Текст книги "Как спасать принцесс # 1. Волшебник Лагрикома"

Автор книги: Алекс Траум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 5
Легенды и тайны замка Лагриком

О замке ходило множество легенд, и все они были неправдой лишь отчасти.

Лагриком стоял на одном из девяти Безмолвных холмов на Тихонощном плоскогорье. Порой, когда дымка приоткрывалась, словно призрачный занавес, даже издали можно было полюбоваться его персиковыми стенами и вишневой крышей, похожей на шляпку гигантского гриба. О, если бы вы только видели здешний рассвет, одно из красивейших зрелищ во всем Вераделле! Наверняка сюда съезжались бы влюбленные парочки и семьи с детишками со всех уголков света… только вот не бывало здесь никого.

Сюда не забредали даже случайные путники. Отчасти виной тому была удаленность замка от любых поселений. Отчасти – привидения, которым нравилось бродить по холмам.

Типичный день в Лагрикоме начинался так. Багровое солнце закатывалось за горизонт, словно глаз злого великана. Кот зевал, потягивался в своей шипованной клетке, скрежетал длинными когтями и будил принцессу рыком. Крышка ее гроба отодвигалась будто сама собой, и принцесса грациозно выползала наружу, слегка подергиваясь от судорог после могильного сна. Она скользила к зеркалу, которое боялось показывать ее отражение, и поправляла обветшавшие кружева на черном платье и алые шнурки, словно кровавые разрезы, на кожаном корсете.

Они с кошачьим чудовищем завтракали: стакан крови для нее, пара летучих мышей для него. Затем принцесса облачалась в длинный плащ темнее ночи, прятала рога под остроконечной шляпой, надевала на кота ошейник с поводком (конечно же, шипованный) и выходила на прогулку под луной на холмы, где им составляли компанию привидения и скелеты. Пока они гуляли, дядюшка Вампир прибирался в замке, смахивая вековые клочья паутины по углам и подметая кости, а тетушка Ведьма собирала пауков и варила зловонное зелье на обед…

Попались! На самом деле ничего такого в Лагрикоме не было. После ужасной семейной трагедии, случившейся около года назад, принцесса Анелин поселилась в моем замке и с тех пор ни разу не покидала его. А вот дальше начинались легенды и слухи – то есть самое интересное.

Над Лагрикомом издавна висела тень пугающих и манящих тайн, еще задолго до появления в нем меня и принцессы. Старожилы поговаривали, что он построен на руинах башни черного колдуна, которую в незапамятные времена возвели из обломков еще более древнего и зловещего сооружения.

Не зря холмы назвали Безмолвными. Люди сюда не совались, разве что по ошибке, сбившись с пути, когда карта промокла, компас сломался, а лошадь убежала. Птицы здесь не пели, звери обходили эти места стороной. Зато какие тут были растения! Склоны холмов поросли сочными травами, пышными кустами и яркими цветами, каких не было даже в долине Бу́нду. Когда на холмы опускались сумерки, или начинался дождь, или ветер трепал клочья тумана, среди цветов бродили призрачные фигуры… В ясную погоду их было не видно, но тихий плач долетал до другого берега реки Са́льмы.

О Безмолвных холмах болтали и писали разное. Стоило только заглянуть в таверну и вспомнить об этом месте за доброй кружкой – как вас накрывало с головой шквалом историй. Вот одна из них.

В стародавние времена, когда здесь еще не было ничего, а может, когда здесь что-то было, но что – уже никто и не вспомнит, – так вот, в стародавние времена упала сюда звезда, от ее удара о землю и возникли холмы. И по сей день, говорят, лежит та звезда глубоко под землей и излучает невообразимый цвет из иных миров, отпугивая все живое.

Или вот другая история. Всем печально известен случай сорокалетней давности с фермером из ближайшей деревушки Клаа́би. Наум Нергард был молодым, сильным и особо отчаянным до предприятий, в которые другие предпочитали не впутываться. Как-то у него возникла светлая идея приспособить пустующие земли под свое хозяйство и увеличить доход десятикратно. Кажется, он даже точно подсчитал те невообразимые суммы, которые сулил ему урожай с Безмолвных холмов. Поехал за разрешением к тамошнему графу, который отправил его прежде испросить разрешения у тамошнего маркиза, который счел нужным первоначально получить дозволение герцога, который не хотел ничего слышать, пока фермер не вернется к нему с благословением короля. Так Наум Нергард прошел все круги берукрадии сначала в одну сторону, чтобы узнать, что ему нужно сделать, а потом в обратную сторону, чтобы показать всем важным лицам, что он это сделал.

