Текст книги "Цитадели гордыни.Ученик (СИ)"

Автор книги: Алекс Каменев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Точно. Меня же вырубило на берегу озера. То есть, водохранилища. Мы стояли, готовились перекусить только– только поджаренными шашлыками, а потом меня и Аньку накрыло какой-то фигней. Отчетливо помню, как она и я попадали на землю и катались, крича от неожиданно возникшей боли, пока не потеряли сознание.

Память о прошлом вернулась легко. Никаких проблем с воспоминаниями не было. В отличие от дальнейших событий. Что с нами произошло? И главное – куда делись друзья и где я сам сейчас находился?

Охлажденный металл продолжал циркулировать все больше и больше приводя организм в какое-то подобие порядка. Не знаю, что это, но действовало оно вполне эффективно. Буквально через пару минут появились силы, чтобы приподнять голову и оглядеться.

Так и знал. Больничная палата. Светлые стены, широкая кровать, рядом стоит какая-то аппаратура, от нее идут трубки к обоим рукам, неподалеку пара легких пластиковых стульев и низкая белая тумбочка.

Устало откинулся назад и повернул голову в сторону довольного большого окна с узким подоконником. За стеклом виднелся кусочек яркого голубого безоблачного неба.

Значит больница? Похоже Толян привез с озера. И кажется не в районную, а в городскую. Если судить по окружающей обстановке. Медицинское оборудование очень уж крутое для сельской местности. Недешевые стеклопакеты, чистенько, чуть ли не стерильно. Все блестит и навевает мысли о новизне. Прямо палата для вип-персон, а не для обычных больных.

В мозгу сразу же щелкнуло. Тогда каким боком здесь я? Простой сирота, ученик школы-интерната не имеющий за душой ни гроша не может рассчитывать на такие хоромы. Меня если бы куда и уложили, то максимум в общую комнату, где ютится одновременно человек двадцать, а то и вовсе оставили бы в коридоре на полуразвалившейся каталке под дырявой простыней. Уже точно не тащили бы в место, больше подходящее для каких-нибудь влиятельных чуваков с толстыми кошельками.

Неожиданно открытие поневоле заставило опять приподняться. Куда это меня занесло интересно? Сильно сомневаюсь, что в обычную поликлинику.

Помниться, когда навещали Серегу в четвертой городской, куда этот балбес попал после перелома руки, умудрившись вывалиться со второго этажа из класса по русскому, там и близко не наблюдались подобных условий.

Никаких отдельных палат, никаких навороченных устройств, похожих на те, что показывают в зарубежных фильмах, все просто, без выкрутасов, характерно для российской провинциальной глубинки, остающейся десятилетиями подряд на том же уровне, что и в семидесятых годах прошлого века.

У нас не Штаты и не Европа, где о здоровье граждан заботятся на ура. Хотя, стоп, это не из той оперы. Без страховки у буржуев тоже не слишком полечишься. В случае чего без колебаний выбросят на улицу. Капитализм он такой.

Поерзав, я развернулся сначала вправо, затем влево, наклоняясь к стоящим на подставках механизмам с включенными плоскими экранчиками, множеством трубочек, переключателей и кнопочек.

Пригляделся, рассматривая надписи. Странно, все на русском. И хотя в основном это были непонятные аббревиатуры разной степени протяженности, характерные для кириллицы – «Д», «Ц» и «Г» присутствовали в изрядном количестве. В латинице таких буковок точно нет, значит по-нашему писано.

Выходит, пока в России. Это немного обрадовало. Не улыбалось очнуться где-то далеко за бугром.

Не сдержался, спустил ноги на пол. Поежился от холодной поверхности.

И только тут обнаружил, что стою почти голый, а вместо одежды нечто непонятное, без рукавов, доходящее до колен и при этом открытое со спины.

– Что за фигня? – пробормотал я, озадаченно разглядывая новый наряд.

Увидав ручку скрытого в стене шкафчика, сделал шаг к нему и тотчас же замер на месте. Торчащие из руки проводки натянулись и не дали далеко отойти.

