Текст книги "Аллергия на №1 (СИ)"
Автор книги: Алекс Мейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Глава 2
У каждой «думающей» девочки был дневник. Дурацкий такой. По-девчачьи розовенький и миленький, а если будет ещё и с кодовым замком, то вообще сказка. Вот мне настало пятнадцать И я решилась на такой взрослый и ответственный шаг, как ведение личного дневника. Вон у Кати Феклисовой есть такой! Даже с анкетами своих друзей и многочисленных парней, ну и с пометками, что она о них думает. А я что хуже неё? Ну может немножко, так как единственное из романтичного, что произошло у меня за последнее время это то, как какой-то парень на меня грохнулся в метро, дотронувшись губами до целого носа! Да… не густо, но ведь уже что-то?
Поэтому вдохновенно разодрав защитную плёнку на нежно-голубом ежедневнике, что я купила в ближайшем книжном магазине, я вытащила соответствующую ручку для ведения моих мемуаров; усыпанная сверху блестками и с идиотской беленькой опушкой сверху. Но что поделать? Регламент всё же как-никак.
Нацарапала аккуратно дату сбоку и гордо написала витиеватую надписью сверху «Дорогой дневник»… так, что дальше? В смысле, о чём писать, если мой маршрут каждый день такой: школа и дом. Ну иногда я гуляю с Димой, моим единственным другом в гимназии, в которую меня насильно впихнули мама с отчимом. А так-то в жизни ничего и не происходит… Хотя… может, настрочить про то, как моя жизнь изменилась после того, как мама вышла за муж за дядю Андрея? Ладно, всё равно надо с чего-то да начинать.
Но стоило мне только написать полстраницы, как дверь сзади скрипнула и просунулась лохматая темноволосая голова сводного братца. Вот о нём можно было бы написать в дневнике… вот только мне одного дневника не хватит, так как половина будет о матершинных проклятиях в его честь, а вторая… а вторая не так интересна, как первая!
– Слушай, щекастая, тут ко мне придёт кое-кто. Могла бы ты не высовываться кое-какое время? – с легкой насмешкой сказал Лев, нагло заваливаясь на мою кровать. Ладно хоть не с ногами.
Ну да, ему же не вынести, что его сводная сестра – не легкомысленная худышка, которой стоит появиться в компании, как все начинают завидовать ему, говоря, мол, у тебя крутая сестра и т. п и т. д. Типичный позёр. Как он только не начал ходить по дому в нижнем белье, чтобы показать какие у него крутые трусишки, а у меня таких типа нет?
Захлопнув ежедневник, я откатила его в сторону и хмуро сказала:
– Да я и не собиралась…
– Круто! С меня тортик, Сань, – паскудно улыбнулся парень, быстро вставая с кровати и поправляя задранную чёрную футболку.
Да, тема лишнего веса всегда будет для меня болезненной… ну пока не похудею… когда-нибудь. Но я уже на пути! А сейчас не показываем уязвлённого вида насчёт его комментария о том, что я думаю только о еде.
– Иди к чёрту, я на диете, – буркнула я, кидая в него плюшевую коалу.
Лев перехватил на лету игрушку, вздёрнул ехидно темную бровь и протянул:
– Это на какой же? Где утром мужественно давишься салатом, а ночью под одеялом точишь ветчину?
Раздраженно посмотрела в прищуренные зелёные глаза с хитрыми смешинками внутри и процедила:
– Знаешь, что?
– У-у, попахивает угрозой. Ты же не видишь меня сейчас пончиком под глазурью? А то я всерьёз начинаю опасаться за собственную шкурку.
– Только пиньятой, – подло улыбнулась я, а потом резко выбежала из комнаты, по пути намеренно отдавив придурку одну ногу. Услышав сзади шипение и ругань, удовлетворённо улыбнулась. – И да, я буду в гостиной!.
– Слониха!..
