Текст книги "Целитель."

Автор книги: Алекс Майнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

  – Антонов!

  – Я!

  – Астахов!

  – Я

  – Баринов!

  – Тут!

  – Отвечать надо Я! Начинаем заново. Антонов!

  Заново начинали раз 30. Пока до всех дошло, что смех, писк, скрип сапогов, кашель и другие неуставные звуки отодвигают от нас сон на неопределенное время. И наконец, команда 'Отбой'. Засыпают все моментально. Служба началась.

  Несмотря на поздний отбой, подъем как положено в 6 утра. Команда дневального – 'Форма одежды номер два!'. Это значит гимнастерка без ремня. Номер один – голый торс. Через туалет выходим на улицу, строимся и на плац на зарядку. Потом умывание, завтрак, дальше занимаемся пришиванием погонов, подворотничков, петлиц, шевронов. Форма у нас тоже лётчиков. Правда, ни аэродрома поблизости не видно, ни в небе ни звука. Позже сержанты по секрету разъясняют: мы находимся на секретном хранилище, под землей расположены склады с компонентами ядерного оружия. Успокаивают – мы их только охраняем на поверхности, радиации боятся нечего. Форма оказывается просто прикрытие, самолёты даже гражданские над нами не летают.

  Молодые сержанты только из учебки, пользуются на всю возможностью покомандовать. Часами отрабатываем команду подъем – отбой, потом заправку постелей с идиотским набиванием кантика. Ответственность коллективная – если один не успевает, вместе с ним повторяет всё отделение. Да, здесь мне действительно будет не до горестных воспоминаний, по крайней мере, пока. Через месяц принимаем присягу и нас распределят по ротам. По слухам дедовщина есть, но в меру. С лечебной практикой придется обождать. Во-первых, все здоровые, с серьезными болезнями в армию не берут. Во-вторых, некогда. Ни болеть, ни лечить.

  К вечеру привозят еще пополнение. Полсотни дагестанцев. Отделения переформировывают по новой, разбавляя интернационалом. Дагестанцы парни конечно горячие, даже сержанты немного успокоились. Я с ними легко нахожу общий язык, делить нам пока нечего. После ужина дали, наконец, полчаса свободного времени для написания писем. Пишу домой, Насте, Илоне (обещал) и Юре. Юре пишу до востребования в Одессу, в которую он должен вскоре приехать. Надеюсь от него узнать о моих 'должниках'.

  Потянулись суровые армейские будни. Строевая, уставы, кроссы, втянулись на удивление быстро, уже стали находить время на какую – никакую личную жизнь. Покурить, потрындеть, сбегать втайне в чипок (солдатское кафе, нам не разрешали). В столовой кормили однообразно, молодым организмам не хватало. Именно там произошел случай выделивший меня среди солдатской массы.Было это уже в теплый (да, и сюда дошла весна) день конца апреля. Процесс насыщения выглядел так: заходим, рассаживаемся по 10 человек за стол, во главе сержант. На столах уже стоит бачок (котелок литров на 5) с первым, хлеб, тарелки. По команде сержанта встает сидящий с края у бачка и разливает по тарелкам. Дежурные тем временем разносят второе в аналогичных бачках. Как только сержант наелся, подает команду 'Закончить прием пищи'. Приходится всем вставать и выходить. Поэтому многие ели очень быстро, не успевая прожевывать куски. И вот во время еды слышим за соседним столом смех, выходящий за рамки уставного. Взоры естественно устремляются туда. Олег Гусев, худой, вечно испуганный паренек, держится за горло, судорожно пытаясь вдохнуть. Смех быстро утихает после того как он падает с лавки, дело принимает серьезный оборот. К нему бросаются, начинают стучать по спине, кто-то предлагает перевернуть его за ноги. Олег еще дергается, но уже синеет. Я протискиваюсь ближе и пытаюсь рассмотреть, что случилось. Вижу глубоко в трахее сгусток, закрывающий весь проход. Да, достать его нереально, что делать? Он сейчас умрет! Разрезать трахею, пустить воздух! ЧЕМ? Взгляд цепляется за авторучку, лежащую на окне хлебореза, сразу вспоминаю рассказ преподавателя о похожем случае. Прыгаю через стол, хватаю ручку, на ходу раскручивая ее бегу назад

  – Разойдись бля! Пусти его! – с размаха втыкаю острым концом, протыкая трахею. Засвистел в тонкой трубке жадно втягиваемый воздух. Уже помутневшие глаза опять распахиваются, а руки вновь тянутся к горлу.

