Текст книги "Адские врата"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

08 июля 2014 года
Где-то в Италии

Полет был относительно недолгим… впрочем, все полеты в Европе относительно недолгие для тех, кто привык к русским просторам. Европа вызывает… неуважение, наверное, своей ухоженностью, кукольными фермами и домами и еще тем, что некоторые страны можно пересечь пешком за один день [18]18
  Княжество Монако, например. Оно так и не стало вассалом Священной Римской империи, хотя для пресечения наркоторговли принц приглашал специалистов из Берлина.


[Закрыть]. По моим прикидкам – мы летели на юг, значит, возвращались в Италию. Для чего я нужен немцам, я не знал, но как попался – уже понял. Дело в том, что мы и немцы… как бы дружили. То есть русская и немецкая разведка оказывали друг другу разные мелкие услуги типа взаимного предоставления крыш и выдачи подлинных документов на фальшивые имена. Я одно время работал с немцами плотно, отсюда мне достался паспорт на имя герра Юлиуса Бааде. Вопрос был в том, что тот, кто мне его сделал, – сделал это неофициально, как бы в знак дружбы. По крайней мере, так он меня уверял. Но судя по тому, что произошло, – этот паспорт немцам удалось отследить, а дальше – они просто вышли на швейцарцев сразу, как только получили информацию о задержании герра Юлиуса Бааде. И швейцарцы передали меня как подданного Его Величества Кайзера. Они чисты – я сам уверял, что паспорт на имя Бааде подлинный.

Это в самом лучшем случае. Могло быть и так, что они прямо замешаны в гнусных делах Ватиканского престола, и в таком случае – они целенаправленно ждали, пока я ошибусь с паспортом. Как бы то ни было, пока я не могу сделать ничего, паспорт-то подлинный, получается, я подданный Его Величества Кайзера, и никому до меня не должно быть дела. Попался на свою же уловку. Конечно, можно бежать… но я пока решил этого не делать. Как знать… что будет дальше.

А дальше самолет совершил посадку. К самолету подали несколько машин, гражданских, в том числе несколько легких грузовиков. Ирлмайер указал мне место рядом с собой, в тяжелом угловатом внедорожнике, переделанном из армейского. Ехали быстро и недолго, конечной целью нашего путешествия явилась какая-то ферма. Похоже, скотный двор [19]19
  Джордж Оруэлл. В этом мире он тоже… творил.


[Закрыть]… аллюзия неприятная, признаю.

Приехали под вечер, практически сразу Ирлмайер приказал накрывать ужин. Мне он предложил быть своим гостем…

Подали, как и следовало ожидать, телятину. Но не ту, которую подают в некоторых областях Италии, отлично обработанную, с ягодами и травами, протомленную в печи. Здесь было просто мясо, пожаренное на решетке и с излишним количеством трав и пряностей. Тем не менее это было свежее мясо, и голод им утолить вполне было можно.

Ирлмайер ел истово, с аппетитом.

Что я о нем знал? В сущности, очень немного. Как и все люди, имеющие отношение к разведдеятельности, я следил за основными назначениями, но в последнее время – только по открытым источникам. В Берлине у меня были друзья… но Ирлмайер точно не был из их числа. Он явно был не из Берлина… выскочка откуда-то с территорий. Как и везде во власти, в Берлине существовала конкуренция между жителями столицы и выскочками с опасных границ Империи, талантливыми детьми провинции. Первые были лучше образованы, с детства готовились к своей стезе, часто происходили из заметных и уважаемых родов. Вторые были умны, хитры, знали реальную обстановку и готовы были грызться зубами за место под солнцем. Герр Ирлмайер относился как раз ко второй категории, вдобавок, судя по загару, он длительное время работал в Африке. А это дает беспардонность и пристрастие к кардинальным решениям, такие люди не склонны к долгим миттельшпилям, они предпочитают схватить доску и дать ею сопернику по голове, если шахматная партия пошла не так, как они задумали. Значит, с герром Ирлмайером мне надо быть особенно осторожным.

– Как мясо? – спросил начальник гестапо, безо всякого стеснения доставая деревянную зубочистку. Я про себя отметил, что мне надо привыкнуть к грубоватым манерам немцев. За столом они могут чистить ногти, зубы и даже, простите, испускать газы – что немыслимо везде, кроме Германии.