Голова резко скатилась на грудь. Я настолько сильно вздрогнула, что чуть не свалилась с сиденья под ехидными взглядами медсестричек, что стояли у стойки. Всё же унылое место – больница. Вот блин! Когда там кто-нибудь из родственников приедет, чтобы я могла со спокойной совестью спихнуть ответственность за состояние того, кто испортил мне дважды жизнь (второй раз сегодня)?
– Эдуард Владиславович! – окликнула я проходящего мимо доктора, что занимался лечением Льва. Да, как я и думала это был передоз, но, к счастью, не такой, что врачам приходилось бороться, чтобы отобрать никчёмную жизнь братца у костлявой с косой.
– Да? А, точно, я как раз вас хотел найти, Александра, – сказал врач, садясь рядом. – Вашему брату стало сейчас лучше. Хорошо, что вы с ним разговаривали, не давая впасть в кому, да и не оставили его без наблюдения. Кстати, неплохо был бы и сейчас это сделать. Сестра же вам сказала, что вы можете к нему зайти, – с укором проговорил мужчина, поправляя очки.
Да, говорили и про состояние, и что в его крови было не такое опасное количество наркоты, и передоз скорее всего вышел из-за непривычно большого количества психотропных веществ для неподготовленного организма.
А уже почти было восемь утра и никто так и не приехал, хотя отчиму я сразу же позвонила! Обидно, что всю ночь я просидела здесь, даже не взяв интервью у Макса Акосты. Ладно хоть Димка привёз мне еды и сменной одежды.
– Да мне и тут нормально, – натянуто улыбнулась я. – Не хотелось бы тревожить его и всё такое.
Но доктор не внял моим словам, лишь строго сказал:
– Вообще-то, полезнее будет, если с ним будет находиться знакомый человек, который не даст ему впасть в депрессию.
Лев? В депрессию?! Ой, да я вас умоляю! Он виртуоз, чтобы вгонять туда людей, а не наоборот!
Против воли пренебрежительный смешок сорвался с губ. Уж меня он точно не будет рад видеть.
– А может я его отсюда поддержу, а? Буду присылать там мемы всякие и видосики с котиками? – пробубнила я. Доктор чуть приспустил очки и зыркнул на меня, как на сатанистку, что потрошит пушистых зверюшек прямо у него в отделении. – Ладно. Но не удивляйтесь, что вам придётся таскать валерьянку и валидольчик.
– Вы что, собираетесь довести брата?
– Я разве это сказала? Это всё мне понадобится.
Встала, решительно подошла к палате, затем отважно подавила желание забросать динамитом палату и зашла, искренне понадеявшись, что кретин спит. Но, как известно, зло всегда бдит!
– Надо же. Сама Александра Громова здесь! И с чего это я удостоился чести лицезреть вас с утра? – саркастично проговорил парень, наклоняя голову набок.
Эх, и зачем я только пошла к той группке людей? Ну сдох бы и сдох. Все мы когда-нибудь откинемся, а придурков в нашей стране и так достаточно, так что не жалко. Так нет же… я добрая, блин. Вот теперь и буду отгребать за эту доброту.
– Я не собиралась заходить, но врач сказал, что без присмотра ты снова уйдёшь в депрессию, – высокопарно проговорила я, садясь на край кровати. – Кстати, как ты?
Лев надменно фыркнул. Затем запустил в каштановые волосы руку и сжал густую волосню в кулаке, словно собираясь оторвать клок волос с головы.
– Нормально, жить буду. Единственное, куда я могу уйти, Саша, так это в запой. Но с капельницей под боком это сейчас невозможно, – проговорил он. Сводный брат был до сих пор бледным, а лицо стало осунувшимся, сильнее выделяя острые скулы. Полные губы потрескались и приобрели бледно-розовый оттенок, а зелёные глаза потускнели. – Да уж, прозвучало ну очень мужественно.
