Текст книги "Ваше дело"

Автор книги: Алекс Шталь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ихь бин больной! Отпустите! Милиция! – и Андрей начал вырываться.

Люда, «душившая» брата, стала съезжать с него. Она, немного приподнявшись, хотела сесть снова, но вдруг почувствовала, прямо «там» упирающийся в неё твёрдый предмет.

Она замерла. Руки её моментально стали мокрыми, по телу пробежала дрожь.

Глядя друг другу в глаза, перестав дышать, брат и сестра некоторое время пребывали в таком положении.

Медленно, сделав глубокий вздох и посмотрев в сторону, Люда сказала:

– Я пойду, Андрюшка. Мне… мне надо…

Она осторожно встала и вышла из комнаты.

Посмотрев «туда», Андрей увидел причину бегства сестры и покраснел.

«Что же заставило тебя так подло поступить? – думал Андрей, глядя на рвущийся из штанов член. – Ну, неужели близкое присутствие девочки? Но ведь Люда моя сестра! Люда – моя любимая сестра!

Ему стало стыдно, и он, перевернувшись на живот, уткнулся лицом в ворс ковра, закрыв руками всякий доступ света.

Там, в темноте, вдыхая противную пыль, он впервые осознал, что они с сестрой никогда уже не будут так резвиться! Для них детство уже кончилось! Но он так не хотел! Он хотел, чтобы было как вчера. Чтобы всегда – было вчера! Но он понимал, вчера – это только память о детстве, остаётся только… завтра… То, что может ожидать их завтра, его пугало!

Целый день они с Людой старались не попадаться друг другу на глаза. Это было тяжело. Прожить столько лет рядом и, вдруг, узнать, что теперь что-то нельзя!..

А вечером Люда показала маме страшное кровавое пятно, появившееся в её чистеньких, белых трусиках, и мама научила дочь пользоваться прокладками.

Утром, почти не спавший всю ночь Андрей, выйдя на кухню, спросил маму:

– Как Люда? Как она себя чувствует?

– Конечно же, хорошо! – и немного подумав, добавила, – да ты спросил бы её сам. Ей приятно будет, что ты заботишься о ней. Ведь Мила так привыкла к твоей постоянной заботе. Или ты стесняешься?

– Да нет. Просто…

Мама, обняв сына за талию и взъерошив его волосы свободной рукой, негромко ему сказала:

– Просто она повзрослела. Ты же понимаешь?

Он кивнул и, положив ей на грудь голову, вздохнул.

– Пойди! Она давно уже не спит. Она будет рада тебе! И не вздумай от неё шарахаться как от прокажённой! Понял меня?

– Да мне такое никогда и в голову не придёт! – сказал Андрей и пошёл в комнату сестры.

Подойдя к двери, Андрей на секунду замешкался, но потом, подумав, решил всё же постучать.

– Да? – послышался из-за двери голос Люды.

Андрей вошёл.

– Привет, красавица!

Красиво разбросав по подушке свои пышные волосы, Люда лежала с книгой в руках поверх незастеленной с утра постели.

– Ты чего стучишь? – удивлённо спросила она.

– Ладно, больше не буду, – сказал Андрей, присаживаясь рядом с сестрой. – Как себя чувствуешь?

– Нормально! Только… – она откинула полу халата. – Только вот к этому теперь придётся привыкать. – Вздохнув, Люда добавила, – и как люди с этим живут?!

Не однажды видевший сестру в одних трусиках, Андрей увидел некрасиво вздымавшиеся от находившейся под ними прокладки трусы. Там, где ещё вчера, был симпатичный холмик лобка, теперь торчало что-то жёсткое, чужеродное.

Андрей, аккуратно накрыл «зрелище» полой халатика и, взяв сестру за руку, ободряюще сказал:

– Не переживай, говорят, лет через пятьдесят – само проходит!

Они с Людой засмеялись.

Вдруг, сжав руку брата, Люда спросила:

– Я тебе, наверное, противна?.. – и она, отвернув лицо к стене, закрыла глаза.

– Что ты! Знала бы ты, как я тебе завидую!