Благословение короля открыло ему путь к холмам, и он приступил к их освоению с утроенным рвением. Едва рассвет с опаской ступал в еще укрытый ночью мир – Наум Нергард уже запрягал телегу. Он приезжал сюда каждый день, вспахивал, удобрял, сажал, а по вечерам рассказывал друзьям в таверне, какие все дураки и какой его ждет неслыханный успех.

Так прошло недели две, а потом одним особенно туманным днем Наум Нергард просто сгинул. Старожилы любят добавлять, что той ночью на холмах плясали огни какого-то странного, неведомого цвета, а поднявшийся вдруг ветер доносил крики не то совы, не то человека.

По одной из версий холмы названы Безмолвными не оттого, что вокруг очень тихо. Все дело в том, что в древности здесь было кладбище самых темных колдунов, последователей Ка Испепеленного. Неудивительно, что колдуны эти умерли совсем не своей смертью. Более того, чтобы они не смогли пробормотать посмертное проклятие или вернуться потом в мир живых, у них отняли языки. Оттого холмы и стали безмолвными: мертвые колдуны молчат по сей день.

Одна из самых популярных легенд, которой пугали непослушных детей («Будешь так себя вести – отведу тебя на Безмолвные холмы и оставлю») рассказывала о драконе, спящем под землей. Голова его покоилась под одним холмом, остальные укрывали изгибы гигантского змееподобного тела. Все живые создания чувствовали присутствие дракона и избегали этих мест. Дракон спал себе тихо, а люди содрогались от ужаса, лишь представив, что их ждет, когда он однажды проснется, очень, очень, очень голодный. Потому на холмах и царила тишина: даже крошечный жучок не решался потревожить сон чудовища.

Правда бывает скользкой, неуловимой и почти всегда не такой приятной, как вам представляется. Словом, правда очень похожа на испорченную рыбу. Никто не знал наверняка, что с этим местом было не так, но кое-что не подвергалось сомнению: Безмолвных холмов боялись все.

И на одном из них стоял замок Лагриком, в котором жила принцесса Анелин. Это небольшое здание зловещего персикового цвета тревожило людей так, как не тревожили волки, разбойники и сборщики налогов, вместе взятые. Лагриком. Казалось, сами звуки этого слова сулили беду.

Король купил замок лет шесть назад у одного старого барона, чья личность сокрыта туманом, как холмы вокруг его владений. В своем первоначальном виде замок был пустой, весь в пыли и, убаюканный призрачным плачем, крепко спал под покрывалом паутины. Понадобилось много чихов, нервов и взмахов щеткой, чтобы привести Лагриком в порядок. Король видел в замке единственное место, где мог отдохнуть с семьей без посторонних глаз, ртов и ушей. И правда, кто мог побеспокоить его здесь? Единственные обитатели холмов, по слухам, давно лишились и глаз, и ртов, и ушей.

Так королевская семья провела в замке несколько на удивление мирных каникул, без паутинки мистики или скрежета тайны, что дало богатый материал не только для новых слухов и домыслов, но и для серии статей в «Оке Урсамона».

Потом Лагриком пустовал почти два года. Одни поговаривали, что король погрузился в дела по самую корону, другие – что это замок по шпиль погрузился в пучину тьмы. И быть может, только сквозняки продолжали бы гулять по пыльным коридорам, если бы не трагедия в другом замке – столичном Дарсене. Одной роковой ночью умерла королева Иреми́не и исчезла принцесса Катриэ́на. Король с тех пор сделался затворником и покидал столицу лишь однажды, когда перевозил свою вторую дочь, принцессу Анелин, в Лагриком.

Это всколыхнуло новую волну слухов, на этот раз вокруг таинственной принцессы. После той страшной трагедии минул уже год, а вторую принцессу никто не видел: король не устраивал балов и держал дочь за тридевять земель в про́клятом замке с крошечным штатом прислуги и безо всякой стражи.

