Текст книги "Тринадцать эльфиек для ДРАКОНА 2 (СИ)"

Автор книги: Алекс Голд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

7

Давид

Утро новой недели встречаю снова в квартире брата. С пятницы торчу у него, выполняя роль мамки и няньки одновременно. Понимаю, что взрослый мужик сам вправе решать выплывать со дна или продолжать губить свою жизнь, но совесть бросить брата в такой отвратительный момент жизни не позволяет. Клянусь себе, что дам ему последний шанс, и, если тот опять сорвется, пошлю к чертям и его, и отца. У меня есть своя жизнь, свои интересы, которые я вынужден задвинуть на третий план после империи отца и зависимостей брата.

Выхожу из гостевой спальни и застаю Сержа за чашкой чая, сияющим, как начищенный самовар. В душе зарождаются подозрения, с чего бы это он такой счастливый. Сразу же думаю о плохом, но тут же осекаю себя. Кто-то из современных гуру счастливой жизни говорил, что дурные мысли притягивают дурные события.

— Доброе утро! Что хмурый такой? — братец сверкает новыми зубами, сделанными как раз во время его пребывания в Штатах. Полечился от зависимости и зубы заодно подрихтовал. Голливудский красавчик.

— Доброе, — ворчу, игнорируя вопрос. Ему вряд ли понравится мой ответ.

— Я заказал круассаны с ветчиной и пашот. Как ты любишь, — подмазывается он, снова утыкаясь в телефон.

Молча киваю, наливаю стакан воды и залпом выпиваю, обращая внимание на коробочку мятного цвета с названием французской кофейни. В мыслях мельком проскальзывает образ сотрудницы, что притащила такие же на работу в пятницу.

Отворачиваюсь к окну с выражением лица, будто увидел мерзость, и ловлю себя на мысли, что впервые это место вызвало ассоциацию не с моей Мари, а с неизвестной мне девчонкой. Хотя, почему же неизвестной…кажется, за эти выходные я узнал о ней больше, чем следовало. И что самое интересное, ничего, что могло бы скомпрометировать ее.

Сгребаю пакеты с завтраком и перебираюсь на диван, поближе к братцу. Отправляю в рот кусочек французской булки, киваю в сторону телефона. Задавать вопрос не нужно. Серж и так понимает, что я имею в виду.

Его улыбка расползается еще шире, и через несколько секунд, пролистав переписку, он находит нужное сообщение и поворачивает экран.

Такой же молчаливый кивок, мол, ну как?

В тишине жую, рассматривая фото сонной, но умилительно улыбающейся блондинки. Ну красивая…Веду бровью, типа, мне все равно. Но братца это не устраивает. Он совершенно точно ждал одобрения, поэтому снова роется в телефоне и на этот раз уже находит другое фото, где дамочка уже в боевом раскрасе. Ветчина застряет в горле. Это же та девка, которую он по квартире гонял!

— Я извинился, — уточняет Серж, будто оправдываясь передо мной.

Да…глупость баб не лечится.

— Что наобещал? — сухо интересуюсь, вставая с дивана с недоеденным завтраком. Она такого натерпелась в ту ночь, а теперь утренние фотки шлет. Или дура, или охотница. На счет второго сомнительно, судя по отчету Славика, замечена в этом деле не была. Значит все-таки дура.

— Она не такая! — обиженно басит Серж.

— Ага…где-то я это уже слышал.

— Может у нас чувства! — как-то грустно усмехается брат.

— Совет да любовь, — мычу в ответ, уходя одеваться.

В офис приезжаем к девяти. Сотрудники уже в курсе, кто их новых генеральный, поэтому все собраны, мило улыбаются, но стараются обходить нас подальше. Чтобы Серж прочувствовал всю тяжесть ответственности, легшую на его нехилые плечи с должностью генерального, иду немного позади.

Заходим в лифт, и пока едем на нужный этаж, нос щекочет знакомый запах. Под ложечкой зудит странное чувство предвкушения…Уверен, что двери откроются, и я увижу ту, что носит знакомый аромат неизвестных мне цветов. Понимаю, что брежу, и набрасываю в уме список дел, которыми займусь сейчас же. А вообще, помощницу нужно завести.

Лифт останавливается, двери бесшумно разъезжаются в стороны, являя нам отдел рекламы в неузнаваемом виде. Пустое жизнерадостное пространство, напоминавшее детскую игровую, превратилось в скучный офис, пусть и с дорогой мебелью и техникой. Сотрудники вымученно улыбаются, ерзая на стульях.

Указываю брату на кабинет, пропуская его вперед, а сам скольжу взглядом по несчастным креативщикам. И среди уже знакомых лиц не вижу одного. Все же уволилась.

Спустя час, Серж ловко ориентируется в море информации, все же мозгов ему господь отвалил, не жалея. Барышня, что пару дней носила мне кофе, теперь не может разорваться между мной и братом. Открыто строить глазки обоим не осмеливается, и на ее лице печать растерянности.

— А вы, собственно, кто? — оторвав взгляд от бумаг, Серж впивается взглядом в дамочку, которая стала раздражать своим присутствием, — я не вижу в штате сотрудников помощницы генерального.

— А я не помощница…— заправляет якобы случайно выбившуюся прядь волос, и выпячивает бедро в обтягивающей задницу юбке, — это моя личная инициатива.

Серж кивает, переводит взгляд на меня, и я снова без слов понимаю брата. Пожимаю плечами. Мне она не нужна. Ненавижу навязчивых женщин.

— Займитесь своей работой. За кофе спасибо.

Девушка поджимает губы и, гордо задрав нос, уходит. Естественно, не забыв вильнуть тем самым местом.

— Катюше верность хранишь? — подкалываю братца, на что тот как дурачок улыбается. Неужели все так серьезно?

Несколько раз за день выходим из кабинета, и каждый раз я зачем-то ищу глазами ее…Наверное, потому что чувствую себя виноватым, что мне не свойственно. Но Лены нет.

В шесть назначено совещание с директорами отделов. Серж, как ни странно, так быстро влился в работу, будто всегда ею и занимался, и я грешным делом потираю руки: меньше головной боли.

Знакомые лица по одному проходят в кабинет, занимая места за длинным столом. Помощники идут дальше, усаживаясь у окна. Жду у входа Ильича, чтобы поприветствовать его лично. Все же старый отцовский друг, член семьи, можно сказать. И он входит последним.

— О! В полном составе! — пожимает руку мне и подоспевшему Сержу, — надеюсь, ты с нами надолго! — старик в курсе проблем моего брата, но в его словах нет издевки. Он действительно переживает за Сержа.

Пока они перешептываются, бросаю взгляд за спину Ильича и сердце мощно ударяется о ребра. Позади него стоит Лена.

В строгом черном костюме, волосы собраны в элегантный пучок, макияжа почти нет…хотя, сейчас так накрасятся, что и не поймешь. Лена втягивает голову в плечи и прижимает планшет к груди, будто я ее убивать собрался. Чувствую себя мудаком. Запугал девчонку, обидел почем зря.

Не могу отлепить взгляд от нее. Все скрыто, ничего лишнего, ни намека на пошлость, как в прошлую нашу встречу на работе или фривольность, когда она примчалась спасать подружку. Эта деловая скромность выглядит настолько сексуально, что внизу живота теплеет, и член дергается в ее сторону. Хочется дернуть в стороны полы ее пиджака, чтобы стали видны очертания груди, а после провести ладонью по бедру, чтобы нащупать, чулки ли на ней надеты…

— Начнем? — призывает брат, и я отхожу с дороги, пропуская девушку на место помощников, и только сейчас соображаю. А какого, собственно, хрена?

Смотрю на Ильича, что подбадривающе кивает своей новой помощнице, и та, чувствуя поддержку, смелеет и проходит вглубь кабинета. Так-так-так, дорогой Ильич, старый ты ловелас. Я тебе это с рук не спущу.

Вместо того, чтобы слушать, что там вещает наш генеральный, пялюсь на девчонку, не в силах оторвать взгляда, благо сидим так, что остальным помощницам особо-то и не видно, куда я смотрю, а директорам не до того.

Лена делает вид, что внимательно слушает и даже что-то пытается записывать, хотя по растерянному виду дам сотню процентов, что ничего она не слышит и рисует каракули. Максимум цветочки. И почему она так нервничает? Неужели из-за меня?

Снова рассматриваю ноги этой нарушительницы моего покоя. Высокий каблук, тонкие чулки и чертова юбка, скрывающая почти все. Да...та короткая юбка нравилась мне гораздо больше. Но сам виноват. Неадекватно отреагировал на разрешенный Ильичом дресс код, вот теперь и пялюсь на черную грубую ткань, а мог бы…

— Кхм-кхм!!!

Настойчивый кашель кого-то из директоров вырывает меня из собственных мыслей. Пятнадцать пар глаз уставились на меня и ждут. Только чего?

— Я уже выражал свою позицию по данному вопросу, — нахожу, что ответить я, и напарываюсь на насмешливый взгляд Ильича.

— Мой отдел некомфортно чувствует себя в подобной обстановке. Никакого полета фантазии! Весь порыв вдохновения портится, можно сказать, на корню!

Пытаюсь быстро сообразить, о чем этот ушлый гад, нарядивший работниц своего отдела в короткие юбки, и понимаю, что именно об этом.

— За три дня ни одной свежей идеи! Сотрудники сникли. При виде этих столов и стульев плакать хочется, а не творить. К тому, же, лучшая сотрудница отдела уволена. Хотя именно она задавала нужный…как его…драйв!

Лена едва сдерживает улыбку, ее щечки мило розовеют, и девушка опускает глаза. Ясно, о ком речь. Ильич же напротив, цепко рассматривает наши реакции, подмечает все и отступать не собирается.

— Строгий офисный стиль не способен поддерживать творческую атмосферу, уважаемый Давид Александрович, поэтому, я прошу вас пересмотреть свое решение.

— Давид Александрович обещает подумать! — братец насмешливо и покровительственно улыбается. Почувствовал себя боссом, видимо.

— Как только Сергей Александрович займет свой кабинет, можете творить все, что хотите. Но расхолаживать нового босса, не позволю, — шучу в ответ, намекая на то, что братцу не светит работать в царстве летних платьев. Если уж встал на путь исправления, нечего соблазняться молодыми девицами. О Катюше пусть думает. И к вопросу о Катюше…Надеюсь, у Лены хватит мозгов не растрепать всему миру о том, что происходило в пятницу ночью. Но чтобы быть уверенным, я должен лично поговорить с ней.

Обсуждаем еще пару несерьезных вопросов и прощаемся, чтобы, наконец, закончить этот рабочий день. Перебираю в мыслях повод, чтобы задержать помощницу Ильича, но ничего неподозрительного на ум не приходит. Выручает брат, оставляя друга семьи на пару слов о личном.

Лена, поняв, что больше не нужна, спешит покинуть кабинет, и я иду следом. Этаж уже пустой. Сотрудников давно нет, а все, кто присутствовал на совещании скрылись за дверями лифтов. Услышав мои шаги, Лена нервно оборачивается и шагает быстрее, пытаясь затеряться в одном из многочисленных коротких коридоров этажа. Неужели бежит от меня?

Теряю ее из вида и через несколько секунд напарываюсь на несколько закрытых дверей без опознавательных табличек. Толкаю одну, вторую. Пусто. Третья заперта. Стучу. Потом еще раз.

— Елена, откройте! — Тишина. Что за детский сад?

Стучу снова. Позади меня открывается дверь. Чувствую себя идиотом. Оборачиваюсь.

— Это уборная для техперсонала. Не знаю, для чего вам туда так срочно нужно попасть, но ключи за стойкой, — бросает Лена, и обойдя меня, насколько это возможно в тесном коридоре, ускоряется, чтобы снова улизнуть.

Она уже в плаще, волосы распущены и красивыми крупными завитками лежат на спине и плечах девушки. Обращаю внимание на ноги. Из-под плаща не видно юбки, и кажется, что она надела его на голое тело. Только туфли, чулки и плащ. Снова в горле образуется комок, а в штанах напрягается член.

Лена идет быстро, иногда переходя на бег, что заводит еще сильнее. Догоняю, рукой захлопываю дверь прямо перед ней, лишая девушку шанса на удачный побег.

Смотрит с вызовом, но и страх замечаю. Дышит быстро, глубоко, и задирает подбородок кверху. Будто это она перед моим носом дверью хлопнула. Гордая и несгибаемая.

Молчу. Не могу сдержать улыбку. Мне нравятся ее реакции на меня, поэтому, чтобы полностью вывести ее из эмоционального равновесия, щурюсь.

— Если вы хотели уточнить на счет козла, то да, я погорячилась. Прошу прощения, — фыркает, точно кошка, и задирает нос.

— Разве так просят прощения? — делаю шаг, уменьшая расстояние между нами.

— На колени упасть? — пытается улыбнуться, но щечки подрагивают. Девочка нервничает.

— Зачем же сразу на колени…— хотя идея хорошая. Отличная, я бы даже сказал. Но разговор не в то русло зашел, — колени мы оставим на потом.

— Это без меня! — нагло толкает меня ладошками в грудь, в надежде, что это сдвинет меня с ее пути, но я только сильнее нажимаю, загоняя девчонку в угол, — ваши с братом фантазии плохо отражаются на женской психике! — продолжает дерзить даже после того, как поняла, что меня не одолеть.

— Я как раз об этом хотел поговорить.

— Разумеется, об этом никто не узнает! — скалится, точно зверек загнанный.

— Очень надеюсь на твое благоразумие, — убираю руку, делаю шаг назад, позволяя ей выйти.

Задевает меня плечом и, встряхнув волосами, гордо вышагивает к лифтам. Улыбаюсь девчонке вслед. И почему она мне сразу не понравилась?

8

После того, как наш новый босс зажал меня в коридоре, старательно его избегаю. Да и брата его тоже. Воспоминания о том, как он чуть не убил мою подружку, еще свежи. С таким связываться себе дороже. А вот Катя, кажется, этого совсем не понимает.

Серж протрезвел, извинился, прислал ей роскошный букет и теперь ей его жалко. Жалко! Здорового богатого мужика, который не имеет силы воли. Но сейчас переубеждать ее в чем-то бесполезно. В ее глазах сердечки, в голове розовый туман.

— Лен?

В трубке голос подруги, пока я бегу на обед по лестнице. В лифте боюсь столкнуться с Давидом. Александровичем.

— Ну сними его тихонько! Мне так интересно, какой он на работе, — канючит подруга, заставляя меня исподтишка снять генерального и по совместительству ее недопринца из Тиндера.

— Стульями не бросается, — не могу удержаться от сарказма.

В ту ночь, когда мне пришлось вызволять Катю из злополучной квартиры босса, не стоило труда сложить два плюс два и догадаться, почему Давид оказался там. Всезнающий Яндекс поведал нам историю двух братьев вплоть до номера школы, где они учились, а один из форумов, где обсуждают завидных женихов столицы, сплетницы поделились мыслями на счет их личной жизни. Будучи под впечатлением, Катя не слишком вдохновилась информацией о том, что Серж не женат. Но в воскресенье, когда жених пришел в себя, получив от него букет, поменяла позицию на счет отношения к наркозависимым мужчинам. И вроде не дура, да и на деньги не падкая, чего ее так повело?

— Ну пожа-а-алуйста! — ноет она, действуя мне на нервы.

— Нет! — отрезаю я, радуясь, что бесконечную лестницу, я все же преодолела, — когда ты поймешь, что от таких мужчин одни проблемы будет поздно. И сейчас я не собираюсь потакать твоему помешательству.

Сбрасываю вызов, отвлекаюсь, чтобы спрятать телефон в карман, и чувствую, как щиколотку простреливает огнем. Вскидываю руки, чтобы ухватиться за перила, но почему-то подлетаю в воздух.

— Если вы так сильно хотите встать передо мной на колени, давайте хотя бы пройдем в мой кабинет! — звучит на ухо знакомый голос, пока я соображаю, что произошло.

Босс держит меня на руках. Нет, не как невесту, совершенно не романтично, а так, как успел поймать. Но от этого неловкости не меньше.

Ерзаю, от чего его ладони еще ярче ощущаются на моей спине и бедрах. И откуда он только здесь взялся! Его не должно быть на пожарной лестнице. Как и не должно было быть в подсобках. Набираюсь смелости, и решаюсь задать вопрос, глядя прямо в глаза. Хочу прояснить все сразу.

— Давид Александрович! Вы меня преследуете? Скажите честно, вам что-то от меня нужно?

Он смотрит по сторонам, и я зачем-то делаю тоже самое. Пустая лестничная площадка и закрытые двери. Мы одни.

Сглатываю. Слишком уж недвусмысленная поза у нас. Хотел бы, давно поставил бы меня на пол. Да и ловить не стал бы…

— Нужно…— его голос тихий, чуть охрипший, а взгляд…как тысяча полыхающих костров.

С замиранием сердца жду ответа, понимая, что должна быть готова к тому, что сейчас последует непристойное предложение, все же переместиться в его кабинет и стать на колени, но понимаю, что для едкого ответа голос пропал. Едва дышу, чувствуя уже знакомый аромат его парфюма, который возбуждает во мне отнюдь не праведные мысли. Дьявол! Увольняться не хочется, но, видимо, придется.

— Идите работать, Лена, — сглотнув, продолжает он и ставит меня на ноги.

Не такого я предложения ожидала, конечно. Но и то радость.

— Вообще-то, у меня обед, — осмелев, убираю его руки от себя, и снова едва удерживаюсь на шатающихся каблуках.

— Вообще-то, у вас каблук, — он присаживается на корточки передо мной и, обхватывает подъем ноги пальцами. Меня как огнем окатывает в месте, где прикасается его рука. Я почему-то не нахожу, что ответить и продолжаю стоять. Наблюдаю за тем, как мужчина резко отрывает болтающийся каблук.

— Вот видите, до чего доводит офисный стиль, — наконец, язвлю я, в отместку на его дурацкие правила.

— Это беготня по лестнице доводит. Вы меня избегаете, да?

Он поднимается и снова нависает надо мной, теперь уже совсем мелкой на его фоне, и смотрит так, будто не отпустит, пока я не отвечу.

— Еще чего! — возмущаюсь, понимая, что на самом деле, он попал в яблочко.

— А что же тогда?

— Худею! К лету! На тренажерный зал, знаете ли, с такой работой, времени совсем не остается, а лето уже завтра.

Испепеляю его взглядом, потому что из-за него я осталась без туфель стоимостью в ползарплаты, снимаю их и по одному запускаю в пустую урну, стоящую в углу. Бросаю на них прощальный взгляд и тяну за ручку двери, которая из-за сквозняка совершенно не поддается.

Давид уже с усмешкой дергает ее, легко распахивая передо мной.

— Я учту это, — отвечает тихо и рукой приглашает на выход.

Босая, но гордая, выхожу в холл первого этажа, мечтая поскорее исчезнуть.

Бегу в столовую, по пути ловя на себе косые взгляды сотрудников. Ей-богу, когда я передвигалась по зданию в костюме женщины-кошки, интереса к моей персоне было меньше. Но все же надо согласиться, есть нечто привлекательное в виде сотрудницы в деловом костюме и без обуви. Запоминающийся выход.

Делая вид, что так и было задумано, дефилирую вдоль линии раздачи, выбирая, чего бы съесть. Когда прохожу мимо солянки, вспоминаю о Ване, который так любезно пытался накормить меня в прошлую пятницу. Кстати, больше он не предпринимал подобных попыток, только бросал мимолетные печальные взгляды из-за барной стойки, пока я на сцене пела «Люби меня, люби». Поделом ему. Будет впредь за языком следить. Но, если бы не его наглое заявление про стол и шефа, возможно, дала бы ему шанс. Заботливые парни нынче редкость.

Выбираю огромный кусок пиццы, подумав, беру еще один, добавляю на поднос пирог с грушей, колу и иду к столу, где обычно обедает наш отдел — лучшее места у окна. И такие привилегии благодаря тому, что сам шеф, Федор Ильич, частенько присоединяется к нам, и обед перетекает в долгие обсуждения рабочих моментов. Девчонки с соседних столиков приветствуют меня большими пальцами вверх, посмеиваясь над моим странным видом.

— Новый дресс-код от босса? — хихикает Оля. Знала бы она, что отчасти права… — где твои хрустальные туфельки, Золушка?

— Не выдержали тяжкого груза моей неземной красоты, — с досадой откусываю кусочек пиццы, наблюдая за тем, как расплавленный сыр свисает с румяного края теста, — каблуки сломались.

— Новые же! — печалится подруга, искренне сочувствуя моей утрате, — Ребята еще там, сейчас напишу, чтобы притащили чего-нибудь на замену.

Через несколько минут коллеги из отдела присоединяются к нам. Вручают мои кеды, хранящиеся в шкафу, как память о лучших временах, которые закончились с приходом новых боссов. Вернее, зама. Серж, то есть Сергей Александрович, как руководитель оказался вполне адекватным, и, если бы я не видела его в невменяемом состоянии, и подумать не могла бы, что он на такое способен. Но брат его…Одним только фактом своего присутствия в здании заставляет напрягаться.

За обедом, как водится, погружаемся в бурные обсуждения деталей новых рекламный кампаний, и пока коллеги делают наброски в планшетах, я, как полный профан во всех этих технических штучках бессовестно ем.

Сквозь толстое стекло чувствую на себе тяжелый взгляд, от которого все тело каменеет. Поднимаю глаза и вижу босса. Перестаю жевать. Он с осуждением смотрит на кусок пиццы в моей руке и на второй, что рядышком с пирогом ожидает своей очереди. Качает головой и переводит взгляд на меня.

Черт! Я же сказала, что худею.

— Здрась-те…— шепчет Оля, будто Давид Александрович, ее слышит, но тот больше не задерживает внимание на моей тарелке и уходит.

Матерюсь про себя. Что-то не нравится мне его внимание.

— Чего это он? — переглядываются коллеги.

И действительно. Непонятный. Начал с наезда, якобы я работник неквалифицированный и вид у меня не такой. Продолжил шутками про извинения на коленях, а закончил изучением содержимого моей тарелки. И чего ему надо вообще?