Текст книги "Тени судьбы (СИ)"

Автор книги: Алекс Бэйлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Она начала уже спускаться вниз, когда усталый голос матери заставил ее остановиться.

– Прошу тебя, сядь, – вздохнула леди Вэрсион, постучав по ступенькам, – мне нужно тебе кое-что сказать.

Марианна наградила мать долгим презрительным взглядом.

– У тебя минута, – прильнув спиной к стене, Марианна скрестила руки на груди.

– Спасибо, – уголки губ Кареллы тронула грустная улыбка, – на самом деле, я не совсем понимаю твое недовольство. Ты же никогда не стремилась быть в центре внимания, предпочитая оставаться в тени.

Карелла взмахнула руками вверх.

– Все эти твои побеги из замка и игры с крестьянскими сорванцами, препирательства с нянькой Орбис и прочие выходки, – с секунду Карелла помедлила, наблюдая за реакцией дочери, но Марианна по-прежнему безмолствовала, – своим бунтарским поведением ты четко дала понять, что все эти рукой «примерной леди» тебе неинтересны.

Леди Вэрсион тяжко вздохнула.

– Понимаю, что я и сама очень часто перегибала палку, – глаза женщины выражали истинное раскаяние, – если ты хочешь упражняться в фехтовании или охотиться в лесу вместе с отцом и братьями, то значит, так тому и быть. В конечном счете, я и сама в твоем возрасте обожала стрелять по мешеням из лука, но, когда моя стрела едва не угодила в бабушку Лерцию, родители раз и навсегда пресекли мою тягу к оружию.

На секунду Карелла о чем-то задумалась и едва заметно улыбнулась.

– Впрочем, между нами говоря, я очень сильно сомневаюсь, что эта стрела смогла хоть сколько-нибудь ранить твою прабабушку Лерцию. Не знаею, помнишь ли ты…

– Да она даже в двери с трудом проходила, – с трудом сдержавшись от смеха, сказала Марианна.

Карелла кивнула головой и, улыбнувшись, заглянула дочери прямо в глаза.

– Я думала, в последний раз, когда она приезжала к нам в гости, ты была еще совсем маленькой, – прошептала Карелла, но Марианна в ответ лишь пожала плечами.

Леди Вэрсион поднялсь с места, и, подойдя к дочери, поправила прядь волос, спустившуюся на щеку. И в этот миг на лице Кареллы застыла теплая материнская улыбка.

– Я просто хочу, чтобы ты знала, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. И чтобы ты там себе не напридумывала, я очень сильно люблю тебя.

Марианна почувствовала, как внутри у нее все сжалось в камок. В эту самую секунда она ощущала себя полной дурой. Перед глазами промелькнули бесчисленные сцены споров и глупых препирательств с матерью и Ламией из-за самых настоящих мелочей. Она же знала, что мать всегда хотела для нее только добра, но из-за своей собственной твердолобости и гордости Марианна не смогла найти в себе силы, чтобы начать этот разговор. Больше всего на свете сейчас Марианне хотелось сказать, насколько ей стыдно из-за своего поведения, но она знала, что никакие слова не смогут передать ее чувств.

Внезапные слезы подсутпили к ее глазам, и девушка сделала шаг вперед, заключив мать в объятия.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала Марианна, не в силах больше сдерживать слезы.

ФЕЙН

– Ты слишком отвлекаешься, – вздохнула Айлин, – ты должен сконцентрироваться на сфере. Не думай ни о чем, кроме нее. Пробуй снова и снова, пока не получится.

– Тебе-то легко говорить, – просипел сквозь зубы Фейн.

Поджав под себя ноги, он сидел на каменном полу овального зала преобразовательной магии и пытался создать сферу, повторяющую изображение величественной башни-крепости «Воронье гнездо» на утесе высоченной скалы из книги Тефта Логрэфа «Тонкости архитектурного мастерства».

Айлин нахмурилась и стукнула его тростью по голове.

– Ай! – Скорчившись, Фейн схватился за макушку, – это еще за что?

– За хамство.

– Чего? – Возмутился Фейн, – какое еще ха…

Айлин ударила снова, на этот раз куда сильнее.

– Перестань! – Запротестовал юноша, – как твои тумаки помогут мне в изучении магии? Такими темпами я точно ничему не научусь.

