Текст книги "Падение Вавилона"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Утро 30 июля 2015 года
Афганистан, провинция Нангархар
Пограничная зона
Майор Франтишек Вардак
Группа 601 чешских вооруженных сил

Эвакуационная площадка под номером один – она считалась основной – в плане операции называлась «зона Икс-Рей» и представляла собой довольно удачно расположенный в горах брошенный поселок. Кишлак. Тут не было местных, они сюда не шли, потому что водовод, кяризы были разрушены, и никакое сельское хозяйство вести здесь было невозможно. Зато этот кишлак не раз и не два удачно использовался спецназом в качестве перевалочной базы, убежища, где можно отсидеться, исходной точки для операций по ту сторону границы. Большинство американцев так далеко не забирались, американцы вообще опасались забираться по ту сторону границы, если одного из них на той стороне захватят живым или даже мертвым, но в состоянии, пригодном для опознания – в политическом плане это будет означать катастрофу. Только отчаянные чехи да интернациональные группы ЦРУ знали эту точку и использовали ее…

Майор Франтишек Вардак проснулся во тьме – тьме настоящей, не той, которая бывает ночью под открытым небом, а тьме непроницаемой, имеющей плотность, фактуру, вес. Такая тьма бывает в пещерах, шахтах, еще она бывает в степи, где даже малому свету от звезд не от чего отражаться и человек может запросто заплутать, отойдя по малым делам чуть в сторону. Но место, где проснулся майор, было не пещерой, не шахтой. Это был кяриз – оставшийся целым и дополнительно укрепленный отрезок подземного тоннеля, который сотни лет рыли трудолюбивые афганцы, чтобы провести воду в свое селение, а потом тяжелая бомба или несколько фунтов взрывчатки уничтожили плоды этих трудов. Воды здесь не было, но и в этом состоянии кяриз кое на что годился.

Хотя бы для того, чтобы дать немного сна уставшему майору чешских вооруженных сил, который не вылезает из боев вот уже семь лет.

Майор Франтишек Вардак сумел получить, возможно, лучшее военное образование, какое только возможно в мире – сейчас такого уже не получишь. В тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году он, как молодой призывник двадцать второй воздушно-десантной бригады Чехословацкой народной армии, был направлен в рядах последнего в истории Чехословакии курса в Рязанское высшее воздушно-десантное училище, потому что больше готовить офицеров-десантников было негде во всей Организации Варшавского договора. Его он окончил – и вернулся в страну, которая стала совсем другой. Но любой стране нужна армия, любой стране нужна защита, неважно какая эта страна и как она называется. Двадцать вторая бригада после раздела Чехословакии была разделена, майор (тогда он еще не был майором) оказался в шестой группе специального назначения чешской армии, ее воссоздавали давние друзья Чехии, британцы – и поэтому в составе спецгруппы он оказался на курсах подготовки бойцов SAS и закончил и их. А с третьего года нового тысячелетия была создана шестьсот первая группа специального назначения чешских вооруженных сил, почти с самого начала она была переброшена в Афганистан для содействия американцам в операции Enduring Freedom. Командировки на войну длились по шесть месяцев – но майор почти не вылезал из Афганистана и отвоевал целых семь лет, если взять все его командировки, получив, наверное, самый большой стаж участия в боевых действиях во всех чешских вооруженных силах. Все дело было в том, что он был в числе тех немногих военнослужащих НАТО, которые имели советскую военную подготовку – а в Рязани в те времена преподавали офицеры, прошедшие Афганистан еще тогда и знающие, что к чему. Этот опыт, советский опыт восьмилетней тяжелейшей войны в этих горах, был просто бесценен, и майора тоже очень ценили. Ему не раз предлагали более высокую должность, с полковничьим, а в последнее время и генеральским потолком звания – но ему было комфортно именно на своей должности, должности командира ротной разведывательной группы специального назначения. На ней он и оставался, выслужив все возможные сроки и потолки званий.

