от них прибудут корабли, а у нас и так наша недоморская флотилия уже разделена, часть здесь, часть в Керчи. Действовать будем по татарской тактике: там, где сопротивление сильное, задерживаться не будем, а остальное подметаем подчистую, – подвёл итог дискуссии Пётр.

И началось. Дело пошло с огоньком в прямом смысле. Всё, что не могли унести сжигали. Старый Крым, Карасубазар и Бахчисарай в первую очередь. Набег пошёл сразу по двум направлениям: вдоль побережья и от предгорий в глубь полуострова, поэтому в горы удалось сбежать немногим. Русские же в горы не лезли, чтобы не тормозить операцию и не вляпаться без особой необходимости в тяжёлые горные условия войны. Тем более, что в горах могли оказать и серьёзное сопротивление, так как тамошние мужчины не могли бросить свои виноградники и сады, поэтому на войну не призывались, они даже платили специальный налог за это. Гёзлев, как и предупреждал Головин, оказался крепким орешком и его оставили на потом.

Убедившись, что всё идёт по плану, Пётр в сопровождении Лефорта оставил армию и отправился в Москву. На командовании остался Головин, в штабе Гордон, Меньшиков и Крюйс. Необходимо было набрать пополнение для армии и решить ещё множество других, не менее важных вопросов.