Текст книги "Падение Вавилона"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Ночь на 29 июля 2015 года
Афганистан, провинция Нангархар
Борт Отель – шестьдесят один

О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,

Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный господень суд.

Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род,

Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?

Р. Киплинг

– Сэр! Мистер Малли, сэр!

Бригадный генерал Джек Малли, единственный в ВВС США бригадный генерал, продолжающий активно летать, имеющий все возможные знаки классности и допуск на семнадцать типов летательных аппаратов, пошевелился на топчане, сделанном из старых ящиков от боеприпасов и застеленном пуштунскими верблюжьими одеялами, которые обработали какой-то дурнопахнущей гадостью, чтобы изгнать блох и вшей. Это было одно из мест, где свободные от смены летчики отдыхали, здесь не было ни кондиционера, ни беспроводного Интернета – только пыль, жесткий топчан и дурнопахнущие одеяла. Это ерунда, что американская армия не умеет воевать без кондиционера – умеет, и еще как! Есть кондиционер – это хорошо, если же нет – можно обойтись и без него. Кондиционер – не главное.

Проснувшись, генерал сделал то, что делал любой американский офицер, служащий в Эй-стане, – замер и прислушался. Там, на земле, вне их убежища, размеренно бухала артиллерия, это был не огневой налет по выявленным спецназом целям, это был огонь по площадям неуправляемыми боеприпасами. Если он ведется – дело неладно.

– Что происходит, капрал? – спросил он, когда его глаза адаптировались к тусклому освещению и он разглядел знаки различия посыльного.

– Сэр, подполковник Падовски просит вас подняться в зал управления…

Капрал с трудом удержался от того, чтобы добавить «со всем к вам уважением». Генерал был кем-то вроде эксперта по борьбе с системами ПВО, с использованием вертолетов, вернее – по борьбе с группами душманов, занимающимися охотой на вертолеты. Таких групп было все больше и больше, каждая из них включала пару ДШК, саперов с минами и до двух десятков ракетчиков с РПГ. Если вертолет попадал в огневой мешок, созданный такой группой, выжить было почти невозможно, один раз из четырех вылетевших на задание вертолетов на базу вернулся один…

– Идите, капрал. Я буду через три минуты.

– Так точно, сэр!

Генерал достал фляжку, во фляжке у него было не спиртное – а кофе, причем не растворимый, а настоящий, заваренный в такой пропорции, чтобы свалить с ног слона. Отхлебнув из фляжки горькой до слез бурды, генерал пихнул спящего рядом напарника.

– Вставай, Сол. Кажется, начинается заваруха…

Подполковник Падовски, отличившийся еще при осаде Джей-бада пару лет назад, получивший ранение, Летный крест и Пурпурное сердце, стоял около электронного планшета, показывающего обстановку в зоне ответственности. Только войдя в зал боевого управления, генерал заметил, что на планшете почти нет значков, указывающих местоположение неприятеля. Неприятель обычно отмечался красными значками, дружественные силы – синими.

– Доброй ночи, подполковник, – войдя, поздоровался генерал.

– Не совсем доброй, сэр. – Падовски ткнул пальцем в какую-то точку на экране, отчего она заволновалась, экран был жидкокристаллическим. – У нас проблемы, сэр.

– Господа, само наше пребывание здесь – это одна большая проблема… Что-то с полетами?

– Так точно, сэр. Вот этот сектор.

Падовски опять ткнул в него пальцем, там были и синие точки и красные. Так была база огневой поддержки и передовая оперативная база.

– Передовая оперативная база Омега Браво, сэр. Они доложили, что их обстреливают, и запросили поддержку авиацией. Связь с бортами, ушедшими на помощь, потеряна уже пятнадцать минут.

– То есть? – переспросил генерал. – Они что-то доложили?

– Доложили о наличии целей, подсвеченных от внешних источников, что заходят на штурмовку. После этого связь прервалась.

– Каких внешних источников? У нас там есть внешние источники?

– Вероятно – выносные посты передовой базы, сэр. В том районе нет птичек, сэр.

– А что говорит передовая база? Они видели вертолеты?