  – Держите его за руки! Бинты мне быстро нах! – ору удерживая ручку в горле. Бинты ждать пришлось минут 10, они появились с прибежавшим санинструктором. Плотно прибинтовываю ручку к горлу. Щель маленькая, дышать ему трудно, но зато не сдохнет. Еще через 5 минут примчалась скорая. Городок был маленький, всё рядом. Олега увозят в госпиталь, мы возвращаемся в казарму. Там меня обступают с вопросами.

  – Как ты догадался? Не побоялся воткнуть, а если бы не туда попал?

  – Я в медицинском учился, рассматривали похожий случай. Кроме того занимаюсь восточной медициной, обращайтесь с болячками если что – сразу делаю себе рекламу. А то больных не дождусь.

  Через два часа меня вызывают в штаб. Иду в сопровождении старшины роты. В кабинете командира батальона куча народа, я даже растерялся, выискивая кто старший по званию.

  – Товарищ подполковник! Рядовой Колесов по Вашему приказанию прибыл!

  – Ну, рассказывай – вперед вышел майор с петлицами медика. – Как догадался что делать, место нашел куда воткнуть?

  – Я студент медвуза. Нам рассказывали о таком случае и что нужно делать. Ручка удачно попалась.

  – Да, повезло парню, что ты рядом был. Иначе хоронили бы. Кусок мяса так глубоко застрял, мы без разреза достать не смогли. Честно говоря, не уверен, что я в такой ситуации смог бы его спасти.

  – Не успевают ребята поесть, слишком торопят их – пользуюсь случаем пожаловаться. – Вот и глотают не прожевывая.

  Комбату явно не понравились мои слова, на лице промелькнуло недовольство. Майор наоборот закивал головой.

  – Да, непорядок. И куски такие большие режут. Чудо комбат тебя спасло, в виде этого бойца. Надо его поощрить. Отслужил бы больше – отпуск дали, а так даже не знаю. Что-то придумаем. Пока иди. Спасибо боец!

  – Служу Советскому Союзу!

  Результатом стало то, что есть стали спокойно, никуда не спеша. Старослужащие в ротах, под предлогом заботы о молодых, стали забирать себе большую часть мяса в порциях. – 'А то не дай бог подавитесь. Жрите перловку салаги' Пришлось командованию изменить систему. Закупили разносы и переоборудовали столовую. Получилось как в столовой самообслуживания.

  Учебка закончилась, нас распределили по ротам. Приурочили принятие присяги к 1 мая. Парад, потом присяга. Потом праздничный обед, какое-то разнообразие. По праздникам делают котлеты. Меня и еще 10 человек определили в 2 роту батальона охраны. Русский я и еще один, остальные дагестанцы. Деды довольно потирают руки – они перешли в другую категорию. По здешней градации до полугода – дух, потом до года – моряк, потом полгода старик и наконец, дед. Почему моряк непонятно, по слухам раньше носили морскую форму пока кто-то 'на верху' не сообразил – моряки в горах Урала плохое прикрытие. Сегодня мы герои праздника, нас не трогают. В смысле не ставят в наряды, не гоняют на плацу, деды не заставляют оказывать им услуги. Но по вопросу 'услуг' мы уже между собой решили – держимся вместе, в обиду друг друга не даем. Один только Сёма (второй русский из нас) держится особняком, даги его не приняли. Вчера, наконец, пришли письма, сразу два – от родителей и от Насти. Настя сдает экзамены досрочно, будет переводиться в Москву, жить там у тёти. Спрашивает, как приехать навестить меня. Интересуюсь у 'стариков', как тут с посещениями. Оказывается официально нельзя, но когда приезжает кто-то настойчивый, на встречу ездят за пределы части, километров за 30. Подсказали маршрут и куда обращаться.

