Текст книги "Сожженные мосты"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Вышел, прошел несколько метров и… остановился.

В доме кто-то был.

Шум доносился снизу, из гостиной – кто-то там ходил, особо и не скрываясь. Черт! Вали должен появиться через час, именно такое время я ему назвал. Больше никто меня здесь не знает, и я не знаю никого. Неужели воры залезли? Внаглую? В Зеленой зоне? Или контрразведчики вконец обнаглели?

Скользнув обратно в комнату, первым делом я обзавелся оружием – свой личный «браунинг» армейской модели я держал под подушкой. Привычная прохладная сталь в руках дала чувство уверенности. Теперь что бы ни случилось – просто так меня уже не взять. Первым делом добрался до пистолета, вторым – надел штаны. Взяв на изготовку пистолет, я медленно пошел по коридору, прислушиваясь к тому, что происходит внизу.

Большой зал располагался в доме так – в него можно было зайти с парадной лестницы, сам он был такого размера, что можно устраивать бал, и наверх, на второй этаж – на антресоли, вели две лестницы по обе стороны зала. Эти антресоли представляли собой своего рода балкон, с которого можно было просматривать весь зал. И простреливать – тоже. С него же шли коридоры, ведущие к комнатам второго этажа, в том числе и к той, в которой я провел ночь. Перила балкона были достаточно массивными, ими можно и прикрыться…

Внизу дверь была открыла настежь, стояли какие-то чемоданы… Знаете, как в том детском стишке: корзина, картина, картонка и маленькая собачонка в придачу. Вот и тут так же – чемоданов столько, что за ними можно укрыться, как за баррикадой.

Около чемоданов – дама. Темные волосы, короткая стрижка, светлые брюки и пиджак, сильно похожий на мужской. Такая же, под мужскую, по последней моде рубашка. Короткая стрижка, большие противосолнечные очки в золотистой, а возможно, и золотой оправе.

Увидев меня и пистолет у меня в руках, дама ничуть не смутилась.

– Алекс! Иди немедленно сюда, помоги мне! Я что, сама должна все это таскать?!

Господи…

Просек сразу. Обычно если в какую-то страну внедряют агента, вместе с ним посылают и даму – якобы его жену. Оперативная пара – это так называется. Часто по выполнении поставленных задач оперативная пара превращается в самую настоящую. Вот и мне, ничего не сказав и ни о чем не предупредив, прислали «жену».

Засунул пистолет за пояс, спустился вниз. Мельком глянул – ну конечно. «Руссо-Балт» на подъездной дорожке и улыбающийся (ухмыляющийся?) Вали. Правильно – у них для развода надо что-то там три раза сказать – и свободна. Уходишь в том, что есть на тебе. У нас при разводе твоя ненаглядная оттяпает как минимум половину имущества и еще заставят платить алименты.

Моя жена, улучив момент, прижала мне палец к губам. От нее пахло какими-то духами, терпкими и почему-то неприятными.

– Ты что здесь – пил без меня?!

С ходу – и семейная сцена…

– Малышка, я уже прожил немало лет и сам решаю, что и как мне делать.

– Я тебе уже говорила, не называй меня так!

Ненавижу феминисток в брюках! Ненавижу!!!

– Слушаю и повинуюсь…

Вещи мы перетащили в одну из комнат – прислуги пока не было. Без прислуги не обойтись, это будет выглядеть подозрительно, но и нанимать ее следует по минимуму. Лишних глаз хватает, а прислуга, работающая в домах посольских работников, после работы всегда пишет рапорт. Или отчет.

Пока таскал вещи, предварительно в голове нарисовал психологический портрет моей «жены». Не самый лучший, кстати – ни Смольный, ни Бестужевские курсы не заканчивала, зато явно закончила разведшколу. Возможно, имеется и второе образование – скорее всего, актерское, очень хорошо вживается в роль. Тридцати нет точно, амбициозна, нетерпелива, как и все представители молодого поколения (к коему я себя уже и не отношу). Явные задатки лидера, способна на риск, феминистка, болезненно реагирует на любые попытки (или то, что она считает попытками) ограничить свою независимость.

