Текст книги "Мафиози (ЛП)"

Автор книги: Алекса Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3

Сальваторе

Большинство людей удивляются, когда узнают, что у меня есть офис. Наверное, они не думают, что тот, кто занимается организованной преступностью, может быть таким деловым. Но, по моему опыту, если относишься к людям с уважением, точно так же будут относиться к тебе в ответ. И очень помогает уладить все с полицией и политиками, если ты готов к этому. Никто не хочет иметь дело с бандитом-дилетантом, а я научился у отца всегда быть профессионалом.

Возможно, я и убийца, но в моем гардеробе есть костюмы, которые стоят дороже, чем машины у большинства людей, что для некоторых является целым состоянием. Для меня же это не значит ничего. Я отношусь к людям так, как они относятся ко мне, но внешний вид важен. Особенно для тех, кто не хочет выглядеть, будто нарушает закон. Для некоторых все дело в восприятии, и это нормально. Но память у меня хорошая, я ничего не забываю.

Вырос я в районе среднего класса с мамой, папой и собакой. Со стороны мы выглядели идеальной семьей с идеальной жизнью. Думаю, если бы мои родители были живы, то защитили бы меня от такой жизни, которую прожили сами – они хотели бы, чтобы я занимался чем-то другим. Но после того как их убили, я узнал правду о делах отца. Я поставил перед собой задачу не только отплатить тем, кто забрал их у меня, но и завладеть наследием отца и сделать из него то, чем оно стало сегодня.

Мне было семнадцать, когда я впервые убил человека, и ни разу не пожалел об этом. Он был ответственен за их смерть и был лидером конкурентов. В тот день я стал мужчиной, а для окружающих – боссом. Я был молод, но умен. Точно знал, чего хотел мой отец для своих людей и их семей, потому что он хотел этого же для нас. Он хотел, чтобы у нас был выбор. Мы могли вести преступную жизнь, но также имели гарантию безопасности для наших детей. Правда, есть группировки, которые продают наркотики, оружие и женщин, но мы вмешиваемся, когда это затрагивает нас. Мы не святые, но хотим, чтобы наш район Лос-Анджелеса был чистым, и жить в мире. Вот с чем я борюсь последние тринадцать лет.

Я думаю только о том, как обеспечить моим людям такую возможность и заработать денег. Мои люди ни в чем не нуждаются, и я считаю, что так и должно быть. Время от времени мне приходится делать грязную работу лично, как, например, с Джои вчера ночью. Хотя есть достаточно длинный список людей, которые могут решить проблемы без моего участия.

Когда добираюсь до своего офиса, трое моих ребят уже сидят возле кабинета, ожидая меня. Еще пять утра, но все одеты в костюмы. Это одно из моих правил. Вы не приходите ко мне, если не можете выглядеть достойно. Это включает и вашу одежду.

Когда я захожу, Джованни встает и следует за мной. Он моя правая рука и лучший друг с десяти лет. Наши отцы управляли этой организацией вместе, и он мог бы легко стать боссом наравне со мной. Но говорит, что хочет семью, и как только у него все получится, он уйдет. Он не создан для такой жизни. И будущая жена, которую он выберет, поможет ему выйти из всего этого. Я жду этого дня, но он еще не встретил ее, и пока он не сделал это, я буду держать его рядом.

За ним следуют двое моих лучших парней, и я желаю всем доброго утра, пока мой помощник приносит кофе, и все мы садимся за овальный стол для переговоров. Мой рабочий стол стоит в другом конце кабинета, где из окна виден сад. Джио говорит, что я должен переехать в место с видом на город, но я не хочу. Я хочу мира и спокойствия как можно дольше в течение дня.

– Ты собираешься рассказать нам, что за телефонный звонок был прошлой ночью? – спрашивает Джио, потягивая свой эспрессо.

Остальные ребята молчат, слушают и делают заметки. Они хотят занять место Джованни, когда он уйдет, хотя мы не знаем, когда это будет. Таким образом, они следуют за ним по пятам последние восемь лет. Сейчас мы уже привыкли игнорировать их.