  На следующий день утро началось с разборок. Встаем по сигналу дневального, мой сосед по койке Гаджибек, видит на стуле с одеждой вместо своей новой шапки, старую, потрепанную. А на всей одежде хлоркой на изнаночной стороне вытравлен номер военного билета хозяина. Недолго думая Гаджи пошел по рядам, проверяя шапки. И буквально через пару человек наткнулся на свою, сняв её с головы Самсона – деда по фамилии Самсонов. Деду вместе с старой шапкой прилетел хук слева под правый глаз. Я с земляками Гаджи сразу двинулись поближе, но никто не спешил подписываться за пострадавшего. Он был не из авторитетных дедов. Более того, когда после зарядки командир роты поинтересовался происхождением синяка и ему честно рассказали, всё что он сказал – сам виноват. Неуставные взаимоотношения это когда старослужащий обижает молодого, а когда наоборот ничего страшного.

  После завтрака меня вызвали к ротному. Капитан Уваров, высокий спортивный мужчина пользовался уважением у солдат. Зря не гонял, наказывал только по делу.

  – Колесов, комбат мне приказал поощрить тебя за случай в столовой. Благодарность тебе запишут, но ею сыт не будешь. В нашей роте был батальонный почтальон, он увольняется, давай я тебя на это место определю. В наряды будешь ходить, как положено, но три часа каждый день у тебя будет почти свободных – сидишь у себя в коморке и выдаешь почту.

  Отказываться я не стал, кто от халявы откажется. Ротный вызвал старого почтальона, дал команду ознакомить с процессом. Рома Печерский, в звании сержанта обрадовался, больше конечно известию, что его через два дня уволят в запас.

  – Пошли, салага, введу в курс дела.

  Должность оказалась даже круче чем я ожидал. У почтальона был свободный выход в городок. Увольнений у нас в части не было совсем. От слова вообще. Потому что некуда. Ближайший город Юрюзань в 30 км был для солдат недоступен. А в городке при части проживали офицеры и члены их семей. Туда солдат тоже не выпускали. Почтальон была единственная должность позволяющая раз в день проследовать от воинской части до почты городка и получить почту для гарнизона. Ну а если он по пути заглянет, например, в магазин....никто его за это не накажет. Честно сказать, кроме магазина заглянуть было некуда. От слова совсем. Если только завести знакомства с дочками офицеров.......

  Других солдат кроме почтальона можно было увидеть только бегущим в качестве посыльного за офицером. Сегодня мы пошли за почтой вдвоем. На КПП для моего пропуска было достаточно волшебного слова – он новый почтальон. В армии для солдата весточка из дома самое главное. И человек, который её приносит, становится богом.

  На почте Рома меня представил заведующей, там работали жены офицеров. Сложили в большой чемодан газеты, журналы, и главное письма и пошли назад. В небольшом помещении с окошком для выдачи, рассортировываем сначала письма по ротам, потом газеты и журналы. Тут же стоит телефон, можно позвонить в любую роту, позвать к телефону кента, сказать – ' Вася! Тебе письмо!' Роте заступающей в караул письма выдавать запрещается. Вдруг любимая напишет -'Я тебя бросаю', боец и застрелится с горя. В каждом деле свои нюансы.

  Итак, теперь каждый день после обеда я свободен. Причем предельное время никто не ограничивает, в идеале до ужина. Могу писать письма, читать журналы или лечь подремать. В целом бесцельное времяпровождение, но 'такова селяви'.... На третий день моей синекуры меня подстерег неприятный сюрприз. Выходя из почты с чемоданом добра, я наткнулся на незнакомого капитана. Причем он явно поджидал меня. Козырнув я попытался проскочить мимо, куда там..

  – Колесов? А зайди ка голубчик ко мне.

  Как оказалось, на одном этаже с почтой располагался местный филиал КГБ. Капитан Величко был его руководителем. Информация обо мне пришла ему давно, не знаю только какие указания дали. Почему то моими целительскими способностями он почти не интересовался. Зато начал спрашивать с кем дружу, о настроениях в роте.

  – Товарищ капитан, я Вас в качестве стукача интересую?

  – Почему сразу стукача? Во время войны все честные люди добровольно помогали СМЕРШу. Сейчас не война, но расслабляться не стоит. Кроме того ты ведь уже работаешь в нашей структуре.

  – Нет, я оказывал только лечение по просьбе ваших органов. Но никакой работы. У меня другое призвание.

  – И что, правда, можешь всё вылечить? – наконец поинтересовался он

  – Не всё, но многое. Можете провести эксперимент. Есть дети офицеров больные – приводите.

  – Не думаю, что кто-то рискнет доверить тебе детей. После того как ты так лихо горло пробил ручкой.

  – А вы наверху поинтересуйтесь можно доверять или нет.

  Ни до чего мы с ним не договорились. Он пообещал еще меня вызвать и отпустил. Иду с чемоданом почты, задумался, по сторонам не смотрю.

  – Рядовой! Почему честь не отдаете? – поднимаю голову, стоит прапорщик, красный от негодования.

  – Виноват товарищ прапорщик, задумался, не заметил.

  – Фамилия, рота?

  – Рядовой Колесов, вторая рота батальона.

  – Доложишь командиру, пусть накажет. Я проверю. Моя фамилия Трифонов.

  Вот падла такая! Честь ему не отдали. Если каждому отдавать..... Но теперь иду, озираясь во все стороны. И не зря, из библиотеки вынырнула и идет впереди меня девушка. Стройная, попка упругая, виляет. Лицо не видно, надеюсь не страшная. Ускоряю шаг.

  – Девушка! Не подскажите, как пройти в планетарий? – оборачивается, довольно симпатичная.

  – А вот прямо, если пойдешь, километров через 300 будет Челябинск. Там и планетарий – в глазах искринки, на губах усмешка.

  – С тобой готов до Владивостока дойти! А до Челябинска даже на руках донесу!

  – А на вид не скажешь! Боюсь, потом тебя нести придется.

  Попикировались еще немножко, потом познакомились. Мая заканчивала школу, собиралась поступать в медицинский. Узнав, что я студент медвуза, сразу загорелась – расскажи, как поступал, что учат. Предложил встретиться в другом месте, на нас и так уже недобро поглядывали проходящие офицеры. Но так как я не знал пока, как слинять в самоволку, договорились завтра возле библиотеки в это же время.

  В нашей роте был комсорг батальона Сергей Грибов. Он же и забирал почту на роту. Когда он подошел к окошку, пригласил зайти, попить чайку. Сережка был с Донецка, отслужил уже год. Вот он и просветил о возможностях прогулок за забором. Выйти было не проблема, если тебя не будет искать командование. Существовала уйма дырок, многими пользовались и офицеры для сокращения пути. Сложность была в другом – гулять можно только в лесу. В городке солдат – как мишень на стрельбище. Поймают, попадешь на губу.

  – А что за баба? – спросил Сергей – я всех знаю, в школу часто хожу по комсомольским делам.

  – Фамилию не спрашивал, Мая зовут, шатенка такая, короткая прическа.

  – Майка? Ты что дурак? Она дочка генерала, командира соединения. Узнает, что с ней встречаешься, до дембеля на губе просидишь.

  – Вот я всегда в какую-то жопу попадаю! То-то офицеры так смотрели на нас, могли уже и доложить. Не, я не трус...но я боюсь. Ну её нафик, тем более у меня невеста есть.

  Вечером докладываю ротному о не отдании чести. Тот недолго думая озадачивает

  – Ты у нас кто? Студент? Значит образованный. Займешься стенгазетой. Раз в неделю чтобы была новая.

  – Какая газета? Я рисовать не умею!

  – Рядовой! Отвечать надо – Есть!

  – Есть товарищ капитан...

  – Вот так. Займешься, это не значит, что сам должен делать, привлекай кого хочешь, но отвечаешь ты.

  Чуть лучше, но отвечать не хочется. Да и лишняя работа....

  Иду на следующий день с почты, другой дороги нет, библиотеку не обойдешь. Может она не придет? Стоит...ждет. Ладно, немного поговорим и больше не буду о встрече договариваться.

  – Привет. Давно ждешь?

  – Не очень, пойдем внутрь, тебе же можно в библиотеку?

  Я пожимаю плечами. Запрещать, мне то не запрещали, но любое отклонение от маршрута уже нарушение. Заходим, внизу большое фойе, раздевалка, библиотека на втором. Мая чуть прихрамывает.

  – Что с ногой?

  – На ступеньках вчера подвернула. Идем, тут комната гардеробщицы, она сейчас не работает.

