Текст книги "Доктор Лапа для властного папы (СИ)"

Автор книги: Алекс Мара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

11.

Лежу в постели и смотрю в потолок.

Вроде добилась того, за чем пришла, но... целый год здесь торчать – это очень долго. За это время я могла бы сделать столько всего полезного и многому научиться. А так буду плясать под дудку педантичной Ромашки.

Я прочитала о нём всё, что нашла в сети, поэтому заранее знала, что он педант, и сыграла на этом нашем сходстве, чтобы заполучить работу вместо свадьбы. Как говорится, педант педанта учует по таланту.

Нельзя думать о том, что я упускаю и куда не смогу поехать, а то расстроюсь попусту. Наоборот надо сосредоточиться на позитиве, например, на том, что свадьбу отменили. Арина, секретарь Ромашки, вызвалась помочь и отменить приготовления, причём с таким энтузиазмом, как будто она надеется, что сама станет следующей кандидаткой. Хотя, возможно, так и есть, если судить по тому, как она выглядит и каким томным взглядом провожает босса, чтобы влезть в такое облегающее платье, ей наверняка пришлось натереться лыжной мазью для скольжения. И туфли у неё на шее-ломательных каблуках. Жаль, она не голубой крови, я сразу спросила, кода увидела, что она подходит Роману по внешности.

Размышляю, можно ли качественно подделать родословную, когда раздаётся стук в дверь.

На пороге стоит Ростислав, личный дворецкий Ромашки. С ним мы сразу поладили, и он даже согласился, чтобы я называла его Слава, но только когда хозяин не слышит. Более того, наши отношения продвинулись до такой степени, что он снял носок с правой ноги и показал мне свой воспалённый от подагры большой палец.

Честно говоря, я не просила его раздеться, и о болезнях не спрашивала. Он сделал это без предупреждения. К счастью, будучи врачом, я привыкла к тому, что малознакомые люди порой затаскивают тебя в укромные углы и начинают раздеваться. Далеко не с романтической целью.

– Лапонька, Роман Борисович имеет честь пригласить тебя составить ему компанию за ужином.

Вообще-то, мужчина, которого я уже видела без правого носка, мог бы говорить и попроще. Однако я всё понимаю, ему по должности положено употреблять в три раза больше глаголов, чем требуется.

– Уже десять вечера. Если Роман Борисович будет иметь честь так поздно ужинать, то ему во сне будет иметь честь составить компанию слон. То есть слон ему приснится. Нельзя наедаться на ночь.

Славик хороший мужчина, он не пыжится и не строит из себя обиженного героя английской драмы. Наоборот, улыбается с хитринкой.

– Лапонька, а можно я послушаю, как ты его за это отчитаешь? А то бывает, что он и позже ест. Повару иногда ночью приходится готовить, потому что Роман Борисович слишком много работает и забывает о еде. Я пытаюсь на него повлиять, но не получается.

– А у меня, думаешь, получится?

– Если судить по тому, чего ты добилась за сегодняшний день, то да.

Как и в любом другом месте, где работают люди, слухи здесь распространяются очень быстро. Уже слишком многие знают о моём появлении на территории и последующих изменениях, которые внедряет Игорь. Эта новость имела ожидаемо двоякий эффект некоторые меня сторонятся, потому что боятся моего вмешательства в их жизнь. А другие, наоборот, пытаются со мной подружиться, явно собираясь в дальнейшем о чём-то меня попросить.

Мы спускаемся в столовую. Славик даёт мне знак остановиться, заходит вперёд и объявляет:

– Роман Борисович, к вам Лапонька!

Тот, конечно, морщится, а ведь уже мог бы и привыкнуть к моему имени. Машет, чтобы меня впустили, даже поднимается, как истинный джентльмен, и показывает на стул напротив.

– Ты голодная? Присоединяйся! – Показывает на несколько сервировочных блюд с крышками.

– Спасибо, но уже поздновато есть.

– Не начинай! Я так и знал, что ты заведёшь лекцию про сбитый режим и нерегулярное питание.

