Текст книги "Я познаю мир. Биология"

Автор книги: Александр Харс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Нужны помощники

Однажды я решил посетить колонию ласточек–береговушек, расположенную в черте Санкт–Петербурга в обрывистых берегах Финского залива. Путь мой лежал через запущенный парк. Здесь я столкнулся с необычным явлением. Впереди, довольно далеко от меня, прямо на дорожке лежала ворона. Ее голову скрывали ветви барбариса, а крылья были слегка распластаны по дорожной пыли.

Сначала мне показалось, что птица мертвая, но, подняв бинокль к глазам, я увидел, что она слегка шевелится. Создавалось впечатление, что птицу поймал какой–то хищник и, спрятавшись под кустом, ест ее прямо с головы. Только подойдя поближе, я увидел, что все тело птицы было усеяно мелкими земляными муравьями. Оказывается, ворона занималась дезинсекцией – уничтожением насекомых и клещей, поселившихся в ее перьях. Я видел, как подобной процедурой занимаются птицы на куполе лесных муравейников, но о том, что они прибегают к помощи земляных муравьев, узнал впервые.

Борьба с насекомыми заботит и людей. Дождливым летом изнеженные горожане прибегают к мазям и лосьонам, отпугивающим комаров. Южноамериканские обезьяны капуцины, вероятно, научились это делать еще до появления на Земле человека. Они используют для этой цели крупную сороконожку, живущую в термитниках. Чтобы термиты ее не закусали, сороконожка вырабатывает в своем теле какие–то пахучие вещества, отпугивающие насекомых. Капуцины проламывают стенку термитника, ловят сороконожку и, раздавив, натирают ею свой мех.

image l:href="#image206.png"

Капуцины: 1 – капуцин–фавн 2 – обыкновенный капуцин

Кусочки пищи застревают между зубов не только у людей. От этого страдают многие животные, в том числе рыбы. Бороться с этим неприятным явлением им помогают креветки и рыбы–чистильщики. Живут чистильщики во всех тропических морях. К ним на приемные пункты приплывают больные рыбы. Пациенты расправляют плавники, чтобы их было удобнее обследовать, раскрывают рот и, подняв жаберные крышки, замирают, а «санитары» безбоязненно устремляются к ним в пасть или склевывают паразитов со всего тела.

Нуждаются в помощи и крокодилы. Еще сравнительно недавно на берегах Нила можно было повсеместно наблюдать, как нильские крокодилы лежат с раскрытыми пастями, а вокруг них суетятся кулики, называемые крокодиловыми сторожами. Птицы бесстрашно заглядывают крокодилам в пасть, выковыривая кусочки застрявшего в зубах мяса и паразитов.

image l:href="#image207.png"

Рыба–чистильщик и ее «клиент»

Шимпанзе справляются с чисткой зубов своими силами. Почувствовав, что в зубах что–то застряло, они находят палочку и по очереди ковыряются в зубах друг у друга. В собственных зубах обезьяна покопаться не может, координация ее движений не настолько совершенна. Картину–взаимной чистки зубов случается наблюдать в зоопарках довольно часто, ну а как обезьяны чистят друг другу шерстку, выбирая паразитов и мусор, можно наблюдать ежедневно.

Кровавая помощь

Некоторые животные не могут долго голодать. К таким существам относятся южноамериканские летучие мыши–вампиры, питающиеся кровью теплокровных животных. Кровопийца может унести в своем желудке лишь 30 граммов крови. Этой порции ему хватает в лучшем случае на 36 часов. Если на следующую ночь он не сумеет пообедать, то, скорее всего, проживет еще сутки, но к следующей ночи слишком ослабеет, чтобы вылететь на по¹ иски жертвы.