– Чему тут можно завидовать? Дрюня, не обманывай только меня!

Держа ладонь сестры в своей руке, он, ласково поглаживая её, сказал:

– Ты – большая. У тебя… всё как у мамы. Даже… Даже кровь теперь!..

– Дрюня, но ты же старше меня! Я всегда буду для тебя маленькой!

– Старше!? – грустно сказал Андрей. – Да я по сравнению с тобой – мальчишка! Вон, у нас в классе этот новенький, как там его?.. Садырханов! У него таким лесом всё заросло! Он специально, когда переодевается перед физрой, демонстрацию своего «хозяйства» устраивает. И усы у него растут, как у джигита! А я…

– Андрюшка, но ведь Алик – он же азербайджанец! Они же в двенадцать лет мужчинами становятся! Ты посмотри, они же в тридцать лет уже как наш дедушка выглядят!

– Знаю. Всё равно, обидно. А сколько дедушке? Я что-то не помню.

– Пятьдесят четыре. А вот он, кстати, как джигит выглядит! – сказала Люда.

– Да, дедушка, парень – хоть куда!

Эта фраза их с Людой сильно рассмешила. Брат и сестра хохотали так, что через некоторое время в комнату заглянула мама.

– Что за праздник? – спросила она.

Задыхаясь от смеха и перебивая друг друга, Люда и Андрей, наконец, выдавили скрипучими голосами:

– Дедушка!.. Ой, не могу! Он!.. Ой, умора! Он!.. Парень – хоть куда!

– Это, точно! – улыбнувшись, сказала мама. – Парень он, что надо! Вы завтракать собираетесь?

– Si, la mama! Vamos ya! – ответила Люда и изобразила губами поцелуй.

– Ладно, жду. – И закрыла за собой дверь.

Когда дверь за мамой закрылась, и Андрей повернулся к сестре, он встретился с взглядом взрослой женщины, совсем не похожей на ту девочку, которая только что веселилась вместе с ним.

– Скажи, Андрюша, я, правда, тебе не противна?!

– Нет, что ты! Я же говорю, что завидую тебе! Не той завистью, которая делает людей врагами! Нет. Просто, я вдруг осознал, что ты выросла. Выросла и стала старше меня. Но отношение моё к тебе ни в коем случае не изменилось! Даже наоборот!..

Андрей о чём-то задумался. Потом, посмотрев на сестру с нежностью, которой он сам от себя не ожидал, сказал:

– Знаешь, когда ты была совсем маленькой и только-только научилась ходить, я всё время ходил рядом с тобой по квартире и контролировал каждый твой шаг. Стоило тебе хоть чуть оступиться, как у меня всё внутри обрывалось, и я бросался тебя спасать от возможного падения, от травм, от ушибов… Родители всё время меня ругали за то, что я не даю тебе самой ступить и шагу. Но я ничего не мог с собой поделать. Потом, когда мы стали выезжать летом на дачу, я, по словам мамы, превратился в надзирателя. Всех собак, детей, взрослых, в общем – всех, кому не доверял, я старался держать от тебя на расстоянии. Помню, когда мне было лет, наверное, семь-восемь, папа однажды сказал маме, наблюдая за моей опекой, что, вот, кажется, Андрей нашёл смысл в жизни и определился с целями. Конечно, он шутил, но ведь как он был недалёк от истины! И вообще…

– Спасибо, Дрюня! – Люда крепко сжала ладонь брата.

Андрей, повинуясь какому-то порыву, поцеловал руку сестры.

И вдруг, как бы вспомнив что-то, спросил:

– А тебе… не больно? – он указал взглядом на живот Люды.

– Нет! Совсем не больно! Спасибо тебе… и… пойдём, что ли, а то мама будет ругаться.

Сейчас, вспоминая события тех лет, Андрей понял вдруг, что их отношения с сестрой, всегда отличались от общепринятых. Он подумал, что вряд ли можно встретить такую открытость, которая с самого раннего детства была основой отношений Люды с братом. Его наблюдения за другими братьями и сестрами позволили ему сделать вывод, что между родственниками всё равно остаётся незримая стена, или непреодолимая пропасть, которая воспринимается людьми как норма.

