Текст книги "Тени судьбы (СИ)"

Автор книги: Алекс Бэйлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Интерлюдия

КОРНУС

У въезда в деревню Корнуса встретили презрительные взгляды мавьянов. У него сразу же сложилось такое ощущение, что он уже в чем-то успел провиниться перед ними. Конечно, Охотник слышал, что мавьяны на редкость горделивые и эгоистичные создания, но его это не слишком-то волновало. Он прибыл сюда не за тем, чтобы ввязываться в новые неприятности. Список его врагов и так был уже переполнен, и добавлять в него новые имена этим вечером он не был намерен. Корнус должен выполнить свое задание, и ничего более.

По покосившимся скатам крыш обветшалых лачуг скользил призрачный свет луны. Если хотя бы половина слухов о зажиточности и скупости мавьянов была правдива, то Корнус сильно удивился, лицезрея столь убогие жилища. Едва ли не каждый из них мог обустроить себе целое поместье с собственным замком. Хотя, возможно, именно в таких поместьях они и живут, а подобные селения существуют исключительно для ведения их грязных дел. Никто в здравом уме не пожелает, чтобы недовольный твоей работой клиент пришел с толпой вышибал на порог твоего настоящего дома.

«До чего же смышленые твари, – подумал Корнус и ухмыльнулся.»

К полуночи большинство жителей деревни уже разбрелось по своим домам. Прямо перед носом Корнуса один из мавьянов выглянул на него из приоткрытой двери, что-то фыркнул и с шумом захлопнул дверь.

В самой дальней лачуге горел свет. Корнус схватил поводья, присвистнул и пришпорил Молниеносного. Через минуту он уже слез с коня, потрепал его по загривку, и привязал повод к коновязи. Он огляделся по сторонам в поисках конюшего и стойла, но было весьма очевидно, что обслуживать его никто не собирается. Корнус вытащил из дорожной сумки яблоко, откусил, и протянул Молниеносному. Конь довольно заржал, и принялся жевать.

Путник постучал по двери лачуги. Ответа не последовало. Охотник постучал сильнее, и через несколько секунд за дверью послышалось копошение. Раздались неспешные шаги по лестнице и раздраженное ворчание. Через мгновение засов двери отодвинулся, и в крохотной щелке блеснули сощуренные глазенки.

– Чего тебе? – просипел хозяин.

Корнус вытащил из сумки потертый клочок бумаги и показал мавьяну.

– Я ищу это.

Мавьян как-то странно зачмокал и облизнул губы. Хитрые щелки глаз мавьяна медленно раскрылись. Он захлопнул дверь и какое-то время Корнус простоял в одиночестве. Когда дверь наконец раскрылась, хозяин дома был уже в очках.

– Сотня тринлов.

Корнус вытащил увесистый мешочек из сумки, и потряс им перед лицом хозяина.

– Сотня тринлов за саму вещицу, и пятьдесят сверху за молчание.

Мавьян осклабился в омерзительной улыбке, оголяя ряд гнилых зубов, и довольно захрюкал. Его глазки заблестели от восторга.

– Проходи.

Корнус очутился в узеньком плохо освещенном коридоре. Единственная свеча стояла на столе в дальнем конце гостиной. Мавьян не доходил Корнусу даже до грудной клетки. Каждый шаг давался коротышке с превеликим трудом. Переставляя ноги, он прерывисто и шумно дышал, все время бурча себе что-то под нос.

– Заладили шляться тут по ночам. Думают, что могут заявляться сюда в любое время и требовать все, что вздумается.

Мавьян вразвалочку доковылял до пюпитра на столе, и начал рыться в бумагах. Корнус захлопнул дверь, и снял с головы капюшон. Путник огляделся по сторонам. В помещении стояла невыносимая духота. Несмотря на внешнюю убогость дома, в камине во всю горел огонь, а в котелке булькала какая-то похлебка.

Мавьян вытащил из пюпитра бумагу, и утвердительно промычал. В его руках загремела связка ключей.

– Иди за мной, – мавьян взял лучину со стола, и направился в другой конец комнаты. Корнус пошел следом.

Коротышка резко остановился, развернулся, и исподлобья взглянул на Корнуса.

– Предупреждаю в первый и последний раз, – прохрипел он, – не смей ничего трогать.

