Текст книги "Чёрный Рыцарь"
Автор книги: Александр Ачеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Забавно, потому что тебя это не касается, – передразниваю я его тон.
– Думаешь, это делает тебя красивее? Худее? – он смеется, звук глухой и резкий в тишине ванной. – Ты не можешь спрятаться за слоями макияжа, как бы сильно ни старалась. Если думаешь иначе, тогда ты нуждаешься в определённых таблетках для повышения осведомленности.
Я закрываю кран сильнее, чем необходимо, пытаясь контролировать дыхание. Его слова подобны крошечным иголкам, проникающие мне под кожу и прокалывающие вены одну за другой.
– Я сказала тебе, – рычу я сквозь зубы. – Это не твое чертово дело.
Сильная рука обхватывает мое запястье, и я вскрикиваю, когда меня силой дергают назад, что бутылёк для полоскания рта звякает об унитаз и оседает на дно.
Мое сердце колотится так громко, что я удивляюсь, как оно не следует за бутыльком и не тонет где-нибудь.
Он… прикасается ко мне.
Ксандер держит меня в своих руках. В тех же самых длинных, худых пальцах, которые всегда теряются в его волосах или обхватывают сустав, теперь на моем запястье.
О, Боже.
Кожа Ксандера на моей.
Вау. Какого черта? Это должно быть так ошеломляюще? Это всего лишь кожа к коже. Плоть к плоти. Анатомия.
Но это не просто какая-то кожа. Это его кожа.
Ксандера.
Прежде чем я успеваю сосредоточиться на этом факте, он задирает мой пуловер на запястье. То же самое запястье, на которое он смотрел ранее.
Запястье.
Дерьмо.
Я пытаюсь вырваться, но он прижимает меня к мраморному краю туалета, заставляя холодную поверхность впиться в меня. Он держит мою другую руку за спиной, не позволяя двигаться, пока его глаза изучают отметины на моей коже.
Я отвожу взгляд, не желая видеть, как он смотрит на меня, на ту часть меня, которую никто не должен видеть. Даже мне не нравится это видеть.
Порезы выгравированы у меня в голове без необходимости смотреть на них. Они грязные, но не настолько глубокие. Серьёзные, но не смертельные.
Я неудачница даже в этом. Ничто из этого не является элегантным и красивым. Это все большой гребаный беспорядок.
– Полагаю, что это тоже не мое дело. – его голос легкий, спокойный, будто он не смотрит на самую постыдную часть меня.
Как он может заставить меня ненавидеть себя, просто глядя на меня? Почему он обладает такой силой?
Он не должен.
Он бросил меня.
Он не захотел меня прощать.
Какое он имеет право смотреть на меня такими неодобрительными глазами, словно мы все еще друзья? Словно мое благополучие имеет значение?
– Нет. – мой тон язвителен, переводя все разочарование, бурлящее во мне. – Ты сам сказал в тот день, что мы чужие и должны притворяться, что не знаем друг друга, даже если наши пути пересекутся, верно? Так что будь чужим и оставь меня, черт возьми, в покое.
Что еще более важно, перестань смотреть на меня таким взглядом.
Я так близка к таянию от его прикосновения. От его мягкого прикосновения, хотя он жестокий, порочный человек.
– Я сказал это, не так ли? – его взгляд не отрывается от моего запястья, будто он впервые видит шрам от порезов.
Или вообще шрам.
– Да, сказал, – повторяю я.
– Чужие могут снова познакомиться друг с другом.
– Хм?
– Я передумал, Кимберли.
– Ты передумал?
Его светлые глаза встречаются с моими с решимостью, которая почти сбивает с ног.
– Я делаю это своим делом. Меня это касается.
У меня отвисает челюсть. Я хочу что-то сказать, но не могу. Когда я наконец заговариваю, в моем голосе слышится страх, даже испуг.
– Ты… ты не можешь этого сделать.
– Наблюдай.
– Ты прощаешь меня?
Я проклинаю надежду в своем голосе и все смешанные эмоции, которые приходят с ней. Я не должна так себя ощущать после того, как решила вычеркнуть его из своей жизни.
– Конечно, нет, – выпаливает он. – Этот грех непростителен.