– Мне просто нужно было знать, кто хозяин этого места и в каком оно состоянии, – говорю я, пожимая плечами.

– Я поехал туда после твоего звонка и проверил. – Он качает головой. – Можно понять о его состоянии, только взглянув на него.

Он так произносит слово «состояние», как будто не верит мне. Он знает меня лучше всех, поэтому понимает, что-то происходит.

– Это место – настоящая свалка. Что тебе там нужно? Это не наша территория, но мы можем отправить туда пару наших ребят. Я видел, ты поставил двоих ребят прошлой ночью, скажешь почему?

Я смотрю на него несколько секунд, а затем качаю головой. Я не готов объяснять, что произошло. Черт, я сам этого не знаю. К тому времени, как вернулся домой и подрочил в душе, думая о тех прекрасных серых глазах, мне начало казаться, что все это было сном.

– Все прошло хорошо с Джои прошлой ночью? – Он приподнимает бровь, будто может прочитать мои гребаные мысли.

– Да. Дело сделано. Все прибрали ближе к трем. Одна нога здесь, другая там, – подтверждаю я.

– Хорошо, – говорит Джованни, хватая пончик с подноса. – Сегодня я отправлю близнецов на юг, чтобы проверить и почтить семью Дилана. – Он кивает парням через стол. Они не похожи на близнецов, но всегда вместе, и Джио не пытается разлучить их. – Мать Дилана умерла вчера. Ей было девяносто девять. Бог любит ее, она умерла через два дня после своего мужа. Держу пари, она хотела сновать быть с ним.

Он печально улыбается. Джованни такой неженка, когда дело касается любовных историй. Я хочу закатить глаза, но образ Теи возникает у меня в голове, и я решаю промолчать.

– Итак, похоже, что я сегодня с тобой. Какие у нас планы? – спрашивает Джио, раздражая меня.

Я хотел провести день один, потому что в глубине души хочу увидеть Тею еще раз. Я уже знаю, где она работает и живет, поэтому не составит труда выследить ее. Но не желаю, чтобы кто-нибудь был в этот момент со мной, когда снова увижу ее. Хотя, возможно, было бы менее заметно, если бы я просто заглянул на обед туда, где она работает. Если бы со мной был Джио, возможно, на этот раз она не была бы так напугана. Или, может быть, она испугается еще сильней. В любом случае, я должен увидеть ее снова. Это правда.

– Полагаю, сегодня тебе действительно придется выполнить кое-какую работу, – говорю я.

– Ты имеешь в виду, что я не могу сидеть в твоем офисе и предаваться грустным мыслям? У тебя скоро появятся морщины от всех этих свирепых взглядов. Думаю, пришло время найти женщину, – говорит Джио и подмигивает мне.

Он говорит это с тех пор, как мне исполнилось двадцать. Примерно в это время он захотел найти жену и остепениться. Но пока не сделал никаких шагов к этому. Он говорит, что ждет свою единственную.

Еще один образ Теи появляется у меня перед глазами, и на этот раз ее бедра широкие, а живот круглый. Она беременна моим ребенком, а еще один сидит на руках. Она привязана ко мне всеми возможными способами, и я кусаю губу, чтобы не зарычать. Хочу, чтобы это сейчас же стало реальностью. Хочу, чтобы ее ноги раздвинулись, а лоно вобрало в себя мое семя, чтобы она больше никогда не могла убежать от меня. Как прошлой ночью. Я никогда не буду видеть ее спину. Если только не заставлю ее нагнуться.

– Что с тобой не так? Почему ты потеешь? – спрашивает Джио, отвлекая меня от моих мыслей.

– Ничего, – говорю я и несколько раз моргаю.

План действий становится предельно ясным. Я точно знаю, что мне нужно делать. Я собираюсь выследить Тею и сделать ей ребенка. Именно она создаст следующих лидеров нашей организации. Она будет королевой рядом со мной, помогая мне править. Она станет Богиней моей империи и даст мне все, о чем я никогда не смел мечтать. Она все это сделает, хотя прямо сейчас и понятия не имеет об этом.

Наверное, я должен сообщить ей.