Поднявшись со спальника, – он спал не в спальнике, а на спальнике, на голой, сырой и тяжелой земле спать было нельзя, простудишься за одну ночь, – майор пошел вперед по кяризу, согнувшись и ориентируясь только по памяти. Выход из кяриза был в колодце, там стояла лестница, которую они нашли здесь и не сочли нужным укреплять – и так была крепкой. Осторожно, – он всегда отличался осторожностью, – пробуя ногой каждую ступеньку перед тем, как перенести на нее свой вес, майор полез наверх.

Полевой штаб был расположен в одном из заброшенных домов, его пропустили безо всякого пароля, потому что знали. Он никого не увидел – но на самом деле дом прикрывал замаскировавшийся пулеметчик. В самом доме сидел Тодор, он дежурил у станции связи. Станция связи была спутниковая, предназначенная для того, чтобы при необходимости услышать позывные группы Ромео из Пакистана…

Майор хлопнул его по плечу – Тодор не видел вошедшего и не потому, что он был невнимателен, – просто майор умел ходить очень тихо. Тодор сдвинул наушник, чтобы слышать и рацию, и майора.

– Что у нас?

– Все то же, господин майор. Активность очень высокого уровня.

Эту активность спецгруппа, занимавшая позиции здесь вот уже несколько суток, обнаружила еще вчера. Но дело было в том, что группа подчинялась не объединенному штабу в Кабуле и не штабу южного регионального командования в Джей-баде, а напрямую спецпредставителю Директора национальной разведки США, то есть на время проведения операции была выведена из армейской командной вертикали. Ее позывных, по которым с ней можно было выйти на связь, не было ни в одной армейской базе данных, а сама группа во избежание расшифровки соблюдала режим радиомолчания, держа рацию на приеме. Возможность выхода группы на связь не предусматривалась почти что ни в каком случае, она должна была просто сидеть и ждать группу Ромео на хорошо знакомой точке. Но сейчас ситуация выходила такой, что, возможно, все предыдущие приказы уже не имели смысла. В Британии майора научили одному – инициатива пехотных командиров среднего уровня, находящихся на переднем крае обороны, не только важна – с ее помощью можно выиграть в самой безнадежной ситуации.

– Гус… – негромко сказал майор в пустоту, как будто ни к кому не обращаясь, – сбор унтер-офицерского состава. Немедленно.

Несмотря на то что никто не отозвался и не сказал «есть», майор знал, что приказ будет выполнен в точности.

– Докладывай. Пока не собрались остальные.

– Есть. Господин майор, у меня уже не хватает места в блокноте. Я отследил и записал больше двухсот новых абонентов, все это – только по нашему сектору. Происходит что-то очень масштабное. Все эти абоненты, работающие в нашем секторе, судя по всему, принадлежат к разным родам войск, разговаривают в основном на пушту. Но есть и еще группа абонентов.

Радист стремительно перелистнул страницы блокнота.

– Вот эти. Эти, господин майор, разговаривают на языке, который я не могу понять. Он кардинально отличается от английского. И этих абонентов – больше тридцати.

– Что это за язык?

– Я не знаю, сэр.

Майор немного подумал.

– Пошли условный сигнал «Зенит».

– Вас понял.

Условный сигнал «Зенит» означал, что «встречающая» группа просит группу «Ромео» выйти на связь при малейшей возможности. Встречающая группа, кстати, так и проходила в документах, как группа «Зенит». Сигнал «Зенит» отдельного ответа не требовал и сам по себе являлся чрезвычайным – потому что при его передаче раскрывалось наличие группы «Зенит» в районе, если у противника было какое-никакое пеленгующее оборудование, могли возникнуть серьезные проблемы.

Офицеры группы собрались быстро – Владимир, Эмиль, все – опытные, не один год воюющие профессионалы, Эмиль тоже закончил курсы подготовки SAS, причем лучшим на курсе – но никто не мог сравниться с уровнем подготовки и опыта с майором Вардаком.