Мой подбородок сжимается, но удается заговорить без эмоций.
– Тогда отпусти меня. Моя жизнь тебя не касается.
– Я же сказал, что я делаю это своим.
– Но зачем? Черт возьми, зачем?
– Это чертово поведение. – он прищуривает правый глаз, но тот быстро приходит в норму. – Ты не можешь выбрать легкий выход только потому, что можешь. Ты не можешь исчезнуть просто потому, что тебе этого хочется. Я разрушу все твои планы, так что тебе лучше быть готовой ко мне, Кимберли.
Он нежно, так нежно стягивает мой пуловер, скрывая шрам, не понимая, вызывает ли это у него отвращение, как у меня, или это еще одна из его жестоких игр. Это так шокирует, каким мягким и нежным он может быть. Он просто выбирает со мной другой путь – неровный край, который должен резать и причинять боль.
Тот, который люди приберегают для своих врагов.
– Прячься, пока можешь. – он один раз похлопывает меня по руке, и, хотя его кожа теплая, она кажется такой холодной. – Когда я найду тебя, я вытащу тебя, брыкающуюся и кричащую.
Глава 7
Кимберли
Моя кровь все еще кипит к следующему в школьному дню.
Я старалась не обращать на это внимания и даже провела ночь, танцуя под случайный список в Apple Music, потому что это единственное, что обычно выводит меня из паники.
Это помогает прогнать туман.
Однако я слишком взволнована и покраснела от гнева, чтобы появился туман. Он сгорел и превратился в ничто.
Мне едва удалось заснуть после, случившегося в доме Эльзы. Эта сцена продолжала прокручиваться у меня в голове по кругу, как бы сильно я ни хотела оттолкнуть ее.
Даже сейчас, сидя рядом с Эльзой, я почти чувствую, как дыхание Ксандера смешивается с моим, его угрозы скатываются с моей кожи, как обещание, предназначенное для порезов. Я ощущаю его запах на себе, переплетающийся с мятой, свежим бельем и ароматом океана, хотя со вчерашнего дня я трижды принимала душ.
Какого черта. Серьёзно?
– Ким? – Эльза машет рукой перед моим лицом.
– Хм? – я говорю так же рассеянно, как и чувствую себя.
– Ты слышала хоть слово из того, что я сказала? – спрашивает она тоном, подразумевающим, что она знает, что я не слушала.
Это первый день Эльзы в школе. Я должна быть ее компаньоном, но у меня совершенно не получается.
– Прости. Я мало спала прошлой ночью.
Определенное лицо и голос не давали мне уснуть, и я могла бы подкрасться к его окну.
Когда он повёз нас с Киром домой, я села с Киром на заднее сиденье, игнорируя свирепый взгляд Ксандера, а потом он вышел и не вернулся.
По крайней мере, до тех пор, пока я не заснула, не пересмотрев «Искупление» где-то после часа ночи.
Не то чтобы я смотрела. Я говорила, я просто замечаю вещи.
Как и сейчас, его здесь еще нет, хотя урок вот-вот начнется.
Ксандер не самый умный среди всадников, но у него всегда хорошие оценки несмотря на то, что он пропускает занятия.
Должно быть, это один из тех дней, когда он спит.
Не то чтобы меня это волновало.
– Вот. – я протягиваю Эльзе свои блокноты. – Я выделила все разделы, которые ты пропустила. Если тебе понадобится что-нибудь еще, я поделюсь.
– Не знаю, что бы я делала без тебя. – Эльза с теплой улыбкой гладит меня по руке. – Ты самая лучшая.
– Нет, я.
Голос Эйдена останавливает мой маленький победный танец при словах Эльзы.
Он стоит перед ее партой и постукивает пальцем перед ней.
– Я говорил тебе, что отвезу тебя.
– А я говорила, что Ким довезет.
Эльза смотрит на него, встречая его суровый взгляд своим непреклонным.
Эйден Кинг правитель школы, и, хотя мы выросли вместе, он всегда вызывал у меня настоящий озноб, а не смешанный с хаотичными эмоциями, как с Ксандером.
В тот момент, когда он смотрит, у всех возникает желание слиться со стенами или вырыть могилу и похоронить себя в ней – включая меня.
