Текст книги "Идем на Восток"
Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Ретроспектива. Дорога на Шатой, Терская область
Лето 1935 года
Крепость Шатой – одно из последних мест присутствия русских в этих краях. Небольшой военный форпост на окраине населенного пункта, постоянно находящийся в состоянии боеготовности, еще несколько зданий в самом селе, дорога. Все остальное – покрытые лесом горы, реки, мосты, пересекающие пропасти. И поселения – чеченские. Чеченцы живут бедно, растят в основном табак на продажу, собирают в лесу орехи и черемшу. К крепости ведет дорога, построенная русским саперами. Бандиты ее не трогают, не пытаются разрушить – потому что местным она тоже нужна. Бандит – каким бы он ни был бандитом – никогда не пойдет против мнения общества. О том, что дорога должна быть – постановили старики на годекане и тот, кто осмелится пойти против их решения – навсегда станет изгоем…
Жить там можно. Даже там.
Они возвращались из Грозного – несколько лет назад крепость Грозную переименовали в город Грозный вместе с отцом. Его отец, потомственный дворянин, князь Александр Петрович Шаховской был по делам в Грозном, помимо прочего – получил звание полковника. Звания ему идут туго – в свое время, он вступил в серьезный конфликт с Великим Князем Андреем Владимировичем, дело дошло до рукоприкладства, и чуть ли не до дуэли. Дело замяли – нехорошо выставлять напоказ разбитую морду Великого князя, тем более – он сам был виноват в произошедшем. Но и князя Шаховского, потомственного дворянина и наследника прославленного дворянского рода – засунули сюда, в самый дальний и самый опасный гарнизон. И непременно обходили званиями, когда могли.
Хотя папа не обижался. Ему было даже как-то неуютно сейчас, в новенькой, заранее пошитой форме с полковничьими погонами. Не обвыкся.
Еще – они купили мотор. Втайне от mama. Если мама узнает – она их просто убьет. Хотя все равно узнает…
Мотор был самый обычный, черный Форд с полным приводом, такой покупали все офицеры. Наверное, не самое лучшее для Шатоя – ведь он ездит на бензине, а в Шатое нет заправок. Но машину они все-таки купили – черную, да еще с откидным виниловым верхом. Вместо крыши – что-то вроде сдвижного полотна, сдвигаешь – а вот тебе открытое, синее небо над головой.
Отличная машина! И как едет! Прямо грязь из-под новеньких колес! Виниловые сидения, радио, громкий гудок – папа дал попробовать.
Нет, все-таки они правильно сделали, что купили мотор. И пусть мама ругается…
Навстречу – идут чеченцы, ведут в поводе ослов и волов с поклажей, в основном, с деревом – в горах растут дорогие породы дерева, в Грозной… Грозном на рынке их скупают. Изредка проезжают грузовики и такие же, как у них машины. Их приветствуют гудком – и папа всегда отвечает. Машин мало – поэтому, каждый водитель спешит поприветствовать собрата своего…
Дорога, ведущая в горах – неспешно разматывается под колесами. Солнце катится по небу куском животного масла по сковородке, излучая нестерпимый жар. В окнах – неспешно сменяют друг друга перелески, деревни, поля, холмы – это еще не настоящая Чечня. В Чечню они только въезжают. Скоро – будут места, где русские дрались с Имамом Шамилем и победили их. Последняя ставка Шамиля – была совсем недалеко от того места, где они жили…
Владимир, одетый по-скаутски, в шорты, которые он ненавидел – смотрит через откинутую крышу на стеклянно-синее небо…
Отец тормозит. Владимир недоуменно смотрит на дорогу, видит высокого, худого как палка старика, гордо идущего по дороге. За плечом у него – небольшой сверток с вещами, в руке – самодельная, дорогого дерева, хорошей выделки палка.
Отец вылезает из машины. Окликивает старика.
– Аманулла-хаджи! Вы домой?! Садитесь!
С чеченцами у них – отношения напряженные, и это мягко сказано. Не бывает и месяца, чтобы что-то не случилось – чеченцы не понимают шуток, и даже самые малые чуть что готовы пустить в ход ножи. Чеченцы не останавливают детей, если они дерутся – драться полезно, растут настоящие джигиты. Но по договоренности со старками – русских детей трогать не позволено. Это значит только то, что драки ограничиваются разбитыми носами. Чеченцы плохо умеют драться на кулаках, у них главное оружие – нож. Но если поймают несколько одного – могут заставить есть землю. Это одно из любимых их унижений…
Но папа говорит, что стариков и женщин все равно надо уважать. Каждый мужчина обязан уважать стариков и женщин, даже другого народа. Иначе он не мужчина.
