Текст книги "Ювенальная полиция"
Автор книги: Александр Фадеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Серых сдал оружие, амуницию, боеприпасы и стоял в раздумьях около шкафчика в раздевалке. Михаил кипел от возмущения. Вот ясно же, что Изместьева гнать надо из отряда! Любой может ошибиться, принять палку за ружье, совершить непоправимое, но здесь же очевидно, что никакой ошибки не было! Лейтенант целенаправленно стрелял в безоружного человека. И нисколько в этом не раскаивался! После этого весело разговаривал с внучкой над телом деда. Кстати, выживет ли бывший десантник?
Внезапно Мишка поймал себя на жгучем желании закурить. До дрожи, до опухших ушей и слюны, наполнившей рот в предвкушении ядовитого дыма. Серых воровато оглянулся – в раздевалке никого не было. Курение запретили еще пару лет назад на очередном витке борьбы за здоровье нации. Не всем, конечно, иначе бы народ пошел на баррикады. Полицейский, военный, любой другой госслужащий, замеченный с сигаретой, подлежал немедленному увольнению. Причем это относилось не только к рабочему времени, но и к частной жизни. Вышел собачку прогулять, задумался, закурил, попался на глаза вреднючей соседке с первого этажа, и все – на работу ушел сигнал от бдительной общественности. На следующее утро экстренный медосмотр, наличие никотина в организме, и привет от отдела кадров: форма 14-б или «Несоблюдение ограничений, связанных с исполнением государственной службы». С волчьим билетом за ограду.
Серых давно уже бросил курить обычные сигареты. Еще до службы в ЮП. Сейчас время от времени позволял себе насладиться электронной имитацией. Спасибо братьям-китайцам за столь полезное изобретение. Ни вони, ни дыма, а никотинчик в кровь поступает. Вот и сейчас Мишка, еще раз оглянувшись, пошарил в отсеке для головных уборов у самой стенки. Там за мягким подшлемником притаилась утеха слабовольных курильщиков – когда-то изящная металлическая сигара с пластмассовым мундштуком-картриджем. Сейчас краска облупилась, поверхность потускнела. Ожесточенная борьба с курением не пощадила и крошечный рынок табачных заменителей. Давно уже нет возможности прикупить новых жидкостей, аккумуляторов и атомайзеров[10] – приходится растягивать удовольствие, позволяя себе несколько затяжек в день.
Пощелкав кнопкой включения, Михаил с наслаждением втянул пары ядовитой жидкости с ароматом Латакия. Не то чтобы любимый вкус – просто последний бутылек остался именно с ним. Сделав еще две глубокие затяжки, Серых отключил гаджет и убрал обратно в маленький закуток верхнего отсека.
– Кхе, кхе, надымил тут, – произнес слева кто-то невидимый из-за дверцы шкафчика.
Холодея, Мишка с лязгом захлопнул дверцу и нос к носу столкнулся с Изместьевым.
– Как это? – пронеслось в голове. – Никого же не было, никто не входил, дверь в раздевалку не хлопала. Специально следил? Вот я попал!
– А ведь нам нельзя курить, – почти пропел Николай, копируя кого-то из поп-звезд, – нас за это будут бить.
– Ты обалдел, Серых?! – безо всякого перехода заорал лейтенант. – Погоны плечи натирают? Служить устал?
– Господин лейтенант, – залепетал Михаил, ненавидя себя за дрожь в голосе, – это же ненастоящие, электронные, вот сами посмотрите, – и, рывком распахнув дверцу, слепо зашарил в шкафчике, не отводя глаз от Изместьева.
– Да мне плевать! Кто-то должен по уставу жить, правильно оружие применять, а прапорщику Серых закон не писан! Захотел – покурил, захотел – водочкой размялся. Может, еще бабу в казарму приведешь?
– К-к-какую бабу? – от волнения он начал заикаться.
– Тебе виднее! – рявкнул Николай. – Нет никакой разницы: никотин в организме есть, значит, курил!
– Господин лейтенант! – Мишка уже чуть не плакал от бессилия. – Да я...