– Как скажешь, – кивнул Корнус, поднимая руки ладонями вверх. После секундной паузы, мавьян повернулся обратно и подошел к книжному шкафу. Он встал на табуретку, покряхтел, и выдвинул с заметным усилием массивный фолиант в кожаном переплете.

Раздался щелчок, книжные полки разъехались в стороны, образуя проход.

«Смышленые твари, – усмехнулся про себя Корнус, и шагнул в темноту».

ПРЕДВЕСТИЕ БЕДЫ

За окном сгущались сумерки. В воздухе витал сладостный запах заваренных благовоний. Летард Голран недовольно покачал головой и черкнул пером в пергаменте.

– О чем только думает этот Эсберт, – магистр в задумчивости почесал бороду, – слишком перебарщивает с корнем эклиона. Да, определенно, ему еще слишком рано.

Перелистнув страницу, он сузил глаза, и принялся за проверку работы следующего ученика.

«Польза и вред, содержащиеся в плазме крови юванков. Почему стоит использовать их кровь в пищу?»

Летард одобрительно кивнул.

«Ну, наконец-то, – подумал он, – хоть что-то толковое. Интересно, где он взял образец их крови? Неужто лично поперся в боло…»

Его размышления прервал оглушительный раскат грома за окном. Голран оторвал взгляд от пергамента, и вгляделся в ночную темноту.

«Странно. Геддифинна уверяла, что дождя в ближайшие дни не предвидится, – Голран удивленно вскинул брови, – видимо, не только мне старость не к лицу, – усмехнулся он про себя, отпил спрэлла из прозрачного кубка, и вновь погрузился в записи».

Но не прошло и минуты, как грохот повторился. И на этот раз он сопровождался яркой фиолетовой вспышкой.

Магистр Голран резко поднял голову и тут же вскочил с места. На его хмуром, изборожденном редкими морщинами лице, проступила тревога.

– Это еще что такое?

Летард взял лампу со стола, и подошел к окну. Некоторое время ничто не нарушало безмолвие ночной тишины. Но в следующее мгновение грохот и яркая вспышка снова повторились. Голран широко раскрыл глаза, и от удивления выронил лампу из рук.

– Не может быть…

В ночном небе образовался пламенный силуэт оскалившегося змея. На какую-то секунду он задержался в небе, щелкнул челюстью и испарился.

Летард Голран выскочил из своих покоев, и стремглав помчался вниз по лестнице.

«Я должен успеть».

Часть 2 – Тучи сгущаются

ФЕЙН

Фейн проснулся от пронзительного женского крика во дворе. Соскочив с постели, он в одной рубахе спустился по лестнице и выбежал на улицу. Темноту ночи освещала бесчисленная россыпь звезд. Призрачный лунный свет серебрился в луже воды. Тяжело дыша, Фейн склонился пополам, и вгляделся в собственное отражение.

Но не увидел ничего.

Вскрикнув, Фейн пошатнулся и свалился на спину.

Истошный женский крик повторился вновь. Поднявшись на ноги, Фейн ломанулся в сторону амбара. Но было уже поздно.

В следующий миг из амбара вышло несколько темных фигур. Незнакомцы протяжно хохотали и измывались над… Боже, нет…

– Мама! Экреста! НЕЕЕЕТ!

Внезапно амбар полыхнул ярким пламенем, и Фейн упал в небытие.

Раскрыв глаза, он обнаружил, что находится в своей спальне в Дарлеме. В боку кололо, а сердце бешено стучало. Весь липкий от пота, Фейн чувствовал дрожь по всему телу, но ничего не мог с этим поделать. Он оглянулся в сторону Регга и Джеда, но те лишь мирно посапывали в своих постелях.

«Мне бы такой крепкий сон, – усмехнулся Фейн Ривнус и встал с постели».

За окном постукивал дождь, в небе ярко светила луна. Сквозь щели в ставнях окна завывал сильный ветер.