– Ошибаешься, – улыбнулась Айлин Моффат и отошла на шаг назад, – каждому свое. В свое время мастер Тэквэриус заставлял меня неделями сидеть на воде и хлебе. Я спала не больше трех часов в день, а в дождливую погоду ходила кругами в окрестностях Дарлема. Казалось бы, это никак не было связано с магией, но, тем не менее, именно это и помогло мне сдвинуться с мертвой точки. Между прочим, именно в одну из таких прогулок под проливным дождем, я впервые встретилась с оборотнем.

Фейн удивленно вскинул брови.

– Во время этих прогулок мастер Тэквэриус не разрешал мне ничего брать с собой, кроме небольшого бурдюка с водой. Поэтому, встретившись с оборотнем, я была абсолютно безоружна. И между прочим, именно тогда я впервые и смогла использовать магию огня и прогнала его.

Айлин развела руками в сторону.

– Так что поверь мне, Фейн, для того, чтобы научиться управлять магией, мои тумаки – меньшее, через что тебе предстоит пройти.

Фейн устало выдохнул, но возражать не стал. Да и какой в этом был смысл? Он слишком хорошо знал, что она права.

Хотя, признаться честно, в тот самый день, когда Фейн решил изучать преобразовательную магию и был отдан в ученичество Айлин Моффат, он не сразу понял, что это не шутка. Казалось, Айлин была одного с ним возраста, и сама должна была быть скорее среди учеников, чем мастеров. Чему она вообще могла его научить? Но уже во время первого занятия Фейн понял, насколько сильно он ошибался. Чрезвычайно уверенная в себе, умная, строгая, она являла собой пример идеального наставника. Пускай и зачастую ее странные методы обучения оставляли желать лучшего, Фейн уже успел к ней привязаться. Быть может, все дело было в том, что Айлин слишком уж сильно напоминала ему о сестре.

– Сконцентрируйся на своей цели, – голос наставницы вернул Фейна к реальности, – закрой глаза и начерти образ замка у себя в голове. Представь скалу, на которой он расположен, вдохни свежий запах морского бриза, прислушайся к шуму прибоя. Подумай о том, кто мог бы населять этот замок: о его жителях, истории его строительства, об осаждающих его армиях и великих битвах прошлого, которые провели за стенами его защитники. Главное – остановись на конкретике. Не думай о замке просто как о картинке из книги. Так у тебя ничего не получится. Всегда связывай объект с другими вещами и образами.

Айлин наклонилась, захлопнула книгу, и проговорила:

– Не зацикливайся на одной картинке, – сказала она, – преобразовательной магии учатся годами. Начни с малого. Вспомни любое место, с которым у тебя есть сильная эмоциональная связь. Что-то, связанное с твоими друзьями или родными, или твое первое свершение в каком-либо деле. Вспомни какой-то отдельный эпизод и сконцентрируйся только на нем, не думая ни о чем другом.

Айлин выпрямилась, взмахнула рукой, и в следующий миг посередине комнаты всплыла искрящаяся желтым светом сфера. Когда мутная пелена на ней рассеялась, то Фейн увидел маленькую рыжеволосую девочку, кормящую рыбок в пруду вместе с какой-то женщиной. Девочка бросила кусок хлеба и весело рассмеялась. Присев на корточки, женщина поцеловала девочку в щеку, а затем они вместе пошли в сторону хижины.

Айлин Моффат повела рукой, и сфера медленно растаяла в воздухе.

– Это… это ведь ты? – Прошептал Фейн, глядя прямо в глаза Айлин, – та женщина… это твоя…

Айлин кивнула, и тут же сказала:

– Мы не с того начали, – недовольно покачала головой Айлин, – если научишься образовывать сферы из воспоминаний, произошедших лично с тобой, то потом будешь пробовать воссоздавать сцены по картинкам и эпизодам из книг.

Фейн неуверенно кивнул и закрыл глаза. Он весь напрягся и побагровел. По лбу градом струился пот. Стиснув зубы, Фейн сделал все в точности, как сказала Айлин. Он выставил ладони вперед, и скрестил их, образуя круг. В следующий миг между его ладонями проскользнул тусклый разряд молнии, и тут же затих. Фейн облизнул пересохшие губы, и попытался снова.

