Текст книги "Семь дней в постели демона (СИ)"

Автор книги: Алекса Никос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Бегу к шкафу, в котором спрятала шкатулку, рывком вытягиваю её из-за стопки одежды, не обращая внимания, что та падает на пол. Раскрываю и переворачиваю: камни и монеты с громким стуком выпадают на пол, стараюсь раздавить их ногами, продолжая кричать в пустоту:

– Да не нужно мне это все, зачем ты подарил мне эти богатства? Как мог подумать, что эти бездушные холодные камни способны заменить мне тебя?

Запускаю ни в чем не повинную шкатулку в стену, ожидая, что она разобьётся, но только слышу грохот и наблюдаю, как целая, невредимая, шкатулка падает на пол. Бью ею об пол, потом о стену, прыгаю на неё сверху, надев обувь на толстой подошве, но ничего не происходит, ни единой царапины не остаётся на лакированном дереве. На кухне, куда пришла выпить воды, сдуваю прядь волос с лица и натыкаюсь взглядом на тарелки: давно пора поменять их, слишком старые. С извращённыс удовольствием сначала бью хрупкие предметы об пол, затем расставляю и бомбардирую их картошкой, завалявшейся в ящике. Чашки просто сметаю веником, наблюдая, кучу разноцветных осколков, усыпавших пол. Хохочу, мне нравится это, так весело! И зачем мне какой-то там Олленд сдался, если я могу развлечь себя и здесь? На кой черт мне нужен мужчина, который не спешит обнять меня и прижать к себе? Ненавижу его! Он превращает меня в сумасшедшую, которая забирается на стол и прыгает вниз, изобретая новые способы уничтожения стеклянных стаканов, так вовремя попавшихся мне на пути. Оглядываю кухню и перехожу в гостиную….

Когда, наконец, утомленная опускаюсь на диван, ещё утром целый, а теперь изрезанный полосами в той бессильной ярости, что клокотала во мне несколько часов подряд, смахиваю рукой капли пота со лба. Я разгромила всю квартиру, сама не помню как, бушевала, кричала и смеялась, мне казалось, что всё вокруг виновато в моей боли, всё виновато в том, что Люцифер оставил меня одну. Смотрю на себя в большое зеркало, треснутое посередине. Ну и видок: одежда измятая и заляпанная какими-то пятнами, а, красные – это помидоры, которые я кидала в стену, а желтые… ну точно, банка горчицы, которая выбесила меня фотографией счастливой семьи на ней. Надо бы переодеться, но не хочется, последние несколько шагов до кровати даются с трудом, падаю лицом в подушку и закрываю глаза, проваливаясь в беспокойный сон.

Торг

Утром, осматривая руины, силюсь понять, что же на меня нашло – я ведь никогда не была такой. Всё из-за него, этот демон открыл во мне качества, о существовании которых я не знала. Может быть потому он и бросил меня? Не выдержал излишней эмоциональности, я же постоянно рыдала или била его, только изредка дарила ему теплую улыбку и счастливый взгляд. Кто вообще долго выдержит подобное поведение? Может быть, если мне удастся уверить его, что я изменюсь, постараюсь держать себя в руках, то он вернётся ко мне? Наверное, не стоило молить его о поцелуе, когда мы прощались, ведь знала же, что он считает это слишком личным. Зачем полезла со своими глупыми просьбами? Нет, нам точно надо встретиться. Скажу Люциферу, что всё поняла, что могу прожить и без поцелуев и слёз, могу стерпеть всё, что он мне предложит, только пусть вернётся. Может быть он ждёт от меня первого шага? Точно, я докажу ему, что изменилась не только внешне, но и внутренне: теперь я не боюсь, я готова идти к нему навстречу, быть покорной и молчаливой.

Приняв решение, бросаю уборку, которой пыталась отвлечься. Это всё не важно, я не хочу терять на это время. Вспоминаю, что там требовалось для ритуала призыва: красная пентаграмма, свечи, еще камни какие-то… Нет, камни не понадобятся, пытаться сотворить клетку я не собираюсь, но нужно заклинание, оно есть у Насти. Дрожащими пальцами набираю номер подруги, которая все прошедшие дни не прекращала попыток встретиться и поговорить со мной.