Ночные кошмары беспокоили его уже несколько месяцев, с того самого дня, как вся семья Фейна погибла в пожаре. Война никого не щадит. Ей не знакома ни жалость, ни справедливость. К ней невозможно подготовиться. Несколько воинов из отряда Кернио Нестерса решили позабавиться после выигранной накануне битвы и заглянули в ближайшую деревню. В любой другой день этого могло и не произойти, или же на месте деревни Фейна оказалось бы другое поселение. Но все решил один-единственный случай. И теперь его семья была мертва, а Фейн остался жив. Он знал, что глупо винить себя за то, что ему удалось сбежать. Но все же эта мысль никак не давала ему покоя. Фейн должен был попытаться спасти их, но вместе этого просто сбежал. Хотя он и знал, что если бы солдаты Нестерса увидели его, то освежевали бы на месте. Отмазка? Да, наверное, так и есть. Быть может, Фейну стоило погибнуть вместе со своей семьей и на этом его страдания бы закончились…

Фейн тяжко вздохнул и вышел в коридор. Он прекрасно знал, что заснуть уже все равно не получится. Чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных мыслей, он решил прогуляться и спустился в общую гостиную.

Над круглым столом в центре зала висела массивная бронзовая люстра. Позади стульев размещались четыре канделябра с факелами. В одном из них пламя уже погасло. На столе кучкой были сложены какие-то книги, бумажные свертки, различные карты и пару серебряных кубков с недопитым вином.

До рассвета было еще несколько часов, но, тем не менее, Фейн отчетливо слышал чьи-то голоса в дальнем конце зала. По всей видимости, кто-то пробрался в библиотеку.

– Не спится? – раздался тихий голос позади Фейна.

Он вздрогнул от неожиданности и развернулся на месте.

Перед ним стоял магистр Голран в своем привычном темном плаще с откинутым капюшон. Его намокшие темно-каштановые волосы беспорядочно ниспадали на плечи. Очевидно, он вернулся в замок совсем недавно. Видимо, проблемы со сном были не только у одного Фейна. Интересно, какие такие неотложные дела были у магистра Голрана ночью при таком ливне? Да и в последнее время, магистра часто срывали прямо с занятий. Чем же Летард Глоран занимается за пределами Дарлема и какие тайны скрывает?

– Да, магистр Голран, – судорожно сглотнул Фейн, – уже не первый месяц мучает бессоница.

Голран понимающе кивнул, и жестом пригласил следовать за собой.

– Давай пройдемся, – улыбнувшись, сказал он, – у меня есть к тебе разговор.

Они пересекли гостиную, подойдя к северо-западной лестнице, ведущей к башне старших магистров ордена.

Магистр Голран взял два факела со стены, один из которых протянул Фейну. Ступив на лестницу, он обернулся через плечо:

– Смотри под ноги, – сказал Голран, – порой мне кажется, что эти лестницы сделали специально, чтобы ученики ломали себе ноги, а затем практиковались в магии исцеления.

Фейн невольно улыбнулся, и вошел во мрак вслед за магистром.

Пока они поднимались по винтовой лестнице башни, Фейн то и дело разглядывал висевшие на стенах портреты бывших магистров ордена. Седобородый старец Терквис Годренвульд, светловолосая Юстиния Зервис, прославившаяся тем, что еще в ранге первокурсницы смогла превратить живую кошку в мышь и обратно. Фейн читал, что подобные заклятия способны освоить далеко не все выпускники Дарлема.

Через пару минут они наконец дошли до большой дубовой двери. Магистр Голран вставил ключ в замок, и толкнул дверь вперед. В эту самую секунду Фейн осознал, что впервые за все свое время пребывания в Дарлеме вошел в покои Летарда Голрана.

Первое, что бросилось Фейну в глаза – длинный, едва ли не во всю стену, ряд книжных полок в несколько метров высотой.

Голран склонился над камином, подбросил поленья в догорающий огонь, и направился к полкам с различными бутылками и склянками.

Стена у изголовья кровати была увешана пестрыми шерстяными гобеленами. Внимание Фейна сразу же привлекло изображение вставшего на дыбы огромного белого единорога на опушке какого-то леса. Перед единорогом, склонившись на одно колено, находился человек в золотой короне и блестящих доспехах.

– Впечатляющее зрелище, не так ли? – На губах Голрана застыла усталая улыбка. Он протянул Фейну чашу с горячим спрэллом, и кивнул на гобелен.

– Спасибо, – ответил Фейн и, пригубив напиток, добавил, – а они правда существуют?