– Господа… – майор Вардак не тратил времени на словоблудие, – происходит нечто такое, что выходит за рамки. В эфире – чрезвычайный уровень активности, сотни новых абонентов. Группа «Ромео-1» в назначенное время на связь не вышла, ее группа поддержки – тоже. Я принял следующее решение: делимся на две группы. Я – группа «Зенит-один», разведывательный патруль из четырех человек. Намерен продвинуться по дороге, выйти в долину и понять, что происходит. Возможно – установить связь с командованием, потому что наших позывных у командования коалиционных сил нет. Вы остаетесь здесь, занимаете оборону. На всякий случай вынесите резерв за пределы этой точки, резерв предлагаю возглавить Владимиру. Эмиль – ты возглавляешь группу, которая остается здесь и ждет группу Ромео. В случае нападения – приказ прежний, отвечать огнем. Мой контрольный срок возвращения – завтра, в пятнадцать ноль-ноль. На связь выйду только в критической ситуации. Если здесь оставаться будет больше нельзя – отступаете на точку «Запад один», в критической ситуации – постарайтесь прорваться к базе Омега-Браво, она примерно в четырех километрах на юго-западе. Там должны быть американцы. Вопросы?

– Господин майор, может, послать сигнал группе Ромео?

– Уже послал. Вот почему я опасаюсь…

Майор замолчал. Что-то ему не нравилось, он пока не мог понять что. Но – не нравилось, и он знал, что отмахиваться от этого нельзя.

– Вот что. Эмиль – отступаешь на север отсюда и занимаешь любую удобную позицию. Здесь больше оставаться нельзя. Если придет группа Ромео – дадите о себе знать.

– Когда уходим, господин майор?

Чувство опасности усиливалось.

– Сейчас. Немедленно, прямо сейчас. Возьмите с собой все, что сможете унести. И радиста. Немедленно, пошли!

Майор Вардак успел вовремя – не успели они отойти от базы и на пару сотен метров, как воздух наполнился воем.

– Ложись!

От слитного удара дрогнула земля – гаубицы, получив координаты вышедшей на связь станции, накрыли точку артиллерийским ударом. Там, где только что был кишлак, теперь был рукотворный ад, в небо поднимались черные столбы разрывов. Кишлак в считаные минуты оказался стерт с лица земли, перестал существовать.

Когда огневой налет прекратился – спецназовцы лежали еще какое-то время, не веря, что все закончилось, что больше не будет этой сумасшедшей, бьющей по земле колотушки, которая может убить человека так, что от него не останется вообще ничего. Потом все же начали подниматься, кашляя, полузасыпанные землей и мелкими камнями. Хорошо, что от налета не начался камнепад, горы здесь не такие крутые, но может быть всякое. Сойдет лавина – она и станет братской могилой…

– Это что, господин майор?

Кароль, один из спецназовцев группы «Зенит-один», потянулся к гарнитуре рации.

– Не сметь! – крикнул майор.

Спецназовцы замерли.

– Новый боевой приказ. На связь не выходить ни в коем случае, рация только на прием – иначе следующие подарки прилетят нам на голову. Продолжаем движение, опасаться угрозы с воздуха. Все ясно? Вперед!

Группа 437 ВВС США

– Внимание по фронту! Залечь!

Парашютисты, уже вышедшие к дороге, залегли, разобрав сектора огня. Севернее, скорее, северо-восточнее их ударила артиллерия, неплохо так ударила. Слитный, грозный, монотонный гул – и черный столб дыма над горами. Земля ощутимо подрагивала даже здесь…

Что за хреновина?

Налет продолжался минут пять и был интенсивным – било не одно орудие, била целая артиллерийская батарея. Но все когда-нибудь кончается – закончился и налет.

– Черт… Стив, что на пеленгаторе?

– Пусто, сэр. Ноль.

– Продолжаем движение. Внимание на склоны, там может быть засада.

– Сэр… кажется, налет был на точку, к которой мы как раз и идем.

Капитан прикинул – возможно, так оно и было. Черт-те что творится…

– Тем не менее идем к исходной, оттуда развернем поиски. Начинаем движение.

Группа 601 чешских вооруженных сил

– Опасность с фронта!

Чешские спецназовцы, которые, несмотря на минную опасность, шли не колонной, мгновенно залегли.