  Ага, и как раз там кто-нибудь застанет. Заходим, Мая снимает куртку, мда..грудь такая аппетитная вырисовывается...

  – Давай ногу полечу.

  – Как? Массажем?

  – Увидишь.

  Садимся на стулья, ложу ее стопу себе на колени, снимаю туфель, носок. Ну да, небольшая припухлость, связка чуть потянута. Пять минут работы. Но, несмотря на риск быть застигнутым на месте преступления, не тороплюсь. Рассказываю, как сдавал экзамены, какие предметы учили. Нога уже в полном порядке, а я что-то расслабился. Всё хватит!

  – Можешь становиться. Не бойся, наступай.

  – Совсем не больно! Этому на первом курсе учат?

  – Этому не учат. У меня есть некоторые способности к лечению руками. Кожные болезни, раны, ушибы. Так что можешь подруг или знакомых привести. Хотя вести некуда...

  Мая задумалась, казалось, хочет спросить, но не решается. Я украдкой посмотрел – она еще девочка! Ну и хорошо, значит, секс её не интересует. Тогда тем более с ней нечего связываться. Посидели еще немного, порассказал о разных случаях на занятиях.

  – Майка, мне пора, заметят отсутствие хана.

  – Ладно, пока – и чмокнула в щеку, я даже покраснел от неожиданности – позвонишь мне?

  – Позвонить? – и попасть на папу генерала? Нет уж! – лучше ты звони. 3-45 номер. С двух до пяти.

  Прошло два дня, не звонит. Обиделась, наверное, что не назначил встречу еще. Вот и хорошо. Стенгазету сделал, нашел художника, Сергей помог. С текстом вдвоем справились. Ротный доволен остался. Говорит – так и продолжай, вот оно мне надо? Принес почту, сижу, читаю журнал Юность. Сначала сам прочитываю, потом в роты отдаю. Уже были предупреждения от ротных, фиг им, не докажут. Звонок.

  – Саша? Это Мая. Слушай, а спину ты полечить можешь?

  – Привет, во-первых. Во-вторых, что именно со спиной.

  – Ой, привет! Спина...болит просто. Сустав или соли я не знаю

  – У тебя?

  – У папы.

  А папа у нас генерал. Да и х.... орошо. Чего мне бояться? Если получиться, может поговорю насчет лечения населения городка. Всё лучше тупой строевой.

  – А он в курсе? Ну, меня...ты что рассказала как ногу лечил?

  – Да. Да ты не бойся, он же дома. Дома он спокойный и добрый.

  – Я не боюсь. Один раз умирать. Я адрес не знаю куда идти.

  – Я встречу на КПП.

  – Через полчаса, почту выдам всем.

  Через полчаса подхожу к КПП. Мая болтает с постовым, Султанбеком Курбановым. Подхожу, тянется ко мне, целует в щечку. У Султанбека глаза сейчас вылезут. К вечеру вся часть будет в курсе. Это явная провокация, чего ей нужно?

  – Ты куда собрался? Пропуск давай – сердито говорит он.

  – К командиру соединения. Позвони ему, спроси.– Султанбек хмуро отворачивается. Пройдет, он парень неплохой. Завидует дурачок.

  Идти недалеко. Городок весь за 20 минут можно обойти по кругу. Обычная квартира, комнаты 4 вроде. Разуваюсь, в тапочках прохожу в комнату. Вот и папа.

  – Товарищ генерал-майор! Рядовой Ко.....

  – Да тихо ты не ори. Не на плацу. Что, к дочке моей подкатываешь?

  – Никак нет! У меня невеста есть.

  – А, так тебе моя дочь не нравится! В штрафбат пойдешь! – смеется генерал. Я молчу. Привык уже, что армейский юмор тупой.

  – Так что, спину посмотришь?

  – Ложитесь на диван, рубашку снимите.

  Осматриваю позвоночник. В одном суставе зажат нерв, другой ненормально вывернут. Должен сильно болеть.

  – Как вы терпите? В госпиталь надо было давно. Попробую помочь

  – Надоело бегать туда. Уколят, погреют, пару дней не болит, потом опять.

  – Тут мануальный терапевт нужен был. Неужели нет такого?

  – Есть. Алкоголик, до пенсии полгода, жалко по статье выгонять. Боюсь к нему, накрутит, вообще не встану.