Уже став постарше, он, прочитав книгу «Таёжный тупик», пришёл в ужас, узнав, что братья и сестры Лыковы жили в разных домах, находившихся друг от друга на приличном расстоянии. Старший Лыков строго следил за отношениями своих детей, и ещё до того, как могли появиться первые признаки чувств, он грубо провёл черту между разнополыми, обрекая их на бесцельное существование в угоду своим религиозным взглядам. Отрезав свою семью от мира вообще, он поднял руку на инстинкты.

«Не удивительно, – думал Андрей, – что семейство это, в конце концов, вымерло. Не только от болезней, которые завезли к ним геологи с «Большой Земли», нет! Сама цель существования этих людей отсутствовала. Природа помогает тому, кто не противоречит законам природы. А Лыковы отвергли всё, что хоть чем-то отличалось от установленных церковью, в лице отца, порядков, законов и догм».

Правда, иногда Андрею казалось, что его отношение к сестре ничем, в общем-то, не отличается от того, каким оно должно быть. Ведь она его сестра! Девочка! И если он вздумает равняться на своих знакомых, которые живут как кошка с собакой, а не как брат и сестра, то просто будет идти против своих чувств. А относиться к Люде, как к чему-то, из-за чего родители уделяют ему в два раза меньше внимания, как это запросто получалось в семьях его школьных друзей, он не мог. В семье, где росли Люда и Андрей, с педагогикой всё было в порядке. Любимчики здесь не водились, а значит, и людей второго сорта тоже не было.

Став старше, Андрей увидел ту пропасть, которая разделяет близких людей, и те их попытки компенсировать недостаток взаимности с помощью новых знакомств, замужеств, и жизни отдельно от семьи, в большинстве случаев, как ему казалось, с кем попало. Все эти замужества, причина которых коренилась в желании побыстрее покинуть ненавистных родственников, жизнь с которыми стала невыносимой, оказывались, в конце концов, бегством от себя самого. Вместо того, чтобы строить свои отношения на любви и взаимопонимании, люди ищут таких же, как они сами, противников нормальных отношений, чтобы создать с ними семью!? Где логика? – думал Андрей.

Да что там логика! Где обычная наблюдательность? Неужели, не сумев жить под одной крышей без того, чтобы не красть друг у друга счастье, люди надеются, что с кем-то будет лучше?! С кем-то, кто сбежал или хочет сбежать от своей собственной нечестности по отношению к членам своей семьи! Они что, – думал он, – не знают, что, куда бы они ни пошли, за ними как хвост будет тянуться их характер?! Характер и плоды воспитания.

Когда у Люды и Андрея отношения переросли в близкие, глаза этих двоих, буквально, распахнулись! Они увидели, сколько всего люди прячут друг от друга. Их отношения не стали лучше или хуже. Нет. Они просто внесли недостающий компонент. И всё.

Много раз они с сестрой беседовали на тему своих отношений. Каждый раз они приходили к выводу, что там, где такие, как у них, отношения людям не помогут, они там, конечно же, не нужны. Нельзя механически исправить то, что в корне своём развивалось неправильно, а потому и выросло уродливым. С подобной ошибкой люди сталкиваются постоянно. Ведь познакомившиеся парень и девушка редко когда приходят к мысли создать семью, пока в их отношения не проникнет близость физическая. А большинство, вообще не зная друг друга, но проведя вместе несколько ночей и получив физическую близость, как компенсацию за недостаток взаимопонимания, сразу решают, что им надо жить вместе.

Всё это брат и сестра разглядели уже позже, когда окончательно разобрались в причине своей противозаконной близости. А сталкиваясь с чужими проблемами и трудностями взаимоотношений в семье, от которых так устали все их знакомые, Андрей и Люда только находили подтверждение своим, почти сформировавшимся взглядам.