– Ну да, ты чуть не склеил ласты от наркоты, а тебя волнует, как обычно, что о тебе подумают другие, – съехидничала я, глядя на опущенную темноволосую голову. Давно заметила, что у Льва волосы были довольно интересного оттенка коричневого с примесью красноты. По-моему, такой оттенок называют "красное дерево". Но мне всегда было любопытно узнать каким он будет без своей шевелюры. Сможет ли тягаться на звание всё такого же "красавчика" или же будет носить почётное прозвище "яйцеголовый"?
Парень, наконец, выпустил свои пакли из оглоблей и приподнялся на локте, переставая изображать из себя дохлого опоссума.
– Лишь тех, кто постоянно влипает во всякие неприятности, из-за своей неуклюжести и нелепости – не интересует как они выглядят в глазах общества, так как девиз по жизни такой: "Сгорел сарай, гори и хата", то бишь спасать-то и нечего уже. Поэтому не зря ты ушла в жёлтую прессу, Сань, – с гнусавой улыбочкой ответил Лев.
Он чуть повернулся боком и взбил подушки, чтобы, если кто не понял, Его Величеству было легче переносить перелом наглости.
– Даже спорить не буду.
– Да ну?
– Да, – кивнула покорно я, закутываясь посильнее в тонкий вязанный кардиган розового цвета. – Ведь с нариками да с психически больными людьми – не спорят. Но не бойся, даже таких лечат, – улыбнулась я, по-товарищески хлопая его по ноге.
И тут случилось неожиданное! Кувырок! Буря! И паника… Не, будь я всё ещё романтичной душой, жаждущей всех этих страстей, то кинулась бы к дневнику писать и всё с немалой долей преувеличивать, так сказать, ради "красного словца", ну а так просто и банально завизжала:
– Психи-и-и напада-а-а…
– Да тихо ты… Ах, твою мать! – заорал в негодовании недонарик, когда мои остренькие зубки с истинным садизмом человека, не евшего два дня, впились с силой ему руку.
Ой, ну не думал же он, что я как безвольное тесто растекусь, пока его горячая мускулистая тушка, прижимает меня к матрацу… А вот надо было меня так прижимать лет пять назад! Сейчас всё… поздно!
– Я щас полицию вызову! – истерично завопила я, успешно пародируя мою крикливую соседку тётю Марусю. Да, бабки из моего подъезда мною бы сейчас гордились.
Лев изумлённо моргнул, посмотрел на распластавшуюся меня и в негодовании прогремел:
– Ты думаешь, что я?..
В следующую секунду меня отпустили и обратно отскочили на край кровати, к родимой капельнице, будто я какая-то чумная… Блин, а вот сейчас стало обидно. Да, не Анджелина Джоли и не какая-нибудь Кендалл Дженнер, но всё же азиатско-восточная братия отвешивает мне комплименты и не только в Сети! Эх, пойду и выйду замуж за какого-нибудь Сулеймана. Даже, если растолстею с возрастом, то всё равно буду для него "золотцем" и "прекрасной булочкой"… в смысле, "прекрасной душечкой".
– Бестолочь, – прошипел парень, когда я поднялась и поправила свою одежду. – Просто взял за руку, чтобы пошушукаться с тобой на счёт того, что ты вытащила у меня из кармана, а в итоге завалилась на кровать, да меня на себя закинула. – А затем окинул меня хитрющим взглядом колдовских зелёных очей и с такой сексуальной хрипотцой протянул: – Слушай, любвеобильная моя бурундушечка, признайся: до сих пор хочешь оказаться в моей постели?
Наверное, со стороны я выглядела, как ярко-алая рыбёшка с выпученными глазами и с широкой распахнутой пастью, в которую глядишь да кто-нибудь и залетит.
