Текст книги "Сезон королевской охоты"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

47

Полагая, что начать следует с главной торговой площади, Каспар повел обоз к северным воротам.

Пробиваясь через запруженные улицы, отряду то и дело приходилось буквально на руках переносить телеги, поскольку основная часть старого Харнлона славилась своей теснотой.

К счастью, после мучительных первых двух кварталов дальше обоз проследовал по реконструированным улицам, довольно широким.

По тротуарам в обоих направлениях двигались королевские подданные, кто-то спешил на рынок или к булочнику, другие – домой, неся купленных к обеду кур. Белошвейки сгибались под тяжестью огромных камышовых корзин, в которых доставляли заказчикам работу.

Из дверей трактиров доносились запахи подгоревшего мяса и пьяные крики тех, кому уже с утра требовался подогрев.

«Все как у нас в Ливене», – с удовлетворением отметил Каспар. Он опасался увидеть здесь такой же порядок, какой царил в столице Фаргийского халифата – Измире, однако оказалось, что напрасно. Сточные канавы в Харнлоне были столь же грязны и зловонны, как в родном Ливене, и пьяных на улицах тоже попадалось изрядно.

Двигаясь вместе с другими повозками и пассажирскими экипажами, Каспар наконец вывел обоз на главную торговую площадь города. Как и следовало ожидать, все торговые места здесь были уже заняты, однако Каспар и не собирался пока торговать. Надо было выяснить, где можно арендовать или выкупить лавку.

– Оставайтесь здесь, – сказал Каспар спутникам, когда обоз остановился под каменной стеной. – Я пойду поспрашиваю, где можно найти помещение.

Мимо прошли двое стражников, они подозрительно покосились на оружие, которое Каспар и его спутники держали на поясах.

– И вот что, спрячьте мечи, возможно, здесь исполняют закон прилежнее, чем в Ливене.

Каспар имел в виду запрет на ношение благородного оружия простолюдинами. Тем, для кого война была работой, разрешалось носить мечи, но не на поясе, а в руках, притом – в ножнах.

У себя дома Каспар никогда этому закону не следовал, и никому в голову не приходило потребовать от него исполнения. Однако здесь был Харнлон, а не Ливен.

Спрятав меч под длинное купеческое одеяние, Фрай оставил снаружи только кинжал.

Равнодушно проследовав мимо торговых рядов и расхваливавших свои товары продавцов, Каспар нашел то, что искал, – отдельный участок площади, где совершались оптовые сделки.

Там тоже толпился народ и сжимались кулаки, однако все обходилось без драк – торговые люди умели имитировать эмоциональный накал, при этом хладнокровно подсчитывая предстоящий барыш или вынужденные убытки.

Каспар с трудом пробрался через возбужденную толпу, из которой то и дело выходили по двое купцы, направлявшиеся к обозам для выяснения качества товара.

– Доброй торговли, – сказал он, останавливаясь напротив двух смуглых бородачей, судя по всему, гостей в этом городе.

– И вам того же, – ответили они, настороженно глядя на незнакомца.

– Я впервые в Харнлоне, хочу завести здесь торговлю, но не знаю, с чего начать, какие тут порядки.

– Завести торговлю? – Бородачи переглянулись. – Да вы прогорите в первый же месяц, если только не найдете денег, чтобы заплатить здешнему Купеческому собранию.

– А сколько нужно заплатить?

– Ровно столько, чтобы пропало всякое желание открывать торговлю.

– Здесь не любят чужаков? – догадался Каспар.

– Вот именно.

– А если я не заплачу?

Бородачи угрюмо потупились, как видно, у них уже был недобрый опыт.

– У вас испортится товар, ваши приказчики постоянно будут падать и ронять поклажу в грязь, а потом явятся уличные громилы и разнесут вашу лавку по камешкам.

Каспар помолчал, проникаясь нелегкой долей пришлого торговца, потом спросил:

– И кто же верховодит этим безобразием, кто главный в Собрании?