  Только руками не получится, поворачиваю его набок, голову в одну сторону, плечо в другую. Щелчок один, другой. Вот и хорошо, нерв тоже освободился. Теперь и руки пригодятся, укрепить сумку, чтобы больше не выскочил. Солей тоже много, но с ними массажисту легче, чем мне управится. Немного помассировал, разбил самое большое отложение соли на шее. Генерал не старый еще, лет 45.

  – Всё товарищ генерал-майор. Через пару дней закреплю, больше не будет болеть.

  – И правда хорошо – удивление сильное, не верил, получается – лучше, чем в госпитале, там онемеет только. А так хоть на танцы!

  – Никаких танцев. Нагрузки нежелательны, пусть зафиксируется.

  – Майка! Угости гостя. Глядишь и отобьешь у невесты.

  Мая уже переоделась, футболка, шорты. Ноги она зря показывает, слишком худые, костлявые.

  – Чай будешь?

  – Какой чай? Налей борщ, котлет положи побольше. Солдат всегда есть хочет – вмешался папа генерал.

  – Борщ будешь? – послушно отозвалась Майка

  – Буду – от домашней пищи солдат действительно никогда не откажется. Дискомфорт от высокого положения хозяина сначала был немного, но уже прошел. Всяких лечили, чего нам....Набил брюхо под завязку. Сижу, заливаю чай в оставшееся место. На ужин, пожалуй, можно не идти. Вот бы мне таких клиентов больше и буду ходить по квартирам питаться, стану толстым и ленивым. Мечтания прервал зашедший в кухню генерал. Быстро вскочить не получилось, стол не дал, потом получил жестом позволение сидеть.

  – Наелся? Рассказывай теперь, что еще умеешь? Про спасение солдата я слышал.

  – А капитан Величко разве ..... – и замолчал. Стучать на КГБ командиру части опасно. Всё равно, что в семейные разборки влезать – виноватым в любом случае останешься.

  – Что Величко? В курсе про тебя?

  – Кое-что знает, то что и вы. Вы даже больше, его я не лечил. Я могу многие болезни исцелять, даже рак пару раз удавалось. С детьми вообще легко, взрослых чуть труднее. Раны, ожоги, язвы.

  – Я начмеду дам команду, пусть в госпитале с тобой поработает. Проверит и мне доложит, какой ты целитель. Если правду говоришь не использовать твои способности преступление. Хотя меня ты здорово подправил, давно так себя не чувствовал.

  Майка пошла провожать, несмотря на моё уверение, что найду дорогу. Заблудиться в двух улицах сложно.

  – У тебя правда есть невеста? – спросила, когда вышли из подъезда.

  – Правда. Я ей жизнь спас...почти. Потом она мне, в некотором смысле.

  – Расскажешь? Я ей завидую, мне никто жизнь не спасал.

  – Может и расскажу. Не завидуй, лучше, когда не нужно спасать. Если хочешь, будем дружить, хотя ты скоро уедешь учиться.

  – Хочу. У меня друзей – парней никогда не было. Будем письма писать. Ты не злишься, что я на проходной тебя целовала?

  – Целуй, пусть завидуют. Можешь даже в губы, только папе сама объяснять будешь.

  Она так и сделала! Повисла на шее и на глазах обалдевших дежурных по КПП прилипла к губам. Целоваться она всё-таки научилась с кем-то.

  На следующий день прямо из столовой меня посыльным вызвали в штаб. Начальник штаба даёт пропуск на КПП

  – Идешь в госпиталь, спрашиваешь, где найти подполковника Зырянова. Ты в его распоряжении пока не отпустит. На обед в часть.

  Оперативно вопросы решаются. Армия как-никак. Бреду не спеша через городок к госпиталю. Весна, деревья зеленеют, птички поют. Бабу бы......Блин, о чём это я? Ах, да, вот и ворота госпиталя. Водитель скорой показал, куда идти к начмеду. Возле кабинета движение, медсестры, офицеры, заходят – выходят. Никак бедному солдату не пробиться. Наконец закрепился у дверного косяка с намерением никому не уступать независимо от звания. Принес черт капитана, пытается отпихнуть меня.

  – Боец! Что здесь делаешь? Почему без сопровождающего? – нашел он способ зайти без очереди.