В его памяти всплыл тот самый день, когда он впервые в жизни побывал в замке лорда. Вместе с отцом они отвозили заказ, который позволил бы им накупить запасов муки и зерна на всю зиму, да и еще бы хватило на новые сапоги для Фейна. Лорд Дейн Мидвен заказал у Дирга Ринвуса меч из лорединской стали, одного из самых прочных материалов во всем мире.

Фейн вспомнил, насколько он был взволнован в тот самый миг, когда их повозка въехала на территорию замка лорда Мидвена.

Между ладоней Фейна начала образовываться темно-синяя сфера. Пару секунд, и внутри сферы выступило изображение приемного зала Дейна Мидвена. Светловолосый лорд с густой щетиной на лице хлопнул отца по плечу, и похвалил его за отличную работу. Дейн Мидвен вытащил меч из ножен, взмахнул пару раз, и удовлетворенно кивнул.

– Великолепная работа, Дирг, – сказал он, вставляя меч обратно в ножны, – на этот раз ты превзошел самого себя.

– Благодарю вас, милорд, – поклонился Дирг Ринвус, и, обернувшись через плечо, подозвал Фейна к себе. Понурив голову, мальчик стоял поодаль и испуганно озирался по сторонам, – но, по правде говоря, я не справился бы без своего сына, Фейна. Он здорово помог мне в работе с этим мечом.

– Ну же, сынок, – Дирг махнул Фейну, – подойди ближе.

Темноволосый мальчик с большими испуганными глазами медленно поднял взгляд на отца, и неуверенной походкой сделал пару шагов вперед. Дирг Ринвус похлопал сына по голове, и обнял за плечи.

Дейн Мидвен, расплываясь в широкой улыбке, сел на корточки.

– Достойная работа, Фейн, – серьезно сказал он, – у тебя прирожденный талант. Отец может тобой гордиться.

– С-спасибо, – прошептал Фейн.

– Спасибо, милорд, – тут же поправил его Дирг, – я же несколько раз повторил тебе, как нужно обра…

– Перестань, Дирг, – отмахнулся лорд Мидвен, вставая на ноги, – можешь не любезничать со мной, когда мы наедине.

Лицо Дейна Мидвена озарилось лучезарной улыбкой.

– Ты и члены твоей семьи всегда будут добрыми гостями в моем замке.

Лорд Мидвен протянул Диргу увесистый кошель с золотом.

– Но ведь здесь слишком много…я не могу…

– Ты и правда не меняешься, Дирг, – усмехнулся Дейн, – зима уже не за горами, а тебе еще целую семью кормить.

Дейн обвел Фейна изучающим взглядом.

– Да и отсыпь пару монет мальцу, – Дейн Мидвен потрепал Фейна по волосам, – он заслужил это.

Фейн весь побагровел от смущения. Но в эту самую секунду он, наверное, чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

– И к тому же, я всегда тебе говорил, что такой искусный мастер, как ты, берет слишком мало за свою работу.

Уголки губ Дирга Ринвуса подернулись в едва заметной улыбке.

– Благодарю, ми… – Дирг остановился под серьезным взглядом Мидвена, – спасибо тебе, Дейн.

Сказал Дирг Ринвус, и старые приятели одновременно расхохотались.

– Ну, а теперь пошли к столу, – улыбнулся Дейн, – выпьем за новый меч. Мои охотники с утра поймали тако…

На этом воспоминание обрывалось. Фейн распахнул глаза, и сфера тут же померкла.

Учащенно дыша, он смахнул заливавший глаза пот со лба, и рухнул на спину.

– Весьма недурно, – откуда-то издалека послышался голос Айлин Моффат.

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС

Лэднер толком уже и не знал, сколько дней он просидел взаперти. Да и разве можно вести счет времени, когда у тебя холщовый мешок на голове? Он не видел солнечного света с того момента, как его, и еще четверых бедолаг засадили в крытую повозку. Ноги и руки сковали тяжелыми железными кандалами, соединяющих сразу всех заключенных. Поначалу в Лэднере еще теплилась надежда как-нибудь сбежать, но совсем скоро он осознал всю тщетность подобного намерения.