В общем и целом – намучаюсь.

От жены я отделался просто – дал ей денег, ключи от «Хорьха» и отправил купить все, что нужно для дома. Денег дал намного больше, чем требуется. Хочешь отвлечь женщину и избавиться от нее на какое-то время – отпусти ее прогуляться по лавкам. Или на шопинг, как говорят британцы.

На работу отправился на «Руссо-Балте». Вали по-прежнему улыбался, но так ничего и не сказал. Доехали быстро, в Зеленой зоне машин было немного.

Только зашел в кабинет, уже приведенный в порядок, явился Варфоломей Петрович. В одной руке толстенная папка, в другой – какой-то конверт. Сияет как медный грош.

– Что-то произошло?

Вместо ответа Варфоломей Петрович выложил передо мной большой, формата А4 конверт из плотной бумаги с какими-то причудливыми зверями на гербах…

Их превосходительству

князю Воронцову А. В.

Их Сиятельство Шахиншах Персидский Мохаммед имеет честь пригласить их превосходительство г-на Воронцова на церемонию вручения верительных грамот, в соответствии с принятым в международном общении протоколом, завтра 03.06.2002 г. в 13.00 в Голубом дворце. Просьба прибыть вместе с супругой.

Мохаммед

Все правильно. До тех пор, пока я не вручил верительную грамоту, меня нельзя считать послом, я частное лицо. Другой вопрос, что я прибыл только что и…

– Слишком быстро, не так ли?

– Это знак особого уважения к вам и к государству, которое вы представляете, ваше превосходительство.

Эх, Варфоломей Петрович… На самом деле это может иметь чертову уйму смыслов, и ни вам, ни мне не суждено их разгадать. Ни вам, ни мне.

– Как я понимаю, я должен явиться во фраке и при полном параде.

– И с супругой, ваше превосходительство, с этим надо что-то придумать или, по крайней мере, предупредить принимающую сторону, дабы не попасть в неприятное положение. Дело в том, что их сиятельство будет принимать вас по всем правилам протокола, с супругой, но если вы будете один, вполне возможно…

– Придумывать нечего. Моя супруга прибыла не далее как сегодня утром. А вот фрака у меня нет, и если вы мне подскажете, где его можно раздобыть в этом городе, – я буду вам чертовски признателен…

Как и в любом цивилизованном городе, ателье, в котором можно купить, взять напрокат или сшить фрак, в Тегеране было, называлось сие заведение «У Иакова», и находилось оно меньше чем в километре от нашего посольства, на углу улицы Александра Четвертого. Поскольку «Хорьх» оказался в безраздельном владении моей жены – пришлось для поездки за фраком ехать на совершенно не подходящем для ежедневных разъездов «Руссо-Балте».

Места для парковки рядом с ателье, тем более для лимузина, не было.

– Вали, покатайся вокруг… Если отыщешь место, паркуйся. Если понадобится, я тебя вызову…

– Да, Искандер-эфенди [55]55
  В арабском языке имени «Александр» соответствует «Искандер». Александра Македонского звали Искандер Двурогий. Двурогий не потому, что ему наставили рога, а потому что на его шлеме были рога.


[Закрыть], – уважительно ответил Вали, переиначив мое имя на местный манер.

Дверь машины я открыл сам, не стал утруждать водителя. На звонок в дверь почти сразу появился худенький, невысокий паренек в кипе, типичный еврей.

– Вы говорите по-русски?

– По-русски здесь говорят все, – ответил подросток. – Заходите, мы рады гостям…

Впустив меня, подросток дверь запер. Интересная у них торговля – запирают двери…

– Мне нужен фрак. Хороший фрак, самый лучший.

– Может, господину будет угодно присесть? Сейчас я позову дедушку, он как раз занят шитьем. Это одна минута.

Усадив меня в старое, но шикарное кожаное кресло, подросток исчез где-то в глубинах лавки, оставив меня осматриваться по сторонам.