– Его председатель, Роже Наварро.

– А где я могу его найти?

– Здесь неподалеку, на улице Золотой Цирюльни, есть харчевня королевского разряда, называется «Городской павлин», там, если угодно, вы сможете найти председателя Наварро.

– Спасибо. А не подскажете, где я могу справиться об имеющихся в продаже лавках, желательно со складом?

Бородачи снова переглянулись, словно говоря друг другу: ну что за глупец, его предупреждают, а он словно не слышит.

– Никуда ходить не надо, здесь рядом, на улице Королевских Сапожников, продается лавка Колумбуса. Поспешите, он не будет долго торговаться, – обстоятельства заставляют его покинуть город.

48

Поблагодарив любезных негоциантов, Каспар первым делом отправился на улицу Золотой Цирюльни, чтобы засвидетельствовать свое почтение председателю Купеческого собрания.

Харчевню «Городской павлин» он приметил сразу, она выгодно отличалась от других заведений богатой вывеской, на которой был нарисован тот самый павлин.

У входа в заведение стоял широкоплечий лакей-вышибала, какие служили в вечернее время и отваживали тех, кто, заливши глаза, ломился во все двери без разбора.

– Куда прешь, купчина? – строго спросил он, загораживая дверь плечом.

– Мне нужен председатель Наварро, – сказал Каспар, уважительно снимая войлочную шляпу. – Он здесь?

– Он-то здесь, только не велел беспокоить, так что стой и жди.

– А когда он может появиться?

– Когда нужно, тогда и появится.

– Может быть, договоримся, господин часовой? – спросил Каспар, показывая серебряный рилли.

– Нет, купчина, не договоримся. Проваливай, пока я тебе не наподдал.

Каспар огляделся. На улице было много зевак, только и ищущих случая поразвлечься, а на площади мелькали начищенные кирасы городских стражников.

– Знаешь что, у меня к председателю есть секретное слово.

– Какое такое слово? – нахмурился вышибала.

– Я могу тебе сказать. – Каспар подошел ближе. – Нагнись, я тебе шепну…

Доверчивый лакей вытянул шею и тотчас схлопотал жесточайший удар кулаком в перчатке. Подхватив обмякшего лакея, Каспар толкнул дверь и втащил его внутрь, где привалил к обшитой деревом стене. Оглядевшись, он отметил натертые воском полы, висевшие на стенах охотничьи трофеи, а главное – тонкий аромат жаркого с настоящими господскими специями – перцем и шафранным порошком.

Двинувшись на запах, он оказался в просторном зале с резной мебелью и побеленными стенами – это заведение действительно можно было отнести к королевскому разряду.

Проникавшего через окна света было недостаточно, и на застеленном белоснежной скатертью столе красовались тяжелые канделябры с белыми свечами.

– Эй, кто там?! – воскликнул сидевший за столом человек, сухой, с седыми висками и властным взглядом. С его колен вспорхнула молодая женщина и, шелестя юбками, убежала на кухню.

– Парамон!

На смену девушке появился, судя по всему, владелец заведения. В руках он держал поднос, на котором стояли ваза с фруктами и стеклянный сосуд с вином.

– Кто это, Парамон?

Трактирщик опустил поднос на свободный стол и направился к Каспару.

– Что вам угодно, ваша милость? Как вы сюда попали?

– Через дверь, – пожал плечами Каспар.

– Очень сожалею, но у нас закрыто, мы открываемся только вечером…

– Я пришел к председателю Наварро, у меня к нему дело.

– Дело? – Трактирщик повернулся к важному гостю, ожидая его решения.

– Наварро, это – я, – сказал он. – Пусть подойдет, Парамон, подай ему стул.

Трактирщик придвинул прибывшему стул, и Каспар, поблагодарив его кивком, сел и положил войлочную шляпу на колени.

– Кто ты и зачем ищешь меня?

– Я начинающий торговец, ваша милость, пришел из Ливена, чтобы открыть в Харнлоне торговлю. Добрые люди сказали мне, что нужно поговорить с председателем, якобы есть какие-то особые условия.

– Кто же рассказал тебе об этом? – Наварро сделал глоток из серебряного кубка и откинулся на спинку кресла.

– Не знаю, ваша милость, кто-то с рыночной площади.

Наварро кивнул.

– В городе очень много торговцев, так много, что на всех не хватает покупателей и барыша, поэтому решением Собрания был введен налог на пришлых торговцев.

– Какова же величина этого налога, ваш милость?

– Сто дукатов, – с улыбкой сказал Наварро.

– Ну что ж, раз такой порядок, я готов заплатить. Куда внести деньги?

– Постой, я перепутал – не сто, а двести…

– Двести? – Каспар развел руками. – Что ж, двести так двести.

– Нет-нет, теперь точно вспомнил – пятьсот! Пятьсот дукатов или даже тысяча!

Каспар спокойно смотрел на издевательски улыбающегося председателя.

– Тысяча дукатов – это последняя цена? – спросил он.

– Разумеется, нет, господин чужак, неужели непонятно, что вам указывают на дверь? Продавайте, что привезли, и возвращайтесь домой, с чего вам вздумалось возить товары в Харнлон? Что привезли, кстати?

– По мелочи, ваша милость, фунтов пять специй, несколько тюков выделанной кожи, две сотни серебряных пуговиц, пять штук шелка.

– Изволь, я могу взять шелк по дукату за штуку, десять рилли заплачу за пятидесятифунтовый тюк кожи, а пуговицы мне не нужны.

– Я привез этот товар, чтобы продавать в розницу, ваша милость, а не отдавать оптом, да еще за полцены.

– Я сделал тебе хорошее предложение, но ты отказался, так что пеняй на себя. Останешься в городе, можешь оказаться в крепостном рву. – Наварро подался вперед, лицо его стало злым. – Уезжай в пригород, а с утра отправляйся в свой Ливен, попытай счастья там.

– А что будет, если я не стану платить вам денег и все-таки займусь торговлей в городе?

– Я решу, что ты сумасшедший…

Каспар поднялся.

– Наверное, мы еще встретимся, ваша милость, поэтому не прощаюсь, – сказал он и вышел вон.

– Парамон! – снова позвал Наварро.

– Слушаю, ваша милость! – Трактирщик подобострастно поклонился.

– Позови Магду и посмотри, куда подевался мой человек, почему он пропустил этого невежу?

– Сию минуту.

Трактирщик выскользнул за дверь, скоро вернулся и развел руками.

– Ну что? Где мой человек?

– Тут, у стены сидит.

– Что значит «сидит»?

– Да вроде не в себе он, ваша милость, мычит чего-то несуразное.

– Так… – Наварро поднялся из-за стола, отстранив пышнотелую Магду. – Да он наглец, этот пришлый! Ну ничего, не таких обламывали.

49

Оставив председателя Собрания, Каспар отправился искать улицу Королевских Сапожников. Как ему и говорили, она была рядом.

Бывшую посудную лавку купца Колумбуса Каспар заметил сразу – напротив нее стояли несколько заполненных глиняной посудой ящиков.

В тот момент, когда он приблизился к двери, из нее вышел мальчик лет двенадцати, несший кувшин с отбитой ручкой.

– Где я могу найти купца Колумбуса?

– Проходите, он в лавке. – Мальчик указал на дверь и крикнул: – Отец, к тебе пришли!

Вышел хозяин. Выглядел он плохо – под глазами темные круги, возле губ залегли скорбные складки.

– Вы ко мне? – спросил он, испытующе глядя на Каспара.

– Да, я слышал, вы продаете лавку.

– Да, я продаю лавку. – Колумбус вздохнул. – Заходите, я вам все покажу.

Каспар проследовал за хозяином. Они осмотрели торговое помещение, заглянули в кладовые, и повсюду бросались в глаза свежие следы погрома – глиняные черепки, куски белоснежного фарфора и прозрачные, будто льдинки, осколки стекла.

Закончив осмотр, Каспар спросил:

– Сколько вы хотите за все?

– Двести дукатов! – с лихорадочным блеском в глазах объявил Колумбус. Цена была более чем приемлемая.

– А почему вы съезжаете? Место ведь хорошее, бойкое, близко к центру и покупателям.

– У меня есть на то свои причины, – потупившись, ответил Колумбус.

– Я заметил на стенах следы от заступа или топора… На лавку был совершен налет?

– Я понимаю, к чему вы клоните, но… – Лавочник враждебно посмотрел на Каспара. – Извольте, скину до ста дукатов, но больше ни рилли, слышите? Больше ни рилли!

– Вы решили, что я сбиваю цену?

– Конечно, а разве не так?

– Не так, я заплачу вам двести дукатов – меня эта цена устраивает.

– Правда? – не поверил Колумбус.

– У меня с собой пятьдесят золотых. – Каспар достал из-под длинных одежд кошель и подал его Колумбусу. Тот дрожащими пальцами развязал кошель и заулыбался, увидев блеск золота.

– Остальное в обозе на площади.

– Вы добрый человек! Как вас зовут?

– Фрай.

– Вы добрый человек, господин Фрай, уверен, что в торговле вам будет сопутствовать удача, хотя вы и не похожи на купца.

– Почему не похож?

– Купец давил бы меня до конца, пока я не согласился бы продать лавку за гроши, а вы… В вас есть благородство, недоступное торговому сословию, да и выглядите вы как странствующий воин, кинжал носите.

– Господин Колумбус, я принял решение купить вашу лавку, хотя мне известно, что вас отсюда выживают. Скажите, кто это делает и зачем?

– Председатель Наварро. – Колумбус опасливо оглянулся, будто боялся, что его могут подслушать. – Он сошел с ума, решил захватить все лавки в городе. Вряд ли у него это получится, но… Вы представляете, какие деньги потекут ему в руки, если весь город будет покупать только у него? Весь огромный Харнлон!

– Да уж, золотая река шириной в переулок.

– Вот! Ради этого он и затеял эту войну, у него есть несколько приспешников из торговых людей, с которыми он поделится по мелочи, а остальные из собственников превратятся в арендаторов или даже в приказчиков.

– Это большое дело. А он не боится, что на него пожалуются в магистрат или, того хуже, королевскому прокурору?

Колумбус горько рассмеялся:

– Что вы, ваша милость, у председателя Наварро все схвачено, к тому же, говорят, имеются высокие покровители.

– Скажите, господин Колумбус, а какие у вас дальнейшие планы?

– Какие у меня могут быть планы? – Купец вздохнул. – Перевезу семью в Ливен или к Северному морю, в Коттон. Здесь мне дышать не дадут.

– Так вы, что же, отказались платить отступное?

– Я не хотел отдавать за бесценок товар – измирский фарфор, стеклянные колбы для вина, – почти пять сотен штук, все это привозное, ведь в Харнлоне только глиняные горшки лепят. Хотел продать товар и уехать, так они потребовали, чтобы я убирался немедленно, нагрянули ночью и все перебили. Вот, третий день вывожу осколки и черепки.

– А не хотите здесь еще поработать в качестве управляющего?

– Вы имеете в виду… – Колумбус обвел пальцем комнату. – В этой лавке?

– Да. Когда она перейдет в мою собственность, вся ответственность за ваше пребывание здесь ляжет на меня. Будете получать жалованье и помогать мне налаживать торговлю. Я ведь не знаю даже, куда здесь можно пристроить лошадей…

– Лошадник есть в северном пригороде, я вас ему представлю, свое дело он знает хорошо, лошади у него никогда не болеют. Что же касается вашего предложения, то это так неожиданно. Правильно ли вы рассчитали силы, господин Фрай? Я вижу, вы человек решительный, но председатель Наварро пойдет даже на убийство, в этом я теперь не сомневаюсь.

