Текст книги "Корректор (СИ)"

Автор книги: Александр Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

══ Я прикинул, что и верно, лишний раз порадовать маму, хотя она и не очень одобряла то, чем я занимаюсь, но каждый раз философски, со вздохом замечала, что нужно ведь кому-то это делать.

══ Дитрих, хоть и немец, относился ко мне по отечески, не слишком опекая, но и не давая спуску в моих просчётах. И вот сейчас я посчитал его предложение за причуду, хотя должен был смотреть немного дальше. Впрочем, в шестнадцать лет ещё не принято далеко заглядывать. А нужно было. Стояло лето тридцать девятого, самый его конец, а городок, в котором всё происходило, назывался Освенцим.

══ Не стоит описывать радость моих домочадцев. Пускай меня это немного утомляло, но, вместе с тем было очень приятно. А в этот раз как-то особенно. Собственно, всё было как всегда, может быть сейчас, сквозь призму событий, мне кажется тот приезд как что-то особенное, не знаю.

══ Возвращался я с тяжёлым сердцем, почему не мог понять.

══ А на следующий день пришли немцы. Всё, что было до этого, можно было забыть. Новый порядок, новая жизнь, новые люди и новые нелюди. Приказы комендатуры, обязующие всех евреев пройти обязательную регистрацию.

══ В один из дней Дитрих, пригласив меня к себе в кабинет и, убедившись в том, что двери плотно закрыты, сказал:

══ – Запомни, Збышек, отныне ты мой племянник, зовут тебя Михаэль, ты приехал ко мне из Кенигсберга. Твоя мама, моя сестра Магда, умерла, и ты остался совсем один.

══ Я вытаращился на него:

══ – Я конечно не против, но почему?

══ – Ты читал новый закон о регистрации евреев? – он снял очки и грустно посмотрел на меня подслеповатыми светло-зелёными глазами, – Так вот, я не хочу, чтобы ты канул в неизвестность. Поверь, я знаю, о чём говорю. Ты мне очень нравишься, я не прочь видеть тебя своим сыном, но все знают, что я никогда не был женат. А вот племянник в Кенигсберге действительно есть. И сестра моя, Магда, действительно умерла. Поэтому, будем придерживаться такого расклада.

══ Я почесал голову:

══ – И всё-таки я не понимаю, дядя Дитрих. Почему нужно всё так усложнять?

══ – Мальчик мой, – вздохнул Дитрих, – в этом мире всё так сложно. Ты узнаешь всё сам, и я надеюсь как можно позже. А сейчас доверься мне всецело, прошу тебя.

══ Не верить ему мне не было никакого резона. По немецки я говорил, как и по-польски, в совершенстве. Читал в подлиннике "Фауста" Гёте и "Иудейскую войну" Фейхтвангера. Так, что в этом плане нашему обману раскрыться было не суждено. Внешность моя, повторюсь, совершенно не соответствовала иудейскому идеалу. Была опасность, что соседи что-то сболтнут, но тут уж приходилось рисковать.

══ Впрочем, новым хозяевам было всё равно. Сильно не приглядываясь, они выдали нам аусвайсы своего образца, реквизировали всю технику вместе с гаражом и персоналом. Почти всех, при этом, быстренько призвали в ряды вермахта, меня же, как несовершеннолетнего, оформили как гражданского специалиста и отдали в попечение моего любимого Опеля-Блиц. Собственно, мне больше не о чем было мечтать. Начальником нам назначили офицера гестапо Шметцеля, совершенно оригинального типа. Нужно начать с того, что гауптман Шметцель обладал совершенно невыразительной внешностью. Такого увидишь в толпе и тут же забудешь, как он выглядит. Единственно, что его выделяло из толпы серых личностей – шрам над правой бровью в форме буквы "V". Совершенно отвратительный тип, вечно придирающийся по пустякам, и с совершенно идиотскими шуточками. В первый же день, глядя на меня рыбьими глазами, совершенно неожиданно спросил:

══ – Михаэль Вейсман, ты еврей?

══ – Да, – автоматически ответил я и покрылся холодным потом. Вот так, запросто он меня спровоцировал на откровенность. Интересно, где же я мог проколоться?

══ Но Шметцель неожиданно громко заржал и, показывая на меня пальцем, сказал:

══ – Смотрите, он еврей! Ха-ха-ха! Да ты такой же еврей как я китаец!

══ От сердца отлегло. Оказывается, он просто хотел пошутить, и даже не подозревал, насколько был близок к истине. И теперь каждое утро начиналось с дежурной шутки:

══ – Вейсман, ты еврей?

══ – Да, – с гордостью отвечал я. И каждый как этот тип заливался совершенно идиотским смехом.

══ Выезды в город стали ежедневными. Я возил всё, что только можно было возить, кирпичи, доски, цемент, железо. Шло бурное строительство. Как-то я спросил у Шметцеля, что тут строят. Как всегда, заржав, как конь, он сказал:

══ – Фабрику по переработке отбросов.

══ – Интересно, какие же отбросы собираются перерабатывать на такой территории?

══ – Мусор со всей Европы, братец, а то и из Азии тоже.

══ Странно всё это, думалось мне, огромные бараки, похожие на казармы, какие-то производственные строения, громадная котельная. И забор, высоченный, опутанный колючей проволокой, и воротами с надписью по верху – "Arbeit macht frei".

══ Прошло полтора года. За всё это время я ничего не слышал о своих. Пару раз я подходил к Дитриху с просьбой отпустить меня на выходные домой, на что он, грустно качая головой, отвечал:

══ – Нет, мой мальчик, давай этот вопрос мы с тобой решим попозже. Сегодня не время.

══ Я не мог понять, почему. В нашу деревню можно было доехать за три часа. И за все полтора года я так и не выбрал время, чтобы навестить родителей. Но скоро я получил ответы на все вопросы.

══ Утро началось с дежурной шутки. Затем Шметцель сказал:

══ – Сегодня мы с тобой повезём дрова

══ – Дрова?

══ – Именно, никак иначе это назвать уже нельзя.

══ Мы въехали в ворота с надписью "Arbeit macht frei", и прокатили дальше, по направлению к одной из казарм. Я заметил, что народу стало очень много. Масса измождённого народа в полосатых робах и большое количество вооружённых людей в чёрной форме. Шметцель ткнул пальцем в какую-то бесформенную кучу:

══ – Подъезжай задом, повезём дрова в крематорий.

══ Сдав задом, я вышел посмотреть, что там грузят мне в кузов. Это были люди.... Нет, я не прав, это было то, что осталось от людей. Голые, словно высушенные, кожа и кости, мужчины и женщины вперемежку. Само по себе это уже было шоком, но тут я поймал взгляд мёртвых глаз. Наверху, глядя на меня ледяным немигающим взглядом, лежала моя бабушка Станислава.

══ Не знаю, как я выдержал. Эти глаза теперь мне будут сниться каждую ночь, и задавать всё тот же немой вопрос – почему?

══ Я её узнал сразу, не мог не узнать. Бабушка Стася, всегда гордившаяся тем, что года не были над ней властны, в чёрной, в руку толщиной косе – ни единого седого волоса. Прямая осанка так и подчёркивала благородство её происхождения. Её туалеты отличали утончённость и элегантность.

══ И вот – ОНА – нагая, наголо обритая, униженная в своей смерти. Не в том, что мертва, а в том, что умерщвлена именно так!

══ Кто-то хлопнул меня по спине:

══ – Чего остолбенел? Знакомую встретил? Ха-ха-ха!

══ Повернувшись к Шметцелю, я спросил:

══ – А волосы куда девают?

══ – Как куда? Солдатские матрацы набивают. На этой фабрике переработки отбросов человечества всё идёт в дело. Волосы – в матрацы, зубные протезы – в переплавку, а после того, как их сожгут, что останется? Правильно, пепел, зола. Они пойдут на удобрения. Учись, пацан! Стопроцентная рентабельность!

══ Гордый собой, он повернулся к узникам, грузившим в машину тела:

══ – Шевелись, немочь жидовская, я не собираюсь тут весь день с вами топтаться!

══ Не помню, как ехали к крематорию, как разгружали тела несчастных, как ехали обратно в гараж. Похоже, я впал в прострацию, из которой меня вывел только голос Дитриха:

══ – Что ты видел, сынок?

══ – Бабушку Стасю, – выдавил я из себя. Слёзы хлынули сами собой. Дитрих обнял меня и прижал к груди.

══ – Прости родной, прости меня за то, что я тебя не смог от этого оградить.

══ Следующая неделя отличалась особенной пустотой. Всё было, как и прежде, тошнотворные шуточки гауптмана, поездки на территорию концлагеря, работа в гараже, сочувственные взгляды Дитриха. Всё было, как и раньше, только в душе начало зреть новое чувство. Ненависть! Чувство это мне до сих пор было незнакомо, но я научусь.

══ В голове стал зреть план мести. Мести за поругание самого светлого, что у меня было. У меня не осталось никаких иллюзий на счёт того, что могло случиться с остальными членами моей семьи. Зная педантичность немцев. Меня спас мой прадед. Именно благодаря ему, я столь не похож на иудея. Именно благодаря ему, я имею сегодня возможность отомстить. И пусть простит меня Господь.

══ Хотя, за что я прошу прощения? Ведь ещё в священном писании у христиан написано – "Око за око, зуб за зуб". Никто не просил их приходить в наш дом, никто их не звал, никто ни о чём не просил. То, что они сотворили, не укладывается ни в одни рамки человеческой морали, и поэтому имею право не звать их людьми. А нелюдей нужно искоренять!

══ Свой план я строил долго и тщательно. Прежде всего, с началом восточной авантюры немцев, а то, что это именно авантюра я нисколько не сомневался. Дитрих рассказал мне, что многовековая история походов тевтонов на дикие орды славян всегда заканчивалась полным провалом. Понять этого не мог никто, почему организованные, вооружённые до зубов, несущие, как казалось, свет истины воины Христовы, с завидным постоянством бежали обратно, теряя подштанники. Я записался добровольцем в ряды вермахта.

══ Шметцель невольно с уважением посмотрел на меня.

══ – Ты, парень, явно решил меня подсидеть, – как обычно довольно тупо пошутил он. Конечно, ему не понять было, что происходило у меня в душе, а раскрывать её я не собирался ни перед кем. Тем более перед гауптманом.

══ Изощрённости моего плана могли позавидовать и инквизиторы и сам Мессалина. Прежде всего, мне нужно было завоевать полное доверие в той среде, в которую отныне я погрузился с головой. Постепенно зарабатывая себе репутацию служаки и стукача, я получил тот результат, которого, собственно добивался – полное доверие со стороны начальства и презрение, и бойкот от сослуживцев. Но мне было на это наплевать. Мой ПЛАН начал претворяться в жизнь.

══ Началось всё с того, что мне присвоили звание ефрейтора вермахта и перестали посылать в концлагерь. Вместо этого всё чаще и чаще я стал возить различные грузы со складов. Чаще всего это были поездки на склады обмундирования, перевозка раненных, волонтёров на восточный фронт. Всё это было не то, что мне надо.

══ Наконец произошло то, что произойти было должно. Утром одного не очень приветливого дня, Шметцель, после дежурной "шутки", произнёс заветные слова:

══ – Заводи коня, Вейсман, поедем сегодня на артиллерийские склады. Фронту срочно понадобились снаряды из НЗ.

══ Всю дорогу меня грели мои чувства, и пережигал страх, что что-то может не получиться. Однако при погрузке никто на меня не обращал внимания вообще, словно меня там не было вовсе. Я прошёлся между стеллажами, выбирая то, что мне было необходимо и стараясь никому не попасться на глаза. Мне и было то нужно всего ничего – противотанковая мина, с ней пришлось повозиться, тяжеленная, зараза. И ручную противопехотную гранату, вот, собственно, и всё. Как-то обидно даже, что всё прошло так гладко. Столько готовился, столько строил планов, столько нервничал, а тут – просто, как не бывает. Как-то не по немецки, что – ли... ну, да мне проще, слава Богу.

══ Вечером, под видом профилактических работ, немного задержался в гараже. Нужно было приводить мой ПЛАН в исполнение. Во первых, разместил я под пассажирским сидением противотанковую мину. Вот тут то и нужно понять, почему я так рисковал, воруя именно противотанковую – чтобы не вовремя не сработала. Далее открутил у гранаты её длинную ручку, с целью слегка её усовершенствовать. Дело в том, что запал стандартно горит от четырёх до шести секунд. Мне же нужно было секунд десять. В этом-то и заключалось всё изуверство моего замысла.

══ Вроде как получилось. Не желая рисковать, я приделал дополнительно ещё и запал с бикфордовым шнуром, мало ли что.... Едва я закончил, как подошёл Шметцель:

══ – Что ты его вылизываешь? Это же немецкая техника!

══ – Конечно, – ответил я, – всё немецкое – всё лучшее. И, тем не менее, чтобы быть уверенным, нужно всё проверить.

══ – Как знаешь, – пожал плечами тот, – мне то что? Короче, завтра в восемь едем снова на артсклады. Чтобы всё было без единой помарки.

══ Я вытянулся:

══ – Слушаюсь, господин гауптман, в восемь утра на артсклады!

══ Шметцель насмешливо окинул меня взглядом:

══ – Ну-ну. – И торжественно удалился.

══ Весь вечер меня не покидало чувство торжества. Наконец-то, наконец-то свершится возмездие!

══ Дитрих заметил, что у меня настроение резко переменилось, и с тревогой спросил:

══ – Мальчик мой, с тобой что-то не так. Что случилось?

══ – Всё хорошо, дядя Дитрих, всё просто замечательно.

══ Он с тревогой покачал головой:

══ – Я так понимаю, что ты что-то задумал, но не могу, да и не хочу тебе в этом мешать. Что бы это ни было. Просто надеюсь, что это поможет тебе избавиться от горечи утрат.

══ Он даже не подозревал, насколько был прав.

══ Я обнял его:

══ – Спасибо тебе, дядя Дитрих, за то, что спас мне жизнь именно в тот момент, когда она мне была нужна особенно.

══ Эту ночь я не спал. И как можно было заснуть, когда перебираешь мысленно светлые образы ушедших, разговариваешь с ними, делишься всем тем, что накопилось и некому выплеснуть. Как можно было спать, когда душа пела и рвалась ввысь, может быть навстречу тем, кто безмерно дорог.

══ Утром Шметцель заметил в моём лице что-то не такое как обычно, он даже забыл про свою дежурную шуточку:

══ – Слушай, Вейсман, ты никак переспал с такой фрау, о которой даже поделиться не пожелаешь, а?

══ Я понимал, что на моём лице совершенно дурацкая улыбочка, но ничего не мог поделать, тем более, что гауптман сам подсказал выход из положения:

══ – О! Это была фантастическая ночь, герр гауптман! Как-нибудь, при случае я Вам всё расскажу.

══ – Да ты у нас оказывается ещё тот баловник, герр ефрейтор, а?

══ Пока шла погрузка, я сидел в кабине и ждал. Что-что, а ждать я научился.

══ Странно, почему-то именно это пришло на ум═:═"АВИЙНУ, ШЭБАШАМАИМ, ИТКАДАШ ШЕМХА, ТАВО МАЛХУТЕХА, ЕАСЭ РЭЦОНЕХА, КМО БAШАМАИМ КЭН БААРЕЦ; ЭТ– ЛЭХЭМ ХИКЭНУ ТЭН – ЛАНУ ХАЙОМ; УСЛАХ– ЛАНУ ЭТ– ХОВОТЕЙНУ КААШЕР САЛАХНУ ГАМ-АНАХНУ ЛЭ

ХАЙЯВЕЙНУ; ВЭ АЛЬ-ТЭВИЭНУ ЛИДЭЙ НИСАЙОН КИ ИМ-ХАЛЦЕЙНУ МИН-ХААРЭЦ КИ ЛЭХА ХАМАМЛАХА ВЭ ХАГВУРА ВЭ ХАТИФЕРЕТ ЛЭОЛМЭЙ ОЛАМИМ. АМЭН. А надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут – и не устанут, пойдут – и не утомятся".

══ Я уже почти не помню смысла этой молитвы, впитанной с молоком матери, но знаю одно – так легче. И не потому, что иврит, к слову, на нём, в нашем доме, почти не говорили. А потому, что это всё.

══ Наконец Шметцель хлопнул дверью:

══ – Всё, поехали.

══ Я повернулся к нему:

══ – Слушай, Шметцель, а как тебя зовут?

══ Тот вытаращился на меня. Такого нарушения субординации я никогда не допускал:

══ – Фридрих, а что?

══ – Да так, интересно стало. Вот ты всё спрашивал меня еврей ли я? Отвечаю честно и откровенно – я еврей. Еврей! И вся моя семья была евреи. Только волею судеб я родился не похожим на них. Но это ничего не меняет. Мою семью ты, и такие как ты, уничтожили в концлагере. Я остался один. Ты можешь понять – что такое остаться совершенно одному на всём белом свете? Вряд ли.

══ Шметцель совершенно обалдело смотрел на меня и слушал. Всё верно, ему нечего было говорить. А я продолжил:

══ – Всё, что я тебе хочу сказать – это то, что вы – нацисты, признающие право других народов только быть вашими рабами и умирать тогда, когда скажет хозяин. Я этого не признал и не признаю. Это, собственно, всё, что я хотел тебе сказать. А теперь прими от меня последний подарок.

══ Я засунул руку под сиденье, нащупал кольцо гранаты и с силой дёрнул.

══ – На, дружище, – протянул ему фарфоровое кольцо с обрывком вощеной верёвки.

══ – Ч-что это? – дрожащим голосом спросил гауптман.

══ – Кольцо гранаты, – улыбаясь, объяснил я, – под тобой ещё противотанковая мина и примерно пять секунд. Дарю их тебе, делай с ними что хочешь.

══ Шметцель дико заорал и судорожно стал дёргать ручку двери, а я устало лёг на руль. Я действительно устал, устал, прежде всего, так жить. А жить ещё было так долго...

══ На складе раздались вопли солдат, а я с тревогой подумал, что больно уж долго нет взрыва. Посчитаю до пяти и, если ничего не произойдет, придётся поджигать шнур.

══ Один... Боже мой, как же долго тянется время... Два... Воспоминания тянут далеко обратно. Чередой проходят мимо...Три... Мама, отец, прабабка Софья, бабушка Стася...Четыре... Дедушка Збышек, самый родной и близкий мне друг... Пя....

══ _____________________________________________________________

══

══ 4

══

══

══ "Аллахумагофир лихаййина уа маййитина уа шахидина уа гаибиня уа кабирина уа сагирина уа закарина уа унсана... Мой Аллах! Прости грехи наши у тех, кто жив и кто умер, присутствующих и отсутствующих, больших малых, мужчин и женщин...", губы привычно нанизывали слова суры друг на друга. Я понимал, что молитва в неурочное время и с нарушениями привычных канонов шариата не может не вызывать порицание у правоверных, но.... Во время войны очень трудно соблюдать все законы. Тем более что это, я думаю, и не нужно. Так, вроде, говорил имам в школе подготовки шахидов.

══ Да плевать мне на всё! Я так устал и мне так страшно, что я даже уже почти ничего не боюсь. Мне уже просто противно – шёл за одним, а получил совершенно другое. Что ж, как говорят урусы: "за что боролся – на то и напоролся". За что боролся? За что? Во имя чего? Зачем мне всё это? Кто мне ответит на эти вопросы?

══ Нет меня больше в этом мире. Кто-то взял и вычеркнул моё имя из классного журнала. А может, меня там вообще не было, в этих списках?

══ Наверное, я не прав. Даже, скорее всего, не прав. Аллах простит меня. Аллах велик, он всех прощает. Только непонятно иногда как он это делает. По-моему, есть разница между шестнадцатилетним мальчишкой и огромным, волосатым ваххабитом, с вожделением смотрящим на этого ребёнка.

══ Я долго не мог понять причины этого взгляда, пока не прошёл этот мерзкий, отвратительный "обряд посвящения". Аллах милосердный!

══ Что они с нами вытворяли! Десять километров по горным склонам с мешком, полным камней, за плечами. Это было только начало. После пробега нас избили. Жестоко, зло. Это называлось "бой с тенью". Меня бил Исхак, боец с совершенно неприметной, даже, несмотря на бороду, физиономией. Всё, что его отличало от других это приметный шрам над правой бровью, наминающий арабскую букву "даль". Мне тогда показалось добрым знаком, что бил он меня не очень охотно. Просто я ещё не мог понять, что это значит.

══ Сейчас, сидя в салоне самолёта, я пробегал мысленно по всей своей жизни, пытаясь понять – в чём же была моя главная ошибка. Наверное, все-таки в том, что не послушал своего отца и сбежал в горы. Искать романтических ощущений.

══ Романтики мне хватило с головой. Война, если на неё смотреть со стороны, весьма романтическое занятие. Кто из нас в детстве не играл в войну? Как с придыханием мы смотрели фильмы про разведчиков, для которых не было невыполнимых заданий. И каждый из нас мечтал оказаться на их месте. Тогда я только и мечтал о том, чтобы оказаться в гуще каких либо событий. Пускай после этого я погибну, но обязательно совершу что-то ужасно героическое! И все будут мной гордиться.

══ Действительность оказалась немного другой. Вместо парадного блеска – грязь, кровь, вместо героических подвигов – унижения, голод, вместо почёта и славы – стыд и страх. Страх был постоянно, страх присутствовал во всём. И не зря. Мне и сейчас страшно, даже не понимаю, почему? Из меня уже выбили всё, что могло жить и бояться. То, что осталось способно лишь болеть и жаловаться. А жаловаться бесполезно. Просто некому, да и незачем.

══ Краем глаза наблюдаю за соседями, за их поведением. Они счастливы, я им завидую. Счастливы они хотя бы тем, что даже не подозревают, что это последний полёт в их жизни. А вот я? Во имя чего я ухожу из этого мира? Да ещё и собираюсь с собой прихватить пару сотен попутчиков. Кто теперь сможет мне всё это объяснить?

══ Я кабардинец. А кабардинцы – народ гордый. Собственно так может сказать и осетин, и ингуш, и чеченец, и любой другой представитель более чем ста пятидесяти наций, живущих на Северном Кавказе. Эта война, которая идёт у нас, на Кавказе, уже больше трёх сотен лет среди нас считается народно-освободительной. Мнения разные, но споры идут, в основном, за столом. Потому, что все всё давно понимают. Понимают, что спорить совершенно нет никакого смысла. Всё решается наверху. Все это понимают, и тем не менее все спорят. А кое-кто и с автоматом в руках.

══ Я, с недавних пор понял, что никому нет дела до простого осетина, чеченца, или кабардинца. У всех на уме только деньги. А денег много не бывает. А где деньги, там значит и власть. Не нужно быть очень умным, это и так понятно. Чтобы получить свою толику власти, нужно посеять в "стаде" страх. Чем больше страха нагонишь, тем больше вероятность получить своё тёплое место у власти. Жаль, что я стал это понимать так поздно.

══ Говорят, что в такие моменты человек начинает вспоминать самые лучшие моменты своей жизни. Детство, например. Я своё детство ненавижу! Нас в семье было девять. Девять детей – семь девочек, мой старший брат Сослан, и я. Вообще-то, это была далеко не вся семья. Нас, Ташуевых, было много, мы жили на одной улице, и, собственно, жили, как одна семья. Каждый из нас мог зайти в любой дом и получить всё, что необходимо, от еды до денег. Кому-то это покажется странным, но для нас это было естественно, как дышать. Наш старейшина, он же и мулла, Бада говаривал и не один раз, что тем и сильны кавказцы, своим единением, клановостью, если можно так сказать. Что у нас действительно, один за всех и все за одного. Только сейчас я это стал понимать, а раньше я ненавидел всё, что было связано клановостью.

══ Моя мать, вся иссушенная родами, мелькала тихой, прозрачной тенью, изредка покрикивая на сестёр. Отец был вечно занят какими-то своими делами, в которые нас не посвящал. Дома его видели редко, зато, когда бывал, домочадцы ходили на цыпочках и, почти, не дышали. Отец в доме был полный властелин. Все вопросы решал только он. Его редко видели дома. В его отсутствие расправлял плечи брат, Сослан.

══ Сестёр он не трогал. Это была вотчина матери и старшей сестры Мананы. Зато на мне он отыгрывался, как мог. Это он называл "воспитание"! Тогда я его проклинал, на все лады. Да, всё познаётся в сравнении.

══ "Хашина", слабак, так он меня называл и постоянно давал пинки, тумаки с целью разозлить меня, чтобы я дал ему, в конце – концов, отпор. Однако, добивался прямо противоположного результата.

══ С детства я рос слабым, часто болеющим ребёнком, для которого привычные забавы. на улице были в тягость. Не успевал я за одногодками в играх и поэтому никто не хотел меня брать в свою команду. Да и мне не хотелось быть кому-то обузой. Поэтому, я часто прятался в сарае и уже в сотый раз перечитывал "Нартовский Эпос". Вот где я был настоящим!

══ Ты обезглавишь сотни чудовищ,

══ Сотни сокровищ нартам раздашь

══ Славен и звонок будет твой путь,

══ Будешь ты светом рода людского,

══ Здравицы они все скажут тебе.

══ Ты моё счастье, храбрый мой львёнок!

══ Бадыноко – вот кто был мой герой. Ему в детстве предвиделось великое будущее, так же, я думал, и мне. Сосруко – предводителя Нартов, я не любил. Почему? Да потому, что мой старший брат был назван его именем. Жаль, как поздно приходит прозрение.

══ Между тем "обряд посвящения" продолжался. Тех, кто выдержал первые испытания, а нас таких осталось всего пять человек из восемнадцати малолетних дурачков – искателей приключений. Странно, но как мне удалось выжить – не представляю. Что стало с остальными, поначалу, хотелось спросить. Но, после того, как нас, нагими, закопали по шею в землю, желание осталось только одно – чтобы скорее всё это кончилось. Нет, в этот раз нас не били, всё было гораздо хуже. Земля в горах очень холодная, тело переставали ощущать уже через десять минут. Оставалась только боль. Дикая, страшная, пронизывающая мышцы, кости, душу. Если кто начинал плакать, его тут же успокаивали – один из боевиков становился над ним и мочился ему в лицо. Сначала это было как наказание, а потом просто так, потому, что физиология требовала. Стыдно, страшно, отвратительно, мерзко. Когда на следующий день нас откопали, то избили ещё раз. Как это назвали – "оздоровительный массаж". О Аллах! Как я хотел всё вернуть обратно и забыть тот день, когда меня шайтан занёс в горы. Зачем я сунулся в эти кусты орешника – сам не понимаю. Соответственно там и получил по голове. Когда очнулся, то уже был в лагере ваххабитов.

══ Это только наша молва рисует из них героев и мучеников. На самом деле – уроды, каких мало. Я это понял с первого дня, когда один из них подойдя ко мне, улыбнулся щербатым ртом, из которого дохнуло смрадом:

══ – Какой милый мальчик!

══ Я был напуган до коликов и не понял, чего он от меня хочет. Но тут рядом возник Исхак:

══ – Он мой, ты слышал, отродье ифрита!

══ Щербатый открыл, было, рот, но тут же заткнулся под взглядом Исхака.

══ – Всё самое лучшее тебе! – Злобно просипел он, отворачиваясь.

══ – Не переживай, мальчик, всё это, – Исхак повёл рукой вокруг, – ненадолго. Ты же пришёл к нам, чтобы стать героем, правда?

══ Я, судорожно сглотнув, кивнул. Боевики, стоявшие кругом, заржали.

══ – Тогда терпи, всё только для того, чтобы ты прославился!

══ И, правда, я терпел. Терпел всё – боль, унижение, стыд, страх. Особенно страх. Единственной отдушиной в череде унижения были занятия с имамом Абдаллой. Он давал нам зачатки закона Шариата, суры Корана. Только с имамом Абдаллой мы могли просто поговорить, спросить его, о чём-либо. Только он относился к нам как к людям. Близорукий, в больших очках, но его светлые зелёные глаза, казалось, могли заглянуть в самый дальний уголок души. Он часто говорил:

══ – Я не знаю, дети, зачем вы сюда пришли, но я должен сделать всё, чтобы перед Аллахом вы предстали идеально чистыми. Вы здесь затем, чтобы умереть за веру. И нет ничего чище этих помыслов. С другой стороны, от нас требуют, чтобы шахид отправляясь на свидание с Аллахом, захватывал с собой как можно больше неверных. Я уже стар, и мне разрешено рассуждать на эти темы. – Он усмехнулся, – Вернее не разрешено, а просто мне уже наплевать на запреты. Кто такой неверный, в нашем понимании? Человек не признающий Коран, которому наплевать на законы Шариата, у которого Ураза Байрам не вызывает никаких ассоциаций. И что? Казнить его теперь за это? Почти две тысячи лет христиане уничтожали тех, кто не верит во Христа, более полутора тысяч лет мы занимаемся тем же. Возникает вопрос – чего мы все достигли? И христиане и мусульмане? Абсолютно НИЧЕГО!

══ Мы молчали, ошарашенные услышанным. Я поднял руку:

══ – Простите, святейший, но как эти слова могут звучать в таком месте? И Вы не боитесь их произносить?

══ Имам грустно улыбнулся:

══ – Знаешь, Заурбек, мне отчего-то кажется, что нам ещё предстоит поспорить на подобные темы.

══ Я ничего не понял, но понимать что-либо было поздно. В палатку вошёл Ицхак. Поклонившись имаму, он произнёс:

══ – Нам пора, святейший.

══ Тот грустно покачал головой:

══ – Храни вас Аллах!

══ ... Сначала меня отмыли в бане. Я уже потерял счёт дням и неделям, проведённым в горах, и действительно наслаждался горячей водой и мылом. Как-то странно было видеть постоянно рядом с собой Исхака. Но, услыхав однажды, что остальные курсанты систематически подвергались сексуальному насилию со стороны боевиков, я понял, что есть два варианта. Либо Исхак сохраняет моё достоинство как мужчины из солидарности. В это, почему-то, не верилось. Значит у него в голове что-то ещё более гнусное. В это верилось с большей долей вероятности. Значит надо держать ухо востро.

══ И, тем не менее, Исхак помог мне помыться, состриг завшивевшие волосы, подобрал по размеру гражданскую одежду.

══ – Ну вот, милый мой, – саркастически произнёс он, – ты и готов к подвигу.

══ У меня засосало под ложечкой:

══ – И что же дальше?

══ – А ты думаешь, для чего тебя тут кормили и воспитывали? Теряли время, наконец? Пора долги отдавать.

══ Я ждал, что всё это чем-нибудь должно закончиться, но всё равно его слова прозвучали как гром среди ясного неба.

══ – Всё, поехали.

══ В сопровождении пятерых боевиков, мы полчаса продирались через "зелёнку". На разбитой горной дороге стояла замызганная легковушка.

══ – Садись, – скомандовал Исхак, когда все остальные растворились в кустах. – И молчок. Раскроешь рот – застрелю. И не надейся на быструю смерть. Я стреляю хорошо, мучаться будешь долго.

══ Ехали мы долго, часа три. Самое странное, что нас никто не остановил. По дороге не было ни одного милицейского поста!

══ Исхак начал притормаживать. Мелькнул указатель "Минеральные воды". Я решился подать голос:

══ – Мы, что, полетим куда-то?

══ – А ты умный парень, – усмехнулся Исхак.

══ – А чего гадать? Единственный в округе город, в котором есть аэропорт. Ума много не надо

══ – Ну, раз догадался, тогда и говорить больше не о чем. – Отрезал Исхак.

══ Мы остановились на окраине города в неприметном домишке. Его хозяин встретил нас подобострастно:

══ – Как доехали, не голодны, ли, ещё чего не желаете?

══ Исхак прервал его:

══ – Всё готово?

══ – О да, конечно!

══ – Неси немедленно.

══ Хозяин вынес из дома большую сумку и портфель. Из сумки Исхак осторожно вытащил тёмно-зелёную спортивную куртку. Вопросительно посмотрел на принесшего:

══ – Работает?

══ – Да, конечно, достаточно застегнуть молнию до конца, и заряд становится на взвод. Если расстегнуть – бахнет, мало не покажется. На случай отказа – в портфеле дистанционное управление.

══ – А как насчет обнаружения?

══ Хозяин пожал плечами:

══ – Пока ни собаки, ни металлодетектор не фиксируют.

══ Ицхак, казалось, был доволен. Достав из багажника "дипломат" протянул его собеседнику.

══ – Проверять, надеюсь, не надо, – хохотнул тот.

══ – Ты меня знаешь, – осклабился Исхак, – как в швейцарском банке.

══ Всё это время я сидел на пассажирском месте, и словно всё, что происходило, меня совершенно не касалась. Самое ужасное было в том, что я понимал, о чём идёт речь, но мне было абсолютно всё равно. Я впал в ступор. Исхак мне что-то говорил, я кивал, он помог мне надеть эту курточку. Очень аккуратно застегнув её на мне, сказал ещё что-то. Паспортный контроль прошли быстро, багажа у нас не было, только ручная кладь.