– Мясо как мясо… – сказал я, отодвинув тарелку, – хорошо, что свежее. Но его приготовление, увы, оставляет желать лучшего…

– Мы, немцы, люди простые… – сказал Ирлмайер, – мясо есть мясо. Там, где я долгое время нес службу, мясо на столе только недавно перестало быть роскошью…

– Давайте начистоту… – сказал я, – что вам от меня нужно?

– Хороший вопрос… – Ирлмайер бросил использованную зубочистку на тарелку. – Еще несколько дней назад мне от вас нужно было, чтобы вы умерли. Нет… я не имею против вас ничего личного… в сущности вы мне даже нравитесь. Но ваше присутствие, скажем так… исказило естественный ход истории.

– Воины-призраки?

– Что?

– Воины-призраки, – повторил я. – В Средневековой Японии были так называемые ниндзя. Профессиональные убийцы, имеющие корни среди простолюдинов, они убивали только самураев и аристократов из Эдо, в основном по заказу, но иногда и просто так… для тренировки навыков, скажем так. Они использовали именно такой термин, когда говорили про убийства. Устранение «людей, мешающих естественному ходу событий».

Было видно, что герру Ирлмайеру это неприятно.

– Я ничего не знаю про Японию, сударь. И, откровенно говоря, не хочу знать, – начальник гестапо перешел на русский [20]20
  Русский в Германии знали все военные, равно как все военные в России знали немецкий. Это было непременное требование для службы – для обеспечения возможности совместных действий.


[Закрыть]. – Если я сказал вам о том, что рассчитывал убить вас, вы также должны знать и о том, что распоряжением начальника РСХА мне категорически запретили убивать вас. А я придерживаюсь правила: если не можешь кого-то убить, попробуй переманить его на свою сторону. Я правильно говорю?

– По смыслу неправильно, – ответил я. – Вы пытаетесь меня перевербовать или как?

– Было бы неплохо, – также спокойно сказал Ирлмайер, – но это не соответствует требованиям обстановки. Мне нужна помощь от вас. Разовая помощь в конкретной ситуации.

– В какой же?

– В наведении порядка в Италии.

– Масштабно…

Судя по сузившимся глазам Ирлмайера – удар достиг цели.

– Вы интеллигент? Левак?

– Вы в своем уме? Я русский дворянин.

– Это не мешало некоторым из русских дворян злоумышлять на убийство вашего Императора. И ваш Кропоткин тоже был дворянином [21]21
  И не просто дворянином. Один из основателей анархизма П.И. Кропоткин происходил из рода Рюриковичей, отец – генерал-майор русской армии, по линии матери дед – генерал Н.С. Сулима, герой войны 1812 года.


[Закрыть].

– С ними у меня нет ничего общего. Совершенно ничего общего, – подчеркнул я.

– Тогда какого черта вы делаете омерзительные интеллигентские намеки? Вы что, считаете, что порядок наводить не нужно?

– Нужно. В своей стране.

Ирлмайер резко выдохнул:

– Как считаете нужным, сударь. Могу заметить только одно – в восьмидесятом мы спасли весь европейский континент от расползания по нему коммунистической и анархистской заразы. И мы имеем право на некое уважение, черт бы вас побрал.

– Не упоминайте, – сказал я, – может и посетить в самом деле. Конкретно. Для чего я вам нужен?

– Конкретно… В сущности, я мог бы посадить вас под замок. И продержать вас под замком столько, сколько нужно… до тех пор, пока ваше вмешательство уже ничего не сможет изменить. Но я считаю это контрпродуктивным. Да… контрпродуктивным. К тому же – ваш опыт, ваше чутье, ваша информация может в значительной степени помочь Рейху.

– И что вы предложите взамен? Неужели деньги?

– О нет, не деньги. Ваше преимущество в том, что они вас не интересовали и не интересуют. Но есть кое-что, что я могу вам предложить. Вы, кажется, кого-то ищете в Италии?

– И кого же? – спросил я.

– Скажем, генерала Абубакара Тимура. Вам он нужен? Я отдам вам его в качестве платы за содействие, мне он не нужен.

Я прикинул.

– Как можно отдать то, чего у вас нет, сударь?