Лавка как лавка. Обычная портновская лавка с манекенами, с примерочными, вход в которые перекрывают тяжелые бархатные шторы. На столе, за которым, видимо, должен стоять приемщик заказов, – портативный компьютер-ноутбук последней модели, из дорогих, в титановом корпусе. Не совпадало только одно – довольно толстая щеколда, на которую закрывалась стальная дверь, и стальные жалюзи, которые не видны были снаружи, но видны изнутри. Ни в одном петербургском ателье я такого не встречал.

Недобрые знаки. Город, где торговцы так оборудуют свои лавки, не может считаться безопасным.

Исчезнувший в глубинах лавки подросток вернулся с невысоким, толстеньким, круглым, как колобок, евреем, голова которого напоминала бильярдный шар, настолько она была гладкой, круглой и лысой. Ермолки – головного убора, который любят носить евреи, – на нем не было, зато был расшитый причудливыми узорами жилет.

Еврей вопросительно уставился на меня.

– Варфоломей Петрович отрекомендовал вас как лучшего портного в этом городе… – решил начать с рекомендаций я. И не ошибся, портной буквально расцвел…

– Из русского посольства… как же, как же… Друзья Варфоломея Петровича – наши друзья… Для друзей Варфоломея Петровича вход всегда открыт. Я Хаим, старый еврей, который умеет немножко шить, а вот этот халамидник [56]56
  Халамидник – еврейское ругательство, довольно ласковое.


[Закрыть], который пока и иголку не научился в руках держать, – это Натан…

– Александр Воронцов, – представился я, – если по-местному, то Искандер.

– Да ну их, этих местных, – отмахнулся еврей, – мы сами по себе. А вы, как и Варфоломей Петрович, работаете в посольстве.

– В некоем роде. Мне нужен фрак. Самый лучший, какой только есть.

– Минуточку, минуточку… – засуетился портной. – Натан, ты где ходишь, биндюжник?! Где мой сантиметр?! Где он?!

– Вот он… У вас на шее, дедушка…

– Халамидник! Иди, иди, посмотри, осталась ли у нас италийская ткань… Самая лучшая, кажется, еще были два рулона.

– Извините… – я был вынужден поднять руки, потому что меня бесцеремонно обмеряли сантиметром со всех сторон, – но вы немного не поняли. Мне нужен фрак напрокат. Потом, возможно, я закажу пошить, но…

Договорить мне не дали…

– Господин хороший, как так можно? Старый Хаим живет на этой земле не первый десяток лет, но такого никогда не видел. Ну, у меня иногда берут напрокат фраки всякие халамидники, желающие произвести впечатление на даму, но такому господину, как вы, не пристало носить вещи, сшитые по чужой мерке. Никакая встреча, никакая дама не стоит того, чтобы так не ценить себя. Вы не думайте, для друзей Варфоломея Петровича старый Хаим Вейцман отложит все другие заказы…

– Увы, но вряд ли вы управитесь до следующего дня.

– Следующий день, следующий день… Любую встречу, какова бы она ни была, следует отложить, если не готов предстать во всем параде, вы поверьте старому еврею, он много пожил и многое видал. Правду говорил один мудрый человек, по одежке встречают, а остальное уж и не сильно важно…

– Увы, моя встреча не терпит отлагательства. Она назначена в Голубом дворце.

Честное слово, не хотел. Любой разведчик знает, что такое «маятник», – это когда качаешь ситуацию из крайности в крайность, выводя человека из равновесия. Тут я сказал, даже не подумав – и результат поразил меня. Старый портной Хаим из Тегерана с ужасом отшатнулся от меня, едва не выронив из рук сантиметр…

– Успокойтесь, сударь, – недоуменно произнес я. – Что с вами?

– Вы… русский?

– Русский, – я все больше недоумевал.

– Русский? – переспросил Хаим. – На самом деле русский?

– И в самом деле русский. Чистокровный. Возможно, во мне течет малая толика других кровей, но как минимум на три четверти я русский, это несомненно.

– Но… осмелюсь спросить, что вы собираетесь делать в Голубом дворце?

– В Голубой дворец меня пригласил Его Светлость Шахиншах Мохаммед. Я должен вручить ему верительные грамоты. Я новый посол Российской империи при дворе Их Светлости Шахиншаха Мохаммеда, только что прилетел из Петербурга.