Майор Вардак еще раз сумел убедиться в выдающихся способностях надпоручика Анджея Тизо, их разведчика. Только через пять минут после того, как он подал сигнал опасности, на дороге появился первый американский солдат…

Американцев было немного, всего шестнадцать человек, шли редкой, волчьей цепочкой, головной дозор выдвинули, но сам майор Вардак назначил бы как минимум вдвое большее расстояние между головным дозором и остальной колонной. У американцев была странная форма, не армейская… он попытался вспомнить, кто ходит в такой, и не смог. Но это все равно были американцы, он бы не перепутал их ни с кем.

Может, они знают, что происходит? Если бы не все это дерьмо вокруг, он просто пропустил бы их мимо и пошел дальше. Но тут…

Майор встал на колени, держа штурмовую винтовку в высоко вытянутой над головой левой руке, как это обычно делали партнеры по коалиции. Что-то вроде международного жеста, символизирующего дружеские намерения.

– Свои! Не стрелять!

Американцы залегли. По меркам обычной пехоты их действия были безупречными, по меркам спецназа, действующего за линией фронта, – никуда не годились.

– Свои!

– Кто?

– Чехи! Кэмп Анаконда!

Группа Вардака базировалась на Баграм – но он назвал Кэмп Анаконда как хорошо знакомое коалиционным силам место, где и впрямь квартировали чехи.

Через несколько долгих секунд один из американцев встал из-за валуна.

– Командиру спуститься вниз! Переговорим!

Приказы майору отдавать смысла не было – он был уверен, что его люди залегли и без команды не поднимутся. Уверен он был и в том, что как минимум одного, скорее всего того же Тизо, американцы не заметили.

Группа 437 ВВС США

Продвижение по дороге было делом не таким опасным, как кажется – мину здесь легко заметить, потому что поврежденный участок почвы будет сразу виден. То, что по дороге давно не ездят, значения не имеет – почва утоптана как камень теми, кто ездил раньше.

– Черт…

На дороге стояла БМП – верней то, что от нее осталось, ржавый остов с бессильно задранной к небу пушкой. В борту была большая рваная дыра, люки десантного отсека распахнуты настежь.

– Хреново… – сказал кто-то.

Настроение у всех сразу испортилось – эта БМП была свидетельницей еще той, давней и страшной войны, войны, окончившейся поражением, которое цивилизация потерпела от варварства, и напоминала о том, что война на этой земле не прекращается уже тридцать пятый год.

– По крайней мере, мы пройдем дальше, чем русские.

Это оптимистичное заявление не вызвало смеха ни у кого. Пройдем дальше – куда? В засаду? Под обстрел?

– На два часа!

Все бросились в укрытия.

– Свои! Не стрелять!

Техник-сержант, шедший в основной группе, рискнул высунуться – и увидел, что на склоне кто-то есть. Кто-то, кого они не заметили и кто бы мог скосить их в секунду.

– Свои!

– Кто?

– Чехи! Кэмп Анаконда!

Техник-сержант увидел, как Майнер поднялся на ноги – укрытий тут нормальных почти не было, и он просто залег.

– Командиру спуститься вниз! Переговорим!

Капитан ВВС США Майнер увидел, как человек, который крикнул, что он свой, начал спускаться вниз со склона, спускаться осторожно и расчетливо, просчитывая каждый шаг и смотря, куда вступить. Человек был среднего роста, скорее даже невысокий, в камуфляже без знаков различия, очень подходящем к данной местности – капитан не видел таких ни у кого. В руке у него было что-то вроде АК – но тоже очень странного вида, за спиной – большой «трехдневный» рюкзак.

Человек остановился в нескольких шагах от него… почему-то американцу показалось, что перед ним немец.

– Кто вы?

– Оперативная группа «Зенит», – коротко и непонятно представился этот человек.

– Я ничего не знаю про такую группу.

– Может, это потому, что у вас нет допуска?

Человек говорил по-английски с акцентом, который капитан определил как славянский. Ну, да… чех.

– Кто вы по званию?

– Майор. Думаю, что я старше вас по званию, – человек кивнул на табличку на груди, на бронежилете, которая на этом комбинезоне была вместо погон.