Многие были уверены, что так казалось только на первый взгляд. Прислуга была вовсе не прислугой, а отлично тренированными боевыми магами. Лагриком был не хрупким маленьким замком, а неприступной цитаделью с бесчисленными ловушками. Необитаемые конюшни источали зловонный смрад из загробного запределья. Любого, кто попытался бы приблизиться к принцессе на сто шагов, ждали многообразные варианты мучительной и долгой, долгой, долгой смерти. Поговаривали, что принцесса Анелин и сама была не прочь поколдовать: именно ее темные чары и стали причиной необъяснимой смерти матери и последующего исчезновения сестры. Вот почему король наконец не выдержал и сослал ее в это нехорошее место, подальше от Кавальты.

Но главная тайна лежала буквально под ногами у обитателей замка. Это было темное пятно в виде человеческой тени на полу главного зала, у камина. Как слуги ни старались, избавиться от пятна не удавалось. Со временем к нему просто привыкли, оно стало такой же неотъемлемой частью замка, как, например, крыша. У пятна даже появилось имя – Длинная Тень. Его прикрыли ковром, но ноги Длинной Тени все равно торчали наружу, словно напоминая о том, что даже самые старые секреты невозможно скрывать вечно.

Что происходило в стенах замка, никто не знал, но всякий был готов рассказать. Так, окруженный дымкой легенд и слухов, возвышался Лагриком над холмами…

Глава 6
Девушка со спичками

Говорят, жизнь похожа на зебру (и неважно, что никто в глаза ее не видел). Говорят, у нее есть белые и черные полоски. Иногда они похожи на ниточки, иногда – на ковровые дорожки. Иногда отличить черную от белой очень трудно – например, в кромешной темноте. А еще говорят, когда все идет как по маслу, не стоит расслабляться: вдруг кому-то вздумается это масло поджечь.

– Я и первую заметила.

Эпл вздрогнул и уронил газету.

– А? Что?

Манебжи указала взглядом на его руку и объяснила:

– Я говорю, я и первую спичку заметила.

– А, я это… просто хотел убедиться.

– Отличная ночь для нашего замысла! – Она тихонько хлопнула в ладоши с лукавой улыбкой.

– Я не нашел факел, но это должно подойти.

Она взяла у него из рук газету, повертела и кивнула с одобрением. Оторвав пару свитков, она вернула Эплу остатки и протянула руку за спичками.

– Ты что, прям сейчас хочешь поджечь? – удивился он.

Манебжи посмотрела на него так, будто это у него была зеленая кожа и беличий хвост.

– А ты как думал?

– Сарай же сгорит!

– Ну и что? Бочки сгорят – это главное.

– Слушай, мы же не хотим спалить все поместье. Давай оттащим бочки подальше да там и подожжем.

– Так мы полночи провозимся, и кто-нибудь может нас увидеть.

– Не такие уж они и тяжелые, справимся.

Она махнула рукой:

– Как хочешь. Твоя идея – тебе ее и растить.

Эпл пожал плечами:

– Ладно.

«Днем она была поприятнее, – подумал он. – Может, она такая, когда нет солнца? И человек без солнца звереет, а растительному созданию тяжело и подавно».

Он взялся за одну из бочек, крякнул, осторожно опрокинул ее на бок и покатил от сарая. Не прошел он и нескольких шагов, как услышал за спиной совершенно неожиданный звук: шипение разгорающейся спички. Он оглянулся: Манебжи поджигала свиток, который засунула между бочками. Но как ей это удалось, если спички были у него? Рука скользнула в карман – он оказался пуст.

– Ты что, в штаны ко мне залезла? – Садовник не мог поверить, что его так обманули. – Мы же договорились: откачу бочки и только потом…

Манебжи подожгла второй свиток и повернулась к Эплу.

– Неужели ты не понимаешь? Избавиться от краски мало. Нужно хорошенько проучить старого изверга.

– Да? А когда ты это придумала? Что-то я не припомню, как мы об этом толковали.

Манебжи раздраженно отмахнулась, словно садовник был назойливым комаром.

– В жизни есть решения, которые принимают за тебя, Эпл. Вот одно из них. Тебе лишь остается тянуться за ними, как стебелек за солнечным светом.

– О чем ты? – Он сделал пару шагов к ней.

– Не приближайся!

Эпл замер как вкопанный. Откуда столько угрозы в голосе? Откуда эти сверкнувшие глаза?