– Что?.. Фу, конечно, же нет! И, вообще, это просто я… отрабатываю приёмы для новой статьи, как ну… завлечь мужчину мечты в постель, не прилагая особых усилий… На рефлексах просто вышло. Сам понимаешь же, что, когда долго тренируешься всё выходит на… на рефлексах, – нервно сглотнула я.
Господи, что я сморозила? Хотя, если прокатит, то почему бы и нет? По отмыванию позора с доброго имени все средства хороши!
– Ну да. Это просто гениально: упасть и затащить на себя мужика так, чтобы он задохнулся между грудных желез великой соблазнительницы…
– Что?! – возмущённо вскричала я, осматривая свою майку. Да, на белой ткани ярко выделились серенькие пятна влаги. Чёрт. Мало того, что я его рвоту мыла с кроссовок в туалете больницы, так ещё и майка теперь в слюнях этого неблагодарного. Ладно, к чёрту. Сейчас поеду домой и просплю весь день, чтобы он быстрее закончился. – Придётся усовершенствовать способ, – прокашлялась я, прикрывая майку кардиганом. – И, кстати, если люди хотят о чём-то "пошушукаться", то просто говорят об этом, а не хватают и не тянут за руку, как последние маньяки.
Лев поправил больничную робу и облокотился о подушки, когда вошла хорошенькая темноволосая медсестра и вынула из вены иглу, улыбнувшись парню. Тот же проводил раздевающим взглядом стройную фигурку девушки и перевёл уже на меня незаинтересованный взгляд, сказав:
– Хорошо, говорю. Что ты вытащила у меня из кармана?
Он что не помнит? Может и к лучшему. Так как говорить человеку, который был накачан наркотой, про то, что я стащила у него из кармана экстази – точно не буду. Ничего, поживёт без допинга. Глядишь, может и человеком станет… Хотя он и без наркотиков тот ещё говнюк.
И следуя своей дебильной традиции говорить, что пришло первое на ум, ляпнула:
– Презервативы.
Зато сводный брат явно такого не ожидал. Вот он настоящий способ оглушить врага! Скажи, что посягнула на то, без чего он не выходит даже из туалета и можно вызывать священника!
– Презе… что?
– Ну-у-у… такие резиновые вещицы от нежелательных детей, – начала медленно объяснять я, как недалёкому индивиду, – которые мужчины надевают на свой…
– Да знаю я, что это такое! Вот только откуда ты знаешь про это? – сказал он таким тоном, будто я идиотка дремучая, которая всю жизнь провела на горе Хунь. – Ладно, не хочу знать о твоих пирожковых страстях. – А потом качнул головой и протёр лицо широкими ладонями, проговорив: – Что-то я не вдупляю… То есть ты, то ли презирающая, то ли жаждущая меня раздеть булочка, спустя два безмятежных года приходишь в мой ресторан, чтобы просто спереть презервативы? В особенности, когда я чуть не подыхаю, от невесть откуда-то взявшейся наркоты во мне. – Лев перевёл на меня подозрительный взгляд. – Бурундушечка ж моя, только не говори, что ты приложила свои вероломные лапки к моей скорой встрече с Небесными Вратами.
Ну тут он капитально загнул про "Небесные Врата", максимум, что ему светит, так это апостол Пётр, который постучит ему по голове святой книжкой и отправит плавиться в котёл. А я буду наверху: сидеть в райских садах, есть сладкие сочные персики, а косточки плевать ему в котёл. М-м-м-м… мечты-мечты.
– Говори, что хочешь, но то, что я вытащила тебе не отдам, – решительно заявила я, складывая руки на груди.
На щёках парня заалел злой румянец, да и сам он перестал походить на овощ; весь напрягся и выпрямился. Но это было лишь секунду… Плечи сводного брата расслабились, а лицо стало таким, мол, это же глупенькая Сашка, да что от неё можно ожидать страшного, кроме уничтожения конфет?
– Саш, мне ещё пару лет назад не составляло труда довести тебя до срыва и получить то, что я хочу. Не только у тебя, но и у отца, – сказал Лев, проникновенно заглядывая мне в глаза. – Навряд ли, что-то изменилось, так что прекрати выпендриваться и отдай мою вещицу.
Стоп… Он думает, что моя легкомысленность настолько соседствует со слабоумием или же трусостью?! Вот это уже конкретный наезд!
– Да-да, ты крут, – закатила глаза я, думая, что буду пищать от восторга, если вдруг появится грузовик с кактусами и всё вывалит на эту надменную особь мужского пола. – Но, знаешь, пойду-ка я домой.
Я ловко вскочила, проворно уворачиваясь от загребущих культяпок и подбежала к двери.
– Эй!
– Сам ты "эй", – прошипела я, разворачиваясь всем корпусом, совершенно не подумав о том, что пол только что помыли… Поэтому ничего удивительного, что Лев ожидаемо заржал, когда я с грацией тупой скотины и, ни разу нецелованная фортуной в своей жизни, грохнулась на задницу. Быстро встав с пола, я потёрла ласково ушибленную попу и снова встала в грозную позу, сурово посмотрев на подвывающего от хохота парня.
– Всё… ха-ха… всё! – ржала безостановочно эта падла, ударяя по кровати кулаком. – Никогда… пха-ха-ха-ха… не понимал, как можно быть… ха-ха-ха… такой бестолочью!
– В любом случае, эта "бестолочь" не даст тебе снаркоманиться… по-крайней, мере пару дней…
– Да не наркоман я, придурочная! – натурально взбесился Лев, перестав хохотать тут же. Зелёные глаза метали молнии, а сам он порывался встать.
Наверное, кто-то бы ему поверил… но не я! Все наркоманы так говорят. В психологии это называется "стадия отрицания".
– О-о, какие знакомые крики. Узнаю сына и падчерицу, – протянул вошедший отчим, аккуратно прикрывая дверь за собой. – Здравствуй, Шурочка, – тепло поздоровался мужчина, чуть приобнимая меня и целую в щёку.
– Доброе утро, дядя Андрей.
Я ответно поцеловала его в щёку, ощутив еле уловимый шлейф древесных духов, что исходил от него. Да, отчим всегда носил те модные деловые костюмы и невероятные ароматы дорогих духов. Не удивляюсь, что мама на него запала. Андрей Ельский – привлекательный мужчина за сорок, с тёплыми карими глазами, уверенным голосом и с профессиональной стрижкой тёмных волос. Внимательный, умный и добрый. Мечта, а не мужчина, так что здесь я была очень рада за маму. У мамы с папой были токсичные отношения, да и их брак состоялся из-за того, что я возникла в животе у мамы, а в то время было позорно растить ребёнка одной, мол, что скажут родственники и типа аморально.
– Спасибо, что была здесь всё время. Не смог приехать быстро, так как был в другом городе, – извиняющимся тоном сказал дядя Андрей.
Травянистые глаза ошеломлённо посмотрели на меня и, наконец, увидели мои круги под глазами и измученный вид.
"Ой, неужели ты, Ельский, думал, что мне рано утром делать нефиг, как мотаться в больничку и выслушивать твои плоские оскорбления?" – сердито подумала я, скосив на него недовольно глаз.
– Да мне всё равно надо к вам. Забрать Милку. А мама приехала?
– Нет, она уехала с подругами в Милан. Сказала, что вернётся через пару дней, – напряженно сказал дядя Андрей, хмуря лоб. Похоже, их отношения сейчас переживают не лучший период.
Ну да, так похоже на маму. При каждой ссоре бежать куда угодно, лишь бы не видеть своих проблем. Когда она ссорилась с папой, мама так же психовала, красиво одевалась и уходила на пару дней, оставляя меня с отцом. И не ясно, где она была и как её искать, а я тогда очень скучала по ней.
