Текст книги "Alpha Leоnis (СИ)"

Автор книги: Алекс Дартмонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Что я вижу: грустящий и думающий Бродяга? Какой пикси тебя укусил? – на станцию подошел Джеймс.

– Привет, Джей, как ты, Сохатый?

– Да все нормально! Иду я тут по перрону и вижу статую всемирной скорби, думаю: кто же это раньше нас к Нюниусу приложился? Присматриваюсь: а это ты! Где этот сальноволосый придурок? Что он тебе сделал? Скажи: куда подевался весельчак-Бродяга?

– Все в порядке, я просто подумал, что мы последний раз едем в школу в качестве учеников.

– Ну и что, ведь и потом мы будем рядом?

– Это ты правильно вспомнил! Покажем мракоборческой академии кто такие Мародёры?!

– Обязательно!

Двое гриффиндорцев направились в вагон, ища место где можно устроиться, вспоминая летние события.

Все было бы замечательно, если бы на пути отдохнувшим парням не встретилась пара слизеринцев: Снейп и Регулус оживленно о чем-то переговаривающихся.

Сириусу невольно вспомнился последний скандал с его участием в родном доме, случившийся года два назад…

… Родители ругались, который день в доме на площади Гриммо стоял крик. И повод сидел сейчас в своей комнате.

Пятнадцатилетний Сириус в который раз пытался вычленить в этом потоке слова. Виноватым он себя не ощущал. Причина была стара как мир: его не понимали!

Дядюшка Альфред почивший уже почти восемь месяцев тому, оставил ему небольшой домик и все свои деньги.

Немалое, на его даже избалованный взгляд, состояние! Отец был категорически против, чтобы он жил в том доме до окончания школы.

Да как он смеет ему указывать!

Надоело! Надоело все: поучения, упреки, указания! Надоели эти оценивающий взгляды! Нравоучения о том, что пристало «потомку столь древнего Рода»!!! Достало!

Каждый раз его сравнивают с младшим!.. У вас есть идеальный сын – Регулус! Вот его и любите, жените, все ему завещайте, а меня оставьте в покое! – Сириус не заметил, как сам присоединился к вспыхнувшей ссоре и в запале выкрикнул все накипевшее.

После этого он собрал свои вещи и больше не видел родителей. Только о них всегда напоминает ему Регулус, немым укором смотревший за происходящим из-за выступа в коридоре…

Младший брат никогда не разговаривал с ним, вот так, как со Снейпом, никогда так искренне ему не улыбался…

Волна ненависти захлестнула гриффиндорца снова. Снейп! Как он смеет! Везде, где случается что-то плохое, всегда виден его выдающийся нос и сальноволосая фигура!

Когда он оставит всех их в покое! Как смеет ввязываться в свои игры родных! Как он вообще смеет!..

Пелена ненависти заволокла глаза, сжала челюсти и кулаки, ярость кипела еле сдерживаемым ядовитым огнём.

Со Снейпом он ещё поквитается, но сначала… Надо будет сказать пару ласковых дорогому братцу…он старше! Он имеет право!..

Всю первую неделю в школе младший был просто неуловим: как будто чувствовал, что старший ищет, неся едкий гнев, который хочет выплеснуть наружу. Мелкий сопляк буквально напрашивался на неприятности! Он должен подчиниться ему, как старшему! Ему, Сириусу! Он должен понести наказание, за свое поведение!

И не повезло слизеринскому перфекту, который непонятно с чего решил просить извинений у своей бывшей подруги.

Слова жгущие душу были выплеснуты и встретили ядовитую отповедь, которая ещё больше увеличила горячее чувство, к доведённый до ярости слизеринец помчался напрямик к озеру, где был прилюдно опозорен своим заклятым врагом под заливистый хохот Лили Эванс…

Это был Триумф.

Demens, iratus fulgor?

Комментарий к 5. Lupus Hostias. Жертвенный волк.

1. Ядовитая (опасная) красота.

2. Куда катится мир!

3. Ничто не вечно под Луной...

4. (Неверные) Тени в лунном свете.

5. Прямой свет.

6. Добровольное безумие.

====== 6. Ursus venandi. ======

…Я хорошо помню тот день, когда сова принёсла мне письмо перетянутое чёрной траурной лентой.

Это было во время обеда. Все удивились: время почты за завтраком и оно уже давно минуло.

Что могло случиться такого срочного, что получать нужно за обедом? – все сидящие в Большом зале задавались этим вопросом, наблюдая за спускающейся птицей.

Только я понял, что случилось что-то непоправимое: это была Ласти, которой отец пользовался в официальной переписке.

Сова плавно спустилась к Регулусу и протянула ему письмо.

Юноша дрожащей рукой взял послание. Развернул, вчитываясь в дрожащие перед глазами строки…

«Сын, с прискорбием тебе сообщаю, что отец умер. Приезжай. Мама.»

Регулус неверяще посмотрел вокруг себя.

За столом все так же сидели люди, ели, пили. Разговаривали и жили.

Где-то там, умер его отец. Человек, который за очень малое время стал ему так дорог.

Мёртв… Отчаянно он вновь перечитывал скупые строки, не веря в произошедшее. Не зная что делать. Тут перед его глазами оказался ещё один лист пергамента, который появился буквально на глазах у него рядом с тарелкой. Рег развернул послание, в котором знакомым витиеватым почерком, изумрудными чернилами было написано несколько строк.

«Мальчик мой, я знаю что случилось, жду тебя в кабинете после обеда. Пароль: «лимонная улитка».

Юноша был в недоумении: довольно бесцеремонное послание, которое, в добавок ко всему вызывает подозрение то, что его именно вызвали, а не он пришёл сам.

В его прошлом, будучи сиротой, он не раз бывал в кабинете директора. И считал это нормальным: мудрый взрослый с участием выслушивал и направлял юного гриффиндорца, по крайней мере так было до четвёртого курса.

Сейчас же, ознакомившись с записями сделанными в дневнике, юноша знал, что в кабинете к директору именно вызывают виновных в каких-либо нарушениях.

Причём чаще всего это прерогатива деканов, которые стараются прежде всего разобраться своими силами.

И лишь ‘избранные’ видели директорский кабинет по его приглашению.

Следующее, что напрягло юношу было то, что директор уже, оказывается знал полученную Регулусом трагическую новость.

Откуда?

В утренних газетах никаких сообщений не было, следовательно, трагедия произошла внезапно и в районе обеденного времени.

Или ему сообщили каким-то иным способом, а юношу пока другие письма матери не беспокоили.

Непонятно!

Почему так?

Проявили участие, господин директор?

Весьма странным способом: не сказать о трагедии родственнику умершего, а дожидаться чуть ли не официального сообщения!

Тут Регулус мимолетно посмотрел за гриффиндорский стол и заметил то, что его напрягало с самого начала обеденного времени: мародерская компания! Их не было!

Обычно из-за алого стола слышится довольно сильный гул, прерываемый их репликами, внезапным по настроению и содержанию.

Они были похожи на маггловские петарды: вроде размеры практически идентичные, а результаты всегда разные.

Теперь же мародеров за столом не было! Быть может, они сделали очередной ‘перерыв для школы’?

Или… Им сказали?.. Если Сириусу сообщили, то тем более странно смотрится это приглашение.

Сказать изгнанному из рода, и только по жалости матери ещё носящего фамилию Блэк Сириусу, но не сказать при этом, ему, дожидаясь неизвестно чего?

Или чего-то дожидались, давая мародерам фору? Чего?

Так, Регги, надо срочно узнать: что произошло с отцом! Потому как-то, что с этого ракурса видно, выглядит весьма подозрительным! А если добавить те специфические описания наблюдений за посетителями директорского кабинета, то подозреваешь сразу худшее: «тяжёлые» зелья и тотальная ‘слабая’ коррекция сознания.

Одному туда идти не стоит!

Эта мысль уже даже не вызвала удивление.

Ведь будучи ещё Гарри Поттером, бывали времена, когда он жаждал встретиться с Великим Светлым магом…

Теперь же он этой встречи опасается! И, благодаря покойному отцу, Ориону Блэку не даром!

‘Синее длиннобородое утро’ было самым веселым и поучительным эпизодом в летние каникулы.