– Алло, – сонный голос, бросаю взгляд на прикроватную тумбу, где должны быть часы, но вспоминаю, что вчера выкинула их в окно.

Благо хоть окна выходят не на тротуар, а то могла бы покалечить кого-нибудь случайно.

– Насть, привет, я тебя разбудила?

– Нет-нет, Есенька, привет! Как ты? Как твои дела? – голос подруги сразу становится бодрым и взволнованным.

Морщусь, мне сейчас не сочувствие и переживания от неё нужны, а помощь.

– Насть, я тебя попросить хотела… Продиктуй мне заклинание для вызова демона. Ну помнишь, то, которое..

– Я помню, – перебивает подруга. – Зачем тебе?

Нет уж, правдой я с ней не готова поделиться, пока еще ничего не ясно.

– Мне нужно, Насть. Продиктуешь? – требовательно, даже немного агрессивно спрашиваю я.

– Хорошо, записывай…

Мне с трудом удаётся дождаться вечера, нетерпение гонит меня в спину, заставляя то и дело бросать взгляд на стрелки часов, которые ползут слишком медленно. Днём территория лагеря охраняется, да и ритуал лучше проводить поздним вечером, чтобы было больше шансов, что Люцифер услышит меня, вернётся. Я знаю, что временная аномалия, случившаяся со мной в первый день, вызвана теми самыми минералами, которые Настя выискивала по всему городу, чтобы запереть демона, на самом же деле, разница во времени между моим миром и Оллендом – ничтожно мала, поэтому и выбрала время, в которое Люцифер обычно не занят.

Наконец, в сотый раз проверив наличие всех необходимых вещей, выхожу из квартиры и сажусь в подъехавшее такси, путь мне предстоит не самый близкий, но это не имеет значение, я сделаю что угодно, лишь бы вновь увидеть и обнять моего демона, уверена, что он придёт, ведь я всё осознала, пообещаю больше не совершать ошибок, не раздражать его, буду выполнять все условия, которые он поставит передо мной. Только бы быть рядом с ним.

Знакомая тёмная комната, пентаграмма, свечи, читаю в тусклом свете записанную на листе последовательность действий и слов, которую узнала у Насти. Принимаю необходимые позы, делаю движения и с замиранием сердца,  закрыв глаза, произношу слова:

– Дико вобиус ин тенебрис демон венит рекс Люцифер имплере велле меум ин номине домини лукс ет тенебраи. Аминь.

Жду несколько секунд, распахиваю глаза и обвожу взглядом комнату, в которой, ровным счётом, ничего не поменялось. Не может быть, чтобы не сработало, он должен был меня услышать. Может быть я что-то сделала не так? Снова перечитываю бумажку и повторяю ритуал, потом еще раз и ещё. Свечи, оплавляясь, сгорают всё больше, центр пентаграммы притягивает взор, ведь именно там должен появиться тот, кого я так жду, руки и ноги уже болят от бесчисленных повторений действий, доведённых до автоматизма. По щеке сползает одинокая слеза, из горла вырываеся сухой судорожный вздох. Надо просто попробовать еще разок, всё обязательно получится. В очередной раз замираю, гипнотизируя взглядом пентаграмму, она пуста, падаю на колени. Ещё разочек, я должна подняться и сделать всё ещё раз. Стараюсь оторваться от пола, но ноги трясутся, сил больше не осталось. За плечи меня обхватывают чьи-то руки, но совсем не те, о которых я мечтала:

– Не мучай себя больше, пожалуйста, – голос Насти спокоен и тих. – Он не придёт.

– Нет, не верю, не ве-рю, у меня получится, он вернётся, – стараюсь вырваться из удушающих объятий, не обращая внимания на собственные слёзы.

– Тише, ты справишься с этим. Он не вернётся, забудь.

