Текст книги "Русь окаянная"
Автор книги: Александр Ачлей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Дубков, стиснутый сзади и спереди, против своей воли устремился вперед. «Только бы не упасть, – мелькнуло в голове. – Затопчут». Штыковая атака оказалась эффективной только с психологической точки зрения. Солдатские штыки не могли пробить пуленепробиваемые жилеты, в которые были одеты «слуги режима», но, зажатые с двух сторон, «псы» через несколько минут перемешались с толпой и солдатами, и вся эта масса устремилась в разные стороны.
Как позже узнал Дубков, подобные ситуации возникали повсеместно, причем в нескольких случаях солдаты и младшие офицеры не только открыто переходили на сторону демонстрантов, но и открывали огонь по омоновцам, которые оказались единственной силой, сохранившей преданность законному режиму. Милиция действовала очень вяло или вообще отказывалась лезть в эту мясорубку. Приказы, как правило, не выполнялись.
Телефон главного редактора ответил только поздно ночью. Голос Сани звучал очень нервно:
– Выезжай немедленно!
– Ты что! Здесь такие события разворачиваются!
– Не беспокойся. Здесь не менее интересно. Почти два часа Владимир Иванович потратил на то, чтобы пешком добраться до вокзала. Тем не менее вскоре он уже лежал на верхней боковой полке плацкартного вагона. Заснул он только под утро, поскольку имел привычку писать свои статьи сначала мысленно, а нигде ему так хорошо не думалось, как на верхней полке под стук колес поезда.
Выйдя из вагона, он тут же понял, что случилось что-то страшное. Вокзал был оцеплен милицией, явно ощущался запах гари. В конце платформы стояли несколько милиционеров, они направляли поток приезжих в обход здания вокзала на площадь.
– Скажите, а что случилось? – спросил Владимир Иванович угрюмого милиционера, которому уже явно надоело отвечать на подобные вопросы.
– Проходите. Не задерживайтесь, – сквозь зубы процедил тот.
На площади стояла толпа.
– Что случилось? – спросил Дубков первого попавшегося на его пути мужика.
– Диверсия, – мрачно ответил тот. – Рвануло так, что полвокзала разнесло.
Со стороны вокзала раздавались чьи-то вопли и сигналы реанимобилей. Несмотря на трагичность положения, в толпе шныряли «леваки», задававшие всем стандартный вопрос:
– Машина нужна? Куда ехать?
Придя к окончательному выводу, что пробиться к месту события ему не удастся. Дубков ухватил за руки одного из «водил»:
– Поехали.
Через сорок минут он был уже в редакции, где его встретил Саня с задумчивым выражением вечно кислого лица.
– Докладывай, – коротко бросил он, после того как Владимир Иванович расположился в кресле.
– Ну, ты так сразу. Напои сначала чаем. Я ведь еще не завтракал, – заметил Дубков, собираясь с мыслями.
Его симпатии были явно на стороне «повстанцев», так как, будучи демократом, он все же ухитрялся в душе оставаться порядочным человеком в отличие от главного редактора, который справедливо считал себя наемником и сумел абстрагироваться от морали. «Мораль и журналистика – вещи несовместимые», – любил повторять он в неприятных ситуациях, которые, как правило, возникали в связи со срочными заказами хозяев. «Если хотите чтить мораль, то вам лучше переквалифицироваться в школьные учителя».
Зная все это, Владимир Иванович прикидывал, как бы ему изложить все так, чтобы граждане его родного Питера не предстали в его будущих статьях шайкой люмпенов красно-коричневого цвета, не желающих трудиться.
– Два чая и бутерброды, – приказал Саня по громкоговорящей связи своей секретарше. – Нет, дежурные.
Это означало, что вместо бутербродов с икрой, которые любил главный редактор, Дубкову придется есть вчерашние из холодильника. С дешевой колбасой или не менее дешевым сыром.
– Ну, что докладывать, – сказал Владимир Иванович, отхлебывая крепко заваренный чай (слава богу, чая дежурного не делали) и откусывая от бутерброда со слегка усохшим сыром. – Революция.