– Не переживай, Шур, – успокаивающе сказал отчим, увидев, что я начала загружаться, ведь по натуре была сильным эмпатом. У меня легко получалось поставить себя на место другого, жаль, что другие делать этого не могли… точнее, даже не хотели. – Отдохни сегодня, а завтра можешь забрать своего кота. Илья приехал сегодня из Лондона. Завтра ждём тебя на семейный ужин.
– Хорошо, – улыбнулась я, хотя внутренне покривила душой. Илья довольно… специфичный человек.
– Привет, пап, – гаркнул Лев, прерывая наш разговор. Парень скорчил паскудно-шутливую моську и теперь махал двумя руками, словно утопающий. – Я вам не помешал там? Вообще-то, это я здесь лежу прикованный к больничной койке. Это так, к сведению.
Карие глаза отчима тут же заледенели от злости. Похоже, до него уже донесли, из-за чего именно здесь лежит его младший сын. Хоть дядя Андрей и показывает себя приятным и добрым человеком, но гневать его понапрасну уж точно не надо.
– Я о тебе не забыл, Лев, так что даже не надейся.
– Какое счастье, – саркастично сказал парень, с вызовом глядя в глаза отцу.
Так, самое время сворачивать удочки и мотать отсюда, к чёртовой бабушке! Знаю я их и себя. По своей доброте душевной, ведь влезу и попытаюсь защитить сводного брата, и в итоге отгребу от обоих.
***
– Значит так, слушай: «Билл чувствовал себя беспомощной марионеткой в лианах, что с силой обвивали его могучие руки и ноги. Эти свихнувшиеся амазонки оглядывали его плотоядным взглядом, в особенности, красноречив их взгляд был, когда они смотрели на заветную промежность между ног мужчины…» – Димка отпил вина с горла, чтобы освежить горло и рассредоточенным взглядом посмотрел на меня. – И что, так прям и сказал Ельский?
Проспав и поленившись весь день в обнимку с ноутбуком, я к вечеру протрубила сбор друзей, чтобы поделиться, так сказать, возмущением от встречи с сводным братцем.
– Ага. Почти прямо и сказал, что я добросовестная истеричная тряпка, тп-ф-ф-ф, и ждать от меня, тп-ф-ф-ф, ни фига, так как я, тп-ф-ф-ф, бес-то-лочь, – негодующе сказала я, отбирая у друга бутылку. – Короче, печатай: «Но Билл в глубине души знал, что Амура, наверняка, придумает как вытащить его из-под похотливых, но крепких бёдер неукротимых женщин, которые собирались не только использовать его как вещь, низкой ценности, но и ещё получить по головастику в себя, из которого потом вырастет дитя. Ведь Амура, его единственная любовь, и только она знает, что ему нужно и…»
– Блин, не завидую вашему Биллу, если амазонкам удастся его соблазнить. Это ж сколько мужику придётся платить алиментов? – сочувствующе проговорил Виталик, прикладывая худенькие ручки к красным щечкам.
– Вообще-то, амазонки как только получат своё, так его прикончат, – хмыкнула я онемевшим от алкоголя языком. – Вот бы и в жизни так…
Виталик и Дима красноречиво от меня отодвинулись на самый край дивана.
– Ох, да это я просто мечтаю… – отмахнулась я, садясь на пол. – Виталь, я правда такая тряпка, что не могу дать достойный отпор?
Парень лихорадочно перевёл на меня карие глаза, взъерошил чёрные волосы и сказал:
– А давай погадаем? – Мы с Димой заинтересованно посмотрели на Виталика. – Короче, сейчас открою свой плейлист. Ты же закроешь глаза и начнёшь листать плейлист, пока не остановишься на том месте, где сердце ёкнуло. Песня даст ответ про всю эту ситуацию с твоим братаном.
– Ну давай. Хуже всё равно не будет, – пожала плечами я, глядя на дисплей телефона друга.
Закрыв глаза, я начала быстро мотать пальцем вниз, пока интуитивно не нажала на экран. Но вот, когда заиграла песня, то меня можно было выносить!
– Киркоров?! – завизжала я, в шоке глядя на Виталика. – Ты же слушаешь рэп! Откуда у тебя взялся Киркоров-то?!
– Я меломан, – гордо вздёрнул подбородок парень. А потом начала подпевать песне: – А я и не зна-а-ал!
– Что любо-о-овь может быть жестоко-о-ой! – запел и Дима, вставая с пола и приставляя горлышко бутылки к губам, тем самым мимикрируя её под микрофон.
Парни выжидающе уставились на меня, ожидая, когда я начну подпевать. Я не слушаю такой жанр музыки, а ещё я пьяна и зла, так что… конечно, я буду петь!
– А сердце таки-и-им одиноким! – провыла я, драматично падая на колени и воздевая руки к потолку.
– А я не знал, а я не знал! – хором пропели мы.
Смеясь, мы решили устроить целый концерт, но, как ни странно, пели с детства знакомые песни таких исполнителей, как Николай Басков, Игорь Николаев, Верка Сердючка, а затем и иностранные песни, которые были бешено популярны в 90-ые.
Где-то к часу ночи мне пришла гениальная мысль… которая лучше бы никогда мне не приходила!
– Знаете, что! – громко сказала я, включая ноутбук. – Я не какая-нибудь там овца, которую взял за ошейник и потащил в нужное направление! Да-да… Настало время отомстить за годы террора в школе и дурацкие шуточки…
– О боже, – хихикнул Димка, подползая ко мне. – Курочка моя, не надо чудить. Завтра же пожалеешь.
– Я… ик!.. просто напишу… ик… безобидную статью о том, что несчастный случай… ик… произошедший в ресторане "Золотой Лев" связан с… ик!.. с сыном Андрея Ельского, из-за чрезмерного пристрастия… ик… к алкоголю! Да!
Парень попытался отобрать у меня ноутбук, но я обратно поставила его на стол и уже привычно положила руки на клавиатуру, готовясь творить.
– Сань, жалеть будешь, – пробормотал мне в ухо Дима, дыша пьяным перегаром в шею. – Остановись, узнает же…
Ага, вот остановлюсь, пожалею и снова нарвусь на дерьмо… Нет! Пора положить конец этому, да ещё за такой эксклюзивный скандал денег получу немало, так что хоть подзаработаю на нём. Так-то!
– Никто в журнале не знает, что я родственница Ельского, да и… ик… несправедливо так. Я с ним осталась до утра, упустила Акосту, а в итоге… ик!.. даже человеческого "спасибо" не дождалась от этого скунса напыщенного. Достал. Пускай теперь и носит… ик… звание главного пьяницы страны. Фотки пришли, кстати, я видела, что снимал нас из машины.
– Эх, только потом не говори, что я тебя не предупреждал, – сказал Дима, отправляя мне фотки у ресторана. Сделав дело, парень так же пополз навстречу к белому трону, где уже обосновался Виталик.
Стащив с дивана плед, я посильнее укрылась ним, так как на полу было прохладно и жёстко. Гаденько потерев ручки, как какой-то мультяшный злодей, я принялась быстро печатать. Белый лист на экране стремительно начал заполняться чёрными буковками и значками.
Статью я закончила через два с половиной часа, примерно. Парни уже спали, кто на диване, а кто разобрал кресло и устроился в нём. Подленько похихикав ещё, я отправила её главному редактору на почту. Та-дам! Дело сделано.
Шла в ванную я довольная, как слон и очень гордая за себя. Стараясь при том не думать о том, какую бомбу запустила… Даже возникла мысль вернуться к ноутбуку и написать редактору, что это всё враньё. Но нет! Саша Громова не отступает и… и сейчас ей нужно немедленно позвать Борю у белого друга, так что она вам обязательно завтра перезвонит!..
