Текст книги "Из ниоткуда в никуда"

Автор книги: Александр Бушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Излагали мне крайне скупо, – сказал Сварог. – Потому что мало что про нее помнят.

– Это точно. Мало. Но кое-что помнят все же, – Грельфи значительно подняла палец: – Я тебе хоть головой, хоть чем угодно поклянусь: на того, кто владеет Древним Ветром, ничегоне действует. Ничего,соображаешь? Ни магия, ни, прости за выражение, техника. Никакая. Почему так, я не знаю и никто не знает. Но – не действует. Так что можешь смело ее выпускать. Ничегона нее не подействует, будь этих «хваталок» или чего-то другого хоть сотня. Янка, правда, сама до сих пор плохо представляет, чем владеет, и умеет пользоваться лишь крохотной долей… но сути дела это не меняет. Коли уж она вся пронизанаДревним Ветром, в каждой капельке крови, в каждом волоске, в каждой той самой… не помню, как это называется по-ученому. В каждой частичке тела. И начни она всерьез осваивать все, что в ней заложено… Эх… – старуха помотала головой, не находя слов. – Вы бы все такое увидели… Только она не хочет. Ей и так хорошо. Пользуется иногда вершками, а с головойуходить не хочет.

– Может, это и правильно? – тихо спросил Сварог.

– Ну не знаю, не знаю… – Грельфи мечтательно уставилась в потолок. – Мне бы хоть частичку… Эх… Помнишь, как-то сидели с отцом Алкесом, и он вспоминал, что я по юной глупости хотела продать запеченного с потрохами гуся на перекрестке дорог сам понимаешь кому?

– Припоминаю что-то.

– А это, между прочим, была вовсе не юная глупость, – сказала Грельфи почти шепотом, наклонившись к нему через стол. – Знаешь, чего я тогда хотела? Хоть кусочек Древнего Ветра. И он ведь пришел, уж я-то знала, как «продавать гуся», все в точности выполнила. Только едва онуслышал, что мне нужно, перекорежился весь, закорячился и в землю ушел. Тогда я и поняла, что Древний Ветер – не черная магия, а что-то совсем другое… В общем, ты за нее не бойся нисколечко. И любое заклинание, и любой фортель вашей техники… Так что нечего ее там держать, как в тюрьме. Никтоу нее никогда ничего не украдет. Потому как – Древний Ветер… Неуязвимая она у тебя. А ты, дурная голова, уж прости между своими, и не понял, что за девушка тебе досталась. Единственная в мире владелица Древнего Ветра…

– Подожди, – сказал Сварог. – А как же та история на Сильване? Когда ей было двенадцать? Уж ты-то должна помнить…

Грельфи фыркнула:

– А еще толкуют со всех сторон: великого, мол, ума король Сварог… Тогдана нее ни магией, не техникой не действовали – дурили голову чисто словесно.И созданием соответствующей обстановки. Соображаешь, в чем тут разница? То-то… Чего ты хочешь, двенадцать лет было девчонке. Это сейчас ей никакой пройдоха голову не задурит. В общем, держать ее в Хелльстаде совершенно незачем. В любой момент можешь выпустить.

– Грельфи, – сказал Сварог негромко, холодно, наклонившись вперед. – Если что, головой отвечаешь…

– Отвечаю, – сказала старуха тихо и серьезно. – Потому что точно знаю: от Древнего Ветра все отлетит, как горох от стенки. Уж ты поверь…

…Статс-секретарь, распахнув золоченую половинку двери малого кабинета, бесстрастно доложил:

– Ваше величество, графиня Дино…

Сварог кивнул, и секретарь отступил на шаг, пропуская Маргилену, после чего бесшумно прикрыл за собой дверь. Встав и обойдя стол, Сварог остановился перед ней, и она низко присела в церемонном поклоне, ничуть не изменившаяся за последние годы, что они не виделись: светловолосая и сероглазая, очаровательная – и все такая же легкомысленная и ветреная на вид, и ее глаза пуританин по-прежнему назвал бы бесстыжими, а поэт – игривыми… Сварог прислушался к себе, но не испытал и тени умиленной ностальгии по прежним временам и прежним приключениям – как-то это у него не работало, совершенно… Во всяком случае, крайне редко срабатывало, но безусловно не сейчас.