Старик – услышав, как обращаются к нему, останавливается и смотрит на вышедшего из машины офицера спокойными, светлыми глазами.
– Езжай своей дорогой, русский – говорит он – а я пойду своей. Или боишься, что без меня тебя не пустят через Волчьи ворота?
– Разве есть хоть капля джихада в том, чтобы бить ноги об землю, Аманулла-хаджи – без злобы говорит отец – меня ждут дома и вас, наверное, тоже. Если я купил машину, чтобы быстрее попадать домой – разве плохо, если я подвезу попутчика? Тем более что в машине много места…
Владимир знает Амануллу-хаджи. И его правнуков он тоже знает. Зайнулле он чуть не выбил глаз острым сучком в драке. Аманулла-хаджи – один из стариков, сидящих на годекане, он возвращается домой после лечения в Грозном. В Грозный – его отправила мать Владимира, Клавдия Ивановна, профессиональный врач, вынужденная работать начальником фельдшерского пункта в Шатое – начальником в единственном лице, правда, она обучила двух чеченок помогать ей. Бандиты, которые есть в лесу – зовут этих чеченок, когда кто-то из них ранен. Мама и папа по этому случаю не раз ругались. Но мама сказала, что ее долг спасать людей точно так же, как долг отца убивать врагов. И хватит на этом. Точка.
С мамой – договориться по-хорошему невозможно. Вот почему покупка машины – сулит им серьезные неприятности.
Аманулла-хаджи прикидывает, не потерпит ли убытка его гордость
– Если хотите, могу высадить за пару километров до села – говорит отец – дойдете пешком.
Coup de grace…[45]45
Завершающий удар, удар милосердия
[Закрыть]
Чеченец не спеша, с достоинством приближается к незнакомой машине. Владимир – он уже знает, что от него требуется – быстро лезет назад, помогает старику закрыть дверь. Бормоча мотором – их Форд трогается с места. Сзади – места мало, все завалено покупками. В багажнике – жестяные канистры, отчего припахивает бензином. Это – на всякий случай…
– Зачем тебе этот железный скакун, русский? – спрашивает старик – купил бы себе настоящего скакуна, ахалтекинца. Скакуна можно кормить травой, можно кореньями – а этого скакуна чем ты будешь кормить?
– Ничего, что-нибудь придумаем… – оптимистично заявляет отец. Чеченец цокает языком, недовольно качает головой. Несмотря на то, что кое-кто считает чеченцев лихими сорвиголовами – рассудительность среди них в почете. Не раз и не два – загнанным в угол людям удавалось остаться в живых, если они знали, что и как сказать бандитам.
– Нефти в наших горах нет… – говорит старик – только табак растет. А ты и табак не куришь…
– Вредно.
Чеченец ничего не говорит на это. Какое-то время они едут молча
– Что ваш внук, Аманулла-хаджи? – спрашивает отец
Чеченец гордо молчит
– Чего он добьется этим? Разве он думает, что этим он что-то изменит?
– Нет. Не изменит – говорит старик – но самое главное то, что и нас ты не изменишь. Ни моего внука, ни меня, ни наш народ…
Отцу молчит. Потом говорит.
– Знаете, что для вас будет самое плохое, Аманулла-хаджи?
…
– Если мы откажемся менять Вас. Если мы просто уйдем.
– Вы пришли сюда с оружием. Вы взяли нашу землю силой оружия. Рано или поздно вы и потеряете ее силой оружия.
– Взяли вашу землю? Разве вы не ходите по ней, уважаемый хаджи.
– Это и есть самое страшное оскорбление. Лучше бы твой дед убил моего деда, чем так.
Отец снова молчит какое-то время.
– Сколько младенцев умерло в вашем селе в прошлом году, хаджи?
…
– Двое. А пять лет назад?
Хаджи ничего не говорит – гордость не позволяет. Но он знает, о чем этот русский дьявол, урус шайтан. Пока его женщины не было – умирало много младенцев. Теперь почти не умирают. Она доктор – а с доктором ничего нельзя сделать, это противоречит законам, по которым живут они и жили их предки. Навредить доктору – все равно, что навредить самому Аллаху Всевышнему…
– В вашем селе в прошлом году родилось больше сорока мальчиков – говорит отец – будущих мужчин, воинов. Если бы мы видели в вас наших врагов, разве бы мы помогали вашим мужчинам появляться на свет…
– В этом ты не помогаешь… – бурчит старик – сами справляемся.
– Вы меня поняли, уважаемый хаджи
Хаджи снова молчит. Сказать нечего – по чеченским понятиям русский прав. Когда в семье врагов много детей – чеченцы не радуются. Много детей у врага – это не радость, это будущая угроза…
– А с кем бы вы торговали на базаре? Разве мы отнимаем что-то у вас, не заплатив.