Глава 4

Тея

Я не знаю, как долго лежу в ожидании необходимого сна, глядя на облупившуюся краску потрескавшегося и изношенного потолка. Но, наконец, сдаюсь и встаю с кровати. Человек с самыми глубокими голубыми глазами, которые когда-либо видела в своей жизни, предстает передо мной каждый раз, когда я закрываю глаза. Он преследует меня.

Направляюсь в ванную комнату, где все еще горит свет. Я не смогла заставить себя выключить его после того, что произошло ночью. Я хотела избавиться от темноты, или, может быть, это необходимость убедиться, что если кто-то придет за мной, то я увижу это. Конечно, я испугалась, но было что-то еще. Странное возбуждение, которое не могу понять. В нем что-то есть. Он поселил во мне странное чувство, но это не страх. Потому что когда он возвышался надо мной, я почти чувствовала себя в безопасности.

Смотрю на себя в зеркало и не могу сдержать стон. Я ужасно выгляжу. Темные круги под глазами сегодня еще хуже, но после бессонной ночи это не удивительно. Я практически не крашусь, но чувствую, что сегодня придется воспользоваться косметикой. Знаю, что зависла в ванной, но, похоже, я потеряла энергию, чтобы двигаться. «Забудь об этом», – бормочу себе под нос. Возможно, душ разбудит меня. Надеюсь, это поможет не выглядеть так, будто я сплю на ходу.

Я снимаю ночную рубашку, стаскиваю трусики, а затем включаю душ. В любом случае, какой смысл в макияже? Я никого не пытаюсь удивить. Если повезет, может, я и не умру до конца дня. Насколько понимаю, это может быть последний раз, когда я выйду из своей квартиры. От этой мысли по моей спине пробегает холодок.

Я встаю под струю воды, пытаясь смыть внезапную дрожь.

Ангел.

Это слово в сотый раз мелькает у меня в голове, и, как ни странно, помогает отогнать темные мысли лучше, чем горячая вода. Почему он продолжал меня так называть и почему сказал все остальное? Все эти мысли крутились у меня в голове, мешая уснуть.

Подставив голову под сильные струи, я мою волосы и тело, а после просто стою, пока не начинает идти холодная вода. Учитывая состояние дома, это произошло довольно быстро. Я в шоке, что получилось воспользоваться и таким количеством горячей воды, но, скорее всего, это из-за того, что я встала слишком рано, пока другие люди не смогли использовать всю горячую воду. Не многие здесь рано встают. Если бы я поступила так раньше, то почувствовала бы себя плохо из-за этого, но сейчас, похоже, мне все равно. Потому что не заметно, чтобы кто-то чувствовал себя плохо, поступая так же.

Выключив душ, я вытираюсь, а затем закручиваю волосы в полотенце, выжимая их. Я погружаюсь в ежеутреннюю рутину, нахожу чистую форму «У Риты», чтобы пойти туда после первой работы. Я зеваю только от мысли об этом. Когда открываю свой кошелек, замираю при виде денег, которые тот человек оставил накануне. Достаю их и пересчитываю – пятьсот долларов.

Хочется плакать, но не знаю, потому ли это, что я благодарна за эти деньги, или потому, что чувствую себя грязной из-за того, что собираюсь оставить их. Я должна позвонить в полицию. Это правильно, но я не глупая. Не знаю, кто он, но явно кто-то с деньгами и невероятной силой – а с таким человеком не надо общаться. Вчера вечером я стала свидетелем убийства, и мне не нужно больше ничего об этом знать. Если хочу остаться в живых, мне стоит держать рот на замке. Я просто надеюсь, что этого достаточно.

На него, вероятно, работает много людей, а я одна. Не уверена, что кто-нибудь заметит, если я пропаду. Мои начальники на работе, скорее всего, подумают, что я не звоню и не показываюсь, потому что решила уволиться. Может быть, арендодатель заметит, но только потому, что захочет получить свои деньги. Он, вероятно, выкинет мои вещи через неделю и сдаст квартиру кому-нибудь другому, даже никому не сообщив, что я исчезла. Боже, это грустно и от этого мне по-настоящему хочется плакать. Мои глаза начинают жечь слезы от жалости к себе.