– Молчать! Отставить! – скомандовал Изместьев. – Вот видишь, Миша, как оно в жизни бывает? – продолжение фразы последовало внезапно мягко, буквально по-отечески, хотя Колян всего на три года старше. – Залез на броневичок, выступил, вскрыл, так сказать, недостатки, высветил пороки, а у самого-то рыльце в пуху! Что за двойные стандарты? Ты сам не святой, так что делай людям скидку и смотри снисходительно на их проступки.
Дружески потрепав прапорщика по плечу, лейтенант развернулся и зашагал к выходу из раздевалки, насвистывая на ходу что-то из классики. Серых растерянно хлопал глазами, переваривая резкий переход от грубого армейского пистона к задушевной беседе. Мыслей в голове крутилось множество. В тесно сплоченном коллективе он не делал особой тайны из своей слабости. Конечно, не дымил при всех открыто, но и не сильно прятался. При желании, Изместьев мог легко просчитать последовательность Мишкиных действий: поскандалил, психанул, покурил. Все логично. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы застать курильщика врасплох. Но зачем? Что сейчас делать? Одно ясно точно – рапорт теперь писать нельзя. Действительно, Ариец выразился верно: у самого рыльце в пушку. Он им: немотивированная стрельба, они: а Серых курит, курит, курит! Мишка с ненавистью взглянул на продукцию компании Joyetech[11], все еще зажатую в потном кулаке. Полицейский злобно бросил сигарету на пол и стал топать ногами. Тонкий металл моментально смялся под напором тяжелых ботинок, растеклась небольшая лужица табачной жидкости.
– Дурак, – выпустив пар, подумал Серых. – Она-то здесь причем? Вот я вляпался! Ой, подловил меня Ариец, ох и прижал, сволочь белокурая. Ладно, утро вечера мудренее, посмотрю завтра на поведение Петровича. Сразу станет ясно – сдал меня Изместьев или нет. Вот только не понятно, что хуже: сразу вылететь из ЮП, или ждать, когда Колюня соизволит настучать.
Михаил пришел домой мрачнее тучи, но жену грузить проблемами не стал. Та коротко взглянула на мужа, но с расспросами не полезла. Захочет – сам расскажет. Серых меланхолично жевал, молча слушая рассказ супруги о достижениях наследницы. «Она мои кредиты унаследует, вот и наследница», – частенько шутил прапорщик в компании сослуживцев. Ничего необычного дома не произошло: плохо ела в саду, разбросала игрушки и не хочет убирать, требует поиграть с ней, а маме некогда.
Дочь Михаил любил. Желанный долгожданный ребенок. Вот и сейчас, не смотря на усталость и тяжелые мысли, Серых опустился на пол рядом с наследницей. Та сосредоточенно раздевала куклу.
– Зачем?
– Папа, так лучше.
Мишка предпринял еще одну попытку:
– Она замерзнет.
– Папа! – дочь укоризненно посмотрела на глупого родителя. – Она же игрушечная!
Аргументы закончились. Вздохнув, Серых улегся на живот рядом с горкой солдатиков. Как и большинство мужчин, Михаил не любил играть в куклы. А вот морские пехотинцы – это да!
– А давай строевой смотр устроим?
Глаза наследницы загорелись, кукла забыта. Папа с дочкой сосредоточенно выстраивают зеленых китайских уродцев стройными шеренгами, выбирают командира, начинают парад и...
– Миша! – голос жены с порога комнаты врывается в игру. – Ты опять?! Ну сколько говорить: не надо из нашей дочери пацана делать. Сам не наигрался? Теперь с ней доигрываешь? Она же девочка!
– Мама, да мне же интересно, – не соглашается дочь. – Мы всегда с папой в солдатов играем. – Именно так: «солдатов», а не солдат или солдатиков.
Жена обреченно машет рукой и возвращается в кухню. Серых горестно вздыхает: у всех он сегодня не прав. Дочь внимательно смотрит на папу, потом обнимает за шею и шепчет в ухо: «Плохой день?» В груди у Михаила что-то сжалось, глаза защипало от нахлынувшей нежности и благодарности.
– Да нет, Анечка, все нормально.