На протяжении всего проживания в этом доме данный эпизод был милой шуткой в сравнении с тем, что он «не помнил»!

Токсичнейшие отвары, ментальные паразиты и закладки, от которых тело делало то, что разум не контролировал!

Например, в один из дождливых дней он разгуливал в розовом балахоне, принимая его за обычный дождевик.

Его даже задержала полиция! Чего ему стоило выпутаться из этой истории! Не нарушив при этом ни единого правила, и самое главное, Статута! И это также было следствием практически безобидного внушения! Ничего, что он потом два дня пил бодроперцовое для избавления от симптомов простуды, переходящей в пневмонию! Это не страшно! Главное – опыт! Таков был девиз Ориона. Его отца… И сейчас, его не стало…

Conversatio in medio flammae.

Завершился тягостный обед.

Регулус подошёл, по привычке к тому, кто не утратил его доверия: перфекту школы и Слизерина.

Северус как раз остался в проходе коридора ведущего из Большого Зала.

Худая фигура, в хоть и поношенной, но не утратившей щегольского вида мантии, внимательные, участвующие глаза.

Доставленное во внеурочное время послание не укрылось от него. И перфект уже предположил причину этого явления.

Первым же вопросом, когда молодые люди отошли дальше по коридору, было о том, что произошло.

– Регулус, что случилось? – озвучил он висевший в воздухе вопрос.

– Отец умер. Мама мне написала…– горло сдавливало горе, в уголке глаз показались еле сдерживаемые слёзы. Боль утраты впервые пришла осознанно.

– Соболезную.

– Благодарю. Ты лучше прочти вот это.– он отдал второе послание.

Снейп быстро пробежал глазами по записке. Нахмурился. Перечитал вдумчиво.

– И что ты думаешь?

– Идти без декана – как нырять в аквариум с акулами.

– Разумно, но и мой взгляд, думаю тебе не помешает. Идём к Слагхорну, а от него к директору. Ты ‘опаздываешь’. Мы тебя там ждём. Задаешь главный вопрос.

– Зачем меня вызывали?

– Ответа ты все равно не получишь.

– Думаешь, я не знаю что может произойти в кабинете директора?

– Даже не догадываешься какие ужасные вещи там могут происходить. Самое ужасное – тебя назначат перфектом!..

– Ага, а в каждой чашке с чаем налито по полпинты Веритасерума.

– Вижу, что к нему ты подготовлен.

– Положение обязывает.

– Не забывай про лимонные дольки щедро посыпанные мышьяком и стрихнином.

– Как я мог упустить свои любимые лакомства!

– Полагаю, про очки директора ты так же многое помнишь?

– Взгляд должен быть лихой и придурковатый… Но… не в моём случае.

– Прости, что напомнил. Ты все сам понимаешь, где надо быть предельно осторожным.

– Я знаю как происходит расплата за глупости. И потеря баллов в факультетских часах – не самое великое горе.

– Ты прав. Мы пришли. Ждёшь минут пять и идёшь куда надо, маршрут знаешь?

– Карту с закрытыми глазами нарисую.

– Отлично. Если что – молчи, не будь умным. Мы с деканом молчать не будем.

– Это я понимаю, но сносить такое молча…

– Ты против помощи?

– Нет, я про другое…

– Всему своё время. Помни об этом. Мы пришли.– Северус постучал в дверь кабинета, и дождавшись приглашения вошёл.

Регулус прошёл чуть дальше по коридору, так чтобы видеть двери.

Когда декан и перфект вышли, подождав несколько минут, он направился по другому проходу в сторону директорской башни.

К горгулье он подошёл немного позже, как и было задумано.

Назвав пароль, поднялся в немного непривычно обставленный кабинет.

Декан и Снейп уже сидели и обсуждали какую-то проблему с директором.

– Здравствуйте.

– Проходи, мальчик мой.– старик в кресле, более молодой, чем в его воспоминаниях, все так же радушен, приятен и приторно приветлив… Чем и опасен. Все направлено на то, чтобы вызвать доверие у собеседника.

