355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алекс Орлов » Сокровища наместника » Текст книги (страница 8)
Сокровища наместника
  • Текст добавлен: 11 сентября 2016, 16:33

Текст книги "Сокровища наместника"


Автор книги: Алекс Орлов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

38

И снова клиент заставлял Циркача нервничать. Ушел с лавочником и как в воду канул. Подмастерья втащили комод и убрались восвояси вместе с ломовой телегой, толпа разошлась, ожидавшие экипажи проехали, и на улице стало пустовато, а клиент все не появлялся.

В какой-то момент Циркачу показалось, что Счастливчик снова сбежал, и он понесся к перекрестку, чтобы выглянуть из-за угла – не воспользовался ли клиент черным ходом? С другой стороны дома дверей не было, однако этот факт не принес Циркачу успокоения, и он подумал, что теперь клиент может ускользнуть по фасадной лестнице.

И снова бег, испарина, а болтавшийся в штанине кинжал стал натирать ляжку.

Понаблюдав еще за крыльцом, Циркач сдернул с головы хулиганскую шапку и, пригладив волосы, решился выяснить, куда подевался Счастливчик. Дело-то нешуточное!

– Тут мой товарищ к вам заходил, не скажете, куда подевался? – спросил он у приказчика, стоявшего за прилавком.

Тот покосился на охранника, у которого за спиной был спрятан арбалет.

– Там у хозяина вроде кто-то сидит в кладовке.

– Седоватый такой? – уточнил Циркач. – С торбой?

– С торбой, – кивнул приказчик. – Позвать?

– Не надо, главное, чтобы не потерялся, он первый раз в городе. Спасибо, я его на улице подожду, – сказал Циркач и выскочил наружу, очень недовольный собой.

Теперь его запомнили эти двое и могли засвидетельствовать сержанту городской стражи, если начнутся разбирательства.

Пока Циркач ругал себя, из лавки вышел его клиент, и, похоже, в хорошем настроении.

Мартин был приятно удивлен. Он только два дня как из застенков, а ему предлагают заработать. Правда, способ заработка пока казался ему непонятным. Впрочем, главное – ничего не нужно красть, а завтра все окончательно прояснится. В любом случае, у него будет две терции серебром, да еще хороший ночлег на простынях и кувшин горячей воды. Неплохо для бывшего арестанта, промаринованного за решеткой два десятка лет.

«Так, теперь о насущном», – напомнил себе Мартин. Перед выходом Самюэль предупредил, что его искал «какой-то змееныш». Мартин его поблагодарил, но не удивился, этого хвоста он приметил еще возле зареченской харчевни. Смотрел тот, как волчонок, а значит, был послан на серьезное дело. Разумеется, знать его такой малец не мог и никаких дел у него с ним не было, но то, как Мартин помогал офицерам королевской службы, видели многие. Тут и лазутчик не нужен, некоторые из стражников за деньги доносили ворам любые сведения, такое и раньше случалось.

«Значит, подписался», – подумал Мартин, краем глаза ловя торопливую фигуру. Пора было развязать этот узел, чтобы не тащить его назавтра к новой работе и, возможно, новой жизни.

39

Мартин свернул в переулок и пошел по нему с целью выбрать как можно более безлюдное место.

Вот одинокий прохожий с мешком через плечо, вот девочка, прижимающая к себе котенка, – ее ничто не беспокоит, котенок занимает все ее внимание.

А сзади топает охотник. Слишком громко топает, потому что устал ждать. Мартин слышал его шаги, хотя тот и старался ступать тише. Вскоре нашлось подходящее место – двор с двумя дровяными сараями. Все что нужно для быстрой завязки.

Замедлив шаг, чтобы дать преследователю возможность спрятаться, Мартин стал оглядываться, показывая, что осторожен, и прошел во двор, где быстро юркнул в один из сараев.

Как он и планировал, преследователь заметил его маневр и стал медленно подбираться к сараю, старательно перешагивая через черепки от битых горшков.

Где-то залаяла собака, Мартин подумал, что сейчас она примчится сюда и все испортит, но собака перестала лаять и стали слышны только звуки с большой улицы да стук кастрюль где-то в доме неподалеку.

Мартин встал к стене у входа в сарай и, сняв котомку, отложил ее в сторону. Потом выглянул в узкую щель и увидел силуэт охотника, который уже держал кинжал, прикрывая его рукавом, и крался вдоль стены.

Вон он встал в проходе, прикидывая, где может скрываться жертва, сделал шаг в темноту, и его плечо попало в зажим стальных пальцев Мартина. О сопротивлении не могло быть и речи, Мартин мог поломать Циркачу кости.

– Ай! Ой-ей! – взвыл горе-охотник, роняя кинжал. Потом упал на заваленный щепками пол и отполз в угол.

А Мартин как будто сразу потерял к Циркачу интерес и снова встал к стене, прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам.

– Ты был один?

– Ч… что? – не понял Циркач, все еще морщась от боли и растирая плечо. Ему казалось странным, что этот человек заговорил с ним. В таких случаях с охотником разбирались быстро – без затей.

– Ты пришел один?

– Да, один.

– За тобой не следили?

Циркач задумался. Да, пару раз ему казалось, что вроде был хвост, но навскидку он никого не заметил.

– Я не знаю, – простонал он. – Я ничего не знаю.

Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не заплакать, ведь вор не должен плакать.

– Ну ладно, – сказал Мартин и шагнул в проем, а потом резко присел. Пролетевший над ним кинжал с треском вошел в дощатую стену, затем послышался топот убегающего человека и снова лай собаки.

– У тебя был напарник, ты знал? – спросил Мартин и выдернул из стены кинжал.

– Нет, – покачал головой Циркач и, подтянув ноги, сел. Боль в плече все не унималась.

– Чей инструмент, знаешь?

– Нет, такого инструмента ни разу не видел.

– Значит, не доверяли тебе, послали тайного помощника.

Мартин подобрал кинжал Циркача и улыбнулся. Когда-то он носил похожий. Узкий клинок, длинная рукоятка. Для боя не подойдет, а на один удар сгодится.

– Первый раз на мокруху подписался?

– Да, – вздохнул Циркач.

– Как кличут?

– Циркачом.

– За что такое погоняло?

– По малолетству по бельевым веревкам в окна забирался.

– Понятно. А лет сколько?

– Скоро двадцать будет.

– Скоро – это когда?

– Через два года. Чего ты все расспрашиваешь, думаешь, я не знаю, что дальше будет?

Циркач хотел это произнести твердо, но его голос сорвался. О том, чтобы выскочить из сарая, не могло быть и речи, руки у этого Мартина были стальными. А говорили – вор! Какой он вор – он хуже стоппера!

– Что дальше с тобой будет, зависит только от тебя…

– Я… я никого не сдам, – глухо произнес Циркач.

– А мне никто и не нужен. Из всех, кто меня знал, уцелел только Харпер, но ему до меня теперь нет дела, мы с ним рассчитались. А тебя могли послать лишь те, кого оскорбило мое участие в захвате шайки в порту.

– Ну, а зачем ты это сделал? Ты же вор, про тебя до сих пор легенды рассказывают.

– Я был вором, но это в прошлом. И чтобы мои мозги прочистились, потребовалось двадцать лет в Угле. Ты хочешь поумнеть за такую цену?

– Я тебя не понимаю, Счастливчик.

– Зови меня Мартином.

– Ладно, Мартин.

Циркач пошевелил рукой и снова сморщился.

– Ох и пальцы у тебя, страшное дело. Неужели в тюряге так хорошо кормили? Вон и зубы целые.

– Потом как-нибудь расскажу. А теперь о деле. Ты прокололся, и я имею право удавить тебя здесь и отправиться восвояси.

Циркач вздохнул.

– Но я даю тебе шанс. Завтра мне предлагают работу, как бывшему вору, но работа честная. Скорее всего, там будет не все так просто, поэтому помощник мне не помешает.

– А что скажут воры?

– Если ты перестанешь быть вором, тебе будет все равно, что скажут воры. Ведь тебе же не интересно, что говорят о тебе пекари, валяльщики или кузнецы?

– Но ведь ты знаешь порядки, Мартин, за такое могут и подрезать. Уйти просто так нельзя.

– Знаю. Поэтому мы поедем по деловой надобности, а сюда можем больше не возвращаться, попытаем счастья в других местах.

– А если я… сбегу от тебя?

– Зачем сбегать? Я сделал тебе предложение, если ты не согласен – путь свободен, иди, я тебе даже железку верну.

И Мартин подбросил к Циркачу его кинжал.

– И что, вот так прямо отпустишь? – недоверчиво спросил Циркач и медленно потянулся к кинжалу, подозревая какую-то ловушку.

– Конечно, отпущу. Марать руки об тебя не стану.

Циркач схватил кинжал и быстро сунул в кармашек в штанине, потом поднялся и сделал несколько разминочных движений, не спуская глаз с Мартина.

– Все? Я пойду?

– Конечно, иди, – Мартин посторонился и взял узелок, показывая, что тоже собирается уходить.

– Это кто там, в сарае, – выходи! – послышался строгий женский голос.

– Мы сдаемся, убирай собак! – шутливо откликнулся Мартин и вышел первым.

Караулившая его пожилая женщина отскочила в сторону, подняв над головой полено.

– Дрова воруете?!

– Извини, бабка, не успели, – ответил ей Циркач, выходя следом.

Тем временем Мартин ускорил шаг и вышел со двора в переулок. Оглядевшись, на случай, если где-то еще прятался метатель кинжалов, он выбрал направление и пошел дальше.

40

Сказать, что Мартин сразу выкинул из головы этого паренька-вора, было бы неправильно. Мартин чувствовал некоторую досаду оттого, что не получилось убедить Циркача. Он знал, что разговаривать дальше бесполезно, ведь и его когда-то пытались переубедить хорошие люди, однако он был юным удачливым вором, ему ли было думать о совести, о правильном пути?

– Эй, Мартин! Постой!..

Мартин остановился, Циркач бежал за ним. Подбежав, он одернул куртку, поправил шапку и еще раз спросил:

– Объясни, почему ты меня отпустил? Я чувствую, что ты понимаешь что-то, что мне пока непонятно. И я не хочу просидеть двадцать лет в Угле, чтобы понять это.

– Это в лучшем случае, Циркач. После того, как ты вернешься к своим, они спросят тебя: как получилось, что ты выжил, после того, как угодил в ловушку Счастливчика.

– Я могу рассказать им все, как есть, братва мне поверит.

– Братва может и поверить, но не вся братва. Ты останешься с червоточиной, сам знаешь, как это бывает. На доходные дела не берут, шуточки отпускают, да и рыло бьют ни за что. Но это если повезет. Скорее всего, тебя пришьют сегодня к вечеру, не поможет даже то, о чем ты думал совсем недавно.

– О чем я думал совсем недавно? – спросил Циркач и отвел глаза под взглядом Мартина.

– Ты сам все знаешь, парень, не будем это обсуждать.

Циркач вздохнул и согласно закивал, глядя в мостовую. Да, он подумывал подобраться к Мартину, прикинувшись раскаявшимся, а потом ударить его кинжалом. За такой подвиг ему должны были списать неудачу в начале, но даже на взгляд вора это было подло.

– Проблема в том, что твоя шайка – это не просто воры, Циркач, вы впутались в какую-то нехорошую историю. Очень нехорошую.

– Как это?

– А очень просто, вот посмотри…

Мартин достал трофейный кинжал и показал Циркачу.

– Что скажешь?

– Ну что? – тот пожал плечами. – Трехгранный, такие редко встречаются.

– Такой удобнее метать. Что еще видишь?

– Ну, буквы «ЕК» и корона. Это вензель, что ли, чей-то?

– Не чей-то, это старое клеймо Ингландского королевства. Набор из точно таких же кинжалов однажды украл мой напарник Бычок. Стянул чисто, пока его хозяин в купели прохлаждался. Дело было летом, и на озерах стояли деревянные купели, а одежду замыкали в деревянные ящики на замок. Так вот Бычок вскрыл такой замок и стащил пояс с пятью клинками. И знаешь, что было дальше?

– Что?

– Старые воры Бычка чуть не удавили на месте. Сказали, делай что хочешь, но верни кинжалы хозяину, пока он сам за ними не пришел.

– А что же это за хозяин такой?

– Я тогда совсем молодой был, мне особенно не рассказывали, но по их разговорам и со временем я понял, что у ингландцев здесь своя игра, в которую они приводят своих убийц – подчищать тех, кто мешается. Я еще тогда подумал, что хорошо бы их сдать тайной канцелярии, однако у старых воров была своя политика, они не считали себя должниками нашего короля, и шпионы ингландцев их не интересовали.