– Мы платим подати.
– Все платят. И русские тоже…
Старик качает головой
– Было время, когда мы ничего и никому не платили. Нашим было то, что мы взяли, и над нами не было никого кроме Аллаха. Тебе не понять меня, русский, как псу не понять волка. Пусть ты даже верный и сильный пёс и честно служишь своему хозяину. Но ты все же пес. А мы – волки. В нас течет частица волчьей крови от прародителя нашего народа Нахчоо[46]46
** Родоначальником чеченцев одно из преданий называет некоего Али-Араба, уроженца Дамаска. Преступления, совершенные им на родине, заставили его бежать в кавказские горы; он поселился в верховьях Ассы, у галгаевцев, женился там, а ловкость, сметливость и восточное красноречие араба создали ему между жителями гор почетное положение. Сын его, Начхоо, отличался необыкновенной силой и неустрашимостью, за что и получил название Турпаль (Богатырь), а внуки, носившие уже одно общее имя Нахче и каким-то образом очутившиеся далеко от территории галгаевцев, на другом крае нагорной Чечни,– вследствие семейных раздоров, разделились между собой и, выйдя из Ичкерии, положили начало племени, которое, принимая к себе различных выходцев, постепенно размножилось до значительного народа. Чеченцы и поныне считают Ичкерию своей колыбелью и знают имя Начхоо, как имя своего родоначальника.
[Закрыть].
– Много ли добра было в те времена? Сколько крови пролилось? Когда не было нас – вы воевали друг с другом
– Это наше дело. Мужчина не может сносить обиду.
– А зачем ваш внук связался с англичанами? – вдруг спрашивает отец – быть может, он думает, что англичане дадут ему сытную миску с похлебкой? Или служба на англичан менее собачья?
Они уже едут по горам. Каменные утесы – мрачно нависают над дорогой. Замерев на заднем сидении, стараясь даже не дышать, Владимир вслушивается в серьезный разговор взрослых. Подслушивать взрослых нехорошо – но, в конце концов, отец сам затеял этот разговор при нем. Он слушает жадно, стараясь ничего не упустить. Как отец обращается к врагу, как он ведет беседу, как он убеждает врага в собственной правоте. Молодой русский дворянин и будущий военный даже не сомневается в том, что отец поступает правильно, именно так как надо поступать. Они должны быть сильнее местных – но не для того, чтобы победить в бою, а для того, чтобы вызвать уважение и победить без боя. На Кавказе – никогда не нападут на того, кто заведомо сильнее. И уж точно не нападут на того, кто заведомо ПРАВЕЕ. Правда здесь очень ценится – только своя. Во многом непонятна русским правда. Но ее надо понимать, как понимает отец, полковник русской армии и потомственный дворянин. Когда-нибудь – и он станет полковником русской армии. И вот так же, обстоятельно и уважительно будет вести разговор с новыми врагами империи, которые обязательно будут – не может их не быть. И он так же будет вести разговор, от имени всей Империи, осознавая свою полную ответственность и стараясь одержать победу, не проливая ни капли солдатской крови.
Он дворянин. И сын русского офицера. У него нет другого пути кроме этого. К сожалению – наверное, и у Зайнуллы нет другого пути…
Чеченец долго молчит. Рыча мотором, машина пробирается через теснину где можно видеть еще укрепления, точнее – остатки укреплений, построенные Шамилем. Русские не могли так долго покорить Кавказ, в том числе и потому, что укрепления эти и общий план обороны – готовили явно не восставшие горцы, тут чувствовалась рука военных профессионалов, офицеров кадровой армии, саперов.
– Я не хотел тебе говорить это, русский… – сказал он – но, наверное, все же скажу. Ибо лгать хуже, чем убивать. Бывает так, что маленький народ попадает в рабство к большому народу, но не терпит этого и хочет освободиться. Но самое главное при этом – не просто освободиться, но остаться самими собой. Ради того, чтобы стать свободными – иногда приходится идти на то, на что ты никогда бы не пошел по своей воле. На сговор с врагом. На клятвопреступление. На предательство. На собачью службу. Но каждый – должен принять этот грех ради будущего своего народа, даже зная, что его потомки назовут его негодяем и проклянут. Такова цена за то, чтобы вновь обрести свободу. Когда мы станем свободными, русский – мой правнук проклянет моего внука за то, что он пошел в услужение англизам, и стал псом, нацепив на себя ошейник. А мой праправнук, наверное, проклянет их обоих за то, что они сделали. Но все это – будет тогда, когда народ станет свободным. Кто то должен на себя взять грех и принять поношения своего народа, народа, освободившегося его же руками. Такова цена свободы, русский. Такова ее цена…
Они снова едут. И снова молчат. Потом отец говорит.
