Текст книги "Похождения Мурзилки"

Автор книги: Александр Федоров-Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

17. И ТУТ НЕ УГОДИЛ!

Принес Иван Васильевич Мурзилку домой, запер в комнате и пошел встречать поезд из Москвы…

А Мурзилка рад, что один остался. Устал пес, как с шалью гонял, – отдохнуть хочется.

Обошел комнату, обнюхал ножки у стола, у стульев, – ознакомился. Потом давай шерсть слизывать. Да вся шерсть в грязи, – лизать противно.

Посмотрел туда, сюда, – постель стоит. Ну, что ж, – у Петьки он всегда на постели спал. Это ничего, можно.

Понатужился Мурзилка, – прыгнул на постель, на белое одеяло. Давай ерзать по одеялу, – грязь вытирать.

Вот хорошо!.. Целые полосы грязи на одеяле остаются, зато сам Мурзилка вытерся начисто. Потерся, свернулся в комок, зевнул и глаза завел.

Лежит, похрапывает, посапывает…

А тут хозяйка входит.

– Ах, ах, ах!.. Что ж это такое? Откуда сокровище такое?.. Иван Васильевич, иди-ка сюда.

А Иван Васильевич – вот он.

– Что, – говорит, – тебе надо?..

– Да ты гляди, – песище какой к нам забрался… Всю постель измазал… Батюшки мои!..

Ну, тут и Иван Васильевич взбесился. Как хлопнет ремнем Мурзилку сонного.

Взвыл Мурзилка, шарахнулся с постели да под кровать…

Тут уж не игра,– дело серьезное… А в комнате галдеж стоит.

Хозяйка ругается, Иван Васильевич ногами топает, Мурзилку из-под кровати выгоняет.

– Пошла отсюда!.. Я те дам!..

Улучил минутку Мурзилка и шмыгнул между ног – да к двери, – а там на улицу выскочил и на платформу….

И вдруг знакомый гудок паровоза свистит:

– «Бууудь здоров. Мурзилка!»…

И. гремя, пыхтя, сотрясая всю платформу, прокатил мимо чудовище-паровоз, замелькали один за другим вагоны.

Шум, суматоха, говор, смех…

Толпой на платформу ребята бегут – все, как один, с голыми ногами, в красных галстуках.

– Скорее! Скорее на поезд!.. – кричат…

И вспомнилось Мурзилке что-то знакомое, далекое…

Видал он таких ребят когда-то… А самый маленький из них – совсем Петька, – толстый, кругленький, веселый.

Мурзилка – к нему, подпрыгнул, в нос лизнул. А мальчуган ему:

– Собачка, собачка!..

Ребята-пионеры кричат:

– Садитесь скорее в вагоны. – И лезут друг за другом.

Малыш – туда же… Ну, а Мурзилке чего зевать?

Скок с платформы на площадку и за малышом… А там слышит:

Гу-гу-гу…

И застучали ко теса вагонов – ты-ты-так…

Взвизгнул Мурзилка, к малышу льнет, ластится. И тот ему рад. Это тебе не Иван Васильевич. Дальше дело пойдет лучше…

Прощай, Иван Васильевич, со своей станцией, – теперь нас не догонишь!..

18. СРАЗУ ОДИН

Поезд подходил к Москве. И все в вагоне заволновались, – с мест повскакали и притиснулись к дверям. Каждому непременно надо выскочить из вагона первым, – это уж обязательно.

Только пионеры сидят на местах.

– Успеем, – говорит вожатый. – Схлынет народ, – тут и мы сойдем. А напрасно ты, Васюк, собачонку с собой прихватил. Куда нам ее?..

Васюк обхватил Мурзилку за шею, говорит:

– Она ласковая. Умная такая!..

И Мурзилка тотчас же лизнул его в нос и прошелся языком вдоль щеки.

– Да чудак, – говорит вожатый, – ведь нам от вокзала на трамвае ехать надо. Как же ты пса повезешь?… Нипочем не пустят тебя с собакой…

Васюк заморгал недоумевающе…

– Как же быть-то?..