Его осудили за кражу и приговорили к пожизненной каторге на Редлинских рудниках. Антрексийские ублюдки…

А ведь ему практически удалось улизнуть незамеченным из покоев этого жирного лорденка из Дэртвуда. Кто же знал, что лорд Дэртвуда прямо возле своей кровати держит двух сторожевых псов… Тварюги настолько молниеносно вцепились в него зубами, что Лэднер даже не успел понять, что вообще происходит. Подоспевшие стражники тут же их оттащили. Хорошо еще, что он вообще остался в живых. Но, судя по тому, что Лэднер слышал о Редлинских рудниках, это было ненадолго. За все свою многолетнюю «карьеру» вора-карманника, Лэднер не раз попадал в тюрьму, но все дело ограничивалось лишь заключением в несколько суток. Но на этот раз, переступив дорогу лорду Дэртвуда Жэтрару Честену, одному из пяти богатейших людей во всей Антрексии, он сам приговорил себя к смерти.

Если бы Лэднер Ноукс не был таким растяпой и вел себя несколько осмотрительнее, то уже сейчас бы обустраивал собственное поместье в дремучих лесах Олинрея. А быть может, подыскал бы местечко и поприличнее. Он слышал, что в Золотых Песках нынче можно заработать целое состояние на торговле пряностями. Или можно было бы податься в Солнечное Копье. Что не говори, а интуиция у Лэднера была хорошо развита еще с самого детства, когда он без проблем обыгрывал в карты собственного отца. И, сделав пару-тройку удачных ставок во время игрищ на арене Песчаной Смерти, Лэднер заработал бы столько, что хватило бы до конца жизни. Если, конечно, он не спустил бы весь выигрыш на девок и выпивку…

В общем-то, Лэднер Ноукс перебрался бы куда угодно, лишь бы подальше от Урсы. Он не взлюбил этот гиблый город еще с того момента, когда был вынужден перебраться сюда вместе с младшей сестрой и матерью. Десять лет назад, в пору одной из страшнейших зим за все прошедшее столетие, весь урожай на ферме Ноуксов погиб. И несмотря на стойкую неприязнь матери Лэднера к городской жизни, им не оставалось ничего другого, как перебраться в близлежащую трехтысячную Урсу.

Но ничего хорошего, кроме нищеты и унижений, этот город им не принес. Но все это было события дней минувших.

За все время, проведенное в пути, Лэднер и словом не перемолвился ни с кем из остальных пленников. Да и какой в этом был смысл? По прибытии на Редлинские рудники их все равно разделят, и они могут больше никогда не увидиться. Впрочем, Лэднер и сам был не из болтливых, поэтому он был этому только рад. За годы воровсой жизни он на собственном опыте убедился, что не стоит ни к кому слишком привязываться. Особенно к незнакомцам.

В следующий миг повозку сильно тряхнуло, будто бы попала в яму или наехала на что-то. Лэднер повалился набок, и ударился головой о стену. На него следом повалился какой-то здоровяк, едва не раздавивший Лэднера. Юноша тут же ощутил, что начинает задыхаться.

– Эй, ты! – Просипел Лэднер, – живо слезь с меня! Мне дышать нечем…

В ответ раздалось лишь какое-то приглушенное мычание, и через пару секунд верзила с него слез.

– Какого черта стряслось? – Произнес гнусавый голос в дальнем конце повозки.

– Кажись, наехали на что-то, – ответил глухой басовитый голос слева от Лэднера.

Лэднер уселся обратно на скамейку. Мешок немного съехал набок, но он по-прежнему ничего не видел. Восстановив дыхание и откашлявшись, Лэднер прислушался к голосам снаружи.

Снаружи доносился разговор трех-четырех имперских конвоиров.

– Нет, – послышался тихий размеренный голос напротив Лэднера, – это за мной.

В повозке наступила гробовая тишина.

– Чего-чего? – Вопросил гнусавый, – дружище, о чем это ты толкуешь?

В следующий миг снаружи раздался звон стали о сталь, шум непродолжительной борьбы и жалобные вскрики.

Затем все стихло.

– Какого черта там творится? – Голос гнусавого дрогнул.

Лэднер почувствовал, как человек, сидящий перед ним, поднялся на ноги.