Манебжи отвернулась к бочкам и подула на догорающие свитки. Огонь, словно напитавшись ее дыханием, сложился в два красных бутона. Их лепестки раскрылись, и алчущие новой жертвы языки стали переползать по бочкам и въедаться в дерево. Сквозь щели между досками уже сочилась золотая краска. Не успела первая тончайшая струйка показаться, как она тут же загорелась и расплавилась, порождая новые языки.

В мгновение ока бушующий пожар охватил все бочки и добрался до сарая.

– Что ты наделала! – крикнул Эпл, перекрывая рев огня и треск дерева.

– То, что не хватило духу сделать тебе! Я спасаю наше место!

– Спасаешь? Да погляди вокруг!

Сарай превратился в топку. Пылающее золото разливалось лужами по земле. Трава чернела. В ночное небо стреляли искры. Раскаленный воздух безумно плясал и искажал очертания.

– Ну и что? – Манебжи широко развела руки. – Это только начало.

– Да ты спятила! – Эпл сделал шаг…

– Лучше не стой у меня на пути!

Вдруг – скажи ему кто об этом, он бы не поверил – у него под ногами зашевелилась трава. Не оттого, что он ступал на нее, а сама по себе. Быстрый взгляд вниз – и брови подпрыгнули так, будто старались оказаться подальше от хозяина. Из-под земли выползли две мерцающие лозы с усиками и принялись оплетать его ноги. Эпл брыкался, как горный козлион,2020
  Удивительное, невероятное, поражающее воображение – и крайне бестолковое создание. Я сам его никогда не видел, к счастью, иначе не удержался бы от смеха и лопнул на месте, зря потратив одну из своих жизней. Но даже такой большой поклонник всех зверей и тварей, как Якоб Орфогуст, не мог писать об этом животном без горькой усмешки: «Нет в горах зверя, который двигается по острым камням и почти отвесным утесам ловчее горного козлио́на. Но вместе с тем нет на свете создания столь же бесполезного для природы. Из всех известных мне видов этот единственный не просто склонен к самоубийству, а обречен на него всем своим поведением. Когда мне впервые довелось наблюдать скачущего по камням горного козлиона, я залюбовался его силой и грацией. Как сгибались и отталкивались его длинные тонкие ноги, как подпрыгивал его членистый хитиновый хвост. Но в очередном прыжке хвост наклонился так низко, что ужалил своего обладателя прямо в затылок. Яд горного козлиона действует очень быстро. Следующий прыжок был его последним. Красивое, грозное и поразительно глупое создание».


[Закрыть] на которого вздумали накинуть седло, но быстро потерял равновесие и упал. Лоза добралась до коленей и замерла. Если раньше садовник любил все растения на свете, то теперь он встретил исключение.

– Так будет лучше для нас обоих, – сказала Манебжи. – Я смогу осуществить задуманное, а ты посидишь в сторонке. И тебя при этом никто не упрекнет, что ты смотрел и ничего не сделал. Бедняжка, ты же не можешь двигаться, да?

Она хихикнула, как хихикнула бы любая обычная девушка, наблюдая за бесплодными попытками парня у ее ног освободиться от пут.

– Ах, если бы ты знал, как давно я мечтала сделать нечто подобное и сказать: «Огонь, иди со мной!»

Она подняла руки в призыве… но огонь не обращал на нее внимания. Похоже, никуда он не собирался идти, ему и здесь было неплохо.

– Постой, – удивился Эпл, – так ты до этого не имела дела с огнем?

– Не-а, – покачала она головой. – Но всегда хотела. Ну ладно, придется поступать как все. Если огонь не идет к дереву, то дерево идет к огню.

Она протянула руку…

– Эй, не надо, ты же обожж!.. – воскликнул садовник, но еще не успел договорить, как Манебжи уже держала в руке, словно мячик, шар пламени.

На миг ее губы сжались, а в глазах мелькнул страх – но огонь не обжег ее. Тогда она засмеялась и запрыгала от радости, а Эпл вспомнил, что она невероятное дитя двух стихий. И ничего хорошего это не сулило.

Манебжи зачерпнула еще пригоршню пламени и с двумя шарами в руках легко запрыгнула на крышу сарая, которая теперь смахивала на забытую в печи сковородку с соломой.

Эпл таращился на происходящее. Живая лоза на ногах. Бушующий пожар. Скачущий дух. Разве все это было взаправду?