– Если дела пойдут совсем плохо, вы уедете с деньгами, которые выручите за лавку, а если опасности не будет, вам не придется начинать на новом месте.

– Хорошо, господин Фрай, – после недолгой паузы ответил Колумбус. – Идемте к вашему обозу, чтобы завершить нашу сделку, а затем я провожу вас к лошаднику.

Перед уходом, Каспар это заметил, Колумбус сунул кошелек сыну. Что ж, осторожность была не лишней, Учитывая, что он пережил.

– Мы с господином Фраем отправимся на площадь, я получу окончательный расчет, а потом… Возможно, мы никуда не поедем, Вильям.

– Не поедем, отец? – Мальчик был сильно удивлен. – Но почему? Тебя же предупредили!

– Об этом мы поговорим позже, оставайся пока за старшего, мы скоро вернемся.

50

На площади было все так же шумно, Каспар заметил, что Колумбус старается не смотреть на купцов, видимо, чтобы не заводить с ними щекотливых разговоров.

– Это и есть ваш обоз, господин Фрай? – удивился он, обнаружив у стены всего три телеги.

– Это только пробная партия, немного шелку и кож.

– Однако лошади у вас хороши, – заметил Колумбус. – Да и спутники – тоже.

Он улыбнулся Бертрану, тот приветливо кивнул.

– Получите ваши деньги, господин Колумбус. – Каспар достал из седельной сумки огромный кошель и отсчитал купцу недостающие полторы сотни дукатов.

Получив свое золото, Колумбус глубоко вздохнул, морщины на его лице разгладились. Как всякого торговца, вид золота исцелял его от всех недугов. Колумбус бодро вскочил на переднюю телегу и сказал гному, что будет показывать дорогу.

Когда обоз проезжал мимо оптового пятачка площади, на чужаков, в компании которых ехал Колумбус, стали обращать внимание.

Каспар ехал на мардиганце рядом с передним возом, приковывая взгляды женщин, даже мешковатые купеческие одежды и войлочная шляпа с обвисшими полями не скрывали его воинской стати.

Едва подковы лошадей застучали по улице Королевских Сапожников, из лавки испуганно выглянул сын Колумбуса. Увидев отца, он заулыбался.

Обоз остановился, и Колумбус принялся руководить зазгрузкой, тут же просматривая товар и сортируя его. Оказалось, что несколько кож пробило во время схватки с разбойниками, одна штука шелка размоталась.

Когда весь товар был разложен по кладовкам, Колумбус вышел на улицу и подвел итог:

– Ну что же, несмотря на то что вам, по-видимому, пришлось в дороге многое пережить, кожи в продажу годятся. Сейчас на них большой спрос – королевские закупщики за ценой не стоят.

– С чем это связано?

– Говорят, король готовится к войне с герцогом Ангулемским.

– Что с шелком?

– На шелк тоже есть хороший спрос. Это столица, здесь любят наряжаться. И серебряные пуговицы уйдут быстро, думаю, я смогу договориться с несколькими портняжными мастерскими – такой товар они берут десятками.

– То есть распродадим мы все быстро?

– Вот именно. Неделя – и склад опустеет. Чем тогда торговать?

– Я могу доставить товар только из Ливена, у меня гам связи.

– На это уйдет около месяца, вам ведь понадобится передать с идущим на юг обозом письмо, потом подождать, пока составят обоз в Ливене, да еще неделю он будет в пути. Правильно?

– Думаю, так. А что вы можете предложить?

– Можно покупать у тех, кто занимается перевозкой товаров.

– Это те, что на оптовом рынке?