– Никак нет, сэр…

В следующее мгновение произошло то, чего не ожидал никто – такого просто не могло произойти. Но это – произошло.

Шарахнуло так, что содрогнулась земля, их всех сбило с ног, и пол – бетонный пол! – дрогнул! Не выдержали стекла, обклеенные специальной пленкой для усиления и для того, чтобы не было осколков. Их просто вдавило внутрь. Все полетело в каком-то безумном танце – люди, аппаратура, все падало, разбивалось, но самое главное – взрывы не прекращались! Они продолжались, словно великан бил изо всех сил кувалдой по земле, и все разлеталось вдребезги под его ударами. Каждый удар отдавался толчком, волной проходившим по всему телу.

Генерал не знал, сколько это продолжалось. А когда закончилось – в голове осталась одна мысль, что он еще жив. И все…

– Сэр…

Бригадный генерал с трудом поднялся на колени. Рядом, опираясь о перевернутый стол, стоял подполковник Падовски, весь чем-то перемазанный, его рвало.

Генерал обернулся – какой-то капрал, возможно, тот самый, который вызвал его сюда, сам едва держась на ногах, держал и его.

– Я выживу, капрал. Помогите подполковнику.

– Да, сэр…

– Что это… черт возьми, было…

Генерал служил на Украине – и единственный из всех присутствующих понял, что это такое было.

– Ракетный налет. Нас накрыло ракетами.

– Ракетами…

Эх, Падовски… У русских, которые воюют в Украине, были не только «Грады» – были «Ураганы» с вакуумными боеголовками, которые тоже каким-то чудом они ухитрялись запускать с самодельных установок…

Генерал достал небольшой фонарик, какой имеется на снаряжении каждого летчика, включил его и, подсвечивая, пошел туда, где, по его мнению, была дверь. Искрила изоляция, в любой момент он мог наткнуться на оголенный провод – но он упорно шел. Ему нужно было выбраться на улицу и посмотреть, что там. Если накрыло летное поле – значит, дело совсем дрянь…

В коридоре искрила проводка, все потолочные фальшпанели попадали вниз, пахло горелой изоляцией, было не продохнуть от пыли, провода висели черными змеями. Кто-то просто сидел у стены, непонятно, то ли живой, то ли мертвый, кто-то, как и он, пытался выбраться. Куда угодно – только из этого здания, на воздух, дающий лживое ощущение безопасности.

Лестница была целой, генерала осветил луч фонаря.

– Это генерал Малли! Он жив!

Наверх поднимались технические специалисты и люди из группы охраны, у них были фонари и винтовки в руках.

– Сюда, сэр. Осторожнее.

– Помогите там. Там остались люди.

– Поможем, сэр. Надо уходить из здания, оно нестабильно. Может рухнуть в любой момент…

Зрелище на улице было еще страшнее…

Вся техника, которая стояла на площадках открыто, была повреждена или уничтожена, горели сразу несколько костров в тех местах, где она была, костры уже пытались тушить. Когда они стояли в Украине, генерал видел старые советские авиационные базы, там вся техника стояла в открытых капонирах, защищенная, частью – и в закрытых. Здесь они просто забыли о мерах предосторожности, забыли о том, что здесь идет война, забыли о том, что такое настоящий, без шуток, ответный удар, от которого темнеет в глазах. И потеряли как минимум половину техники, если не больше. Если бы они озаботились защититься как следует – таких бы потерь не было…

– Сюда, сэр…

– Кто старший по званию, солдат? Кто командует на базе?

– Не знаю, сэр.

– Так узнайте, черт вас возьми! И быстро! Пусть этот человек немедленно явится сюда!

– Да, сэр.

– И делайте что-то, тушите пожары, а не стойте рядом со мной, как будто я арестован! Хуже, чем произошло, уже не случится!

– Да, сэр…

Техники исчезли, они уже усвоили науку о том, что спорить с офицерами – себе дороже…

Генерал с трудом поднялся, отошел от стены, где его посадили, чтобы осмотреться. Заметил только пылающий, словно расколотый топором надвое МН-47 и отброшенный, словно заигравшимся ребенком, «Апач», лежащий на боку. Чуть дальше были ангары, они были повреждены, один из них был как вулкан – прямое попадание, крыша была проломлена, и там что-то взрывалось.