Он вкратце описал события, свидетелем которых стал несколько часов назад, не забыв описать физиономию премьера, когда тому в лоб угодило яйцо.
– На написание статьи два дня, – получил он указание шефа.
– Ну, а здесь-то что происходит? Я оказался на вокзале через несколько минут после взрыва.
– После взрывов, – поправил его Саня. – Рвануло сразу в пяти местах. И не только в Москве, в Питере тоже. И еще в шести городах. Кроме того, в Дагестан вторглись банды чеченцев под командованием Хаттаба. Идут бои.
* * *
В середине июля, через пару дней после приезда дуэта, в порт Булье вошла частная английская яхта «Магия», прибывшая с Мальты. С нее на берег сошли два англичанина. Если верить паспортным данным, одним из «англичан» являлся некий турок Мехмед, в прошлом советник исламистского премьера Турции Эрбакана, – достаточно влиятельная фигура в ваххабистских кругах Турции, Ближнего Востока и Северного Кавказа. Вторым человеком, к удивлению спецслужбистов, был небезызвестный чеченский полевой командир Шамиль Басаев.
Версия, № 29, 1999 г.
* * *
– Какие-нибудь официальные сообщения были? – спросил Дубков.
– Да, разумеется. Десять минут назад по всем СМИ выступил премьер с заявлением, что несколько чеченских полевых командиров объявили России газават и что ответ будет молниеносным и жестким. В настоящий момент наши самолеты уже утюжат чеченскую территорию, а в Дагестан стягиваются войска.
– Та-ак, – задумчиво протянул Дубков. – Обстановка накаляется. А что поведение населения? Следовать примеру Питера пока не собирается?
– Пока все тихо. Твоя задача сейчас осветить события в Питере под углом патриотизма. В стране фактически война, а питерцы наносят удар в спину.
– Кому? – насмешливо спросил журналист, стремящийся сохранить мораль, но не потерять политические убеждения.
– России, – раздраженно ответил потерявший мораль и, видимо, политические убеждения в придачу главный редактор.
– Э, брат! Так недолго и в красно-коричневые угодить, – продолжал выпендриваться журналист.
– Перестань паясничать. Ты что, не понимаешь, что речь идет о существовании нашей газеты?
– А я думал, о существовании нашего государства, – серьезно сказал Дубков. – Извини, постоянно путаюсь в приоритетах.
* * *
Французы напряглись и усилили наблюдение. И не зря. На самолете одной из российских нефтяных компаний поздно вечером в аэропорт Ниццы прилетел человек, лысоватый, с бородой, колючим взглядом, внешне очень похожий на главу кремлевской Администрации. Уже пройдя контроль французской пограничной службы, этот человек настороженно посмотрел по сторонам. Он был в строгом костюме, с портфелем и без всякой охраны. Лысоватый человек успокоился, только когда увидел встречающих его двоих абхазов и Сурикова. Все они сели в «роллс-ройс» и умчались на виллу в Булье. Всю ночь на вилле что-то происходило: была усилена охраны виллы, а пространство вокруг нее распространяло такое сильное магнитное излучение, что мобильные телефоны в радиусе нескольких сотен метров попросту не работали. Утром тот же «роллс-ройс» умчался в аэропорт, и человек, похожий на Волошина, улетел в Москву. В течение суток виллу покинули и все ее обитатели.
Там же
* * *
– Ты можешь хоть сейчас не паясничать? – устало спросил редактор журналиста, которому все прощалось за профессионализм и скорость в работе.
В это время зазвонил телефон. Редактор снял трубку:
– Алло. Нет. Сейчас.