С одной стороны, это было так, с другой – не так, потому что американцы по определению считали себя старше любого из партнеров коалиции… кроме разве что старых европейских стран и Канады. А тут чех…

– Каково ваше задание?

– То, о каком вам не следует знать, капитан. Я мог бы пропустить вас по дороге, и вы бы прошли и даже не заметили нас, думаю, вы до сих пор не знаете, сколько именно у меня людей. Но, по-моему, у нас большие проблемы, как у вас, так и у нас. Некоторое время назад я вышел на связь, а потом приказал уходить с этого места. И только мы ушли, как это место накрыло артиллерией. Самой настоящей артиллерией, капитан, я хорошо знаю, что это такое, потому что как-то раз ваши ублюдки накрыли по ошибке меня. Предлагаю вот что – давайте каждый из нас просто скажет, что знает о том, что происходит вокруг, а потом мы просто разойдемся.

Капитан кивнул – он и сам признавал, что положение намного серьезнее, чем это кажется.

– Те взрывы… – это по вам били?

– Да.

– А вы стояли в заброшенном кишлаке, северо-восточнее.

– Капитан, вам не кажется, что вы много спрашиваете и мало рассказываете?

Капитан Майнер кивнул.

– Аэропорт Джей-бада обстрелян из чего-то очень серьезного, настолько серьезного, что мы и глазом не успели моргнуть, как потеряли большую часть техники. Взлетели на том, что осталось. Мы потеряли две птички в этом районе, пилоты не подают признаков жизни. Два «Апача», четыре человека экипажа. Не приходилось встречать?

Майор Вардак отрицательно покачал головой.

– Нет, но если встречу, то буду иметь в виду.

– Премного благодарны. С меня пиво, когда встретимся в баре.

Странный майор-чех улыбнулся:

– У нас, чехов, пиво лучше. Так что угощу вас я. А теперь…

Что «теперь», не успели понять ни тот ни другой – нарастающий гул вертолетных винтов резанул по нервам. Майор сориентировался первым, он не летчик, а диверсант-разведчик, и для него шум вертолетных винтов всегда опасность.

– В укрытие! Ложись!

Вдалеке над пологими склонами ущелья показался «Апач», волочивший за собой едва заметный хвост серого дыма. Его преследовала, вися чуть выше, «Кобра».

Ганфайтер-шестьдесят один

– Идем в строю, шестьдесят второй – не лезь выше!

– Черт, тут внизу за любым кустом может быть ублюдок с РПГ!

– Шестьдесят второй, выше меня не лезь, подтверди, – добавил металла в голос бригадный генерал.

– Шестьдесят первый, вас понял… – протянул ведомый.

Генерал вызвал на многофункциональный экран, на котором до этого отражалась картинка с TADS, телекамеры обзора и прицеливания, карту, сверился. Если верить карте – они у самой дороги.

– Стрелок, контроль систем вооружения.

– Пилот, пушка норма, ракеты норма, управляемое норма, – раздался голос Сола, – пилот, ты чего? Пять минут назад объявлял.

– Ночью мне чуть не оторвало задницу, – сказал генерал, – шестьдесят второй, вопрос, как принимаешь?

– Принимаю громко и четко.

– Оставайся в этом районе, выше не лезь. Я пойду вперед и выдам тебе картинку. Дальше – по ситуации, прием подтверди.

– Сэр, да я…

– Шестьдесят второй, подтверди! – громким, раздраженным голосом запросил бригадный генерал.

– Вас понял, сэр. Жду картинку.

– Вот так…

Генерал еще раз сверился с картой.

– Стрелок, мы идем вперед. Не стрелять без команды, веди наблюдение.

– Принято.