Депрессия

Весь мой мир сократился до островка постели, на которой я апатично лежу уже несколько дней. Я пыталась сопротивляться, но была слишком слаба, Насте с легкостью удалось увести меня из той комнаты, которая была последней надеждой для меня, последним шансом снова увидеть Люцифера. Подруга охнула и покачала головой, увидев бардак в моей квартире, но, уложив меня на кровать, молча принялась убираться, затем даже что-то пыталась приготовить, что для неё – настоящий подвиг, ведь кулинария – не её сильная сторона, но Настя почему-то считает, что меня обязательно необходимо накормить. Вот только никакого желания есть, да и вообще что-то делать у меня нет, я не могу даже заставить себя умыться или принять душ, я просто лежу, безучастно уставившись в стену, иногда проваливаюсь в спасительный сон, иногда вывожу пальцами узоры на одеяле, в которое кутаюсь. Выхода нет никакого, сколько не совершай разных действий – ничего не изменится, нужно смириться, но как? Ничего не получается, во сне я там, я забываюсь, но стоит открыть глаза, каждый раз вокруг всё так же серая реальность, раз за разом, до боли и изнеможения.

– Есь, ты должна хотя бы поесть, я заказала твои любимые бургеры, – ставя на прикроватную тумбу тарелку с большим жирным бургером, говорит Настя.

Но я не хочу, ни к чему теперь это всё. А зачем? Я уже потеряла любимого мужчину, чистое тело или факт того, что я поем, не вернёт мне его. Изменить себя и выстоять могут сильные люди, а я слабая, раненая внутри, я не могу, мне нужно больше времени, чтобы вырваться из замкнутого круга. Слышу тяжелый вздох подруги и отворачиваюсь: противно видеть жалость в её глазах, она носится со мной, словно я больна. Только вот я здоровее многих, мне просто грустно и больно, но боль уже не оглушающая, которую я чувствовала раньше, а тихая, спокойная. Она не сьедает изнутри, не мучает тело и душу, просто существует, с ней можно жить, если постараться, можно смириться, а пока я хотела бы просто побыть одна, всего лишь выспаться, поваляться в кровати несколько дней, размышляя. Неужели это запрещено?  Зачем сразу записывать меня в психбольные, если я всего лишь не хочу идти в душ или запихивать в себя отвратительную пищу?

– Насть, со мной все в порядке, езжай лучше домой, я справлюсь сама, – уже в сотый раз за прошедшие дни произношу я.

– Я боюсь тебя оставлять одну, вдруг ты совершишь что-то непоправимое, – возражает подруга.

– Всё нормально, я не собираюсь ничего делать с собой, просто хочу побыть одна.

– Ты уверена?

– Я уверена, Насть, езжай, только дверь захлопни сама, не пойду тебя провожать.

Удивительно, но мне всё же удаётся избавиться от постороннего присутствия в моей квартире. Настя, конечно, моя подруга, но до чего она навязчивая, раз десять переспросила точно ли я хочу остаться одна, я что, похожа на попугая? Почему я вынуждена повторять одно и то же? А её попытки выведать у меня подробности случившегося так надоели, что я несколько раз притворялась спящей, стоило только услышать осторожные шаги Насти по коридору.