– Разница между нами и англизами в том, что мы не требуем служить себе. Мы требуем прекратить набеги и бандитизм. Я требую прекратить набеги и бандитизм. У англизов мало земли – им нужна земля. Поэтому они делают то, что они делают – ваш правнук проклянет вашего внука. Но не за то, за что вы думаете. У нас же – земли больше, чем у любого другого народа на земле. Ваш имам Шамиль сказал, что если бы он знал, как велика Россия, он никогда бы не пошел джихадом на нас. У нас много земли – и ваша нам не нужна.
– Но у нас мало земли, русский. И мы не можем отдать тебе даже ту, на которой ты стоишь. Ты пёс, русский. Я волк. Нам друг друга не понять.
И они снова едут. Молча. Потом отец останавливает машину.
– Село за тем лесом. Дойдете…
Чеченец неуклюже – с непривычки – вылезает из машины. Поворачивается, склоняется к двери…
– Наши народы враги, русский – говорит он – но мы, чеченцы умеем помнить добро. Знай, что если тебя возьмут живым, я скажу на годекане: дайте русскому и его семье уйти с миром или убейте меня вместе с ними.
– Честь не позволит мне сдаться живым. Надеюсь, ты не забудешь то, что сказал, когда речь будет идти о моей семье.
– Нет, не забуду – говорит чеченец – и пусть все будет, как решит Аллах Всевышний…
Старик чеченец закрывает дверь. И они продолжают свой путь. Осталось совсем немного…
Терская область. Лесной массив, неконтролируемая территория…
Примерно то же самое время
Горел закат как блеск клинка…
Написанная неизвестным уланом песня – повествовала об одном из последних кавалерийских сражений в истории – восстании горцев 1921 года. Тогда – в кровавой схватке сошлись потомки тех, кто брал неприступные горных ущелья семьдесят лет назад, и потомки тех, кто их защищал. Славные тогда были времена.
Больше таких не будет.
Человек этот – прибыл в Россию через порт Батуми как моряк, по документам на имя германского подданного Хайнца Брауге, уроженца Гамбурга, известной портовой помойки. Вместо нормальных документов – у него был паспорт моряка, обычное дело для всяческих неприкаянных бродяг, которые нанимаются на всякие сомнительные рейсы, иногда и просто за кормежку. Судно прибыло с грузом какого то тряпья… просто удивительно, что кто-то повез ширпотреб через всю Европу сюда… впрочем, идиотов хватало, портконторы то и дело разорялись, на их месте возникали новые… естественный отбор, в общем. В порту Батуми – контрразведывательный режим был ослаблен, это был одновременно и курорт, и грузовой порт – а грузины, которые жили в этой местности – славились своей бесшабашностью и несерьезным отношением к делу. Вообще… если сделать некое обобщение – трудно найти хоть один серьезно относящийся к жизни народ, живущий ближе к экватору, там, где не бывает зим. Сплошной праздник, танцы – шманцы, и тому подобное. Это вам не Россия, где за пять месяцев надо снять урожай, которого должно хватить на весь год, где нужно строить жилище, способное выдержать тридцатиградусные морозы. Это вам не Британия, крохотный, каменистый клочок земли, который со времен Рима если и был кому-то интересен, так это пиратам и всяким варварам. Но Британия – издревле имела интерес на Кавказе, точнее даже не интерес – а интересы, разноплановые – и потому британская разведка проспонсировала перевозку целого корабля с тряпьем – ширпотребом через половину мира только для того, чтобы вывезти в нужное место своего агента…
Агент этот – был человеком средних лет, неприметным худым и жилистым, с окладистой бородкой сельского врача и очками – пенсне, которые он мог носить, а мог и не носить – по желанию, зрение у него было вполне нормальным. Он отлично разговаривал по-русски, и, что не менее важно – на некоторых языках, свойственных Кавказу, которые в Англии знали… ну, человек двадцать, не больше. Может, тридцать. Сами понимаете, что это за люди, утруждающие себя изучением языков, на которых говорят максимум несколько сот тысяч человек и за тысячи миль от старой доброй Англии, и чем эти люди занимаются. Но звание Империи заставляло Англию иметь таких людей, учить такие языки, а уязвленная гордость и вековая ненависть к России как к носительнице прямо противоположных воззрений, суждений, образа жизни и действий – заставляли постоянно заниматься разведывательной и подрывной деятельностью в таких болевых точках как Кавказ. Хотя… как то раз в Парламенте, когда один из лордов обосновывал увеличение расходов на оборону имперскими устремлениями России, ее экспансией на востоке и угрозой Индии – один из депутатов оппозиции сказал: но сэр, как мы можем обвинять Россию в том, в чем виновны сами? Где мы и где Индия? Впрочем, надо сказать, что это было частное мнение, и в подавляющем своем большинстве британское общество было согласно с оценкой России как вековечного врага.