Эльза, возможно, единственная, кто не склоняется перед его авторитетом, даже когда он был ее худшим кошмаром. Может, поэтому он смотрит на нее так, будто она его мир, и он обрушит ад на всех остальных, только чтобы увидеть ее улыбку.
Он из тех королей, которые начинают войны за свою королеву.
Каким бы страшным ни был Эйден, мне нравится, как он смотрит на Эльзу, как его брови смягчаются под суровым лицом, как он без слов говорит ей, что принадлежит ей так же, как и она ему.
Я наблюдаю за ними с тех пор, как они начали отношения, и влюбилась в них сильнее, чем фанатка, влюбившаяся в вымышленных героев любовных романов.
Кстати, фанатка это я. У меня больше книжных парней, чем я могу сосчитать. Не судите меня.
– Хм. – он убирает прядь волос ей за ухо. – Ты заплатишь за это позже, милая.
– Покажи мне свое худшее, Эйден.
Боже. Так несправедливо смотреть на это и знать, что со мной этого никогда не случится.
Могу я где-нибудь похоронить себя, пожалуйста?
Он хватает ее за руку.
– Позволь мне показать тебе прямо сейчас.
– Урок вот-вот начнется, – шипит она.
– Ключевое слово «вот-вот». – он притягивает ее к себе.
Лицо Эльзы горит, когда она одними губами говорит мне «прости», в то время как Эйден тащит ее за собой в стиле пещерного человека.
Вздох.
О чем тут сожалеть, Эльза? Я болею за тебя.
Наверное, мне следует начать писать романтические фанфики и накормить этого голодного монстра внутри.
Я зарываюсь в свой блокнот, который Эйден заставил Эльзу оставить, и снова вздыхаю.
Вот тогда я его и замечаю, вернее, слышу. Его смех эхом разносится вокруг, как песня, которую невозможно выбросить из головы, сколько бы ты ее ни слышал. Ты всегда ловишь себя на том, что жаждешь этого, хочешь большего, как чертов наркоман.
Затем прекрасная песня портится другим звуком, скрипучим пронзительным смехом, разбивая мелодию песни на кровавые куски.
Вероника.
Одна из подружаек Сильвер держится за руку Ксандера, пока поправляет галстук на его форме. Его волосы растрепаны, а следы губной помады покрывают воротник рубашки, будто он после сеанса.
Он заправляет прядь фальшивых светлых волос Вероники за ухо, словно они просто поправляют наряды друг друга.
Или, скорее, приводят в порядок друг друга.
Моя хватка на краю блокнота становится смертельной, и я опускаю голову. Меня тошнит, и по другой причине, чем от яблока, которое я съела на завтрак.
Подобные сцены для меня не новы. Я наблюдаю за ними снова и снова на протяжении многих лет. Я видела, как он уютно и игриво ведет себя с половиной девочек в школе, и слышала о его приключениях больше раз, чем хотела бы.
Однако, узнав, что он отправился к ней сразу после того, как сказал мне эти слова вчера, сразу после того, как отвез меня домой, мои щеки краснеют от напряжения.
Расслабься, Ким. Не высовывайся, черт возьми. Даже не думай о демонстрации реакции.
Должно быть, именно поэтому он сделал все это в первую очередь, и я не доставлю ему радости увидеть, как я рушусь.
Он шлепает Веронику по заднице, отправляя ее на ее место, пока огибает угол. Ни разу он не смотрит и не признаёт меня. Если бы я не провела всю ночь, думая о той сцене в ванной, я бы начала верить, что это игра моего воображения.
Вероника хихикает, как танцовщица стрип-клуба, употребившая крэк, или, по крайней мере, так я представляю танцовщиц стрип-клуба.
Вместо того, чтобы сесть рядом со своей нетерпеливой подругой Саммер, ее взгляд встречается с моим.
Дерьмо. Она ловит мой пристальный взгляд.
– На что ты смотришь, жирная свинья? – рычит она, направляя в меня свои заостренные ногти.
Если бы это произошло в любое другое время, я бы склонила голову и помолилась, чтобы она остановилась. Если бы Эльза была рядом, она бы высказала ей часть своего мнения, но я не старая Ким, и Эльза не будет вечно сражаться за меня.