Летард Голран слегка наклонил голову набок и с интересом посмотрел на Фейна.

– А как сам думаешь?

Фейн пожал плечами.

– Ну, за время моего пребывания в Дарлеме я много чего странного увидел, – улыбнулся юноша, – так что, не трудно поверить и в существовании единорогов.

Летард Голран расплылся в широкой улыбке, и, коснувшись Фейна за плечо, кивнул на письменный стол возле окна.

– Как ты уже догадался, я позвал тебя не просто полюбоваться единорогами, – усмехнулся магистр, но в следующую же секунду его голос стал более серьезным, – у меня есть для тебя задание.

Фейн залпом допил спрэлл и сел на указанный Голраном стул. Летард занял свое место. Сгреб в сторону кучу свернутых листков, и, сложив пальцы домиком, вперился взглядом в Фейна.

– Магистр Моффат рассказала мне о твоём прогрессе в сновидении и путешествиям по лабиринтам памяти, – начал Голран.

– Думаю, она несколько преувеличивает, – поспешно ответил Фейн.

– Мне так не кажется, – улыбнулся магистр, и подался вперёд, – или это не ты проник в столетние воспоминания одного из магистров Ордена?

Фейн удивленно вскинул брови.

– Но откуда вы…

Летард Голран откинулся на спинку стула, разведя руки в сторону.

– Поверь, Фейн, если я начну рассказывать тебе обо всех способах добывания информации, то мы с тобой не закончим этот разговор до самого утра.

– Да, конечно, – кивнул Фейн, – простите.

– Тебе не за что извиняться, – ответил Голран, – я просто хотел сказать, что результаты, которых тебе удалось добиться за полгода обучения в Дарлеме, действительно впечатляют.

На щеках Фейна выступил румянец. После взбучек и ругательств, которыми на каждом занятии осыпает его Айлин Моффат, было чрезвычайно необычно, но в тоже время и приятно, слышать похвалу от старшего магистра.

– К тому же, – продолжил Летард, – надо полагать, что общение с Реггом, Джедом и Мэнди пошли тебе явно на пользу.

Он помедлил, отведя взгляд в сторону гобелена, изображающего многочисленное войско, марширующее к вершине скалы, на которой восседал гигантский дракон.

– И я надеюсь, что за это время ты уже понял, что дружба – одно из самых ценных качеств во всем мире, которые мы должны дорожить и ценить.

– Конечно, магистр, – понимающе кивнул Фейн.

По лицу Голрана скользнула тень грустной улыбки. На некоторое время магистр замолчал, явно предаваясь каким-то давним воспоминаниям. Для чего он вообще вызвал его сюда? Что это еще было за задание? Беспорядочный поток мыслей кружился в голове Фейна, и чем больше магистр молчал, тем сильнее становилось напряжение.

– Но, магистр Голран, – Фейн прервал молчание. Помассировав отяжелевшие веки, он поднял взгляд на Голрана, – касательно моих снов…

– Я слушаю, – Голран внимательно всмотрелся в него.

– Есть один сон…

Фейн судорожно сглотнул.

– Он не отражает четкого воспоминания, потому что в реальности все было по-другому…

– Продолжай, – кивнул Голран.

– В этом сне все происходит совсем не так, как во время моих обычных ночных сеансов, – продолжил Фейн, – как вы и сказали, за последние месяцы я действительно научился контролировать свои похождения во снах, а во время последнего сеанса даже смог воссоздать несколько предметов.

– Похвально, – восхитился Голран.

– Но вот в том сне…

Фейн тяжко вздохнул, покачал головой.

– Этот сон преследует меня момента гибели моей семьи после набега мародеров.

На лице Голрана не дрогнул ни один мускул.

– Едва ли не каждый сон я возвращаюсь в события той ночи, хотя в действительности происходило все иначе. Во сне я просыпаюсь в своей постели и выбегаю во двор, когда уже происходит нападение, но в реальности мы возвращались в деревню вместе с отцом с рынка…

Фейн внимательно посмотрел на магистра.

– В ту самую ночь, как раз после нашей с вами первой встречи.

Голран молча кивнул.