– Папа! – строго сказала дочь. – Не ври мне. Нам в саду говорят, что тех, кто врет и плохо ест, юпа заберет.
– Кто?! – внезапный ужас понимания и страстное желание ошибиться смывают всю благость от дочкиной заботы. – Кто заберет? Что за юпа?
– Ну юпа! – ребенок поражается непонятливости отца. – Ну это те, кто деток у родителей забирает и увозит.
– Куда увозит? – растеряно спрашивает Михаил.
– В тюрьму. Нам Пашка на площадке рассказывал, что у них во дворе Сережку прямо с качели забрали. Он с мамой гулял, а его забрали. Мама плакала, кричала, а ее ударили, Сережку в машину с решетками посадили и увезли. А куда на машинах с решетками увозят? Только в тюрьму. Это вот юпа и была.
Горло перехватил нервный спазм. Серых с ужасом представил себе момент, что вот дочь подрастет и спросит: «Папа, а ты где по-настоящему работаешь?» Сейчас он отшучивается, что в специальной полиции, которая защищает деток, собачек и кошечек. Аню объяснение пока вполне устраивает. Жена рассказывала, что дочь с гордостью хвастается отцом, защитником детей и животных. А что будет через год или два? Когда придет осознание, что горячо любимый папа и есть та самая «юпа».
– Папа, а меня юпа не заберет? Я еще долго с вами буду? – в глазах ребенка надежда и... и страх?!
За спиной раздается тихий всхлип. Жена снова стоит в дверях кухни и трет подозрительно красные глаза.
– Господи, да что же у меня за работа такая, что собственная дочь ее боится?! – проносится в голове Михаила. – И у жены вон глаза на мокром месте. Ну я же не в гестапо работаю! Спасаю детей и... – и перед глазами встает заплаканное лицо маленькой Олечки, тело ее деда в разгромленном коридоре, кривая ухмылка Изместьева.
– Аня, ничего не бойся, – твердо говорит Серых. – Мы всегда будем с тобой. Правда, мама?
– Конечно, доченька, – жена опускается рядом на пол и уже не скрывает слез.
– Мама, почему ты плачешь? – дочь встревожилась, отпустила отца и подсела к матери.
– Все нормально, просто лук резала, вот и плачу.
Аня недоверчиво гримасничает, но тему не развивает. Обняв родителей, тоже начинает кукситься. Жена забирает наследницу на руки, кидает странный взгляд на мужа, уносит дочь умываться и чистить зубы перед сном. Михаил снова вздыхает. Не задался день, не задался.
Утро и вправду оказалось мудренее вечера. С проблемой надо переспать – эта истина подтвердилась в очередной раз. На службу Серых шагал бодрой целеустремленной рысью. Вчерашние события подернулись дымкой, решение созрело само собой. И черт с этим Изместьевым! Не будет Мишка трепать себе нервы будущими кознями лейтенанта. Будет день и будет пища. Настучит Петровичу? Плевать! Выгонят? Да бог с ним! Он – молодой здоровый парень, найдет, чем себя занять. Платят, правда, в ЮП хорошо, этого не отнять. Да проживут как-нибудь. Главное – дома все хорошо. Красавица жена, любящая дочь... что еще нужно, чтобы достойно встретить старость, если перефразировать известного киногероя. А рапорт Михаил писать не будет. Прошлая горячность растворилась бесследно. Кому это надо? Прапорщику Серых? Да вроде уже нет. Он с удивлением прокручивал события вчерашнего дня и не мог понять – чего его так зацепило? Ну, стрелял лейтенант в деда, так не убил же? Разве что ребенок... Теперь Олечке одна дорога – в детский дом номер один, что на улице Толстого. Печально, но что делать? Майор-пенсионер сам определил ее судьбу. Не выскочил бы на попечителей с ружьем, глядишь, все и обошлось бы. А теперь... Мишка мысленно махнул рукой – если рвать сердце чужими бедами, то так через годик на Свечной[12] свезут. С врачей пример надо брать, вот уж циники из циников. И ему бы так жить. Гаденькая позиция: у меня все хорошо, а проблемы посторонних пусть останутся проблемами посторонних. А как еще остаться нормальным на такой работе?
