Текст книги "Подует ветер - 2"

Автор книги: Алекс Норк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Обычно нездоровые сердцем люди берут с собой в путешествия лекарства, но мы ничего, кроме стандартной автомобильной аптечки в его вещах не нашли.

Уолтер мотнул головой:

– Он не был сердечником, Фрэнк, я еще перед вскрытием запросил его медицинскую карту, вон она, на экране компьютера. Полгода назад ему в качестве профилактического осмотра делали кардиограмму. В целом нормальное сердце. На боли или одышку он тоже никогда не жаловался.

– Тогда почему инфаркт, такое бывает?

– В нашей практике, увы, все бывает. Иногда умирают в принципе совершенно здоровые люди. И это всегда либо кровоизлияние в мозг, либо инфаркт. Разрыв сердца, как в старину говорили люди, не умея объяснить такую внезапную смерть.

– Так это всего лишь обывательское выражение, сердце не разрывается?

– Конечно, нет! Рвутся только отдельные мышечные волокна, но сердцу этого достаточно, чтобы сбиться с ритма и перестать работать.

– Однако что-то ведь служит толчком к инфаркту у людей, не страдающих хроническими сердечными заболеваниями?

– Нервная система, прежде всего. Сердце, как и другие органы, управляется структурами головного мозга. Затянувшиеся нервные переживания, например, стресс, очень сильный испуг... Все это еще не до конца изучено, Фрэнк, пейте кофе.

– Спасибо, а сколько времени он пролежал в пустыне мертвым?

– Трое или четверо суток.

– Именно так, не более четырех суток?

Уолтер утвердительно кивнул головой:

– В этих пределах. Мертвая кровь очень характерно деградирует, и существующие методики позволяют достаточно точно определять трупные сроки. Вам это важно?

Гамильтон на секунду задумался...

– Важно.

Попрощавшись с доктором, он вышел из клиники, сел в припаркованный у входа автомобиль, но не завел мотор, а облокотившись на руль, стал все обдумывать.

"Умница Дик, сразу обратил внимание на незаряженный карабин. Покойный Джонсон провел в пустыне семь ночей. Значит как минимум три из них он спал с незаряженным оружием. Иначе с какой стати он стал бы разряжать карабин на день?... Но и днем в пустыне никто не может чувствовать себя вполне комфортно, тем более, что он был предупрежден полицейским о возможно скрывающихся где-нибудь здесь преступниках".

Гамильтон сразу же из машины связался с администрацией зоопарка. Узнав, кто звонит, трубку взял сам директор.

– Нас уже известили о чрезвычайно прискорбном событии, лейтенант, – поздоровавшись, сообщил он.

– Сочувствую вам. Но хотел бы задать пару вопросов.

– Пожалуйста.

– Покойный Джонсон не жаловался в последнее время на сердце, может быть, в разговоре с кем-нибудь из коллег?

– Нет, мы сами сразу стали друг друга об этом спрашивать.

– Скажите, он был несколько рассеянным человеком, да?

– Хм, вот уж никак бы этого не сказал. Я проработал с ним восемь последних лет. Наоборот, Джонсон был собранным, аккуратным. По-моему, вообще с отличной памятью.

– У него был карабин...

– Да, согласно инструкции, в пустыне наши люди должны находиться с заряженным оружием. Собственно говоря, эта мера безопасности исходит от вас, от полиции Штата.

– Конечно, я помню.

Гамильтону понадобилось еще несколько секунд, чтобы принять решение, потом он завел мотор и двинулся в управление.

– Итак, либо этот парень не очень нормальный, либо это связной, доставлявший преступникам жизнеобеспечение и поэтому чувствовавший себя вне всякой опасности. Еще раз выражаю признательность полицейскому Терье за наблюдательность. Сиди, Дик, не надо вставать. Завтра с раннего утра все управление будет задействовано в операции. Основная группа пойдет по следам джипа. – Лейтенант подошел к карте пустыни и повел указкой от автострады вглубь: – Здесь он заехал, а вот где оказался. Создается впечатление, что он двигался сначала прямо, потом смещаясь в правую сторону по дуге. В десяти милях от автострады как раз по направлению этой дуги начинаются известковые возвышения. Это самый ответственный участок. Двигаемся по нему медленно, осматривая двумя группами. Первая разведывательная, со мной, вторая обеспечивает огневое прикрытие с дистанции двести футов. Позже подключается вертолет. Состав групп...

* * *

– И тебе обязательно возглавлять эту операцию самому?

– Что ты беспокоишься, дорогая, десять вооруженных до зубов человек в шлемах и бронежилетах, плюс вертолет с пулеметным оснащением против двух мелких мерзавцев. И это еще, если удастся их обнаружить.

– "Мелкий мерзавец", Фрэнк, это выражение из несочетаемых смыслов. Мелких мерзавцев не бывает, точно также как не бывает мелких святых. Папа сказал, когда тебе дадут капитана, ты уже больше не будешь самолично захватывать преступников, это правда?

– Правда, Энн, это запрещено инструкцией. Какие у тебя теплые лапы...

Ночь в пустыне всегда светлее, чем в прочей местности. Потому что какой-то свет все равно есть, и он отражается от каменистой поверхности. А если на небе, как сейчас, висит не закрытая облаками белая луна, видно вокруг лучше, чем в сумерках.

Два человека вылезли, наконец, на свежий воздух и тут же поплотнее застегнули куртки, почувствовав холод.

– Отлично! – вдохнув свежий воздух, произнес один.

– Да, только в городе, где сейчас твой дядя, намного лучше. Можно посидеть в баре с бутылочкой...

– Не трави душу. Нужно перетерпеть, и все это будет.

– Пойдем сегодня в ту сторону.

– К автостраде? Это опасно.

– До автострады отсюда почти десять миль, а мы только одну милю пройдем и назад.

Оба двинулись не спеша, разминая ноги и время от времени наполняя до отказа легкие чистым прохладным воздухом.

Неожиданно темный силуэт замаячил невдалеке перед ними, и люди, испугавшись, приостановились... Силуэт начал медленно двигаться в сторону.

– Тьфу, это ж пони!

– Точно. Чего он ночью не спит?

Они, успокоившись, направились дальше.

Пони тоже почему-то вздумал оказать им компанию и некоторое время, будто сопровождая, двигался на одной и той же дистанции. Потом исчез, как сквозь землю провалился.

Минут через тридцать они приостановились.

– Ну что, назад?

– Слушай, а давай еще потопаем. Можно пройти еще милю и с вершины гряды будет виден местный городок. На огоньки хоть посмотрим.

Идея понравилась и оба уже быстрее двинулись дальше.

– Вон, видишь тот холм? – вскоре сказал один из них. Сейчас поднимемся на него и увидим город.

– Дядя бы этого не одобрил, – засомневавшись, ответил второй.

– Ладно, догоняй!

Первый начал быстро подниматься по склону гряды, второй неохотно за ним последовал, потом приостановился и посмотрел на большую луну, которая слишком уж хорошо обливала пустыню своим мертвым беломолочным светом.

– Эй, а тут неплохая пещера! Поднимайся ко мне!

– На кой она тебе черт нужна?! – недовольно отозвался оставшийся внизу. – Слушай, нам лучше вернуться!

– Большая! – сообщил тот, что был наверху.

Обе машины двигались очень медленно, потому что кто-то из полицейских должен был идти впереди, чтобы указывать следы проехавшего здесь джипа. К счастью, сильным ветрам еще не подоспело время, и вот уже шесть миль позади, а они еще ни разу не потеряли след.

Сейчас слева от них начиналась известковая гряда, и Гамильтон дал команду задней машине держать нужную дистанцию. Нужную – значит, не позволяющую полоснуть из засады оба автомобиля сразу одной длинной очередью. Этого ему показалось мало, и он, оставшись рядом с водителем, приказал Терье и Фолби выйти наружу и идти с правой стороны под прикрытием корпуса. Недовольный такой прогулкой сержант только искоса взглянул на начальника, давая понять, что если на то пошло, и ему самому надлежит выполнить то же самое. Гамильтон сделал вид, что не заметил.

* * *

Теперь лейтенант пристально вглядывался в гряду, пробегая ее глазами от верхушки к подножию. Еще через несколько минут он связался с вертолетом и дал команду подняться для патрулирования над грядой. На тот случай, если преступники, услышав издали их приближение, попробуют уйти дальше в пустыню или у них есть выход из укрытия на другую невидимую отсюда сторону.

– Стоп! – неожиданно скомандовал он водителю.

Впереди вверху обозначилось что-то очень похожее на дыру в пещеру. Гамильтон показал на нее рукой сержанту, и тот, присмотревшись, кивнул головой.

Дик Терье тоже увидел ее:

– Господин лейтенант, разрешите мне провести разведку?

– Не разрешаю.

Он снял с крючка висевший у сиденья автомат и скомандовал общую готовность.

Через несколько секунд водитель по его приказу рванул машину и она понеслась с огромной скоростью вдоль гряды.

Проскочив то место, где наверху теперь уже совсем отчетливо зияла темная пустота, он приказал остановиться и замер сам в открытой кабине, наблюдая дыру в прицел.

Все было тихо,... и, подождав еще чуть-чуть, лейтенант дал команду оставшимся подтянуться.

– Вряд ли они стали бы там прятаться, не замаскировав вход, – поделился своими сомнениями Фолби.

– Я тоже так думаю. Пошли туда Дика, раз ему не терпится, и еще кого-нибудь из полицейских.

Две фигурки полезли вверх, пробрались с двух сторон к большому в человеческий рост отверстию, затем Дик с фонарем в руке ринулся в пещеру, а второй полицейский, как и положено, опустившись у входа на колено, подстраховал его сзади.

Сержант хмыкнул и глотнул воды из бутылочки:

– Похоже, наш суперагент вернется ни с чем, а?... Ну вот, появился.

Дик появился на краю пещеры, и обе фигуры начали спускаться вниз. Гамильтон дал команду задней машине готовиться дальше в путь.

– Ничего нет, сэр, там совершенно пусто, – сообщил сбежавший по склону полицейский.

Лейтенант недовольно посмотрел на склон, где Терье притормозился и начал очень медленно двигаться вниз, рассматривая все время что-то у себя под ногами.

– Надо было оставить эту маленькую ищейку в управлении, шеф, – пробурчал Фолби и, повернувшись в ту сторону, крикнул: Что нам дальше делать, сэр-полицейский?! Прикажете объявить перекур?!

Несколько глоток загоготало от этой нехитрой шутки, но Терье, ничуть не смутившись, спустился со склона и приостановился уже внизу, шагах в сорока от них.

– Господин лейтенант, подойдите, пожалуйста, сюда! раздался его тонкий голос.

– Вас требуют, шеф, – показывая в ту сторону, пригласил сержант, – поторопитесь.

Это опять всем понравилось, но Гамильтону ничего не оставалось, как выйти из машины.

– Ну что там у тебя, Дик? Ты всех ведь задерживаешь.

– А вот, вы взгляните.

– Куда именно?

– Сначала на склон. Наверху это не так заметно, а с середины – как будто идет дорожка. Там камни вывернуты, я нагибался и проверял. А здесь, подойдите, пожалуйста, ближе, присыпанная земля... Мягкая, видите? И мелкие камушки свободно валяются сверху. Тут что-то рыли или закапывали.

* * *

– Осторожнее вынимайте! – скомандовал Гамильтон, когда, отрыв мягкий в этом месте грунт, они обнаружили всего на метровой глубине человеческий труп.

– Труп свежий, шеф, – опытным глазом сразу определил Фолби, – не удивлюсь, если его закопали этой ночью... Видимо ударили ножом в шею. Вон, сколько крови.

Лейтенант, тем временем, уже хорошо рассмотрев лицо, вынул из внутреннего кармана листок с двумя фотографиями и, даже не заглядывая в него, протянул Фолби:

– Это один из них. Если не ошибаюсь, там сказано, что у него на внутренней стороне левой руки, от кисти до локтя, большая татуировка: кинжал, обвитый шипастой розой.

Сержант нагнулся к трупу.

– Она и есть.

– Значит, вчера они здесь сводили счеты. Второй прячется где-то недалеко, и терять ему уже нечего. Всем быть готовым к действиям! Двигаемся дальше по следам джипа. Труп в полиэтиленовый мешок. Дик, ты останешься охранять тело! скомандовал Гамильтон.

Сержант одобрительно кивнул головой, и когда они подходили к машине тихо проговорил:

– Правильно, слишком уж рвется в бой неопытный мальчишка.

Обескураженный Терье пришел в себя лишь когда обе машины тронулись. Обида так переполнила его, что он сорвал с головы защитный шлем и бросил его в сторону! Потом топнул ногой и в горьком переживании плюхнулся на рыхлую землю рядом с трупом.

Просидев так минут пять, он поднял голову и тяжко вздохнул... К тому же, захотелось пить, а они увезли с собой воду. Он еще раз вздохнул и хотел было уже подняться, когда заметил на некотором отдалении суслика или какого-то похожего на него зверька. Продолговатое тельце подвижно перемещалось между колючек. Да, наверное, это был крупный суслик, хотя мордочку зверя толком не было видно. Тот вертелся, рыская по земле, неожиданно и стремительно перескакивал... Потом, отдалившись от Дика, вдруг кинулся вперед, прихватывая что-то лапами. Показалось, зверек схватил нечто похожее на мышь.

"Странно, разве эти животные хищники?" – подумал Терье и тут же услышал далекую автоматную очередь. Такую знакомую по учебным стрельбам... Еще одну. Но, здесь же не стрельбы!

* * *

Двое полицейских с задней машины уже ринулись вверх по гряде, чтобы оказаться сверху неожиданно обнаружившей себя огневой точки. Другие, вырулив в пустыню и обогнув машину Гамильтона, стали бить длинными очередями по прикрывавшему стрелка кустарнику. Сержант тоже стрелял туда из-под машинного колеса. Все это хорошо запечатлелось в сознании Гамильтона, пока он вытаскивал из машины раненного водителя.

Тот был в сознании.

– Куда попало?!

– В плечо, господин лейтенант.

– Терпи, сейчас вколю обезболивающее. Нигде еще не задело?

– Похоже, что нет, – пытаясь улыбнуться, но вместо этого морщась, ответил раненный.

– Командуй, Майкл! – распорядился Гамильтон. – Минуту я буду занят.

Ответный огонь на подавление был так интенсивен, что когда лейтенант залепил подчиненному дырки от сквозного ранения, а выходная на спине здорово разворотила ткани, от кустов, прикрывавших бандита, и след простыл. Но позиция у противника оставалась очень удобной, сравнительно небольшое отверстие в твердом грунте создавало что-то вроде непробиваемого дзота... Фолби уже надевал на автоматный подвесок гранату.

– В дыру не цель, Майкл, сделай один предупредительный рядом.

Выстрел был выполнен именно так, как нужно. Грунт перед дыркой в укрытие шарахнуло в разные стороны, и часть его полетела внутрь.

Гамильтон поднес ко рту мегафон:

– Слушай меня внимательно! Ты уже ранил полицейского, и мне не ставили задачу брать тебя живым! Вторая такая штука влетит прямо в дырку! Не заставляй нас скрести твои остатки со стенок!

Наступила тишина... Лейтенант выждал с полминуты и снова поднес мегафон:

– Я считаю до трех! Раз,... два...

– Эй, там, не торопитесь! – раздалось изнутри. – А вы не убьете, когда я вылезу?!

– Вылезай, твою... ! – громче всякого мегафона заорал Фолби. – Пока я не пустил фугас тебе в рыло!

Человек сначала выбросил автомат, потом показался сам, и через несколько секунд был в наручниках.

– А сильно я вашего ранил? – сразу поинтересовался он, приконвоированный к машине. – Это я со страху начал палить, со страху, потому что спал!

Вертолет забрал раненого. Полицейские вытащили из укрытия заготовленное там на зиму барахло, и машины развернулись в обратный путь.

– Куда делся твой напарник? – спросил Гамильтон, не поворачивая головы назад, где рядом с сержантом сидел арестованный.

– Э...

– Ну дальше!

– Он тово...

– Помер, что ли? – помог Фолби.

– Помер.

– Сам? – сержант дернул его за наручники. – Облегчай душу-то, облегчай!

– Сам... нет не сам.

– В ухо тебе дать или еще по какому месту?! Чтоб не цедил в час по слову!

– Не бейте, я так скажу. Значит, эта,... все дело случилось сегодняшней ночью. Тут, милях в двух к городу, наверху пещера. Он полез, а я остался внизу...

Человек внизу вздрогнул и прислушался... Чик-чик-чик, донеслось до него откуда-то неподалеку, чик-чик-чик...

Черт возьми, да это гремучка! Точно, он уже слышал в пустыне такой звук, и дядя предупреждал, что в подобных случаях надо быть начеку, не идти в ту сторону... Но откуда звук раздавался? Слишком короткие вибрации змеиного хвоста не позволили понять направления, а сейчас, когда они прекратились, кажется, что эта проклятая змея может быть где угодно... И на каком расстоянии она находится? Шагах в двадцати? Или меньше?

Человек почувствовал неприятно побежавший холодок от лопаток к затылку и ему захотелось не двигаться... Хоть бы эта тварь еще раз застучала своим хвостом, иначе как разглядеть ее темно-серые кольца на таком же почти что грунте?

– Слушай, ты там! – прокричал он. – Здесь рядом гремучка! Спускайся оттуда, к чертовой матери! Только осторожно!

– Что?! – раздалось ему в ответ, так, будто говорили из комнаты за закрытой дверью.

– Вылезай из этой сраной пещеры!

Он хотел добавить еще несколько слов, причем самых крепких, но что-то случилось там наверху, стремительно задвигалось и полетело вниз вместе с посыпавшимися в его сторону камнями. Теперь раздались хрипящие захлебывающиеся звуки, и он увидел летящее на него по склону тело. Ноги закинулись несколько раз через голову, а руки болтались по бокам как плети, и одна из них почти задела его, пролетев мимо. Человек оцепенел, а потом кинулся следом к раскинувшемуся на земле другу. Тот лежал лицом вверх, с хрипом втягивая воздух, и видимо, потому, что воздух не шел, его щеки и подбородок судорожно дергались.

– Что с тобой, а?! Сорвался, дурак? Постой, я помогу. Говорил же тебе, не лезь!

Не зная еще ругаться или успокаивать, он нагнулся, чтоб приподнять его голову и тут же резко выпрямился от испуга – вся левая сторона шеи была залита чем-то черным... Кровь! Откуда столько крови?!... Конвульсии несчастного вдруг прекратились, и замер полуоткрытый рот. Глаза смотрели на белую луну, но ничего не видели...

– Потом я сходил за лопатой и зарыл его. Неглубоко, место я покажу.

– Мы его уже отрыли, – бросил через плечо лейтенант. – Ты говоришь, что гремучка была недалеко от тебя, так?

– Так.

– А у него вся шея залита кровью. Кто-то же сделал это там наверху. Значит в пещере был человек?

– А может и был, я не знаю.

– Ты туда потом не поднимался?

– Зачем? Пошел за лопатой, автомат тоже прихватил, чтоб, значит, на всякий случай. Себя защитить. Только если б я вздумал его убить, в нашем логове места много, и закопать труп поглубже легко.

– Ладно, разберемся. Продукты вам Джонсон привозил?

– Не знаю такого.

– Можешь не темнить, он уже на том свете.

– Э!... кокнули, значит, дядю?

– Сам умер, от инфаркта. Здесь, милях в пяти от вас.

– Зачем обманываете, он на сердце никогда не жаловался.

– Нужно нам тебя обманывать, – вмешался Фолби. – Сказали тебе, инфаркт. Так он, или не он?!

– Он. Царствие ему небесное...

Протокол допроса арестованного с подробным выяснением всех обстоятельств жизни этих двоих после побега из тюрьмы Гамильтон поручил составлять сержанту. Труп был уже отправлен в госпиталь к Уолтеру на экспертизу, а сам лейтенант, доложив обо всем в полицию Штата, вскоре тоже поехал в госпиталь, чтобы узнать о состоянии своего раненного сотрудника и, если удастся, поговорить с ним и ободрить.

Тот, доставленный сразу на вертолете, был уже прооперирован и лежал в палате с трубочкой во рту.

– Легкое у него оказалось все-таки пробитым, – сразу объяснил дежуривший по отделению врач. – Но опасного ничего нет. Через десять дней выпишем. Вы с ним можете разговаривать, но он пусть молчит.