Хорошо, что не поленились, весь боезапас запрятали в землю, поглубже, в бункеры. Если бы сейчас начали рваться боеприпасы…

Человек выступил из мрачной, мутной, расцвеченной бликами пламени темноты, идя осторожно, как слепой. Одежда его была грязна до безумия, он был похож на бомжа-землекопа.

– Сол!

– Черт, генерал… – сказал вечный напарник, специалист по применению вооружения, полковник Сол Арно, – не думал, что живыми увидимся.

– Что произошло?

– Я еще в укреплении был. Долбануло так, что на нас стена земляная рухнула. Еле откопались…

– Укрепить надо было…

– Да, надо…

Генерал посмотрел в ту сторону, где должна была быть недавно построенная артиллерийская база.

– Молчат.

– Похоже…

Снова долбануло – глухо и грозно, за одним разрывом последовал второй и третий, они, не задумываясь, упали на землю. Били не по ним, но где-то совсем рядом…

– Боже, что вообще происходит?

– Кажется, на нас напали… Ты видел хоть один целый вертолет?

– В радиусе километра – нет.

– Надо найти. Или нам тут крышка…

Кто-то подбежал из темноты, рука генерала скользнула к кобуре, которую он всегда имел при себе, и не пустую.

– Свои, сэр…

– Кто?

– Майор Дельгадо. Вы просили прибыть старшего по званию.

– Вы специалист по вооружениям?

– Верно, сэр. Старший специалист. Закончил МИТ [24]24
  Массачусетский технологический. Столько высокого уровня образования у просто техника-вооруженца быть не может, скорее всего, это представитель фирмы-производителя, проводящий тестирование боевых систем в полевых условиях.


[Закрыть].

– Великолепно. Надеюсь, это нам поможет. Сколько у нас исправной техники, майор?

– Немного, сэр. Точно уцелел один Вагон и один Зеленый Гигант [25]25
  Вагон-Чинук, Боинг-47, Зеленый Гигант – прозвище спасательных вертолетов Сикорского с вьетнамских времен.


[Закрыть]. Кажется, вон те ангары не пострадали, там «Апачи».

– Потери по живой силе?

– Пока небольшие, сэр. Я лично видел одиннадцать погибших.

– Вооружение?

– Склады не затронуты, сэр. Нам повезло – если бы нанесли удар днем, было бы куда хуже.

– Хорошо. Дайте мне пару лучших техников. Мы подвесим вооружение и взлетим.

– Сэр… – с сомнением протянул сержант.

– Это полковник Арно, – напористо продолжал генерал, – он сформирует экипажи для того, что осталось. Мы должны работать, джентльмены, война не будет ждать…

За спиной бухала канонада – неизвестные перенесли огонь на расположение афганской армии. Уже было понятно, что никакой это не бандитский обстрел ракетами с листов шифера, но что это – пока никто не понимал…

Взлететь удалось только через два часа, когда уже начало светать и ослепительно белая кромка очертила филигрань горных склонов. Все это время они в панике и суматохе спасали то, что еще можно было спасти, тушили пожары, разбирали завалы, приводили в порядок машины. Их спасло только одно – аэродром по данным, полученным атакующими с беспилотных аппаратов, был выведен из строя, контроль наземными группами не проводился, а выдвижение наземных сил планировалось начать с рассветом – таким образом, в действиях атакующих наличествовала оперативная пауза, которая в современном бою недопустима и приводит к тяжелым последствиям. Объяснялось все просто – пакистанская армия отнюдь не относится к числу первоклассных, и пакистанский генштаб просто опасался вводить ее в бой в ночное время против американской армии, умеющей наносить удары ночью с еще большей эффективностью, чем днем – за счет внезапности и меньшего противодействия противника.