Поскольку отнюдь не каждой ночью вампирам улыбается удача, они давно бы вымерли, если бы не развитая у них взаимопомощь. Если кровопийца не нашел прокормителя и голодает, он начинает в буквальном смысле слова подлизываться к плотно пообедавшему товарищу. Как принято у летучих мышей, подлиза начинает вылизывать потенциального благодетеля с подмышек, но очень скоро переходит к вылизыванию губ – на языке вампиров это недвусмысленная просьба поделиться едой. Если объект вылизывания испытывает к попрошайке дружеские чувства (то есть, если они – близкие родственники) и сам хорошо поел этой ночью, он отрыгнет просителю 3 грамма крови. Это сытная порция, ведь отрыгивается уже не свежая кровь, а концентрированная. Выпитая вампиром кровь сразу подвергается обогащению: из нее меньше чем за час удаляется половина воды, которая в виде мочи тут же покидает организм. Лишнюю тяжесть возить по воздуху нерентабельно!

image l:href="#image208.png"

Вампир

Для вампира, великодушно поделившегося с неудачником обедом, 3 грамма крови – небольшая потеря, а голодной мыши подкормка продлевает жизнь на 12 часов и позволяет дождаться следующей ночи, найти подходящий объект и напиться досыта кровью очередной жертвы.

Дыхание без кислорода

Наша планета богата кислородом, но и на ней найдется немало мест, где кислорода очень мало или нет вовсе. Чаще всего в этом повинны сами живые существа. Особенно много потребляют кислорода бактерии. Один миллиграмм бактерий способен за час «сжечь» 200 мм³ кислорода. Работающая мышца такого же веса за это время использует только 20, а во время покоя и того меньше – 2,5 мм³ кислорода. Из–за активной деятельности бактерий и более крупных микроорганизмов многие закоулки Земли становятся мало пригодными для жизни, и животным приходится всячески изощряться, чтобы освоить и эти экологические ниши.

Недостаток кислорода случается в загнивающих водоемах. Мало остается кислорода к весне в воде прудов, покрытых льдом. Ничтожно мало кислорода в желудке и кишечнике позвоночных. Но и здесь живут существа, которым показалось тесно под солнцем. Среди них можно назвать личинок желудочного овода, живущих в пищеварительном тракте лошадей, и очень распространенных обитателей кишечника – аскарид и других глистов. Между тем такие животные, их называют анаэробами, живя в бескислородной среде или пользуясь ничтожными количествами кислорода, прекрасно себя чувствуют.

Как же анаэробам удается обходиться без кислорода? Когда–то этот вопрос считался неразрешимой загадкой. Теперь мы знаем, что без кислорода дело не обходится. Просто анаэробы получают его не из атмосферы, а из органических веществ, а некоторые бактерии умеют извлекать кислород даже из неорганических соединений, используя для этого нитраты и сульфаты или даже... углекислый газ.

image l:href="#image209.png"

Аскарида человеческая (вверху самец, внизу самка)

Сущность дыхательных процессов анаэробов состоит в том, что они умеют окислять продукты обмена, не прибегая к помощи дополнительного кислорода, вполне довольствуясь тем количеством, которое уже содержится в окисляемом веществе. Ведь, чтобы вещество окислилось, безразлично, прибавлять ли к нему кислород или отнимать водород.

Для тех читателей, кто еще не овладел химией, объясню это на простом примере. Представьте себе, что вы варите суп и пробуете его, чтобы узнать, хорошо ли он посолен. Если вам показалось, что суп недосолен, ясно, что в него нужно подсыпать соли. А что делать, если соли под рукой нет? Самый простой способ – покипятить его подольше. Часть воды выкипит, и супа станет меньше, но вся соль, которую вы уже положили в суп, там и останется, и соленость супа возрастет. Аналогично протекает и бескислородное окисление: у молекулы органического вещества отнимается водород, при этом вещества становится меньше, а количество кислорода не уменьшается.

Процесс бескислородного окисления, позволяющий организму получать энергию, называют брожением. Наиболее известный вид брожения, которое встречается у одноклеточных, – спиртовое. Оно состоит в расщеплении молекулы глюкозы с образованием двух молекул этилового спирта и двух молекул углекислого газа.