– И несварение, и плохой сон. Ты меня для этого пригласил? Хочешь, я сделаю слайды? Каждый раз, когда ты слишком поздно ужинаешь и при этом ешь те ужасные вещи, которые сейчас лежат у тебя на тарелке, буду читать лекцию, и тогда ты быстро исправишься.

– Это жареный сыр во фритюре, я его обожаю. Вот, попробуй.

– Нет спасибо.

– Он не фиолетовый, не круглый и не хрустящий. И не скользкий тоже. Вот, смотри, я только что промокнул его салфеткой, теперь он точно не скользкий. И глаз у него нет.

– Ты запомнил мои предпочтения?

– Боюсь, они теперь мне будут сниться в кошмарах. Фиолетовые хрустящие шарики с глазами катающиеся по тарелке.

Роман протягивает мне кусочек жареного сыра на вилке. Снимаю его пальцами и пробую.

– Вкусно. Вообще всё вредное вкусно. – Вздыхаю.

– Зато, когда ешь любимую еду, вырабатывается гормон счастья, и от этого ты здоровеешь. Так что получается баланс.

Чёрт возьми, он прав.

– можно ещё кусочек сыра? Попробовать.

12.

Если Роман думал, что меня можно напугать требованием встретиться с ним в шесть утра, то он сильно ошибался.

Врачи привыкли к ранним подъемам и длинным рабочим дням, где одно дежурство незаметно перетекает в другое, а кофе становится заменителем сна. Так что для меня это даже в каком-то смысле комфортное время: тихо, свежо и ещё не началась гонка дня. Поэтому на следующий день я выхожу на крыльцо ровно в назначенный час.

По пути замечаю, что дверь в комнату охраны заменили, теперь в ней нет стекла.

Игорю пришлось навести порядок. Готова поспорить, что если загляну внутрь, на стене уже не будет ключей с разноцветными бирочками и аккуратными подписями, какие двери они открывают.

Посмеиваясь про себя, машу двум охранникам, которые стоят чуть поодаль от дома и делают вид, что просто дышат свежим воздухом. Роман появляется через несколько секунд и смотрит на меня с искренним удивлением.

– Ты вовремя, – констатирует факт, к которому явно не был готов.

– Естественно, я вовремя. Это не свидание. Я на тебя работаю.

Роман в спортивных шортах и футболке. Я тоже. Он заранее объяснил, что мы обойдём его владения и обсудим, чем именно я буду заниматься, поэтому я оделась соответствующе. За одеждой меня отвезли ещё вчера и позволили даже задержаться, чтобы обрадовать папу решением нашей проблемы.

Решением, за которое я буду платить целый год.

Роман бросает взгляд на мою одежду – и снова удивляется. Полагаю, большинство молодых женщин стремятся завоевать его внимание, поэтому пришли бы на прогулку в платьях, на каблуках и с килограммом косметики на лице. Я же выгляжу так, как получилось с утра: волосы собраны в небрежный узел на макушке, а на лице – только свежесть утра.

_– Ладно, пойдём, – говорит он, чем-то явно недовольный. Его голос звучит сухо, но в интонациях проскальзывает лёгкая досада, будто я нарушила какой-то негласный сценарий.

Мы заходим в парк. Судя по идеально ровной дорожке, идущей от дома по периметру владений, Роман любит пробежки. Однако сегодня он не бежит, а идёт. Правда, так быстро, что мне приходится ускориться почти до бега, чтобы не отставать.

Про себя отмечаю, что для человека, который по ночам спокойно уминает жареный сыр, Роман находится в очень даже хорошей форме. Я бы даже сказала, в мускулистой форме, которую не наработаешь случайными тренировками раз в неделю. Но, естественно, я не позволяю себе слишком внимательно на него смотреть. Всё-таки он мой работодатель, а это автоматически накладывает табу на лишние взгляды. Да и вообще, я не из тех, кто томно разглядывает мускулистых мужчин, насмотрелась на них, пока учила анатомию.