Если пойду в полицейский участок, вероятнее всего получу пулю в голову. Хочется верить, что рассказанное этим мужчиной – правда. Что тот человек был ужасным. У меня безумное желание включить телевизор и посмотреть, есть ли что-нибудь в новостях об этом, но я этого не делаю.

Это съело бы меня живьем, если бы я узнала, что у того мертвого человека была семья, которая его любила, что он был трудолюбив, и кто-то нуждается в нем. Я вижу это будто наяву: всхлипывающая жена, держащая на руках ребенка, а вокруг нее дети постарше. Я беру деньги, отодвигаю ящик комода и заворачиваю их в пару носков.

Какой преступник советует вам, как уйти от кого-то вроде него? «Если бежишь от кого-то, то не беги домой», – сказал он. Затем велел запереть дверь. «Может быть, он хороший парень», – уговариваю я себя, закрывая ящик комода.

Знаю, что этими мыслями пытаюсь заставить почувствовать себя лучше. Что я в порядке, что не пойду к полицейским и сохраню деньги. Что нет жены, плачущей над мертвым телом.

Я открываю еще несколько ящиков в поисках того, что можно надеть сегодня. В этой крошечной спальне нет шкафа, поэтому мое скудное количество одежды лежит в комоде. Я вытаскиваю пару плотных черных леггинсов и легкий пурпурный свитер, который спадает с одного плеча. Этим и преимущества телемаркетинга – нас никто не видит. Некоторые приходят на работу в таком виде, словно они только что свалились с кровати и отправились на работу – появляясь буквально в пижаме. Пока они не воняют, руководство ничего не говорит. А даже если они что-то и скажут, человек просто пойдет дальше в свой уголок.

Я одеваюсь, а потом возвращаюсь в ванную и расчесываю волосы, прежде чем высушить их феном. Потом быстро крашу ресницы и наношу подводку. Это занимает всего секунду, но помогает мне не выглядеть так, будто я сплю на ходу. Я возвращаюсь в спальню и проверяю, все ли необходимое на сегодня собрала.

Захожу в свою крошечную кухню и открываю холодильник. Как и ожидала, там совершенно пусто. Я смотрю на часы и вижу, что у меня есть время зайти в магазин и что-то захватить, если захочу. Обычно я этого не делаю, и действительно не должна тратить свои деньги, но мои мысли возвращаются к наличным в комоде. Это подушка безопасности, и я могу позволить себе небольшую слабость. После такого испуга, я думаю, что заслуживаю один из любимых пончиков и чашку горячего шоколада со взбитыми сливками. Мой живот урчит от этой идеи. Он «говорит» мне поесть и подталкивает к этому решению. Как будто я должна делать то, что он говорит.

После работы мне действительно стоит зайти в магазин. У меня все еще есть чаевые со вчерашней смены в кафе, плюс то, что получу сегодня вечером. Может быть, смогу заработать чуть больше.

Смотрю на дверь и вытаскиваю ключи. Пора выходить, я же не могу сидеть дома вечно. Кроме того, думаю, если он захочет прийти или решит послать кого-то, он может сделать это в любом случае. Дверь не пуленепробиваемая, а он достаточно большой парень, чтобы просто выбить ее.

Сделав глубокий вдох, я открываю дверь и выглядываю. Никого. Просто обычные грязные стены коридора и потрепанный зеленый ковер. Выхожу и закрываю дверь, вставив ключ и повернув его в замке.

– Сахарок.

Я испуганно визжу. Подпрыгнув, я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что это мой сосед Биг Шот. (Примеч.: с англ. переводится как «большой парень», «важная особа»). Предполагаю, это не его имя, но так он представляется и просит его называть. И он не настолько уж неправ. Он большой, но не такой большой, как мужчина прошлой ночью. Нет, незнакомец, который меня преследовал, полностью состоял из мышц.

Ненавижу то, что заметила, насколько он привлекателен. Совсем не это должно быть у меня на уме, но ничего не могу с собой поделать. Я никогда раньше не видела такого человека. От него так и веет властью и силой. Я чувствовала это, он давил на меня каждой произнесенной командой.