– Но почему они испугались?

– Потому, что однажды шайка, обокравшая такого же владельца кинжалов, перестала существовать. Их всех перекололи за одну ночь.

– И ты думаешь, что этот кинжал…

– Да, это такой же кинжал, и как его бросили, ты сам видел. Воры могут порезать друг друга, кольнуть кого-то из-за угла – тебя ведь на это и подписывали. А этот умелец, натасканный на убийство, это его ремесло. И поверь, с каким бы результатом ты к ним ни пришел, ты уже списан. Вы все там расходный материал, местные для них – никто.

41

К тому времени, когда они дошли до гостиницы лавочника Бомура, солнце начало клониться к закату. На улицах стало меньше прохожих, последние возницы подгоняли лошадей, чтобы убраться из города до темноты.

Горожане предпочитали не жечь масло и ложились с темнотой, а приезжие спешили из города, чтобы не попасть в лапы ночным грабителям – стопперам.

Приказчик из гостиницы, встретив посетителей на пороге заведения, внимательно прочитал написанное в бумажке, потом убрал ее в карман и сказал:

– Господин Бомур написал только про одного человека, а вас тут двое.

– Ничего страшного, дай что положено одному постояльцу, нам и так сгодится, – ответил Мартин.

Приказчик немного подумал, потом согласился:

– Хорошо, господа, следуйте за мной. У нас как раз имеется комната с кроватью и широкой лавкой, на случай если постояльцам требуется рядом слуга. Еще одного белья на лавку я вам, конечно, не постелю, но соломенный тюфяк дам, поскольку хозяин написал, что гость его друг. Это ведь вы Мартин, правильно?

– Да, Мартин – это я.

Они прошли по чистому коридору, выстеленному деревенскими ковриками.

– Вот сюда, пожалуйста.

Приказчик отворил дубовую дверь, за которой оказалась комната приличных размеров. Имелось окно с кованой решеткой, прикрытое льняными занавесками, шкаф из некрашеных досок, такая же кровать и большая лавка у стены напротив – все как обещал приказчик.

– Таз и кувшин с горячей водой для бритья и умывания приносят утром, а вечером можно освежиться из бочки возле конюшни, там всегда чистая вода, мы ею лошадей поим.

– А насчет покушать? – спросил Мартин.

– Ужин принесут через час или даже пораньше. Если за деньги, можете заказать дополнительную еду.

– Какую?

– Есть пшенная каша, вчерашняя. Чечевичная похлебка, тоже не свежая, но мы прокипятим.

– И сколько все это будет стоить?

– За пять денимов будет большая горка каши с толоконным маслом и полмеры чечевичной похлебки.

– Кипяченой, – напомнил Мартин.

– Кипяченой.

– Она у них несоленая, так много не съешь, – заметил Циркач.

– Сколько у вас соль стоит? – спросил Мартин.

– Ну, если на все блюда – два денима.

– Хорошо, как принесете, я буду готов рассчитаться. Кстати, как насчет фонаря?

– Ну, про фонарь ничего не было написано, но ненадолго могу принести.

– Принесите, а то в темноте плохо кушается.

– В темноте только воровать хорошо, – добавил Циркач и хихикнул. Его настроение начало улучшаться. Он сел на лавку, проверил ее надежность и вздохнул.

– Не переживай, если ты принял решение, то уже неважно, что они о тебе думают, – сказал Мартин, присаживаясь на кровать. Потом провел по покрывалу ладонью и улыбнулся.

– Отвык за двадцать лет? – спросил Циркач.

– Отвык. Если солома была свежей, а не трухой с насекомыми, то это уже было хорошо.

– Двадцать лет, – Циркач покачал головой. – Такое даже представить невозможно.

– После виселицы даже Угол казался удачей.

– После виселицы?

– Да, сначала приговор наместника был таким. Но веревка оборвалась, и согласно старому обычаю смертную казнь отменили, но заменили бессрочным содержание в Угле.

В дверь постучали, и Мартин с Циркачом одновременную положили руки на кинжалы, но это был приказчик с деревянным ящиком для переноски горячей еды.

– А вот и я, господа. Принес вам полный набор – угощение от хозяина, а также добавку. Приготовьте семь денимов, пожалуйста.

И приказчик начал раскладывать ящик, отчего по комнате поплыли аппетитные ароматы, а сам ящик превратился в небольшой стол.

– Вот, извольте! – произнес он, довольный произведенным эффектом. – Это наш плотник придумал – Лаубин, из заречных.

Мартин отдал семь денимов, и приказчик ушел.

– Эх, а хозяйское-то угощение смотри какое!.. – сказал Мартин, приоткрывая крышку над блюдом с картошкой и бараниной. – Двигай сюда лавку.

Помимо еды, здесь оказалось одно непонятное блюдце со сложенной вчетверо мокрой тряпочкой.

– Что за дело такое? – спросил Циркач, ткнув тряпочку пальцем, который потом лизнул.

– Ну и как? – спросил Мартин.

– Никак. Что это может быть?

– Это, наверное, руки вытирать.

– Думаешь?

– Ну жрать-то ее точно нельзя, – сказал Мартин, разворачивая тряпочку. – Я тут у хозяина пирогом угощался, так он такой же штукой рот вытирал и руки, но та тряпка была сухая.

– Может, высохла просто?

– Может, высохла. Значит, и мы будем вытирать руки и рот.

– Ага.

Начали они с чечевичной похлебки, присаливая ее из крохотной солонки – озерная соль в городе стоила дорого. Можно было, конечно, попросить простую, выпаренную из морской воды, но она имела другой вкус.

Не привыкший много есть Мартин вскоре сдался, а Циркач не переставал сменять тарелку за тарелкой, пока все они не оказались пусты. В конце он выпил оставленную ему восьмушку кислого пива и, сытно рыгнув, признался:

– Знаешь, Мартин, я хоть и фартовым вором был, но вот так еще никогда не обжирался.

– А что так, жадничал?

– Нет. Ты же знаешь, как у воров бывает, ты все время на стреме, все время ноги в руках держишь. Если даже деньга в кармане звенит, опасаешься, что выскочат стражники или там шайка Носатого налет сделает.

– А здесь ты ничего не боишься?

– А кого мне здесь бояться? Ты мог меня убить, но не сделал этого. Стражники сюда не прибегут, Носатый не прорвется. Я первый раз чувствую себя спокойно, даже не верится. И вот что, Мартин, спать уже хочется – сил нет. Передрейфил я перед нашим знакомством, а потому умаялся. Вот, возьми мой кинжал и спрячь подальше.

– Я тебе доверяю.

– А я хочу, чтобы ты не просто доверял, но и спал спокойно.

– Ну хорошо, – сказал Мартин, принимая у Циркача его оружие. – Спокойной ночи, Циркач.

– Я вообще-то Ронни.

– Спокойной ночи, Ронни.

В дверь снова постучали.

– Кто там? – спросил Мартин.

– Это я, – отозвался приказчик и зашел в комнату. – Посуду забрать и поставить ночной горшок. Вам все понравилось?

– Да, очень даже довольны, – сказал Мартин и, взяв солонку, вытряс на ладонь остатки соли и забросил в рот.

42

Утром Мартин с Ронни вставать не торопились, спешить им было некуда. Поочередно справив малую нужду в горшок, они дождались прихода работника, который принес горячую воду с пучком мыльной травы и забрал горшок.

– Погода нынче хорошая, – сказал Ронни, выглядывая в окно.

– Ты умываться будешь?

– Не, я непривычный. Мне бы пожрать.

– Я тоже непривычный, но раз воду принесли, надо использовать. Пожалуй, я побреюсь.

– А бритва?

– У меня есть хороший набор. Могу одолжить – ты бреешься?

Ронни провел ладонью по своему еще юношескому подбородку и сказал:

– Раз в месяц пока хватает.

– Ну, тогда я один.

И он начал раскладывать бритвенные принадлежности.

– Ух ты! – поразился Ронни, увидев инструменты с красивыми медными ручками. – Это ты спер где-то?

– Нет, главный надзиратель подарил, – ответил Мартин, растирая в специальной чашечке мыльный порошок с горячей водой.

– Ишь ты! С городской-то тюрьмы пинками выгоняют, а то и штаны отбирают после срока.

– Знаю, – сказал Мартин, намыливая подбородок помазком перед маленьким бронзовым зеркальцем.

– Ишь ты, как все продумано, – заметил Ронни, поражаясь тому, как много в наборе инструментов и каждому находится какое-то применение.

– Дык не нашей выделки, заграничной.

– Вот и я думаю, что из-за моря привезли. У нас все делают как-то по-мужиковски.

В дверь постучали, и Мартин быстро передал Ронни его кинжал.

– Проверь, кто там.

Ронни проверил, и оказалось, что это работник с пустым горшком и каким-то свертком в руках.

– Господа помывкой рта не интересуются? – спросил он, поставив горшок под кровать.

– Это еще что такое? – отвлекся от бритья Мартин.

– А вот, пожалуйста…

Работник развернул тряпицу и продемонстрировал постояльцам крохотную щеточку на конце ручки из соснового дерева.

– Это еще что за диковина? – удивился Мартин.

– Заграничное приспособление, чтобы мыть рот и зубы.

– Так у нас рот и так чистый, чай, мы не землю кушаем.

– А для освежения? – не сдавался работник, от которого попахивало горшком.

– Ну и как щеткой рот освежать, сам-то понимаешь?

– Конечно. К этому прилагается баночка из белой глины с мятной травой – вот, пожалуйста.

И работник продемонстрировал аккуратную глиняную баночку с крышкой из бычьей кожи на тонком шнурке.

– Зачерпнете глины, наложите на щеточку и жик-жик по зубам. И во рту будет появляться удивительная свежесть.

Мартин пожал плечами и вернулся к бритве.

– Не, нам такое устройство не нужно, уноси его, приятель.

– Постой! – остановил работника Ронни. – А сколько стоит твоя приблуда?

– Щетка – десять денимов, баночка с глиной – восемнадцать.

– Экая дороговизна! – покачал головой Мартин.

– А я, пожалуй, возьму, если скинешь до двадцати за все, – сказал Ронни, пристально глядя работнику в глаза.

– Отдам за двадцать два, – согласился тот.

– Идет.

– Да зачем ты деньги-то выбрасываешь? – воскликнул Мартин, которому этот рассказ про щеточки и глину показался каким-то бредом.

Но Ронни уже отсчитал деньги и принял от работника еще пахнувшую смолой щетку и баночку с глиной.

– Вот у тебя, Мартин, имеется бритва и все эти штуковины, а у меня теперь эта вот щеточка. С виду вполне красивая, а деньги у меня есть, так что не тебе одному за харчи платить придется.

– Посмею заметить, господа, что для двоих требуется две щеточки, – напомнил о себе работник и продемонстрировал еще одну щетку.

– Как это две? – не понял Мартин, снова прекращая бритье.

– А так. Два лица – две щетки.

– И зачем такое расточительство? Мы что, две щетки для башмаков брать должны, что ли?

– Башмаки одно дело, а свежесть во рту и поверх зубов – совершенно другое.

– Во дает, разводящий, да?! – засмеялся Ронни, и Мартин его поддержал. Работник гостиницы вел себя, как профессиональный жулик-разводчик с рыночной площади.

– Иди уже, умелец! – посоветовал ему Ронни и, когда работник ушел, закрыл за ним дверь на засов.

– Ты тут даже шнурок, я гляжу, приспособил, – сказал Ронни, замечая хитрую оснастку, привязанную к засову.

– Ну, а то, – кивнул Мартин, подчищая последний островок мыла на щеке. – В нас под вечер кинжалом пуляли, а мы что, будем ждать, чтобы засов шилом сдвинули? Не, лохов тут не имеется.

– Не имеется, – огласился Ронни. – Хорошо мне с тобой, спокойно.

– Никто на понт не берет…

– Во-во, только сейчас я это понял. Никто не караулит, когда лоханешься, даже диковинно как-то.

Ронни развел руки и вздохнул. Потом прикрыл глаза и стоял так какое-то время. Затем опустил руки, посмотрел на Мартина и сказал:

– Я пойду место отхожее поищу, а потом испробуем глину со щеткой.

– Твоя щетка, как скажешь.

– Нет, Мартин эта щетка наша, поэтому ты будешь освежать рот и зубы, когда захочешь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю