Текст книги "Ягодка"

Автор книги: Алекс Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Грэм промолчал. Он был о своей Марго иного мнения, но знал, о ком думает сейчас Артур. Питер, его младшенький, шалопай и бездельник, каких поискать. Горе уважаемого отца.

– Не переживай, – сказал Грэм со вздохом. – Когда-нибудь и он остепенится.

* * *

Если бы Грэм и Артур увидели сейчас Питера, они бы подумали, что это время уже настало. Питер Сорелли решал свои проблемы сам, не прибегая к помощи влиятельного отца. В тот самый момент, когда Артур в обществе мэра наслаждался стряпней Ягодки, Питер в полицейском участке названивал людям, способным внести за него залог.

Как ни удивительно, учитывая поведение и характер Питера, ночь за решеткой он проводил впервые. Его постоянно задерживали, но все время отпускали – то отец позвонит кому надо, то в карманах окажется достаточное количество наличных для залога, то еще что-нибудь. Но на этот раз Питеру не повезло. Полицейский оказался добросовестным и неподкупным, а заявление о преследовании, подписанное Ягодкой, сулило Питеру настоящие неприятности. К тому же в кармане не оказалось ни цента – последнюю наличность Питер спустил на букет для Ягодки. Единственный звонок, на который он имел право, был израсходован впустую. Старший брат Майло, взявший трубку в фамильной резиденции Сорелли, посоветовал Питеру выпутываться самостоятельно. Только утром полицейский сжалился над Питером и позволил ему еще один звонок. Эд Гилрой в «Гангстере» ответил моментально, выслушал рассказ Питера, задал пару вопросов и пообещал решить вопрос как можно скорее.

Эд не обманул. Через час в здание полицейского участка влетела прекрасная Марго Джефферсон, источая гнев и аромат модных духов. Она оплатила залог, и Питера вывели из камеры прямо в ее сладкие объятия.

* * *

Марго вытащила его из участка. Питер сопротивлялся.

– Что ты здесь делаешь?! – возмутился он. – Я жду друга.

– Если ты имеешь в виду Эда Гилроя, то он позвонил мне и сказал, что ты по моей милости вляпался в неприятности и что мне тебя и вытаскивать.

Питер ругнулся.

– Не переживай, он хороший друг, – усмехнулась Марго. – К нему в клуб нагрянула пожарная инспекция, и он смог бы приехать только вечером. Если хочешь вернуться в камеру и там дождаться своего друга…

– Пожалуй, не стоит, – усмехнулся Питер. – Господа из полиции могут подумать, что мне у них очень понравилось.

* * *

Марго довезла Питера до дома Ягодки, где он накануне оставил свою машину. Пока Питер искал «мазератти», Марго разглядывала дом.

– Ни за что бы не подумала, что хозяйка ресторана может жить в такой дыре, – пробормотала она с презрением.

Питер услышал и подошел ближе.

– Там внутри так же убого?

– Что тебе сделала эта девушка? – спросил Питер вместо ответа. – Она… довольно милая.

Глаза Марго возмущенно вспыхнули.

– Она и тебя очаровала?

– И меня? – Питер поднял бровь. – Есть кто-то еще?

Марго нетерпеливо дернула плечиком.

– Между прочим, из-за этой довольно милой девушки тебе придется предстать перед судом.

– Я сам виноват.

– Что? – Марго расхохоталась. – Не верю своим ушам. Питер Сорелли признает свою вину?

Питер разозлился. Теперь Марго Джефферсон не казалась ему и вполовину такой красивой, как раньше. Обычная кукла с льняными кудряшками, которая решила, что может им управлять.

– Ты не ответила на мой вопрос, – холодно сказал Питер. – Прежде чем я буду делать что-то еще, я хочу знать все факты.

– Ты будешь делать что-то еще? – быстро спросила Марго. – После всего, что произошло?

– Ты думаешь, я прощу ей ночь в участке?

Марго захлопала в ладоши.

– Какой ты кровожадный. Мне нравится.

Питер усмехнулся и по-хозяйски положил руки на талию Марго.

– Тебе не кажется, что за ночь в полиции мне полагается компенсация?

Марго тряхнула волосами и обняла Питера за шею.

Но поцеловать ее он не успел. За спиной резко взвизгнули тормоза, и Питер толкнул Марго на тротуар, подальше от дороги.