– Да, брат, пешком всю Москву не пройдешь ради собачонки. Да и устали мы, – ноги словно чужие… Выкинь ты ее!..

Васюк крепко прижал Мурзилку к себе, и Мурзилка снова проехался языком по его щеке…

– Вот что разве, – сказал вожатый, – корзинка из-под еды есть. Сунь туда собачонку, крышкой прихлопни. Да и держи крепче…

– Вот ловко-то!..

Стала машина. Пошли по платформе. Васюк корзину по земле волочит, – а Мурзилка из корзины словно зевает:

– Уау… Уау…

На площади три трамвайных вагона пропустили. Все полно.

Наконец, идет № 6, на прицепе места есть. Вагон с продольными лавками.

Набились пионеры в вагон. И сразу вагон ожил от веселого говора и смеха.

Рядом с Басюком сидит женщина в шляпке, в плюшевом пальто, с ридикюлем. А из ридикюля конец сосиски торчит.

Мурзилку голод мучит. Ведь с утра не ел…

Сразу, в корзине сидя, учуял, что под боком – вкусное что-то. .

Васюк зевает по сторонам, смеется… А Мурзилка крышку корзинки головой приподнял, цап сосиску и жует…

А одна сосиска другую тащит за собой из ридикюля, другая – третью.

И вкусные же – сочные такие!..

Женщина в шляпе невзначай локтем повела да Мурзилку в нос стукнула. А Мурзилка думал, – отнять хотят у него ужин. Оскалил зубы да как рявкнет:

– Рряф…

Вздрогнула шляпка… Да как оглянулась на сосиски, – из себя вышла… Кричит, вопит:

– Кондуктор… в вагоне собака…

А кондуктору только скажи про собаку, – он сразу в ужас придет…

Глаза вытаращил, колодкой с билетиками на Мурзилку замахнулся и на Васюка кричит:

– Гражданин… Да разве можно, чтобы собака да в трамвае…

Мурзилка в ужасе прыгнул через женщину в шляпке, да по коленям вдоль вагона и пошел скакать.

– Держи ее, держи… – кричит кондуктор. – Вон ее…

И все пассажиры вскочили.

На том конце вагона вопят:

– Бешеная собака в вагоне!..

Вот пошла свалка!.. Васюк Мурзилку ловит, пионеры ему помогают… Пассажиры Мурзилку ногами из стороны в сторону отшвыривают…

Изловчился кондуктор, схватил Мурзилку за хвост да в окно и выкинул.

Завертелся Мурзилка по мостовой… Завизжал от боли.

Не поймет, что такое с ним… Скользит трамвай змейкой все дальше и дальше… Кругом ломовики громыхают, фыркают автомобили, гудят грузовики неуклюжие… Того гляди, раздавят. Люди взад, вперед бегут.

Жутко Мурзилке, жутко собаке, выброшенной в окно…

Крутом – широкая незнакомая площадь…

Еще там, на станции, где Мурзилка от Петьки отбился, где Мурзилка из рук в руки переходил, – все еще какая-то связь с Петькой была, – так, точно ниточка какая-то… А тут и эта ниточка оборвалась…

И стал Мурзилка настоящей бездомной собачонкой…

19. В ЧАНУ

Холодеет… Дождь накрапывать стал, – а там пошел снег…

Намок, иззяб Мурзилка…

Стоит, – лапу одну поднял, хвост поджал. Жалкий такой…

Рявкнул автомобиль около, – метнутся Мурзилка в сторону. Смотрит, огромный чан стоит, а около, на земле, кто-то копошится…

Робко подошел… Теплом веет от чана, в котором асфальт варят. В сумерках едва заметил нескольких ребятишек – босых, измазанных копотью, в причудливых лохмотьях.

И те увидали Мурзилку, стали кликать:

– Собачка… Собачка… Подь сюда…

Подкрался Мурзилка, виляя хвостом. Не верит.

А ну-ка, ударят?..

Один мальчуган потрепал его по спине…

Мурзилка прижался к нему, – точно защиту нашел.

Под чаном догорали дрова, из-под дна вылетали искры.

– Чтой-то Цыганок не идет. – сказал один из ребят, – засыпался, видно, с картошкой.