Пришлось возвращаться. Взглянув на воткнутые в вены иголки на мгновение стало дурно. Гадость какая. В голове поневоле мелькнуло опасение о совсем недавно прошедшей боли. Вдруг снова начнется, если избавлюсь от капельницы?

Мимолетное колебание осталось позади так же быстро, как и возникло. Победа осталась за желанием освободиться.

Один резкий рывок, второй. И оба прозрачных проводка с острыми стальными наконечниками отлетели в сторону. Ранки закрыл кусочками пластыря, которыми они предусмотрительно прикреплялись.

Постоял на месте, проверяя внутреннее самочувствие. Вроде ничего не болело. Злобные букашки с лезвиями бесследно исчезли. Хорошо, не хотелось возвращения этого состояния.

Таким надо пытать отъявленных бандитов, а не безобидных подростков. Обязательно сознаются во всех преступлениях.

Снова подошел к узкой дверце, дернул на себя и с любопытством заглянул внутрь. Ничего, две пустые полочки, чуть ниже два крючка. Ни обуви, ни одежды.

Почесав затылок, двинулся к окну. Комната, оказалась намного более просторной, чем виделось с кровати. Пришлось сделать пять шагов, пока дошел до чего-то похожего на подоконник.

Внизу с высоты трех-четырех этажей обнаружилась парковая зона, с ровными пешеходными тропинками с аккуратными кустами живой изгороди, вдоль них через каждые метров десять стояли небольшие скамеечки. Людей не видать. Обычный солнечный летний день. Тишь да благодать.

Через секунду разглядывания идиллии на улице, я начал судорожно щипать свою правую руку. Потому что вдруг понял, что деревья на аллее чуть дальше дорожек стояли абсолютно белые.

Не крашенные и не цветущие, как яблони, а по-настоящему белые. Ствол, каждый отдельные листочек, кора, все до последнего кончика веточки имели окрас, как у свежего снега.

Я не биолог и слабо разбираюсь в ботанике, но точно уверен, таких деревьев в природе не существует. По крайней мере, в нормальной природе.

Шея вытянулась вперед, а глаза чуть прищурились. Да нет. Все верно. Белые деревья.

– Бред какой-то, это еще что? – шепотом спросил сам себя, не переставая ожесточенно мучить правую руку, в тайне надеясь проснуться.

Или меня так накачали, что начались глюки? Кто его знает, что там шло через трубочки. Вливали какую-нибудь дрянь, вот теперь и ловлю приходы. Деревья белые мерещатся. Не хватает прыгающих розовых слонов и летающих пурпурных крокодилов. Вот тогда точно будет полный набор.

Взгляд сам метнулся к голубому небу. Фуу, нет, крокодилы и слоны откладываются. На небосводе ни облачка.

По-идиотски хихикнув, и чего только в голову не придет, я оставил руку в покое и снова развернулся к палате.

Откуда-то появилась твердая уверенность, что отсюда надо валить. И чем быстрее, тем лучше. Плевать на одежду, хоть голым, главное выбраться. Нехорошие предчувствия от этого места начали нарастать, несмотря на царившие внутри чистоту и порядок.

Не для таких как я эти хоромы. Как бы после не пришлось платить. И ладно бы обычными деньгами, а вдруг почку захотят вырезать? Кто их знает, этих «благодетелей»?

Точно. Валить. И как можно быстрее.

Я двинулся к плотно закрытой двери, мысленно прикидывая, что буду делать, если она окажется запертой.

Однако дойти не успел. Даже за ручку не успел взяться, как она сама повернулась. Дверь бесшумно отворилась, впуская внутрь незнакомого парня.

Чуть выше меня, слегка шире в плечах, в бежевом пиджаке и серой сорочке, он походил на мальчика из золотой молодежи собравшегося на тусовку в один из модных клубов, куда мне еще долго не видать дороги из-за цен на входной билет, а главное стоимости барных напитков.

Вздернутый подбородок и снисходительный взгляд сверху вниз подчеркивали образ надменного богатея.

– Ты кто? – спросил я без обидняков.

Губы парня презрительно изогнулись из-за чего его вид стал еще больше высокомерным. И ведь не старше меня, а ведет себя, как не пойми кто.