– Прошу вас, графиня, – сказал он, придвигая Маргилене кресло высшего разряда. Вновь занял свое место.

Маргилена села, как школьница в классе, даже не сделав попытки положить ногу на ногу. Ее очаровательное личико было серьезным, а взгляд – пытливым: ну конечно, она просто-напросто гадала, как теперьследует с ним держаться. За все эти годы Сварог видел ее раза три, во дворце, на торжественных приемах, издали. Но о том, что образ жизни она ведет прежний,знал прекрасно – трудами незаменимого Интагара.

«Черт знает чем приходится заниматься, – подумал он сердито, – но никуда не денешься…»

– Маргилена… – сказал он.

– Да, ваше величество? – произнесла она, глядя так же серьезно и настороженно.

Сварог усмехнулся:

– В кабинете прямо-таки чувствуется тягостная неловкость… Верно? По-моему, мы когда-то были на «ты». Почему бы не держаться, как прежде? С той же непринужденностью?

Она впервые улыбнулась прежней улыбкой – лукавой и не глупой:

– Всякое бывает. Иногда люди очень меняются, достигнув… высот. Я, правда, могу держаться, как прежде?

– Конечно, – сказал Сварог. – Мне бы того очень хотелось.

– Ты велишь подать кофе или вина, и мы будем вспоминать старые добрые времена?

– Вот уж на что у меня нет никакой охоты, – признался Сварог.

Она вздохнула с несомненным облегчением:

– Вот и славно. У меня тоже нет привычки смотреть назад. Что-то было красиво, что-то просто прелестно, но оно – ушло…Значит, ты не изменился, правда?

– Для старых знакомых, думаю, нисколечко.

– И с тобой можно говорить так же непринужденно, как в прежние времена?

– Ну да.

– Просто прекрасно, – сказала прежняя Маргилена. – Знаешь, чего я все это время боялась?

– Ну откуда?

– Что ты захочешь возобновить прежниеотношения, – сказала она, потупясь с наигранным лукавством. – Я бы тогда оказалась в чертовски сложном положении. Ты как-никак король, а королям отказывать просто не принято… но я никогда не смотрю назад. Ни разу не возвращалась ни к одному из прежних любовников. Вот не могу, и все. Натура такая, – она глянула чуть настороженно. – Ты, случаем, не собираешься предложить…

– Не беспокойся, – сказал Сварог. – Что было – то прошло.

– Ох… – вздохнула она облегченно. – Я тебя обожаю, вернее подданной у тебя нет…

– Ловлю на слове.

– Ты о чем?

– Чуть погодя, – сказал Сварог. – Я слышал, у тебя все по-прежнему?

– Я о тебе слышала и более интересные вещи, – сказала Маргилена с очаровательной улыбкой. – Иные сплетни императорского двора и до нас долетают…

– Ну, как-то так получилось… – сказал он, и глазом не моргнув.

– А Мара?

– Самое смешное, что они отлично уживаются, – сказал Сварог.

– Ну, тебе всегда везло на женщин. На меня в том числе, – она мечтательно улыбнулась. – Знаешь, я не люблю вспоминать прошлое, но иногда что-то вроде гордости чувствую: я была любовницей нынешнего великого короля Сварога, когда он… – Маргилена глянула настороженно. – Или тебе, как некоторым, неприятно вспоминать о такомпрошлом?

– Ну что ты, – усмехнулся Сварог. – Наоборот, так даже забавнее: вспоминать себя бесприютным бродягой, за которым, полное впечатление, гонится весь белый свет…

– Вот и хорошо, – вздохнула Маргилена облегченно. – Нет, правда, я иногда вспоминаю, как ты у меня прятался, гонимый и бесприютный… Я никому никогда не рассказывала, ты не думай, – и уставилась на него не без уважения. – И как это ты ухитрился столько наворотить…

– Сам удивляюсь, – хмыкнул Сварог. – Как-то само собой подворачивается – не то, так это…

Он никак не мог перейти к серьезномуразговору, для которого ее и вызвал, – и немного злился на себя. Очень уж тема щекотливая…

– Значит, живется тебе по-прежнему весело? – спросил он.