К ребятам подошел сторож.

– Что, ребята, на ночлег?.. – усмехнулся.

– Ладно тебе зубы скалить, – отозвался один из ребят. – На вот лучше лопату. Забыли мастера струмент свой. Скажете потом, – беспризорные украли…

Сторож взят лопату. Один из ребят проворчал:

– У нас, брат, не пропадет. Цело все будет… Ну, катись мимо. Ужинать скоро. На тебя не хватит…

К чану приблизился парнишка лет 10.

– Цыганок!.. Принес, что ль?

– Много набрал? – заговорили ребята кругом.

Цыганок молча высыпал из полы груду картошек.

– Ай, ладно, сколько притащит!.. Испечем за милую душу.

Сторож закурил козью ножку, собираясь уходить. Малыш, около которого лежал Мурзилка, окликнул его:

– Дядя, а дядя, дан бычка затянуть.

Сторож усмехнулся, подал ему окурок и сказал:

– А по-настоящему, тебе рано…

Малыш затянулся, закашлялся… Дым пахнул Мурзилке в нос… Зафыркал, вскочил недовольно.

– Брось, Хламида… Еще чего, – курить задумал. Давай сюда бычка, – крикнул старшой мальчугану.

Хламида хихикнул.

– На, что ж… Вон и собачке не по вкусу пришлось… Эи, Лохматка, иди сюда, ложись… Теплее с тобой… Вот так, брат… Ловко!..

Картошка испеклась. Старшой, Мымра, аккуратно делил между всеми печеную картошку… Ели молча…

Ночь сгущалась… Вся площадь усеялась точками-огоньками… Замигали, шипя, бело-мутные шары на высоких мачтах…

Автомобили катились на мягких шинах, накладывая на побелевшую от снега мостовую широкие лучи. С грохотом неслись мимо ярко-освещенные вагоны трамвая.

– Ложись, ребята… – скомандовал Мымра.

Ложились в чан ребята «в накладку», – один поверх другого.

Спать будут со сменой, – «верхних» и «нижних». Нижним-то теплее. Поспят и дадут место верхним, продрогшим. Мурзилка тоже забрался с ребятами в чан…

Вот где пришлось очутиться ему не ждано не гадано!..

20. НА ПОИСКАХ

Около вокзала ютились беспризорные, кое-что подрабатывали, – если кому из пассажиров донести вещи надо; а то и просто таскали из карманов.

Хламида пел около вокзала. Две деревянные ложки возьмет, прищелкивает ими ловко, а сам поет:

 
Я мальчишка бесчастный,
Много горя перенес…
 

А то отправлялись на железнодорожный путь, где вагоны стояли. Ждали, когда уборщицы из вагонов начнут выкидывать сор. В «дальних» вагонах, что издалека пришли,– кое-что находилось: то кусок булки, то необглоданные кости, а то и целый узелок с нетронутой едой…

Тут же бродили и особые «свои» железнодорожные собаки, питавшиеся этими же отбросами.

Мурзилке посчастливилось. Под вагонами нашел пакет с краюшкой черного хлеба.

Вот набросился на нее!.. Никогда во всю жизнь с таким удовольствием не завтракал.

Загудел свисток… На платформу народ высыпал. Говор пошел.

– Казанский поезд идет, – сказал Мымра.

Впереди – рельсы и вагоны, вагоны…

А там вдали дымок показался. Выскочил из-за рядов вагонов паровоз – и стал расти все больше и больше. Загудели рельсы, – и весь шипя, тяжело дыша, точно отдуваясь, с вихрем прокатила громадина, на огромных красных колесах, двигая стальными локтями.

– Так и есть. Еще ребят привалило! – сказал Мымра.

Из вагонных ящиков вылезали ребята, – ободранные, грязные.

– Вот черт принес!.. Откуда прикатили?

– С Коломны… Да мы не впервой…

– Жратва есть?..

– Есть… Во… Хлеб целый…

– Давай, делить станем… Свои, небось, будете…

Тут же сели закусывать, и Мурзилке попало на голодный зуб…

Тут Мымра и говорит:

– Айда на базар… Стащим чего… Не издыхать же нам.