Вот теперь я уже целенаправленно наблюдал за реакцией – и она мне снова не понравилась. Ужас, не наигранный, а самый настоящий страх был в глазах старого еврея, страх, который мне редко доводилось видеть. Страх и какая-то… обреченность, что ли. Такое последний раз я видел несколько лет назад в Белфасте…

А при моих последних словах мелькнуло еще и отчаяние…

– А… как же… осмелюсь спросить?.. Варфоломей Петрович?.. Он ведь?..

– Варфоломей Петрович был временным посланником, я же – чрезвычайный и полномочный посол. Вернее, буду им с завтрашнего дня. Я пока не вручил верительные грамоты. Но русское посольство будет работать, как и работало. А вы, получается, подданный Его Величества Императора Российского Александра?

– Нет… – еврей как-то осунулся, – увы, нет. Я надеялся, что хотя бы Натан… но что теперь об этом говорить…

Можно было бы, конечно, на этом закончить разговор. Можно было бы не обратить внимания. Но любой разведчик – он прежде всего исследователь. Исследователь зла, мерзости предательства, смерти. Да, у нас такой объект исследований, другого нет. Любой хороший разведчик – это свой среди своих, он не имеет права наблюдать со стороны. Он должен жить одной жизнью с жителями той страны, где он ведет свою невидимую войну, он должен делить с ее жителями все радости и печали, он должен жадно познавать непознанное – и тогда истина откроется ему. Та истина, иногда светлая, иногда страшная, ради которой он послан, – и именно так он должен познать эту истину, собрать ее по крупицам и донести, донести этот бесценный дар, этот сублимат познания до тех, кто его послал на чужбину ради этих крупиц истины.

Три-два-один…Спокойствие, только спокойствие… Три-два-один…

– Послушайте, Хаим… Если Варфоломей Петрович не смог помочь вам, то, возможно, смогу помочь я. Расскажите, что вас так тревожит, и мы попытаемся вместе найти выход из вашего положения…

Хаим немного помолчал – было видно, что он боится даже просто рассказать. Потом решился…

– Варфоломей Петрович обещал сделать паспорт для Натана. Русский паспорт. Мне все равно уже никуда не деться отсюда, я стар и скоро умру. Пусть хотя бы Натан познает, что есть на земле жизнь без страха…

На миг меня охватило бешенство. Вот сволочь!..

Проблема эта, к сожалению, имелась во многих дипломатических представительствах. Люди, потерявшие честь и совесть, начинали придумывать для себя дополнительные источники заработков. Этим трусам было страшно предать – и они начинали либо возить контрабанду, либо торговать русским подданством. За право получить русский паспорт они брали огромные взятки, не гнушаясь иногда отнимать у людей последнее. Существовали квоты на прием в подданство, и существовали определенные цензы, прежде всего имущественный и образовательный, для тех, кто желал стать подданным русской короны. Но никаких взяток за право получить русское подданство, никаких выплат сотрудникам посольства, конечно же, не предусматривалось…

– Натан ходит в гимназию?

Хаим недоуменно уставился на меня.

– Да, в девятый класс.

– Я вижу, он любит компьютер…

– Да, он даже программы на нем умеет составлять.

– Сколько ему лет?

– Шестнадцать. Без четырех месяцев.

– В таком случае, если он хорошо учится, умеет работать на компьютере – он может получить русское подданство без всяких взяток. Через четыре месяца вы должны прийти вдвоем в посольство и написать челобитную [57]57
  Челобитная – заявление.


[Закрыть]на имя Его Величества. Думаю, Его Величество захочет принять в подданство столь умного и многообещающего молодого человека, тем более если я добавлю к этой челобитной несколько строк от руки.

Еврей странно посмотрел на меня.

– Видно, что вы приехали только что, ваше высокоблагородие.

– Разве ваш внук не имеет права избрать себе подданство?

– Имеет. Только после этого он не проживет и суток. И я тоже.

– Почему же? – не понял я.