Пока потрепанная группа – два «Апача» и «Боинг» МН-47 с группой парашютистов-спасателей на борту взлетала с аэродрома Джелалабад, в воздухе уже вовсю шли бои. Пакистанские истребители F16 американского производства и J11B китайского, но принадлежащие ВВС Пакистана, выстроили две завесы – северную и южную. Северная завеса – блокирование аэродрома Баграм и недопущение вмешательства американской авиации в ход боев, южная, по составу и численности сильнее в три раза – блокирование самого Пакистана и Афганистана с юга, недопущение подхода стратегических бомбардировщиков с острова Диего-Гарсия и сил прикрытия. Обе группы уже вступили в бой, сам район боевых действий был хорошо прикрыт – с запада разъяренным Ираном, с востока – огромным и сильным Китаем, с севера Россией. Но бригадный генерал ничего этого не знал и не хотел знать, его приоритетной задачей было спасение двух экипажей со сбитых (однозначно сбитых, у машин уже должно было кончиться топливо) вертолетов «Апач». Так же он намеревался выяснить, что, черт возьми, происходит.

Что же касается армии американской – разобраться в происходящем удалось достаточно быстро, благо у американцев спутники были, а вот у пакистанцев их не было. Точнее, были – но китайские, худшего качества и меньшие по размеру. Падовски удалось выйти на связь с Кабулом, получить разрешение на разведывательно-боевой вылет в сторону границы, чтобы понять, что происходит, и, возможно, нанести удары. Обещали прибытие сил с Баграма, но когда – точное время назвать не могли. На коротком совещании оставшихся в строю офицеров базы решили совместить разведывательный вылет двух «Апачей» с поисковым вылетом вертолета спасателей так, чтобы они действовали примерно в одном и том же районе и штурмовики имели возможность прикрыть спасателей, если в том возникнет потребность. Остающиеся на базе офицеры должны были рассредоточить уцелевшую технику, сделать все для восстановления техники, поврежденной при обстреле хотя бы до состояния, позволяющего сделать перегоночный рейс до Кабула. Все остальное необходимо было готовить к подрыву, благо средств взрывания хватало с избытком. Джей-бад находится на самой границе, в случае масштабного наступления банд террористов Талибана, поддержанного частями регулярной пакистанской армии, удержать его будет невозможно.

Для полета бригадный генерал взял лучший вертолет из тех, что у них были – Longbow Apache Block 3, он позволял отслеживать надвтулочным радаром пару сотен целей, автоматически сопровождать из них шестнадцать и одновременно, залпом, выпускать по ним все шестнадцать ракет Hellfire, какие только мог нести этот вертолет. Готовя вертолет к вылету, на него подвесили максимальный боекомплект. Экономить теперь смысла не было – вертолетов было мало, вполне возможно, что придется, отступая, все взрывать. Поэтому на вертолете было восемь ракет Hellfire, четыре УР «воздух – воздух» – «Стингеры» воздушного базирования и два блока 2,75 дюймовых ракет «Зуни». Поддержки на маршруте не планировалось, пустить вперед птичку на разведку, как они делали раньше, тоже не представлялось возможным. Вылет был опасным.

В чужом вертолете пахло табаком – не сигарами, не сигаретами, а именно табаком, дешевой балканской дрянью, отчего генерал поморщился. Он не любил табак и не мог припомнить, кто же в эскадрилье его любит.

Тем не менее он надел пахнущие табаком наушники, поправил микрофон.

– Говорит… Ганфайтер-шестьдесят один, так и будем называться. Приступаю к предполетной проверке систем…

Индикаторы горели зеленым светом, хотя для более полной уверенности после последнего налета вертолет следовало бы проверить более тщательно ASE на полуавтомате, контрольный список пройден. Вот только времени на это не было совсем…

– Шестьдесят первый, проверку закончил. Ганфайтер, что там у тебя?

– Все в норме. Чаттануга чу-чу… [26]26
  Поезд на Чаттанугу – одна из известнейших американских песен.


[Закрыть]

– Вас понял, взлетаем. Отель – шестьдесят два, Отель-зеленый, держаться в строю, я лидер. Идем на выручку…

Новенький – на этом вертолете меняли турбину, только успели обкатать двигатель – буквально выдернул машину в темное еще небо – навстречу катящемуся под откос, как сошедший с рельсов состав, новому дню…

Борт Отель-зеленый
Техник-сержант Томас Тули, пулеметчик
Группа 437 ВВС США

Й-е-хху!

Говорят, что эти слова придумал какой-то старый британский писатель, у которого демоны, делавшие людям злое, когда делали какое-нибудь зло, говорили именно это – й-е-хху! Что ж, если это так – тем хуже для демонов и для британских писателей.

Парашютисты идут!

Их командир, капитан Даглас Майнер, появился из пилотской кабины, хлопнул стоящего у пулемета прайвита [27]27
  Рядового.


[Закрыть]первого класса Линча, пошел на свое место.

– Входим в зону поиска! Идем надрать задницы муджикам! Кто обо…лся – может оставаться в вертолете, толчка здесь нету, но что-нибудь придумаете. Й-е-хху!

– Й-е-хху!!! – повторил отряд.

Техник-сержант почувствовал, как внутри закручивается пружина, та самая, которая может бросить человека на пулемет…

Сигнал они нашли минут через десять. Слабый и всего от одного маяка – но это был сигнал, первое свидетельство того, что пилоты не пропали безвозвратно, что кто-то из них, может быть, еще жив.

Й-е-хху!

– Высадка! Готовность одна минута! Садимся на плато! Мы должны подсветить цели для вертолетов!

В кабине тем временем капитан Дик Штауффер озабоченно бросил взгляд на указатель уровня топлива. Топливом они были нагружены под завязку, НН-47 был специально предназначен для длительных поисковых операций и имел по обоим бортам два длинных, толстых дополнительных бака, полных авиакеросина. Если бы эта поисковая операция происходила вчера – он бы и думать не думал о проблемах с топливом, в конце концов, если даже топливо на критическом уровне – можно запросить центр, чтобы выслали воздушный танкер, из тех, что дежурят в воздухе все время полетов. Но это происходило сегодня, и происходило это все после сильнейшего обстрела базы, на которой они базировались. А еще капитан Штауффер слышал переговоры в эфире – переговоры кем-то старательно глушились, но кое-что разобрать было можно. Если те спасатели, которых он вез, еще толком не поняли, что происходит, то он, командир корабля, уже все понял.

– Руди! Я намерен посадить машину, чтобы поберечь топливо, – сказал он своему второму пилоту Руди Ганну.

Лейтенант Руди Ганн, веснушчатый и белобрысый, пожал плечами, как он это делал всегда, когда не мог сказать что-то определенное.

– На земле может быть опасно.

– В воздухе – еще опаснее. Ты слышал, что творится в эфире?

– Какие-то бои…

– Это пакистанцы. Пакистан напал на нас.

– Да брось…

У человеческого разума есть такое свойство, когда происходит что-то, что он не в силах осмыслить, сразу появляется спасительная палочка-выручалочка под названием «не может быть».

– Десять секунд!

– Есть десять секунд!

Вертолет плюхнулся, поднимая огромными винтами облака пыли, на посадочную площадку, аппарель была уже открыта, парашютисты бросились вперед, занимая круговую оборону.

– Что у тебя?

– Что у тебя?

– Чисто!

До афганской войны посадки на неподготовленную площадку, когда десантники выскакивают из вертолета, пока его шасси не коснулось земли, даже не отрабатывались…

– Мы пойдем сюда. Вот здесь – плато. Так мы выходим как раз на позиции, с которых обстреливали Омега-Браво. Оттуда начнем поиски…

Капитан отвлекся.

– Сержант, что там у вас?

– Сэр, ни один из маяков не активирован. Пусто.

Это могло означать то, что экипажи обоих бортов погибли, а могло означать и то, что летчики забились в какую-то щель и не хотят напрасно включать маяки. О том, что поисковые группы муджиков имеют такую же аппаратуру, как и спасатели ВВС США, уже знали, черт, это просто приемник для волны определенного диапазона, диапазон волны можно узнать в Интернете, только и всего. Вероятно, пилоты не видели спасательный вертолет, а может…

Всякое может быть.

– Сэр, выйдя на позиции боевиков, вы рискуете подвергнуться отстрелу с той же Омега-Браво, – сказал капитан Штауффер.