Пижон хренов... Мысленно ругнулся я, но вслух ничего говорить не стал. Успеется.

– Меня зовут Андрей Строганов, для тебя – Андрей Григорович, – представился он, вся так же глядя на меня, как на неведомую зверушку. – Будешь делать все что я прикажу, иначе последует наказание. Меня послали присмотреть за тобой, чтобы ты вел себя прилично.

– Нормально. Встал уже, – ответил я, оглядываясь на пустующую кровать. – А прилично это как?

– Как я скажу. Понял?

Тон его барского голоса, такого снисходительного с нотками презрения заставляли чувствовать себя насекомым, которому повезло, что к нему вообще обращаются.

Я с ходу взбесился. Вообще, меня трудно назвать любителем драк или хулиганом. Но, как и все дети, выросшие без родителей в интернате, я с самого раннего детства познал одну простую истину – ни в коем случае никому и никогда не спускай обид. Даже если наезжает кто-нибудь более крупный и сильный, лучше быть избитым раз или два, чем прогнуться, став чьей-нибудь шестеркой или объектом для издевательств в дальнейшем. Задиры быстро отстанут, поняв, что ловить с тобой нечего.

Поэтому мои дальнейшие действия вовсе не были каким-то необдуманным импульсом.

На самом деле все просто. Почему-то такие индивиды считали, что если кто-то даст слабину, то его можно запрягать и впредь, катаясь верхом, как на лошадке и заставляя выполнят приказания, как слуге.

Я понятия не имел где нахожусь и что здесь происходит. Но одно очевидно, стоящий передо мною хлыщ уже не отцепится. Еще до прихода сюда он составил обо мне мнение, как о слабаке, которого можно шпынять и указывать что делать. А это уже не есть хорошо.

– Понял, Андрей Григорьевич, понял, – ответил я. – Как не понять.

Резкий удар коленом прямо в пах моднику моментально заставил того согнуться пополам. По палате разнеся громкий стон. Еще один выпад, уже по голове, отправил хамло на пол.

В ответ тишина. Неужели вырубил? Удивительно. Никогда не считал себя великим бойцом. Это у нас Толян увлекается боксом, с одного удара может положить противника гораздо больше и тяжелее себя. Доводилось как-то наблюдать. Я на его фоне так, серединка на половинку.

– И что теперь делать? – спросил сам себя не зная, что предпринимать в дальнейшем.

Честно говоря, после ударов, я подспудно ожидал, что внутрь ворвутся охранники, медсестры или еще кто. Ситуация настигнет апогея и станет хоть что-нибудь известно.

Но нет, тишина. Пижон лежит на полу, а в палату никто и не думает заглядывать.

Так, стоп, чего-то он лежит как-то слишком уж тихо. Надеюсь я его не убил? Быстро наклонился и проверил пульс на шее. Вроде дышит. Фу, еще не хватало становиться убийцей.

Черт, чего теперь делать-то? И бил-то вроде не слишком сильно. Так, скорее попугать, показав намерение защищаться.

И тут же сам себя одернул: показать намерение? Коленом по черепу? Другого способа не придумал, умник?

– Ладно, сам нарвался. Вел бы себя, как нормальный человек, остался бы целым, – пробормотал я.

Перешагнув через лежащее тело, потянул дверь и выглянул в приоткрывшуюся щель. Там обнаружилось то, что и должно быть на выходе из больничной палаты: широкий коридор со все теми же светлыми стенами. Только здесь еще горели длинные лампы на потолке, должно быть окна находились слишком далеко для естественного освещения.

Никого из персонала не видать. И звуков никаких. Тихо, как на кладбище. Воображение живо нарисовало картинку из жуткого ужастика про больницу, где пациентов разделывают на органы. Привозят сюда тех, кого не станут сильно искать, режут на куски, а потом продают на черном рынке.

После просмотренной в достаточном количестве голливудской продукции и не такое начнет мерещиться.

Достаточно себя напугав, я осторожно прикрыл дверь, повернулся к вырубленному хлыщу и с удовольствием его пнул.

– Почки мои захотели, уроды? Я вам дам почки...