– То, что Натан попросил подданства у русского императора, сразу станет известно. У САВАК шпионы везде, может быть, нас слушают и сейчас, и тогда за мной придут не далее как сегодня вечером. Попросив русского подданства, Натан смертельно оскорбит Светлейшего Шахиншаха, а Светлейший не из тех, кто терпит оскорбления.

– Но разве закон… – кое-что из местного Свода Законов я успел прочесть – самое основное.

– Для САВАК нет законов. И для Светлейшего нет законов. Законы написаны для нас, для смиренных рабов его. Те, кто приходит по ночам, меньше всего думают о законе…

Дела…

– И что вам обещал Варфоломей Петрович? – осторожно поинтересовался я.

– Варфоломей Петрович обещал, что сможет сделать паспорт в обход официальной процедуры, он говорил, что в каждом посольстве есть запас бланков паспортов. Но что теперь говорить об этом, ваше высокоблагородие. Давайте закончим примерку…

Слишком много болтает Варфоломей Петрович, ой много. В иные времена язык ему быстро бы окоротили и не посмотрели, что дипработник. Чистые бланки паспортов и все, что необходимо для заполнения, лежат в сейфе резидентуры при посольстве, это нужно в критических ситуациях, если возникнет необходимость кому-то дать приют в посольстве на законных основаниях, например провалившемуся резиденту. Ноги бы оборвать за длинный язык!

Но раз слово сказано…

– Господин Вейцман, – начал я, – мне с трудом верится в то, что вы мне только что рассказали, но думаю, что я смогу вам помочь…

Старый еврей-портной, как-то странно всхлипнув, словно обиженный маленький ребенок, выпустив из рук сантиметр, схватил мою руку и прижал к губам…

Господи…

На выходе я обнаружил Вали – сколько он тут торчал, неизвестно. Сказал ему, что завтра надо будет сюда заехать по дороге во дворец и забрать фрак. Вали ответил всегдашним «Как прикажете, Искандер-эфенди», это у него любимая фраза. Но на Востоке не стоит этим обольщаться, на Востоке показная вежливость и радушие – словно кинжал, прячущийся в широких рукавах халата…

Интересно, он что-то слышал – или нет?

Тот короткий отрезок времени, пока «Руссо-Балт» неспешно пробирался узкими, обсаженными деревьями улочками Зеленой зоны, я использовал для того, чтобы обдумать все, что я увидел и услышал с момента моего приезда.

Получалось невесело…

Местная власть не только не пользовалась поддержкой значительной части населения, но и находилась с ней в состоянии войны. Сам монарх является типичным диктатором, а его режим несет все черты держащейся на штыках тирании. Население запугано и лишено элементарных свобод, от рождения присущих каждому человеку. Из страны невозможно выехать, действуют визы на выезд, в России их никогда не было. Невозможно сменить подданство, потому что за это тебя убьют. В стране явно неспокойно – иначе бы лавочники не использовали стальные ставни и стальные двери с засовом. И этот режим является вассальным по отношению к России, то есть априори дружественным.

Наверное, кто-нибудь сейчас радостно завопит – ну вот! А в самой Российской империи, тюрьме народов, разве не то же самое?!

Успокойтесь. Не то же.

В Российской империи принят и действует Свод Законов, и ему подчиняются все, включая самого Государя. Каждый подданный от рождения наделяется рядом неотъемлемых прав и свобод, которые закреплены в нескольких манифестах. И то, что в Северной Америке, например, этими правами гражданин наделяется в соответствии с Конституцией, а в Российской империи подданный одаряется этими правами от лица Государя Императора (взамен он должен вести добропорядочную жизнь и действовать к пользе государства Российского – так записано в одном из манифестов), сути не меняет. Права эти не декларативные, они есть на самом деле в обеих этих странах.

В Российской империи официально считается, что долг Государя перед народом, которым он правит, – обеспечить порядок, стабильность и некий минимальный жизненный уровень каждому из подданных. Это тоже не простые слова – в стране существуют сотни учреждений и заведений, в том числе больниц и странноприимных домов имени Его Величества, все это финансируется не из государственного бюджета, а из казны Государя. Что же касается жизненного уровня, он достаточно высокий, если сравнивать с любой другой страной. Даже село, пребывавшее еще в начале века в нищете, сейчас ничуть не уступает городу. Да и скажите – а где, в какой стране на селе не было нищеты?