– Ох, это ты. Извини, я подумала, что это уличный фонарь входит в класс. – я ухмыляюсь, а затем сосредотачиваюсь на своем блокноте.
Если я продолжу разговор с Вероникой, у меня возникнет искушение сразиться с ней, а это, вероятно, самая глупая мысль, которую может выдумать мой мозг.
Это потому, что ты моришь меня голодом. Я нуждаюсь в калориях, чтобы сжигать нейроны и не быть идиотом, хорошо?
Заткнись, мозг.
– Что ты только что сказала? – Вероника ахает, как королева драмы в К-драмах.
– Если у тебя проблемы со слухом, ты, возможно, захочешь это исправить.
Она идёт в мою сторону, и мое тело напрягается, но я сижу на месте.
– Ты жирная свинья, должно быть, думаешь, что ты такая, раз Ронан защищает тебя, будто ты его маленькая овечка, но ты ничто без него. Ты просто подражательница жирной суки.
Все мое тело напрягается, но я не выпускаю эти разрушительные мысли наружу. Вместо этого я одариваю ее насмешливой улыбкой.
– Кто-то завидует.
– Что, черт возьми, ты только что сказала?
– Я же сказала тебе, Вероника. Устрани свою проблему со слухом, тогда ты, возможно, захочешь исправить свою личность, пока ты этим занимаешься.
Она поднимает руку и сильно бьет меня по лицу, заставляя пошатнуться на стуле. Жжение обжигает, когда вздохи эхом разносятся по классу. Я так потрясена, что моя рука взлетает к щеке, ощупывая разгоряченную кожу.
Я всегда была жертвой шалостей в школе, хуже всего было то, что на меня вылили ведро краски, но никто, ни один чертов человек никогда не прикасался ко мне. Насилие это последнее, с чем можно мириться в такой элитной школе, как КЭШ.
Ксандер подходит к нам, но прежде, чем он подходит ближе и встает на сторону своей Барби, я бью ее по лицу. Это не пощечина или выдергивание волос – я прямо вгоняю свой кулак ей в нос.
Я даже не останавливаюсь, чтобы подумать об этом.
Инстинкт. Должно быть, так оно и есть. Немного импульсивный, очень раскрепощающий.
Я ощущаю треск еще до того, как слышу его. От Вероники, а не от меня. Ее лицо искажается, и она кричит, когда кровь стекает по ее носу и по накрашенным фиолетовым губам, испачканным поцелуем Ксандера.
При виде ее крови я замираю на месте. Моя рука остается неподвижной, все еще сжатой в кулак, словно ее нельзя ни пошевелить, ни согнуть.
Кровь.
Красная.
Грязная.
Ох, черт. Кажется, я сейчас упаду в обморок.
Образ моей собственной крови, медленно, но, верно, нападает на меня. Это не прекратится. Это не исчезнет.
Оно здесь. Сейчас все закончится.
Может, мама найдет меня. Может, Мари.
Пожалуйста, не позволяйте Киру увидеть меня в таком состоянии.
Не заставляйте его помнить меня призраком самой себя.
– Кимми. – голос вырывается из моего поля зрения, и я тяжело дышу, будто выхожу из волны.
Ронан хватает меня за плечи и трясет, когда моя рука держится за покрытое шрамами запястье.
Этого не произошло.
Этого ведь не произошло, верно? Я не истекаю кровью.
О, Боже. Что со мной не так?
– Ты в порядке? – Ронан снова мягко трясет меня. – Я уведу тебя отсюда.
Я ничего не говорю, пока он выводит меня. Я слабо слышу шепот, окружающий нас, их много. Они рассыпаются и превращаются в гигантский туман, который постепенно наползает, похищая мою душу.
Пронзительный голос Вероники врезается в меня сзади, как лезвие ножа. Я смотрю на нее в ответ, на кровь, стекающую по ее лицу и пропитывающую подол рубашки. Она борется с Коулом, который без усилий останавливает ее.
Ксандер стоит рядом с ними, не обращая внимания ни на нее, ни на ее истеричное состояние. Все его внимание приковано ко мне, когда Ронан обнимает меня за плечи и уводит прочь.