День прошел спокойно. Утром чистили оружие после вчерашней операции, потом ездили на полигон в Корнилово, бегали среди макетов домов, стреляли по мишеням в окнах, стараясь поразить противника с оружием, а не гражданское население. Снова чистка оружия, теоретические занятия, чтение приказов. Обычная повседневная рутина группы оперативного вмешательства. Серых, поздоровавшись с Изместьевым на утреннем разводе, больше с ним не пересекался. Приветствие вышло ровным, деловитым, обычным. Глянули друг другу в глаза, пожали руки и разошлись. После построения лейтенанта зачем-то вызвали в штаб, где он исчез на целый день. Ничего необычного в этом не было, такое случалось и ранее, так что Мишка дурного в голову не брал.
Солнце спряталось за домами, наступил вечер, по карнизам стучал нудный осенний дождик. Серых, размякший после ужина, лениво щелкал по каналам, пытаясь понять, чего хочет больше: спать или смотреть телевизор. Тревожный мотив песни «Наша служба и опасна и трудна» до основания разрушил семейную благость и душевное равновесие. Это заиграл сотовый телефон. Михаил вполголоса чертыхнулся и ответил на звонок:
– Слушаю.
– Мишка! – в ухо заорал Петя Гаврилов. – Они едут!
– Кто едет? – Серых инстинктивно отодвинул трубку, пытаясь спасти остатки слуха. – Куда едет? Да не ори ты так, я оглох совсем.
– Ленинцы едут! – Гаврилов, похоже, не слушал собеседника и продолжал надрываться. – Мы не поехали! Там Изместьев чего-то с безопасниками намутил, а мне командир позвонить приказал. А я вот только смог, раньше никак!
– Погоди, не тараторь. Ничего не понимаю. Причем здесь коллеги из Ленинского? Что Изместьев? Да по порядку расскажи, а то бред какой-то!
Было слышно, как Гаврилов сопит в трубку, собираясь с мыслями. Затем это чудо разродилось:
– Изместьев-то чего с утра в штаб свалил – настучал он на тебя. Заяву безопасникам написал, что ты нагло и вызывающее... короче, что курил ты в расположении. А тем уродам как раз одной палки за месяц не хватало по раскрываемости должностных. Вот они и в опеку сразу. А те за голову схватились – ювенал, а сам нарушает.
– Стой, – холодея, попросил Мишка, – связь-то какая? Ну, курил, так пусть со службы гонят. А опека-то причем? Ребенок тут как?
– Не перебивай – времени нет. Ты не врубаешься что ли? Мы и то с Грихой моментом въехали. Ты же сотрудник ЮП. Дискредитация, злостное нарушение и тэ де и тэ пэ с вытекающими. К нам требования выше: какое имеешь право у других детей отбирать, если сам при дочке куришь.
– Да Аня меня отродясь курящим не видела! – взревел Серых. – И не сигарета это, а имитатор электронный! Причем здесь...
– На опеку только не ори – они этого не любят, – перебил Петя. – Ты слушай, слушай. Короче, опека постановила ребенка изъять до выяснения, а Изместьев рад стараться – сразу к Петровичу, мол, дай мне группу, сам с паршивой овцой разберусь.
Мишка вдруг понял две вещи: он давно не дышит и рядом стоит жена с дочкой на руках, а ведь гавриловский голос из старенькой трубки разносится по всей комнате...
– И что Сеглов? – последними молекулами воздуха выдохнул Серых.
– Послал. Говорит, типа, ты сам тему нарыл, вот и езжай один. Наши не поедут.
– А Изместьев? – Откуда еще взялся воздух в легких?
– В Ленинский[13] поехал, оттуда группу взял. Командир как это узнал, так мне говорит – звони, а то его самого безопасники слушают. Я пока твой номер нашел, пока из конторы во двор срулил, так сразу и позвонил.
– Петя, а что мне делать-то? – выдавил из себя Михаил.
– А... а... а не знаю, – удивился Гаврилов, – командир на этот счет ничего не говорил. Просто сказал позвонить и все.