Он схватил пульт телевизора и нажал кнопку. На экране возник текст: «Экстренное правительственное сообщение». Оба замерли, не спуская с него глаз. Через несколько минут на экране появился диктор: «Несколько часов назад в своей резиденции Горки-9 Президент Российской Федерации издал указ». Прерывающимся от волнения голосом диктор начал читать:
«УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
О введении чрезвычайного положения на территории России
В связи с резким осложнением политической и криминогенной обстановки на территории России, массовыми беспорядками, сопровождающимися насилием и угрожающими жизни и безопасности граждан, а также нормальной деятельности государственных институтов; с целью обеспечения государственной и общественной безопасности, охраны прав граждан; в соответствии со статьей 88 Конституции Российской Федерации, Законом РСФСР „О чрезвычайном положении“ и Законом Российской Федерации „О безопасности“, постановляю:
1. Ввести с 10 часов 00 минут чрезвычайное положение на всей территории Российской Федерации.
2. Ввести на период чрезвычайного положения в качестве особой л формы управления Временную администрацию.
3. Назначить председателя правительства главой Временной администрации; министра обороны, министра внутренних дел и директора Федеральной службы безопасности – заместителями главы Временной администрации.
4. Установить, что на всей территории России на период чрезвычайного положения органы исполнительной власти регионов непосредственно подчиняются Временной администрации; приказы и распоряжения Временной администрации, изданные в соответствии с Законом РСФСР „О чрезвычайном положении“ и настоящим указом, обязательны для исполнения всеми государственными и общественными организациями и гражданами. Решения органов исполнительной власти, принятые без предварительного согласования с Временной администрацией, не имеют юридической силы.
5. На период чрезвычайного положения запретить проведение собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций, а также иных массовых мероприятий; запретить проведение забастовок; запретить продажу оружия и боеприпасов, ядовитых веществ и спиртных напитков; провести временное изъятие у граждан огнестрельного и холодного оружия, боеприпасов, ядовитых и взрывчатых веществ, а также учебной военной техники и радиоактивных веществ.
6. Временной администрации установить особый режим въезда и выезда, а также особый порядок передвижения граждан и ограничения движения транспортных средств; усилить охрану общественного порядка и объектов, обеспечивающих жизнедеятельность. населения; ужесточить проверку документов в местах скопления граждан, а в исключительных случаях, при имеющихся данных о наличии у граждан оружия, проводить личный досмотр вещей, жилищ, транспортных средств и перевозимых грузов; приостановить после предварительного предупреждения деятельность политических партий, общественных объединений и массовых движений, препятствующих нормализации обстановки; ограничить свободу печати и других средств массовой информации путем введения предварительной цензуры, с правом временного ареста печатной продукции, а также временно изъять звукоусиливающие технические средства и множительную аппаратуру; с учетом обстановки в том или ином населенном пункте ввести комендантский час, то есть запрет гражданам находиться на улицах и иных общественных местах без специально выданных пропусков и документов, удостоверяющих личность, в установленное время суток.
7. Подчинить в оперативном отношении главе Временной администрации силы Министерства внутренних дел Российской Федерации, Министерства обороны Российской Федерации, Федеральной службы безопасности Российской Федерации, Федеральной пограничной службы Российской Федерации и других федеральных органов исполнительной власти, привлекаемые для обеспечения режима чрезвычайного положения.
8. Федеральному агентству правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации в установленном порядке обеспечить Временную администрацию правительственной связью и иными видами специальной связи.
9. Настоящий указ вступает в силу со дня его подписания В соответствии со статьей 102 Конституции Российской Федерации направить настоящий указ в Совет Федерации Федерального собрания Российской Федерации.
Президент Российской Федерации»
Редактор и журналист уставились друг на друга, как два барана, готовые к смертельной схватке по не совсем понятным для обоих причинам.
Глава 9. «Паук» и совет
Бесконтрольная власть президента при капиталистической или полукапиталистической экономике – это, помимо всего прочего, возможность бесконтрольного обогащения его и его семьи в масштабах, которые и не снились правителям советской эпохи. В этом наша президентская власть ближе не к своим советским предшественникам, а к авторитарным режимам полукапиталистических стран третьего мира Маркоса, Сухарто, Мобуту и т. д.