– Ну конечно, – безмятежно ответила Маргилена. – Правда, с некоторых пор стало самую чуточку скучнее: мне почему-то больше ничего не поручает восьмой департамент, не хватает приключений и интриг…

– Постараюсь что-нибудь придумать, – сказал Сварог. – Есть одна миссия на Сильване, как для тебя созданная… А пока что… Маргилена, у меня к тебе очень серьезный разговор.

– Да?

– Щекотливый разговор, – сказал Сварог. – В жизни бы не подумал, что придется такой вести, но нет у меня другого выхода…

– Ты меня заинтриговал, – улыбнулась Маргилена. – Умираю от любопытства… Долго ты намерен меня томить? Я же, если ты помнишь, любопытна, как десять министров тайной полиции…

– Тебе все это определенно не понравится, – сказал Сварог. – Всерьез предполагаю, что не понравится. Но нет у меня другого выхода… Ну, ладно! – воскликнул он, решившись. – Речь пойдет о тебе… точнее, о твоем муже. У вас ведь все по-прежнему? Две ночи любви в месяц… а иногда, если ты закапризничаешь, то всего одна…

– А иногда и ни одной, – с лукавым блеском в глазах сказала Маргилена. – Когда я бываю очень уж… занята.

– Ну да, я помню, – сказал Сварог. Теперь, когда дело сдвинулось, ему стало как-то легче. – Сапоги любовников валяются в коридоре у дверей твоей спальни… Любовники с тобой непринужденно завтракают в главной столовой, вежливо раскланиваясь с вошедшим мужем… И все такое прочее…

– Ага, – сказала Маргилена без тени смущения. – Все, как в прежние времена. Такая уж у меня живая и непосредственная натура. А ондавно смирился.

– Думаешь, он не переживает?

Маргилена на минутку призадумалась.

– Ну, вообще-то… – протянула она без всякого раскаяния. – Мне думается, иногда все же переживает чуточку…

– Я бы не определил это как «чуточку», – сказал Сварог. – С тех пор, как он стал главой Казначейства и мы часто общаемся, я успелк нему присмотреться. Он переживает всерьез и постоянно. Хотя старательно это скрывает. Ну, у меня есть кое-какие возможности, каких нет у обычного человека, и я вижу, чувствую…

– Честное слово, я не понимаю, к чему весь этот разговор… – пожала она точеными обнаженными плечами.

– Он мне просто необходим как министр финансов, – сказал Сварог. – Пожалуй, он лучший финансист королевства, один из лучших финансистов Талара… Великолепный мастер своего дела.

Маргилена сделала капризную гримаску:

– Вот эта сторона его жизни меня не интересует совершенно. По-моему, нет ничего на свете скучнее финансов. Нет, конечно, я, как примерная жена, рада, что он сделал у тебя такую карьеру… Но слово «финансы» на меня нагоняет смертную тоску.

– Признаюсь откровенно, на меня тоже, – сказал Сварог. – Но, в отличие от тебя, я долженэтим заниматься. Так вот… Как бы охарактеризовать ситуацию поточнее… Он тебя любит по-настоящему и никого, кроме тебя, не хочет.

– Ой, да я знаю, – досадливо отмахнулась Маргилена. – Набила особняк смазливыми служанками, назначила неплохое вознаграждение той, что все же сумеет затащить его в постель, приглашаю в гости самых красивых и беспутных подруг, оставляю с ними наедине… Я же не чудовище, я понимаю, что мужчине необходима женщина. Но зачем же форменным образом подвигаться умом на мне? Это даже как-то и противоестественно, мне кажется… И ничего не могу с ним поделать. Подавай ему меня…

– Человек тебя любит.

– Откровенно говоря, мне от этой любви никакой радости. Одни неудобства и тоска, эти две ночи в месяц – такая беспросветность… Ты хоть знаешь, что он признает только две позиции, а все остальное считает извращением? Ты хоть знаешь, что он вбил себе в голову, будто «игра на флейте любви» унижает женщину? – она яростно фыркнула. – Да нисколечко это меня не унижает, наоборот, мне нравится… – она бросила на Сварога лукавый взгляд. – Сам должен помнить… И еще он мне спину царапает! И всегда выключает лампу, потому что заниматься любовью при свете – это опять-таки разврат… Знал бы ты, каково мне с ним приходится! Каждый раз в спальню идешь, как на пытку… – она посмотрела вопросительно: – А почему вдруг ты завел разговор именно об этом?