Попадание. Шансы на то, что офицер безопасности стал бы держать взаперти террориста такого уровня, никому не сообщая, – один к десяти. Ирлмайер мог бы на это пойти. Я знаю таких людей. Они делают то, что нужно, ломятся напролом – но то, что нужно, всегда определяют сами. Но нет… непроизвольная реакция на мои слова показала, что генерала Тимура в руках немецкой разведки нет…

– Генерал Тимур, – сказал Ирлмайер, – устроил здесь лежбище. Во многом потому, что Ватикан позволил ему это сделать. Ватикану нужен такой человек. Когда наш Кайзер сказал: а сколько дивизий у Ватикана, чтобы остановить вторжение [22]22
  В нашем мире это слова И.В. Сталина.


[Закрыть], – он был неправ, наш Кайзер. У Ватикана есть нечто гораздо более опасное, нежели эскадры стратегических бомбардировщиков и дивизии солдат. У него есть распухшая засаленная книга с кучей рецептов бессмертия, которую все считают за абсолютную истину. И эта книга дает этим людям право учить весь мир, как ему следует поступать. А мы – покорно следуем к алтарю, как жертвенные бараны, и даже не задаем вопросы – а кто судьи, и кто дал им право судить нас. Генерал Тимур существует только потому, что здесь ему дали деньги и укрытие. Но все это – только до тех пор, пока не найдется некто, кто наведет порядок. Залить керосином гнездо – не будет и шершней…

– Один момент. Даже два.

– Начинайте с первого.

– Первый… меня все же интересуют деньги. Те деньги, которые украдены у Персии и Польши. Они принадлежат нам, и я хочу их вернуть. Это более важно, чем убить генерала Тимура. Эти деньги дают ему возможность финансировать террор. Не будет денег, не будет и террора.

– Я должен доложить в Берлин, – сказал Ирлмайер.

– Второе – я тоже должен связаться с Санкт-Петербургом.

Долгое время нам говорили, что немцы друзья и дружба России и Германии есть залог мирного существования европейского цивилизационного пространства. Но дружбой тут и не пахло… скорее были два хищника, которые решали – то ли идти вместе на охоту, то ли сначала сцепиться между собой, чтобы прояснить вопрос о принадлежности охотничьих угодий.

– Хорошо… – решился Ирлмайер, – вам дадут такую возможность…

– И третье… – сказал я.

– Вы говорили только про два обстоятельства.

– Есть и третье. Вы расскажете мне все, что знаете, – в ответ на информацию от меня. Банкуете вы – но я должен знать ваши карты не меньше, чем вы – мои. Раз уж мы играем на пару.

Ирлмайер подумал, потом неохотно кивнул. Наверное, подумав про себя, что ему хватит ума обвести вокруг пальца этого проклятого русского.

– Хорошо.

– Тогда, может, начнем прямо сейчас? – решил додавить я. – Как вы во все это влипли?

Лето 2004 года
Абиссиния

Рейхскомиссар безопасности Абиссинии, рейхскриминальдиректор, доктор Манфред Ирлмайер исчез совершенно внезапно – и вряд ли кто-то, кроме такого же аса сыска, как он, смог бы точно выяснить, как именно он скрылся и куда направился.

В своем холостяцком жилище он проснулся в пять часов утра по местному времени, когда еще не рассвело. Без будильника, еще со службы в рейхсвере у него осталась способность чувствовать время и просыпаться именно тогда, когда нужно. Какое-то время – несколько минут – он полежал, тихо и недвижимо, пока не вспомнил до мельчайших деталей все, что он должен был сделать, и не понял, что ему никто и ничто в данную минуту не угрожает.

Он принял душ – неизвестно, когда у него еще будет такая возможность, потом прошел на кухню и позавтракал, не зажигая свет. Позавтракал он местным грубоватым хлебом и кровяной колбасой, которую ему прислали из Рейха: мясо – это хорошо, мясо дает силы, а ему нужно будет много сил. В холодильнике у него оставалось немного от окорока антилопы – он съел и это, а холодильник отключил. Неизвестно, когда он сюда вернется – и вернется ли он сюда вообще. Запив все это крепчайшим, приготовленным на спиртовке кофе с корицей, он прошел в комнату и принялся одеваться.

Одежду он приготовил еще вчера. Легкая светлая ветровка, брюки более темного тона, грубого полотна рубашка, грубые ботинки на шнуровке, небольшая сумка через плечо. Гардероб небогатого европейца, работающего в Африке.