– Ясно. Спасибо. – Серых нажал «отбой» и первый раз за время разговора посмотрел в глаза жене.
И там тоже не увидел ответа на свой вопрос. Затем Мишка метнулся к окну. Во двор уже въезжал знакомый бронированный автобус коллег из отдела ЮП Ленинского РОВД. Следом тащилась «Скорая». Опера из дружественного отдела не областная ГОВ, конечно, но стрелять умеют. Действуют решительно и грамотно – прапорщик Серых как-то участвовал в совместной операции.
Небеса ни разверзлись, гром ни грянул, молния ни сверкнула. Навалилась апатия. Времени нет, выхода нет, спасения нет. Лишь одинокая мысль ходит по кругу: чужие беды далеко говоришь, дома все хорошо говоришь, ну-ну.
– Папа, меня юпа приехала забирать? – дочкин голосок обрушил плотину нерешительности.
– Обойдутся! – рявкнул Серых. – Жена! Дочь, деньги, документы в руки и на пятый этаж к Лидии Павловне. Пешком! Никакого лифта.
– А ты?!
– Я? А я здесь их подожду.
– Миша! Нет!!!
– Иди!
Жена суетливо шарила по полкам в поисках паспорта и кредиток. Дочь сосредоточенно заворачивала в старую бабушкину шаль любимую куклу с разрисованной чернилами рожицей. Михаил задумчиво смотрел на сейф, хранящий в себе (о ирония судьбы!) карабин «Сайга».
Время сделало круг и вернулось в исходную точку.
[1] P A S G T – англ. Personnel Armor System for Ground Troops – система индивидуальной бронезащиты сухопутных войск) – бронезащитный комплект в составе бронежилета и бронешлема. PASGT был принят на вооружение сухопутных войск США в 1980 году и официально состоял на вооружении до 2003 года. Шлемы и бронежилеты PAGST до настоящего времени состоят на вооружении ряда стран-союзников США и используются американскими частными военными и охранными компаниями. (Источник – Википедия)
[2] ЮП (ювенальная полиция) – ЮП МВД РФ, подразделение Министерства внутренних Дел РФ. Создана указом президента в 2015 году после принятия Федерального закона № 210-ФЗ «О защите детства».
[3] О т д е л в ы п у с к н и к о в – структура в Областном государственном казенном учреждении «Центр занятости населения города Томска», контролирующая выполнение федерального закона № 3410-ФЗ «О трудоустройстве выпускников».
[4] Местное название здания администрации области.
[5]Внутренняя инструкция «Методика взаимодействия подразделений ЮП МВД РФ с органами опеки» статья 7, пункт 3, «В случае если одним из родителей ребенка, оказавшегося в трудной жизненной ситуации, является действующий (бывший) военнослужащий, к процедуре первого контакта в обязательном порядке привлекать сотрудников группы оперативного вмешательства».
[6] M P – 5 – 9мм пистолет-пулемёт Heckler & Koch MP5
[7] «К о р д» – станковый пулемёт с ленточным питанием под патрон 12,7×108 мм, разработан на ОАО «Завод им. В.А. Дегтярева».
[8] 5 ооп – отдельный оперативный полк (в/ч 3500) – полк оперативного назначения Особенность полка являлось то обстоятельство, что, согласно боевому расписанию, в случае угрозы захвата власти внутри страны, захвата столицы противником, независимо от задач, которые будут поставлены дивизии, полк брал под охрану и оборону здание ЦК КПСС, который в то время, фактически являлся носителем высшей власти в стране. По материалам Википедии.
[9] К о р к о р а н (Corcoran) – американские армейские ботинки с высоким берцем.
[10] А т о м а й з е р – основная часть электронной сигареты. Служит для испарения попадающей на него никотиновой жидкости и создания эффекта курения.
[11] J o y e t e c h – китайская компания по производству электронных сигарет и комплектующих к ним.
[12] С в е ч н о й – местное название ОГБУЗ «Томская клиническая психиатрическая больница»
[13] Отдел полиции № 2 (по обслуживанию внутригородской территории Ленинский район г. Томска)