– Я же сказал, это за мной, – растягивая каждое слово, проговорил он, – у вас есть выбор: присоединиться к моим людям, или уйти на все четыре стороны. Вас никто не задержит.

Через пару секунд в повозку влезло еще несколько человек, и после непродолжительной возни послышался звон падающих цепей. Лэднер почувствовал приятное жжение в запястьях, и, сняв мешок с головы, принялся растирать одеревеневшие ноги. Оглядевшись по сторонам, помимо заключенных он отметил двух рослых людей в кожаных доспехах. Подхватив человека, назвавшего себя их главарем, они помогли ему выйти наружу.

Лэднер почувствовал легкое головокружение и тошноту. Все происходило настолько быстро, что у него просто не было времени свыкнуться с этой мыслью. Неужели он свободен? Или это какая-то очередная уловка?

Через минуту Лэднер, наконец, смог подняться на ноги, и выбрался наружу. В глаза тут же ударил яркий солнечный свет. Сощурившись, Лэднер прикрыл глаза тыльной стороной ладони, и принялся озираться по сторонам.

Кругом был глухой лес. Один из заключенных, темнокожий хазиец или, скорее гарданец, уже карабкался вверх по склону. Через пару секунд он скрылся за деревьями. Двое других, здоровый лысый детина, чуть не задавивший своей тушей Лэднера, и худощавый коротышка с темными волосами озадаченно оглядывались по сторонам. Слева от повозки в кучу были сложены окровавленные тела убитых антрексийских конвоиров.

Вдоль обоих холмов стояло по пять-шесть лучников в кожаной броне. Еще несколько держалось возле их главаря, высокого бледного мужчины не старше тридцати пяти лет. Заросшее лицо, узкие скулы. Неопрятные сальные патлы ниспадали до самых плеч. Левый глаз был полузакрыт от большого темно-синего кровоподтека, на висках запекшаяся кровь. Глотнув из меха с водой, он сделал шаг вперед.

– Пара лишних рук нам точно не помешает, – сказал он, – меня зовут Ортео Нергис.

Он обвел рукой вокруг себя.

– Мы с моими людьми собираемся двигаться на юг, – Ортео перевел взгляд с лысого детины и коротышки на Лэднера и обратно, – вы с нами?

– А что вы забыли на юге? – Поморщился гнусавый коротышка, – там же еще больше королевской погони!

Ортео Нергис задержал на нем пристальный взгляд, и грустно улыбнулся.

– Именно поэтому мы туда и идем.

ФЕЙН

Фейн зачерпнул ложкой в овсянку, и с большим трудом вынул ее обратно. Юноша принюхался и после непродолжительных раздумий погрузил ее в рот. Поморщившись, он едва не выронил ложку из рук, и выплюнул кашу обратно. Схватив кубок с водой, Фейн залпом осушил его и шумно откашлялся.

– Мог бы уже привыкнуть, – усмехнулся Регг Сельвис.

Отломив ломоть хлеба, Фейн бросил на него испытующий взгляд.

– С того самого момента, как я впервые вошёл в эту столовую, – Фейн оглядел завтракающих вокруг студентов, – один вопрос не даёт мне покоя.

Фейн подался вперёд, и возмущённо прошептал:

– Почему мы, находясь в одном из древнейших магических орденов во всем Астарисе, едим подобную дрянь?

Фейн воткнул ложку в овсянку, затем перевернул тарелку вверх дном, потряс ее, но каша так и осталось на месте.

Регг прыснул от смеха и пожал плечами.

– Почему мы просто не можем наколдовать себе побольше мяса с картошкой и есть как нормальные люди?

Джед Лейнви, оторвав взгляд от книги, вгляделся в Фейна.

– Ты либо действительно идиот, либо просто прикидываешься, – монотонным голосом проговорил он, – хотя, если ты не читал устав Картембра, тогда у меня больше нет к тебе вопросов.

Наморщив лоб, Фейн несколько секунд тупо глядел на Джеда.

– Какой ещё устав?

Джед закатил глаза и тяжко вздохнул.