Здесь же, судя по тому, что я успел увидеть, услышать и узнать, власть держится на принуждении. Конечно, не только на принуждении – жизненный уровень здесь достаточно высокий, и государство развивается, но все равно по отношению к подданным местный монарх регулярно применяет насилие.

И в этом ничего хорошего нет.

Вернувшись домой, я обнаружил свою «жену» в самом что ни на есть благорасположении. Хоть опыт семейной жизни у меня отсутствует напрочь, дошло сразу – это так на нее покупки подействовали. Учтем на будущее.

Полчаса я потратил на то, что с умным видом сидел на диване и смотрел на дефиле мод, которое мне устроила Марина. Марина – так звали мою жену, о чем она мне любезно сообщила, написав свое имя на листке бумаги. То же самое имя было и в паспорте.

Кстати, посмотрев на паспорт, я понял, что Владимир Владимирович поступил как нельзя более умно, залегендировав наличие супруги. Если верить штампу в паспорте, в законном браке мы состоим всего лишь несколько дней. Легенда налицо – публичный скандал с великой княжной, поспешный брак, дабы прикрыть скандальную ситуацию, и ссылка оскандалившегося придворного в Персию в качестве посла. Ай да Третий отдел – вот как работать надо!..

Там же лежал и мой паспорт – еще один, тоже с отметкой о браке. Старый, который в Персии я нигде еще не предъявлял, следовало немедленно отправить обратно с грузом дипломатической почты: если кто увидит, что в моем паспорте отсутствует отметка о законном браке, – будет весело.

Кстати, про дефиле…

Дефиле, как я уже говорил, растянулось на полчаса. За это время мне были продемонстрированы девять новых платьев, сначала я, естественно, рассыпался в комплиментах, потом меня это утомило. Всегда удивлялся, что́ дамы могут находить в бесконечных показах мод, в сравнении различных дизайнеров, в выявлении тончайших нюансов и оттенков стиля, в ахах и охах. Но, видимо, привыкать придется и к этому.

Кстати, вкус у моей «жены» есть, и весьма неплохой. Из девяти платьев семь – арабского покроя, причем нового стиля. Согласно хадисам [58]58
  Хадисы – нечто вроде комментариев к Корану, сборники высказываний пророка Мохаммеда и приближенных к нему людей.


[Закрыть], дамы должны носить одежду, закрывающую тело с головы до пят, в том числе прикрывающую лицо паранджу. Но по новой моде ткань вроде бы прикрывала и в то же время нет, потому что была прозрачной, заставляя воображение дорисовывать картину по мельчайшим увиденным штрихам. Всего за один вечер я стал большим поклонником искусства арабских портных.

После дефиле мы перебрались на кухню, где я обнаружил, что о необходимости кормить мужа Марина благополучно позабыла за другими хлопотами. Впрочем, она меня заверила, что уже наняла двух слуг и познакомилась с совершенно очаровательной супругой посла Итальянского королевства, чья вилла находится как раз напротив нашей. Отметил про себя, что надо познакомиться с послом – хорошие отношения с Итальянским королевством важны, потому что их флот в Средиземном море превосходит наш. По количеству кораблей, естественно, не по качеству и выучке команд.

Пока я занимался готовкой, Марина притащила тетрадь и ручку, желая пообщаться так, чтобы это не уловили те, кто нас слушает. Пообщаться и в самом деле стоило.

– Ты и вправду адмирал, как мне сказали? – написала она, что-то мило болтая для отвлечения внимания слухачей.

– Да, – ответил я, – а ты кто по профессии?

– Технический специалист. Была раньше, – написала она.

– Где училась? – Писать было сложно, надо было не только писать, но и следить, чтобы на плите ничего не пригорело.

– В САСШ. Массачусетский технологический, – ответила она.

Вот что-что – а такого я точно не ожидал. Массачусетский технологический по уровню не уступает нашему МГУ и Инженерной академии. Просто так туда учиться не ездят.