– Потому что я – король, – со вздохом сказал Сварог. – А он – лучший финансист страны. И мне просто необходимо, чтобы он работал идеально, в полную силу. Но он не может. Именно потому, что всерьез и постоянно угнетен вашими отношениями. А это, рассуждая с позиций не чувств, а голого практицизма, наносит нешуточный вред государственным делам, королевству, мне… И я твердо намерен исправить положение.

– Интересно, каким образом? – прищурилась Маргилена.

– Давай-ка забудем на минутку обо всем прошлом, – сказал Сварог должным голосом. – Сейчас перед тобой сидит король, и только король. Который в любую минуту может сказать любому из своих подданных: «Такова моя королевская воля». А добрый подданный королевской воле не смеет противиться…

– Чего ты от меня хочешь? – спросила она, насупившись.

– Вот это уже насквозь деловой разговор, – сказал Сварог. – Я хочу, чтобы ты перестала приводить любовников домой, чтобы твой муж никогда с ними не пересекался. Подыщи себе уютный домик для подобных встреч, если хочешь, целый особняк… если хочешь, это сделают мои люди и платить за все будет казна, у тайной полиции богатые фонды… Далее. Я хочу, чтобы ты с ним проводила четыре ночи в месяц, и никогда не отлынивала, не пропускала этих дней, чтобы ты… Ну, мы люди взрослые и опытные, так что будем называть вещи своими именами: я хочу, чтобы ты старалась изо всех сил, и он каждую ночь чувствовал бы себя на седьмом небе. Такова моя королевская воля. Я хочу, чтобы твой муж был весел, доволен и радовался жизни. Понятно?

Маргилена уставилась на него ошеломленно:

– Но ты же не всерьез…

– Я совершенно серьезен, – сказал Сварог с королевским металлом в голосе. – Положение нужно исправить, и я его исправлю. Повторяю: такова моя королевская воля. Все, о чем я говорил, ты будешь выполнять самым скрупулезным образом. Иначе… Уж извини, я сейчас не человек, я король. Иначе… Нет, я не собираюсь тебя пугать ни опалой, ни отлучением от дворца, – он натянуто улыбнулся. – В первую очередь оттого, что это опять-таки не лучшим образом скажется на твоем муже. Я сделаю изящнее. Для обычного человека это, может, и подлость, а для короля – рабочие будни… Так вот, тайная полиция в два счета и мастерски распустит слух, что ты – моя любовница, и я чертовски ревнив. Для полного правдоподобия с парочкой твоих последних любовников и в самом деле приключится… что-нибудь крайне нехорошее. Но тут уж ты будешь виновата, а не я – коли уж не желаешь выполнять мою волю. Чем все это кончится? Все потенциальные кандидаты в любовники будут от тебя шарахаться, словно от адского пламени… И очень быстро у тебя останется один-единственный мужчина в жизни – законный муж… А теперь подумай, ты ведь умница, уж я-то тебя знаю… По-моему, гораздо выгоднее принять мое предложение, чем отказать… Как, Маргилена?

– Ты скотина, – выпалила Маргилена. – Делай со мной что хочешь, но ты скотина…

– Я король, – сказал Сварог не без грусти. – И поэтому любые ругательства в мой адрес бесполезны и бессмысленны. Маргилена, я не могу быть ни скотиной, ни мерзавцем, когда занимаюсь государственными делами и думаю о благе королевства…

Маргилена смотрела на него, словно обиженный ребенок. Она не плакала, но на ресницах поблескивали слезинки. Сварогу было ее по-настоящему жаль, но он старательно гнал это чувство – он был король…

– Ты не представляешь, каково мне будет… – она не всхлипывала, просто пару раз хлюпнула носом.

Сварог встал, подошел к ней, погладил по щеке и сказал насколько мог убедительнее:

– Маргилена, милая, это не моя прихоть, а государственная необходимость. Ну, постарайся уж как-нибудь потерпеть. Четыре ночи в месяц… Сними ожерелье. Ну?