– Нормальные у вас были отношения! Может, просто твои чувства к сестре заставляли тебя рассматривать других людей, ну, со своей колокольни, что ли!? Я, например, знал и знаю до сих пор много людей, у которых отношение к братьям и сестрам отличается от того, что мы называем обычным. Люди эти, действительно, всегда и во всём помогают своим престарелым, иногда уже совсем ни на что не способным родственникам. И, как мне кажется, поступают они так не потому, что их этому научили родители. Они и в самом деле хорошие, отношения, я имею в виду. Никакой этой фальшивой, показной «любви к своим» я у них не замечал!

– Да я и не говорю, что у нас были какие-то необычные отношения! Потом, конечно, ну, когда… Мы с Людой понимали, что не такие стали, как все. Но вот в детстве мне казалось, что друзья мои, ну, недолюбливают, что ли, своих сестёр и братьев. Особенно младших.

– Это бывает! Это встречается повсеместно! К сожалению, Андрей, мне трудно об этом судить, я ведь не имею такого как у тебя опыта.

Сказав «такого опыта как у тебя», я задумался. Я ведь, как минимум, вдвое старше Андрея! О каком опыте я говорю?! Хотя!.. То, что писал Лермонтов в свои двадцать пять, мне не написать ни сейчас, ни ещё через двадцать пять лет!

– Семья у вас вроде нормальная, – продолжал я. – И хотя мне в жизни приходилось сталкиваться со всяким, но всё же? Ведь не детское же любопытство толкнуло вас в объятия друг друга? Или, всё же, оно?

Вернувшаяся с кухни кошка направилась было поближе познакомится с гостем, но потом посмотрела на меня, как бы спрашивая разрешения. Едва заметно кивнув ей, я дал понять, что не возражаю против контакта третьего рода. Животное плавно «перетекло» с пола на колени к понравившемуся ей человеку. Детектор «свой – чужой» у кошек работает без сбоев.

Андрей долго смотрел в пространство, образовавшееся только для него. Было видно, что комната, в которой он находится, постепенно растворяется. Нахлынувшие воспоминания унесли его прочь отсюда. В те времена, когда не было необходимости скрываться от милиции, от правосудия и грозившей ему тюрьмы.

В этот момент я понял, что не надо было трогать то, что причинило столько боли этому молодому человеку. А сколько ещё эта история причинит боли его родителям. Сестре!

Вдруг, Андрей как бы вернулся из своих «странствий» и, поглаживая запрыгнувшую к нему на колени кошку, заговорил:

– Мне в то время ещё не исполнилось шестнадцать, а Люда только что отметила своё четырнадцатилетие. У нас с ней разница в два года, с разницей в два месяца, – сказал он и улыбнулся. Было видно, что фраза про разницу в два месяца ему почему-то нравится. Может, он считал её удачным каламбуром?

– Это было в апреле. Погода в те дни стояла почти летняя! Но поскольку занятия в школе ещё не кончились, то родители уехали на дачу без нас.

Он вдруг посмотрел на меня так, как будто только что вспомнил что-то, что давно хотел спросить:

– А вы здесь всё время живёте? То есть, я хотел сказать, это ваш дом? Ну, вы здесь прописаны?

– У нас с женой есть квартира в Москве, но большую часть времени я провожу здесь. Как правило, летом, когда дороги проходимы, когда на работу отсюда несложно добраться на машине. А зимой мы живём в Москве, и тогда на работу удобнее ездить на метро. Осень в этом году тёплая, сухая… Обещают, что и зимы, как таковой, не будет, вот я и не тороплюсь перебираться в город.

Живу здесь, как ты заметил, в своё удовольствие!.. Кайфую, в общем! А по выходным ко мне приезжает супруга. Она сейчас в нашей московской квартире. Оттуда она мне и пишет. А что?

– Да нет. Так, ерунда… Я просто подумал, что мы с Людой могли бы так жить. Там, где нас никто не знает. Но в теперешнем моём положении об этом даже мечтать не стоит.

– Ну, знаешь! Вот как раз такие мысли тебе сейчас совсем не нужны! Что это за – «мечтать не стоит»?