Перед тем как одеваться, он надел на пояс и застегнул пластиковый пояс. Там – деньги в разных валютах, два небольших ножа-скелетника в пластиковых ножнах и микропленка с информацией. Там же – запасные документы, на случай если эти – «полетят». Этот пояс снимут с него – только с мертвого…

В карман ветровки он положил небольшой, но мощный «Вальтер», немного денег и документы. Карман застегнул на молнию.

Перед тем как закрыть дверь, он остановился на пороге, окинул взглядом свою небольшую квартирку, в которой прожил достаточно долгое время. Здесь он не был счастлив – но счастья ему никто и не обещал…

До главного вокзала страны на Асмераштрассе он добрался пешком, улицы были почти пусты, только торговцы устанавливали свои палатки на улицах, раскладывали костры, чтобы жарить свою нехитростную снедь, вяло перекрикивались на амхари и суахили. Полицейских он не видел – знал расстановку постов на ночь и потому добрался до вокзала, избежав возможных неприятных расспросов.

На привокзальной площади тоже не было привычной суеты, только собаки остервенело грызлись за какую-то кость, злобно рычали. Торговцы готовились к очередному напряженному дню – разгружали ручные телеги и грузовые мотоциклы, устанавливали палатки. В бронированном «Унимоге» на краю площади спали полицейские дежурной смены.

Спали и местные, которые не могли платить за крышу над головой. Спальные места были устроены прямо рядом с забором, отделяющим пути от привокзальной площади, – это был непорядок, но полицейские отсюда никого не гоняли – бесполезно. Иные проводили здесь по несколько недель, тяжелой черной работой зарабатывая деньги на билет, чтобы уехать домой. Африканцев здесь было много, кто-то спал, кто-то просыпался, какая-то женщина уже кормила своего ребенка грудью. Условия здесь были ужасные, но чернокожие могли проявлять удивительное смирение с самыми невыносимыми жизненными обстоятельствами – пока вспышка ярости не заставляла их вести себя иначе. Как стадо – достаточно одному коню заржать и броситься бежать, и вот за ним бегут уже все остальные…

Восходящее солнце высветило шпиль вокзала как раз в тот момент, когда доктор Ирлмайер вошел в здание.

Билет он покупать не стал. По билету можно было легко отследить человека, даже если он куплен на вымышленное имя.

Вместо этого он прошел на перрон. В отличие от вокзала даже на самой захудалой станции европейской сети Рейхсбана здесь над перронами не было никакой крыши, только пути и сделанные из бетона, безо всяких предохранительных барьеров от падения на рельсы перроны.

Путей было много, станция было большая. Семьдесят лет строительства железных дорог в Африке приносили свои плоды.

Пройдя мимо дремлющих на своих баулах африканцев – у этих хватило денег, чтобы заплатить один быр смотрителям перрона, – доктор Ирлмайер дошел до конца перрона, огляделся, и спрыгнул на рельсы. Его никто не остановил, и никто этого не заметил…

Перепрыгивая змеящиеся под ногами, отполированные до блеска стальные ленты, постоянно оглядываясь, чтобы не пропустить приближение локомотива. Как и везде в Африке – за рычагами локомотива мог оказаться какой-нибудь негр, который твердо уверен, что раз тепловоз идет по рельсам, то больше ему ничего знать и не надо…

Локомотивное депо – старое, еще сделанное под паровозы, с замершими навсегда угольными бункерами, с цистернами для воды – уже ожило. Работяги, среди которых было примерно поровну черных и белых, выполняли свою работу, локомотивы уже готовились вытаскивать к перронам пассажирские составы. Как и везде в Африке – работа здесь начиналась с рассветом и прекращалась с закатом – в то время как Рейхсбан в Европе работал круглые сутки. На него никто не обращал внимания, потому что он был белым. Вот если бы черный шлялся по депо – его обязательно бы спросили, какого черта он тут делает.

На пятой ветке Ирлмайер нашел нужный ему состав. Двенадцать вагонов, четыре первого класса и остальные – эконом, для африканцев, с большими багажными отсеками наверху. Маневровый тепловоз уже подцепили, в хвосте поезда стоял трудяга африканских дорог, тепловоз «NSB Di 4» многопрофильного концерна «Хейнкель», производящего много чего – от станков до боевых самолетов. Красный, как африканская глина, явно прибывший сюда уже подержанным – но надежный, неприхотливый и ходкий. Как раз то, что нужно.