– В этом сне, – продолжил Фейн Ринвус, – я ничего не контролирую. Я не могу ни создавать предметы, ни выбирать нужный мне временной промежуток. Я будто бы действую по прописанному заранее порядку, и даже не в силах поступить иначе. В этом сне мое собственное тело мне не подвластно.

– Так вот что тебя так тревожит? – Прервал его Голран, – отсутствие контроля?

– В какой-то мере, – утвердительно кивнул Фейн, – в этом сне я каждый раз просыпаюсь на одном и том же месте, спускаюсь во двор и не успеваю сделать хоть что-нибудь для спасения своей семьи. Раз за разом они погибают в том пожаре…

Фейн потупил взгляд в сторону. Несколько минут они сидели в полной тишине.

– Складывается ощущение, – заговорил наконец Фейн, – что я должен увидеть что-то важное… Какое-то видение или знак… И если бы я только смог взять контроль над этим сном, то наверняка бы смог что-то увидеть…

– Тебя терзает чувство вины, – неожиданно прервал его Голран, – мне знакомо это ощущение. Возможно, именно поэтому тебе и не удается взять контроль над этим сновидением. И по возвращении в Дарлем ты обязательно будешь работать над этим вместе с магистром Моффат. Я думаю, ты действительно прав в том, что за этим воспоминанием кроется нечто важное…

– По возвращении в Дарлем? – нахмурился Фейн.

Голран кивнул, и протянул ему небольшой холщовый мешочек.

Фейн взял его, и заглянул Летарду прямо в глаза.

– Магистр, я не совсем…

Голран встал с места и отошел к окну.

Всматриваясь в яркий лунный свет, он спокойным размеренным тоном сказал:

– К добру или к худу, но ты и твои товарищи своим рвением и достойными результатами в обучении заслужили стать полноценными участниками предстоящей битвы.

Фейн перевел недоумевающий взгляд с Голрана на мешочек в руках, расшнуровал его и заглянул внутрь.

«Бог мой… это…это агэльфиус?»

– Не уверен, что теперь у вас есть выбор, – продолжил Голран, – боюсь, что теперь уже ни у кого из нас его нет. Мы просто должны следовать предначертанному пути и только время покажет, что нас будет ждать в самом конце.

Фейн почувствовал, как у него закружилась голова. В последнее время на него навалилось столько событий, что, казалось, сейчас он уже не мог отличить реальность от снов. Все происходящее казалось ему каким-то нереальным. Но он четко осознавал, что все испытания и трудности, через которые он прошел, были только началом. Самое трудное его ждало только впереди.

Зашнуровав мешок с искрящимся агэльфиусом, юноша встал на ноги, и, глядя в спину магистру Летарду Голрану, вопросил:

– Что мы должны сделать?

Магистр Голран медленно обернулся. Вид его исхудалого лица в бледном лунном свете навел на Фейна чувство страха.

– Вы должны спасти всех нас.

ГИРЛАНД

Гирланд прислонил ухо к двери, прислушался. Из покоев Марианны не доносилось ни звука.

«Как она воспримет сегодняшнюю новость? Наверняка попросит взять ее с собой»

При этой мысли Гирланд невольно улыбнулся.

«Да, в этом вся Марианна».

Боже… к своим восемнадцати годам он уже успел поучаствовать в двух битвах, и даже тогда не испитывал такого волнения, как сейчас. Хотя он и не проводил с ней достаточно времени, Марианна всегда понимала его лучше других. Между ними была особая связь, которую, казалось, ничто не могло нарушить. И прямо сейчас, стоя перед дверью покоев младшей сестры, он не мог даже представить, какие слова нужно подобрать для предстоящего разговора.

От Кэдвина не было вестей уже несколько месяцев. Во время семейных обедов мама даже слышать ничего не хотела о его возможной гибели. Как-то раз Гирланд имел неосторожность предположить, что на его отряд могли напасть люди Олуиков, или шайка разбойников, так леди Карелла Вэрсион посмотрела на него с такой ненавистью и отвращением, что, вспоминая об этом сейчас, Гирланду до сих пор становится не по себе.