Роман косится в мою сторону, замечает, что я почти бегу, чтобы за ним поспевать, и вместо того чтобы вежливо замедлить шаг наоборот, ускоряется. Значит, это не прогулка и не беседа, а испытание. Проверка на прочность.

Роман выше меня, и его шаги намного шире моих, поэтому мне приходится бежать трусцой, чтобы оставаться рядом, однако для меня это не проблема.

Он это замечает:

– Ты не отстаёшь. – В его голосе больше удивления, чем похвалы.

– Ты пригласил меня на прогулку, а теперь надеешься, что я отстану? – Улыбаюсь в ответ.

Роман ловит мою улыбку краем глаза и замедляет шаг. Какую-то секунду мы идём бок о бок, в тишине слышно только ритмичное дыхание и скрип гравия под кроссовками.

– Если хочешь, можем пробежаться, – предлагаю. – Чему ты удивляешься? Это не свидание, так почему бы не избавиться от калорий после поедания ночного сыра?

Ты ведь проверяешь меня на прочность, так? – Роман прячет улыбку, и тогда я спрашиваю. – И как результаты?

– Подозрительно хорошие, – бурчит недовольно.

13.

Мы сворачиваем к небольшой аллее, и перед нами внезапно появляется рыжий кот.

Огромный, наглый, с видом хозяина территории.

Роман резко тормозит, чтобы не наступить на пушистого стража.

– Это ещё кто? – Смотрит на кота с таким выражением, будто тот осмелился нарушить ключевое правило.

– судя по властному взгляду, это твой новый начальник охраны.

Роман качает головой, но в уголках его губ появляется едва заметная усмешка. И почему-то именно в этот момент напряжение между нами немного рассеивается.

Кот лениво обходит нас, хвостом ударяя Романа по ноге, и исчезает в кустах, оставляя ощущение, что он выдал нам предупреждение за какие-то страшные грехи.

Роман смотрит ему вслед. выглядит слишком серьёзным.

– Ты любишь всё контролировать, да? – спрашиваю с пониманием.

Он морщится, потом смотрит на меня с иронией. Знаю, что это глупый вопрос.

Конечно Роман Ахтаров любит всё держать под контролем.

– Здесь не разрешается держать животных, – отвечает он после короткой паузы.

– Мне кажется, рыжему пушистику наплевать на правила.

Мы идём дальше по дорожке, и я ловлю себя на том, что уже не думаю о темпе или проверках. Вместо этого с наслаждением смотрю по сторонам. Похоже, это личный парк Романа, и здесь не видно никаких огрехов. Кустарник ухоженный, деревья тоже. Газоны подстрижены так, будто их каждый день гладят щеткой. Фонтаны работают без перебоев, и даже лавочки расставлены таким образом, что из любой точки открывается приятный вид.

– знаешь, что несправедливо? – говорю, сама удивляясь своей честности.

Роман бросает на меня короткий взгляд.

– что?

– При первой встрече я хотела произвести на тебя впечатление, поэтому специально сосредоточилась на негативе. Но есл сказать честно, твой город производит неизгладимое впечатление.

Роман неожиданно усмехается. Но не холодно, а по-доброму, как будто ему приятно это слышать, хотя он и не собирается сразу в этом признаваться.

– мой город, – повторяет мои слова.

– Да, – киваю. – Это же и есть твой город. Я никогда не была в таком месте.

Знаешь, что мне особенно нравится? Ты мог бы ограничиться только офисными блоками. Высокая ограда, камеры, охрана – и на этом всё. Но вместо этого ты потратил деньги на удобства, которые не были обязательными, но сделали твой город уникальным.

Роман замедляет шаг и впервые за прогулку слушает меня внимательно, без попыток перебить.

– И наверняка сделали тебя очень популярным работодателем, – продолжаю. —Я и раньше слышала, что когда у тебя открывается вакансия, на неё подают заявление чуть ли не тысячи людей. Теперь понимаю, почему.

Он молчит, но уголки его губ дёргаются, будто он пытается скрыть удовлетворение.