Общая газета, № 26, 1999 г.
* * *
В небольшом офисе в центре Санкт-Петербурга вели неторопливую беседу двое. В одном читатель безошибочно мог бы определить Александра Петровича Бирюкова, который, как всегда, сохранял флегматичность, что давало ему преимущество перед оппонентами в жарких спорах и уравнивало в беседах с людьми, лишенными эмоций.
Его собеседником был человек с нервным выразительным лицом и пронзительным взглядом маленьких зеленых глаз. Бирюков, благодаря прекрасному, выработанному годами самоконтролю, тем не менее искусно скрывал дискомфорт, доставляемый ему взглядом собеседника и резкими изменениями тональности его голоса. Но со стороны было бы ясно, что собеседник не только прекрасно видит этот дискомфорт, но и манипулирует им, как клавиатурой компьютера, то усиливая, то ослабляя, то сводя на нет.
Александр Петрович прибыл в Питер в качестве ревизора, которого Романов направил для выяснения некоторых действий питерского «паука», несогласованных с Советом. Бирюков, объездивший все мегаполисы, где находились глубоко законспирированные филиалы Партии, отметил, что питерский «паук» резко отличался от всех остальных. Представителю Совета было известно, что он учился на одном курсе с Николаем Ивановичем Бардиным и что именно он вовлек Кардинала в эту «чертовщину» много лет назад. Более того, он точно знал, что Кардинал и «паук» ни разу не встречались с момента окончания медицинского института, хотя и контактировали постоянно, используя им одним известный метод. Их связывало нечто трагическое, не известное кроме них никому.
– Должен сказать, уважаемый Игорь Владимирович, что ваши действия несколько спутали наши планы. Хотя должен признать, что ситуация, созданная вами в городе, дала богатую информацию. Наши аналитики в один голос утверждали, что вывести население мегаполисов из спячки, в которую их погрузили после 96-го года, невозможно, – сказал Александр Петрович, избегая взгляда собеседника.
– Вы знаете, Александр Петрович, – ответил «паук», – что моя теория психического управления массами несколько отличается от взглядов Николая. Даже скажу, сильно отличается. Мы с ним всегда были друзьями в личных отношениях и противниками в научной сфере. Сейчас трудно сказать, кто из нас прав в кардинальных вопросах, так как и он, и я добились некоторых практических результатов. Поэтому некоторые мои действия действительно могут вносить некоторый разлад в схему, которую построил Николай.
– Скажите, Игорь Владимирович, – внезапно перешел на другую тему Бирюков, – я как-то забыл вас спросить при нашей последней встрече. А у вас есть политические убеждения? Или, как бы это правильнее выразиться, политическая мораль?
«Паук» саркастически засмеялся. По его социальной градуировке, в которой первое почетное место занимали ученые, а политики – почетное последнее, Александр Петрович был чем-то вроде недочеловека, который, считая себя партнером ученого, был в действительности лишь объектом исследования, как морская свинка.
– Должен признаться, Александр Петрович, я не политик, – корректно начал он. – Политика для меня дело слишком сложное. Максимум, на что я способен, это изучать ее. Но не более того.
– Я так и думал, – кивнул Бирюков. – Итак, что же заставило вас инициировать социальный катаклизм, не согласовывая свои действия с нами?
Игорь Владимирович подождал, пока вошедший в кабинет молодой человек поставит перед ними чашки с кофе, после чего проводил его взглядом и, как только дверь за ним закрылась, заговорил очень серьезным деловым тоном.
– Меня к этому подтолкнули несколько причин. Первая, конечно, сугубо научная. Осуществляя мониторинг психического состояния масс, мы пришли к выводу, что наступил тот момент, когда маленький толчок может породить цепную реакцию. Другими словами, запустить в действие подсознательную пси-установку, которая формировалась около десяти лет. Если такой момент упустить, то начнется длительный период нового процесса накопления информации психикой людей. Я не уверен, что доживу до подхода к следующей критической точке. Во-вторых, я знаю, какую работу проделала наша Партия, готовясь к выборам. Если бы нашим оппонентам удалось их перенести, то пришлось бы перестраивать всю стратегическую линию. И в-третьих, операция была подготовлена нами с такой тщательностью, что никто никогда не поймет, откуда растут ноги.