– Идиотка! – ругнулась Марго. – Смотри, куда едешь!

Питер обернулся. В полуметре от него стоял знакомый «бьюик», а за рулем сидела Ягодка.

6

После разговора с мэром Ягодка поняла, что сегодня больше работать не в состоянии. К расспросам о матери она была не готова. Тем более к его расспросам о матери. Это осталось в прошлой жизни, полной любви и лишений, надежд и сожалений. В этой жизни были только она и «Джеффро». И долгие телефонные разговоры.

Ягодка предупредила Трэвиса и поехала домой. Сегодня ресторан поработает без нее.

Молодого человека с девушкой она увидела издалека. Когда же подъехала ближе, узнала Питера Сорелли. Он имел наглость обнимать какую-то блондинку практически на пороге ее дома. От возмущения Ягодка на миг потеряла контроль над машиной, ее повело налево, как раз на парочку. Она едва успела затормозить. Блондинка, которую Питер оттолкнул в сторону, выкрикивала что-то – судя по тону, оскорбительное. Ягодка не понимала ни слова. Она смотрела на Питера и чувствовала, как бешеная ярость подступает к горлу. Что он возомнил о себе, этот Сорелли?!

Ягодка выскочила из машины. Питер стоял на том же месте, засунув руки в карманы, и смотрел на нее с насмешкой. Эта насмешка взбесила ее больше всего.

– Что ты здесь делаешь?! – закричала Ягодка. – Я что, не могу и шагу ступить, чтобы не наткнуться на тебя?!

Блондинка на тротуаре моментально заткнулась, зато ухмылка Питера стала еще шире.

– Я добьюсь, чтобы тебе по закону запретили подходить ко мне ближе чем на полмили!

Питер не спеша вытащил из кармана ключи от машины.

– Вообще-то я приехал за тачкой. – Он нажал на кнопку, и «мазератти» послушно пискнул в соседнем ряду. – К сожалению, наша доблестная полиция не забирает вместе с автотранспортом.

На секунду Ягодка растерялась. Питер, безусловно, прав, а она ведет себя как идиотка. Но что делать, если она даже его имя не может слышать спокойно?

– В любом случае я тебя предупредила! – воскликнула Ягодка. – В следующий раз хочу увидеть тебя только в суде!

– Ты хочешь меня увидеть? – усмехнулся Питер. – Приятно. Может, назначим свидание в другом месте?

Последнее он произнес в спину Ягодки. Отвечать она не стала. Чем меньше общения с Питером Сорелли, тем лучше для нервной системы.

Ягодка пролетела мимо блондинки, мимоходом отметила, что у нее хорошенькое личико и недружелюбный взгляд, и забежала в подъезд, надеясь, что у Питера хватит ума остаться с подружкой. Только в квартире, запершись на все замки, она почувствовала себя в безопасности.

Что за день такой сегодня? Сначала Спайк со своим диваном… Ягодка в сердцах пнула громадину. Потом Грэм Джефферсон с расспросами. Теперь Питер Сорелли. Все мужчины, любимые и не очень, как сговорились лишить ее душевного равновесия. Значит, спасение нужно искать у женщин.

Точнее, у одной-единственной женщины.

Она сняла телефонную трубку и набрала номер.

– Алло, мама, это Элли. Я приеду сегодня, хорошо? – Ягодка помолчала, слушая невнятное бульканье в трубке. – Нет, мама, я свободна. Мне не надо сегодня в школу.

Ягодка медленно положила трубку и утерла непрошеную слезинку.

* * *

Пансионат «Яблоневый сад» не походил ни на больницу, ни на дом престарелых. На большой благоустроенной территории среди яблоневых деревьев были раскиданы симпатичные аккуратные домики в два этажа; у красивого пруда, куда по весне прилетали утки, стояли скамейки и беседки, за ними – длинное трехэтажное здание с просторным холлом и столовой на первом этаже и медицинскими кабинетами на втором и третьем.

Но друзья и родственники тех, кто проживал в пансионате постоянно, не обманывались ни красотой цветущих яблонь, ни соблазнительными ароматами, витающими в столовой. В криках уток на пруду они слышали не утешительные слова врачей, а боль и страдание.

Впрочем, посетителей в «Яблоневом саду» было немного. Внушительная сумма за круглогодичное проживание в пансионате гарантировала отличные условия и уход, и многим этого хватало, чтобы считать свой долг выполненным. Ягодка их не осуждала, но сама старалась приезжать почаще, хотя каждый визит рвал ее сердце.

Медсестра в зеленой униформе проводила Ягодку к беседке у пруда.

– На этой неделе ей нравится сидеть там.

Ягодка рассеянно кивала. Первые мгновения встречи всегда были для нее самыми тягостными, и она предпочитала переживать их без посторонних.

Медсестра словно почувствовала это.

– Я вас оставлю. Ждут пациенты.

Ягодка пошла по дорожке к беседке.

Женщина, которая сидела в беседке, кутаясь в большую пеструю шаль, выглядела очень молодо, несмотря на седые волосы, уложенные в старомодную прическу. Она, без сомнения, была очень привлекательна в молодости, да и сейчас была очень хороша собой. Ягодка подошла к ней и села рядом.

– Здравствуй, мама.

Ашвария не повернулась.

– Мама, я приехала. Это я, Элли.

– Прошу вас, мисс, не смейтесь надо мной. – Ашвария покачала головой. – Моя Элли еще совсем крошка. – Она отмерила ладонью рост воображаемой дочери.

– Мама, мне уже давно не десять, – вздохнула Ягодка, – а двадцать семь. У меня свой ресторан, «Джеффро». Помнишь?

– Джеффро? – Губы Ашварии задрожали, глаза заблестели. – Конечно, помню. Как я могу его забыть. Он был так красив…

– Мама! Я о ресторане. Я, твоя дочь, открыла ресторан! Меня показывали по телевизору, в программе «Будни нашего города».

– В программе Спайка Дентона? – оживилась Ашвария и впервые повернулась к дочери. – Так это вас показывали? Я так рада за вас, милочка.

Ягодка закусила губу.

– Спасибо.

– Скажите, а Спайк Дентон действительно так красив, как на экране?

Ягодка вспомнила обнаженного Спайка на своем диване и улыбнулась.

– Гораздо красивее.

– Я так и думала, – мечтательно вздохнула Ашвария. – Уж я-то разбираюсь в красивых мужчинах. Мой Джеффро, конечно, лучше всех…

– Мама!

– Ах, Элли, имею я право хотя бы говорить о нем? – Глаза Ашварии были устремлены на пруд, но смотрели в далекое прошлое.

Ягодка перевела дух. Первый этап благополучно пройден. Теперь мама хотя бы узнает ее.

– Ты можешь говорить о ком угодно, мама, – ласково сказала Ягодка и сжала ее руку. – Но давай лучше поговорим о тебе. Как ты себя чувствуешь?

– Ну, Элли, зачем тебе скучные подробности о старых болячках, – засмеялась Ашвария. – Лучше расскажи, как дела в школе. Томми Райен все еще кидается в тебя жеваной бумагой?

– Нет, мама.

– Значит, замышляет новую пакость. Он к тебе явно неравнодушен, красавица моя, но ты будь с ним поосторожней. Мы найдем тебе приличного юношу из хорошей семьи.

– Мама, мне всего десять, – улыбнулась Ягодка. – Какие женихи?

– Тебе уже десять! – воскликнула Ашвария с неожиданной строгостью. – Мы и так слишком затянули. Будь мы в Индии, я бы давным-давно нашла тебе подходящего жениха.

– Но мы не в Индии, мама.

– Но это не дает нам права нарушать традиции предков. – Лицо Ашварии потемнело. – Мои родители мудро просватали меня, когда мне исполнился год, но я была так глупа, что пошла против их воли. Я решила, что у меня хватит ума жить самостоятельно. И только наделала кучу ошибок.

– Жалеешь, что родила меня? – тихо спросила Ягодка.

– Нет, что ты. – Ашвария схватила руку дочери и прижала к своей щеке. – Но насколько тебе было легче в жизни, доченька, если бы все было по правилам.

– Мне и так неплохо, мама.

– Ты еще малышка и ничего не понимаешь, – вздохнула Ашвария. – Думаешь, много найдется почтенных людей, готовых принять в семью незаконнорожденного ребенка?

– Густав удочерил меня, если ты забыла, – сказала Ягодка.

– Какой Густав?

– Ах да, ты же не помнишь… Не волнуйся, мама. Кто-нибудь захочет на мне жениться. Сейчас на такие вещи смотрят сквозь пальцы.

– Ты наивная глупышка. – Ашвария погладила Ягодку по голове. – Тебе еще о многом предстоит узнать. Как бы я хотела уберечь тебя от ударов, девочка моя.

– У меня все в порядке, мама. Я встречаюсь со Спайком Дентоном. Он даже купил новый диван, представляешь? А старый я вы… Мама, что с тобой?

Дрожа и судорожно хватаясь за концы шали, Ашвария медленно вставала со скамейки.

– Что же делается… надо срочно в полицию… Элли, дитя мое…

Перепуганная Ягодка вскочила на ноги.

– Что случилось, мама?

– Конечно, ты не понимаешь, ты совсем малышка. – Безумными глазами Ашвария шарила по лицу дочери. – Спайк Дентон взрослый мужчина, я видела его по телевизору. А тебе десять! Это преступление.

Ягодка опустилась обратно на скамейку.

– Прости, мама, я пошутила, – сказала она устало. – У нас в школе девочки все время сочиняют. Кто про Роберта Паттисона. Кто про Орландо Блума. А мне нравится Спайк Дентон.

– Ах ты моя фантазерка, – рассмеялась Ашвария. – Совсем мать не жалеешь.

Ягодке хотелось плакать, но она сделала над собой усилие и улыбнулась.

– Прости, мама, я больше не буду.

До самого вечера просидели они в беседке, обсуждая хулигана Томми и непоседу Бекки, хихикая над рассеянностью учителя рисования и критикуя придирчивость учителя математики. Ашвария до мельчайших подробностей помнила то, что случилось семнадцать лет назад, но не сознавала, что рядом сидит не десятилетняя школьница, а взрослая женщина.

Ягодка страдала от невозможности поделиться с матерью своими сегодняшними радостями и горестями, но была счастлива, что Ашвария хотя бы узнает ее – в последнее время это случалось не каждый раз. Уезжая из пансионата, Ягодка чувствовала, как в душу возвращается желанное умиротворение. Она снова была сильной и снова могла сражаться с целым миром. Пансионат был ее тайным источником душевных сил.

Ягодка и не подозревала, что тайну, которую она считала надежно спрятанной, вот-вот раскроют…

* * *

О своем предполагаемом знакомстве с матерью Ягодки Грэм Джефферсон вспомнил только под вечер. Желание разыскать ее несколько поутихло, но любопытство осталось. Если это действительно Келли, интересно было бы взглянуть на нее, поболтать, вспомнить былое. Когда-то он был от нее без ума, да и она, надо сказать, была влюблена как кошка.

– Скажи, Дельфина, как ты смотришь на то, чтобы в выходные совершить небольшую экскурсию за город? – спросил Грэм.

Дельфина, наводившая порядок на его столе, застыла на месте.

– Нет, если у тебя планы, я пойму, – добродушно продолжил Грэм. – Съезжу один, хотя и умру от скуки по дороге.

– Вы же знаете, господин мэр, у меня не может быть никаких планов, если вам нужно, – сказала Дельфина запинаясь.

Грэм засмеялся.

– Похвальное рвение, моя дорогая, но я вовсе не желаю, чтобы ты надорвалась, работая на меня.

Дельфина выпрямилась, и Грэм не без удовольствия отметил, что она очень хорошеет, когда заливается румянцем.

– Вы не работу предлагаете, а экскурсию, – пробормотала Дельфина. – А куда именно?

– Точно не знаю, – развел руками Грэм. – Никуда я без тебя. Мне нужно отыскать одного человека.

Привычным жестом Дельфина вытащила из кармана пиджака диктофон и включила его.

– Представь себе, что ты заботливая, не стесненная в средствах дочь. – Грэм сплел пальцы и задумался. – Хочешь обеспечить матери все лучшее. Селишь ее где-то за городом…

– Поселок Санто-Фе, – выпалила Дельфина.

– Ну, не настолько нестесненная, – засмеялся Грэм. – Там слишком дорого. Что-нибудь попроще, но со вкусом. Точного имени я не знаю, но начни с фамилии Эпплберри. И если подберешь что-нибудь, это и будет нашей экскурсией.

На лице Дельфины отразилась непривычная растерянность.

– Дайте хоть какой-нибудь ориентир, кроме имени, которого вы не помните.

Грэм улыбнулся.

– Я был уверен, что ты всемогуща. Если поможет, то моя знакомая – индианка.

* * *

Задание мэра обрекло Дельфину на бессонную ночь, но она не возражала. Не так часто он просил ее о чем-то личном. Возможность заглянуть в его прошлое была более чем соблазнительна.

К утру на столе Дельфины лежал список мест, где проживали индианки старше сорока лет. Как и ожидала Дельфина, их оказалось немного. Выяснить, есть ли среди них знакомая мэра, по телефону было невозможно – в пансионате «Яблоневый сад» ей отказали даже назвать возраст пациентки. Впрочем, от больницы трудно было ожидать чего-то иного. Дельфина рассчитывала, что личное присутствие мэра снимет любые запреты и откроет все двери. Несмотря на то что очень хотелось спать, Дельфина была довольна. Им с Грэмом предстояли очень напряженные выходные, и это очень ее радовало…

* * *

Три адреса из четырех ничего не дали, и под конец дня они поехали в тот самый «Яблоневый сад».

– Мы приедем туда очень поздно, и нас даже не пустят на порог, – сказал Грэм, когда они проехали знак «Яблоневый сад. 4 мили».

Он сидел за рулем и выглядел очень молодо в джинсах и футболке. Как помощница мэра Дельфина не одобряла вольный стиль в одежде, но как женщина… О, сердце ее так и таяло, когда зеленые глаза Грэма задерживались на глубоком вырезе ее платья или коленях, открытых короткой юбкой. Дельфина как никто другой знала, что и официальная одежда может быть соблазнительной и для сегодняшнего дня постаралась на славу. Повсюду, куда бы они ни приезжали, она ловила на себе одобрительные мужские взгляды и знала, что Грэм тоже замечает их. Какой отличный шанс продемонстрировать ему, что в его помощнице прекрасно не только образование…

В «Яблоневом саду» их приняли поначалу очень холодно: «Нет, мы не даем никаких сведений о пациентах. Нам нужно письменное разрешение родственников». Но настойчивость Дельфины и обаяние Грэма сделали свое дело. Строгая медсестра смягчилась и согласилась заглянуть в список пациентов.

– А вы так похожи на мэра Джефферсона, – сказала она, заинтересованно поглядывая на профиль Грэма.

Он улыбнулся.

– Надеюсь, я не слишком вас разочарую, если скажу, что я и есть мэр Джефферсон.

Дельфина скривилась. По дороге они договаривались, что он будет хранить инкогнито. Но, конечно, стоило какой-то клуше с крашеными кудряшками восхищенно похлопать глазками – и он уже забыл обо всех предосторожностях.

– О, господин мэр, какая честь для нас, – пролепетала «клуша» и принялась листать список с удвоенным усердием. – Вот, нашла. Дом номер пятнадцать, миссис Келли, сорок восемь лет.

– Миссис Келли? – Грэм оглянулся на Дельфину. – Это должна быть она. Ее все звали Келли, потому что настоящее имя не могли выговорить. Скажите, я могу ее увидеть?

Медсестра потупилась.

– Вообще-то не положено…

Дельфина разозлилась. Сам мэр просит ее об одолжении, а она выдумывает какие-то глупые отговорки.

– Послушайте, милочка, – Дельфина подошла к Грэму, – вам всего-то надо…

Но тут Грэм взял ее за руку, мягко сжал, и у Дельфины пропал голос.

– Я понимаю, что это против правил, – сказал Грэм. – Но, может, вы сделаете для меня исключение? Возможно, эта миссис Келли моя очень хорошая знакомая. Если это действительно она, вы доставите нам обоим большую радость. Если нет, то я потихоньку уйду и словом не обменяюсь с вашей пациенткой.

Медсестра в нерешительности поглядывала то на Грэма, то на Дельфину.

Соображай быстрее, глупая курица! – выругалась про себя Дельфина. Это не преступление, а маленькая услуга господину мэру. Ради такого мужчины можно на все пойти!

Наконец медсестра решилась.

– Хорошо. Пойдемте. В это время она всегда сидит в беседке у пруда. Только… – она замялась, – даже если это действительно ваша знакомая, будьте готовы к тому, что она вас не узнает.

* * *

Но она узнала.

Когда медсестра заглянула в беседку со словами «Миссис Келли, к вам кое-кто пришел» и Грэм с Дельфиной подошли ближе, они увидели смуглокожую седовласую женщину со старомодной прической.

– О боже! – вырвалось у Грэма.

Дельфина посмотрела на него. Его лицо было бело как мел, а глаза были прикованы к пациентке. Она, поняла Дельфина, но почему-то не почувствовала никакой радости.

Женщина подняла глаза на Грэма и на миг окаменела.

– Джеффро, – выдохнула она и стала медленно вставать. Ее руки беспорядочно поправляли то волосы, то платье, то шаль, которая была накинута на ее плечи. – Как же ты так без предупреждения… Густав придет сейчас с работы, ему это не понравится…

Дельфина уловила жадное любопытство на лице медсестры, наблюдавшей за этой сценой. Еще не хватало тут лишних свидетелей. Она достала из кармана купюру и тихо подошла к медсестре.

– Думаю, у вас немало важных дел, – сказала Дельфина со значением.

– Но я не могу оставить пациентку одну, – возразила та.

Дельфина вложила купюры ей в руку.

– Она будет в полной безопасности с нами.

Это подействовало. Медсестра извинилась, чего не заметил никто, кроме Дельфины, и торопливо зашагала прочь по тропинке.

Дельфина прислонилась к стенке беседки, стараясь быть как можно более незаметной, но при этом не упустить ни слова, ни взгляда.

Грэм и Келли стояли друг против друга, и Дельфина не могла сказать, кто из них более потрясен внезапной встречей. Женщина продолжала что-то суетливо бормотать насчет Густава, который вот-вот должен вернуться с работы, а он потрясенно молчал, не отрывая глаз от ее лица. Дельфина ревниво отметила, что лицо это когда-то было очень красиво; оно и сейчас, несмотря ни на что, было прекрасно. О том, что связывало этих двоих, долго гадать не приходилось. Можно было лишь спрашивать себя, что вдруг заставило мэра отправиться на поиски бывшей возлюбленной.

– Ты должен был позвонить, Грэм, предупредить, – лепетала Келли. – Что я скажу Густаву?

Грэм взял ее за руку и усадил на скамейку.

– Прости. Я… не подумал. А кто такой Густав?

Келли опустила глаза.

– Разве ты не знаешь? Это мой муж. У него часовая мастерская на Доркин-стрит. Заходи, если будет нужно. «Густав Эпплберри, часы и механизмы».

Фамилия показалась Дельфине знакомой. Где она слышала ее? Совсем недавно…

– Ты счастлива с ним, Келли? – тихо спросил Грэм.

Ее лицо осветила улыбка.

– Очень. У меня чудесная семья. Дочь, муж.

– Я знаю. Она прелестная девушка.

– Вся в отца, – выдохнула Келли. – И учится очень хорошо, такая умница.

– Учится? – переспросил Грэм.

– Школа Окленд. Не самая лучшая в Ньюайленде, но зато близко к дому. Элли лучшая по многим предметам. А какая она славная маленькая хозяюшка!

– У нее чудесный ресторан, – сказал Грэм.

Дельфина чуть не рассмеялась. Ясно же, что дама не в себе и живет в прошлом. А он уверяет, что ее дочь-школьница чудесная девушка и владеет рестораном…

Точно! Дельфина обрадовалась. Элисон Эпплберри, владелица ресторана «Джеффро», вот кто дочь этой женщины. Все сходится. Удивительно только, как она сразу этого не сообразила, ведь между дочерью и матерью есть определенное сходство. Правда, кожа у Элисон намного светлее, что вполне понятно. Кто там по национальности ее отец, Густав Эпплберри? Немец? Швейцарец?

Дельфина снова прильнула к планкам беседки. Странно, что Грэму пришлось прибегнуть к уловкам, чтобы увидеться со старой знакомой. Что могло быть проще, чем напрямую спросить Элисон о матери? Хотя… Дельфина усмехнулась. Если бы ее мать была в таком состоянии, она бы тоже скрывала ее от всех.