Поскольку Батуми был портом, причем удобным портом, от которого можно развивать действия на три стороны – в сторону Кавказа, Каспия и Армении[48]48
В этом мире после разгрома Османской империи Армения получилась куда большей по размеру, в нее вошли все земли, исторически принадлежащие армянам. Впрочем, как Армения так и Турция – стали частью единого имперского пространства, так что нельзя было говорить о том, что у Турции что-то отняли. К тому же – турки в этом мире не успели совершить геноцид армян – слишком стремительным и неожиданным был удар по Константинополю и прорыв казаков в направлении Междуречья – было не до армян. Так что отношения турков и армян не были омрачены геноцидом и в Империи они уживались относительно мирно.
[Закрыть] – британская разведка, как и во всех портах, держала свою станцию – так британская разведка называла свои агентурные точки. Постоянное присутствие во всех портах, как возможность разведывательного обеспечения действий флота Его Величества – одна из основных задач британской разведки, даже когда официально ее не существовало. Здесь – британская разведка присутствовала в виде небольшой портконторы, которую держал как раз армянин с непроизносимой для нормального европейца фамилией Мкртчян. Он представлялся всем уроженцем большого села Дилижан в горах Армении – но на самом деле он родился в Бейруте, городе – перекрестке миров. Он был агентом британской разведки точно так же, как были агентами британской разведки его отец и дед. На Востоке такие вот семейные шпионские династии не были такой уж редкостью… это было даже чем-то вроде статуса. Причастность к чему-то большему, к какой то иной, великой жизни, выходящей за пределы убогих арабских улиц, грязи и стучанию лбом об пол по пять раз в день. Причастность к серо-стальным броненосцам на рейде, к аккуратным, вооруженным невиданным оружием солдатам в порту, к летящему к небесах аэроплану. Надо сказать, что британцы умели это… работать не на деньгах, а на… идеологии, что ли. Умели убеждать, что шпионя в своей стране – ты делаешь ей добро, а не становишься предателем и врагом народа. К сожалению – те, кто готов приобщиться к высшей цивилизации и ради этого предать народ, Родину, это небо над головой и эти васильки – находились и в России…
Некто Хайнц Брауге – зашел в эту портконтору – а вышел уже не Хайнцем Брауге, а жителем населенного пункта Гудермес Асланом Дахаевым. И вышел он не один, а вместе со спутником, молчаливым и крепким усачом, который знал горы и должен был сопроводить гостя…
Впрочем, гость тоже знал эти горы. Правда, сам он никогда здесь не был – а знал горы по дневникам своего деда и путевым заметкам прадеда – оба сумели-таки унести отсюда свои ноги, спасаясь от наступающей русской армии. Его прадед – даже составил первый краткий разговорник чеченского на английском языке и был лично знаком с Имамом Шамилем. Капитан королевских саперов Ламар Стюарт Гордон сыграл немалую роль в том, что война на Кавказе продлилась долгие тридцать лет и обернулась реками крови…
И здесь… тоже была династия. Обычный британский мальчишка – с детства рос на рассказах о дальних странах, в школе поражал даже учителей своими познаниями в географии и биологии, а когда выдавалось свободное время – забирался на чердак их поместья, пожалованного Его Величеством за долгую и беспорочную службу, открывал сундук и… Он бережно перебирал сухие, потрескавшиеся в пятнах страницы дневников и обернутых кожей корабельных журналов, в которых его дед и прадед вели записи. Батальные сцены – вставали у него перед глазами как настоящие, более яркие и красочные, чем на экране синематографа, куда отец брал его, когда они выбирались в Лондон. Неприступные утесы гор, с умом устроенные завалы в теснинах, вытесанные колья и сложенные особым образом сучья, чтобы лошади ломали ноги и падали, разрывая брюхо кольями. Страшные крики пленных, распятых в этих завалах, меткие выстрелы горцев и злобный рев русских дикарей, бросающихся грудью на укрепления, созданные британским умом и горским трудолюбием, не считаясь с потерями. Душу – жгло осознание того, что они тогда были совсем близко от победы, еще вот – вот и… Основные силы русских дикарей были разгромлены под Севастополем, резервов не было, горцы подняли восстание… уже был готов флаг и герб Великой Черкессии[49]49