Мои слова, явно, не повернули ход его мыслей в русло с более надёжными берегами, которыми для всех нас являются мечты о счастье и планы на, хоть и туманное, но всё же будущее. Парень довольно долго «отсутствовал», пребывая где-то в своём мире. Видимо, пытаясь с большим опозданием что-то решить или, может быть, пересмотреть свои взгляды. Не знаю, но мне показалось, что именно этим занята его голова, а не осмысливанием моей последней фразы.

Вдруг, он, как бы проснувшись, спросил:

– Вот вы сказали, что не осуждаете меня. А всё же, знаете, ощущение, что вы говорили это, просто, чтобы поддержать меня, у меня всё ещё сохраняется. Хотя, конечно, я вам верю! Видимо, зная отношение подавляющего большинства к таким, как у нас с сестрой отношениям, не ждёшь понимания даже со стороны… – Андрей задумался. – Даже со стороны «службы доверия». Знаете, есть такие телефоны, по которым, якобы, надо звонить, когда какие-то проблемы мешают нормально жить? Хотя, у нас-то с Людой никаких проблем не было. Видимо, имеются в виду душевные проблемы? Хотя, может и какие-нибудь наркоманские или алкогольные?

– Да, конечно знаю. Только я не представляю, как можно решить чью-то душевную проблему по телефону. Мне кажется, здесь спрятано что-то другое, о чём я даже боюсь подумать. А отношение подавляющего, как ты сказал, большинства здорово напоминает мне тот старый анекдот, в котором за какое-то экономическое преступление судили еврея и армянина, а в результате – посадили прокурора.

Мы с Андреем посмеялись. И хотя было видно, что парня действительно развеселил неожиданный финал анекдота, всё же, как сказал бы физиогномист, какие-то группы мышц на его лице красноречиво говорили о внутренней борьбе и, как добавил бы я, о какой-то зацикленности на теме, так сильно его волнующей. Что он сразу и доказал, продолжив разговор всё с той же серьёзностью в голосе. Как будто не было никакого веселья. Это его поведение снова вернуло меня в реальность.

К кому же обратиться-то? Эти посиделки долго продолжаться не могут.

С одной стороны, я здесь со всеми соседями в нормальных отношениях, с некоторыми даже что-то вроде дружбы…

Вот именно, что вроде, а на деле – пёс их знает, как они себя поведут в такой ситуации?

Половина населения – серьёзные люди, преуспевающие предприниматели, адвокаты всякие… Какова будет их реакция, если я вдруг скажу: «А знаете, паренёк-то, которого милиция ловила… ну да, убийца этот, он же замечательнейший человек с необычной и удивительной судьбой… Помочь бы парню, а?..»

Господи, может, я один такой дурак, что не выпер его ко всем чертям, когда он тут своим поносом меня разжалобил? Ведь хотел же солдатик свалить…

Да что теперь-то об этом вспоминать? Теперь у меня другая забота.

Голос Андрея сменил ход моих мыслей.

– Да, я понимаю. Но, как же быть с таким понятием как… – Андрей смутился, но, справившись с собой, продолжил:

– Как быть с таким понятием, как кровосмешение?!

Услышав это действительно «страшное» слово, я встал, прошёлся, пытаясь унять нервозность, но, боясь испугать парня такой своей реакцией на его вопрос, спохватившись, сел и, стараясь чтобы мой голос звучал ровно, не выдавая моего волнения, сказал:

– Давай мы с тобой договоримся так. Всё, что я сейчас тебе скажу, останется между нами. Хорошо?

Он кивнул.

– Где бы, когда бы ты ни рассказывал что-то из того, что сейчас услышишь, кому бы и что бы ты ни доказывал, попрошу на меня не ссылаться! Ладно?

Андрей, заметно напуганный таким моим предисловием, снова кивнул, но уже как-то неуверенно, и я понял, что должен объяснить ему, почему прошу его не ссылаться на меня.

– Андрюша, я вовсе не специалист в этой области, поэтому не хочу, чтобы ты воспринимал всё, что услышишь, как истину в последней инстанции. Да и не принято об этом говорить. Вроде как… оправдываешь то, что принято называть всякими нехорошими словами.