Черт, если бы я пошла в полицию, то смогла бы описать каждую деталь его лица. От сильной челюсти с небольшим порезом слева до темных ресниц, от которых его голубые глаза казались еще более смертоносными. Даже его зубы казались слишком совершенными, чтобы быть реальными. На подбородке и щеках была заметна щетина, будто он давно не брился.

Даже могла бы сказать им, что он пахнет вишневым деревом и порохом. Он был таким большим, что рядом с ним я чувствовала себя совсем маленькой. Он легко возвышался надо мной, его большое тело заполняло все пространство передо мной.

– Не хотел тебя пугать, сахарок, – говорит Биг Шот, отвлекая меня от мыслей, которым совсем не место в моей голове. – Ты сегодня рано встала.

Вероятно, он не спал со вчерашнего вечера. Биг Шот всегда пугает меня. Он смотрит слишком долго, но помимо этого больше ничего не делает. Тем не менее, у него всегда есть женщины, которые приходят и уходят. Многие из них красивые. Красивее меня, так что я не понимаю, почему он всегда пытается привлечь мое внимание и поговорить со мной. Или почему эти женщины приходят и уходят. Я держу себя в руках и не задаю вопросов. Хотела бы, чтобы он поступал так же.

– Да, собираюсь позавтракать, – отвечаю ему, убирая ключи в сумку. Я начинаю уходить, но он встает передо мной.

– Что за парень был с тобой прошлой ночью?

Я смотрю вверх, потому что настолько маленькая, что мне приходится задирать голову на большинство людей. Хочу спросить «какой парень?» но он узнает, что я лгу, потому что, наверняка, видел его. Черт, я ужасная лгунья.

– Мне действительно нужно идти, – говорю я, протискиваясь мимо него. Он уходит с моей дороги, но этого недостаточно, я должна пройти мимо него. Я оглядываюсь через плечо и замечаю его взгляд на моей заднице. Отвратительно.

Быстро спускаюсь по лестнице, но останавливаюсь у двери, прежде чем покинуть дом. Я качаю головой и выхожу, пытаясь отпустить свой страх. Взглядом сразу осматриваю улицу. Смотрю туда, куда обычно хожу, и любопытство побеждает. Как говорила моя тетя, именно оно однажды приведет меня к беде. Что я не должна совать свой нос, куда не следует. Мне всегда было интересно, что происходит вокруг меня. Есть люди, которые что-то делают, а есть те, кто наблюдает. Для меня это намного интереснее, чем телевизор. Не то чтобы я когда-нибудь засматривалась в телевизор.

Иду по обычному маршруту. Сердцебиение ускоряется, когда направляюсь к переулку – кратчайшему пути, чтобы добраться до поезда. Когда подхожу к забору, я останавливаюсь и заглядываю. Выглядит так, будто ничего и не было. Захожу за него, пытаясь лучше разглядеть, но все равно ничего. Никаких признаков того, что там был убит человек. Заметив краем глаза движение, я оборачиваюсь и вижу человека, стоящего неподалеку. Он в костюме и смотрит прямо на меня.

Воздух вокруг замирает. Это не тот мужчина, что преследовал меня прошлой ночью, но я все равно не могу двигаться. Он изучает меня и, возможно, слышит, как бьется мое сердце, даже с такого расстояния.

«Веди себя нормально», – говорю себе я.

– Привет, – выдавливаю я и слегка машу рукой. Женщина, которая видела, что здесь кого-то убили, не была бы такой спокойной и дружелюбной, не так ли? Боже, мне хочется прибить себя. – Надеюсь, вы не против, я пройду здесь. Короткий путь до станции, – говорю я. Он ничего не отвечает. Просто продолжает смотреть на меня.

Ладно. Я поворачиваюсь и продолжаю идти, немного ускоряя шаг и молясь, чтобы он не последовал за мной. Когда вижу подъезжающий к станции поезд, с облегчением выдыхаю. Запрыгиваю внутрь, сажусь на одно из мест и прислоняюсь головой к окну. Полагаю, сегодня вечером я возьму такси до дома, потому что никогда не пройду по этому переулку снова.