– Вы уверены? – с сомнением спросил Бирюков.
– Абсолютно. Мои люди в управлении ФСБ Санкт-Петербурга сообщают, что чекисты не имеют ни малейшего подозрения. Все едины во мнении, что процесс начался стихийно.
Александр Петрович задумчиво пожевал губами. Его, как и всех членов Совета, больше всего интересовал вопрос, известно ли компетентным органам, что в стране действует разветвленная подпольная организация. Никаких сведений об этом со стороны людей Партии в центральном аппарате ФСБ и других силовых структурах на этот счет не поступало. Он знал, что в случае получения такой информации главной задачей Партии станет ее легализация. К этому все было готово с момента ее основания. А вот относительно региональных филиалов у него были сомнения. Сумели ли региональные «пауки» наладить четкое взаимодействие с тамошними эфэсбэшниками?
– Итак, – заговорил он, – не опишете ли в деталях схему создания настоящей ситуации?
– Разумеется, – с готовностью отозвался «паук». – Как только от вас пришла информация об Отмене выборов, нами было заготовлено полтора миллиона листовок, дающих толчок псиустановке, а также подготовлены мобильные группы создания напряженной ситуации.
Он встал, подошел к стене, часть которой была закрыта государственным флагом Российской Федерации, и небрежно откинул полотно. Взору Александра Петровича открылась карта Санкт-Петербурга, испещренная пометками синим фломастером.
– Вот в этих районах, наиболее неблагополучных с социально-психической точки зрения, триста тысяч листовок были брошены в почтовые ящики. Далее группы шесть раз разбрасывали листовки в центральных районах города. Таким образом, к моменту получения населением официальной информации об отмене выборов, оно уже было готово к соответствующей реакции. В психику людей была заложена соответствующая установка, вторым толчком к реализации которой должно было послужить выступление Ельцина, в котором он информировал их о том, что они ожидали. Параллельно с этим нами было бесплатно распространено двести тысяч экземпляров «Бездны», в которые вкладывались листовки соответствующего содержания. Вот в этих районах, – он начал водить авторучкой по карте, – мы сумели через своих людей вызвать повышение цен на хлеб и ряд других продуктов питания.
– Каким образом?
– Сделали нерентабельными два хлебозавода, перекрыв им возможность закупки дешевой муки. Давайте не будем сейчас вдаваться в технические детали.
– Но дорогой мой, – голос Бирюкова несколько напрягся, – вы проводили спецмероприятия и уверены, что они прошли мимо ФСБ. Вы что, считаете их полными идиотами?
– Нет, – тонко улыбнулся «паук», – не полными. Но вы не найдете ни одного человека в России, который бы увязал социальный катаклизм с агитацией. Ведь в средствах массовой информации агитация похлеще. Уже больше десяти лет. Однако социальные катаклизмы случались только тогда, когда их инициировал режим. Я продолжаю, с вашего позволения. Ту наличность, которую вы прислали нам две недели назад, мы потратили на организацию забастовки работников городского транспорта и приняли меры к организации перебоев снабжения города бензином. После нескольких дней жизни горожан в условиях паралича транспортной системы мы сумели организовать демонстрацию. Мы успели это сделать буквально за несколько часов до того, как Москва приняла меры к ликвидации созданной нами ситуации. Ну а дальше оставалось только использовать ошибки режима.
Скажем, эти идиоты, как мы и предполагали, пустили в ход силовые методы. Полилась кровь, и тут они сделали фатальную ошибку. Они вывели войска, которые тут же поддержали население города и парализовали ОМОН. Взгляните на карту. Всего вы видите четыре тысячи триста восемьдесят семь баррикад. Из них при нашем непосредственном руководстве создавались только девяносто шесть. Остальное стихия. Должен сказать, что очень благодатной почвой оказались армейские круги. Если бы мы ориентировались на военный переворот, то успех был бы полный. Армия только и ждет, когда появится новый Миних и зычным голосом скомандует: «Ребята! Пошли Бирона свергать!» В это время зазвонил телефон. «Паук» снял трубку:
– Слушаю. Да, я в курсе. Понятно. Отслеживайте ситуацию как можно тщательнее.
Один за другим прошло еще несколько звонков, на которые Игорь Владимирович отвечал с той же лаконичностью. Наконец телефон замолчал.
– Александр Петрович, – обратился научный оппонент Кардинала к представителю Совета, – произошло то, что мы и ожидали: от силовых методов решения проблемы режим перешел к маневрированию. Только что прибыл новый командующий округом, снабженный неограниченными полномочиями. Силы правопорядка получили приказ не появляться на улицах, а войска – исполнять их обязанности, но не вмешиваться в политические события. Только поддерживать ситуацию в рамках контроля. Простите, я должен дать моим людям кое-какие указания.
Он нажал кнопку связи, и через несколько секунд в комнату вошла пожилая женщина. Она остановилась в дверях и вопросительно посмотрела на Игоря Владимировича.
– Надежда Ивановна, – обратился к ней «паук», – оповестите, пожалуйста, руководителей всех команд, что в связи с изменением ситуации мы переходим к реализации плана «С». Команды слежения, в особенности подразделение «Омега», должны отслеживать ситуацию круглосуточно. О малейших изменениях в коллективной психике населения докладывать немедленно. Что там у команды «Ипсилон»?
– Ими заготовлено около пятисот тысяч листовок типа «П». Ждут приказа на распространение.
– Все листовки уничтожить, – как бы размышляя о чем-то, сказал Игорь Владимирович. – Пусть немедленно приступают к печатанию листовок типа «ПВ2ЧС». И распространяют по мере изготовления.
– Скажите, Игорь Владимирович, – с любопытством спросил Бирюков, когда женщина вышла, – а что такое «ПВ2ЧС»?
– Прямое воздействие в чрезвычайной ситуации.
– А до этого было косвенное? – с некоторой насмешкой в голосе спросил Александр Петрович.
– Не совсем. Первые листовки ориентировали психику на самостоятельную дачу установки. А вторая партия уже будет давать установку нашу.
Бирюков жестко посмотрел на «паука». Его глаза сузились и превратились в два буравчика, которые начали сверлить собеседника, но не в целях проникновения в недра его сознания, а с целью подчинить его своей воле. Такое очень редко случалось с Александром Петровичем и, как правило, заканчивалось успехом.
– Что представляет собой ваш план? Почему он не согласован с Советом?
– Ну, так давайте согласуем, – весело сказал Игорь Владимирович. – Вы видите, что вино налито. Надо пить. Кстати, не хотите ли чаю? Нет? Напрасно. Чай – очень хороший помощник в дискуссии. Итак! Через несколько часов население получит листовки, в которых будет содержаться инструкция и из которых ему будет понятно, – он начал загибать пальцы: – А. В первом бою одержана победа, и противник перешел к обороне. Б. Борьбу нельзя прекращать ни под каким предлогом до тех пор, пока не будет достигнута цель, а именно, выборы в соответствии с Конституцией. В. Необходима организованность, в связи с чем каждый должен знать свое место. Это место указано в листовке. И каждый прочитавший ее будет знать, куда ему идти, где находиться и что делать. Я предлагаю вам, уважаемый Александр Петрович, немедленно выехать в Москву и рассказать нашим соратникам, и Николаю в первую очередь, что происходит здесь, а также сообщить, что я считаю целесообразным начать то же самое в столице и в других крупных городах.