По возрасту он был ближе к Ламии, и по идее, с ней у них должно было бы быть куда больше общих интересов и тем для разговоров. Но за все эти годы они так и не смогли наладить между собой такие же отношения, как с Марианной. Нет, конечно, он видел, что Ламия любит его всем сердцем, и это было взаимно, но связи, что была у них с Марианной, не было и близко. Быть может, все дело в том, что Гирланд и Марианна были очень схожи друг с другом характерами. Тот же пылкий нрав, тяга к приключениям и неизведанному.

Собравшись с духом, Гирланд постучался в дверь. Тишина. «Спит?» Некоторое время ничего не происходило. Развернувшись на каблуках, он уже хотел было уйти, как вдруг позади раздался лязг открываемой двери.

– Гирланд? – Послышался сонный голос его сестры, – в чем дело? Что ты делаешь тут в такую рань?

Улыбнувшись, Гирланд кивком указал вглубь комнаты.

– Прости за вторжение, – прошептал он, – можем поговорить в комнате?

Марианна кивнула, и, пропустив Гирланда внутрь, захлопнула дверь.

Гирланд, скрестив руки на груди, встал возле окна. На небе уже застыла багровая линия рассвета. В саду начали щебетать птицы, а где-то поблизости застучал дятел.

Марианна зевнула, протерла кулаками глаза. Она была в тонкой ночной сорочке, всклокоченные пряди медных волос беспорядочно ниспадали ей на плечи. Девушка проследила за братом внимательным обеспокоенным взглядом и шагнула на середину комнаты.

– Гирланд, что случилось? – В ее голосе послышались тревожные нотки.

Тяжко вздохнув, Гирланд обернулся и посмотрел Марианне прямо в глаза. На лице юноши застыла горькая улыбка.

– Помнишь тот день, когда ты переоделась оруженосцем и тайком поехала вместе с нами на охоту?

Слегка улыбнувшись, Марианна кивнула.

– Больше самой охоты мне запомнился мамин нагоняй по возвращении в замок, – ухмыльнулась принцесса.

Гирланд насмешливо хмыкнул, потупив взгляд в пол.

– Да, но лично я запомнил эту охоту совсем по другим причинам, – его голос сделался отрешенным. Гирланд резко помрачнел, – не проходит и дня, чтобы я, глядя на Кэдвина, не вспоминал тот момент, когда он пустил стрелу в надвигающегося на меня вепря.

Гирланд помолчал, сглотнув слюну. Марианна шагнула вперед.

– В тот миг я буквально застыл от страха и просто не знал, что должен делать. Будто бы мозг отключился и все тело разом онемело. Если бы не Кэвдин…

Юноша покачал головой и взглянул на подошедшую сестру.

– Гирланд, я…

– Нет, прости, – он растерянно почесал затылок и выдавил из себя улыбку, – я не должен был тут нюни разводить. Просто хотел сказать, что я обязан Кэдвину жизнью и буду благодарен ему до ко…

Лошадиное ржание и выкрики стюардов снаружи заставили его замолчать. Гирланд обернулся к окну, прислушиваясь к шуму во дворе.

– Гирланд, – прошептала Марианна и крепко обняла его. Он почувствовал мягкий лавандовый запах ее волос. Прильнув к щеке младшей сестры. Они простояли так целую минуту. Затем, бережно схватив ее за плечи, он немного оттеснил от себя Марианну, и, улыбнувшись, поправил съехавшую набок прядь волос.

– Порой я удивляюсь, как быстро ты повзрослела, – сказал Гирланд, и, поцеловав ее в лоб, направился к выходу.

Он остановился на полпути, и, обернувшись через плечо, сказал:

– Ты знаешь, как мама реагирует на разговоры о Кэдвине, но я больше не могу ждать и отсиживаться в замке, сложа руки. От отряда Кэдвина нет вестей уже больше двух месяцев и на сегодняшнем собрании отец призвал всех к действию. В том числе и меня, за что я ему непомерно благодарен.

– Ты уезжаешь? – Голос его сестры дрогнул.

– Я знаю, что если бы нечто подобное случилось со мной, Кэдвин во что бы то ни стало уже давным-давно отправился на мои поиски.

Гирланд шагнул вперед, и, толкнув дверь вперед, добавил:

– И я сделаю все возможное, чтобы разыскать его.