Окруженная клочьями огня, Манебжи присела, как кошка перед прыжком, – и прыгнула высоко-высоко. Крыша за ней провалилась, в воздух взметнулся фонтан искр. Эпл проследил взглядом за двумя огоньками на фоне черного неба. Они летели в сторону флигелей…

Клубничная Лавина славилась гостеприимством своего хозяина и потому была местом, уважаемым путешествующими знаменитостями больше прочих. Обыкновенно здесь останавливались знатные, богатые и влиятельные люди, но бывали и гости со ступенек пониже. В эту ночь гостей еще не было – кроме одного, припомнил садовник. Праздничных дел мастер, наверное, как раз видел восьмой сон.

Эпл продолжил лягаться и рвать лозу с утроенной силой, кряхтел, потел, обдирал руки, но вот наконец она обмякла – он вскочил на ноги и со всех ног бросился за Манебжи. «„Верь в себя, как молодой росток“, – передразнил он духа про себя. – Как же. Да я лучше суну палец в пасть камнекротке, чем еще раз поверю девушке!»

Где-то на полпути он с ужасом увидел, как Манебжи приземлилась рядом с флигелем и забросила на крышу огненный шар.

– Ты что творишь! – крикнул Эпл, подбегая к ней. – Когда ты говорила, что мы должны разобраться с бароном, я думал, ты хотела сжечь бочки с краской, а не поместье!

Она хитро улыбнулась:

– Нет, я как раз имела в виду сжечь поместье.

И похоже, у нее все шло по плану: крыша уже занялась.

Эпл ринулся к двери – из земли вдруг выскочила новая лоза и оплела дверь так туго, что он не смог ее открыть. Тогда он прыгнул к окну – но с ним произошло то же самое.

– Да прекрати ты это! – закричал он. – Там человек внутри!

Манебжи теперь танцевала на крыше. Сверху она одарила его взглядом, исполненным такого кипучего отвращения, будто она глядела на червяка у себя в яблоке.

– Люди, вы так любите притворяться! «Прекрати! Там же человек!» Тебе самому этот тип понравился не больше, чем мне.

– Да! Но это не повод поджарить его.

Она коснулась уголка губ пальцем и будто задумалась:

– Ты прав. Но ведь есть и другой повод.

Она сделала вид, что случайно уронила огненный шар.

– Повод? – послышался сонный голос из-за двери. – Что за повод? Юбилей барона? Праздник уже начался? Я что-то пропустил?

– Отлично, вы проснулись! – Обрадованный, Эпл прижался к двери, чтобы его было лучше слышно. – Мистер Авокадо, вы только без паники. Огонь над головой уже видите?

– Вообще-то, меня зовут Алукардо, – зевнул мастер. – А для вас – мистер Гавальди.

– Мистер Гавальди, огонь!

– Огонь? Вы начали представление – и без меня? А где же фейерверки? Только не говорите, что я пропустил и их!

Эпл почувствовал, как с той стороны пытаются открыть дверь.

– Как странно. Знаете, у меня не получа…

– Мистер Гавальди, послуш…

Эплу на голову свалилась горящая черепица. Руки сами сбросили ее и отряхнули волосы, а ноги сами одним прыжком унесли хозяина от опасности.

– Что за шутки, Манебжи! – закричал садовник в ярости.

– Позвал девушку на свидание, оставил без внимания – вот и приходится самой выдумывать себе развлечения.

Она кружилась в танце на крыше среди пламени и дыма. Огонь странным образом изменил ее облик: она по-прежнему была неотразимо очаровательна, но в ней больше не было той мягкости, которую Эпл наблюдал при свете уходящего солнца. На лице играли красные отблески, глаза сверкали, брови сошлись в вызове, а губы изогнулись в усмешке. Такое лицо обещало безудержное веселье – в самом жерле вулкана.

Эпл осторожно приблизился к двери.

– Мистер Гавальди, вы там?

– Жарко тут… И так светло и шумно, что у меня весь сон прошел…

– Вот и хорошо!

– А почему представление начали без меня? Мы же все обсудили с бароном: послезавтра, ровно в полночь, когда все собе…

– Да нет никакого представления! Над головой у вас – это пожар. Лучше закройте рот и толкайте дверь!

Над крышей показалась голова девушки.

– Эпл, – позвал сверху сладкий голосок.

– Что?! – огрызнулся он и на всякий случай прикрыл голову руками. На этот раз на него ничего не свалилось – просто щеку погладил пушистый хвост.

– Ты такой красавчик, когда злишься. Жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах…

– Да встретились мы! Ты тогда еще не поджигала дома и не швырялась раскаленной черепицей!

– А знаешь, ты прав. Мне стоит оставить прошлое и продолжить!

С этими словами она исчезла за краем крыши, раздался надрывный скрип дерева – и Манебжи снова взлетела в небо.

– Странно, потолок будто опустился, – донеслось из-за двери. – А еще, кажется, я задых… – Фраза оборвалась кашлем.

Эпл схватился за лозу, которая держала дверь, уперся в стену ногой и потянул изо всех сил.

– Слышите меня? Толкайте!

– Толкаю!

– Толкайте, толкайте! Я тяну!

– Толкаю!

Кряхтение, вздохи и ахи сыпались по обе стороны двери. Они тянули и толкали, толкали и тянули, и когда уже стало казаться, что все бесполезно, лоза лопнула, дверь распахнулась, и узник вывалился на спасителя.

– О, так это вы, садовник Эпл!

– Угу. А вы Авокадо Гавальди, мастер устраивать представления, – буркнул Эпл.

– Вообще-то Алукардо…

– Если б не вы, всего этого и не приключилось бы.

– О чем вы?

– Узнаете, если наконец-то слезете с меня.

– О, прошу прощения…

Мастер поднялся с садовника. Ахнул и схватился за голову, увидев, как огонь доедает его жилище, пускай и временное. Взвыл и дернулся к открытой двери…

– Вы чего делаете? – Эпл успел ухватить его за пижаму. – Спятили? Я чуть сам не закоптился, пока вас вызволял, а вы обратно!

– Там мои перья! Мой фрокель!

– Но мозги-то ваши здесь! Ку́пите себе новые перья.

Мастер покачал головой и закрыл лицо руками.

– Не куплю. Нечасто меня нанимают. Моя профессия, видите ли, еще совсем молодая, она опережает свое время. Люди не понимают и не нанимают.

«Ну, после этой ночи вам бы лучше сменить профессию», – подумал Эпл, а вслух сказал:

– У нас тут сейчас другие заботы…

Крыша рухнула. Мастер выругался совсем не по-столичному.

– Слушайте, Авокадо…

– Алукардо. Хотя какая теперь разница, да?

– Вот именно. Вон там прыгающие огоньки видите?

– Вон те, с крыши на крышу?

– Ага. Это дух Усьтенкъёльни, к тому же девушка. Спалить тут все собирается.

– Дух? Из сказок?

– А пожар у вас тоже из сказок? – Терпение Эпла кипело, как забытый на печке чайник. – Настоящая она, даже слишком. – В глазах Авокадо он увидел столько же понимания, сколько можно было отыскать в глазах лягушки, и решил объяснить: – В общем, ей не понравилась ваша с сэром Барни идея покрасить все деревья в золото. Идея и вправду дурацкая. Но Манебжи – так ее зовут – приняла все уж больно близко к сердцу. Я к тому, что она дух дерева…

– Э-э… – выдавил мастер в замешательстве. – А разве она не должна бояться огня?

– Она еще и дух огня. Все сложно.

– Э-э… – повторил мастер, даже не пытаясь выйти из замешательства. – Тогда что нам делать?

Эпл открыл рот – и закрыл. Он не знал. Откуда ему было знать? Что обычно делают люди, когда приходит котострофа? Спасаются бегством? Кричат? Падают в обморок?

Они стояли у пылающего флигеля и смотрели, как два огонька скачут в ночном небе.

– Эх, что же делать, – вздохнул Авокадо. – Остановить бы ее, пока не поздно.

– Да уж, спалит все подчистую, – кивнул Эпл.

– Вот если б у нас были пожарные…

– Или маг какой с водой, да хоть тот же Глёж…

– И был день и народ не спал…

– Или если б кто взялся да организовал тушение…

Они посмотрели друг на друга.

– Слушайте, мистер Авокадо…

– Вообще-то Алукардо…

– Само собой, извиняюсь – мистер Алукардо, вы же праздники устраиваете, так?

– Так. А вы с растениями ладите, верно?

– Верно. А что, если вы…

– …Я побегу будить народ и организую тушение, а вы…

– …Побегу будить замок и попробую сладить с Манебжи.

Они кивнули, хлопнули по рукам – и разбежались. Эплу даже подумалось на ходу, что Авокадо на самом деле неплохой парень.

Ночь становилась светлее, хотя рассвет и не думал приближаться, а луна и звезды по-прежнему где-то прятались. Два огонька в руках Манебжи взлетали высоко-высоко и опускались на очередную постройку. Этот огненный путь вел к замку, где нежился в самой мягкой постели самый важный человек поместья.

Эпл пробежал мимо колодца. Остановился. Вернулся и подхватил пустое ведро. Побежал дальше.

Замок сэра Барни не отличался ни внушительным размером, ни роскошным убранством на фоне прочих замков королевства. Признаться, ему нечем было и похвастать, кроме, пожалуй, названия – Фрагарий. Это произведение сельского зодчества не смогло бы впечатлить даже богача незнатных кровей, который не покупал себе титула барона только оттого, что ему было лень подписывать бумажки. Даже древняя тетушка сэра Барни, графиня Адалаида Ллойкская, давно обзавелась достойным пятиэтажным замком с парой башенок и золотыми петушками на шпилях. У Фрагария было всего три этажа, не было ни одной башенки и никаких петушков.

При всем этом простолюдины вроде Эпла, разумеется, видели в непримечательном замке барона и красоту, и признак неприличного богатства.

Манебжи радостно прыгала по треугольной крыше, разбрасывая огненные шары, словно конфеты на празднике. Эпл бежал изо всех сил, но каждый новый шаг казался медленнее предыдущего. Это был очень странный день: начался с беготни за псом и вот теперь заканчивался погоней за стихийным бедствием в виде девушки, которая напоминала сумасшедшую белку.

Когда до крыльца оставалось не больше дюжины шагов, она заметила его.

– Зачем тебе пустое ведро? – Странное дело: ее голос прозвучал так, будто она стояла рядом с Эплом, а не на крыше замка. – Кажется, ты что-то забыл, бедняжка.

«Ага, тебя не спрос…»

Манебжи не дала ему шанса закончить мысль. Как и прежде, земля у него под ногами вдруг зашевелилась, из-под нее пробился мерцающий зеленый свет. Эпл прыгнул в сторону – лоза промахнулась. Там, куда он приземлился, вылезла новая, но садовник ловко стукнул нее ведром.

У самых ступенек замка выпрыгнула третья лоза. Эпл сделал вид, что собирается броситься влево, – она наклонилась в ту же сторону, чтобы перехватить его. На это он и рассчитывал. Он прыгнул вправо, шмякнул ползучее растение и…

Был таков? Совсем нет.

Он клацнул зубами и прикусил язык, когда из-под него выдернули собственные ноги. Рухнул лицом вниз, проехался щекой по гравию дорожки и обнаружил, что она куда-то бежит под ним. Вывернув голову назад, он понял, в чем дело: две лозы тащили его за ноги подальше от крыльца и оброненного ведра. Как он ни брыкался, ему не удавалось оторвать цепкие плети. Мелькнула мысль, что после этой ночи его любовь к растениям грозит слегка поутихнуть – на виноград он уж точно не взглянет, пускай по осени его обрезает кто-нибудь еще.

Обрезает! В нагрудном кармане куртки Эпл нащупал ножницы, с которыми редко расставался: в его работе они пригождались почти что каждый день. Он выхватил их, рывком перевернулся на спину, потянулся к ногам и – чик-чик, чик-чик – освободился от зеленых пут.

Над самым ухом тихо простонали. Эпл обернулся и увидел, как наверху Манебжи прижала пальцы к губам, словно поранившись.

– Ну вот, теперь ты знаешь, что делают садовники с непослушными, загребущими ветками! – крикнул Эпл.

– Хорош садовник, ничего не скажешь! – фыркнула къёльни. – Все вы, люди, плоды одной семечки: говорите одно, да так громко, обещаете помогать и защищать, а как до дела доходит – так сразу макушку вниз и давай на попятную. Ладно, коль ты так стараешься, порадуйся этой крохотной победе: добро пожаловать в замок твоего хозяина. – Последние слова Манебжи наполнила горячим ядом. – Но поспеши: как бы тебе не оказаться печеной на углях картошкой.

Эпл сунул ножницы за пазуху, схватил ведро, прыгнул на крыльцо – и вот теперь-то был таков.