На следующий день по дороге на вокзал (его повез на своей машине один из помощников «паука») Бирюков внимательно наблюдал за тем, что происходило на улицах. Они как-то враз опустели. Военные патрули попадались чуть ли не чаще, чем цивильные граждане. Все это резко контрастировало с обстановкой, царившей в Питере в день его приезда, за исключением одного. Он чувствовал во всем этом спокойствии какую-то странную напряженность. Ему было ясно, что по первому сигналу (он знал, какой сигнал изобрел «паук» для вывода людей на улицы) улицы заполнятся народом, готовым на все.
В поезде, лежа в купе спального вагона в полном одиночестве, он размышлял над последней фразой Игоря Владимировича, которую тот произнес, кривляясь и подражая голосу покойного, и в то же время вечно живого вождя мирового пролетариата «Припомните историю, батенька. Побеждает тот, кто действует решительно в нужный момент и в нужном месте. Колеблющиеся, как правило, проигрывают. Это может подтвердить и нынешний почти президент, который всегда побеждал потому, что никогда не колебался, и потому что всегда колебались его политические оппоненты».
Кого он имел в виду под термином «почти президент», Бирюков спрашивать не стал.
Прибыв на Ленинградский вокзал, Александр Петрович сразу пошел к поджидавшей его машине, возле которой курил его водитель. Когда они отъехали уже на приличное расстояние, раздался грохот, судя по всему, со стороны вокзала. Водитель и Бирюков машинально посмотрели друг на друга, и Александр Петрович почему-то пожал плечами. Через десять минут зазвонил телефон.
– Алло, – сказал Бирюков, достав телефон.
– Александр Петрович? – раздался жизнерадостный голос Сидоренко. – С приездом. Николай Иванович очень просил вас приехать. Он сейчас у себя.
– Хорошо. Сейчас буду, – ответил Бирюков и, повернувшись к водителю, коротко бросил: – В лабораторию.
Пройдя в кабинет Кардинала, он увидел, что уже почти весь Совет был в сборе. Все с некоторым напряжением, но вполне спокойно слушали Указ президента о введении чрезвычайного положения. Руководители подполья ожидали этот Указ с момента получения информации от французской спецслужбы о тайной встрече высокопоставленного кремлевского чиновника с чеченскими лидерами на юге Франции. Французы также раздобыли информацию о переводе баснословных сумм из оффшорных банков на «чеченские» счета, оформленные на подставных лиц. Аналитический отдел Партии был един во мнении, что готовится переворот, целью которого будет введение чрезвычайного положения и перенос выборов президента на неопределенный срок.
– Итак, коллеги, каковы, по вашему мнению, должны быть наши действия в сложившейся ситуации? – спросил Романов, обведя всех невеселым взглядом.
– Моя точка зрения – выжидать. Прекратить на время всякую деятельность, – сразу же ответил один из членов Совета.
Разгорелась жаркая дискуссия, в которой не принимали участия только три человека: Романов, сидевший сзади от него Сидоренко и Бардин. Романов внимательно слушал мнение каждого. Сидоренко сидел с непроницаемым лицом. Бардин рисовал какие-то странные фигурки.
– А вы что думаете, Николай Иванович? – спросил Романов после того, как высказались все.
Кардинал оторвался от рисунков и холодным, ничего не выражающим взглядом посмотрел сначала на Романова, а затем поочередно на всех членов Совета. Даже Кот, который общался с Бардиным чаще всех из присутствующих, являясь, по сути дела, помощником не председателя Партии, а ее духовного руководителя, почувствовал легкий холодок внутри. Внезапно, все ощутили одно и то же – дискуссия была пустой тратой времени. Все будет так, как решит Бардин. Каждый напряженно ожидал ответа Николая Ивановича.
– Я полагаю, уважаемые коллеги, – сказал Кардинал, убедившись с помощью какого-то известного только ему способа, что контролирует ситуацию, – нам надо быть готовыми к реализации любого варианта нашего Стратегического плана. Я же прошу тайм-аут на несколько часов, после чего выскажу свое мнение. А сейчас, я думаю, Александр Петрович сообщит нам об обстановке в Питере и действиях нашего питерского филиала.