У многоклеточных животных наиболее широкое распространение имеет молочнокислое брожение: расщепление молекулы сахара на две молекулы молочной кислоты, в которых содержится меньше энергии, чем в исходном веществе. Благодаря молочнокислому брожению караси могут довольно долго жить в воде, лишенной кислорода.

Зачем же понадобился процесс окисления, если его вполне может заменить брожение? Причин для этого немало, и они достаточно существенны. Брожение никогда не приводит к полному окислению веществ, и поэтому энергии выделяется мало.

Если мы полностью окислим одну грамм–молекулу глюкозы до углекислого газа и воды, то получим 673 килокалории. При брожении, в результате которого образуется этиловый спирт и углекислый газ, из того же количества выделится всего 25 килокалорий, то есть почти в 27 раз меньше. Следовательно, чтобы получить одинаковое количество энергии, анаэробам понадобилось бы в 27 раз больше глюкозы, чем ее расходуют животные, использующие кислород. Заметная разница, и природа не могла согласиться на такое расточительство.

Другая важная причина того, что брожение не получило широкого распространения, состоит в том, что в результате брожения образуются различные вредные для организма вещества: этиловый и бутиловый спирты, молочная и масляная кислоты, ацетон и многие другие. Освобождаться от них не так–то легко.

Когда кислород в избытке

Как же сумели животные приспособиться к отсутствию кислорода? Оказывается, это было нетрудно. Когда на Земле возникла жизнь, свободного кислорода еще вообще не было, так что первые существа могли быть только анаэробами. Только когда какие–то бактерии (возможно, синезелёные) «изобрели» фотосинтез, кислород начал накапливаться в атмосфере, и когда его стало довольно много, животные научились полностью «сжигать» энергосодержащие продукты. При этом анаэробный тип дыхания не исчез, просто его роль сильно сократилась. Однако по–прежнему первые фазы биологического окисления абсолютно у всех животных протекают без участия кислорода. Когда аэробным (то есть использующим атмосферный кислород) животным заблагорассудилось вновь переселиться в места, где кислорода взять неоткуда, им не нужно было «изобретать» брожение заново: достаточно было просто ограничиться частичным использованием энергии и вспомнить старые способы обезвреживания недоокисленных продуктов.

Поскольку жизнь на нашей планете возникла в бескислородную эпоху, немудрено, что живые организмы приспособились к его недостатку. Гораздо удивительнее, хотя мы этого обычно не замечаем, что животные, обитающие в условиях избытка кислорода, сумели сдерживать интенсивность окислительных процессов в организме, тушить всегда готовый вспыхнуть пожар. Количество кислорода в окружающей среде постоянно, а если и меняется, то только в сторону уменьшения. Поэтому у животных есть разнообразные приспособления для борьбы с недостатком кислорода, но нет ничего, что могло бы их защитить от его избытка.

Впервые с возможностью кислородного отравления при использовании для дыхания чистого кислорода около ста лет назад столкнулся химик Бер. Это было для ученых так неожиданно, что ему не поверили. Возникло подозрение, что в использованном Бером кислороде содержались какие–то ядовитые примеси. Опыты были многократно повторены, но, как бы тщательно ни очищался кислород, животные, которые им дышали, неизбежно гибли.

Кислородными отравлениями заинтересовались неслучайно. Разобраться в этом вопросе было необходимо для налаживания водолазной службы. Ученым представлялось, что на больших глубинах водолазам безопаснее всего дышать чистым кислородом, так как это могло предохранить их от возникновения кессонной болезни.

Однако оказалось, что человек может находиться в атмосфере чистого кислорода лишь около суток. При более длительном использовании кислорода возникает пневмония и смерть, как ни странно, от асфиксии, недостатка кислорода в важнейших органах и тканях человека. При давлении, равном 2–3 атмосферам, человек может находиться в кислородной среде не больше 1,5–2 часов. Потом наступает кислородное опьянение, нарушение координации движений, нарушение внимания, потеря памяти. При давлении кислорода свыше 3 атмосфер очень быстро начинаются судороги, приводящие к смерти.