– Ты североамериканка?

– Нет, русская. Но выросла в Северной Америке. Мой отец долго работал в торгпредстве, там я и в колледже училась.

А скорее всего, и не только в торгпредстве, но и в другом ведомстве. Дочь пошла по стопам отца. Семейная династия шпионов.

– А почему захотела заниматься оперативной работой? – Сковорода, на которой жарилось мясо, угрожающе шипела…

Марина немного подумала, грызя кончик ручки.

– Хочется приключений! – написала наконец она.

Дама девяносто – шестьдесят – девяносто ищет приключений на свои вторые девяносто… Так, кажется.

Но надо было заниматься чем-то одним. Или готовкой, или общением в столь необычной форме. Да и надо проверить кое-что, а лучший способ проверить противника – вывести его из равновесия.

– Как насчет маленького приключения этой ночью? – написал я.

– И не мечтай!!!

Просто очаровательно…

По-хорошему, женщин в разведке вообще быть не должно. Не женское это дело – разведка. Но женщины в разведке бывают. И делятся они на два типа. Первый – это ласточки [59]59
  В разведке есть такой термин – ласточка, но это лишь чуть более чем профессиональная проститутка.


[Закрыть], дамы полусвета. Вся их задача – лечь с нужным человеком в постель и расколоть его. Постель – лучшее место для того, чтобы развязать язык мужчине, особенно если он еще и пьян. Не раз и не два часовое удовольствие оборачивалось в лучшем случае навсегда сломанной карьерой, в худшем – виселицей.

Вторая категория дам в разведке – их немного, но они есть – это как раз любительницы острых ощущений и приключений. Если честно, их чуточку жаль. Они идут в разведку, потому что в разведке работал кто-то из родственников, или потому что увидели какой-то фильм, или просто считают, что здесь можно послужить Родине. Однако они не представляют, какая грязь их ждет. Кто-то ломается и уходит. Кто-то остается, но становится жестокой и циничной тварью. Это правда, правда, которую предпочитают не говорить вслух.

И Марина, похоже, относится как раз ко второй категории. Окончила школу и еще не успела постичь, узнать всю эту грязь.

Плохо…

– Все готово… – произнес я первые слова за двадцать с лишним минут.

Жалел я Марину ровно до того, как пришло время опочивальни. Из соображений конспирации легли мы в одной комнате и в одну постель, но жена моя на ночь включила записи… не знаю, где она даже взяла их… но звучало это все весьма страстно. Заснуть мне удалось не сразу, только после того, как я дал себе твердый зарок – при любом удобном случае закрутить интрижку с какой-нибудь представительницей местного высшего света. Назло…

02 июня 2002 года

Австро-Венгрия, Вена

Международный аэропорт Швехат

Из всех ныне существующих великих держав можно выделить Австро-Венгрию. Хотя бы по тому удивительному факту, что она считалась великой державой, и никто даже не задумывался над тем, чтобы оспорить сие высокое звание, многое дающее, но к еще большему – обязывающее. К названию Австро-Венгрия было логично добавить «империя», даже несмотря на то, что империей эта страна давно не являлась.

Подумайте сами. Россия – без вопросов, первое по величине государство мира. Северо-Американские Соединенные Штаты – за ними полконтинента Северной Америки и весь континент – Южной. В Южной неспокойно – но на то и империя, чтобы справляться с этим. Священная Римская империя германской нации – за ней прямо или опосредованно весь африканский континент, за исключением небольших владений итальянцев на севере континента, Африканской Франции с ее владениями и мощной дружественной Бурской конфедерации на юге. Плюс – пол-Европы как рейхспротектораты или как вассалы. Великобритания – это Канадский доминион, Австралийский доминион, Индийский доминион. Япония – почти два миллиарда жителей, огромные владения на континенте. Даже Россия с ее исторически очень мощной армией побаивается Японии и не желает лишний раз злить южного соседа. Италия… ну, тут тяжелый случай. Королевство не королевство, но Сомали, Абиссиния и Триполитания – как-никак колониальные владения, очень даже неплохие. А вот Австро-Венгрия…

Небольшая страна, с востока ее подпирает Россия, с запада – Священная Римская империя. Колоний и вассалов нет, один крупный морской порт – Дубровник. Дуалистическая монархия, которая на протяжении всего двадцатого столетия не сделала ни для страны, ни для мира ничего выдающегося.