Куда ребята, – туда и Мурзилка. Одна у него тут зашита.

А на базаре народу – гибель. Тут, брат, Мурзилка, гляди в оба, а то отобьют от ребят, затеряешься…

Да как следить за ними, когда глаза разбегаются? Вон палатка, – мясо кусками лежит, – ешь не хочу…

Вспомнил Мурзилка, – как, бывало, на задние лапки встанет, ему сейчас – либо сахару, либо хлебца кусочек.

Подошел к палатке, на задние лапы встал и стоит.

Кто ни идет, – усмехается. А торговец глаза выпучил:

– Ну, и собака…

Швырнул кусочек мяса, – налету поймал его Мурзилка.

Мымра говорит своим ребятам:

– Гляди, ученая собака-то… Ведь продать ее хорошо можно…

А Хламида возражает:

– Не продам я ее… Ишь, она ко мне ластится…

А Мурзилка на задних лапах все стоит; следит он за торговцем во все глаза. Тот отвернулся. Мурзилка подскочил, кусок мяса в зубы да под ноги Хламиде… Хламида нагнулся, схватил мясо – да за пазуху.

Торговец орет:

– Ах, паршивая!.. Какой кусище слопала!.. Да я ее!

На Мурзилку-с ножом бросился. Хламида не дает.

– А, – кричит торговец, – у вас собака обучена мясо красть…

Да хвать Хламиду за плечо… Мымра вступился:

– Что лезешь?.. Не тронь!..

– Воры проклятые…– орал торговец. – Суда на вас нет… Подавай мясо, что стибрил… А не то – в милицию…

Ребята, было, – в толпу, – торговец не пускает, на весь базар голосит:

– Милицию! – кричит. – Развелось этой шпаны до страсти.

Милиционер протолкался. Торговец – к нему.

– Явите милость… Вот ребята собаку обучили мясо таскать… Во какой кусище у меня сперла!

Из публики кто говорит:

– «Сперла, точно»…

А кто говорит:

– «Он сам собаке кинул… Я видел»…

Милиционеру дела разбирать некогда.

Выслушал, рукой махнул: разбери их тут. И дела-то – плюнуть только. Погрозил ребятам:

– Проваливайте с базара… Нечего тут околачиваться…

Мымра в толпу юркнул. Хламида – за к им. И Мурзилка не отстает от них.

Вечером у чана собрались.

Кто из ребят что за день раздобыл, – все сложили в кучу. И Мурзилкин пай в общий котел пошел. Кусище мяса, и впрямь, большой. Ужин вышел на славу.

Опять тут спор пошел. Мымра говорит:

– Продать собаку, много выручить можно.

А Хламида не желает. Разозлился Мымра:

– Ну, тогда уходи от нас, коли компанию ломаешь… Не проедайся…

– И уйду…

– Куда это?..

– А в Сокольники, это близко…

– Что, в детдом захотел?..

– Ну, и захотел… Коммуны детские есть теперь…

– Ах, шпана, шпана!.. Давно ль оттуда сбежал?..

– Глуп был, вот и сбежал. Этак-то лучше разве?..

– Ну, и проваливай, толковать еще с тобой.

На ночь все-таки легли спать вместе, вповалку, в чану.

Мурзилка так устал за день, что, как свернулся калачиком на груди у Хламиды, так и захрапел.

21. НА РАБОТЕ

На той же неделе встроился Хламида в детском доме, что помещался на старой даче. Дача, впрочем, хорошая, просторная, в два этажа. Здесь ребята-беспризорники устроили свою трудовую коммуну.

И Мурзилка живет в ней, как полноправный член трудовой коммуны из бывших беспризорных, вместе с Хламидой.

Мурзилка – тоже из беспризорных. Значит, попал к месту.

Ясное утро. Первым проснулся секретарь коллектива, Петя Мороз.

– Эй, ребята!.. Вставай!.. Живо!.. – кричит он зычным голосом.

Ребята спят на нарах. Но чисто в комнате, и то хорошо. Хламида первый вскочил, а с его груди из-под зипуна вывалится полусонный Мурзилка…

Вот не во-время разбудили! Только-только разоспался.