А Грэм между тем извинялся:

– Прости, я пошутил насчет ресторана. Конечно, Элли еще малышка и учится в школе. Это была дурацкая шутка. Разве ты забыла? У меня отвратительное чувство юмора.

– Я ничего не забыла, – грустно улыбнулась Келли. – Я все помню.

Дельфина дорого бы отдала, чтобы узнать, что скрывается за этим «все». Но вернулась медсестра и прекратила свидание.

– Господин мэр, вам, наверное, пора. У нас очень короткие часы посещений.

– Мэр?! – ахнула Келли. – Ты стал мэром? Когда?

– Было дело, – улыбнулся Грэм.

Келли заволновалась.

– Но как… почему я не знаю? Почему мне никто не сказал?

– Успокойтесь, милочка. – Медсестра заботливо поправила шаль на плечах Келли. – Смотрите на пруд, скоро Густав придет с работы.

– Да, скоро. – Келли вся сникла. – Он должен уйти до того, как Густав придет… Он должен уйти.

Из ее глаз полились слезы. Медсестра подтолкнула Грэма к выходу и прошипела:

– Идите. Неужели вы не видите, что ей хуже?

* * *

Когда они втроем вышли на тропинку, Грэм спросил:

– Вы не знаете, что случилось? Почему она в таком состоянии? Давно?

– Ее привезли к нам семь лет назад, – ответила медсестра. – После автомобильной аварии. Никакой надежды на улучшение. Ничего не помнит из недавнего прошлого. Дочь считает десятилетней девочкой, о смерти мужа не подозревает.

– А он умер?

– Пять лет назад, утонул где-то в Европе, если я не ошибаюсь. К тому времени они уже давно развелись. Но сейчас миссис Келли уверена, что они женаты, и каждый день ждет его к ужину. Она говорит…

Дельфина шла сзади и посмеивалась про себя. Такого объема информации Грэм явно не ожидал. Он никогда не интересовался подробностями чужой жизни, а тут на тебе – чужую личную жизнь выплеснули ему прямо на голову.

– Благодарю вас. – Грэм остановился у выхода и протянул медсестре руку. – Вы мне очень помогли.

Его лицо в лучах заходящего солнца было очень серьезно, а глаза неправдоподобного, ярко-зеленого цвета смотрели на медсестру с грустью.

У Дельфины ёкнуло сердце. Не так, как оно обычно ёкало каждый раз, когда она смотрела на Грэма. Совсем по-другому. Эти глаза, этот взгляд…

Она уже видела их… Видела у другого человека.

Как она сразу не узнала, ведь лицо Грэма ей знакомо до мельчайшей черточки. Но ей даже присниться такое не могло…

– Дельфина, ты идешь или нет?

Голос Грэма вывел ее из задумчивости. Другого шанса у нее не будет. Если она хочет узнать правду, нужно действовать сейчас.

– Я, кажется, выронила визитницу, – пробормотала Дельфина. – Там, у беседки.

И быстро, не дав Грэму или медсестре возразить, она пошла обратно по тропинке.

Келли сидела на том же месте, с тем же выражением лица.

– Хэлло, – улыбнулась Дельфина. – Миссис Келли?

Больная подняла на Дельфину испуганные глаза.

– Я… вас не знаю.

– Я Делли Смит, работаю в школе вашей дочери.

– Что-то с Элли?! – воскликнула Келли с тревогой.

– Нет, – покачала головой Дельфина. – Просто мне нужно выяснить один момент. Густав Эпплберри, ваш муж, не родной отец Элли?

Келли зябко обхватила себя за плечи.

– А это важно?

– Это пустяк, о котором руководство школы предпочитает знать.

Келли неуверенно кивнула.

– А кто ее настоящий отец? – вкрадчиво спросила Дельфина.

– Я не должна… это неважно…

– Миссис Келли, вам не стоит беспокоиться. Я сохраню ваш секрет. Но это нужно. Для блага Элли.

– Я звала его Джеффро, – тихо сказала Келли, – Он был чудесный. Что бы про него ни говорили.

Дельфина была готова к такому ответу, но все равно почувствовала, что земля уходит из-под ног.

– Отец Элли Грэм Джефферсон? – уточнила она.

Несколько секунд Келли молчала, а потом кивнула.

– Да. Грэм Джефферсон. Мой Джеффро.