– Согласно двенадцатому положению из устава Картембра, Первого Верховного Архимага Дарлема, и одного из семи основателей Великого Декрета, – наставительно затараторил Джед, – колдунам запрещено воссоздавать любую пригодную для употребления пищу. Единственным исключением может оказаться мираж, но чувством насыщения, само собой, такая еда не обладает.

Фейн перевёл недоумевающий взгляд с Джеда на Регга, но тот лишь пожал плечами и продолжил пережевывать овсянку.

– Но для чего вообще придумали такой запрет? – Вопросил Фейн, – что плохого может случиться, если мы наколдуем треклятый кусок свинины?

Джед задержал на нем долгий презрительный взгляд.

– Ты в самом деле не понимаешь?

Фейн возмущённо вскинул руки.

– Ну так просвети меня, раз ты такой умный! – Не сдержавшись, выпалил он.

Обедающие в зале студенты стали оборачиваться на Фейна. Одна из четверых девушек, сидящих за дальним столиком в углу, что-то прошептала своим подругам, показав пальцем в сторону Фейна. Девушки тут же захихикали, и поспешали отвернуться.

От смущения Фейн слегка покраснел.

«Если не перестану вести себя как болван, то совсем скоро в Дарлеме со мной никто не будет общаться.»

Джед исподлобья взглянул на Фейна и нарочито размеренным тоном сказал:

– Вообрази, что произойдёт с простыми крестьянами и торговцами, если маги начнут колдовать еду и воду. На что они будут жить? К тому же, никто не может гарантировать, что, наколдуя себе кусок свинины, мы только на этом и остановимся.

– Людям вообще чуждо чувство меры, – вставил Регг.

– Именно, – кивнул Джед, – и кстати говоря, в преобразовательной магии действуют схожие запреты: существует множество ограничений в алхимии. Например, ты не можешь воскресить кого бы то ни было из мертвых, даже ценой собственной жизни.

При этих словах Джед огляделся по сторонам и понизил голос.

– Но, конечно, было множество магов, которым удавалось обходить эти запреты, – продолжил Джед, – несколько столетий назад Сигрету Наркеру, одному из магистров Дарлемского ордена, удалось воскресить возлюбленную. Правда, из мертвых вернулась не совсем его жена. То есть, физически это была именно она, но, по всей видимости, девушка была лишена души. Сигрет что-то там намудрил с заклинанием, и его жена была самым что ни на есть ходячим трупом. Безвольная, не способная ясно мыслить или произнести хотя бы одно связное предложение.

Регг перестал жевать, и отложил тарелку в сторону. Пораженный услышанным, кареглазый юноша прошептал:

– Кошмар… И врагу такого не пожелаешь…

– А что было дальше? – Прошептал Фейн.

Джед Лейнви скрестил руки на груди, и продолжил:

– Сигрет Неркер, преследуемый членами Высшего Совета Магистров Дарлема несколько дней скрывался вместе со своей воскрешенной женой в хижине в лесу. Не знаю, на что он рассчитывал. Быть может, в нем еще теплилась надежда все исправить и зажить со своей возлюбленной тихой и уединенной жизнью в глубине леса.

– И ему удалось? – Фейн подался вперед.

Джед поджал губы и удрученно покачал головой.

– Возможно, если бы у него было больше времени, то внеся изменения в заклинание, удалось бы все исправить, – проговорил он, – но члены Высшего Совета разыскали его через неделю после побега. Самого Неркера за нарушение устава Картембра предали смертной казни.

– А его жена? – В один голос спросили Фейн и Регг, – что стало с ней?

– Легенда умалчивает, – развел руками Джед, – быть может, до сих пор бродит в окрестном лесу, – добавил он, грустно улыбнувшись.

– Да ну тебя, – отмахнулся Регг.

Джед погрозил пальцем Фейну.

– Поэтому я вообще удивлен, как ты до сих пор не читал Картембрский устав, – с важным видом сказал он, – во время церемонии посвящения Летард Голран несколько раз повторил, чтобы каждый из учеников ознакомился с его положениями. А то решишь так наколдовать себе пару пирожных и тебя сразу же отчислят.

Как бы то ни было, но последний довод показался Фейну весьма убедительным. Не хватало еще вылететь из ордена из-за подобной глупости.

– Да и к тому же, – продолжил Джед, обведя взглядом Фейна и Регга, – вам обоим и так придется вызубрить весь устав от корки до корки, потому что без этих знаний вам никогда не сдать итоговые экзамены.

– Ну, начинается! – Фыркнул Регг, – не успели вступить в орден, как уже над экзаменами надо думать! Дружище, да с тобой свихнуться можно!

Джед Лейнви безразлично покачал головой. Захлопнув книгу, сунул ее подмышку. Захватив миску с недоеденной кашей, встал из-за стола, и, не сказав больше ни слова, направился к выходу из столовой.

– Терпеть не могу таких всезнаек, – сквозь зубы проговорил Регг Сельвис, – думает, что раз начитался этих учебников и различных баек, может считать себя умней нас? Захаживал к нам на ферму как-то один странствующий торговец. Такой ханжа, как и этот. Несколько раз пытался обдурить отца, выдавая какую-то кислятину за акдэзийское вино. В конце концов отец с дядей не вытерпели и задали ему такую трепку, что тот больше и носу к нам не кажет.

Фейн сухо усмехнулся, а затем сказал:

– Но вообще в его словах есть толика правды. Если все настолько серьезно, как он рассказал, то нам все равно придется зубрить этот устав, да и еще десяток учебников в придачу.

– Придется, не придется, – отпарировал Регг, – а эффективней практики все равно ничего нет. Можно хоть годами читать все эти книжонки, но если не будешь применять их в жизни, то это просто бесполезная трата времени.

Регг подался вперед.

– Я полтора месяца зубрил «Садоводство» Гэлдерберга или как его там. Наизусть запомнил весь алгоритм выращивания кративиницы, но, когда на прошлом занятии в саду Мортексиус попросил по запаху из трех растений выбрать кративинцу, я просто замер на месте.

Регг Сильвес развел руки в сторону.

– А потому что книжки тебя к такому не подготовят, – усмехнулся он, – конечно, там есть краткое описание запахов любого растения, но в жизни все работает по-другому.

Фейн утвердительно кивнул, соглашаясь с доводами приятеля.

– Ты абсолютно прав, Регг, – вставая с места, сказал он, – я уверен, что и большая часть магистров ордена тоже с тобой согласится. Но вот только улизнуть от зубрежки учебников тебе это все равно не поможет.

– А-а, да перед кем я тут распинаюсь – отмахнулся Регг, и принялся доедать овсянку.

Фейн прыснул от смеха, и, вышел из-за стола.

– Ладно, увидимся вечером.

Регг пробурчал что-то нечленораздельное, когда Фейн уже шагал в сторону выхода.

МАРКОС

Солнце палило немилосердно. Стояла удушающая жара. Архонт Солнечного Копья, Маркос Олуик, откинул со лба вспотевшую прядь волос, и потянулся к кубку с водой.

С арены раздался пронзительный вопль, песок окрасился кровью. Зверь склонился над своей жертвой, принюхался. Переломив человеку хребет, принялся жевать. Толпа заулюлюкала и разразилась неистовыми аплодисментами.

– А ведь какие-то глупцы ставили на этого беднягу, – усмехнулся Кайо Олуик позади, – я не видел еще никого, кто смог бы одолеть грыала на арене.

Маркос оставил замечание сына без ответа. Отхлебнув воды, он принялся сдирать кожуру с апельсина.

На арену тем временем вышло четверо укротителей в шлемах и шипастой броне. Грыал еще доедал свою жертву, когда они принялись оттаскивать его с помощью шестов с раздвоенными наконечниками. Зверь резко вскинул голову, и кинулся на одного из укротителей, но двое других успели вскинуть шесты, и остановили его. Подоспели еще трое укротителей, и общими усилиями они вывели зверя с арены в подтрибунное помещение. Слуги в легких просторных рясах принялись убирать с песка останки обглоданного человека.

– Удивительные твари, – хохотнул Кайо, – надо бы завести себе одного.

– Да брось, Кайо, на что они тебе? – улыбнулся Шерман зек Дорзек, – на мой взгляд, твоим «песчаным властителям» и по сей день нет равных. Моя дочь до сих пор не может забыть экскурсию по твоему зверинцу. Когда Рейла подошла к клетке с этими тварями, она едва не потеряла сознание. А после моего предложения посетить сегодняшние игры, она слегла в постель с внезапным приступом мигрени.