День сменяется ночью, а ночь новым днём, не могу точно сказать, сколько времени прошло, какое число сегодня, но, в очередной раз проснувшись, решаю всё же доползти до ванной и принять душ, переодеться и причесаться тоже не мешало бы, хотя, волосы свалялись уже в такой колтун, что их легче обрезать, а не пытаться разодрать. Скидываю одежду, стараясь не смотреть в зеркало, висящее здесь, не стоит, хватило одного, случайно брошенного взгляда, чтобы ужаснуться: тёмные круги под глазами, землистый оттенок кожи, впалые щеки, я и раньше не была толстой, но сейчас одежда висит на мне, словно на флагштоке – отвратительное зрелище. Теплая вода, льющаяся сверху, не приносит какого-то облегчения и расслабления, переключаю на холодный, но он не способен подарить бодрости. Впервые за несколько дней прохожу на кухню, которая, стараниями Насти, выглядит вполне прилично – подруга даже новую посуду умудрилась принести и расставить на места, вот только стены не удалось до конца отмыть от следов моего безумия. Хочется чего-то горячего, завариваю чай, добавляю несколько ложек сахара и с наслаждением выпиваю сладкую жидкость, вроде получше, голова меньше кружится.  Продолжая держаться за стены, прохожу в гостиную и опускаюсь на диван. Зачем я встала? Что мне теперь делать? Может быть позвонить Насте и попросить её приехать? Одной мне, отчего-то, становится страшно, кажется, будто кто-то следит за мной. Нет-нет, это невозможно, просто игры уставшего разума. Шарю глазами по комнате, размышляя, где может быть мой телефон, нахожу его на полке стеллажа, стоящего в углу, разряжен. Может, ну его? Слишком много утомительных действий необходимо совершить, чтобы справиться с этой проблемой, лучше, еще посплю, возможно, появятся силы на что-то большее, чем душ. Сжав зубы, дохожу на слабых ногах до спальни, и бросаю телефон на тумбочку. Не могу заснуть, крутясь на постели, какая-то тревога не даёт, кажется очень важным включить телефон, но не понимаю зачем, что это за помешательство одолевает меня? Спустя какое-то время, окончательно поняв, что заснуть не удастся, подключаю аппарат к сети. Лежу на спине, уставившись в белый потолок, в сотый раз гоняя одни и те же мысли по кругу.

Тревожное сообщение

От увлекательного занятия по пересчитыванию потолочных плит меня отвлекает пиликанье телефона, сразу же ощущаю какое-то внутреннее напряжение, интуитивно кажется, что ничего хорошего меня не ждёт, гоню прочь упаднические мысли и протягиваю руку к аппарату. Наверное, просто оператор прислал какое-то сообщение, или рекламная рассылка, они часто приходят неожиданно. Чуть щурясь, вглядываюсь в буквы на экране, чувствуя липкий страх, расползающийся по телу:

Абонент: Настёна

сегодня в 14.27

Текст: Еська, я попала в огромную беду, не знаю как быть, что теперь делать. Пожалуйста, приезжай: ул. Вронского д. 27, я на крыше, не вижу выхода… Но страшно, так страшно, что не полечу, словно птица. Пожалуйста…

Что она собралась делать, глупая, неужели и правда прыгнет? Подскакиваю с кровати и кидаюсь к шкафу, отыскивая вещи. Во что она снова вляпалась? Что случилось? Мы не виделись всего несколько дней, что могло произойти? Может быть, это глупая шутка? Чей-то розыгрыш? Трясущимися пальцами нажимаю на вызов, надеясь услышать подругу, но в ответ только механический женский голос, сообщающий, что абонент находится вне зоны действия сети. Панические мысли преследуют меня, свои действия запоминаю яркими вспышками: вот я натягиваю джинсы и футболку, роюсь в гардеробе в поисках пуховика, вот прыгаю в машину к пожилому таксисту и кричу адрес, вот серая многоэтажка с открытой железной дверью, вот бегу по лестнице вверх, потому что лифт не работает. Сердце стучит в ушах, воздуха не хватает, ноги подкашиваются, но упорно, цепляясь за перила, поднимаюсь на двадцатый этаж и замираю перед дверью, ведущей на крышу. Она чуть приоткрыта, плохие предчувствия усиливаются, цепляюсь за ручку, слышу мерзкий громкий скрип давно не смазываемых петель. Еще несколько ступенек вверх, очередная дверь и я на крыше, покрытой чёрным рубероидом, ноги скользят, тут и там виднеются островки снега. Оглядываюсь, силясь отыскать одинокую хрупкую фигуру подруги, но вижу совершенно другого человека, того, кого не ожидала увидеть. Решительно шагаю в сторону Тарантула, который стоит чуть в стороне от входа, повернувшись ко мне спиной.

– Я знал, что ты примчишься по первому зову. Такие как ты не могут пройти мимо чужой беды, – его громкий голос долетает до меня сквозь шум ветра.

Мужчина поворачивается, смотря на меня со снисходительной усмешкой на лице. Замираю, не дойдя до него нескольких шагов: как он узнал, что я здесь? Он же стоял спиной, я двигалась почти бесшумно.