Для животных, живущих в условиях острого недостатка кислорода, он еще более ядовит. На этом основан способ борьбы с кишечными паразитами – аскаридами, поселяющимися в кишечнике человека и наших любимцев – собак. Кислород, введенный на некоторое время в кишечник человека, опасности для него не представляет, но совершенно непереносим для паразита.

Излишек кислорода опасен не только для животных. Он оказывает вредное воздействие и на растения. Интересно, что атмосфера нашей планеты, которую растения насытили кислородом, в наше время для них неблагоприятна. Им маловато углекислого газа и, что еще удивительнее, слишком много кислорода. Как показали исследования, не только обычная концентрация, но даже наличие в газовой среде всего лишь двух процентов кислорода, десятой часть того, что обычно содержит атмосфера, заметно тормозит фотосинтез. Оказывается, растения создали сами для себя не совсем подходящую атмосферу. Будь кислорода меньше, они бы росли и развивались более интенсивно.

Временная консервация

Кому требуется больше пищи, слону или мышонку? Ясно, что слону. Однако, если мы захотим выяснить, сколько пищи нужно на единицу веса едока, то результат получится совсем не такой. Полевка, землеройка, крот, синица–московка за день съедают количество пищи, составляющее 50% от массы их тела. Масса пищи, съедаемой за день кошкой, составляет 5–6% массы ее тела, а слоном – 1,5–2,5%. Это неудивительно. Мелкие животные быстро остывают. Хотя у них маленькое тело, его поверхность, через которую они отдают свое тепло, велика. На уроках математики вы узнаете, что при увеличении массы тела (а следовательно, и его объема) в 8 раз, площадь поверхности тела увеличится лишь в 4 раза.

Когда к нам на север приходит зима, мелким зверькам приходится туго. Синицы от зари до зари перелетают от дерева к дереву, выискивая в трещинах коры пищу. Так же интенсивно трудятся кроты. Неукротимым аппетитом обладают крохотные землеройки. Они умудряются в течение суток переварить больше пищи, чем весят сами. Если бы у крупного слона возникла подобная потребность, ему пришлось бы съедать более 5 тонн пищи в день.

image l:href="#image210.png"

Землеройка

Из–за потребности всё время есть, землероек нельзя назвать ни дневными, ни ночными животными. Наш день для них – целая эпоха, в которую умещается несколько десятков землеройкиных мини–суток. Зверьки ищут корм, пока не насытятся, а затем бегут домой, чтобы вздремнуть и переварить пищу. Как только желудок опустеет, а это происходит очень быстро, для зверьков наступает новый трудовой день – голодать дольше двух часов землеройки при таком интенсивном обмене веществ не могут. У самых крохотных землероек «сутки» длятся всего 24 минуты. Из них 12 минут – «день» и 12 минут – «ночной покой». И так они живут весь землеройкин век – 14–18 месяцев, не впадая в спячку даже зимой.

Самые маленькие птицы – колибри. Их масса колеблется от 2 до 20 граммов. Самая маленькая из них – птица–муха, живущая на Кубе. Длина ее тела, если ощипать перышки и не учитывать длинного клюва, едва достигает 3 сантиметров. Это прелестные существа. Особенно красивы самцы – голова, горло, бока красного цвета с золотым отливом, все остальное тело зеленое, но на спине перья переливаются синими, а на хвосте – красными тонами.

Питаются малютки пыльцой, нектаром цветов и самыми мелкими насекомыми. Как и полагается колибри, они во время еды не садятся на ветки деревьев, а, энергично работая крыльями, зависают в воздухе и, засунув кончик клюва в цветок, высасывают очередную порцию нектара.

Такой способ питания требует серьезных энергетических затрат, а жиденький цветочный нектар содержит так мало питательных веществ, что птица всё светлое время дня вынуждена заниматься поисками и добычей пищи.

image l:href="#image211.png"

Колибри–эльф

При столь скудном питании и таких высоких расходах энергии, невозможно сделать запасы хотя бы на одну ночь – период вынужденного бездействия. Усевшись на ветку передохнуть, колибри даже в кубинскую тридцатиградусную жару мерзнет. Ведь нормальная температура ее тела – 40 градусов, и ее нужно поддерживать, «сжигая» массу «топлива».

Кубинской «зимой» на длинные прохладные ночи «дров» не хватает. И колибри пользуются отличным способом борьбы с энергетическими трудностями. Они впадают в оцепенение и резко уменьшают выработку тепла. Температура тела падает больше чем наполовину, снижаясь до 20 или 17°С. В этот период обмен веществ даже у крупных колибри, вроде гигантского и синегорлого, сокращается в 50–60 раз, а у мелких – в 100 раз!

Оцепенение – опасное состояние. В это время колибри совершенно беспомощны и не способны взлететь, так что становятся легкой добычей любого хищника. С первыми лучами утреннего солнца тело крошки начинает дрожать мелкой дрожью: так птички согревают себя и, восстановив подвижность, отправляются завтракать.

Впадают в оцепенение и летучие мыши. Вернувшись с ночной охоты, они приводят себя в порядок и, угнездившись поудобнее, быстро, за несколько минут, снижают температуру тела и засыпают.

image l:href="#image212.png"

Козодой

Как снижение температуры тела, так и последующий разогрев после выхода из оцепенения протекают, можно сказать, стремительно. Колибри охлаждаются за считанные секунды. Разогрев тела у этих животных не требует значительного расхода энергии. Колибри, весящему 4 грамма, для этого требуется всего 57 калорий, а козодою с весом тела 40 граммов – 570 калорий.

Нужно сказать, что манипуляции с температурой собственного тела – вещь весьма опасная. Пока птицы находятся в оцепенении, температура воздуха может опуститься достаточно низко. В этот период бороться с холодом колибри не в состоянии и могут погибнуть. Если температура тела упадет до +8°, колибри останутся в живых, только при условии, что температура воздуха в ближайшие 2–3 часа поднимется да 25–30°С и согреет их. Сами выйти из такого состояния они не могут.

Гномики – поджигатели

Большинство высших животных нашей планеты чувствуют себя нормально, пока температура их тела поддерживается в районе 40°С. Небольшое отклонение от этого стандарта всего на 3–4°С для большинства из них гибельно.

В любом крупном организме, в том числе в человеческом теле, вырабатывается немало тепла. Его вырабатывают даже самые маленькие существа, в том числе микробы. Правда, каждый микроб производит ничтожно малое количество тепла, но если их собрать вместе...

Сами микробы сохраняют активность и размножаются при вполне определенных температурах. Одни из них любят холод – для них оптимальна температура +10°С и даже ниже. Их называют холодоустойчивыми микроорганизмами. Есть среди них любители умеренных температур и поклонники жары. Последние могут плодиться лишь при температуре выше 40–55°С, а есть среди них и такие, что способны вести активный образ жизни при температуре выше +100°С!

Такие «экстремали», поселяясь в скоплениях съедобных для них веществ, способны поднимать их температуру до немыслимых для других микробов пределов, вызывая пожары. Благоприятные для их размножения условия возникают в стогах сена, кипах хлопка, пеньки, табака, в кучах недосушенного зерна, навоза и прелых листьев. В старину дальние перевозки подобных грузов через тропические океаны считались весьма опасными мероприятиями.

Разогрев скоплений органического вещества до высоких температур происходит конвейерным способом. Сначала в них поселяются любители умеренных температур. Когда они поднимут температуру субстрата достаточно высоко, приходит черед всё более и более радикальных любителей тепла. Вскоре в стоге сена, кучах хлопка или в глубине торфяной залежи начинается обугливание, а порой происходит и самовозгорание. Возможно, иногда так возникают пожары жарким сухим летом на осушенных болотах или торфоразработках – кажется, что торф загорается сам собой.