Эта тема актуальна и поныне – существует флаг Черкессии, существуют диаспоры, существует ненависть к России, существует британская разведка. Тема Черкессии – раскручивается перед Олимпиадой, чтобы вызвать ее бойкот, мол, Красная поляна – это место, где русские варвары совершили массовое убийство свободолюбивых горцев. Хотя если посмотреть на историю Англии, начиная от массовых убийств в Африке и заканчивая применением в Пакистане (часть британского содружества как-никак) химического оружия против восставших племен африди и шинвари в середине восьмидесятых… мда… Как говорится – чья бы корова мычала…
[Закрыть]. Кавказ должен был стать свободным, и конечно – он должен был перейти под покровительство Великобритании… а в будущем, они должны были захватить плодородные земли южных равнин и навсегда закрыть русским варварам путь на юг. Но ничего не получилось… Наполеон III их подло предал[50]50
Это и в самом деле так. В советских учебниках истории Крымская война представляется как некий почти что локальный инцидент, проигранный нами из-за убогости царского режима. На самом деле у британцев были насчет нас грандиозные планы… напасть на Санкт-Петербург, создать крупную британскую колонию на Дальнем Востоке, освободить Кавказ и захватить плодородные земли юга, навсегда отрезав нас от любых морей и полностью поставив Россию под контроль, сделать так, чтобы вся внешняя торговля шла только через британские приморские колонии. Были планы удара из Средней Азии Британской индийской армии и рассечения России надвое по линии Волги. Мы вынуждены были сражаться против всей объединенной Европы – только Пруссия держала дружественный нейтралитет. И тем не менее – Англия проиграла, кровавая и крайне затратная авантюра закончилась фактически ничем. А Наполеон действительно предал – он не любил Россию, но ему совсем не улыбалось такое усиление Великобритании за счет русских земель. Так что он поставил вопрос ребром – или договариваемся или французская армия уходит.
[Закрыть], русские жестоко подавили восстание на Кавказе и растоптали мечту о свободной Черкессии… а через семьдесят лет орда дикарей ринулась на юг, убивая всех, кто окажется у них на пути…
Все это было не просто так. Это произошло с ним, с его народом, с его империей. Это касалось лично его. Его предки сражались с русским зверем. И он, оперативный агент британской разведки под кодовым названием Farewell[51]51
В нашем мире агент Farewell – подполковник ПГУ КГБ Ветров Владимир Ипполитовтич, Считается самым ценным шпионом из всех, когда либо завербованных в СССР – хотя я бы назвал самым ценным генерала ГРУ Полякова. Его предательство – привело к крайне тяжелым последствиям, в числе прочего – Фарвелл совершил и двойное убийство
[Закрыть], что означало «прошай!» – твердо намеревался сделать то, чего не удалось сделать его предкам…
Вместе с проводником – они направились на автобусную станцию, где сели на автобус, направлявшийся в Тифлис. У них было немного (но достаточно на первое время) денег, скудные личные вещи и образцы ткани, которые они якобы продавали. Оружия у них, конечно, не было никакого, за исключением двух складных ножей и нескольких метров крепкой веревки. Прибыв в Тифлис – уютный, в последнее время сильно разросшийся городок на берегу реки Куры – они пересели в автобус, идущий на Владикавказ по Военно-грузинской дороге. Автобус был мощный, трехосный, на шасси русского Мака[52]52
Американская фирма Мак – построила завод двигателей и автомобильный завод в Ярославле. К тому времени – индустриализация уже шла вовсю, германские и североамериканские фирмы конкурировали за заказы, ибо Россию Великая Депрессия затронула меньше всего. В нашем мире – от русского Мака берет начало Краз.
[Закрыть], способный преодолевать самые ухабистые и скверные дороги.
Ближе к вечеру – они тронулись в путь…
Кавказ… это нечто особенное, с ним нельзя сравнить ни горы Афганистана и Северо-западной провинции, ни горы Договорного Омана. Горы Афганистана безжизненны и сухи, в договорном Омане два месяца идут муссонные дожди, наносимые с океана, а потом то же самое – страшная сушь и гибель всего живого. Древние горы Кавказа были живыми, поросшими лесом, в них жили люди, жестокие и свободолюбивые люди, о нравах которых агент с кодовым именем «Прощай» прочел в дневниках его деда и прадеда. Горы – стремительно сбегали вниз, в плодородные равнины, по которым текли реки, ведущие к морю. В некоторых местах – горы и вовсе обрывались прямо к морю, зеленый ковер, питался морскими испарениями. Это были горы, где можно было жить, а не выживать – и оставались только негодование и боль по поводу того, что такая земля досталась русским варварам, а не просвещенным британцам.
Автобус шел на Владикавказ, русскую крепость и опорный пункт, начало военно-грузинской дороги. Влади-Кавказ. Владей Кавказом. ВладиВосток. Владей Востоком.
Вам не кажется, что русские слишком много чем владеют?
Конечно, ни до какого Владикавказа они не доехали. Попросили водителя высадить их на одной из многочисленных остановок по пути… что он и сделал. Билет то оплачен до конца, а если господа не желают ехать… так это их дело. Поймав попутку – они добрались до Грозного и там, чтобы не ночевать ночь, не останавливаться в комнатах и не привлекать внимание полиции – сразу же направились дальше. В горы. Предварительно закупив на базаре все, что нужно за русские деньги, в том числе и знаменитый урбеч[53]53
Урбеч – национальный кавказский продукт, основанный на масле семян темного льна, размолотых на каменных мельницах. К нему чаще всего подмешивают растертые на той же мельнице орехи, ядра миндаля, тыквы, абрикоса. Едят его либо просто так, либо смешивая с натуральным сливочным маслом и добавляя мед. Это чрезвычайно полезный и питательный продукт, занимающий совсем мало места и дающий максимальное насыщение. Достаточно двух – трех столовых ложек урбеча, чтобы человек мог целый день идти в горах и нести груз или сражаться
[Закрыть], о котором и дед и прадед отзывались весьма восторженно. Урбеч и в самом деле оказался вкусным, чуть приторным, напоминающим шоколадную пасту и дающим удивительное насыщение. На базаре – они отметили, что базар весьма и весьма богатый, было видно, что люди здесь не бедствуют, мешками продавали муку, рис, крупы. Конечно… здесь же нефть. Жирная черная кровь нового века, которая, по злой шутке судьбы оказалась только у дикарей, в то же время цивилизованные народы ее не получили вовсе. Англия перебивается тем, что есть в Судане, Австро-Венгрия – добирает то, что есть в Карпатах, Священная Римская Империя ждет милостей от Румынии, разбуривает свои владения в Африке, Япония пользуется месторождениями в Индонезии, и конечно – все идут на поклон к России. А куда же еще – ведь только Россия и Америка владеют нефтью в таком количестве, что могут экспортировать ее. Откажутся – и встанут автомобили, не поднимутся в воздух самолеты, снова придется переходить с паровозов на тепловозы. Как было просто контролировать мир, когда главным был уголь, а лучшим из них – кардиффский антрацит, самый малозольный и калорийный уголь в мире. И как сложно сейчас. Нет, положительно, с Россией надо что-то делать…
С этими мыслями – они напросились пассажирами в тяжелый грузовик, идущий на Ботлих. Но и с него – они слезли на полпути, в глухом лесном месте. Водитель – чеченец, совсем молодой – бросил на подозрительных гостей быстрый, острый как кинжал взгляд, но ничего не сказал. Здесь было не принято интересоваться делами других людей, что-то спрашивать, переспрашивать, уточнять. Мужчине надо – мужчина делает. За лишние расспросы – можно было и нож в брюхо получить без разговоров.
Два подозрительных человека сошли с дороги и углубились в лес. В лес, куда без крайней надобности – не ходили даже местные…
Опытные походники – они даже не нуждались в компасе, чтобы проложить себе путь. Карта – была напечатана на шелке, как у пилота бомбардировщика и была подшита к куртке одного из путников, того, который несколько дней назад сошел с борта корабля в порту Батум. Это было то немногое, что однозначно компрометировало их в случае поимки – но без этого было не обойтись. У них был с собой небольшой запас продуктов – но они берегли его и старались питаться тем, что давала им природа. Например, грибами, орехами и черемшей – сбор черемши излюбленное дело горцев, пусть на вкус она несколько… непривычна. Они старались питаться этим потому, что на ближайшие несколько месяцев именно эта простая еда и станет им настоящей пищей.
Они шли, стараясь не оставлять следов и при этом – найти следы чужие. Они примерно знали путь, которым они идут – но понимали, что их цель представляет собой квадрат площадью в несколько квадратным миль – и это в лучшем случае, если тех, к кому они идут не спугнули, не стронули с места. Они не выходили к жилью и резко останавливались, едва только почуяв дым очага или заметив мельчайшие признаки присутствия человека. Они передвигались осторожно – сначала один, потом, по натоптанным следам – другой. У них не было оружия, и значит – был шанс объяснить свое нахождение здесь каким-нибудь безобидным объяснением, которое запросто бы прошло в британской глубинке. Беда была в том, что здесь жили люди не настроенные выслушивать чьи-то объяснения…
Опасность была повсюду. Местные повстанцы, за неимением оружия копали волчьи ямы, натягивали тросы, чтобы лошади на ходу ломали ноги. Казаки тоже не отличались миролюбием – казачьих застав здесь уже не было, они кончались по Тереку, но никто не запрещал пластунам углубляться на дикую территорию на любое расстояние, выставлять секреты. Плюс армия… даже разъяренные грабежами и набегами местные жители… да кто угодно. Для того, чтобы закончить свою жизнь – достаточно было попасться кому-то на прицел… вот почему они не выходили из леса. Лес, с плотным подлеском из папоротника, черемши, кустарников – давал шансы выжить и уклониться от боя. Ночевали они прямо на земле, делая подстилку из папоротника.