  – Рядовой Колесов! Прибыл к подполковнику Зырянову по распоряжению командира соединения – ору во всю глотку, в конце коридора даже оглядываются. Капитан опешил, даже чуть попятился.

  – Чего орёшь? Нормально сказать не можешь?

  Ответить не успел, двери открылись я пронырнул в кабинет. Представился, подполковник в халате, наброшенном на форму, сидит за столом.

  – Колесов? Мне командир приказал проверить, что ты умеешь. Время чтобы не терять, говори, что проверять будем?

  – Давайте любых больных, а я буду говорить, могу вылечить или нет.

  – Любых больных? Подожди, это ты трахею ручкой пробил?

  – Я

  – Остальных тоже так лечить будешь? Вдруг что, с меня спросят, не с тебя.

  – Товарищ подполковник, не бойтесь. Увидите – убедитесь.

  Тот покрутил головой, но ничего не сказал. Снял с вешалки халат, протянул мне. Вышли из кабинета, на улицу, перешли через дорогу в другое здание.

  – Маша, истории болезни бери и с нами – на ходу кинул медсестре

  Заходим в палату, лежит двое, видимо офицеры. Молодые, лет по 25. Подполковник приглашающе указывает мне рукой, давай типа.

  – Студент-практикант осмотрит вас.

  Подхожу ближе к первому. Прошу лечь, так удобнее смотреть. Судя по виду что-то простудное. Действительно, диагноз несложный. Лечение тоже. Оборачиваюсь к начмеду

  – Острый бронхит. Могу убрать полностью за полчаса. Лечить или сами?

  – Пока не надо, второго давай

  Со вторым чуть задержался с ответом. Было видно, что лечение заканчивается и лечили легкие, но нужно было точный диагноз. Воспаление? Был заметен след от трубки, откачивали жидкость. Хотя...ребро не полностью срослось, был удар, ушиб.

  – Не совсем уверен, похоже на травматический пневмоторакс. Лечение не требуется.

  Теперь уже удивление на лице врача. Ничего не говорит, идем в следующую палату. Тут четверо солдат. Та же фраза о студенте. Одного солдата знаю, с нашего призыва.

  С первым было легко.

  – Следы операции. Устранение искривления носовой перегородки. Успешно. Могу ускорить заживление, немного.

  Два других гайморит. С четвёртым затянулось, видимых болезней не нашел, следов излеченных тоже. Или хорошо вылечили или симулирует. Кровь нормальная. Выношу вердикт

  – Практически здоров.

  – Уверен? Тогда дальше – не спорит врач. Но как-то недобро глянул на воина, тот даже поёжился. Видимо тоже подозревали в симуляции.

  Прошли еще две палаты, тоже в основном простудные болезни. Все определил. Сам разочарованный, для меня нет работы. Но врач задумчивый, смотрит уже с опаской на меня.

  – Давай что-то другое посмотришь – загадочно говорит он.

  В другом корпусе очередь в кабинет. Написано 'Гинеколог' Заходим. Подполковник отводит женщину-врача в сторону, шепчется с ней. Вернувшись, приглашают войти больного. Точнее больную. Точнее ...., короче, баба зашла беременная. Усадили на стул, приглашают меня.

  – Что можешь сказать?

  Срок уже большой, месяцев восемь не меньше. По крайней мере, у ребенка всё сформировано. Изучал долго, не только маму, а и ребенка.

  – Могу сказать, что это женщина и она беременна – врачи заулыбались, как будто я щучу. – Срок ориентировочно месяцев 8, мальчик, патологии плода не обнаружил. Размещение головкой вниз. У пациентки узкий таз, но кесарево не обязательно, ребенок не крупный. У меня всё.

  Немного помолчали. Потом подполковник заглянул в медкарту женщины. И вышел из кабинета, я за ним.

  – Товарищ подполковник! А серьезных больных нет?

  – Есть. Позавчера с Челябинска привезли жену майора Телицина. Рак желудка, операцию делать поздно. Лежит дома ждет смерти.

  – Пошли?

  – Зачем? Ты что волшебник? Она на наркотиках, пару недель протянет и всё.

  – У Вас какой приказ? Проверить всё. Показывайте, где живет.