Генерал любил находиться в небе и любил именно вертолеты, потому что вертолет давал тебе такую степень свободы, какую не давал ни один другой летательный аппарат. Тот же F18 летает быстро, чертовски быстро – но он летает так быстро, что ты не успеваешь понять, что происходит на земле. F18 – это всего лишь сверхбыстрая платформа для доставки к цели управляемых бомб, ты жмешь на педаль и летишь так, что задница дымится, а где-то под тобой хорошие парни наводят бомбы лазером. АС-130, ударный самолет – чертовски хорошая, универсальная штука, но если в эту корову кто-нибудь успеет прицелиться с земли, то промахнуться будет крайне сложно. Им пока везло, что они не нарвались на врага с настоящей, хорошей системой ПВО – иначе бы им вломили по первое число. А вот вертолет, особенно такой, как «Апач» – это продолжение тебя самого. Это жесткая трехмерная игра на выживание… точнее ты имеешь три степени свободы, а противник – две, но это только до тех пор, пока он не выпустил по тебе ракету. На «Апаче» ты можешь наносить удары ракетами Hellfire с расстояния в несколько километров, а можешь подкрадываться к позиции противника осторожно и неторопливо, прикрываясь складками местности и выставив наружу только радар, чтобы в нужный момент, выскочив из-за складок местности, расстрелять противника в упор и унести ноги. Можно висеть в ночи, подобно летучей мыши, ожидая, пока в поле зрения появится та самая машина, в которой будет террорист, приговоренный приказом американского командования. Вертолет легче сбить, чем самолет, и это делает игру честнее – но в умелых руках, таких как его руки, вертолет смертельное оружие, способное наделать много, очень много бед.

Аккуратно педалируя и почти не трогая ручку, генерал перемещался вдоль склона, ища нужное место.

– Пилот, тебе не кажется, что нам вот-вот поджарят задницу?

– Сол, заткнись! – сказал генерал, грубо нарушая дисциплину обмена в эфире.

Та-ак… Еще… Вот так…

Едва не царапая шасси гребень вершины, вертолет перевалил через хребет. Там был еще один, а за ним – дорога.

– Чисто! – сказал стрелок, который отвечал за наблюдение, когда не занимался поражением целей.

Ракетчиков нет. Без ракетчиков жизнь была бы намного проще…

А вон там, кажется, можно и примоститься для наблюдения. Самое то место.

Генерал снова принялся за педали, буквально по метрам перемещая вертолет.

– Стрелок, готовность!

– Понял, перехожу в режим обнаружения.

Дальше шла долина. Долина реки Кабул, неоднократно зачищенная зеленка, и все равно здесь никогда не было спокойно. По краям дороги встречается подбитая техника, еще с двенадцатого года. Черт, здесь надо собирать металлолом… да, бизнес по сбору металлолома здесь обречен на успех.

– Немного левее… есть! Матерь Божья…

Генерал, нарушая правила, по которым, несмотря на то что после модернизации кокпиты стрелка и пилота вертолета абсолютно идентичны и члены экипажа могут поменять роли, даже в полете одновременно исполнять одну и ту же роль запрещено, – вывел на экран картинку, которую давал радар, – и обомлел…

По долине шла техника. Много техники, настолько много, что становилось просто не по себе. И это была не американская техника. Судя по всему – это было что-то вроде американских бригад «Страйкер», самая разная техника на едином шасси, но это были отнюдь не «Страйкеры». Восьмиколесные машины с твердыми, словно рубленными топором формами, на многих из них были большие башни. Генерал сумел опознать машину – самоходный миномет, башенный, а не как у них, похожий на русский, сто двадцать миллиметров, не меньше. Вот ракетная система залпового огня, похожая на «Град», какие были в Ираке, – но эта на том же восьмиколесном шасси. Вот… похоже, что кто-то поставил на это шасси танковую пушку, но не сто пять миллиметров, как на «Страйкер», а полноценную танковую башню, сто двадцать или сто двадцать пять миллиметров, настоящий истребитель танков получился, как итальянский «Чентауро». Их машина поддержки на базе «Страйкера» не пробьет танковую броню современного танка… а этот может пробить, вон какая пушка здоровая. А вон та дрянь, похоже, по их душу, похоже на Зулу-Сьерра-Униформа три-ноль [29]29
  ЗСУ-30, она же «Тунгуска». Смертельно опасная для любого вертолета машина.


[Закрыть], машина, которая растерзает тебя в одно мгновение, стоит только зазеваться.