– Дежурный но кухне, заваривай чай, – кричит Мороз.,

– Сейчас!..

– А кто за хлебом пойдет?.. Живее, что ли!..

Ребята поднимаются один за другим, ежатся. В комнате прохладно, а одеты плохо: кто в халате, кто в какой-то кацавейке. На ногах тоже – либо калоши, либо старые ботинки, перевязанные веревочкой.

– Ничего. Справим обувь, как немного обрастем… Главное, работа есть… – утешают друг друга ребята.

Чай не скоро поспеет… Пока – на работу…

За большим столом клеят пакеты: одни из ребят кроят пакеты из бумаги, другие – склеивают.

В другой комнате иная работа: готовят липкую бумагу от мух. Один режет бумагу на листы, другие покрывают тщательно особым липким составом бумагу.

Клеят в неделю до 20 пудов пакетов, липкой бумаги изготовляют стоп пять.

И гордятся: сами себя содержат. Правда, еда скудная, все одно и то же – хлеб; картошка, каша да чай. Зато все вовремя, на всех хватает. Не то что на улице, где-нибудь под мостом, в котле или уборной; изо дня в день недоедание, а го и голод.

Вечером здесь, в коммуне, читают, учатся… А потом и на дворе играют. Ведь ребята же!

Поел Мурзилка хлеба, запил теплой водой, – и сыт, ничего.

Улегся было на подоконнике, на солнышке, – теплее здесь, и Хламиду видно: вон он старательно мажет большом кистью бумагу…

Мурзилка блаженно закрыл глаза, да угораздило Хламиду окликнуть его:

– Поди сюда!..

Ринулся Мурзилка с подоконника прямо на стол, проехался на всех четырех лапах.

Вот тут и вышла история…

Чувствует, – не оторвешь никак от бумаги своих лап. Брякнулся Мурзилка на спину, и совсем беда…

Ребята кричат:

– Пошла, пошла!..

– Убирайся прочь!..

А Мурзилка несчастный – весь липкой бумагой облеплен со всех сторон, даже носа не отодрать от бумаги.

– Отдирай, отдирай бумагу… – кричат ребята.

– Держи ее за хвост!.. Ах, негодная!..

Мурзилка визжит, катается по столу, Хламида справиться с ним не может: все руки в липком клею вымазаны.

Вот горе-то!..

Соскочил на пот Мурзилка и совсем обезумел. Визжит, фыркает, бьется. – а бумага не отстает.

– В чан его с водой… – кричат ребята.

– Обрить его надо, – иначе ничего не поделаешь!..

Кое-как отодрали бумагу, местами шерсть клочьями вырезали, и каждый ему шлепок дает – «не балуй».

Совсем забили собаку…

Выбежал Мурзилка на двор, язык на сторону высунул, – придти в себя не может…

Ребята за ним выскочили было…. А у входа воз стоит и мужик около.

Увидал ребят, говорит:

– Ребята… Принимай картошку. Прислали вот вам…

Обступили ребята воз, крикнули завхоза – и про Мурзилку забыли.

Надо картофель принимать, таскать мешки в кладовую. Закипела работа!..

А Мурзилка выскочил за ворота, ежится, визжит. Все ему неловко, вся шерсть слиплась, мешает ему. Стал лизать, – еще того хуже… Вот наказание-то!..

И вдруг чья-то рука схватила его за шиворот и сунула в мешок.

– Годится разве?..

– Годится. Там разберут.

Забился, завизжал Мурзилка в мешке. Но увесистый кулак так сильно ударил его, что Мурзилка сразу притих и закрыл глаза от страха.

22. ЕГО НАДО РЕЗАТЬ

Маленькая Таня любит дедушку, но постоянно сражается с ним. Дедушка – ученый, доктор-профессор. У него своя лаборатория, и в этой лаборатории он занимается «ужасными вещами».

К нему часто привозят собак, приносят кроликов, морских свинок, и дедушка-доктор делает над ними разные опыты, а по мнению Тани, дедушка просто режет их для своего удовольствия.