Она, насупясь, расстегнула застежку, осведомившись вяло:

– А тут какие государственные интересы?

– Да просто хочу сделать тебе подарок, – сказал Сварог.

И положил ей в руку ожерелье из вентордеранского сундука – с рубинами, каких, пожалуй, не имелось ни у одной придворной дамы. Ага, природа взяла свое, Маргилена, как бы ни была обижена и расстроена, завороженно уставилась на изящнейший образчик искусства давным-давно ушедших из этого мира ювелиров. Медленно застегнула на шее, встала, подошла к зеркалу и стала себя разглядывать с таким выражением, что Сварог понял: поединок выигран.

– Нравится? – спросил он, подойдя сзади.

– Покажи мне женщину, которой это не понравится…

– В подобных безделушках недостатка у тебя не будет, – сказал Сварог. – Нужно же как-то компенсировать тебе все неудобства… Мало того. Я тебя сделаю фрейлиной хелльстадской королевы. Очень скоро. Все твои недоброжелательницы и соперницы при дворе умрут от зависти.

– Но в Хелльстаде нет никакой королевы… – сказала она отрешенно.

– Скоро будет, – сказал Сварог, с радостью убедившись, что слезинки с ресниц она сморгнула, а новых так и не появилось. – И первый же знак фрейлины – твой. Хочешь, я приглашу тебя на свадьбу? Там великолепный замок… И компания избранная. Точно, все умрут от зависти…

– Мара?

– Там увидишь, – сказал Сварог, почувствовав легкую неловкость. – Ну как, мы договорились? Маргилена, у тебя будет все, что захочешь… А от тебя требуются сущие пустяки – чтобы ончетыре раза в месяц был на седьмом небе. Ну, и все остальное, о чем я говорил.

– Это черт знает что, – сказала Маргилена сварливо, с бледной, но улыбкой. – Из меня делают проститутку, которой платят за то, что она спит с собственным мужем. Ситуация… Даже названия не подберешь.

– Не надо такого трагизма, – сказал Сварог. – Всего лишь уговорили почаще выполнять супружеские обязанности… Мы договорились? Можешь дать слово?

– Даю, – пробурчала она, поправляя ожерелье. Подняла лицо к Сварогу, улыбаясь чуть сердито, но уж никак не тоскливо. – И все-таки ты скотина…

Сварог развел руками:

– Я король, Маргилена. К великому моему сожалению…

– Но на свадьбу ты меня непременно пригласишь.

– Непременно.

Маргилена глянула лукаво, став почти совершенно прежней:

– А ничего, если я попытаюсь его развратить?

– Валяй, – сказал он.

– Ты, конечно, скотина… Но, с другой стороны, из всего этого можно сделать очередное веселое приключение. Развратить собственного непроходимо унылого мужа и сделать его хорошим любовником.

– Вряд ли у тебя получится, – со вздохом сказал Сварог (как легко догадаться, исключительно подначки ради).

И рассчитал все правильно: Маргилена, уже забыв о только что пережитых печалях, прямо-таки взвилась от возмущения:

– У меня?!Да я просто никогда не бралась за него всерьез! Да он у меня «шмеля в бутоне розы» будет делать!

Глядя на ее азартное личико, Сварог облегченно вздохнул про себя: ну вот, кажется, получилось…

Глава V
СЮРПРИЗЫ И ТАЙНЫ

В Латерану Арталетта прилетела на самолете – точности ради, на одной из замаскированных под самолеты виман. Канцлер на многое смотрел сквозь пальцы, но Сварог все же старался не особенно зарываться. Однако «самолеты» не один он использовал – они были у Мары, у Арталетты, у Старой Матушки, а еще четыре в распоряжении конторы Интагара. Так гораздо быстрее перемещаться по Харуму в случае срочных дел… Свою он водил сам, Мара тоже – ну, а на всех остальных имелись надежные пилоты из его личной дружины (вот теперьона оказалась как нельзя более кстати).