– Да, сами торговцы остаются при своих возах – в пригородах Харнлона, а их представители с парой телег приезжают сюда. Председатель Наварро старается ободрать приезжих, заставляет всех купцов подписывать обязательство, что не станут давать за товар больше установленной цены, в результате приезжие негоцианты вынуждены отдавать товар задешево.

– А они не перестанут возить товар в Харнлон?

– Кто-то перестанет, но столица слишком привлекательный рынок, здесь много золота.

– Значит, мы можем поехать в пригород и купить недостающий товар?

– Можем, только за ту цену, что мы обязаны предложить, нам его никто не продаст. Продавцы готовы ждать, чтобы получить нужную цену.

– Но ведь это ведет к удушению торговли! Если у купцов пустые лавки, им нечем торговать.

– Вот именно, и нечем платить аренду и налоги, – грустно улыбнулся Колумбус. – Тут и вступает в игру председатель, я ведь говорил вам, что он решит подмять под себя всю торговлю.

– Хитер.

– Хитер и вероломен, – подтвердил Бертран, стоявший рядом. – Между прочим, в конце улицы околачиваются двое подозрительных оборванцев, кажется, они за нами следят.

– Ой! – Колумбус попятился к двери. – Давайте зайдем внутрь.

51

В тот самый момент, когда Каспар разговаривал с купцом Колумбусом, через западные ворота в город входил мессир Кромб. Он пришел налегке, с тощей котомкой на плече, опираясь на суковатую клюку убитого им торговца волшебными корешками. Своих вещей мессир Кромб не имел – за ним вели охоту духи холода и разложения, а потому магу приходилось запутывать следы.

Всю дорогу он чувствовал, что погоня близка, и предпочитал ехать на попутных обозах, а ночевать на деревьях. Когда мстительные духи подбирались совсем близко, Кромб оборачивался вороном или зловонным шакалом, тратя на это остатки сил. Он старался отвести от себя опасность, продавая и отдавая даром бывшие при нем вещи – четки из медвежьего зуба, пояс, кинжал, одежду. Его плащ сыграл с новым владельцем страшную шутку – тот был разорван оборотнями, принявшими несчастного за Кромба, а маг наблюдал за трагедией сидя на дереве.

Когда оборотни умчались, Кромб вернулся к останкам, чтобы подобрать еще не растаявшие сполохи жизни. Это был едва ли не единственный источник сил, и, если не удавалось найти умирающего, Кромб не колеблясь убивал сам. Сотни лет, проведенные под покровительством духов холода и разложения, превратили его в бесчувственного охотника.

У мясной лавки на старой разделочной колоде прикорнул после трудов помощник мясника. Картинно прихрамывая, Кромб подошел ближе и опустился рядом. Это была почти идеальная жертва – молодой сильный мужчина. Кромб прикрыл глаза и начал осторожно подтягивать на себя жизненную силу спящего, ориентируясь по его дыханию. Скоро вдохи жертвы стали прерывистыми – живительное тепло потекло к Кромбу, на какое-то мгновение он расслабился и прикрыл глаза: какое наслаждение – поглощать чужую жизнь!

– Эй, ты, бездельник, я что, сам рубить должен?!

Выскочивший из лавки мясник схватил работника за рукав и так тряхнул, что тот свалился на грязный снег. Придя в себя, он с трудом поднялся и, уставившись на мясника, сказал:

– Что-то худо мне, хозяин…

– Конечно, будет худо, коли пьешь каждый день, да еще обнимаешься со всякими попрошайками! Эй ты урод! – Эти слова относились к Кромбу. – Пошел отсюда, пока не пересчитал тебе ребра!

Кромб тотчас поднялся и заспешил прочь, – скандалы были ему не нужны. Пройдя скорым шагом до следующего угла, он перевел дух и осмотрелся. На противоположной стороне улицы стояла продажная девка. Она была неопытна и приставала к мужчинам неумело, робея и стесняясь.

Кромб перешел улицу и, подойдя к ней, улыбнулся самой человечной из своих улыбок.

Женщина подняла на него глаза.

– Сколько ты стоишь?

– Я? – Встретившись со взглядом незнакомца, девка попятилась.

– Ты, кто же еще.

– Да ну тебя, у такого небось и медяка не найдется.

Проститутка была напугана и пыталась скрыть это.

– Скажи, сколько стоишь, и, может, я чего наскребу.

– Как же, наскребешь ты! – Проститутка криво усмехнулась, продолжая пятиться, а Кромб наступал.

– Эй, подружка, он тебя обижает?

Рядом остановился какой-то удачливый вор, но не успела девушка пожаловаться, как Кромб ожег его таким взглядом, что заступник поспешил прочь.

– Итак, сколько ты стоишь?

– Три серебряных рилли! – отчаянно выкрикнула проститутка, надеясь отвязаться от странного незнакомца с лютым взглядом.

– Пять…

– Что пять?

– Я дам тебе пять рилли, только свидание будет в твоем жилище.

– Пять рилли? – Девушка боролась с соблазном. Она была готова согласиться и за медные деньги, а уж пять рилли… Это трехдневный заработок, при хорошем везении.

– Покажи!

– Вот… – Кромб разжал сухую ладонь на которой лежали пять речных камешков.

– И правда деньги! – У проститутки загорелись глаза. – Ну ладно, идем, здесь недалеко… Ишь какой настойчивый…

И они пошли – проститутка чуть впереди, Кромб на шаг позади нее. Она то и дело оборачивалась, уже начав беспокоиться, как бы клиент не передумал, и улыбалась ему.

А клиент не собирался никуда бежать, он рассматривал свою новую жертву, которая крепко села на крючок. Девушка была некрасива, но молода, у нее были яркие губы и естественный румянец, значит, она ничем не болела и могла дать достаточно необходимой силы.

– Здесь, – сказал она, заходя в полутемный двор. Они спустились в подвал без окон, девушка на ощупь нашла кресало и зажгла масляный светильник. При его свете Кромб огляделся, отмечая бедную обстановку жилища.

– Мне раздеваться, ваша милость?

– Да, конечно. – Кромб демонстративно высыпал речные камешки на стол, девушке они показались монетами, она даже услышала их звон.

– Я не пойму, ты молодой или в годах? – спросила она больше для того, чтобы чем-то заполнить неловкую паузу – девушка еще не привыкла раздеваться при посторонних.

– Я и молод, я и стар, – уклончиво произнес Кромб, равнодушно глядя на белизну женского тела. Девушка легла на застеленную саржевой накидкой кровать и стала ждать.

Кромб присел на край, затем провел ладонью по полным бедрам. Они были упругие, девушка еще не износилась на новой работе.

– Руки у тебя больно холодные…

– Ничего, сейчас согреются.

Кромб погладил гладкий живот, дотронулся до левой груди и, почувствовав трепет сердца, возбужденно вздохнул.

– Ну давай, что ли, – сказала девушка, по-своему истолковав его вздох.

Кромб положил вторую руку на другую грудь и прикрыл глаза.

– Ой, до чего же холодные у тебя руки! – снова пожаловалась она и забилась, пытаясь вздохнуть, но легкие ее не слушались. Вздрогнув, она потеряла сознание, теперь уже навсегда…

Через полчаса Кромб поднялся и прошелся по осиротевшей каморке, он чувствовал себя значительно лучше. На кровати лежало высохшее тело мужчины, которого он убил последним. Какое-то время маг держал его форму при себе, чтобы обратиться в нее в случае появления духов разложения или их слуг. Теперь использованная оболочка была не нужна, ее место заняла форма молодой шлюхи.

«Это даже лучше, – подумал Кромб. – Духи не любят связываться с женщинами».

Погасив коптящий светильник, он покинул подвал.