– Ерунда. Опознаемся, опознаться всегда можно. С вами остается посадочная группа, если что – поднимайте машину в воздух. Либо подберем координаты новой точки эвакуации, либо выйдем к Омега-Браво и переждем непогоду там.

– Добро. Удачи.

– И вам, капитан. Она нам всем пригодится. Спасатели – ко мне! Головной дозор три человека! Направление – северо-восток, ориентир – заброшенная деревня с координатами один-три-семь-три-четыре-один. Пошли!

Техник-сержант Томас Тули, вооруженный пулеметом Мк46 с лентой на двести, шел в головном дозоре по тому, что в каких-то других местах, в Ираке, к примеру, назвали бы вади – высохшее русло реки. Но здесь был не Ирак, и рек здесь никаких не было, и воды здесь тоже никогда не было, видимо, это какой-то огромный валун, катясь вниз, проделал это русло. Причем валун должен был быть чертовски огромным – с многоквартирный дом. Или все же это был не валун, а река? Может быть, здесь когда-то были реки и в этой затраханной стране росло что-то дельное, кроме мака и конопли?

Черт бы все побрал…

Видно было хреново – светило солнце, и получалось, что оно светит почти что им в лицо, не спасали даже специальные светофильтры в боевых очках. Это было опасно, потому что если дальше засада муджиков, то им крышка.

А может – им вообще крышка.

Их командир, рыжий здоровяк по фамилии Гайтнер, почти предельного роста и веса для спасателей ВВС, потому что такую вот тушу надо возить вертолетом, встал на колено, описал рукой круг – общий сбор.

– Так… Если верить этой гребаной карте, дальше, примерно в полумиле к востоку от нас, дорога. Дорога эта ведет к хреновой деревне, в которой никто давно не живет. В принципе там, в деревне, могли укрыться летчики, а могли – и муджики.

Гайтнер шмыгнул носом и заключил:

– И это мне ни хрена не нравится, парни.

Словно отвечая на слова командира, где-то рядом по камню ударила пуля, такой характерный шлепок, который ни с чем не спутаешь…

Не сговариваясь, парашютисты бросились в укрытия, которые каждый присмотрел для себя: хороший боец, передвигаясь на местности, в каждый конкретный момент знает, в какое укрытие он бросится, если в следующую секунду по нему откроют огонь. Сначала укрытие – потом все остальное, при обстреле на ровном месте оставаться нельзя. И лишь оказавшись в укрытии, спрятав туда свою задницу, можно стрелять в ответ.

Только – куда?

– Эй, Тули! Ты о’кей? – послышался голос Гайтнера.

– Так точно!

– А ты, Джобс?!

– Я в порядке, сэр!

Джобс, который с его оптикой и глушителем на Sage М14 выполнял роль кого-то вроде «назначенного стрелка» [28]28
  В армии США есть снайперы, а есть назначенные стрелки. У назначенных стрелков дальность работы от 400 до 700 метров примерно.


[Закрыть], пробежал дальше всех и укрылся за валуном шагах в пятнадцати впереди – это, кстати, было риском, потому что пока он бежал – снайпер мог выстрелить повторно и снять его. Но Джобс немного рискнул – и что-то выиграл, его валун был такого размера, что за ним могли укрыться трое стоящих мужчин.

– Кто-нибудь видит его? Кто-нибудь видит этого ублюдка?

– Нет, сэр! Проклятое солнце…

У Тули на его пулемете был прицел Red Dot и трехкратная увеличивающая насадка к нему – но все это обесценивалось бьющим почти что в глаза ярким южным солнцем. Ублюдок со снайперской винтовкой прекрасно выбрал позицию – были случаи, когда такой вот снайпер удерживал на месте роту морпехов не один час.

– Гайтнер, что там у вас? – вышел на связь Майнер.

– Сэр, у нас тут одиночный снайперский огонь, позицию определить не можем. Ублюдок засел со стороны солнца, потерь не имею. Продвигаться дальше не могу.

– Понял тебя. Мы попытаемся кое-что сделать. Как только обнаружим стрелка – попробуем подавить или подсветим лазером. Пусть Джобс вытаскивает свою задницу из-за валуна и тоже работает…

– Есть, сэр, – ответил Джобс по связи, – моя задница в вашем распоряжении, сэр.

Капитану было не до шуток.

– Все, начали. Предел внимания.

Техник-сержант знал, как все происходит. Те, кто идут за ними, имеют возможность маневрировать, они могут обнаружить и либо сами уничтожить снайпера, либо вызвать на него огонь. В группе три пулемета – придется, значит, поработать и ему – скорее даже, что на его пулемет ляжет основная нагрузка, потому что он из пулеметчиков продвинулся дальше всех по дороге.

Снайпер выстрелил еще раз – непонятно куда, и тут же со спины затрещал автомат, он бил короткими, плотными очередями, через пару секунд к нему присоединился и второй.

– Есть цель, работаем!

Техник-сержант покинул свое укрытие, плюхнулся на землю, выставив перед собой пулемет, утвердив его на бугристой земле сошками. Пули автоматчиков плотно били по сектору примерно в четырехстах метрах от него, трассы пуль не были видны, а вот пыль, взбиваемая пулями на склоне, была видна отлично. Тули принялся обстреливать это место короткими плотными очередями, ни на секунду не прекращая огонь и каждый раз чуть сдвигая ствол, чтобы накрыть огнем возможно большую площадь. Через несколько секунд выше по склону ударил еще один пулемет – Эрнандес. Второй пулеметчик с Мк46 тоже вышел на позицию, а еще через несколько секунд над сектором, который они обстреливали, одна за другой хлопнули три гранаты – у них был специальный гранатомет MGL-140, бьющий до пятисот метров, и специальные гранаты с воздушным подрывом. Почти что миномет калибра шестьдесят… хорошо бьет.

– Прекратить огонь! Прекратить огонь!

Через несколько секунд, когда немного улеглась пыль, по связи донесся голос Джобса:

– Я его вижу, парни! Сукин сын убит!

Несмотря на то что надо было идти, Тули не удержался, поднялся к позиции снайпера, чтобы посмотреть на того, кого они убили. Это был пацан лет шестнадцати, он лежал на животе и был так изорван пулями, что невозможно было понять, чья именно пуля его убила. Рядом лежала СВД, поцарапанная осколками…

– Так проходит мирская слава…

Тули оглянулся. Джобс шагнул вперед, поднял СВД, посмотрел – и сразу разочарованно хмыкнул:

– Китайская дрянь…

Тратить взрывчатку было жалко, Джобс разобрал винтовку, сунул затвор в карман – выбросит где-нибудь дальше по дороге, положил винтовку стволом на ближайший камень и прыгнул, чтобы согнуть ствол. Чем меньше здесь снайперских винтовок – тем больше парней отправятся домой живыми, а не в накрытых американским флагом гробах.

А вот Тули было не по себе. Это была его вторая командировка, и что в первой, что во второй он видел, что против них воюют такие вот пацаны, а за них – такие ублюдки, что и не выскажешь. Ничего удивительного в том, что как только из какого-либо населенного пункта уходят американцы – за ними бегут представители местной власти, а на их место приходит исламский комитет. А где этого не происходит – это не происходит потому, что руководитель местной администрации является главарем местной наркомафии и имеет возможность содержать гарантирующую его права банду.

– Тули, Джобс, какого хрена встали?! – донесся по рации голос командира.

– Сэр, это Джобс. У ублюдка была СВД, мы ее уничтожили.

– Добро, продолжаем движение!

На сей раз в головной дозор выдвинули других, а им дали место в основной колонне. Боковых дозоров выделять не стали – полно мин и фугасов, подорваться можно в любом месте, в самом безобидном, в Кандагаре и окрестностях передвигаются только по руслам рек и ручьев, чтобы не подорваться. Так и шли – стволы «елочкой», вправо-влево, вправо – влево. А где-то привычно грохотал бой.

– Стоп! Всем внимание!

Дорога…

Дорога, ведущая в никуда. Дорога, ведущая туда, где не живут. Дорога, ведущая туда, откуда нет возврата…