Когда Арталетта вошла, он поднялся навстречу, сказал:

– Извини, что я тебя не встретил, бумаг куча привалила…

На ней был не мундир, а самое обыкновенное, вишневого цвета платье – значит, прилетела не с официальным визитом в качестве наместницы Ронеро, а совершенно частным образом. Предупредив по ташу чуть ли не в последний момент, что вскоре вылетает. Хорошо еще, что он был не за облаками, а в Латеране, подписывал кучу бумаг, ставил печати – одобрял и запрещал, награждал и разжаловал, повышал и отправлял в отставку…

– Пустяки, – сказала она. – Ты и не обязан меня встречать. Кто ты, и кто я…

– Ты не просто наместница, – сказал Сварог, с удовольствием потягиваясь (всю гору бумаг перелопатил, осталось с полдюжины пустяковых). – Ты еще и очаровательная девушка, так что долг любого галантного кавалера…

Он сбился с шутливого тона, а там и вовсе замолчал, приглядевшись к девушке внимательнее. Лицо у нее было нехорошее – усталое, осунувшееся, едва ли не испуганное. Положительно, там в Ронеро, что-то произошло…

– Что случилось? – спросил он уже совсем серьезно, подойдя к ней вплотную. – Надеюсь, не заговор, не переворот, не пришлось же тебе срочно бежать? Интагар никаких переворотов не допустит, а заговоры, как орешки, щелкает…

Придвинувшись к нему совсем близко, едва ли не прижавшись, Арталетта шепотом спросила на ухо:

– Есть место, где нас точно не подслушают?

Отстранилась, сначала указательным и средним пальцами изобразила ножки бегущего человека, потом большим и указательным отмерила то ли длину мизинца… То ли рост токерета. Ах, вот оно что…

– Садись, – сказал Сварог. – Здесьможно говорить совершенно открыто. О чем угодно и о ком угодно. Принял меры…

Так и было. В свое время ему пришло в голову, что токереты, чем черт не шутит, могут поселиться и в огромном Латеранском дворце, где для них найдется масса укрытий. И уж конечно, не просто так поселиться, в результате квартирного кризиса, а чтобы попытаться сунуть нос в его бумаги или компьютер – на их месте он так бы и поступил. Тем более что один из ночных часовых, охранявших хозяйство Интагара, две недели назад клялся и божился, что видел в полутемном коридоре промелькнувшую тень, более всего похожую на крохотного человечка.

Именно тогда Сварог и спохватился. И его кабинет, и те комнаты Интагара, где хранились секретные бумаги, были закутанызащитным полем, которое не всяким оружием ларов и возьмешь, что уж там говорить о токеретах. Генератор поля – машинка небольшая и простая в обращении, как плоскогубцы, у ларов детишки их частенько используют вместо клеток для домашних зверюшек. Он собирался предпринять еще кое-что, а также снабдить генераторами кое-какие хранилища секретных бумаг в других королевствах, но текучка заела, отложил на денек-другой…

– У тебя найдется что-нибудь выпить? – спросила Арталетта усталым, тусклым голосом.

– У короля да не найдется… – усмехнулся Сварог. – Вина или покрепче?

– Можно и покрепче.

Он достал из шкафчика бутылку келимаса, стопки, блюдечки с нарезанными сушеными фруктами. Сам чуточку пригубил, исключительно за компанию, а вот Арталетта свою стопку опрокинула одним духом. И сказала просто, без всякой аффектации, даже волнения:

– У меня во дворце объявились токереты.

– Так… – сказал Сварог. – Лаконично, по порядку и с самого начала.

И, стараясь, чтобы это получилось как можно более небрежно, нажал не самую заметную из множества кнопок на золотой пластине у края стола.

Не прошло и минуты, Арталетта еще ни слова сказать не успела, а в кабинете бесшумно объявился Интагар, присел в уголке, предварительно низко поклонившись Арталетте. Она держалась спокойно – не увидела в этом визите ничего удивительного.

– У герцогини во дворце объявились токереты, Интагар, – сказал Сварог. – Такие дела. Итак?

Расстегнув кожаную сумочку, украшенную жемчугом и золотыми финтифлюшками, самую новомодную (женщина остается женщиной, даже если она генерал гвардии), Арталетта вынула небольшой замшевый мешочек, развязала тесемку и, держа краешек над самым столом, перевернула. Что-то тоненько, мелодично зазвенело, рассыпаясь по темному полированному дереву.

Сварог присмотрелся, жестом подозвал Интагара, и тот тоже склонился над столом. Там лежали шесть крохотных, блестящих мечей с длинными рукоятями, длиной чуть поменьше мизинца. Для человека – безделушка, для токерета – отличное боевое оружие, двуручный меч. Которым, между прочим, нетрудно добраться до сонной артерии спящего обычногочеловека…

Сварог кончиками ногтей осторожно взял один за эфес, поднес к глазам, повертел. Безусловно, настоящий, из хорошей стали. Легонько черкнул лезвием по обложке лежавшего тут же очередного статистического сборника (черт знает что приходится королю перелопачивать), и там остался глубокий порез – лезвие отточено до бритвенной остроты…

Поднял на Арталетту вопросительный взгляд.

– Вчера утром обнаружились у меня в спальне, – сказала она, не дожидаясь прямого вопроса. – Были воткнуты аккуратным рядком у края постели. Только они, и больше ничего, – и бледно улыбнулась. – Они не хотели меня убить. Если бы хотели, меня бы уже на свете не было…

– Пожалуй… – проворчал Сварог. – Просто деликатненько продемонстрировали, какие они проворные, и могут пролезть в любую щель…

– Примерно так он и сказал. Только в более дипломатической форме. Тот токерет, что пришел ко мне днем.

Сварог, конечно же, не стал заламывать руки и театрально восклицать: «Токерет?!» Он просто сказал:

– Рассказывай.

Арталетта вновь раскрыла сумочку:

– Примерно в полдень к гвардейцам у парадного входа подошел человек и попросил передать мне этот конверт. Его, конечно, сначала должным образом исследовали ваши люди, Интагар, я хорошо помню – указания короля – не обнаружили ни магии, ни ядов, я прочитала… и велела позвать его ко мне.

Сварог повертел конверт – самый обыкновенный, из хорошей белой бумаги, такие обычно сотнями заказывают дворяне и отдают типографщикам отпечатать свой герб. На этомне было ни герба, ни единой надписи. Разломанная светло-коричневая сургучная печать – насколько можно рассмотреть и угадать, прежде припечатанная чем-то вроде перстня с дворянским гербом, но она изрядно раскрошилась, и герб уже не разглядеть толком. Внутри…

А внутри лежала самая обыкновенная визитная карточка, выдержанная именно в том хорошем вкусе, что присуще настоящему, старому дворянству: никаких излюбленных нуворишами жирных золотых разводов и прочей безвкусицы, плотная белая бумага с тоненькими сиреневыми прожилками (Сварог что-то не помнил такой бумаги), узенький золотой обрез, вверху изображен герб – опять-таки, согласно хорошему вкусу, не здоровенный, а довольно маленький, так что не сразу и различишь детали: дотир разделен горизонтально на две равных части, в верхней – якорь, который обвила то ли змея, то ли мифологическое морское чудище, какими их рисовали в старину внизу – три кольца в ряд. Вроде бы ничего особенно странного, при всех своих скудных познаниях в геральдике Сварог все же знал оба символа, потому что они встречались на гербах практически во всех королевствах. Но вот надпись!

Альтерат Лог Дерег

Барон

ТОР-ПОЛКОВНИК

Клорена, Токеранг

– Ну что ж, – сказал Сварог, передав карточку Интагару. – Дурацкой шуткой это оказаться никак не могло, потому что по пальцам можно пересчитать людей, знающих, что такое Клорена и Токеранг… К тому же мечи…

– Вот и я именно так рассудила, когда решила его позвать, – сказала Арталетта. – Вошел… самый обыкновенный человек, обычного роста, обычной внешности, лет тридцати, даже симпатичный, одет, как дворянин, держится с уверенностью человека из общества, чувствуется военная выправка… – она досадливо поморщилась. – И все же он был какой-то другой. – Прикусила нижнюю губку, встряхнула сжатыми кулачками. – Я просто-напросто не могу подыскать слова, чтобы объяснить, чем он от нас отличается… Но он какой-то другой…Ну, вот другой, и все! Вроде бы самый обычный человек, но другой…

– Не будем ломать голову над тем, чего пока понять не можем, – мягко сказал Сварог. – Он другой. Этого достаточно. Итак?

– Когда я прочитала карточку, сначала хотела позвать охрану, – сказала Арталетта. – Вы бы на моем месте тоже об этом в первую очередь подумали? Явный, настоящий, живой токерет, которого можно допросить…

– Да, я бы тоже… – сказал Сварог (и Интагар согласно кивнул).

– Вот только они наверняка такой оборот дела предусмотрели, – горько улыбнулась Арталетта. – Я не успела слова сказать, потянуться к звонку, как он самым вежливым тоном истого дипломата предупредил: брать его в плен бесполезно, потому что ему впрыснут быстродействующий яд. Если через полчаса он не получит противоядие, умрет в секунды – ну, а уж полчаса-то он под пытками продержаться сможет… Сволочь, – сказала она не без уважения. – Изящно придумано. Я почему-то не сомневаюсь, что все так и обстояло, как он говорил…

Сам Сварог тоже нисколечко не сомневался, что именно так и обстояло. Он прекрасно помнил Фиарнолл, потайную гавань и каменное лицо офицера, через секунду взорвавшего все – и гавань, и лодку, и сотоварищей по экипажу, и себя самого… С-самураи, мать их… Выдумщики…

– Я почему-то верила, что так и есть… – словно извиняясь, сказала Арталетта.

– Никто тебя не виноватит, – отмахнулся Сварог. – Лично я просто уверен, что он говорит правду, я с ними немного общался… Что дальше?

– Дальше… – протянула Арталетта. – Он вежливо осведомился, нашла ли я мечи. Я сказала, что нашла. Он сказал, что я никоим образом не должна расценивать это как угрозу мне, что это совсем другое… Сейчас… Я запомнила дословно, это, всего-навсего, прекрасная герцогиня, иллюстрация одного философского учения, о котором вы, конечно же, не слышали. Небольшое напоминание о бренности бытия, о том, как тонка нить, на которой висит человеческая жизнь… Я плюнула на дипломатию и прямо спросила: что ему нужно? Он вместо конкретного ответа вновь вывалил на меня кучу витиеватых дипломатических фраз. Они вовсе не питают к нам, верхним, враждебных намерений, не хотят, чтобы мы считали их врагами, несколько досадных инцидентов, что произошли прежде, следовало бы считать именно досадными инцидентами, к тому же не стоит забывать, что в результате этих инцидентов были жертвы с обеихсторон, так что, по его разумению, нет ни правого, ни виноватого… Нам бы следовало жить в мире, сказал он с определенной ноткой угрозы, потом повторил то же самое. И с этой точки зрения, продолжал он, кое-кого у них очень удручает надпись, сделанная на постаменте памятнику принцессе Делии. Находятся люди, которые трактуют ее как «В ожидании мести». Меж тем все счета касаемо мести сведены и закрыты – быть может, мне неизвестно, но Делия убила одного из принцев трона, так что счета сведены… Месть, сказал он, – обоюдоострый клинок… Вот, собственно, и все, – она посмотрела на Сварога. – Он настоятельно посоветовал подробно рассказать тебе о его визите. И выразил сожаление, что должен меня покинуть – ему скоро понадобится противоядие, а все, что он собирался сказать, уже прозвучало… Раскланялся и вышел, – она глянула на Интагара. – Конечно, я сразу же позвонила и вызвала ваших людей… Неподалеку от парадных ворот его ждал экипаж. Я велела только проследить, ни в коем случае не хватать – верила, что яд есть, зачем нам труп? Но ваши люди его потеряли в городской толчее, у него и кучер был лучше, и лошади… (Интагар сердито насупился, судя по его виду, в Равене вскоре кое-кому придется очень и очень несладко). – Собственно, это все… Я решила, не откладывая, лететь к тебе…

– И правильно сделала, – проворчал Сварог, уже начав кое-что обдумывать. – Значит, вот так… Мягонько и ненавязчиво, средь бела дня и с визитной карточкой… место службы, правда, не указано, хотя оно должно быть, но это пустяки… Тихая и ненавязчивая демонстрация…