Лесные пожары все–таки чаще возникают от брошенной сигареты или спички, от непотушенного костра, то есть по вине человека. Но бывает и так, что на торфоразработках торф действительно загорается сам по себе. Обычно добытый торф измельчают и складывают для просушки в огромные штабели. Вот тут–то и возникает угроза пожара, так как внутри штабелей может идти бурный рост микроскопических грибков и других микроорганизмов. При этом температура в глубине торфяной массы резко возрастает, и она превращается в полукокс. Это происходит только в том случае, если масса компактно сложенного торфа достигнет критической величины – 4 кубометров. В меньших объемах коксования не происходит.

Внешне ничто не выдает процессов, происходящих внутри, но трогать такой штабель не следует. Вскрыв его, рабочие обнаруживают на глубине полуметра беловатый паутинный слой грибного и микробного мицелия. Уже через 15–30 секунд после соприкосновения с воздухом на поверхности полукокса начинают вспыхивать искорки, возникают стремительные язычки пламени. Полукокс горит жарко, и вскоре огнем охватывается весь штабель. Предотвратить возникновение подобных пожаров можно, только строго придерживаясь предельного размера штабелей – не более 4 м³.

Альтернативные технологии

Холод, вечный мрак и мертвая тишина – такой еще недавно представлялась океанологам океанская бездна. Да и какой же еще она может быть? Ведь все знают, что органическое вещество на нашей планете способны создавать лишь растения и некоторые бактерии, способные к фотосинтезу. И создаются они за счет солнечной энергии. Животные способны лишь использовать и перерабатывать органические соединения. А в глубины океана свет не проникает, и растения существовать там не могут. Значит, кроме крох органического вещества, погружающегося на дно с поверхности, есть там нечего. На большей части площади океанского дна дело обстоит именно так, однако...

17 февраля 1977 года американские ученые, погрузившись в районе Галапагосских островов в глубоководном обитаемом аппарате (ГОА) «Алвин» на глубину около 2,5 километра, обнаружили выходы геотермальных вод, иными словами – подводные горячие источники, с необычным составом воды, а вокруг них – зону бурного развития живых организмов. Вскоре подобные подводные оазисы были найдены и в других районах океана. Геотермальные источники самых богатых оазисов назвали чёрными курильщиками. Горячая вода там вытекала не из трещин дна, а из высоких башен, а черный шлейф различных веществ, содержавшихся в ней, клубясь, тянулся на десятки метров по течению. Много гидротермальных источников обнаружили и отечественные исследователи на экспедиционном судне «Академик Мстислав Келдыш» – сначала в Атлантике, а позже и в других районах мирового океана.

Изучение черных курильщиков дало поразительные результаты. Температура воды, выбрасываемой из жерл курильщиков, доходит до +350...4–360°С. В ней нет ни кислорода, ни нитратов, зато присутствует сероводород. Выпадение сульфидов и других веществ, возникающее при охлаждении воды, и придает ей черный цвет. Осаждающиеся из этой воды вещества вызывают возникновение огромных труб курильщиков.

Почему вокруг черных курильщиков возникают оазисы? Что позволяет морским обитателям бурно размножаться здесь и благоденствовать? Чем могли бы питаться обитатели подводных оазисов?

У подножия черных курильщиков живут креветки, крабы и другие ракообразные, множество моллюсков и многощетинковых червей, а также рыбы, иглокожие и другие организмы. Особенно характерны для гидротермальных источников колонии своеобразных организмов – вестиментифер. Среди них встречаются карлики длиной 5–6 см и толщиной всего 0,1 мм и гиганты длиной до 1,5 м и толщиной 2,5 мм. Живут они в хитиновых трубках, создающих на дне непроходимые заросли.