Конечно же, их нашли первыми. Не они нашли повстанцев – а те нашли их. Несмотря на весь опыт агента Фарвелл – он пропустил место засады и обернулся – только когда почувствовал неладное. За его спиной стоял здоровенный бандит, до него было метров десять[54]54
Для тех, кто удивится тому, что в Империи существует подобный бандитизм, укажу, что даже после выселения Сталиным чеченцев – шайки в горах существовали до конца шестидесятых, немногим ранее были ликвидированы последние Лесные братья на Украине. Последний чеченский абрек Хасуха Магомадов был убит в столкновении с милицией в 1976 году, за ним числилось 194 нападения и более 30 убийств
[Закрыть]…
Здоровяк выглядел солидно – наголо бритый череп, короткая черная борода. В руках – старая винтовка Мосина, приклад перевязан черной лентой. Знак непримиримых…
– Нохчи ву?
– Ву – ответил странник
– Хьо мила ю? – осведомился он, направив дуло винтовки в живот пришельцу
– Сан фамили Дахаев ю – ответил странник, столь неосторожно гуляющий по лесному массиву, в который даже казаки не суются
– Хьо мичара ву?
– Со Гумсера ву.
– Хьян дотаги мичара ю
– Сан доттаги гьялар ву[55]55
Гумсера – Гудермес. Гьядар – город, это может быть только Грозный. Диалог: ты чеченец? Да. Как твоя фамилия? Моя фамилия Дахаев. Ты откуда? Я из Гудермеса. А твой друг откуда* Он из города.
[Закрыть]
Странник говорил по-чеченски хорошо. Даже очень хорошо, почти как чеченцы. Но именно что – почти…
– Хъю оъшу шуна?
– Салман со деза
– Салман, схьавола кхуза! – крикнул бандит, не сводя с неизвестных ни глаз, ни дула своей винтовки
Зашуршал высокий папоротник, появился еще один боевик
– Хъун ду кхузахь хуьлуш дерг? [56]56
Что вам нужно? Я ищу Салмана. Салман, иди сюда! Что здесь происходит? (все – чеченск)
[Закрыть]
– Со нохча ву дийца. Со пучаш. Сан гъязкхи. Гъязкхи урс хьакха веза[57]57
Он говорит что чеченец. Это ложь. Он русский. Русского надо зарезать (чеченск.)
[Закрыть].
– И суна сацо деза[58]58
Это мне решать (чеченск)
[Закрыть] …
Второй боевик подошел к пришельцам ближе. Первый сместился, чтобы второй не перекрывал ему сектор обстрела
– Хьо мила ву? – спросил второй боевик
Один из пришельцев – медленно, так чтобы это не было истолковано как попытка нанести удар. – вытянул правую руку перед собой, ладонью вниз. Потом – сжал кулак, приложил руку с сжатым кулаком к сердцу.
Оторопевший боевик повторил жест.
– Маршалла хуълда, эфенди… – уважительно сказал он
* * *
В лесу – чеченцы размещались в настоящем блиндаже, искусно замаскированном, заклубленном на несколько футов под землю и имеющий два только заметных выхода – как лисья нора. В блиндаже – были полати, на которых лежало дурнопахнущее тряпье и перепрелое сено. Старая керосинка – давала освещение, высвечивая суровые, бородатые лица…
– Путь мой был долгим и тяжелым – начал гость – но волей Аллаха, я добрался сюда в целости для того, чтобы доставить вам послание от Его Величества, Короля Георга. Его Королевского Величества, Короля Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса, главы Британского содружества наций и защитника рыцарства. Послание гласит: мы, Король Георг, помним про то, что на краю земли, вдали от британской территории – все еще есть люди, храбрые горцы, которые сражаются против русского варварства и безумия, за независимость и право самим определять свою судьбу. Мы помним о них и молимся за них, и надеемся, что скоро – час их освобождения придет. Наши сердца с вами, как и наше благословение. Король Георг.