Вдруг стало понятно, что предпринять. Первоначальное желание валить отсюда куда подальше, теперь обрело вполне сносную перспективу и средство для его достижения.

Наклонился и стал раздевать лежащую в бесознанке тушку. Без церемоний, не аккуратно, я стянул с него сначала штаны, потом пиджак и рубашку. Последними были носки с легкими летними туфлями.

– Опана, – пораженно произнес я, разглядывая находки из вытряхнутого кармана брюк.

Скрепленная зажимом пачка тысячных купюр и последняя модель айфона не оказались сюрпризом, вполне джентельменский набор для молодого повесы. А вот ключи с брелоком действительно удивили. Причем не сами ключи от машины, а то, какой значок блестел серебром на матовой черной поверхности.

На первый взгляд это походило на кошку в прыжке, если не знать, что это на самом деле. Я к счастью знал, так как видел несколько раз похожие в интернете.

– Значит мы на Ягуаре катаемся, – усмехнулся я с искренним интересом разглядывая значок фирмы, выпускающей всемирно известные суперкары. – Какая прелесть. Не против, если я возьму себе? Ну и ладненько, верну чуть позже. Правда, еще бы узнать где у вас тут гараж. Чую, придется постараться, чтобы найти выход из этой богадельни.

Моднявый буржуин остался безучастным к процедуре экспроприации, никак не отреагировав на столь наглую выходку.

Во блин. Здорово я ему все же врезал. Может перегнул палку? И тут же сам себе возразил – да нет, скорее добавить бы не мешало. Знаю этот вальяжный развязный тон. Такие как он чувствуют себя

хозяевами жизни, а всех остальных пылью у себя под ногами. Пошел он...

Быстренько переодевшись в трофейные шмотки, выскользнул наружу и вдоль стеночки двинулся влево по коридору. Судить не берусь там ли выход, но ведь двигаться куда-то надо.

По пути попадались двери, похожие на те, что были у меня в палате. Попытки открыть хоть одну ни к чему не привели.

И как назло, ни одной карты-схемы на случай эвакуации. Их тут пожарная безопасность совсем не трясет что ли? Безобразие.

Неторопливо и в то же время, иногда переходя на бег, я шел вперед, надеясь в конце коридора увидеть долгожданный выход на лестницу. В случае тупика, придется идти обратно, а потом топать в другом направлении, что явно повысит риск быть пойманным.

Безлюдный, тихий коридор очень сильно действовал на нервы, давая не на шутку разыграться фантазии.

Зловещие доктора-психопаты в круглых очечках начали мерещиться уже на пятой минуте ходьбы. В залитых кровью операционных, эти маньяки разделывали людей, как скот, вынимали сердце, печень и почки, которые потом медленно укладывали в небольшие чемоданчики, выложенные сухим льдом. Чтобы вскоре заняться новыми жертвами. Например, идиотами, без спроса шастающими по пустым больничным коридорам.

Внезапно открывавшаяся дверь, в тот момент, когда я проходил мимо, очень удачно совпала с беспокойными мыслями. Так что все дальнейшие действия являлись скорее реакцией на них, чем действительно осознанным поступком.

Появившийся за приоткрытой створкой мужик не успел удивиться, как получил в морду прямым хуком справа. Дернув

головой, он отшатнулся назад, споткнулся об что-то и со всех размаха грохнулся на пол, успев в полете зацепиться затылком за край удачно подвернувшегося стола. Где и остался лежать, не подавая признаком жизни.

Я замер в дверном проеме.

– Да вы надо мною издеваетесь, – проворчал я, глядя на уже второе за сегодня тело, отправленное в бессознательное состояние по моей вине.

Здорово, меня все-таки накачали лекарствами. Никогда до этого не замечал за собой паранойи вкупе с приступами беспричинного страха.

Врезал мужику и слова тому не дав сказать. Это же надо. Совсем уже голова поехала. С этим срочно надо что-то делать.

Но все дальнейшие действия пришлось отложить на потом. Мой взгляд переместился с неподвижного тела на стол с многочисленными бумагами. В следующее мгновение я уже обо всем позабыл. Потому что в одной из раскрытых папок отчетливо виднелась фотография с уж очень знакомым лицом.

– Какого черта здесь происходит? – вслух спросил я, подходя ближе. – Это же Анька!

Обычная канцелярская папка с надписью – «Личное дело» содержала внутри несколько листков печатного текста. Там было все: дата и место рождения, где родилась, предполагаемые родители, еще много разных данных, порой весьма личного характера.

Перебирая бумаги, я хмурился все сильнее. Это не могло быть случайностью. Кто-то специально собрал информацию, систематизировал ее и упорядочил, практически уместив всю жизнь моей подруги в несколько машинописных листов.

Рядом лежала стопка точно таких же досье на других людей. Осененный внезапной догадкой, я начал судорожно искать себя. И уже вскоре смотрел на свое собственное дело. В нем тоже присутствовали подробности моей не слишком богатой на события жизни. Вплоть до результатов физического и психологического обследования. Ерунда какая-то, и когда я их проходил, хотелось бы знать?

Отбросив с отвращением документы в сторону, я злобно уставился на хозяина комнаты. Судя по форменной одежде он здешний охранник или вроде того. С ним определенно стоило пообщаться на предмет назначения этого учреждения. Все это явно неспроста и имеет какую-то конкретную цель. Как и наше здесь с Анькой появление.

Вспомнив о подруге, я вздрогнул. Тупой идиот, ты, о чем вообще думаешь? Отсюда надо валить и как можно скорее. Плевать на все остальное. В первую очередь надо сбежать отсюда. Ты же не Рэмбо, чтобы противостоять толпе, что, наверняка, находится в здании.

Кстати о Рэмбо. Это штука точно пригодится в дальнейшем. Замеченная ранее кобура, висящая на одном из стульев в углу, выпустила на свет довольно внушительный пистолет.

Оружие оказалось тяжелее чем я ожидал. Зато разобраться с устройством вышло довольно легко. Хоть на что-то пригодились часы просмотренных кинофильмов.

На лицо лежащего упитанного охранника полилась вода из найденной здесь же бутылки минералки. До этого я уже успел проверить у него пульс и убедился, что с ним все в относительном порядке. На голове будет ссадина, но в целом он вроде как не слишком пострадал от падения.

– Что? Что? – захрипел мужик, пытаясь перевернуться на бок.

– Лежать, – я жестко пихнул его ногой назад.

Глаза охранника раскрылись и сфокусировались на мне.

– Ты еще кто?

Слегка наклонившись вперед и держа перед собой пистолет, я криво усмехнулся.

– Как будто сам не знаешь. Где Аня Серебрякова?

–Кто?

Его взгляд выражал столь сильное непонимание, что не увидь раньше я папки с делами, то запросто мог повестись на уловку.

Большой палец правой руки надавал на курок, взводя его в боевое положение. Снятый предохранитель уже показывал красную точку, демонстрируя готовность к стрельбе.

Не очень уверенно, я навел дуло прямо на грудь охранника, крепко зажав пистолет в обеих ладонях.

Какой он все-таки тяжелый зараза...

– На счет три, стена позади тебя окраситься в красный, – копируя героя из старых боевиков выдал я.

Сощуренный правый глаз уставился на охранника через прицел и это ему похоже совсем не понравилось. На лбу жиртреста, как по мановению волшебной палочки выступили крупные капли пота.

– В какой палате находится Аня Серебрякова? – повторил я вопрос, затем начал обещанный счет: – Раз... два...

Видимо в этот момент я и впрямь выглядел, как человек, готовый начать стрелять. Что несколько странно, учитывая, что никакой уверенности у меня на самом деле не было и в помине.

Понятия не имею, смог бы я все-таки спустить курок или все закончилось бы еще одним ударом в лоб упертому барану, но он все же сдался:

– Операционная номер три. Второй этаж, пятая дверь от лестничного пролета.

– Операционная? – переспросил я.

– Да. Она там прямо сейчас.

– Ну вы и уроды, – не сдержавшись, прошипел я.

Твердая рукоять пистолета врезалась в лоб охранника, тот охнул. Грубым пинком перевернув его на живот, я завел ему руки за спину и перетянул их скотчем, предупредительно лежащем на одном из стульев. Рот тоже заклеил здоровенным куском липкой

ленты. Напоследок плотно притворил за собой дверь.

А потом начался бег. Сначала до конца коридора, к лестничным пролетам. Затем вниз до площадки с большой цифрой – «2» на бетонной стене. И дальше уже по новому коридору с отчетом комнат от пройденного входа-выхода.

– Раз, два, три, четыре, пять. Вот она. Это здесь.

Не останавливаясь я ворвался туда, держа пистолет перед собой. И сразу же остановился, уставившись на кучку докторов, в голубых халатах, шапочках и масках на мордах, стоящих вокруг операционного стола. Тут же находились подставки на колесиках, где лежали довольно зловещего вида инструменты, хищно блестевшие хромом.

Капец. Ну чисто пыточная.

– А ну отвалили все нахрен! – заорал я, потрясая оружием. – Все отошли к стене! Стреляю без предупреждения!

Шестеро из семи сразу же выполнили приказ, шустро выстроившись справа в один ряд. Седьмой, последний, находившийся у изголовья, не стал ничего предпринимать, оставшись на месте.

Я взглянул на лежащее тело. Все за исключением головы скрывала белая простыня. Это была Анька. С закрытыми глазами, убранными назад волосами, бледная, но несомненно она.

– Приводи ее в чувство! – рявкнул я, обращаясь к главному доктору, указывая стволом на подругу.

Карие глаза на лице, полностью скрытой медицинской маской изучающе пробежались по мне, словно оценивая решимость противника.

– Не сомневайся. Если что завалю всех, – угрюмо пообещал я, вновь беря на прицел замершего у стола хрена в голубом.

Тот молча кивнул. Подошел к одному из подносов на колесиках, взял шприц и профессионально сделал лежащей девушке укол.

– Сколь ждать? – спросил я, пытаясь уловить шум за дверьми в коридоре.

Что-то никто так и не идет спасать местный персонал. Это тоже очень напрягало. Как бы засаду не организовали на разбушевавшихся пациентов. Перестреляют из-за угла и всех делов.

– Недолго, – ответил доктор, делая осторожный шаг назад.

Я наоборот приблизился. И сразу же поражен но застыл. То, что раньше принималось мною за целую простыню, оказалось двумя полосками белой ткани, уложенных впритык друг к другу за исключением центра, где оставался просвет.

Но меня изумило не это, а голый живот Аньки с множеством нанесенных темным маркером линий на коже.

– Это что такое? Вы что, по ним собирались ее резать? – приглушенным голосом выдохнул я.

Бред оказался не бредом вовсе. Тут и в правду творилась нехорошая хрень. Людей в натуре резали, как скот.

Я с неприкрытой ненавистью уставился на мясника, напротив. Руки сами подняли пистолет на уровне груди.

– Ах вы больные ублюдки! Да вы тут все спятили! Гребанные психи!

Главный что-то промямлил. Я лишь услышал слово – «наука» и мне этого оказалось достаточно.

Щелкнул курок. В комнате громом раздался выстрел. Отдача дернула руки назад, задирая ствол к потолку. Запахло сгоревшим порохом. На чистой поверхности голубого халата хирурга появилась маленькое пятнышко, стремительно увеличившееся в размерах от хлынувшей крови.

Не удовлетворившись одним выстрелом, я еще несколько раз нажал на курок, пока тот наконец не рухнул назад на спину.

Меня охватила дрожь. Никогда до этого не убивал людей. И эта мысль начала стремительно овладевать разумом, вгоняя в ступор оцепенения.

Я стоял и смотрел на лежащее тело с множеством пулевых ранений и не знал, что делать дальше, не в силах отвести от мертвеца взгляда.

– Вик? – раздался сбоку голос. – Что случилось? Где мы?

Медленно, как в замедленной сьемке моя голова повернулась на звук. Анька очнулась и теперь приподнималась, оперившись на локти.

Ее испуганный вид, моментально придал мне силы, волевым усилием заставив выбросить из головы лишнее.

– Ты, снимай халат и давай его сюда, – приказал я одной фигуре из тех, кто все так же стоял у правой стены операционной.

– Что происходит? – снова спросила Анька уже окончательно придя в себя и с удивлением оглядываясь вокруг.

– Ничего, все в порядке, – ответил я. – Уже в порядке. Но нам надо уходить отсюда, как можно скорее. Держи, оденься.

Передав ей голубой халат, я помог девушке слезть со стола.

– Всем развернутся спиной, встать на колени, положить руки на голову, – прорычал я оставшимся в живых докторам, недвусмысленно поводя в их сторону еще горячим стволом.

Это подействовало. Как один, упыри, дружно повернулись, упав на пол чуть ли не быстрее, чем прозвучали слова приказа.

Гребанный мясники... Кончить бы их всех прямо тут... Да боюсь решимости уже не хватит. А жаль...

– Оделась? Пошли, – я потянул подругу к выходу, обхватив за талию.

Мы вывалились в коридор и двинулись в направлении выхода.

Что-то мне нехорошо, – простонала Анька, слегка притормаживая.

– Это, наверное, из-за наркоза, – сказал я, не слишком уверенно. – Потерпи немного, нам нельзя сейчас останавливаться.

Ступеньки вниз, лестничные пролеты, первый этаж, дальше вниз, не задерживаясь до самого тупика, где находилась дверь в подземный гараж. Я двигался так быстро, как только мог. Пистолет оттягивал правую руку, левая поддерживала девушку.

– Мне плохо, – вновь пожаловалась Аня, сбавляя шаг.

– Уже пришли, – приободрил ее я, посильнее прижимая к себе. – Сейчас возьмем машину.

Вгляделся в мрачный полумрак безлюдной парковки. Забавно и здесь не видать людей. Где все сотрудники? Выходной у них сегодня что ли?

Пискнул брелок на связке ключей. За ближайшей бетонной колонной мигнули светом фары еще невидимого авто с плавным переливчатым звуком.

– Отлично, – пробормотал я. – Средство передвижения есть.

Понтовый Ягуар выглядел точно так, как выглядят суперкары стоимостью в несколько сотен тысяч зеленых рублей. Стильно, дорого и чрезвычайно эффектно. Точную модель трудно назвать, что ни говори, а разбирался я в них не очень. Но серый кабриолет с кожаным салоном смотрелся весьма и весьма. Этого не отнять.

– Это что? – спросила Анька даже, выпрямившись от неожиданности.

– Наш билет отсюда, – бесхитростно ответил я, распахивая дверцу со стороны водителя. – Садись, прокачу с ветерком.

Не выдержав, коротко хохотнул. Нервы гудели натянутыми струнами. Чувствовал еще немного и меня окончательно накроет отходняк. Слишком уж много навалилось за очень за очень короткий промежуток времени. Появилось желание завопить во весь голос, стремясь избавиться от поселившегося внутри напряжения.

Аня уселась на пассажирское место, ее глаза с подозрением уставились на то, как я вставлял ключ в гнездо зажигания, проворачивал его, вызывая рокот заработавшего мотора.

– Ты где ключи взял? Это чья машина? И где мы вообще

находимся? – посыпались вопросы от девушки.

К счастью что-то отвечать не пришлось, уже на последних словах, Аня расслабленно откинулась в кресле, устало прикрыв глаза.

Убедившись, что с ней все нормально и это только последствия от незапланированного резкого пробуждения, я переключил внимание на управление машиной.

– Так, что у нас тут. Две педали, значит коробка автомат. Одна газ, другая тормоз. Что дальше?

Не знаю почему, но разговор сам с собой помогал сосредоточиться на решении возникшей проблемы, до этого момента я еще ни разу не бывал за рулем, лишь в общем представляя, что нужно делать.

Двигатель негромко урчал, разгоняя угрюмую тишину современного подземелья. Где-то вдали послышался неясный гул, все сильнее начинающий напоминать торопливый топот множества ног.

Не по нашу ли душу идут? Тогда почему с другого конца, а не сзади?

Еще немного поколебавшись, я нажал на одну из педалей, крепко ухватившись за руль.

И ничего. Тачка не сдвинулась с места. Чертыхнувшись, нажал на другую педаль и моментально последовала реакция: шикарный суперкар со всей дури рванул назад и врезался в бетонную стенку. Скрежет сминаемого металла и хруст ломающегося пластика заставили мучительно сморщиться.

Трындец задним фарам. Ремонт точно влетит в немаленькую копеечку.

– Нашел, о чем переживать, – прошептал я.

Блин, похоже не туда поставил переключатель коробки передач, вместо движения вперед – на задний ход.

Перевел рычаг на другую отметку и очень-очень медленно нажал еще раз на газ. Машина дернулась и поехала. С радости, я тут же

отпустил педаль, и Ягуар резко остановился.

Мда, не выйдет из меня Шумахера. Да и ладно. Звуки шагов все сильнее начинали приближаться.

Глубоко вдохнув и выдохнув пару раз, предпринял еще одну попытку объездить норовистого стального конягу. И на третий раз сделать это получилось уже намного легче.

Правда тут же встала проблема конкретного направления. Где находился выезд в этом сером бетонном лабиринте я понятия не имел. Дурацкая парковка имела весьма внушительные размеры.

Положившись на удачу, я поехал наугад, лишь бы подальше от надвигающегося шума.

И о чудо – уже через пару минут увидел подъем с широким светлым проемом, где виднелись кроны белых мутантов деревьев на фоне ясного неба.

Толком порадоваться везению не получилось. Прямо на выезде стояла будка с охранником внутри, а дорогу перегораживал длинный шлагбаум.

Я нерешительно остановился, не зная, как поступить. Но тут, Аня заворочалась и негромко застонала. Это решило все. Возвращаться в операционную под нож ни в коем случае нельзя. Ни для нее, ни для меня. Будь что будет.

Щелкнули дважды ремни безопасности. Педаль газа до предела утонула в полу. Двигатель рыкнул и машина чуть ли не скакнула вперед. Удерживая правой рукою руль, левой я начал стрелять в блестящий стеклом пропускной пункт.

Охранник среагировал моментально, упал на пол и не стал изображать из себя героя.

Удар о лобовое стекло железной палки, авто тряхануло, и мы выскочили наружу, подлетев на небольшой горке.

– Даааа, – заорал я, в полном восторге.

Мощная спортивная тачка буквально вынесла нас из полутемных переулков подземной парковки. Тяжело приземлившись, Ягуар подпрыгнул и быстро покатил дальше.

В следующее мгновение окружающий мир вдруг померк и наступила абсолютная темнота. Это продлилось недолго, всего пару секунд, а когда вновь появился свет, я обнаружил себя лежащим на все той же больничной кровати.

Какой-то мужик в темном костюме наклонился надо мною и с улыбкой осведомился:

– Ну и как тебе поездка?

Ошеломленно дернувшись, я обвел взглядом комнату, покинутую меньше часа назад.

– Что произошло? Как я сюда вернулся?

Голос прозвучал хрипло, в горле запершило, захотелось пить. Как будто угадав мои мысли, незнакомец поднес наполовину наполненный прозрачный стакан.

– Воды?

Не став изображать из себя партизана на допросе в гестапо, я жадно отхлебнул из предложенного стакана. Продышался и снова уставился на посетителей в палате. Благодаря наклону кровати, сделать это удалось без труда.

Кроме высокого крепыша, заговорившего первым, тут находились женщина в строгом деловом костюме с папкой на изгибе локтя и что самое удивительное – тот самый пижон, владелец угнанного мною серебристого Ягуара.

Парень, выглядел целым и невредимым, спокойно стоял скрестив руки на груди, глядя на меня совсем не как на человека, совсем недавно избившего его до потери сознания.

– Что, уже пришел в себя? – криво усмехнулся я.

К моему изумлению, мажорчик вполне спокойно воспринял вопрос и никак не прокомментировал дерзкое замечание. Обычно такие типы очень остро реагируют на подобное обращение. Да и взгляд его сильно изменился с нашей первой, и она же последняя, встречи. В нем уже не замечалось надменности с презрением к окружающим. Лишь спокойствие и равнодушие, какое обычно бывает, когда смотрят на незнакомых людей.