Дверь захлопнулась, и в этот миг Марианна в отчаянии поняла, что всего за пару месяцев могла лишиться сразу двух братьев. Гирланд приходил к ней не просто попрощаться перед отъездом. Скорее всего, он знал, что может и вовсе не вернуться. Больше всего на свете Марианне хотелось прямо сейчас пуститься за Гирландом вдогонку, и вместе с ним отправиться на поиски Кэдвина. Но что будет с ее матерью в таком случае? Она не может бросить ни ее, ни Ламию. Сейчас они нуждаются в ней больше всего на свете, как никогда прежде.

Марианна бессильно рухнула на кровать, и залилась горькими слезами.

СИЛИЯ

– Ваше Величество, – зычным голосом возвестил Дейно Гостенс, – лорд Дитрих дер Ногиферд, лорд Вирены и Гимнезийских гор.

В приемный зал вошел высокий гладко выбритый мужчина с зачесанными назад темными волосами. Он поклонился с чрезмерной театральностью, и остановился за несколько шагов от помоста Силии.

Королева сдержанно кивнула и жестом позволила говорить.

– Ваше Величество, – напевным голоском начал Ногиферд, – прежде всего, хотелось бы выразить лично от себя глубочайшие соболезнования по поводу кончины ваших родителей. Такая трагедия…

– Благодарю вас, – спокойно сказала Силия, но она знала, с каким трудом ей это далось. Ладони похолодели, все внутренности сжались.

Лицо Дитриха дер Ногиферда исказила тоскливая гримаса. Тяжко вздохнув, он вознес руки кверху:

– Ваш отец был поистине величайшим правителем, – продолжил он, – я никогда не переставал восхищаться его удивительнейшей отвагой, стойкостью, блистательным умом. Мы дружили с ним с самого раннего детства, и более преданного товарища я ни…

– Лорд Ногиферд, – оборвала его Силия, – благодарю вас за лестные слова в память о моем отце, но, боюсь, сейчас у нас нет на это времени.

На секунду Ногиферд задержал на Силии пристальный взгляд. Его глаза блеснули какой-то нескрываемой злостью, но в следующий миг он покорно поклонился.

– Конечно, Ваше Величество, – проговорил он все тем же елейным голоском, – прошу прощения.

Ногиферд щелкнул пальцами, обернувшись через плечо. К нему тут же подбежал тучный низенький слуга и протянул сверток пергамента. Лорд резко выхватил его, и небрежно отмахнулся от коротышки. Тот что-то приглушенно пробормотал и отступил в сторону.

– Будьте с ним осторожны, – прошептал Ройлд Шенриз, – таких лживых мерзавцев еще поискать надо.

Силия коротко кивнула.

Кажется, она понимала, о чем идет речь. Силия видела, что во время застолий и пиршеств в стенах Аргхолма, Ногиферд практически всегда сидел в отдалении от короля Освина. Она не помнила ни единого раза, когда бы они вместе с отцом о чем-нибудь говорили. Дитрих всегда оставался в тени. Он был единственным из вассалов отца, который не явился на рыцарский турнир в Вейстербе год назад. Называя короля Освина своим преданным другом, он либо нагло лжет и что-то скрывает, либо просто пытается сыграть на жалости Силии в своих целях. Как бы то ни было, она чувствовала, что Ройлд был совершенно прав. Этому человеку доверять нельзя.

– Ваше Величество, – продолжил дер Ногиферд, – мне не хотелось бы быть столь невежественным, и омрачать ваше горе очередными скверными вестями, но я не мо…

– В твоей невежественности никто и не сомневался, – усмехнулся Ройлд Шенриз, – мог бы подождать хотя бы несколько недель, прежде, чем заявляться сюда со своим очередным нытьем, лорд-попрошайка.

Ногиферд исподлобья взглянул на Шенриза. От накатившего гнева лорд Вирены стал чуть ли не пунцовым. Было видно, каких усилий ему стоит не осыпать Первого Советника отборными проклятиями.

– Ройлд, прошу тебя, – Силия обернулась к Первому Советнику.

Шенриз раздраженно кивнул.

– Прошу простить Советника Шенриза, – королева взглянула на Ногиферда, – в последнее время нам всем пришлось очень непросто.

Лорд Дитрих моментально согнал гнев с лица, и сочувственно закивал.