Пятьдесят на пятьдесят. Если в кабине черный – будут проблемы. Верней – могут быть…

Придерживаясь за захватанный грязными руками поручень, Ирлмайер поднялся к кабине. Стукнул в стекло…

– Что надо?

Белый! Загоревший до черноты, небритый и неопрятный мужик лет пятидесяти – но белый! А белый белому здесь всегда брат.

Ирлмайер достал черную книжечку с золотым тиснением, поднес к мутному, запыленному стеклу. Он не просто так подбирал себе комплекты документов – в комплекте документов на имя Генриха Тильке было и удостоверение работника Рейхсбана, правда, скромного кассира, но тем не менее.

Работяга вгляделся, потом открыл дверь.

– Ты как сюда попал, браток?

Ирлмайер пожал плечами.

– До Массавы возьмешь?

Машинист почесал в голове черной от грязи пятерней.

– Садись…

Сепаратор – его установили, чтобы очищать подаваемый в дизели воздух, – выл просто невыносимо, его нудный, надрывный звук доминировал над мощным, глухим гулом дизеля и вызывал надсадную головную боль. Тепловоз уверенно шел к порту Массава, основному порту Рейха на Красном море. Шли уже горами. За мутными стеклами мелькали горные склоны, то бурые, то красные от глины, мелькали занюханные полустанки, по которым ходили только железнодорожные автобусы «Ganz Mavag» [23]23
  «Икарус» на железнодорожном шасси. Очень популярны в Африке, Латинской Америке. В нашем мире эти машины были даже в Аргентине и Малайзии.


[Закрыть]. Работяга – его звали Кнолль – сидел на своей табуретке, посту машиниста, время от времени прихлебывая из маленькой бутылочки настойку, которую ему опрометчиво дал Ирлмайер. А сам Ирлмайер сидел на каком-то ящике с кучей тряпья, спиной чувствуя мелкую вибрацию работающего дизеля, страдая от жары и шума, – но с мыслей его не могло сбить ни то, ни другое, ни третье. Он напряженно думал.

Наркотики. Незаконные операции с валютой. Как венец всего – атомная контрабанда. То, что они полагали самим айсбергом, оказалось всего лишь надводной его частью. Девять десятых скрыто в студеной воде, в которой не прожить и нескольких минут, если сунешься.

А у них – нет выхода. Придется соваться.

Наркотики и незаконные транзакции валют. Это еще объяснимо и часто взаимосвязано больше, чем хотелось бы признавать банкирам, не брезгующим незаконными операциями. Любое разумное государство, желающее защитить свою промышленность и свою валютную систему, не будет торговать за валюты других государств. Если кто-то хочет купить лучшие в мире германские машины и механизмы – он может это сделать только за рейхсмарки, ни одно предприятие, ни государственное, ни частное, не продаст ни за рубли, ни за доллары, потому что потом не сможет с ними ничего сделать, их не примет ни один банк, и можно будет сказать, что продали – за раскрашенные бумажки. А для того чтобы получить рейхсмарки, покупатель должен продать что-то Рейху, что-то, что нужно Рейху, или выменять марки в Рейхсбанке, но по такому курсу, который установит Рейхсбанк. Если государство дружественное – то все проще, потому что между дружественными государствами заключены соглашения о клиринге, то есть взаимном зачете обязательств, там с конвертацией валют проще [24]24
  Международная торговля в этом мире была похожа на торговлю в рамках СЭВ, Совета экономической взаимопомощи: между дружественными странами расчеты деньгами старались сократить до минимума, использовали бартер, и только после подведения годового итога страна с торговым дефицитом оплачивала разницу деньгами. Ни про какое ВТО никто и не думал, наоборот – все развитые страны защищали свои рынки высокими пошлинами и прямыми ограничениями, единой расчетной валюты, как сейчас доллар, – тоже не было.


[Закрыть]. И если для Российской империи проблемы торговли с Рейхом нет – она продаст бензин, газ, пластики и полиэтилен, бумагу и картон, то, например, для Италии проблемы будут. Потому что в Италии нет ничего такого, что заинтересовало бы Рейх. Кроме нефти Триполитании и еще разве что…

Увы, наркотиков.

Наркотики и торговля ими служила своего рода смазкой в международных расчетах, хотя это никто не признавал. Она позволяла не совсем богатым и щепетильным странам выручить огромные деньги именно в валюте покупателя, причем деньги эти нигде не учитываются и никак не отслеживаются. Италия как государство имела самую древнюю в мире и одну из самых сильных в мире банковских систем – собственно, сами банки и были изобретены в Италии, слово «банк» пошло от «банка», скамья, где сидели средневековые менялы, меняющие одну валюту на другую. Итальянские банки не могли нормально обслуживать производство в стране – его просто не было, нормального производства. Ну скажите – много ли оригиналов найдется на моторный экипаж от «Альфа-Ромео», когда моторный экипаж от баварских моторных заводов тоже полугоночный, но при этом еще и не ломается. И много ли найдется оригиналов, желающих купить трактор «ФИАТ», когда трактор «ДЕМАГ» за ту же цену – в полтора раза мощнее и тоже не ломается. Итальянцы покупали гораздо больше, чем продавали, и каждый год страна сводила с огромным бюджетным дефицитом, просто немыслимым по меркам современного мира, – однако в долговую кабалу не попадала и всегда находила средства на то, чтобы расплатиться по клиринговым зачетам, закрыть свое чистое сальдо – причем закрывалось оно валютами стран-поставщиков! Вот теперь становилось понятно, откуда бралась эта валюта: от продажи наркотиков в САСШ и Священную Римскую империю! И если верить Мохаммеду Фарраху Айдиду, деятельность эта осуществлялась с ведома итальянских властей, и все незаконные операции через порт Могадишо проводились с ведома премьер-министра Италии.

Информация эта сейчас была взрывоопаснее атомной бомбы. В случае если добыть доказательства словам Айдида, Священная Римская империя получала право потребовать от Италии сместить правительство, которое покровительствует незаконным махинациям и наркоторговле, и провести международное расследование, а при отказе – оккупировать Италию. Право это проистекало из вреда, который наносится германскому народу поставками наркотиков. Но это было не самое страшное.

Если верить словам Айдида, с девяносто седьмого года прошлого века в Африке началась незаконная торговля ядерными материалами, в том числе ураном и плутонием. В отличие от героина, который поступал из Гонконга, атомная тропа брала свое начало где-то в глубинах Африки, на юге. Айдид знал только свою часть пути – Сомали и порт Могадишо. Ядерные материалы в порту Могадишо грузились на корабли, причем Айдид был уверен, что портом их назначения был Бендер-Аббас. Именно в этом городе – теперь понятно, что не случайно! – в две тысячи втором году взорвалось ядерное взрывное устройство.

Айдид назвал банки, через которые проходили незаконные операции. Это были банки первой величины, в том числе Банк Ватикана. Именно он принимал деньги, в том числе в русских рублях, приходившие в качестве оплаты за ядерные материалы. Если добыть доказательства этого – все остальные банки закроют на эти банки лимиты по межбанковскому кредитованию и эти банки рухнут или вынуждены будут закрыться, потому что транзакции на них никто не будет принимать.

Другой вопрос – а насколько все это выгодно Германии?

Нет, немного не так… А как Германия может использовать это, чтобы получить максимальную выгоду от происходящего?

На первый взгляд – никак. Ну, оккупировать Италию – и что с ней делать? Итальянцев работать под палкой не заставишь, с бардаком, в который они превратили собственную страну, и за десять лет не разобраться, тут папаша Мюллер [25]25
  Генрих Мюллер – первый и единственный генеральный рейхскомиссар безопасности, после него должность была упразднена и осталась только должность генерального директора РСХА. Выражение «Без папаши Мюллера не разобраться» было расхожим у немцев, таким же, как в нашем мире в России – «Без товарища Сталина не разобраться».


[Закрыть]нужен, не меньше. Ну, потребовать возмещения вреда, да и то – сомнительно.

Так что – ничего не сделать? Или все-таки можно, если подумать?

Именно там, в пропахшей соляркой и маслом, гудящей и дребезжащей кабине тепловоза, идущего на Массаву, был разработан план, который стал косвенной причиной Второй мировой войны – и поставил все человечество на грань Третьей.