Особенно достается бедным собакам. Одной из них дедушка сделал операцию и вшил в желудок серебряную трубку.

Дедушка объяснил, что так он добывает желудочный сок, который образуется в желудку во время еды.

– Зачем тебе, дедушка? – спрашивала Таня.

– Он нужен для лечения тех, кто страдает желудком. Это лучшее лечебное средство.

Вот какой дедушка у Тани!

Таня очень жалела собак и всеми силами старалась тайком выпустить их на волю.

Но сегодня случилось совсем особое дело. Пришли вечером собачники, как обыкновенно. Смеются.

– Уж и хорошая собачка попалась, – говорят, – только и чудная! Вы уж, гражданин, не испугайтесь!..

Мешок развернули и вытряхнули Мурзилку. Действительно, ну, и собака!.. Сразу и не разобрать, что это такое: нос виден, четыре лапы есть, а дальше все какие-то клочья торчат вниз, вверх, вбок, какие-то обрывки бумаги на шерсти, и солома, и сено.

Дедушка-профессор даже руками замахал:

– Куда мне! Что вы! Берите назад!

Собачники – ни за что не согласны.

– Вы уж нам гривенник пожертвуйте, а собачка пригодится.

Тане всех жалко, но и она отступилась перед этой уродиной. А уродина вдруг поднялась на задние лапы и села.

Вот была потеха!.. Расхохотались все, а Таня кричит:

– Дедушка, помнишь в журнале «Мурзилка» про собачку-то Писали. Уж это не он ли, не Мурзилка ли?

А Мурзилка услыхал свое имя, завилял хвостом, к Тане подпрыгнул, лизнул в нос и визжит.

Таня кричит:

– Он, он, это Мурзилка, дедушка!

Дедушка рукой махнул, говорит:

– Его надо вымыть, лучше всего – водой с уксусом: собака, пожалуй, пригодится мне для опыта.

Но Мурзилка точно понял его, – опять на задние лапы сел, а передними помахивает: ясное дело, – не согласен.

Дедушка уронил платок. Мурзилка подхватил платок, подносит. Таня в ладоши захлопала.

– Ах, какой умница!.. Вот видишь, а ты хочешь его резать… Да ни за что, ни за что не отдам мою лохматую Мурзилку.

Но дедушка-доктор загадочно сказал:

– Там видно будет, – и ушел.

Жалобно заскулил осужденный Мурзилка на всю комнату.

23. МУРЗИЛКА В КЛЕТКЕ

Малыш Костя, сосед Тани, зашел к ней играть и застал ее в отчаянии.

Жутко было в комнате. В углу скулил Мурзилка, а Таня то плакала, то бросалась обнимать мохнатого друга.

– Ах, Костя!.. – сказала Таня, – ведь его завтра будут резать. Его надо спасти.

– Я бы унес его к себе… – сказал Костя. – Да у нас дома – теснота… Девать его некуда… Разве вот что?… Давай пожертвуем его в Зоологический сад… Я видел на клетках зверей надписи: «пожертвован таким-то». Вот и про тебя напишут на клетке.

– А возьмут его там?…

– Конечно, возьму с удовольствием.

В тот же день, держа Мурзилку в объятиях, Костя стоял у входа в Зоологический сад и объяснялся со сторожем. А тот ничего не понимал.

– Пожертвовать мы хотим в Зоосад нашего зверя.

Сторож только улыбался.

– Ты бы, миляга, на собачий рынок его снес. А нам куда же?

– В клетку его посадите. Зверей много. А он такой занятный.

– Нет, нам таких не полагается!-Повернулся и пошел.

Делать было нечего. Костя спустил Мурзилку на землю и топнул на него ногой.

Мурзилка пугливо оглянулся на него и юркнул в калитку за сторожем. Там он забился около сторожки под деревянным щитом.

До сумерек лежал. Продрог, холодно было. Шел снег.

В сумерках он пробрался в сени и заснул в углу.

А рано утром – и попался.

Вышла сторожиха в сени, наступила Мурзилке на хвост, – он как взвоет.