Но Андрей, видимо не знавший к чему готовиться, всё равно выглядел как школьник, которому родители взялись объяснять то, что ему уже более подробно объяснили во дворе. Понимая, что моё, далеко не педагогическое, поведение является причиной его неуверенности, я всё же решил продолжить, надеясь, что когда он поймёт, почему я нервничаю, его испуг и неуверенность пройдут сами собой.

– Дело в том, Андрей, что термин этот, ну… кровосмешение, уже много, много веков имеет совершенно не то значение, которое у него было первоначально!

Сказав это, я внимательно посмотрел на него, пытаясь понять, стоит ли мне продолжать и не зря ли я сказал «А»? Как бы парень не потребовал сказать теперь не только «Б», что я уже и собирался сделать, но как бы он не потребовал полного отчёта! А я, честно говоря, никогда эту проблему серьёзно не изучал и потому боялся всё испортить своими поверхностными знаниями.

– Мне кажется, ты даже не представляешь, куда я клоню. Да? Ну, ладно, попробую объяснить.

И хотя по лицу паренька я прочитал, что ему уже всё ясно, подтверждения своим догадкам он, всё же, ждал от меня.

– Как можно назвать кровосмешением близость… ну, скажем, матери и сына, когда им, в общем-то, и смешивать, грубо говоря, нечего! Андрей, кровь-то у них и без того – одна! Прямо как у вас с сестрой!

Я правильно угадал. Парень именно это и подумал, пока я произносил свою подготовительную речь.

– Но, почему же тогда?.. – начал он. Но я остановил его жестом, чтобы не сбиться и не потерять мысль.

– С приходом христианства, Андрей, в мире многое изменилось. Кое-что, считавшееся нормой ещё вчера, сегодня стали называть – грехом. Кстати, слово «грех» в те времена тоже имело совсем не то значение, которое нам сейчас известно! Промах – вот, что оно означало в те времена.

При переводе Библии на русский язык с греческого, два болгарина, почти не знавшие русского языка, заменили словом «грех» греческое слово «хамартия», у которого значение несколько более широкое, чем… какой-то грех, то есть – промах. Хамартия, Андрей – это… отклонение от цели, а «грех» – это термин лучников, означавший…

– Промах, да?!..

– Совершенно верно! Не подумай только, что я обвиняю христианство! Вовсе нет! Тогда время было такое, что если бы не христианство, то что-нибудь другое стало бы причиной произошедших почти во всём мире изменений. Переломный момент в истории человечества может называться как угодно! Он может даже растянуться на века, но!.. Но всё равно, влияние того, что принято считать точкой отсчёта – это влияние будет заметно во всех сферах человеческих взаимоотношений. Так было и с христианством.

Ко многим обычаям стали относиться как к вредным. А кое-что просто запретили. В число ушедших в прошлое обычаев попали и не считавшиеся ранее плохими инцест, мужеложество, скотоложество и другие, не менее пикантные, с современной точки зрения, подробности из жизни наших предков. Ты, главное, не пойми меня неправильно! Я ни в коем случае не сторонник педерастии и сожительства со скотом! Нет. Противоестественный секс, как бы он ни назывался, всё равно для меня был и будет извращением. Но вот, что касается инцестов, то мне, как историку, известны случаи вынужденных инцестов, имевших место по историческим меркам, я бы сказал, даже совсем недавно! Ну, что такое вынужденный инцест, я тебе объясню чуть позже, а сейчас вернусь к тому, что тебя так взволновало. То есть, к тому, что теперь называют кровосмешением. Вернее – наоборот! К тому, что называлось кровосмешением в те времена, когда не было такого понятия как смешанные браки.

Андрей натурально – просиял.

– Так вот оно что! Я же чувствовал какую-то неточность! Какое-то ощущение закамуфлированной под правду ошибки, что ли, постоянно преследовало меня, когда я сталкивался с этим, как вы сказали, термином!

Непонимание снова отразилось на его лице.

– Но для чего всё это надо было переворачивать с ног на голову?! – спросил он, с трудом сдерживая свои эмоции.

– О-о-о! Это очень длинная история. Но если коротко, то выглядело всё примерно так. Если ты знаешь, в Библии описывается такой, выражаясь современным языком, случай. Это когда дочери Лота, напоив отца вином, соблазняют его.