Передний конец тела вестиментифер, который обычно высовывается из трубки, увенчан пучком красных щупалец.

image l:href="#image213.png"

Вестиментифера

У этих странных животных есть сердце и сложная система кровеносных сосудов, по которым циркулирует красная кровь, окрашивающая щупальца в розовый или красный цвет. Нервная система в виде тяжа проходит вдоль всего тела животного, а скопление нервных клеток в самой верхней его части заменяет вестиментиферам мозг. Дышат они с помощью щупалец, заменяющим им жабры. Нет у вестиментифер только рта, пищевода, желудка и кишечника – то есть пищеварительной системы. Вот какими удивительными существами оказались эти обитатели подводных оазисов.

Как же можно жить, напрочь отказавшись от еды? Одно время думали, что вестиментиферы ловят своими щупальцами какую–то мелюзгу и высасывают ее. Однако действительность оказалась еще удивительнее. Вестиментиферы живут за счет растворенного в воде сероводорода. Но и это еще не всё!

Сероводород – ядовитое вещество, и использовать его для собственных нужд ни один многоклеточный организм не может. Вестиментиферы не сами «едят» сероводород, но используют для его переработки сонмы серных бактерий, живущих в специальном органе их тела. Сероводород, как и кислород, они извлекают из воды через всю поверхность щупалец и надежно упаковывают с помощью молекул особых белков. В таком виде опасное вещество доставляется серным бактериям.

Маленькие труженики окисляют сероводород и за счет извлеченной при этом энергии синтезируют из углекислого газа и нитратов необходимые им органические вещества. Они попадают в кровь и разносятся по всему телу предприимчивых вестиментифер. Часть этих веществ расходуется на их собственные нужды, а остальное милостиво возвращается создателям.

В оазисах обитают и другие животные, пользующиеся услугами еерных бактерий. У двустворчатых моллюсков, например, серобактерии живут в жабрах. Некоторые черви не заключают с бактериями симбиоз, а просто соскабливают с камней налет свободноживущих бактерий.

Но в любом случае жизнь подводного «оазиса», затерянного в почти безжизненной океанской пустыне, полностью зависит от бактерий, умеющих использовать энергию неорганических веществ для синтеза органических в отсутствие света.

Что–то рыбы сегодня разлетались..

Летающих рыб насчитывают примерно 50–60 видов. Конечно, строго говоря, они не летают, а планируют, но планирующий полет – всё равно полет. Впрочем, пресноводные рыбы–бабочки в полете даже машут своими крыльями, хотя летают, конечно, значительно хуже настоящих бабочек.

Летучие рыбы невелики ростом, от 15 до 25–35 см. Гигантская летучая рыба не бывает длиннее 50 см. Летающие рыбы имеют необычайно большие грудные плавники. У наиболее способных летунов они достигают 80% от длины тела и содержат большое число особо жестких лучей. Плавники располагаются вблизи центра тяжести рыбы, но несколько сдвинуты вверх, что в полете придает телу устойчивость.

Чтобы оторваться от поверхности воды, рыбам необходимо набрать большую скорость.

Самые лучшие авиаторы – четырехкрылые летучие рыбы. У них две пары несущих плоскостей, образованных брюшными и грудными плавниками. Малый вес тела и огромная нижняя лопасть хвостового плавника из жестко соединенных между собой лучей, дольше всего остающаяся в воде, помогают рыбе подняться в воздух. Разгоняясь в воде, рыбы, чтобы уменьшить лобовое сопротивление, прижимают грудные и брюшные плавники к телу и раскрывают их только в воздухе. Перед взлетом хвост совершает 50–70 взмахов в секунду, а скорость достигает 30–35 км/ч. Отрыв от поверхности происходит благодаря последним наиболее энергичным взмахам нижней лопасти, и в воздухе скорость возрастает до 60–70 км/ч. Полет обычно продолжается около 2 секунд, при этом рыба поднимается в воздух на 6–7 ми способна покрыть расстояние в 50 м. Иногда воздушное путешествие продолжается 15–30 секунд.

Увы, такой длительный полет, к которому летучих рыб понуждают охотящиеся на них тунцы й корифены, не всегда спасает их от гибели, так как хищники продолжают преследование под водой, а в воздухе летунов поджидают фрегаты – проворные морские хищники.