– ты мог бы построить ещё три или четыре офисных блока, или даже завод. Это принесло бы больше прибыли. Но вместо этого ты сделал так, чтобы людям было удобно жить и работать здесь. Магазины, парикмахерская, врач, спортзал, парк.

Если бы всё это было открыто для посторонних, ты наверняка хорошо бы на этом заработал. Но ты сделал свой город закрытым, только для тех, кто на тебя работает. Поэтому выгода от магазинов и других услуг ограничена.

Роман усмехается. Его взгляд цепкий, острый.

– Не волнуйся и не сомневайся. Я всегда получаю свою выгоду.

– Уверена, что так и есть. Но мне нравится сам путь, который ты выбрал, чтобы её получить. Это редкость. А ещё мне очень нравится то, что ты создал парк. Здесь уютно и дышится свободнее, чем даже за городом.

Некоторое время мы идём молча, а потом Роман вдруг говорит. Тихо, как секретное признание.

– кода я был маленьким, я обещал матери, что однажды построю свой собственный мир.

Поворачиваюсь к нему и впервые вижу в его глазах не холодный расчет не уверенность и не раздражение, а детскую мечту, которая внезапно ожила и стала реальностью.

14.

Когда мы сворачиваем обратно к дому, утро уже окончательно просыпается: солнце поднимается выше, воздух становится теплее, а вокруг нас щебечут птицы. Всё это ощущается почти идиллически, и я на несколько секунд забываю, что нахожусь не в парке за городом, а в городских владениях человека, который вчера казался мне хищником в костюме.

На крыльце нас встречает запах кофе. Мы следуем за ним в просторную кухню. На столе уже ждёт завтрак чашки, кофейник и миска с оладьями – пышными, ровными, как будто они сошли со страницы кулинарной книги.

– Сьр на ужин, оладьи на завтрак.. Что случится с моей бедной талией? —посмеиваюсь, однако от вкуснятины не отказываюсь.

– я не заказывал оладьи. Повар сам решил, что после утренней прогулки нам нужно что-то калорийное.

– Удобно, есть кого обвинить в нашем обжорстве,– киваю.

Мы садимся за стол. Первые несколько минут проходит в молчании: я сосредоточена на еде, Роман – на своих мыслях. Но это молчание не тягостное.

Оно, наоборот, неожиданно спокойное. Роман пьёт кофе и будто изучает меня через край чашки. Я стараюсь не обращать внимания, хотя ощущаю этот взгляд как прикосновение. Тёплое, изучающее.

– Расскажи, почему ты стала врачом, – вдруг говорит он.

– Составляешь мой психологический портрет?

– Привычка. – Пожимает плечами.

– Хотела быть полезной. Это звучит пафосно, знаю, но когда видишь, что человек страдает, и понимаешь, что можешь помочь – это придаёт смысл всему, что ты делаешь. Даже если приходится жертвовать сном, выходными и личной жизнью.

Роман чуть хмурится.

– Жертвовать личной жизнью? – переспрашивает после короткой паузы.

– А ты думаешь, ночные дежурства и больничные смены оставляют много пространства для романтики? – Усмехаюсь. – Разве что с кофе у нас настоящие долгосрочные отношения.

Он усмехается, но как-то иначе, чем раньше – мягче, наверное.

– Значит, романтика для тебя невозможна?

– С моим-то характером? Нет Любой мужчина сбежит от меня через пару дней, да ещё и рабочее расписание не поможет. А у тебя как дела с романтикой? – Решаю перевести стрелки

Он улыбается, но глаза остаются серьёзными.

– У меня её не было достаточно давно, чтобы забыть, как это работает.

Эта фраза повисает между нами, как что-то слишком честное и значительное для раннего утра.