Андрей, выпучив глаза, смотрел на меня, и по нему было видно, что я шокировал его таким откровением.

– Нет, я, честно говоря, впервые об этом слышу! То есть, я хотел сказать, что Библия для меня, в общем-то, «тёмный лес», но про то, что вы сейчас рассказываете, должны же все направо и налево трубить! А я, например, только от вас об этом узнал. Хотя, говорят, есть несколько переводов этой книги, может, вы имеете в виду какой-нибудь католический вариант Библии?

– Да нет же! В любом православном храме ты можешь приобрести именно тот вариант Библии, отрывок из которой я тебе рассказываю, правда, для экономии времени, очень сильно его сократив.

– Обалдеть! Ой, извините! То есть – я внимательно вас слушаю!

– Ну, так вот. Там описывается жуткая катастрофа, наблюдая которую, девочки решают, что в мире не осталось больше людей, кроме них и отца. Ну и, чтобы долго не объяснять папаше, что вместе с погибшим в огне миром погибли и их мечты о замужестве, они, как я уже говорил, переспали с пьяным отцом и, таким образом, по их мнению, спасли человечество от вымирания.

– Круто! А папа их потом не спросил, что за святой дух с ними развлекался?

Мы с Андреем «согнулись пополам» от смеха. Но поскольку тема была для него очень важной, он быстрее меня справился со своей весёлостью. Заметив, что он готов продолжить разговор, я сказал:

– Понимаешь, Андрей, в те времена многое из того, что сегодня люди рассматривают как извращение, было настолько обычным, что никто, кроме праведника Лота, – отца этих смелых девчонок, – не обратил бы внимание на такую мелочь, как инцест. Да ты вспомни, ведь если по библейским рассказам следить за историей развития человечества, то, начиная с детей Адама и его жены, люди размножались только путём инцеста! А вот на другую сторону поступка дочерей Лота люди внимание ещё как обратили бы!

– Даже представить не могу, что вы имеете в виду.

– Я имею в виду – невыгодность их положения. В то время большую роль играло количество и качество, как теперь принято говорить, контактов одной семьи с другими посредством брака. Девушка выходила замуж и, таким образом, увеличивала численность своей семьи не только за счёт потомства, произведённого ею на свет божий, а так же за счёт приобретения новых родственников в лице родителей своего мужа, ну и их родственников, разумеется, тоже. Увеличивалось количество связей, увеличивалось, таким образом, и количество земли, которой теперь владели не две враждующие группировки, а одна большая семья, где все друг другу помогали. Экономика, понимаешь…

– Извините, что перебиваю вас, но ведь сейчас, в принципе, происходит то же самое! И получается, что живущая особняком семья, с точки зрения экономики, является тормозом!?

– Верно! Ты сказал именно то, что я пытался в муках произвести на свет. У тебя это получилось короче, но суть та же!

– Но, ведь, не только экономические соображения заставили людей отказаться от невыгодных, как вы их назвали, браков?

– Нет, конечно! Причин этих много. Да и вообще, не существует такого явления, у которого была бы одна единственная причина! Это только узкомыслие человеческое заставляет людей обратить внимание на что-то одно, как им кажется, самое важное. А убери всё, что сопутствовало, и сразу увидишь – причина одной не бывает!

Ведь если русская девушка вышла замуж за купца из Греции, это вовсе не значит, что её отец очень любит курагу, урюк и маслины! А её мать теперь будет регулярно выезжать на отдых к зятю в тёплые края! Не разглядеть за всей этой меркантилыциной других причин, это значит – свести к выгоде, и только к выгоде, отношения между мужчиной и женщиной!

– Так каково, всё-таки, отношение науки к таким, к таким бракам, что ли?.. Я просто не знаю, как это назвать, – нервничая, спросил Андрей.

– Ну, поскольку ты, как я понял, изучал интересующую тебя тему, пытаясь во всём этом разобраться, то тебе должны быть знакомы такие понятия, как экзогамия и эндогамия. Так называются…

– Экзогамными называются браки, заключающиеся вне семьи, рода или тотемной группы. А эндогамия, это… Эндогамным браком можно назвать мои отношения с сестрой. Правильно? – как прилежный ученик, Андрей закончил за меня.