На губах Кайо появилась легкая ухмылка.

– Впрочем, должен признаться, – пробасил Дорзек, – я и сам от одного только вида этих злобных тварюг чуть в штаны не наложил.

Позади Маркоса раздался дружный хохот, сопровадившийся звоном бокалов.

– Ничего страшного, Дорзек, – хохотнул Кайо, – можешь заверить Рейлу, что мои реггиноны хоть и до жути страшные на вид, но чрезвычайно умны. Они никогда не нападут без угрозы для собственной жизни. Стоит мне только раз дать им на нюх любую вещь твоей дочери и сказать, что это «друг», они скорее примутся защищать ее, чем как-то ей навредят.

– Премного благодарен, – Шерман зек Дорзек отсалютовал чашей с виной, и широко улыбнулся, – обязательно ей передам.

Апельсиновый сок брызнул Маркосу прямо на тунику. Он злобно выругался, облизнул пальцы, и окликнул слуг. К нему тут же подбежала молоденькая смуглая хазийка, и потянулась к нему с тряпкой.

– Не надо, я сам, – огрызнулся Маркос, выхватив у нее тряпку, и небрежно махнул в сторону, – уйди отсюда.

Девушка коротко кивнула, и поспешила прочь.

Через пару минут на арену вышла толпа худощавых воинов в набедренных повязках с копьями в руках. Зрители подняли неразборчивый гомон, засыпали бойцов проклятиями и руганью.

– А, вот, кстати, и настал их черед, – с восхищением проговорил Кайо, кивнув на арену.

«Дезертиры, – промелькнуло в голове у Маркоса, – «весьма справедливая смерть для предателей родины. Обезглавливания или повешения недостаточно. На остальных воинов это не производит должного эффекта.»

Как бы Маркос не порицал безумное увлечение сына к выращиванию различной мерзости, он не мог отрицать, что и польза от этого тоже былаю При одной только мысли, что ты можешь оказаться на арене с одной из этих тварей, желание сбежать с поля боя или дезертировать из лагеря становилось куда меньше.

Размышления Маркоса прервал громоподобный рев в дальнем конце арены. Наступила гробовая тишина. Раздался звон поднимающейся решетки. Зрители, затаив дыхание, наблюдали за тем, как на арену выскочил реггинон. Бойцы принялись разбегаться в разные стороны, публика взорвалась восторженными криками. Реггинон оттолкнулся задними лапами от земли, взмахнул крыльями, и сорвался с места в воздух. Издав оглушительный рев, он накинулся на убегающего бойца. Челюсть зверя сомкнулась на теле человека, раздался хруст позвонков, и песок тут же окрасился кровью. Реггинон отбросил нижнюю часть туловища в сторону, и кинулся на следующего.

– Идеальная машина для убийства, – восхитился Шерман зек Дорзек, и, улыбнувшись, повернулся к Кайо, – не хотели бы продать мне пару особей?

– С превеликим удовольствием, – кивнул Кайо, – обсудим вечером все детали.

– Конечно, – удовлетворенно кивнул Дорзек, и, подавшись вперед, обратился к Маркосу.

– Ваше Величество, как вам сегодняшнее представление?

Маркос Олуик жестом руки приказал служанке забрать кожуру апельсина, и, не удостоив Зернака взглядом, еле слышно ответил:

– Ничего необычного, – пожал он плечами, – как и всегда, зрелищно, с обилием крови и воплей, но с каждым разом это становится все скучнее и скучнее.

Кайо почувствовал, как по телу пробежали мурашки. Юноша стиснул зубы, на скулах появились желваки, и на какую-то долю секунды он будто бы снова вернулся в детство, когда отец отчитывал его на глазах у всех вассалов за мельчайшую оплошность. Неправильно раставленные фигурки всадников на стратегической доске, или ошибка в описании битвы столетней давности… Можно подумать, сейчас кому-нибудь до этого есть дело. В этом был весь его отец. Строгий, бескомпромиссный, дотошный в любых мелочах. Но с годами Кайо научился выдержке. И совсем скоро отец убедится, что может им гордиться.

Подавив накативший приступ гнева, Кайо выдавил из себя улыбку и проговорил: