Текст книги "Теория невероятности (СИ)"
Автор книги: Александр Скляр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Только запомни хорошо: ничего не брать, ни к чему не прикасаться, на телефонные звонки не отвечать – только пить и жрать, жрать и пить, пока тебя не выведут из кабинета.
– Угу, – сказал Яша, когда экзекуция закончилась, – попробую... Он надолго над чем-то задумался и спустя продолжительную паузу изрёк: – Получается, я какое-то время буду замещать президента?..
– Получается, – подтвердил Брыня, чтобы угодить другу.
– Так могу я претендовать на небольшое ежемесячное пособие? Самое, что ни на есть мелкое?..
– Претендовать можешь, а вот получить – вряд ли, – улыбнулся Брыня.
Яша остался крайне недоволен ответом товарища.
* * *
Наташа сидела на подоконнике и пела песню о том, как гуси улетали в тёплые края, а в них охотники стреляли. Ей было жаль гусей.
Когда раздался звонок в прихожей, она не сразу встала с подоконника, и сперва допела песню до конца. Она никого не ждала и на важность посещения не рассчитывала. Наташа глянула в глазок и обомлела: Николай... и что ей делать? Она пришла с помощью последовательных рассуждений к выводу, что он, увы, преступник, а её моральные качества не позволяли иметь дело с подобными людьми. Любовь любовью, а перспективы таких общений легко узнать в художественной литературе и полицейских отчётах.
Наталья замерла, не зная, как ей поступить.
Николай чувствовал, что за дверью кто-то есть, но открывать не торопятся, – флюиды концентрировали энергию жизни. Он позвонил более настойчиво.
Наташе пришла мысль, что откроет ему дверь, лишь с тем, чтобы вернуть конверт с подарком. И более ни слова – уж больно тяжело на душе.
...Они стояли друг напротив друга, мысленно изучая намерения партнёра. Пауза неприлично затянулась.
– У тебя что-то случилось? – спросил Николай.
– Случилось... То есть, нет... То есть, да...
– Нельзя оставлять умную, красивую женщину надолго одну. Возможны неприятные сюрпризы, – Николай чмокнул Наташу в щёчку, и нежно отодвинув, прошел в квартиру. Сигнал для начала корриды был дан. Желания, сомнения, подозрения, недоверие смешались, сталкиваясь между собой и, как бильярдные шары, отскакивали в разные стороны. Подозрения бросались фактами, жизнь разбрасывала их в стороны простыми доводами, которые в беспокойной жизни не могли прийти на ум, хотя, казалось бы, всё было так просто.
Спустя полчаса они, находясь в объятиях друг друга, говорили и говорили, шепотом, нежно, суетясь высказать побыстрее наиболее важное. Самые ужасные подозрения разбивались о нелепость их зарождения.
Спустя час в квартире наступила волнующая тишина, замершая перед всплеском неземных эмоций, подобных победным крикам самураев, разверзшейся под ногами земле...
Яша доел гуся в яблоках и перешёл ко второй бутылке коньяку. Жизнь налаживалась. Он положил ноги на президентский стол. Баланс энергий в организме уравновесился – приятность окутала тело. Мухоморкин заснул в роскошном мягком кресле. Последней ускользающей мыслью была обида на организм, не выдержавший подношений. Не востребованной снеди и коньяка оставалось вдоволь, а вот аппетит и силы для поглощения всей этой прекрасной дармовщины, – отсутствовали. Вот это и являлось самым обидным, что только могло быть в жизни. Это не деньги – впрок набраться никак нельзя было.
Настырный телефонный звонок никак не мог угомониться. Яше пришлось открыть глаза и постараться прекратить безобразие. Телефонов на рабочем столе президента было много, и какой из них трезвонил, разобраться было ни так-то просто. С третьей попытки Мухоморкину это удалось, и он, с хрипотцой со сна в голосе, сообщил абоненту, что он его слушает. Звонил какой-то премьер – какой именно Яша не расслышал, на секундочку отвлёкшись глотком коньяку. Звонивший упомянул некую финансовую неувязочку, которая вышла совершенно случайно. Необходимо было оплатить государственный долг, а выделенные на это деньги пошли на ремонт зала заседаний в парламенте и на приобретение нового оборудования депутатам. Вопрос с погашением долга оставался открытым.
Яша задумался, но ненадолго. Собеседнику строгим тоном он сообщил, что долг и ремонт понятия не совместимые по своей важности. Невозврат долга тянет за собой недоверие к платежеспособности страны, штрафам и пени, и язвительно поинтересовался: известно ли это его оппоненту. Оппоненту это было известно. Яшин вердикт был такой: вернуть долг любой ценой (кому-кому, как не мне знать все неприятности жизни должника), – ввернул он. А израсходованные средства настоятельно рекомендовал оплатить из добровольно-принудительных пожертвований заседателей. На робкое замечание премьера, что такого в истории никогда не было, он рявкнул, войдя в раж: "А теперь будет!", – швырнул трубку и высвободившейся рукой подхватил из блюда ногу индюка в чесночном соусе с миндалем.
И только тут Яша вспомнил, что ему строго настрого запретили прикасаться к чему-бы то ни было. "Да пошли они все... умники. Звонят, значит надо отвечать..." – отреагировал Мухоморкин на воспоминание. Правильную мысль, по его мнению, пришлось запить порцией коньяку.
"Однако, хороший коньяк здесь подают. В таких условиях работать и работать... да при такой закуске отсюда и уходить не хочется".
Яша быстро вошёл во вкус не только президентской кухни, но и государственных дел. При следующем звонке он поднял трубку неторопливо, размеренно, ощутив в себе уверенность вершить державную нужду. Звонил председатель державного комитета парламента с претензией на то, что на принятые парламентом за предыдущую неделю сто двадцать законов не хватает финансовых средств в бюджете. Без надлежащего финансирования законы работать не будут. Национальный же банк категорически отказывается восполнить недостачу. Требовалось негласное вмешательство президента, так как по закону, официально, он на данное учреждение влиять никак не мог.
Мухоморкин пообещал разобраться в этой коллизии. Он не торопясь осмотрел всю гроздь телефонов на президентском столе и остановился на том, на котором было написано: "Глава национального банка". "Ага, – непроизвольно подумалось, – вот кто мне стольник подбросит, чтоб рассчитаться с Перепелицей. То-то сосед будет доволен. Ведь, небось, бедолага уже отчаялся..."
Яша, особо не раздумывая, поднял трубку и, услышав ответ, строго засвидетельствовал, что уважаемому главе давеча звонил председатель бюджетного комитета парламента и не менее жестко осведомился, почему банк не хочет оплатить образовавшуюся недостачу.
У главы национального банка невольно вырвалось, что лучше бы народные избранники головой думали, прежде, чем штамповать сотни законов, за которыми государственный печатный станок не успевает купюры печатать. Долгов из-за них набрались, что дворняга вшей. После такого признания у Яши кое-что стало проясняться в голове, и он не уверенно спросил, а есть ли какие-нибудь безболезненные методы, чтобы и законы профинансировать и деньги не печатать, и в долг не брать.
Собеседник, беззаботно усмехнувшись в трубку, сообщил, что такие методы есть, например, "финансовые качели".
– Это что за аттракцион такой? – запросил ответ Мухаморкин.
– Да вы же в курсе, Курил Кириллович, нам же это не впервой раскачивать...
– Обращайтесь ко мне – господин президент! – гаркнул Яша, отхлебнул горячительного напитка из фужера и, занюхав рукавом для удобства разговора, многозначительно кашлянул.
У главы национально банка, почему-то, слегка задрожал голос:
– ...Резко снижаем курс доллара и тут же скупаем его в нужном количестве.
– А за какие шиши? – зловредно поинтересовался Яша.
– Одалживаем на стороне... К счастью, короткие кредиты на три-четыре недели, нам ещё дают.
– И что?!
– Следом поднимаем курс и выбрасываем приобретенные доллары в продажу на биржу. С разницы погашаем проделки наших депутатов и не только...
– И часто вы так балуетесь с вашими качелями?
– Как сказать... Обычно, раз в квартал. И всё равно денег на все поделки не хватает, сколько не дай... аппарат такой интересный – всё сжирает сколько ни корми.
Яша задумался на нешуточные дела. В этот момент его голову посетили ворчания на финансовые темы из газет, которым он раньше ни придавал особого внимания.
– Каков баланс экспортно-импортных операций за последние пять лет? – Яша сам подивился своему вопросу, и тайно пришел к выводу, что алкоголь всё-таки бывает иногда неплохим стимулятором мысли, и навивает вдохновение.
– Понятное дело, отрицательный...
– И много отрицания накопилось?
– Да так себе... миллиардов тридцать.
– И чем думаете погашать долги, аттракционщики хреновы? – очень возмутился Мухоморкин. Он вспомнил свой мизерный долг соседу, а тут такие деньги... всю страну в кабалу тянут, и никто особо не переживает.
– Качелями, инфляцией... Печатный станок, слава державе, в наших руках.
– Страна катится вниз... – сквозь зубы процедил Яша.
– Хорошо, что катится, а не стоит на месте. Жизнь – в движении, – так, кажется, философы говорят.
– Они говорят это совершенно по другому поводу, – указал Яков на ошибку в применении высказывания. Этот бардак у вас давно?
– Какой бардак?..
– Да в голове, который!.. – и Яша Мухоморкин в сердцах швырнул трубку.
"Да у них тут такое твориться, что разгребать и разгребать... Куда твоему Гераклу с авгиевыми конюшнями..."
Возлияния вскружили Яше голову, бурлившая внутри энергия толкала к плодотворной деятельности. Он представлял себя великим полководцем, спасающим свой народ от нашествия варваров, и ради этого решил идти на любые жертвы не щадя врага. Мухоморкин отыскал телефон с надписью «Спикер парламента» и, дождавшись ответа, без «здрасте» резко бросил:
– Вы когда штампуете ваши законы десятками в день, соображаете, что для их реализации в жизнь нужны деньги? Расчеты у вас имеются: сколько средств надо вложить в каждый ваш бестолковый закон, чтобы он заработал?
– Ну да, а как же, приблизительно... Вы же понимаете, Курил Кириллович, что полтысячи депутатов, если выдадут десяток законов за сезон, то малообразованный народ не поймёт такой пропорции.
– Прошу называть меня – господин президент, – резко выкрикнул Яша, – это, во-первых. А во-вторых, ваших законов требуется в десять, а то и в двадцать раз меньше. Но это должны быть такие законы, чтобы всё расставляли по своим местам и были взаимосвязаны с сопутствующими законами всех отраслей народного хозяйства, науки, культуры и всего прочего. И рассчитывайте финансирование ваших законов, согласно имеющихся для этого денег в бюджете. – Мухоморкин был горд за себя и те умные речи, как он считал, которые произносил. Более сдерживаться Яша не мог, и его понесло, как яхту порывом ветра в открытое море.
– Освоить миллионы денег любой болван может в три дня, да так, что после никаких концов не найдешь, – декламировал Яков навеянные мысли, держа в одной руке трубку телефона, а в другой – фужер с коньяком. Он уже не закусывал – "работа" не позволяла отвлечься даже на завораживающий, в специях, кусок страусятины. – Свяжите все ваши законы в единую цепочку и посмотрите, куда побежит энергия: во все сферы государственной деятельности и жизни или произойдёт отток в канализацию!
Яша вновь глотнул из фужера, после упоминания "энергии" в своей речи и, вытерев рукавом пот со лба, продолжил:
– Переберите ваши законы, отберите основные, проработайте более тщательнее со специалистами в комитетах, а остальные засуньте депутатам... обратно – для личного употребления. Всё!
"Временно исполняющий обязанности президента" самоназначенец, который раз за вечер, зло швырнул трубку. "Вот засранцы! Кругом "горбатого лепят" изображая свою незаменимость и чуть ли ни гениальность".
Один из телефонов зазвонил. Яша прислушался, присмотрелся и определил, что звонит тот, на котором была надпись "Министр внутренних дел".
"Подождет со своими делами, – выдал вердикт Мухоморкин вслух, – сперва, закусить надо. Голова кругом идёт от сплошной бестолковщины. Потрапезничаем, и тебя, друг, разложим по полочкам... А я им на выборах ещё свой голос доверил. Таким ничего доверить нельзя: ни ценностей, ни принятие решений – вмиг по миру пустят".
...Эфир, плоть, кровь и разум образовали единую магму жизни, отвергнув всё прочее напрочь.
– Да ну вас! Не хотите со мной играть, – сказал заяц с длинными ушами до самых ног, заглядывая в окно, – пойду луну щекотать, – и показал язык.
– Иди... – ответила Наташа.
– Кому это ты? – спросил Николай.
– Да, так... лунному посланнику.
– У-у...
Когда утром Наталья открыла глаза, Николая рядом не было. На его месте, на постели, лежал огромный букет алых роз.
* * *
Нежный музыкальный звонок предупреждал о том, что у секретаря имеется информационное сообщение. Президент нажал кнопку громкоговорящей связи и уведомил, что весь во внимании. На прием к главе государства просился заведующий хозяйственными делами президентского дворца. Николай удивился: обычно он передавал указания, а тот их исполнял. Хотя зависимость деятельности одного от работы другого были очевидны, они практически не встречались, и до личных разговоров дело не доходило из-за ненадобности.
Хозяйственник робко вошёл. Его руки слегка дрожали. Николай это сразу отметил, но не придал особого значения. В его кабинете у многих что-нибудь, да дрожало. Одно наименование должности владельца кабинета приводило посетителя в невольный трепет.
– Смею предложить вам, уважаемый всем народом Курил Кириллович...
– Господин президент... называйте меня – господин президент, – поправил Николай.
– Да, да господин президент, – быстро согласился хозяйственник, – отважился предложить к рассмотрению... и поиску оптимального решения в поддержании надёжности и процветания нашего, простите, – вашего, то есть, нашего государства...
Николай встал из-за стола, взмахнул рукой, словно саблей и рявкнул злобно для порядка, по-президентски:
– Говорите чётко и кратко чего пришли, а нет, так пшёл прочь... – резко рванул Николай, а про себя отметил: "О, я уже набрался властных штучек необходимых для управления народом. Хамство ими воспринимается, как твёрдость характера и решимость; нецензурная брань – как инструмент доверительного общения и расстановки акцентов..."
– Говорю, – сказал хозяйственник, и попросил стакан воды. Ноги у него дрожали. Возникло ощущение, что он вот-вот упадёт.
"Упадёт или устоит, если я ему не подам воды?" – игрался в догадки президент. Он всё же поднёс стакан с водой, предварительно усадив посетителя в кресло и уже ласково проговорил:
– Пейте, пейте, не торопитесь. А после закончите ваш рассказ, я никуда не спешу...
– Здесь у нас, то есть у вас... – начал опять хозяйственник заплетающимся языком, – работает моя жена – Зинаида...
– Если вы хотите ещё сюда каких-то родственников подтащить, то – не рассчитывайте, – перебил его строго президент, – у нас своего дерьма – полные закрома... Нечего во дворце семейную плесень разводить!
– Нет, нет! Это не то, совсем... – поспешил вставить хозяйственник.
– Тогда продолжайте не торопясь, – властно сказал Николай. Дух президентсва сам лез в него через поры. Видно среда во властных учреждениях такова.
– Продолжаю, – словно попугай повторил хозяйственник, и продолжил, – у моей жены Зины...
– Да слышали мы про жену, дальше, дальше...
– ... У жены моей – Зины, есть знакомая – работает в посольстве. Так у этой знакомой – её знакомая француженка находится в родственных отношениях, дальних конечно, даже очень дальних, можно сказать – седьмая вода на киселе, но всё же...
– И вы осмелились с этим ко мне прийти? – Николай был вне себя от ярости.
– ...С Ротшильдами, – голос у хозяйственника дрожал так, что зубы постукивали. – Фамилия у неё сейчас, правда, другая – от первого брака. А в девичестве была – Ротшильд, – знакомая точно выяснила. Но так даже лучше, иначе, давно бы стащили...
В кабинете возникла продолжительная пауза, и в носу у президента зачесалось...
– И что? – только и нашёлся он, что сказать, чтобы выйти из длительного молчания.
– Она достаточно молода, и лицом не так чтоб красавица, но вполне сносна. Я, правда, с ней не встречался никогда... – быстро уточнил хозяйственник. – Вы не женаты. Вот я и подумал, а нельзя ли... вот таким образом укрепить государственную власть. Ротшильды – они же всемогущи.
– И что эта ваша Ротшильдица?..
– Работает во французском посольстве... Имя и связи могут стать серьёзной опорой в любом деле.
– Ах, вон оно что, – догадался наконец Николай. То есть, я должен с ней бракосочетаться на благо страны. Правильно я вас понял?
– Совершенно верно.
Николай сел, встал и снова сел. Идея возникла из ничего, а точнее от заведующего хозяйством, и блуждала в мозгу, не находя пока места своего пристанища. Он ещё не принял никакого решения, но в голове уже крутилось предательское: "А как же Наташка, любовь моя? Ведь лучше её не найти". И тут же навстречу неслась зловредная мысль: "Здесь государственное дело. А государство превыше всего. Взялся управлять – управляй и нюни не распускай!"
В мозгу имеется вполне достаточное количество полочек, чтобы разместить всевозможные варианты бытия так, чтоб они друг другу не мешали. Вот как раз по этим полкам и блуждали в данный момент мысли Николая.
* * *
Событие дня состоялось в местном пивном баре, о чём не сообщила ни одна газета, хотя корреспонденты иной раз, да захаживали сюда отведать живительной влаги. Похоже, они ничего не написали, боясь разоблачения начальства.
Илюша Кац не боялся ничего – с ним была его богиня. Они зашли в питейное заведение, словно ангелы, спустившиеся с неба. Кое-кто привстал, кто-то выронил бокал, кто-то хихикнул невпопад, но остальные, раскрыв рты, ждали объяснений их невероятного появления.
Илюша подвел Машку, пардон господа, Машу Спиридонову к столику своих друзей и галантно отодвинул стул для удобства посадки своей дамы. Маша поблагодарила и присела на придвинутый следом стул. Друзья продолжали сидеть с раскрытыми ртами. Пена оседала в бокалах.
– Можно закрыть рты, – вежливо разрешил Илюша. – Мы скоро поженимся.
К открытым ртам прибавились выпученные глаза.
– Ну, ну – не надо ничему удивляться. Жизнь – она многогранна и не предсказуема.
– Мы это видим, – ответили друзья, пытаясь прийти в себя и осмыслить происходящее.
Олег Рваный бросился к стойке и принес Маше бокал пива с буйной шапкой пены.
– Спасибо, – поблагодарила Маша, – только я уж извините, решила впредь не употреблять дурманящих голову препаратов, в том числе и алкоголя.
– Так это ж пиво, – оповестил удивлённый Игорь Кислоух, высветив пробел между зубами.
– И пиво тоже, – виновато тихо уронила Маша.
Рты у присутствующих за столом снова непроизвольно открылись.
– Да закройте же вы рты, наконец, – не выдержал Илюша, взял, стоящий перед Машей бокал и одним подходом осушил емкость.
Только теперь все заметили, что Илюшина отрада недурна собой, одета со вкусом, а по манере вести себя перетворилась в учительницу словесности, не иначе. Маша была спокойна, как паруса шхуны в полный штиль. От неё веяло свежестью и божественным величием.
И это была та Машка, которая дня не могла прожить чтобы не куролесить, драться по всякому поводу с кем попало, пить, курить и обкалываться наркотиками до состояния полёта на Луну, а после ужасного возвращения оттуда – с непредсказуемыми последствиями для подвернувшихся под руку. А речь одна чего стоила?.. Взрослые мужики кривились. А тут...
Что могло повлиять, что должно было произойти, чтобы вызвать такой переворот? Ну, ни Илюша же – он сам не без греха. Так что? Что могло так воздействовать на бесовку, что бы претворить её в добрую фею?
Об этом думал каждый, сидящий за столом. О том же размышляли посетители пивбара, знавшие Машку до того. Ответа не было и не могло быть, так как он находился в несколько иной плоскости, чем та, в которой находились вопрошающие.
– Мне кажется, – сказал Олег Рваный, – я нахожусь в прекрасном сне. А если так, то могу пить пиво из любого бокала. Верно ведь?
Ему никто не ответил, но каждый придвинул свой бокал поближе.
– Я согласен с Олегом, – поддержал Рваного Илюша. – Это действительно прекрасный сон. Я сделал предложение Маше, и она ответила мне согласием. У нас будет много детей, и все они будут вести здоровый, активный образ жизни – так мы решили.
За окном грянул гром, за столом чокнулись наполненные бокалы. За соседним столом закудахтала курица, разместившаяся в сумке у посетителя.
– Чудной сегодня день, – бросил Яша Мухоморкин. – Кругом одни чудеса.
– Да, ты прав, – продолжила Маша, – день сегодня чудесный. И я тут среди вас в спокойствии и уюте.
Все обратили внимание, что Маша расцвела, как апрельская сирень: внезапно, пышно, пахуче.
– Быть добру! – провозгласил Илюша, подняв свой бокал и лаская взглядом свою возлюбленную.
Курица у посетителя за соседним столом закудахтала громче, присоединяясь к тосту и одновременно протестуя против своей неизбежной участи, требуя поворота судьбы к лучшему.
Идиллия добродетельности повисла в воздухе пивного бара, упиваясь чудесным мгновением бытия.
* * *
"Если я для Натальи – Николай, а для чиновников и прочего народонаселения – Курил
Кириллович Есентук, то получается, что речь идёт о двух разных людях, – президент раскладывал пасьянс и одновременно рассуждал, как выйти на прибыль из ничтожного состояния обстоятельств. – Получается, что в ходу имеется два человека, тобто, предполагается их нахождение в двух различных местах. Значит, на совершенно законных основаниях и согласно умным законам физики, я могу находиться у моей Наташи и следом у супруги, если всё сложится по плану, как там её... Крозен Виктория? Да, физику надо знать и учить – она помогает рассеять сомнения и поставить всех на своё место. Похоже, здесь, по месту, всё более-менее складывается. Вот только, как Ротшильды посмотрят на подобную измену. Как у них там обстоят дела с нравственностью? Неужели не навещают очаровательно здобненьких любовниц? Ох, не верится в такое их полное благородство... Так что похоже, и в этом направлении тема улаживалась, – пасьянс не складывался, зато в теоретических расчетах всё ложилось гладко.
Теория теорией, но приходилось учитывать разведывательные службы и утечку информации, газетчиков и тайных доброжелателей. И ещё этот Яша – скотина редкая! Лезет всё время в государственные дела. Другого взамен не возьмёшь – опасно расширять круг лиц, знающих об интимной жизни президента. Этот подонок требует регулярное пособие за исполнение обязанностей – это при пустом бюджете страны, нахал. Совершенно не желает учитывать того количества съестных продуктов и элитного коньяка, которые сжирает за время отсутствия президента. Хорошо, что уже заказаны на нужды государства изделия самогоноварения у местных умельцев – хоть как-то поможет уценить аппетит прожорливого Яшиного брюха.
Президент настолько задумался над окружившими его заботами, что не заметил, как непроизвольно нажал кнопку связи с секретарём. Тот мгновенно ответил и застыл весь внимания. Мысли Николая бегали разнонаправленно, а на какой-то из них надо было остановиться. Он остановился на самой простой, потребовав к себе фельдъегеря и с ним специалиста по белой магии Якова.
"Кстати, хорошая идея о специалисте по белой магии. Сам бы не придумал, если бы с языка не сорвалось, – похвалил свой язык президент. – Звучит убедительно и небольшие расходные деньги под это официально можно выделить – пусть подавится, собака! Но оставляемое ему питание в моё отсутствие – упростить и уменьшить в количестве. А то допался до дармовщины – взвод солдат столько не заглотит за присест, сколько этот маг-чародей умудряется извести пищи и коньяка. Коньяк теперь, понятное дело, заменим самогоном – пусть оценит искусство народных умельцев. Вот так-то будет поестественнее согласно чину... и нечего из себя фавну строить, видите ли, на президентское место его усадили. К тому же, кресло на время моей отлучки надо прятать в соседних комнатах, да закрывать на замок, чтоб эта тварь не юлозила по нему своим задом".
Николай не мог успокоиться, что Яша активно принимает участие в жизни страны от имени президента, и что самое недопустимое – в её руководящих органах. Хотя, как не печально было признавать, свой съеденный хлеб, а с ним гусей, лебедей, черепах, страусов... да под коньячок, отработал с пользой. Парламент, как-то поживее и поэффективнее заработал, чиновники встряхнулись от вечной спячки, Национальный банк начал выдавать кредиты предприятиям на производство и развитие – чего уж никто не мог ожидать. Экономика страны скрипнула заржавевшими шестерёнками и задвигалась, набирая темпы. Экономисты пели аллилуйю. Так что, белая магия дело полезное, и пусть кто-нибудь скажет теперь, что Яша не специалист в этой области. Но сам Мухоморкин ничего об этом, пока не знал.
Преимущество Николая было в том, что в отличие от Яши, он знал, что они оба являются самозванцами. Только Яшу есть кому на место поставить, а вот его, Курила Кирилловича Есентука – некому: были "коллеги", да все вышли...
Фельдъегерь вошёл в президентский кабинет уверенным шагом, расправив плечи. Он был убеждён, что над его головой витает нимб. Следом, с манерами бездомного зашедшего в благотворительную столовую с бесплатными обедами, проник Яша Мухоморкин. Согласно уговору, он был, как обычно, с приклеенной бородой и усами, в очках, кепке и лёгкой свободной накидке, скрывающей подробности фигуры. В его движениях плохо скрывалось чувство затаенной вины.
Николай встретил гостей доброжелательной улыбкой, и сразу же порадовал Яшу приятной новостью, что тот зачислен в штат президентской обслуги в качестве специалиста по белой магии. Обрадованный Яша тут же поинтересовался уровнем зарплаты, которую должен получать специалист столь редкой, но важной специальности.
– Яков! – ответил с ехидцей президент, – прежде, чем интересоваться зарплатой, неплохо бы было почитать литературу по данному предмету. Оплату вашего труда можно было бы, конечно, зачесть в счёт съеденных вами продуктов во время исполнения обязанностей, но помня своё обещание повысить уровень жизни трудящимся, я думаю, вам будет назначена хорошая зарплата. Хорошая, но маленькая... Но при условии, если вы, Яков, перестанете лезть туда, куда вам не положено. Мне, президенту, докладывают о выполнении того, чего я не приказывал. Не кажется ли вам это странным, Яша?
– Я так и знал, что выявится... Я, честное слово, непроизвольно – само, как-то выскочило, удержаться не смог...
– Послушайте-ка, Яша, – грозно пророкотал президент, – если вы впредь желаете оставаться в вашем положении: получать довольствие, жалование, – то предупреждаю вас последний раз: в моё отсутствие, ни при каких обстоятельствах, ни с кем не общаться, к телефонам не подходить, трубок не подымать, а тем более говорить по телефону!.. Ясно?!
– Я так и старался делать, – осипшим вдруг голосом доложил Яша, – только чуть-чуть сорвался.
– Ясно? Я спрашиваю?! – повелительным тоном осведомился Николай.
– Куда уж яснее, – ответил Мухоморкин голосом проштрафившегося новобранца, оправдывающимся перед сержантом.
– От этого, возможно, зависит вся ваша дальнейшая судьба. Вы понимаете это?
– Да, конечно, – Яша утвердительно кивнул головой и развёл руки в стороны, в знак полного понимания и подчинения.
Президент, довольный собой и разговором, сложил руги на груди, демонстрируя решимость полководца.
Внезапно на столе президента зазвонил телефон, и Яшина рука предательски потянулась к трубке, но рука хозяина кабинета опередила.
Гнев на лице президента, при виде Яшиного движения, отобразил смерч на заполненном людьми стадионе. Президент выслушал сообщение по телефону и властным голосом ответил: "Всё понятно! Хорошо! Выполняйте!.." И обратившись к Яше, добавил:
– И с тобой всё понятно... Придется, милый человек, во время моего отсутствия привязывать цепью к батарее – для твоей же безопасной будущности... Грубо, но надёжно и справедливо. А об уровне твоей зарплаты подумаем...
* * *
Светало. Свежий воздух теребил гардину балконной двери. Внезапно шторы раздвинулись, и на светлом фоне неба появилась тёмная фигура. Она замерла, видимо, прислушиваясь.
Илюша взял Машину руку в свою, слегка стиснув. Этим он хотел сказать, чтоб она не боялась, молчала, что он всё видит и готов действовать. Маша всё поняла, и молча лежала с открытыми глазами, наблюдая, за незваным пришельцем. Все говорило о грабителе, залезшем через балкон в дом по своим воровским делам.
Вор вошёл в комнату и остановился, озираясь.
– Маша, – сказал вор, – когда ты залезла в мой дом, у меня было что выпить и чем закусить, а также с кем полюбезничать и с кем потанцевать. Теперь я стою одна, как неприкаянная, и не с кем сказать слово, так как вы дрыхнете после ночных бдений. Мне грустно и скучно. Почему так? – и она зашмыгала носом, тихонько заплакав.
– Хочешь, я спеку тебе пирог? – предложила доброжелательно Маша, – с вишнями?
– Пирог – это, конечно, хорошо. Но не совсем то, чего бы сейчас хотелось, – ответила Зина Княжна. Никто не знал толком – "Княжна" – это прозвище или фамилия Зинаиды. Все звали Княжной и точка.
– Тебе, наверно, хотелось счастья, – предположила Маша, ощущая тепло крепкой Илюшиной руки, – так оно находится на другом конце земли. А, возможно, и у тебя под носом. Но ты не чувствуешь этого, потому что не обогнула половину земли.
Илюша слушал, не встревая в разговор. Он млел от охвативших его чувств.
– Так, что мне делать? – спросила Княжна. – Искать его под носом или обогнуть полземли?
– Делай, что душа и сердце подсказывают. Только не думай о низменных ценностях: деньгах, зависти, и не смотри на успехи других. А если смотришь, то радуйся за них и искренне благословляй.
Маша встала с кровати, накинула халатик, взяла Княжну за руку и потянула на кухню. Оттуда начало доноситься позвякивание посуды и приглушенный торопливый говор. Спустя время, загудел закипевший чайник.
Илюша слышал сигнал чайника, но после в сознании всё расплылось и пропало. Он впал в крепкий предутренний сон.
* * *
«Яша, Яша, Яша! Хватит о Яше, давай теперь о Наташе», – приказал себе Николай, и задумался над перспективой с мадам Крозен... Викторией. Ему уже доставили многочисленные фото «претендентки» в разных ракурсах и местах: на работе, на улице, у машины, беседующей с неким господином в парке, кормящей голубей в компании своих сотрудниц. Он долго рассматривал фото, изучал, одну фотографию даже понюхал, но оказалось напрасно: выявить натуральный запах позирующей женщины не представлялось возможным. Николай всё же надеялся, что в жизни она окажется более привлекательной, живой, весёлой. Уже был подготовлен план действий, проведена работа, и с французского посольства пришло приглашение президенту на банкет в день национального праздника – Взятия Бастилии.