– Ах, чтоб тебя!.. – выбранилась сторожиха. – Пошла ты, постылая!..

И хлопнула его полешкой…

Завизжал Мурзилка от боли, бросился бежать от сторожихи…

Метель мела. Ветер крутил целые клубы снежной пыли.. Мурзилка брел по пустым дорожкам сада мимо клеток.

Забраться бы туда, – все теплее…

И вдруг он услышал тяжелые вздохи:

– Уф… Уф!.. Жарко!..

Жарко!.. Уфф!..

Мурзилка поднял голову.

Он стоял около клетки белого полярного медведя. Несмотря на стужу, бедный старик сидел на корточках перед решеткой и тяжело дышал, подставляя ветру грудь.

Мурзилка ежился, дрожал:

– Ай, ай, холодно!..

А медведь стонал:

– Фу!.. Хорошо!.. Хоть дышать можно!..

Он добродушно смотрит на Мурзилку, а тот подбирался все ближе и ближе к клетке.

За решеткой лежал кусок булки. Мурзилка протиснулся между прутьями клетки и стал жевать черствый кусок.

Медведь благодушно смотрел на него. Видно, жаль ему стало несчастную продрогшую собаку…

Мурзилка взвизгнул жалобно-жалобно и, виляя хвостом, распластавшись на земле, стал подползать к медведю все ближе и ближе.

Должно быть, эта покорность очень понравилась медведю.

Добродушно рявкнул он, и Мурзилка понял, что беды ему не будет. Подобрался ближе, прижался к старику-медведю и закрыл глаза.

Белый медведь был очень стар и долгие годы провел и зверинце. Пригляделся к людям. Что ж, ничего, жить с ними можно, – вот только холоду ему дают мало.

Жалкий Мурзилка поразил его: ведь вот, тронь его лапой, – только мокро будет. А он-вон как доверчиво жмется к нему.

Даже забавно смотреть! Ну, теперь с ним не так будет скучно, – а то все один да один.

Мурзилка выспался хорошо; проснулся, зевнул и лизнул медведя в нос.

Тот только тихонько рявкнул на него. Но после этого дружба была закреплена окончательно.

Когда сторож Ефим с подручным, молодым парнем, подошли к клетке с порциями мяса, они оба обомлели.

– Ах. ты!.. Ну, и пес!.. – пробормотал Ефим. – Куда залез!..

Поднял палку с железным крюком и замахнулся на Мурзилку:

– Пошла прочь отсюда!..

Но тут уже старый медведь обиделся. Зеленые глазки его вспыхнули злобой. Он поднялся на задние лапы, заревел и стал бить передними лапами по прутьям решетки.

– Ах, ты, старый шут!.. – проворчал сторож. – Заступается…

А молодой парень засмеялся:

– И то, дядя Ефим, защищает медведь собаку-то… Ну, дела!..

Мурзилка был очень рад: вот как за него заступаются… видели? Он так и юлил около своего защитника.

Пока медведь кушал свою порцию мяса, Мурзилка, – как ни быт голоден, почтительно сидел в сторонке и повизгивал. Знал, что во время еды зверя тревожить нельзя.

А когда медведь наелся, – Мурзилка осторожно подобрал обрывки мяса, поглодал кость, – и ладно…

Сторожа ушли, но вскоре вернулись к клетке в сопровождении заведывающего садом и его помощника.

Они подошли к клетке, остановились около и долго смотрели на странных друзей, качали головами и улыбались.

– Я про такой случаи недавно читал в английской газете, – сказал один, – и очень рад, что вижу это на самом деле… – Сильные животные часто заступаются за несчастных и забитых зверков.

А другой обратился к Ефиму и с улыбкой сказал:

– А что, Ефим, ведь собаку теперь оттуда не достанешь, не отдаст ее старик-медведь…

– Это вы правильно, – не отдаст нипочем, – усмехнулся Ефим. – Давеча я было замахнулся на него, – а он ка-ак бросится, ка-ак заревет на меня!..

Той порой медведь лежал врастяжку на полу клетки, а между лап у него примостился Мурзилка. И оба они равнодушно поглядывали на стоявших около клетки людей.