Пока мир сосредотачивается на Веронике и моем медленном отступлении, он концентрируется на руке, сжимающей мое покрытое шрамами запястье.
Зуд давит меня отпустить, но я не могу. Если я это сделаю, польётся кровь.
Я истеку кровью.
Ксандер смотрит на мою руку, а затем на мое лицо, будто он точно знает, о чем я думаю.
Когда я заворачиваю за угол, он шепчет без слов:
– Я вижу тебя.
Никогда в жизни я не была так напугана.
Глава 8
Кимберли
В тот момент, когда мы с мамой входим в наш дом, я останавливаюсь у входа, ожидая неизбежного.
Из-за ссоры с Вероникой директору пришлось позвонить нашим попечителям. Обычно папа заботится обо всем, что связано со школой, но так как его нет, мама была вынуждена выйти из своей любимой студии ради меня. Могу сказать, что она была раздражена, так как огрызалась на директора и родителей Вероники, говоря им обуздать свою нездоровую дочь. Видеокамеры показали, что она первой дала мне пощечину. По словам мамы, мой удар был реакцией.
Хотя, я не была в восторге от того, что она заступилась за меня. Мама никогда не бывает на моей стороне. Она на стороне прессы и ее имиджа. Если бы стало известно, что у великой Джанин Рид буйная дочь, это испортило бы ее предстоящую выставку.
Вот почему она выложилась по полной в кабинете директора и даже предложила билеты на свое эксклюзивное предварительное шоу, которое стоит десятки тысяч. Форма пожертвования, сказала она.
Затем она поговорила со своим агентом по дороге домой, бросая на меня сердитый взгляд каждый раз, когда я неправильно дышала.
Теперь, когда мы совсем одни, она скажет, чтобы я не портила ее имя, что она не потратила годы, работая в своей студии, чтобы такая соплячка, как я, испортила ее первую выставку за два года. Она находилась в упадке и, наконец, вновь обрела свою музу.
Краткий факт о моей маме – она скорее убьет меня, Кира и весь мир, пока у нее есть ее драгоценная муза.
Стоя у входа, я ожидаю натиска ее слов, втайне радуясь, что Кир ночует у своего друга Генри и не станет свидетелем этой уродливой сцены.
Мама вздыхает и качает головой, заставляя идеальные пряди двигаться элегантным образом.
– Почему ты должна быть разочарованием, Кимберли?
И с этими словами она отступает наверх, не обращая внимания на кровавый след, который она оставила позади.
Словно она ударила меня острым ножом и уносит с собой орудие преступления, позволяя крови капать с него при каждом ее шаге.
Но эта кровь другая. Это тот тип крови, который ты никогда не сможешь ни смыть, ни сшить плоть вместе.
Мой подбородок дрожит, но я глубоко вдыхаю и медленно направляюсь в свою комнату.
– Что бы ты хотела на ужин? – спрашивает меня Мари по дороге наверх.
– Ничего. – мой голос мертв, когда я прохожу мимо нее. – Абсолютно ничего.
Как только я оказываюсь в своей комнате, я запираюсь и сворачиваюсь калачиком в постели, закутываясь в одеяло, пока мое собственное дыхание почти не душит меня.
Здесь темно, почти безмятежно.
Туман не сможет проникнуть. Этого не может произойти. Если это произойдет после слов мамы, я не знаю, что делать.
Кира здесь нет, и он не сможет остановить меня.
Может, мне стоит съездить за ним? Я могу забрать его из дома Генри или, по крайней мере, увидеть его щенячьи глаза и обнять, чтобы зарядиться энергией.
Без тепла, которое он излучает, я остаюсь в холодном, пустынном пространстве, созданном мной.
Завитки тумана просачиваются под одеяло и обнимают меня. Я крепче сжимаю броню, нуждаясь в камуфляже, который она обеспечивает.
Нет, нет, нет..
Это не должно проходить под прикрытием. Это должно держаться подальше, черт возьми.
Мой шрам на запястье покалывает, и нос тоже. Возникает непреодолимое желание заплакать, но я не могу. Слезы не прольются, даже если я их выпущу. В отличие от распространенного мнения, нет никакого облегчения в слезах.
По крайней мере, не для меня.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