После завтрака мы расходимся в разные стороны. Большой босс идёт управлять своей империей, а меня отправляют по списку дел, составленному для меня Романом. До обеда я успеваю довести администратора местной медицинской клиники до заикания, забраковать меню в популярном кафе, припугнуть управляющего фитнесцентром словом «санэпидемстанция» и заставить косметический салон пересмотреть их протокол стерилизации. К концу дня обо мне знают почти все сотрудники этого мини-города, и я твёрдо уверена, что половина из них считает меня деспотичной контролёршей, а вторая половина – новой любовницей босса. Но на самом деле я просто врач с блокнотом, ручкой и катастрофическим чувством ответственности за всё. Даже за то, что меня не касается.

К ужину я порядком устаю, однако сдаваться не собираюсь. Это мой шанс обсудить мои заключения с Романом. Не подумайте, я конечно же написала ему полноценный отчёт и отправила по почте, однако ничто не заменит общения лицом к лицу.

Когда я захожу в столовую с блокнотом в руке, Роман мрачнеет.

– За ужином мы не работаем, – говорит категорично.

– Хорошо. Но тогда назначь время, кода мы обсудим мои сегодняшние рекомендации.

Свободного времени у Романа нет. Об этом я уже слышала раз сто, от всех, с кем разговаривала на территории города.

– ладно, говори, что у тебя такое срочное, – соглашается он со вздохом.

– Вот, например эти кактусы. – Показываю на дисплей с целой коллекцией кактусов у входа в столовую. – Ведь очевидно, что им здесь некомфортно. Посмотри, какие они вялые! Им нужен более подходящий грунт.

Роман перестаёт жевать и окидывает меня мрачным взглядом.

– Это ты считаешь срочной проблемой?

– Хым – возмущённо фыркаю. – Посмотрела бы я на твою реакцию, если бы твой собственный кактус завял... – Мой голос затихает, заглушаю свои слова звоном посуды.

– Что ты сказала? – интересуется Роман, изогнув бровь.

– Я сказала, что ты прав, это не самое срочное депо, – соглашаюсь флегматично.

– Ну а какое самое срочное?

Собираюсь открыть блокнот и пролистать список дел, как вдруг вспоминаю о самом главном.

– Нам предстоит выбрать тебе жену.

Роман не ест, даже отложил вилку с ножом. Не иначе как знает, что пока я говорю, высок риск, что он подавится от услышанного.

– Нам?

– Да, нам с тобой, как мы и договаривались. Помнишь? Это часть моей работы. Я помогу тебе найти жену голубых кровей и модельной внешности. Нам с тобой нужно обсудить параметры, которые тебя интересуют.

Взгляд Романа стекленеет Неужели он всё-таки подавился?

15.

Открываю лежащий передо мной блокнот.

Роман следит за ним тяжелым, мрачным взглядом. Как будто блокнот виноват в том, что ему пришлось нанять меня на работу.

– я не собираюсь искать жену! – объявляет Роман таким тоном, что любой другой человек моментально захлопнул бы блокнот, чтобы не гневить начальство.

Но я не любой другой, а специально назначенная Лапочка, и если срочно не обеспечу ему жену голубых кровей, то вдруг его матримониальные планы снова коснутся меня?

Я не могу так сильно рисковать.

– Так, минуточку... Поднимаю руки в защитном жесте. – А как насчёт жены и детей голубых кровей? Ты передумал? Неужели тебя устроят самые обычные плебейские эритроциты? Только учти: если сейчас откажешься от моей помощи, то потом, если передумаешь, мне придётся начинать поиск с нуля.

Он впивается в меня негодующим взглядом. Завтра на утренней прогулке заставит меня бежать марафон и отжиматься двести раз, не меньше.

– Я уже нашел двух таких жён, – мрачно сообщает он. – Первая сбежала, а вторая... – Выразительно поднимает брови.

Честно говоря, я не знаю, да и не особо хочу знать, что именно он выражает этой гримасой. Сомневаюсь, что это комплимент в мой адрес. С таким устрашающим выражением лица комплименты не говорят.

– значит, ты вообще не собираешься больше жениться?