И грузовики. Один за другим грузовики, непривычной формы, не светло-песочного, а более темного, почти бурого цвета. В пятнах.

Господи, да сколько же их.

– Шестьдесят второй картинку получил, – почему-то шепотом доложил Сол.

– Разбираем цели, – так же шепотом ответил генерал, – делаем за один проход. Особое внимание – на ЗСУ.

Преимуществом американского «Апача» последней модернизации было то, что он мог одновременно вести больше двух десятков целей, принимая их на автоматическое сопровождение и выбирая наиболее опасные. А также согласовывать действия с другими вертолетами группы, чтобы несколько вертолетов не стали работать по одной цели. Если бы здесь была их эскадрилья в полном составе, они бы сделали из этой дороги нечто подобное кувейтской дороге смерти [30]30
  Когда иракцы побежали из Кувейта, на дороге их встретили американские штурмовики и проутюжили их так, что число погибших потом так и не подсчитали. До сих пор идут споры о военной целесообразности этой акции.


[Закрыть]. Но даже они двое покажут этим… кто в доме хозяин.

Генерал запросил на свой экран картинку с TADS, позволяющую увидеть пломбы в зубах человека на расстоянии в милю, дал две трети от максимального увеличения – и вздрогнул. На экране в светло-синем освещении медленно плыла звезда на одном из бронетранспортеров.

Красная звезда.

Генералу показалось, что он сходит с ума. Ведь они разрушили Советский Союз, ведь так? Они его разрушили, победили без боя, разве нет? Его нет и нет красной звезды, и никто не имеет права ее рисовать. Мы же все уничтожили, все, мы были на Украине, СССР нет и не будет! Это мы победили, разве не так?

Тогда откуда колонна бронетехники с красными звездами?

Генерал даже не подумал о том, что это может быть китайская техника. Потом, вспоминая об этом, он скажет, что даже на мгновение не усомнился, что русские решили им отомстить, СССР воскрес. Так силен был страх перед этой страной, даже мертвой.

В соседней кабине стрелок переключил кнопку управления огнем на R-ракеты. Восемь Хеллфайров ждали своего часа.

– Готово, – негромко сказал Стрелок, – цели разобраны. Включен режим прицеливания, есть автосопровождение.

– Бьем, потом работай ракетами. Бей по всему, что шевелится, второй проход нам сделать не дадут.

– Есть.

Колонна боевой техники плыла на экране, вот только на многих машинах были отметки системы прицеливания – разные в зависимости от степени опасности.

– Три-два-один – пошел!

Бригадный генерал дал двигателям чрезвычайную мощность и дал ручку от себя.

Удар двух американских боевых вертолетов по колонне китайской техники, плохо прикрытой с воздуха, был страшен – потом подсчитают, что эти два американских вертолета обеспечат группировке вторжения пятую часть потерь за весь первый день Третьей мировой войны.

Показавшись над гребнем, вертолет на мгновение замер и дал залп ракетами. Разом – всеми управляемыми ракетами по наиболее опасным целям, сгустки огня один за другим срывались с направляющих, уходили в сторону колонны и разрывались огненными шарами, ракеты были предназначены для борьбы с танками, бронетранспортер для них был все равно что спичечная коробка. Еще не успела последняя ракета достичь цели, как генерал бросил вертолет вперед со снижением, прижимаясь к склону, чтобы не быть столь заметным, и педалями бросая вертолет то влево, то вправо. Со стороны это казалось пританцовыванием боксера на ринге.

Вертолет окутался дымом, одна за другой ракеты калибра 2,75 дюйма уходили в колонну, щедро разбрасывая смерть. Вертолет вихрем несся над колонной, над вспухающими облаками разрывов – и каждая ракета попадала в цель, потому что промахнуться было невозможно…

– Маневр отхода!

Что-то пронеслось совсем рядом с кабиной – генерал не понял, что это. Только принял ручку на себя, нажал на педаль, разворачивая вертолет, чтобы нырнуть вон в тот прогал между горами…

На самом деле прикрытие у колонны было, вот только прикрытие хреновое. Пакистанское. Сама пакистанская армия была слабой, способной только маршировать на парадах, устраивать перевороты да воевать против собственного народа, как она делала это в восемьдесят пятом, огнем и мечом подавляя восстание племен Африди и Шинвари в пограничной зоне. Три серьезные войны – все с Индией – она проиграла, проиграла с территориальными потерями, и во вторую войну, если бы не вмешались американцы, вполне возможно, что Пакистана не стало бы вообще. Одни генералы торговали наркотиками, другие устраивали гаремы из мальчиков, все вместе брали взятки и поддерживали Талибан, явно или тайно. Вся эта трусость и никчемность передавалась вниз, и офицеры, те, от которых зависит боеспособность армии, могли просто забить на приказ, имитировать его выполнение, на самом же деле просто где-то отсиживаться. Вот так и поступил капитан Сабави, командир звена из двух вертолетов «Кобра» пакистанских ВВС, который должен был прикрывать колонну, движущуюся в сторону Джей-Бада. Он ее и прикрывал… находясь в пяти километрах от нее и намного выше, чем стоило бы. Американских самолетов он не боялся – в конце концов, своих (не только пакистанских, но и китайских) намного больше.

Так он не спеша продвигался в глубь Афганистана, ничего толком не видя из-за облака пыли, поднимаемого колонной, и только когда американские вертолеты отстреляли большую часть боезапаса, понял, что происходит что-то не то.

– Зульфикар [31]31
  Меч Аллаха.


[Закрыть]-сорок один, это ведущий Зульфикара, ты видишь, что происходит с колонной, прием?

– Никак нет, Зульфикар.

– Так продвинься вперед и выясни это!

То, что при этом нарушится строй и порядок прикрытия – капитана не особо волновало, самое главное – что вперед пойдет не он сам.

Зульфикар-сорок один вырвался вперед, ушел в облако пыли…

– Зульфикар ведущий, воздушный противник! Здесь «Апачи»!

Капитан Сабави лихорадочно соображал, что делать. Все переговоры пишутся.

– Зульфикар сорок один, приказываю атаковать!

«Кобра» как вертолет слабее «Апача» и по вооружению, и по бронированию, это факт. Но фактом было и то, что у каждого пакистанского «Апача» на закрылках было подвешено по ракете AIM-9 Sidewinder, а вот у американских «Апачей» никаких противовоздушных средств не было. Но капитан не знал этого – зато хорошо помнил две вещи. Первая – как американцы ведут себя в воздушном бою, американские инструкторы как раз и учили его пилотировать «Кобру». Вторая – что у его ракет есть головка самонаведения – то есть если их пустить, то они сами найдут свою цель.

– Готовность к пуску! – сказал он своему стрелку. – Противник перед нами.

– Я не вижу цель.

– Я подберусь поближе. Как только что-то увидишь – пускай.

Капитан двинул рычаг, продвигаясь вперед.

– Колонна стоит! – крикнул стрелок.

И в этот момент воздух справа распорола алая трасса – уцелевшая китайская зенитка палила наугад по всему, что движется. Впрочем, от Сабави над колонной большого толка не было, если бы его и сбили – это была бы небольшая потеря.

– Мы под обстрелом!

– Ублюдок… – Сабави прибавил скорость.

– Есть цель! Захват!

Одна за другой – две ракеты сорвались с законцовок крыла вертолета и устремились вперед, как раз в тот момент, когда Зульфикар-сорок один заходил на перехват нырнувшего в сторону гор первого «Апача». Второй он не видел – но ракета увидела. Как ни странно – Сабави мог бы собой гордиться – стопроцентная точность. Первая ракета, нырнув вправо, сбила собственного ведомого, Зульфикара-сорок один. Вторая – сбила ведомый американский вертолет, Ганфайтер-шестьдесят два, который не успел отстреляться и уйти в вираж. Обе машины огненными кометами рухнули на подожженную во многих местах колонну, причем американский вертолет упал на грузовик с боеприпасами, который тут же взорвался, взорвался с такой силой, что едва не задел и Зульфикара-ведущего.