  Начмед открыл рот, я приготовился выслушать внушение. Рот закрылся, пара минут размышления..

  – Поехали – направился к уазику. Умный мужик – уважаю!

  Ехать быстрее, пешком минут 10 – ехать 5. Поднялись на второй этаж, звоним. Открывает женщина, не больная, сиделка. Больная лежит, вид не скажешь что смертельный, худая только. Присаживаюсь рядом.

  – Оставьте нас вдвоем – прошу остальных. Выходят, сиделка за ней начмед.

  – Как Вас зовут? – женщина не старая, чуть за 30.

  – Таня.

  – Таня, вы знаете свой диагноз?

  – Да. Говорят что вылечат, но я понимаю – всё. У меня тётя умерла от рака.

  – Таня, у меня уже несколько случаев успешного излечения рака. Если согласны, попробую и вам помочь. Нужно только согласие, даже верить необязательно. Терять уже ведь нечего.

  – Конечно, согласна. Поверишь и в бога и в чудо лишь бы жить.

  – Тогда приступим. Просто лежите, желательно молча.

  Долгий перерыв сказался на способностях, пораженная ткань восстанавливалась медленно. Но восстанавливалась! За раз точно не успею. Надо сказать, меня ждут. Выхожу, подполковник пьет чай на кухне.

  – У меня получится справиться. Только несколько дней займет, часа по два. Так что не ждите сейчас.

  – Слушаюсь товарищ рядовой. Разрешите выполнять?

  – Извините товарищ п.олковник – заминкой пропускаю частицу 'под', всегда так делают желая лизнуть подполковникам.

  – Ладно, боец. Уверен?

  – На 99 процентов. Через пару дней скажу точнее.

  – Я скажу начштаба, пропуск на неделю тебе выпишут. Потом и доложим командиру, как закончишь. Справишься, будешь в шоколаде, нет – пойдешь сортиры чистить до дембеля. Чтобы зря не обнадеживал.

  Неделю я ходил лечить Таню. Не забывая про обязанности почтальона и прочие солдатские дела. Фактически справился за четыре дня, потом только проверял, не затаился где враг. Таня встала на второй день, на четвертый я встретил её у магазина. На пятый было воскресенье, застал дома мужа, тот полез обнимать, потом предложил выпить. Рад был майор. Кстати у них не было детей, обратил внимание сразу, спросил только сейчас. Оказалось проблема в муже – бесплодие. Подумал и .... не стал предлагать ничего. Пока пусть этому порадуются, потом если сам сообразит попросить, так и быть, пошарю у него в паховой области. На шестой меня ждал там начмед.

  – Честно говоря, не верил. И сейчас не верю, но факт на лицо. Ты кто, инопланетянин?

  – Я этопланетянин. В меня молния в детстве попала, с тех пор вот и умею кое-что.

  – Я и говорю – фантастика! Сегодня доложу командиру. Буду просить прикрепить к госпиталю.

  Возвращался как всегда через почту, там встречаю Майку. Письмо отправляет. Потом вместе пошли.

  – Почему не звонишь? Говорил, дружить будем.

  – Честно? Папы боюсь.

  – Врешь, не боишься ты его, я видела. Не буду я отбивать тебя. Она красивая?

  Я достал фото, показал. Майка нахмурилась, ненадолго. Вздохнула.

  – Да, у такой не отобьёшь. У нас в пятницу выпускной. Придешь?

  – Кто меня пустит?

  – Я попрошу, пустят. Если хочешь, конечно.

  – Извини, как я там буду выглядеть? Один солдат среди толпы, никого не знаю. Лучше я тебя потом поздравлю.

  – Договорились, буду ждать, адрес знаешь.

  Всё – таки напросилась на встречу. Я имел ввиду – по телефону поздравлю.

  К командиру меня вызвали только через 3 дня, в четверг. Ротный лично сопроводил до штаба соединения. Как положено, была секретарша, молодая, но страшная. Чья-то жена или дочь офицера. Гражданского населения в городке не было, только дети и отставники. Все жены тоже служили, на складах, в штабах. Мне предложили подождать, ротный ушел. Сначала сел, но непрерывное мелькание офицеров вынуждало подрываться, отдавая честь, больше не садился. Через минут 40 секретарша пригласила войти.