– Совершенно верно. Ну, так вот… Наука, понимаешь ли, до сих пор не имеет точного ответа на вопрос о происхождении как эндогамии, так и экзогамии!

– Я так и думал. Сколько мы с Людой не искали причину запрета таких, как у нас с ней, отношений, нам везде попадалась сплошная путаница из рассуждений и какие-то таблицы, где было показано, кто в каком поколении может на ком жениться, чтобы избегать близкородственных связей.

– Представляю! У вас, наверное, сложилось впечатление, что вас дурачат люди, которые сами ни черта не смыслят в этом вопросе? Так ведь? – спросил я его.

Андрей явно пребывал в хорошем настроении, найдя в моём лице собеседника, который, возможно, поможет пролить свет на волнующую его тему и осветить прячущиеся в хитросплетении слов и понятий ответы.

– Не то слово! Сначала нам показалось, что тема эта вообще – за семью печатями! Потом, конечно, мы надёргали, то там, то сям, кое-какую информацию, но теперь у нас складывалось впечатление, что никто толком ничего и не знает! – он хитро прищурился и, подражая мне, спросил:

– Так ведь?

– Похоже, что так. Существуют три теории происхождения эндогамных и экзогамных браков. Отцами-основателями этих теорий можно, по праву, считать Тайлора, Мак-Леннана и Каутского. Каутский, правда, «приложил руку» скорее как обозреватель теорий, но современные исследователи всё равно находят его взгляды заслуживающими внимания. А такие, ещё совсем недавно авторитетные в нашей стране, исследователи происхождения семьи и брака как Энгельс и Маркс, в некоторых случаях, как мне кажется, даже внесли некоторую путаницу. Но, это моё личное мнение, и ты с ним можешь не считаться. И учти!.. Я не изучал этот вопрос специально.

Итак, на сегодняшний день мы имеем совершенно невероятную кашу из научных трудов, околонаучных заблуждений и откровенных спекуляций. Как дипломированные, так и доморощенные «заинтересованные лица» не один век бились над вопросом происхождения эндогамии и экзогамии, но их попытки что-либо объяснить враждуют между собой и так и не дают ответа на вопрос! Да и как можно придти к какому-то единственно правильному взгляду на проблему, когда на разных этапах развития общества люди практиковали совершенно разный подход к понятию брака! К тому, каким ему быть? Ведь причины возникновения как экзогамии, так и эндогамии у разных народов настолько разные! Представь себе, например, у маньчжуров запрещались браки между носителями разных фамилий, и предписывался брак только внутри собственной группы. Это было обязательным! И в то же время, у таких экзогамных племён, как готтентоты и гиляки, брак между сыном сестры и дочерью брата – принудителен.

А есть подход к проблеме вообще, с современной точки зрения, непонятный! В Колумбии, например, у панчей были запрещены браки даже между жителями одного и того же селения; но если женщина родилась в другом селении, то родной брат может на ней жениться. Вот так-то! Примеров – сколько хочешь! Для меня пока остаётся спорным вопрос, касающийся Помпеи. Есть у меня некоторые сомнения. Во время раскопок там были обнаружены фрески весьма странного содержания. Запёчатлённые на них сцены из жизни знатных горожан опровергали все представления о взаимоотношениях между родственниками. Эти фрески до сих пор не показывают туристам, дабы их не шокировать. Так-то! А там, где исследователи уже разобрались, там на сегодняшний день тёмных уголков не осталось. И речь идёт не о каких-то древних, давно вымерших народах, а о том, что происходит сейчас. Кое-что даже на территории нашей страны! Но я, к сожалению, знаком с этим не так хорошо, как того требует затронутая нами тема. Ну, ладно! Зато примеры эндогамных союзов мы можем наблюдать среди австралийских аборигенов, где в каждой территориальной группе мужчины и женщины разделены на классы по возрастам, внутри которых брак ничем не ограничен, даже между братьями и сестрами.