Открытая поза, внимательное выражение лица, льстивые речи, как болото затягивающие в бессмысленную пучину слов с неоднозначным смыслом и подтекстом…

Идеальнейший манипулятор! Паук, растянувший свои сети над всею страной.

Жёсткий политик, неумолимо гнущий свою линию.

Отец летом много чего показал про директора в думосбросе. Про его дела в суде. Про законы. Много чего интересного.

– Я заходил к декану, но его не нашёл, а он у вас оказывается. Профессор Слагхорн я подожду вас возле кабинета?

– Конечно, мистер Блэк, минут через десять я освобожусь.

– Простите, директор, но вы меня вызывали?

– Да, мальчик мой, чтобы выразить тебе свои соболезнования. Твой брат отправился домой перед обедом, я думал, что тебе это так же понадобится.

– Спасибо, директор, я думаю профессор любезно позволит мне пропустить несколько дней по семейным причинам. И сдать экзамены досрочно, если будет необходимость.

– Конечно, я все понимаю, ты можешь идти, мальчик мой.

– До свидания.– юноша вышел из кабинета.

Его трясло. В душе бурлили чувства, но голова привычно оставалась холодной.

«Значит, брат уже дома».– подумал Регулус.– «Что он там делает? Помощи от него не дождешься, человек не тот. Горевать он не будет. Впрочем, дома ли он? Скорее всего развлекается тем, что кому-то треплет нервы. Не дай Мерлин маме!.. Срочно домой! В голове и так вертится множество мыслей, подозрений и опасений. А тут в добавок ко всему ещё и Сириус со своей нездоровой манией! Мама этого не выдержит!.. Если он дома»…

Юноша кратчайший дорогой спустился в подземелья, остановившись под дверью, вызвал домовика.

– Кикимер!

– Слушаю вас, хозяин.– лопоухое, зеленокожее, пожилое существо оказалось рядом в мгновение ока.

– Собери все мои вещи в сундук и доставь их домой, я буду минут через пятнадцать, скажи это маме.

– Будет исполнено.– домовой с чопорным поклоном растворился среди теней.

Несколько минут тягостных ожиданий, и перед ним в проходе показалась дородная фигура декана. Жестом пригласив в свои апартаменты, он внимательно осмотрел юношу.

– Соболезную, Регулус.– в голосе Мастера была печаль.– Он многое сделал для волшебного общества…

– Спасибо вам. За понимание. Вы знаете больше меня, и знаете, что мне надо домой.

– Не волнуйтесь, я дам вам неделю, а если понадобится больше времени напишите заявление, отправьте совой.

– Спасибо, профессор. Я воспользуюсь вашим камином?

– Конечно.– декан взмахнул палочкой. Юноша подошёл к горшочку с летучим порохом, взяв немного, кинул в пламя одновременно проходя и произнося адрес.

– Гринготтс!

Memento extincti circa stellam.

Появившись во владениях гоблинов, юноша направился к уже знакомому Главбуху, так он переиначил для себя не произносимое имя гоблина отвечающего за многочисленные семейные сейфы и дела.

– Приветствую вас, Glaeivn’dhoovhk! – юноша старательно воспроизвел примерное звучание имени гоблина.

– Уже лучше получается, Регент Блэк. Соболезную вашей утрате. Мне будет не хватать наших бесед с Orhyy’ōlnem. Полагаю, как его приёмник в делах вы будете не менее прозорливым и достойным Главой Рода.

– Благодарю вас. До этого ещё не менее чем два года. Сириус у вас уже был?

– Недостойный отсеченный пытался узнать не касающиеся его детали. Но получив только оговоренное ранее объяснение ушёл весь взбешённый.

– Отец оставил для меня что-то на этот случай? Может, заходил накануне?

– Да, вчера он здесь был, но занимался только финансами. Все распоряжения касающиеся произошедшего были отданы ещё в начале лета.

– Не понимаю…

– Rhey’ghfaelh, Главе открыто многое… В том числе он несёт ответ перед Родом. Вы поймёте, когда примете это бремя. Пока что до вас доносятся лишь смутные отголоски…

– И нужно время чтобы научиться их понимать.

– Да, сожалею, но утрата Главы это всегда удар для преемника. Благо ваш отец оставил инструкции для меня на первое время, а так же провёл с вами все необходимые ритуалы.