Глава 5

Сальваторе

– Прошло уже две недели. Ты собираешься рассказать мне, кто она, или нет? – спрашивает Джованни, поражая меня.

– Это никого из вас…

– Ты можешь продолжать говорить, что это не мое дело, – перебивает он и пристально смотрит на меня. – Но это мое дело, особенно когда это касается тебя. Я знаю, что ты наблюдаешь за девушкой, которая там живет. И ты расскажешь мне почему.

Я нахожусь в своем кабинете, разбираю кое-какие документы перед тем как уйти. Сейчас всего четыре часа, но мне нравится наблюдать за тем, как Тея идет с работы телемаркетолога к кафе «У Риты». Я наблюдаю, просто чтобы убедиться, что она в безопасности. Она, конечно, не знает, что я смотрю за ней. Я не говорил ей ни слова с той первой встречи. Но каждый день был частью ее жизни. Большей частью, чем она могла бы подумать.

Я глубоко вздыхаю и сажусь в кресло, откидываясь на спинку. Джованни, возможно, и не брат мне по крови, но он является им в любом другом смысле этого слова. Я никогда ничего не скрывал от него, и эта тайна порождает дистанцию между нами. Это что-то только мое, но я знаю, это не может продолжаться вечно.

– Ее зовут Тея, – признаюсь я, отворачиваясь от него. Мне не нравится делиться ею с кем-то еще, даже именем.

– Это из-за нее мы купили здание, верно? – спрашивает он, и я киваю. – Она знает, кто ты?

Помолчав, я поворачиваюсь к нему, не зная, как это объяснить. И решаю, что правда будет лучше всего.

– Она видела, как я убил Джои. Я преследовал ее, и теперь просто убеждаюсь, что она не сболтнет лишнего. – Ладно, может быть, не стопроцентная правда.

– Ты позволил свидетелю уйти? – В голосе Джованни я слышу смесь шока и неодобрения.

– Я позаботился об этом, – говорю я в свою защиту и встаю. Начинаю возвращаться к тому, что делал – прибираю документы на столе, прежде чем уйти. Я не должен никому ничего объяснять.

– Сальваторе.

– Джованни, – таким же тоном говорю я.

– Это будет проблемой? – спрашивает он, но теперь за его словами кроется больше переживания, чем обвинения.

– Разве я новичок в этом деле? Разве я когда-нибудь ставил нас под угрозу? – Гнев начинает завладевать мной, я обхожу стол и встаю прямо перед ним. – У тебя когда-нибудь были сомнения, что я не справляюсь или не делаю то, что будет лучше для всех в нашей семье?

Он сжимает челюсть и расправляет плечи. Пока ты не нарушаешь его личное пространство, Джованни словно котенок. А вот если нарушишь, тогда появляется пантера, которая оторвет тебе голову. Но я не боюсь. У нас с ним были несогласия, когда мы были моложе, но мы работали над ними и сейчас все в порядке. Мне просто нужно напомнить ему, что я не враг.

– Ты прав, брат, – наконец, говорит он и кладет руку мне на плечо. – Просто будь осторожен. Знаю, тебе трудно с поиском женщины, но я никогда раньше не видел тебя таким.

– Я знаю. И буду осторожен, – говорю я, и это тот шаг, который возвращает нас в норму. Я быстро обнимаю его, а затем хватаю сумку со стола и выхожу. – Увидимся позже.

Когда добираюсь до гаража, сажусь в свой черный «Мазерати» и завожу его. Путь до места, где Тея работает первую половину дня, недолгий, но его хватает для того, чтобы уговорить себя не приближаться к ней сегодня.

Прошедшие две недели были для меня адом, но я стараюсь сохранить дистанцию и продолжаю обещать себе, что скоро сделаю первый шаг. Еще мне нужно убедиться, что она не наведалась к полицейским. Потому что была реальная возможность, хотя я надеялся, что она этого не сделает. Мне нужно было узнать, кто ее друзья и семья, которым она могла рассказать о произошедшем. Я разместил несколько своих людей в ключевых местах, чтобы всегда быть в курсе, и до сих пор все тихо. Она молчала, и за ее лояльность она была вознаграждена. Но величайшая награда еще впереди.