Лейтенант знал своего сотрудника еще мальчишкой, жившим почти по соседству, на их улице через два дома. И по школе, где тот был в начальных классах, когда Фрэнк ее уже заканчивал.

– Ну, не грусти, – присев рядом, сразу же начал он, глупая пуля, а и убить ведь могла. Компенсацию теперь получишь, медаль за отличную службу.

Больной только вяло махнул рукой, но захотел о чем-то сказать, и лейтенант сразу понял о чем.

– Не беспокойся, я твоей жене сам все сообщу. Она ведь у Тьюберга в магазине работает? Я прямо сейчас съезжу и скажу, чтобы не волновалась. Вечером она тебя навестит.

Тот успокоился и прикрыл глаза.

– Пусть теперь поспит, – предложил врач, – мы сейчас усилим сон легкой инъекцией.

Доктор Уолтер еще продолжал экспертизу, и Гамильтон проехал в супермаркет, поговорил с женой раненного парня и помахал Энн через прозрачное стекло ее офиса, давая понять, что все уже завершилось и он в полном порядке.

Когда он снова подъехал к госпиталю и, поставив машину, двинулся к входу, из стеклянных дверей появился Уолтер.

– Вы уже закончили, Билл?

– Закончил, но не успел написать вам отчет. Время ланча, Фрэнк, и если вы составите мне компанию, я расскажу вам о результатах за столиком. Совместим два эти дела?

* * *

– Так вот, Фрэнк, – сделав официанту заказ, сразу же начал он, – этого типа никто не убивал. Его укусила гремучка.

– В шею?

– Не спешите удивляться, интересно совсем другое. Я проанализировал яд и могу ручаться, что он идентичен тому, который был в крови у погибшего девять дней назад жителя нашего города.

Лейтенант поставил стакан с соком, который уже поднес ко рту.

– Один и тот же яд?

– Именно.

– Билл, извините меня, но вы не могли ошибиться?

– Исключено. Дело в том, что у меня сохранились законсервированные пробы крови того погибшего. Я не буду затруднять вас специальными объяснениями, но это один и тот же яд. К тому же, глубина ран и расстояние между ними в точности соответствуют.

Лейтенант снова поднес к губам стакан... и опять поставил его на место.

– Почему вас это не радует, Фрэнк? Значит, змея убралась из города.

– Что-то уж очень лихо. Извините, Билл, я не буду завтракать.

Через полчаса Гамильтон разговаривал по телефону со змееловом.

– Вы сказали, лейтенант, в восьми милях от города? Да, змея может одолеть такое расстояние за десять суток. И осенью они как раз бывают весьма подвижны.

– Но вдоль всей городской черты у шоссе стоит непроницаемая защитная сетка. Как и положено – от детей, собак, велосипедов. Мы проверяли, там нет никаких щелей. Значит гремучка должна была выползти на дорогу, которая ведет с окраины на шоссе, потом пересечь шоссе. Только так она могла уйти в пустыню.

– Случается, лейтенант, иногда они прут неизвестно куда, и даже группами... Я вот еще о чем подумал. Возможно, это брачная парная особь. Другая змея была поймана и, переделанная в кошку, жила в доме на Ли 16, где не так давно произошла известная трагедия. Понимаете меня?

– Самец или самка могли искать в нашем городе своего потерянного в пустыне партнера? Но как они способны это делать на больших расстояниях?

– Способны, как это ни странно. Мы мало еще знаем о животных, которые появились задолго до человека. Акула, например, чувствует кровь, которая не дошла еще до нее водным путем. И у меня в пустыне возникали отчетливые ощущения, что змея иногда знала о моем появлении за целую милю от себя. Нам только кажется, что мы хорошо изучили природу...

Лейтенанту показалось, что его собеседник на другом конце провода о чем-то задумался.

– Но вам ведь, все-таки, что-то не нравится в этой истории? Или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь. Не могу понять, почему змея полезла вверх по склону в пещеру. Ночью там холоднее всего. Градусов пять-семь по Цельсию. И если уж забралась, ее активность в такой температуре должна быть очень низкой.

– А она укусила человека в шею. Опять следует делать предположение, что он к ней нагнулся?

– М-да... – неопределенно прозвучало на том конце.

Потом его собеседник произнес более ободряющим тоном:

– Только не думайте, лейтенант, что это может быть тот кошачий монстр. Кусала змеиная пасть, и никакая другая.

– Это меня, конечно, очень успокаивает. Только еще один вопрос.

– Пожалуйста.

– Если вы правы, и змея искала дом, где находился ее друг или подруга, она может снова вернуться туда?

– Но там, ведь, никто не живет.

– Там уже поселился один наш сотрудник.

– Пусть на всякий случай проложит вокруг дома толстую суровую веревку. Не из синтетического, а из грубого естественного волокна. Просто расстелет ее по земле и свяжет концы.

– Это надежно?

– Да, очень надежно. Этому способу сотни лет, и не известно ни одного случая, чтобы он подводил кого-нибудь на нашем континенте или даже в самой Африке.

* * *

– Дик, сейчас же поезжай и купи эту веревку. А ближе к вечеру я заеду и проверю, все ли ты сделал так, как нужно.

– Слушаюсь, сэр. И я смогу познакомить вас со своей старшей сестрой!

– К тебе приехала сестра?

– На два дня, сэр. Она была здесь недалеко в служебной командировке.

Вечером Гамильтон, как и обещал, заехал на Ли 16 к Терье. И первой, кого увидел – длинноногую темнокожую женщину в шортах и легком свитере. Она, присев, что-то делала рядом с домом, и поднялась ему навстречу, когда Гамильтон вышел из автомобиля.

– Здравствуйте, лейтенант, я Милдред, сестра Дика.

Он пожал молодой женщине руку и сразу обратил внимание на очень тонкие черты ее лица, какие бывают только у темнокожих, и выразительные как у младшего брата улыбающиеся глаза.

– А что вы здесь делали около дома?

– Раскладывала ту самую веревку. Дик же совершенно безрукий мальчишка. В детстве он не способен был даже забить гвоздя.

– Э, Милдред, лучше бы ты не срамила меня перед начальством, – попросил появившийся на пороге Терье, – добрый вечер, сэр, не желаете ли чего-нибудь выпить?

– Спасибо, можно сок или кока-колу.

– Тогда я хотел бы предложить вам кока-колу с лимонным соком. И лучше туда добавить еще немножечко водки. Я прекрасно приготовляю этот напиток для гостей.

– Не отказывайтесь, – посоветовала сестра, – это то немногое, что он действительно хорошо умеет делать.

В доме было совсем по-новому, и лейтенант почти не узнал комнату, где находился в тот день, когда Гильберт...

Он встряхнул головой, прогоняя воспоминания, и тут же спросил, хорошо ли уложена вокруг дома веревка.

– Не беспокойтесь, лейтенант, – сверкнув белозубой улыбкой, ответила Милдред, – ее же укладывала я. Братик, сделай мне тоже с водкой.

Дик принес два высоких стакана.

– М-м, действительно очень вкусно, – попробовав прохладный напиток, похвалил Гамильтон, – но себе ты водку не добавляешь?

– Слава Богу, этого мальчика никогда не тянуло ни к алкоголю, ни к наркотикам, – ответила за него сестра. – Иначе бы мы со второй сестричкой просто голову ему оторвали.

– Они бы мне ее оторвали, сэр, это так, – вполне серьезно подтвердил Терье.

Гамильтон подумал, что Майкл Фолби очень одобрил бы такие методы воспитания, но вслух сказал о другом:

– Все-таки, беспокоит меня этот дом и эти новые истории со змеями...

– У меня есть одна идея, сэр.

– Какая?

– Потренировать на змей моего филина.

– Объясни поподробней, пожалуйста.

– Я посмотрел в справочниках, мой филин – из самой крупной на американском континенте породы. Там написано, что он нападает на зайцев и даже на мелких косуль. Сам никого не боится, потому что ни лиса, ни шакал не смеют напасть на него. А со змеями разделывается без всякого труда.

– Он их ест, что ли, Дик? – брезгливо поморщилась, Милдред.

– Он все ест, когда живет на природе. Но я хочу восстановить у него охотничий инстинкт на змей. Завтра утром проедусь с ним для этого в пустыню, а пока держу его со вчерашнего дня голодным.

– Тогда я не понимаю, почему он все время гадит? – девушка вскинула брови и посмотрела на Гамильтона. – И заметьте, в собственной клетке он этого делать не хочет, а дожидается, негодяй, когда его выпустят погулять по дому.

– По-моему, это очень умно, сестричка, не загаживать собственное жилище.

– По-моему, тоже. Только, если вспомнить твою детскую комнату, Дик...

* * *

Минут через десять лейтенант начал прощаться и несколько рассеянно, вслед предыдущему разговору, спросил у Терье:

– Послушай, но ведь в утреннее время твой филин не сможет охотиться на змей. Насколько я помню, при ярком свете они плохо видят?

– О, это очень распространенное заблуждение, сэр! Большинство сов и филинов отлично видят и в дневное время.

– Ну-ну, – направляясь к автомобилю, так же рассеянно проговорил Гамильтон, – потом расскажешь.

Утреннее солнце светило им в спину, и через ветровое стекло открывался хороший обзор.

– Ох, и повезло нам с тобой, парень! – поворачиваясь на заднее сиденье к клетке с филином, провозгласил Дик. – Всего одну милю отъехали, и вот она! Теперь тебе придется как следует потрудиться. Но если будет туго, я помогу тебе из своего пистолета. Вылезаем!

Впереди, футах в сорока перед автомобилем, на голом без колючек пространстве, вытянувшись, неподвижно лежала большая гремучка. Видимо, греясь на солнце, она не обратила никакого внимания на автомобиль.

Но как только Терье вылез из него и вытащил клетку, змея задвигалась. Тело упруго колыхнулось и стало сжиматься. В первые две секунды медленно, потом, образуя округлые контуры, быстрей, и вдруг так быстро, что Терье не успел заметить, змея сложилась кольцами и не было видно, где теперь кроются в упругих извивах ее голова и хвост.

– Неприятное существо, – поделился с филином своими впечатлениями Дик.

Он поднял клетку повыше и сделал несколько шагов в сторону змеи.

Кхо-кхо-кхо! – резко заурчала птица, заметив гремучку, и, в попытке расправить крылья, забила ими по металлическим прутьям.

Чик-чик-чик! – ответили ей с другой стороны, и Дик увидел среди змеиных колец вздернутый вверх хвостик и мерзкую треугольную морду, из которой стремительно вылетал и прятался черный раздвоенный нитеобразный язык.

Расстояние было футов в тридцать. Он поставил клетку на землю и открыл ее, выпуская птицу.

– Иди, разбирайся!

Филин оказался снаружи, а сам Терье быстро отошел в сторону и вынул из кобуры пистолет. Отыгрывать назад уже было поздно. И, глядя на эту страшную, прятавшуюся среди мощных колец змеиную морду, Дик подумал, что ученые люди могут ведь ошибаться, и не лучше ли сразу расстрелять этот мерзкий клубок, против которого, ему вдруг показалось, будет совсем бессильной его бедная птица.

Филин, тем временем, то расправляя, то складывая крылья, приблизился к змее футов на десять, и когда Терье, почувствовав пот на лбу, окончательно решил давить на гашетку, произошло нечто столь быстрое, что он, не поняв ничего, только с трудом проглотил слюну. Птица метнулась к змее, к самому центру вздернувшихся колец, в воздухе над землей запорхало несколько перышков. Дик понял, что опоздал спасти своего друга.

Но нет! Филин стоял теперь всего футах в трех от гадины, глядя на нее и переставляя маленьким шажочками лапы.

Вдруг, в ноль секунд, он сместился вправо, оказавшись по другую сторону, и двинулся к чуть запоздавшей змее открытой грудью с растопыренными в стороны крыльями. Та сделала длинный бросок в открывшегося противника, но тут же получила удар крылом по голове и возвратила свой треугольник на место. В одном темпе с этим филин нырнул мощным клювом вниз, и клок от змеиного тела полетел в сторону. В бешенном гневе змеиная голова с широко открывшейся пастью вертикально вздыбилась, чтобы ударить сверху, но противника там уже не было. Он снова сместился в сторону. Нет, только сделал вид! И пока в неудобном для поворота движении пасть возвращалась назад, еще один кусок у хвоста оказался оторванным.