– Да, он мне это рассказывал и объяснял для чего это…

– Вы не думали что это произойдёт так скоро?

– Отец говорил вам что-то?

– Он показывал лишь только опасение. И только по отношению к определённым лицам. С его стороны было разумно оставить преемнику свои размышления.

– Он что-то записывал? Или говорил вам об этом?

– В банке он ничего не оставил. Но есть сейф в кабинете дома.

– Вы ставили там защиту?

– Естественно, это же часть моей работы!

– Как я открою?

– Просто приложив перстень Главы Рода.

– Два года…

– Сожалею, но таково было условие.

– Что вам известно о смерти?

– Что может быть естественней убийства, при котором не остаётся следов?

– Значит, помогли?

– Да, думаю не без этого.

– Подозрения?

– Политика, экономика, месть… – причин много.

– Детали?

– После собрания в Визенгамоте. Из министерства вышел в компании. Все живы, кроме него. Уверяют, что непричастны. Он отлучился, и потом они его обнаружили. На сколько можно им верить? Люди достойные, но такие так же предают… Идёт расследование. Основная версия – уже прозвучала ранее.

– Что я вам должен?

– Оставьте, пустое! Мы наблюдаем за положением, но вы знаете наши правила. То, что я вам рассказал известно всем. Вы ничем нам не обязаны.

– Поменяется положение?

– Мы всегда нейтральны. Такова была воля победителей.

– Вы знаете, что можете рассчитывать. Мы были против.

– Мы это помним. Но люди смертны. Многие Рода угасли, и наше положение изменится только со смертью Последнего.

– Когда-то и это произойдёт.

– Проще дождаться Мерлина.

– Появился же он, может, снова придёт?

– История не любит повторений.

В кабинете гоблина тяжко повисла тишина. Только собеседники понимали о чем шёл разговор.

Подождав немного, маг поднялся из кресла, кивнув гоблину, прощаясь, повернулся к выходу.

Ответная острозубая улыбка была печальной и сочувствующей. Гоблин поднялся, подошел, открывая перед юношей дверь.

– Жду вас на похороны, – юноша вышел.

– Благодарю за честь оказанную Банку, милорд.– гоблин вышел следом, открывая дверь, ведущую в общий зал.

Habitatio et laborem.

Выйдя на Косую Регулус вызвал домовика и вместе с ним отправился домой. Многое ещё предстояло узнать. Но прежде всего он должен увидеть маму.

Скорбеть, переживать, предаваться унынию он будет потом. Ему есть, ради кого бороться! Кого защищать. Мама… Следующий удар будет по ней. И он предотвратит это! Найдет виновных. Отомстит. Но вначале мама. Потом брат. Он не забыл. И не забудет. Отец… знал ли ты? Кого подозревал? Кто мог сделать это?

Этими мыслями и кипучей деятельностью Регги пытался отдалить свои чувства и переживания. Он только обрёл семью. Мать. Отца. И потерять. Это больно. Это невыносимо. Но ещё есть мама. Ей больнее. Ее надо спасти. Надо защитить. К черту Хогвартс. К черту Сириуса и директора. Плевать. Сдаст экзамены и больше не вернётся в эту проклятую школу. Надо вникнуть в дела. Начать расследование. Найти виновных и покарать их. Отрезать Сириуса и отобрать у него фамилию и все, что можно! Этот мародер не упустил случая поглумиться…а мама? Как же она… Настоящая мама. А не эта… гриффиндорка.

Комментарий к 6. Ursus venandi. Убийца медведицы (Орион)

1. (В) Память об умершей звезде.

2. Обитель скорби.

====== 7. Vestigia medulla. ======

In inferna in ore gladii.

Дом на площади Гриммо, казалось, скорбел по ушедшему хозяину, как верный пёс, что всю жизнь прожил с ним побок. Облицовочный кирпич снаружи выглядел землисто-черным, черепичная крыша казалась скомканым вороньим гнездом. Тусклые окна, в которых не было видно ни проблеска света, подобно бойницами старинных крепостей, слепо смотрели на улицу. Внутри здание так же оставалось мрачным. Тёмные тона, укутанные тенями детали интерьера, тусклые картины и зеркала.

Юноша спустился из своей комнаты в холл, он был одет согласно случаю: строго вида брюки и сюртук, поверх которого была накинута траурная плащ-мантия. Зашёл в зал для приемов, доступ в который, как будущий хозяин дома он должен был открыть для приглашенных. В центре стоял гроб. Регулус подошёл, пользуясь тем, что никто не видит, наклонился. Лицо отца совершенно не изменилось, это все казалось чужим кошмаром. Юноша в ярости сжал челюсти. Он неверяще смотрел на родное лицо. За то время, что он пробыл в новом качестве любимого сына, любящего, настоящего а не вымышленного. Близкого по духу и отношению. Не идеала. О нет!

Орион был прежде всего Главой Рода. И руководствовался тем, что знал сам и от чего зависело будущее семьи. Он как опытный скульптор видел в стоящей перед ним глыбе уже готовый результат и знал, как и что необходимо сделать, для того, чтоб его достичь. Так и с “потерей памяти”: он не требовал у сына невозможное. Нет он просто делал то и так, что было понятно даже такому гриффиндорцу как Гарри Поттеру. В своё время с ним так же возилась Гермиона,– горько вспомнил Рег,– Только это закончилось смертью для него. Теперь же Безносая опять забрала у него самое дорогое... Он опять остался один...

Юноша с горечью вспомнил все, о чем они говорили с отцом. Нет, свою историю он ему не рассказывал. Просто спрашивал. И ответы удивляли. Традиции не были пустым словом. Ритуалы, проклятия, клятвы и благословения – все это часть Магии. Часть Силы и Знания. Так же, как мельчайшая частица скверны, что живёт в каждом Волшебнике. Да. Отец доверил ему и эту Тайну. После того, как провёл ритуал Закрепления Рода.

Кто бы подумал, что История Магии так интересна! Но так неполна... Изъяли многое. Почётный призрак, вещавший про гоблинские войны... Именно они и решали многое. Они и привели волшебников к данному жалкому существованию. Люди боялись нелюдей. Тех, кто отличается. Всегда и везде. Они даже объединялись перед этой угрозой. И это было правильно: в те тёмные времена стоял вопрос о будущем не только колдующего вида а всей планеты.

Люди победили. И навязали побежденным карликами кабальные условия. Лишь несколько Родов отказывались, уговаривая и настаивая на партнерских отношениях, подтвердить данный договор. Их с тех пор их и называют Темными. Убегали годы вслед за десятилетиями и веками, тщеславные правители в угоду своему мелкому самолюбию перекраивали прошлое, надеясь тем самым изменить будущее. От тех родов осталось немногое: Перевеллы и Уэсли с Блэками.

Три века уже Блэки в ‘гордом’ одиночестве. Перевеллы вымерли, от Уэсли остались только Предатели Крови. Отец, быть может в этой тайне причина того, что тебя уничтожили? Впрочем, ты мне не ответишь, как и все умершие, храня свои тайны за Гранью. Все нужное, благодаря тебе я знаю. Ты высек идеальную основу, которую даже такой подмастерье как я не сумею испортить. Покойся с миром! Я буду тебя помнить.

Юноша встал с колен, поправил несуществующую складку на своей одежде и направился к двери. Аккуратно уколов палец, он капнул каплю крови в основании двери и затем открыл её. Траурная церемония началась. В комнате начали появляться первые визитеры. Заняв положенное по регламенту место, Регулус приготовился к долгому дню. Сегодня он увидит всю человеческую природу, которая только существует в этом мире. Будут и искренние и скорбящие, будут и маски скрывающие жадность и подлость человеческую. Сегодня он не имеет права показать хоть малейшую слабину. Матери нездоровится, поэтому старший сейчас он.

Люди шли...

Валили толпами...

Смотрели пустыми, мертвыми, глазами.

Говорили... Вспоминали.

Соболезновали.

Лишь близкие не вызывали отвращения.

Тянулось время. Лица менялись. Люди с пустыми глазами сменялись такими же. Бесконечность этого потока угнетала. Пришли гоблины. Эти хоть выглядели откровеннее. Зеленокожие преемники и носители языка Первых, что-то долго шептали у тела. И на удивление им не мешали. Вскоре от их группы отделился тот, кто занимался с отцом делами, подошёл к Регу и молча уважительно поклонился. Юный маг так же уважительно ему ответил. После этого гоблины также группой вышли. И снова как резиновое протянулось ожидание.

Ближе к вечеру поток желающих убедиться в том, что на одного Блэка стало меньше, иссяк. Пролитых фальшивых слез хватило бы чтобы залить ими небольшое море, но это не изменило бы отношения ко всем пришедшим. Ни к брату, ни к директору. Искренними оставались лишь двоюродные сестры... В десять вечера юноша остался один в зале.

– Кикимер!

– Слушаю, господин.– домовик мгновенно появился перед ним.

– Попрощайся.– старый слуга посмотрел на молодого господина.

– Благодарю, вас хозяин, я этого не забуду.– из его больших глаз градом лились слёзы.– Госпожа просила вас зайти к ней, после того как все закончится.

Quoniam sepibus sunt vitae.

Изматывающий день медленно подходил к полуночи. Как только часы пробили наступление нового, Регулус направил свою палочку на гроб, закрывая его, ещё взмах – и юноша следует за печальным грузом в родовую усыпальницу, где тело отца обретет своё последнее пристанище в заранее вырезанной нише. Там же, в изголовье покоится Перстень. Через два года он спустится сюда дабы провести ритуал Принятия. Пока что пусть останки предков спят спокойно, дай Предвечная их ещё долго не потревожат.

Завершив прощальные и очистительные ритуалы юноша направился в комнату чтобы переодеться. Ему ещё предстоят поминальные формальности, но приступать к ним сразу после склепа не стоило. Точнее не было необходимости в спешке. Раз уж у него есть время, то зачем напоминать, бередить свежие раны?

Он подошёл к родительской спальне, собравшись с духом постучал, и дождавшись ответа вошёл. Мама совершенно точно изменилась: на лицо легли едва заметные морщины и тени, волосы были прикрыты черным испанским кружевным платком. Но глаза по-прежнему одухотворенно горели. Посмотрев на почти взрослого сына Вальпурга указала ему на свободное кресло, дождавшись, когда он расположится не спешила начинать разговор, собираясь с мыслями.

– Все сделано, мама, отец погребён.– Регулус решил первым нарушить тягостную тишину.

– Ты молодец, сынок. Я горжусь тобой. Все прошло без происшествий?

– Заходил Сириус с Джеймсом Поттером, выражали соболезнования в присущей им манере. А так – пустые люди, неискренние слова и слёзы. Все прошло как полагалось.

– Не думай о плохом. Поттер наш родич, а Сири... Болван, который так ничего и не понял. Смирись: все, что можно было он сделал самостоятельно, причём долго и упорно шёл к выбранной цели. Сейчас он свободен. От оков традиций и Рода. Отец лишь закрепил это желание, лишь на толику уступив моей просьбе. Я верила, что разум в нем проснется. Но видит Извечная, он безнадежен! Возможно, скоро он станет Предателем Крови. Поэтому когда придет срок, то его судьба окажется в твоих руках. Мы с отцом его долго жалели. Но гнилую ветвь надо отрезать пока не погибло все дерево.

– Знаю. Ты звала обсудить это?

– Нет. Сын, так получилось, что я хочу сообщить тебе новость, которой не успела поделиться с твоим отцом. У тебя скоро появится брат или сестренка.

– Мама?!!

– Да, я жду ребёнка, срок ещё очень мал: три недели, но в этом нет сомнений.

– Мама...– юноша неверяще посмотрел в глаза скорбящей женщины.

– Теперь ты понимаешь, почему меня там не было?

– Но тогда... Я нужен здесь!

– Ещё не скоро. Срок придёт на летних каникулах. Тебе достаточно и выходных. Не вздумай бросать учёбу из-за меня. Ты умный, учись!

– Но ведь отца...

– Он знал на что шёл. Если бы он этим не занимался, то не был бы собой! Помни: все, что ты узнаешь понадобится тебе в твоей жизни. Не губи душу местью, а будущее – одержимостью. Научись быть настоящим Главой, а не потерявшим мозги мальчишкой, что стоит сейчас передо мной. Если с тобой что-то случится – я этого не выдержу... Подумай о младшем: что случится с ребёнком?

– Хорошо, что ты предлагаешь? Смириться? Спустить им все с рук?

– Будь умнее. Они играют с людьми как с пешками, так разрушь им их игру.

– Ты понимаешь, как это будет сложно?

– Убить проще всего. Но так ты покараешь только руку, что нанесла свой удар согласно чужому плану. Настоящие виновники продолжают заниматься тем же, чем и были заняты: командовать армией кукол. Скажи мне, кем ты хочешь быть: игроком или пешкой?..

Ut scilicet in tenebris.

Возвращение в Хогвартс из дому совершенно не радовало. За суматохой пролетевших дней, с хлопотами и серой тоской, терялись все положительные чувства. Седые облака на ноябрьском гонимые пронзительным ветрами, голые деревья, по утрам покрываемые сединой инея, пожухлая трава – вся природа стала тусклой, бесцветной, мёртвой. Лишь ярким огоньком светился волшебный замок, где веками не прекращается суета. Так же, как в сердце Регулуса тлела искра счастья.

Вновь потекли серые будни, окрашенные сумерками укорачивающихся к концу года дней.

Занятия, выходные. Снова предметы с чередой лиц различных людей. Юноша ощущал себя как во сне. Чувствовал себя механизмом, деталью в чётко отлаженной системе. Спасали от участи зомби только слова матери, которые до сих пор он себе повторял. Кем он хочет быть? Пешкой или игроком? Только это заставляло его механически следовать своим привычкам: подмечать детали, излагать их в дневнике. Воля к жизни появилась только на третьей неделе. И вернул её на удивление никто иной как Барти Крауч. Сокурсник-слизеринец, который в один из дней просто силой влил в него флакон Бодроперцового пополам с Огденским. От проглоченного огненного шара разом хлынули слёзы, а через секунд десять, когда восстановилось дыхание, слова.

Ох как же он орал! Из приличных слов, чтоб занести его получасовой спич на пергамент, были только знаки препинания. Но полегчало. После этого он сказал другу спасибо. Ведь такое мог сделать для тебя только друг? Даже почувствовал себя немного обязанным.

Когда незамутненный печалью взгляд начал снова с интересом наблюдать за происходящим в ограниченных седыми стенами уютным мирком, первое что было подверженной тщательнейшему изучению были драгоценнейшие записи, сделанные, видимо, не столько для проформы, сколько по годами выработанной привычке.

Вот и чего я такой?– думал про себя Рег,– За своею скорбью от зомби мало отличался! Надо лучше контролировать себя, свои чувства.– понимал он, перечитывая раз за разом сухие строчки, удивляясь тому, сколько раз едва не оказался на грани.

Северус за это время несколько раз успел подставиться Мародерам, в том числе и его спасая. Барти вообще неотрывно ходил хвостиком, наплевав на своё уникальное расписание. В который раз он понял, что в жизни есть такие люди, которые не бросят и проявят участие. Как Гермиона в его прошлом. Не будут гнаться за эфемерной славой или выгодой, не отдавая ничего взамен, как рыжие Уизли, заполонившие его благополучие, но бросившие его в момент первого же изменения мнения ветреной толпы. Они сами были в его жизни этой толпой...– неожиданная мысль ещё одним камнем легла в фундамент воспоминаний о его прошлой жизни.

Рыжие жили выгодой, тщетной попыткой угнаться за прибылью. Была ли она с ребенка выросшего нищим сиротой? Быть может, он чего-то не видел или не знал? Регулус ещё раз пролистнул свои воспоминания о таком сердечном, дружном и заботливом, на первый взгляд, семействе. И что-то у него не совпадало. Нищие, замызганно-грязные, люди с алчными взглядами. Нарочито раскованные, но на самом деле невоспитанные и несдержанные,– если воспринимать отстранённо именно так сейчас он их оценивал,– крикливые и неприятные. К рыжим он чувствовал некоторые отвращение, узнав как они стали Предателями.