После той ночи, когда мы расстались, я купил здание, в котором она живет, и втайне сделал несколько улучшений. Установил камеры и хорошую подсветку во всех подъездах здания. Несколько парней, которые наблюдают за районами, знают, что я присматриваю за девушкой, но я не упоминал ее имени. Просто сказал, что она дальний родственник члена нашей семьи и остается там временно. Потому что это правда. Она больше не будет жить в этой халупе.

Также я посетил ее работу телемаркетолога и поговорил с начальником. Я притворился агентом по найму сотрудников, проверяющим ее характеристики, и они выложили мне все, что у них на нее есть, так легко, что я чуть было не потерял над собой контроль. Но сохранил хладнокровность и узнал все, что мог, заплатив за их потраченное время и услуги. Если начальник Теи и был удивлен, то не показал этого, а просто убрал деньги в стол, не сказав ни слова.

Как только вышел оттуда, я связался с одним из моих парней, который занимается техникой, чтобы тот взломал сервер и стер любые данные, имеющиеся у компании на Тею. Гребаные идиоты просто дали мне папку с информацией про ее жизнь, даже не посмотрев на мое удостоверение личности.

Я не заходил в кафе, где она работает официанткой, но наблюдал со стороны. Она работает не покладая рук каждый вечер, и от этого мое сердце разрывается от боли.

Я последовал за ней, когда она отправилась на поезде домой, но находился в другом вагоне и держался на расстоянии. В первый поздний вечер, после того как она благополучно добралась до дома, я заказал для нее китайской еды с доставкой. Она пыталась отказаться, но я доплатил парню еще пятьдесят, чтобы он сказал ей, что это для нее, потому что о ней заботятся.

Теперь каждый вечер я заказываю ей еду на дом. После нескольких дней она перестала отказываться, но мне интересно, догадывается ли она, что это от меня. Чувствует ли она хоть капельку, что я забочусь о ней. Как и обещал.

В конце каждого вечера я смотрю на ее окна и жду, когда свет в комнате погаснет. После этого возвращаюсь домой и думаю о ней, пока не усну. У меня не получается держаться от нее подальше, ведь с каждым днем я становлюсь все менее и менее терпеливым.

Я подъезжаю к своему обычному месту, которое достаточно близко к старому дому, где Тея работает, но недостаточно для того, чтобы она смогла меня увидеть. «Мазерати» торчит в таком районе как этот, но она не обращает на это внимания. Однажды я поговорю с ней о ее окружении.

Я рано приехал, но не против подождать, пока она закончит. Иногда я иду за ней пешком до вокзала и еду с ней. Иногда жду, пока она сядет в поезд, а потом еду прямо к кафе «У Риты». Я барабаню пальцами по рулю, пока тикают часы, отсчитывая минуты.

Тея опаздывает на мять минут, и это меня раздражает.

Выхожу из машины и подхожу к зданию – возможно, смогу увидеть, что там какое-то совещание или что-то случилось внутри.

По прошествии десяти минут я начинаю злиться, а вместе с этим растет беспокойство.

Наконец, я сдаюсь и вхожу в здание, зная, что Тея обычно выходит через заднюю дверь. Если она работает допоздна, она меня не увидит, и никакого вреда не будет. Вот что я говорю сам себе.

Когда я вхожу, за стойкой администратора вижу молодую девушку, которая жует жвачку и держит в руке телефон, делая селфи.

– Тея Джеймс работает? – спрашиваю я, переходя сразу к делу.

Девушка в замешательстве переводит взгляд с телефона на меня.

– Кто?

– Тея Джеймс. – Я поднимаю руки на уровне груди. – Такого роста, длинные темные волосы, серые глаза.

– Серых глаз не существует. – Она смотрит на меня скептически.

– Ты знаешь ее? – Я раздражен и не делаю ничего, чтобы скрыть это в своем голосе.

– Да, она та тихоня, что сидела в конце зала. Она ушла, – говорит девушка и возвращается к своему телефону.

С меня достаточно. Я протягиваю руку к ее телефону и прижимаю его к столу.