– Знаешь, стоило только тебя увидеть, я понял, что на этот раз у меня всё получится. Куфия… Такая яркая, красивая, ядовитая в своей непосредственности, способная отравить чуждым демонам чувством любви. Тьфу, и почему вы, смертные, так превозносите эту любовь? От неё одни беды.

– Я не понимаю… – шепчу, чувствуя страх. – Где Настя?

– А, твоя подруженька. Знала бы ты как гадко мне было делать вид, что она мне интересна, какое омерзения я испытывал, спариваясь с ней. Только мысли о моей главной цели помогали мне не придушить эту восторженную истеричку, которая смотрела на меня своими телячьими глазами, полными обожания. Она в порядке, спит себе, возможно, даже жива останется. Чего не скажешь о тебе.

По моему телу пробегает дрожь, делаю пару шагов назад, но бежать некуда, мне не добраться до выхода с крыши, а других вариантов нет, вокруг только пустота.

– Это ты отправил сообщение с её номера? – мужчина кивает, со странным блеском в глазах снова сокращает расстояние между нами. – И какая твоя главная цель?

Тарантул точно психически нестабильный, не может нормальный человек так смотреть и говорить. Может быть удастся отвлечь его разговором и незаметно подобраться ближе к двери? Главное – не делать резких движений, двигаться аккуратно и плавно.

– Цель? Вернуться в Олленд и убить наследника престола, конечно же, – в его голосе столько недоумения, словно я не понимаю очевидных вещей.

Моё сердце на мгновение замирает, когда до меня доходит смысл слов.

– Убить Люцифера? Зачем? – лицо мужчины становится задумчивым.

Решаю, что наступил хороший момент, чтобы сделать несколько шагов к выходу, но мои осторожные передвижения останавливает громкий голос:

– Если ты сдвинешься еще хоть на сантиметр, улетишь вниз, – равнодушно взирая на меня, произносит Тарантул. – Но если будешь хорошей девочкой, то я расскажу тебе одну любопытную историю о твоём избраннике. Это не займёт много времени, но уверен, она тебя позабавит.

Снова замираю, смотря на мужчину расширившимися от ужаса глазами, не знаю, каких действий от него ждать в следующий момент, но пусть лучше говорит, чем пытается меня убить.

– Вот и молодец, – кивает Тарантул. – Ты знаешь, почему у Люцифера нет матери? Он убил её.

– Что? – переспрашиваю пересохшими губами.

– Убил своим рождением. Она не пережила вынашивание столь сильного демона, оказалась слишком слабой, – поясняет мужчина, смотря куда-то вдаль. – С самого его рождения. все вокруг восхищались его могущественной силой, прочили ему будущее великого правителя Материка. Только вот была одна незначительная проблема, – Тарантул усмехается своим словам. – Наследником престола был не он, а я.

– Не понимаю, – я в полуобморочном состоянии, мысли скачут в голове.

Что за бред он несёт? Он точно – псих, хождения по кладбищам, поклонение демонам и странные ритуалы не прошли без следа – Тарантул повредился умом, ему надо лечиться в больнице, а не разгуливать по городу.

– Конечно, не понимаешь, ведь несколько веков прошло. Никто и не вспоминает о старшем брате Люцифера – Адриане, все думают, что он погиб при загадочных обстоятельствах. Вот только я жив и помню всё.

Стараясь придать лицу ласковое и понимающее выражение, я спрашиваю:

– И как же ты здесь оказался?

На лице Тарантула появляется зловещая улыбка.

– Волей случая. А может быть, сам Астарос поспособствовал тому, чтобы я выбрался из межмирья, в котором томился столетиями. Глупый смертный не знал, кто может прийти на его зов, за то и поплатился, его больше нет. Зато, я здесь.

– Ты хочешь сказать…, – подбираю я слова, стараясь уложить в голове эту правду, в которую не хочу верить. – Что ты убил Тарантула, чтобы занять его тело?

– Какая же ты глупая, не понимаю, что в тебе нашёл мой брат. Хотя, такие забавляют, как милые тупые домашние зверюшки, за которыми любопытно наблюдать, – усмехается демон, а я не реагирую на оскорбление, силясь понять, серьезен ли мужчина, стоящий передо мной. – Я занял его место, а не жалкое смертное тело, я стал им, трансфигурировав себя. Ты знаешь, что некоторые демоны способны менять обличье? Я – один из таких.

– Но зачем? – отчаявшись докопаться до истины, повышаю тон. – Почему ты оказался в межмирье? Зачем тебе смерть Люцифера?

– Потому что он заслужил её. – глаза Тарантула или Адриана зажигаются яростью, в них жажда мести, такая явная, ничем неприкрытая. – Я ненамного старше, но стоило ему появиться на свет, я сразу лишился одновременно матери и отца. Мама, которая заботилась обо мне, умерла, истратив последние силы на этого ублюдка, а отец… Я надеялся, что он не простит его, надеялся, что придушит под покровом ночи это отродье, но нет. Белиал был счастлив, что удалось сохранить хотя бы жизнь сына и горд тем, каким мощным магическим резервом тот обладает. Обо мне все будто забыли, отдав всю заботу и любовь Люциферу.

Мужчина так быстро говорит, стараясь выплеснуть всё, что накопилось в его душе, что на последних словах задыхается. Я же слушаю, еще пораженная тем, что под личиной обычного, немного странного парня оказался агрессивный демон. Немного успокоившись, он продолжает:

– Я рос, слыша от всех, какой Люцифер замечательный: умный, привлекательный, всепонимающий, одарённый и общительный – меня же, кроме как букой и нытиком не называли, а всё потому, что мне было неинтересно общаться с другими, я лелеял в голове собственные идеи, мечтал вырасти и доказать всем этим высшим вокруг, что я достоин трона, буду прекрасным правителем. Время шло, мы были уже взрослые, когда меня постигла та самая отрава, болезнь, которой подвержена и ты. Понимаешь о чем я?

– Любовь… – почти шепчу.

– Любовь, – задумчиво повторяет демон, будто пробуя это слово на вкус. – Я со всевозможной искренностью молодого горячего сердца полюбил демоницу. Думаю, она тебе знакома, попробуешь догадаться, как её зовут?

– Аурелия? – нерешительно спрашиваю, ведь знаю всего двух демониц.

– Может ты не такая уж и глупая. Ауелия показалась мне яркой звездой, осветившей серую безрадостную жизнь, которой я жил, находясь в тени блистательного брата, купающегося во всеобщем обожании. Она была первой женщиной, которая зацепила меня, заставила моё сердце биться чаще. Сначала я незримо присутствовал в её жизни, восхищаясь ей, но потом мне стало этого мало, я решился открыть свои чувства, – глаза демона блестят возбужденным, маниакальным блеском безумца, когда он говорит о демонице. – Представляешь как счастлив я был, когда она ответила мне взаимностью?

Мотаю головой, в которой проносятся сотни мыслей о побеге, который по-прежнему нереален. Мне так холодно стоять на продуваемой ветрами крыше двадцатиэтажного дома, так жутко находиться в компании демона, который утонул в собственной злобе к брату.

– Конечно, куда тебе, смертной, понять, что такое любовь и страсть демона. Все ваши людские чувства – лишь жалкий отголосок того, что творится в наших душах, когда мы влюбляемся. Я осыпал её богатствами, потакал всем прихотям и капризам, даже поговорил с королём, чтобы продвинуть её отца по карьерной лестнице. Я был по-настоящему одержим этой любовью и этой женщиной, она казалась мне единственной в своём роде, идеальной, созданной специально для меня, – Адриан замолкает.

– Что случилось потом? – спрашиваю, решившись нарушить тишину, которая затянулась.

– В свой день рождения, а у нас принято отмечать его раз в десять лет, я пригласил её во во дворец, решив познакомить с семьёй. Отец удивился, ведь я предпочитал раньше не отмечать праздник появления на свет, да и женщин никогда не приводил в дом, но приказал накрыть ужин. Я пребывал в радостном возбуждении, собирался сделать предложение Аурелии сразу после трапезы, когда мы останемся наедине, специально для неё я достал уникальное кольцо с кроваво-красным рубином в виде сердца. Мне казалось, что это так символично, будто я передаю своё сердце в её руки, – взгляд демона затуманивается, на лице написана горечь, а я уже понимаю, чем именно закончится его история. – Вот только после ужина она исчезла, будто растворилась, выйдя за дверь столовой, а вместе с ней исчез и мой младший братик. Снедаемый плохими предчувствиями, я обшаривал каждый уголок замка, надеясь обнаружить возлюбленную. И нашёл её. Их. Они были в тёмном чулане, голые и возбуждённые. Она стонала и металась, насаживаясь на его член, её лицо выражало такое наслаждение, которого я раньше никогда не видел.

Демон скрипит зубами, на его щеках играют желваки, руки сжимаются в кулаки – он до сих пор злится, столетия прошли, а ему до сих пор больно.

– Я не подал вида, что знаю о предательстве, думал, что смогу простить, ведь так любил её.  Но Аурелия сама пришла ко мне, от неё смердило его запахом, глаза возбуждённо горели, а щеки пылали. Она призналась, что со мной была лишь для того, чтобы стать ближе к Люциферу, который не замечал её, сколько она не пыталась. Теперь же, она добилась своего, поэтому, мы должны расстаться. Я смотрел на эту женщину, сжимая в кармане кольцо, которое с любовью и трепетом искал по всему миру для неё. Только когда она ушла, я понял, что рубин раскололся под натиском моих пальцев, рассыпался на мелкие осколки, превратившись в пыль, как и моя любовь. Я поклялся отомстить, планировал убийство брата несколько недель, ведь он слишком силён. Но мне удалось найти кинжал, пропитанный ядом, смертельным для высших, – облизывает пересохшие губы, смотрит мне за спину пустым взглядом, кажется, забыв, что здесь не один. – Ночью, когда все уснули я пошёл в его комнату, хотел убить его спящим, напасть неожиданно и смертельно. Сгорая от ярости и боли, я втыкал и втыкал кинжал в тело Люцифера, не замечая ничего вокруг. Не помню, что было потом, не знаю, как ему удалось выжить, а вот меня отец лично приговорил, не посвящая даже ближний круг в случившееся. Существование в межмирье – самое страшное наказание для демона, он сослал меня туда, откуда невозможно выбраться, где нет ничего, кроме тебя и твоего разума, мыслей, которые снедают тебя изнутри. Ни времени, ни пространства, уже после нескольких минут там кажется, что прошла целая вечность, а я провел в нём несколько сот лет. Слишком жестоко, даже для того, кто пытался убить собственного брата.

Не прерываю его монолог, слишком много в нём боли и злости, которую он веками копил в себе, взращивал, поливал ужасными мыслями. Вспоминаю о шрамах на боку Люцифера, теперь я знаю, откуда они, но лучше бы я узнала правду не таким способом. Не знаю, зачем я Адриану, но мне безумно страшно, я не хочу умирать.

– А этот ублюдок всё это время веселился, трахал разных женщин, упивался свободой, готовясь перенять трон. МОЙ ТРОН, – громкий вопль и резкое движение в мою сторону, взвизгиваю и закрываю уши руками, сжимаясь в комок.

Не успеваю сделать и шага, демон хватает меня за волосы и заставляет запрокинуть голову. Смотрю в его налитые кровью глаза и кажется, что вижу в них багровый блик ярости, что разрывает его изнутри.

– Не понимаю, почему он всегда так нравился окружающим. Чем заслужил любовь женщин разных рас и возрастов, что растекались лужицей перед ним? – его взгляд шарит по моему лицу, его крепкая хватка на моём затылке причиняет боль. – И ты оказалась такой же податливой, слабой к его чарам. Так хоть ты ответь мне, почему?

– Я… я не знаю, – срывающимся голосом отвечаю, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

– А может быть ты просто охоча до демонов? Может и мне покажешь, что такое эта твоя любовь, которой ты сумела заразить моего никчёмного братца? – шипит мне в лицо демон.

– Не понимаю, – чувствую как несколько слезинок скатывается по щекам, страшно, мне так страшно быть здесь.