Роман не спешит отвечать, только скрипит зубами. Надо всё-таки что-то делать по этому поводу, а то у него хорошие зубы, и прикус ровный, жалко портить такую красоту. Если будет так халатно относиться к здоровью своей ротовой полости, то всё закончится очень даже печально.

– Знаешь высказывание: у хорошего миллиардера должны быть хорошие зубы?

Почему он так вылупился на меня?! Уже сколько дней живем вместе, так неужели он не привык к тому, что у меня порой бывает неконтролируемый полёт мыслей и спонтанный вброс идей?

– Я, кстати, познакомилась с твоим стоматологом и поделилась с ним моими опасениями по поводу состояния твоей зубной эмали.

Пару раз хлопнув глазами, Роман наконец догоняет мой поворот мыслей и спрашивает:

– И что он сказал по этому поводу?

– Он... ничего не сказал, а просто ушёл. Надеюсь, ты выбрал его не за хорошие манеры. Конечно, он не имеет права обсуждать пациентов с кем попало, но я ведь не кто попало, а…

– Лапонька? – помогает Роман.

– Да. Ладно, возвращаемся к пункту А. Так что насчёт женитьбы? Твёрдое «нет» или, если найдётся твой вкус и размер, то ты передумаешь?

– Смотря как мне придётся определять вкус, – отвечает с усмешкой.

Хорошо хоть перестал скалиться и стирать красивые зубы до дёсен. Вообще Роман хоть и злится на меня, но ненадолго, а это радует.

Вот только зря он несерьёзно относится к моим вопросам. Неужели так и останется неженатым? А жаль, такие гены пропадают.

– Речь идёт о твоём вкусе. Что для тебя самое главное в женщине?

– Чтобы она умела молчать. Это редкий талант.

Недовольно поджимаю губы. Кажется, он на что-то намекает, но меня не заткнёшь коварными намёками. Мог и не нанимать меня, если я ему настолько не понравилась. Я его не заставляла. Всегда остаётся вариант, в котором он выдаёт мне кучу денег прощает отцу долги, и мы расстаёмся навсегда.

И тогда в его доме будет тихо.

И… скучно.

До меня здесь вообще не было никакой жизни! Только: «Да, господин Ахтаров», «Слушаюсь, господин Ахтаров». И все кланялись постоянно. Если я бы не вмешалась, вскоре началась бы эпидемия шейного остеохондроза. Нельзя постоянно ходить с опущенной головой и кланяться, это вредно. Да и травматизм повышается, можно врезаться в стену.

Со мной здесь намного веселее.

– Хорошо, я записала, что твоей будущей жене не разрешается с тобой разговаривать. Что дальше?

– Мне нравится, когда женщина не лезет в мою жизнь, – мрачно произносит Роман, будто речь идёт не о будущей жене, а о налоговой инспекции.

Всё с ним понятно. Не хочет жениться, не надо. Главное, чтобы не передумал и не стал засматриваться на мою голубую кровь.

– Что-нибудь еще? – спрашиваю для проформы.

– Что, этого недостаточно?

– А ты не хочешь, чтобы твоя будущая жена была, например, хорошим человеком?

Чтобы любила детей? Была приятна в общении, дружелюбна?

Роман равнодушно поводит плечом, словно это всё факультатив, и взглядом показывает на блокнот.

– Так и запиши.

– Хорошо. А как насчёт внешности? Какие женщины тебе нравятся? Модельного типа?

– Пусть будет модельного типа.

– Блондинки, брюнетки?

– Без разницы.

– А телосложение какое? Атлетичные, пухленькие, тощие?

– Без разницы.

Отклоняюсь на спинку стула и закатываю глаза к потолку.

– Ах да, точно, я забыла. Ты же отправишь её подальше, а сам будешь развлекаться с любовницами. Тогда, конечно, тебе всё равно. В таком случае мне нет смысла стараться и выискивать для тебя хорошую женщину.

Роман с готовностью кивает.

– Совершенно никакого смысла.

– А зря. У тебя всего одна дочь. Надо вовремя успеть завести много детей, пока твои пловцы способны добраться до цели без допинга.

– что? и…