– Понимаю-понимаю, Ваше Величество, – затараторил Ногиферд, – могу вас заверить, что я не держу никакой обиды на Советника Шенриза. Совсем наоборот, я продолжаю восхищаться его выдержки и невероятной работоспособностью. Я прекрасно понимаю, сколь много он делает на благо всей Антрексии, и безмерно за это благодарен.

Шенриз фыркнул, и потупил взгляд в сторону.

– Тем не менее, – притворно вздохнул Ногиферд, – я не могу отмалчиваться, Ваше Величество. В течение последних двух месяцев землевладельцы всей Вирены несут катастрофические убытки. Выгорают леса, гибнет урожай и скотина.

Ногиферд страдальчески качнул головой, опустив взгляд в пол.

– Боюсь, если все так и продолжится, то совсем скоро мои люди начнут вымирать от голода, а там, чего хуже, и до восстания недалеко. Да и ко всему прочему, мы уже сейчас приостановили торговые караваны в Гилезию и Партоксию.

Силия обернулась на Шенриза. Тот отрицательно покачал головой.

– Сколько же вам понадобится для восстановления ущерба? – Силия подалась вперед.

Дитрих провел пальцем по свертку пергамента, что-то прошептал.

– По меньшей мере, две тысячи деинов, – уверенно проговорил он.

– Немыслимо! – Шенриз вскочил с места, ткнув пальцем в лорда Ногиферда, – каким образом ты столько насчитал?

Ройлд вскочил на ноги, и обернулся к Силии.

– Ваше Величество, этот мошенник имеет наглость обворовывать вас на гла…

Силия остановила его жестом.

– Ройлд, прошу тебя, сядь на место.

Шенриз прожег Ногиферда испытующим взглядом, обернулся на Силию, и с грохотом уселся на место.

Королева Стокмар поправила съехавшую набок прядь темно-каштановых волос, и опустила взгляд на перстень на указательном пальце правой руки. Подарок отца на ее десятилетие. Позолоченный перстень с изображением грифона.

– Лорд Ногиферд, – Силия посмотрела ему прямо в глаза, – задержитесь в столице ещё на пару дней. Я доложу вам о своём решении после Совета.

– Благодарю вас, – Ногиферд улыбнулся Силии и учтиво поклонился. Распрямившись, он одарил Шенриза брезгливым взглядом, и махнув своему слуге, зашагал прочь.

Как только двери захлопнулись, пылающий от гнева Ройлд Шенриз обратился к королеве:

– Ваше Величество, уж не намерены ли вы и в самом деле пойти на поводу у этого прохиндея?

Силия потянулась к кубку с водой, сделала пару глотков, и ответила:

– Разве у нас есть иной выход? Все опасения, которые он высказал, небеспочвенны.

Шенриз тягостно вздохнул.

– Если хотя бы в половине того, что он наговорил, есть хоть доля правды, то это не отменяет того, как он распорядится полученными деньгами. В лучшем случае, из этих двух тысяч он даст две-три сотни своим крупнейшим феодалам, а остальные приберет себе. Крестьяне и простые горожане Вирены не получат с этого ни монеты. Независимо от того, как поступит этот лжец, обычные люди будут страдать.

Он пожал плечами.

– И тогда уж восстания в самом деле не избежать.

Силия задержала на Шенризе внимательный взгляд, серьезно задумавшись над его словами. Если бы она знала, что уже к шестнадцати годам ей придется ломать голову над такими серьезными вопросами, не сбежала бы она из замка уже пару лет назад? Ведь, пожалуй, мысли об этом витали у нее в голове уже давно.

Как-то раз Силия подслушала разговор родителей о том, что у них никак не получается зачать еще одного ребенка. Престолу отчаянно требовался наследник. Антрексией с самых древних времен правили исключительно мужчины. В истории королевста не было ни единого прецедента, чтобы его возглавляла женщина. Однако, вот, теперь это случилось с Силией. К радости, или к горю, но теперь она должна нести эту ношу практически в одиночку.

Да, конечно, она знала Шенриза и Гостенса с самого раннего детства, и полностью им доверяла. Но все же они не были ее семьей. Из родных у нее остался только дядя Вентис, старший и единственный брат отца. Однако, после того, как он отправился странствовать в далекие земли, за пределы Кораллового моря, у нем уже больше двух лет ничего не было слышно.