И тем не менее – это была империя.

Небольшой реактивный темно-синий «Хокер-Сидли 125» как раз покинул воздушное пространство Священной Римской империи и теперь приближался к старой столице старой империи – к Вене. Город оперы и тихого торжества, город удобства и достоинства. Если молодость лучше всего проводить в Нью-Йорке, зрелость – в Москве, то старость предпочтительнее встречать именно в Вене. Здесь самая большая русская колония – колония эмигрантов, политических беженцев, покинувших страну из-за зверств романовского режима. Сейчас они тихо коротали свои дни в Вене, меняли квартиры, опасаясь выстрела из-за угла и боясь признаться даже самим себе, что никому они, в общем-то, и не нужны. Пригласи такого эмигранта на ужин – только не забудь заплатить и за своего гостя, – и он хоть целый вечер будет развлекать тебя рассказами о полицейской диктатуре, о вековой отсталости темного русского народа, о безжалостной, перемалывающей людские судьбы машине русской монархии. Если вы купите ему выпивку, то это освежит его память еще больше, и он расскажет вам, как лично его пытали в застенках русской жандармерии. Но те, кто сидел в этом самолете, летели в столицу Вены совсем не затем, чтобы выслушивать весь этот бред. Хотя к восточному соседу дуалистической монархии эта их поездка имела самое непосредственное отношение.

Пассажиров было двое. Первый – лет сорока, высокий, худощавый, с узким загорелым лицом, на котором красовались ухоженные усики и короткая мушкетерская бородка. Одет он был в строгий костюм-тройку. Глаза этого джентльмена постоянно бегали по сторонам, будто он что-то украл и теперь опасался полиции, а руки не могли найти себе места. В полете этот джентльмен налегал на самое дорогое шампанское, какое только было в баре, и теперь он с трудом старался изображать спокойствие. Иногда он с опаской поглядывал на своего спутника.

Его спутник был намного старше – за семьдесят. Дешевый костюм, из тех, что продают по каталогам со скидкой, не подходящая по цвету рубашка, открытое приветливое лицо, добрые глаза. В полете этот человек ничего не пил и не разговаривал с попутчиком – как только взлетели, он включил ноутбук и погрузился в работу.

На попутчика старик внимания не обращал – не потому, что не хотел, а потому, что человек этот внимания не заслуживал. Это был предатель, причем – предатель глупый. Два года назад резидент отдела специальной документации МИД в Вашингтоне, Станислав Калановский, почувствовав, что над головой сгущаются тучи, решил бежать. Бежать он решил не к североамериканцам, а к своим хозяевам – британцам. Те завербовали его восемь лет назад на весьма распространенном пороке. Калановский очень любил играть в карты и, что самое прискорбное, любил отыгрываться. Вот и «отыгрался» – на казенные деньги. Недостачу помог покрыть старый друг, британский бизнесмен, волею случая оказавшийся в Вашингтоне проездом. Потом выяснилось, что и этот долг придется гасить. Только не деньгами.

Когда Калановский почувствовал, что дело плохо, – ушел. Ушел не с пустыми руками – прихватил всю документацию, какую только мог. Конечно, списков агентуры у него не было – но и того, что попало в руки, хватило для оплаты тридцати сребреников. Потом, поскольку Калановский был поляком, а поляков в Британии не хватало – его запихнули в Делегатуру Варшавску, подрывную террористическую организацию «польских патриотов», существующую на деньги британской разведки. Сначала Калановский согласился с радостью – мало ли, может, судьба даст шанс стать героем-освободителем Польши. Потом дошло – дошло тогда, когда он вышел из небольшого отеля, снятого на подставных лиц – там проходило нечто вроде «годового собрания акционеров». Вышел, кликнул такси и… очнулся в больнице. Сказали, что взорвался газ. Так он, волею судьбы, стал первым человеком в польском национальном сопротивлении.