– Она ушла раньше?

– Чувак. Не трогай мои вещи, – говорит она, вытаскивая свой телефон из-под моей руки и оглядываясь в поиске помощи. Когда она никого не видит, наконец, отвечает мне:

– Сегодня она не пришла. Я слышала, что они позвонили ей вчера и уволили, как и кучу других людей. Сокращение или что-то в этом роде.

Я не говорю больше ни слова. Отхожу от стойки и выхожу из здания, по пути вытаскивая из кармана телефон. Парень, которого я поставил наблюдать за ее домом, отвечает после первого гудка. Я сажусь за руль, пытаясь выяснить, что произошло.

– Почему ты не сообщил, что женщина с третьего этажа не вышла на работу сегодня? – Я получаю сообщения о ее передвижениях в течение двух недель, и злюсь, что об этом не услышал ни слова.

– Прости, босс. Я думал, ты только хотел знать, когда она уходит. Сегодня я не видел никакого движения, поэтому решил, что все хорошо.

Я сбрасываю вызов и вдавливаю педаль газа в пол. Обычно мне требуется некоторое время, чтобы добраться в другой конец города, где она живет, но сегодня я добираюсь в два раза быстрее. Я сжимаю руль и маневрирую между машинами, думая о том, что она потеряла работу. Она много работает, но почти ничего не имеет. Я знаю, что, вероятно, она не мечтала там работать, но, кажется, пытается изо всех сил. Бесит, что меня не было рядом, когда ей позвонили. Я не был рядом, чтобы сказать ей, что все будет хорошо.

К тому моменту, как добираюсь до ее дома, я вижу своего человека возле стройки через дорогу, где кажется, что он работает. Но на самом деле он наблюдает. Это его единственная работа.

Заметив меня, он сразу подходит.

– Прошу прощения, босс. Я должен был сообщить, что она осталась дома, – быстро говорит он, пытаясь сгладить ситуацию.

– Расслабься, Майк, – говорю я, глядя на здание.

Он кивает, и я прохожу мимо него к задней части здания. Со своего поста Майк следит, когда Тея приходит и уходит, и до сих пор все было хорошо. Но он не видит, что происходит с другой стороны дома, хотя у него есть камеры, которые помогают ему с этим.

Добравшись до заднего входа в здание, я вижу толстого наркодилера по имени Биг Шот. Он почти такой же высокий, как и я, но там, где у меня килограммы мускулов, у него килограммы жира. Его лысая голова блестит, и у него есть бородка, в которой можно разглядеть остатки еды. Рядом с ним стоит почти обнаженная женщина и пара парней, слоняющиеся рядом и пристально наблюдающих за мной.

Я не знаю его лично, но его проверили мои люди, и то, что они узнали, мне не понравилось.

Как только подхожу к ступенькам, Биг Шот встает передо мной.

– Эй, я тебя знаю, – говорит он, глядя мне прямо в глаза. – Ты собираешься повидаться с моей девчонкой?

Ярость нарастает во мне, и я сжимаю кулаки.

– Твоя девчонка? – удается выдавить мне.

– Да, я слышал, как ты привел ее поздно вечером. Но сейчас она собирается. Узнал, что ей нужно где-то остановиться, так что помогаю. Поэтому можешь разворачиваться, красавчик. Не сомневайся, я буду обращаться с ней, как с королевой. – Он облизывает губы, а женщина рядом с ним скрещивает руки на груди и злобно ухмыляется.

С меня достаточно.

Я хватаю его за горло и прижимаю к стене достаточно высоко, чтобы ноги болтались. Он хватается за мои руки, начиная задыхаться, и его парни подходят, чтобы помочь ему. Из-за пояса вытаскиваю пистолет и направляю на них. Когда они останавливаются, я прижимаю пистолет ко лбу Биг Шота.

– Ты знаешь, кто я? – спрашиваю я спокойно, и здоровяк качает головой. Я смотрю на его людей, и они делают то же самое. – Сделаю вам одолжение и расскажу. Я Сальваторе Кастелло.

Услышав мое имя, Биг Шот испуганно распахивает глаза, а его парни начинают оправдываться.