Адриан отшвыривает меня от себя, падаю и вся сжимаюсь, не в силах подняться вновь. Продолжаю настороженно наблюдать за демоном, который расхаживает передо мной.

– Ты знала, что если убить возлюбленную демона, то это лишит его магической силы на несколько недель?

Молчу, не могу вымолвить ни слова из-за кома, вставшего поперёк горла. Он бредит. Но ему и не требуется мой ответ.

– Откуда тебе знать, ты всего лишь жалкая смертная, – с презрением выплёвывает Адриан. – Мне удалось достать портальный артефакт, убить тебя не составит никакого труда. Теперь мне ничего не мешает вернуться в Олленд и занять место, принадлежащее мне по праву.

– Зачем тебе моя смерть? – всё же выдавливаю из себя вопрос, который волнует меня.

Он смотрит на меня, словно на ненормальную.

– Я же сказал, если убить возлюбленную демона, он лишится магической силы. Без неё – Люцифер обычное ничтожество, с которым легко справиться.

– Но я не его возлюбленная, он бросил меня, – шепчу, стараясь достучаться этой истиной до Адриана.

Тот зловеще ухмыляется, приседает передо мной и приближает своё лицо к моему, вкрадчиво говоря:

– Ошибаешься, смертная. Не знаю, как тебе удалось то, что не удавалось никому до тебя… Но я видел печать королевской защиты в твоей ауре, он поставил её, чтобы жалкой смертной счастливо жилось и всё удавалось. Мне потребовалось время, чтобы снять её.

– Не может быть, ты ошибаешься, – не могу поверить в его слова, он лжёт, оправдывая свою страсть к убийствам.

– Я никогда не ошибаюсь, – равнодушно отвечает демон, поднимается на ноги и, хватая меня за капюшон, рывком поднимает, удерживая в вертикальном положении. – Пришло время последнего полёта, дорогая Есения. Сначала хотел позабавиться с тобой, но мерзко после брата прикасаться к тебе. Найду себе достойную меня королеву.

Упираюсь ногами, скользящими по льду, моих сил недостаточно, чтобы сопротивляться Адриану, который тащит меня к самому краю крыши, собираясь сбросить с двадцатого этажа.

– Было приятно пообщаться, спасибо за помощь, – говорит мне напоследок демон и лёгким движением толкает.

От силы толчка делаю несколько шагов, последний из которых оказывается решающим. С громким криком лечу вниз, зажмурив глаза, слыша только громкий свист воздуха в ушах. Говорят, что перед смертью, перед глазами проносится вся жизнь, но точно могу сказать, что перед моими глазами застыл образ того, кто стал главным для меня в этой жизни: его багровые глаза, хмурая складка между бровей, тёмные шелковистые волосы и мягкие, чувственные губы в наглой ухмылке. Так глупо, случайно встретить и полюбить того, с кем тебе не суждено быть, а потом умереть из-за этой любви, что стала роковой для обоих. Даже падая с высоты двадцатиэтажного дома, я волнуюсь только о том, что и его жизнь прервётся так же нелепо и несправедливо.

Время, будто растягивается и замедляется, мне становится жарко, словно я оказалась на пляже, где-нибудь в тропиках. Это уже смерть? Где боль? Где удар? Не понимаю, что происходит. Неожиданно сильные руки обхватывают меня за талию:

– Я же обещал, что если ты упадёшь, я всегда поймаю тебя, – горячий шёпот мне на ухо, а я не могу поверить, боюсь открывать глаза. – Есения, твои волосы выглядят отвратительно, требую вернуть твой натуральный цвет.

Из моего горла вырывается смешок, распахиваю глаза, мечтая, чтобы всё оказалось правдой и вижу перед собой Люцифера, который с беспокойством во взгляде смотрит на меня. Оглядываюсь: мы парим примерно посередине дома, на уровне десятого этажа.

– Тебя выдумал мой бьющийся в агонии разум? – слабым голосом спрашиваю у мужчины.

– Я реален, как и ты жива. Всё закончилось, всё хорошо, – отвечает Люцифер, а моё тело уже ослабевает в его руках, теряя связь с реальностью.

Словно сквозь вату до меня доносится бархатистый голос, наполненный паникой: