Текст книги "Солнечный поцелуй"
Автор книги: Альберта Ванделер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
4
Принципы и правила полетели ко всем чертям, когда он познакомился с Камиллой. Она была невероятно, потрясающе, сногсшибательно красива: высокая блондинка с шикарной фигурой, точеными чертами лица, золотистыми волосами, зелеными глазами и низким, грудным голосом. Когда она смеялась, в нем напрягался каждый нерв, каждый мускул. Когда она танцевала, его пожирало пламя страсти. Когда она улыбалась ему, его душа улетала в рай. Стоит ли говорить о том, что случилось, когда она взмахнула ресницами и пригласила его на чашечку чаю?
Они поженились через два месяца после знакомства. Поженились, несмотря на то что друзья в один голос призывали его опомниться, одуматься или хотя бы подождать. Он никого не слушал. Он был готов ради нее на все. Он считал, что ему сказочно повезло. В общем, классический случай.
Глаза открылись только месяца через два после свадьбы. Милая, добрая, понимающая, заботливая красавица превратилась в жадную, вульгарную, пошлую, злую и эгоистичную особу, занятую только собой и видящую в муже исключительно средство для достижения собственных целей.
Еще через месяц он окончательно убедился в том, что совершил самую большую в жизни ошибку. Камиллу интересовали только деньги. Она не желала ни учиться, ни работать, а все свободное время проводила в походах по салонам красоты, магазинам, на вечеринках и приемах или перед телевизором.
Он предложил развестись. Камилла отказалась. Они разъехались. Содержание супруги обходилось недешево, но Винсент понимал – за ошибки надо платить. Полгода назад она потребовала развода, объяснив это заботой о его будущем.
– У нас ничего не получилось, Вине, – с притворной печалью говорила Камилла. – Мы слишком разные люди. Но у тебя еще все впереди. Ты обязательно встретишь новую любовь. Я не хочу связывать тебе крылья.
Он молчал, ожидая, что последует дальше.
– Ты такой талантливый. О тебе говорит вся Америка. Твои проекты… – О его проектах Камилла имела такое же представление, как о фауне пустыни Гоби. – Они такие… талантливые. Ты уже заработал кучу денег и, несомненно, заработаешь еще больше.
Он насторожился – разговор переходил на практическую плоскость.
– Мне будет трудно одной. – Она промокнула платком сухие глаза. – Да, трудно. Но я хочу работать. У меня есть планы. Мы с Риком…
– Ты имеешь в виду Рика Армстронга? – уточнил Винсент. Ее новый роман не был для него тайной.
– Э… да. Ты только не думай…
Спектакль успел изрядно его утомить. Винсент знал Рика Армстронга, молодого и многообещающего архитектора, попавшегося, похоже, на тот же, что и он, крючок. В этом не было ничего удивительного – Камилла могла свести с ума любого мужчину, а безумцами легко управлять.
– Сколько?
Она сделала вид, что не поняла вопрос.
– Что?
– Сколько денег тебе нужно? Во сколько ты оценила мою свободу?
Ей даже удалось выжать слезу. Винсент подумал, что если бы Камилла пошла в актрисы, то, возможно, могла бы зарабатывать на сносное существование.
– Как ты можешь так говорить! Я столько для тебя сделала! Если бы мне нужны были деньги…
Он поморщился. Нет, слишком наигранно, слишком неестественно. Впрочем, искренность и естественность для театра не самое главное.
– Й все-таки?
Она закусила губу и настороженно посмотрела на него исподлобья. В этот момент Винсент понял, что жизненный опыт обходится порой слишком дорого.
– Миллион.
Он согласно кивнул, и она не выдержала, улыбнулась. Триумфально. Хищно.
– Я дам тебе пятьсот тысяч.
Кто бы мог подумать, что столь красивое лицо может быть таким злобным.
– Этого мало!
Винсент пожал плечами и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку кресла.
– Можешь подать в суд. Но имей в виду, что, во-первых, суд примет решение не раньше чем через пару месяцев, а за это время Рик Армстронг может рассмотреть то, чего не видит сейчас. Во-вторых, у меня есть деньги на хороших адвокатов, а у тебя их нет. В-третьих, полмиллиона неплохой заработок за полгода супружеской жизни. Думаю, на то, чтобы заработать вторую половину, тебе понадобится намного больше времени. И, наконец, в-четвертых, я могу рассказать обо всем Рику. Уверен, он и не догадывается, как…
– Ладно, – процедила сквозь зубы Камилла. – Я согласна. Меня больше устроят наличные.
– Не сомневаюсь. Двести пятьдесят тысяч ты получишь завтра. Остальную сумму после развода.
Она медленно и грациозно поднялась, демонстративно качнув перед ним бедрами, и Винсент почувствовал, как закипает в крови дикое, первобытное желание.
– Не хочешь? На прощание?
Он заставил себя посмотреть ей в глаза.
– Нет.
Камилла усмехнулась и, наклонившись, прошептала ему на ухо:
– А ведь ты хочешь меня, Вине. Даже встать боишься. Так вот что я тебе скажу: когда ты мне понадобишься, я приду и поманю тебя пальцем. И ты ничего не сможешь поделать. Потому что запал на меня. Потому что ты – слабак. Я у тебя в крови – навечно.
Ему стоило немалых трудов промолчать, до боли закусив губу. В тот момент Винсент понял еще одну истину: красота бывает страшной.
Впереди уже показался тот самый поворот направо, о котором говорила миссис Далтон, когда из-за распахнувшейся двери пиццерии пахнуло теплым, острым ароматом.
А почему бы и нет?
Он сбежал по каменным, посыпанным опилками ступенькам и оказался в небольшом фойе. Одна дверь вела в полупустой зал, другая – в небольшой, но уютный бар, заполненный, как говорится, под завязку. Колеблясь между естественным желанием выпить холодного пива и нежеланием пробиваться через толпу, Винсент остановился в нерешительности и вдруг увидел через стеклянную перегородку нечто такое, что заслуживало внимания.
Две молодые женщины, восседая на высоких, обитых красной кожей табуретах, держали в руках по стакану, в которых плескалась жидкость, отдаленно похожая на пепси. Впрочем, судя по блестящим глазам и оживленной мимике, в стаканах все же был не прохладительный напиток.
Разумеется, в стране победившего феминизма женщина имеет полное право опрокинуть стаканчик спиртного. Но только не в разгар рабочего дня.
В одной, сидевшей лицом к нему, Винсент без труда опознал младшего редактора Шейлу Брунсвик. Во второй, когда она, рассмеявшись, задорно запрокинула голову, Шеннон Ридж.
Внутренняя борьба завершилась не в пользу пива. Покачав головой, Винсент прошел в зал, где заказал мясной рулет.
Похоже, девочки снимают стресс, здраво рассудил он. Я бы на их месте тоже опрокинул стаканчик.
Шеннон нервничала. На двенадцать назначена встреча с боссом, часы показывают половину девятого, а она никак не может решить, что надеть. С одной стороны, надо бы принарядиться, подать себя, так сказать, в лучшем виде. С другой стороны, старания могут быть неправильно восприняты коллегами.
Извлечены из шкафа, примерены, рассмотрены и отвергнуты были: бежевое платье с короткими рукавчиками и воротником-стойкой – слишком просто, три блузки – слишком празднично, две юбки – одна чересчур короткая, другая уж очень длинная, и еще с десяток нарядов по самым разным причинам. Теперь куча одежды возвышалась на кровати немым укором ее тщеславию.
А какого черта ты так стараешься?! Тебе же не в церковь с ним идти.
Шеннон решительно натянула купленные год назад узкие джинсы с тонким кожаным ремешком, сняла с вешалки хлопчатобумажную рубашку в мелкую клетку и достала с полки коробку с новыми итальянскими босоножками на высоком каблуке – они отлично гармонировали с сумочкой.
Капелька духов, чуть-чуть помады с влажным блеском и… достаточно. Она покрутилась перед зеркалом и, не найдя ничего такого, что явно диссонировало бы с избранным на сегодня имиджем в меру скромной, но знающей себе цену работницы, вышла из квартиры.
Только держи себя в руках и почаще прикусывай язычок.
Придя на работу, как обычно к половине девятого, миссис Далтон обнаружила, что ее новый босс уже на месте. Она положила на стол приготовленный график встреч с сотрудниками и вопросительно посмотрела на Эбернотта, ожидая дальнейших распоряжений. Он протянул ей два исписанных мелким почерком листка.
– Здесь имена и номера телефонов людей, которых вы будете соединять со мной немедленно. Я также хочу, чтобы вы связались с теми, чьи фамилии помечены галочкой, и договорились о встрече с каждым, начиная с послезавтра. Предпочтительнее во второй половине дня.
Миссис Далтон кивнула.
– А сейчас, пожалуйста, принесите мне личные дела тех, с кем мне предстоит встретиться сегодня.
Миссис Далтон снова кивнула.
– Отлично. Пока все.
– Вы уже позавтракали, мистер Эбернотт? – спросила секретарша тоном строгой учительницы.
– Хм, пожалуй, нет. Если вас не затруднит, принесите мне кофе и сандвич. Я пью черный, без сахара.
Миссис Далтон вышла из кабинета, а Винсент потянулся за телефоном.
– Саймон? – Услышав в ответ слегка надтреснутый голос главного редактора, он коротко добавил: – Жду вас у себя в половине десятого.
Работа началась.
К половине двенадцатого нервы у Шеннон напряглись до предела. Она чуть ли не ежеминутно посматривала на часы, на что в конце концов обратила внимание Шейла.
– Ну что ты так волнуешься? Все пройдет отлично. У твоей рубрики высокий рейтинг. Бер-тон тебя ценит. Читатели обожают. Я бы на твоем месте была спокойна как удав. Держу пари, Эбернотт даст тебе прибавку к жалованью.
– Какую прибавку?! О чем ты говоришь?! Я вела себя с ним как полная дура. Накричала. Может, он из тех самодовольных типов, которые готовы сжить человека со свету, если он нечаянно чихнул в их сторону?
– Не думаю. По крайней мере, мне он самодовольным не показался. И, знаешь, нам повезло.
– Что ты имеешь в виду? – Шеннон поймала себя на том, что снова смотрит на часы. До двенадцати оставалось пятнадцать минут.
– Представь, что газету купил бы какой-нибудь мерзкий старикашка, который потребовал бы, чтобы мы являлись на работу в бикини.
– Что ж, сэкономили бы на одежде.
Они рассмеялись. Шейла вздохнула и тоже бросила взгляд на часы.
– Тебе хорошо, отмучаешься сегодня и свободна. А меня эта чертовка Далтон записала на послезавтра, да еще на девять. А если я просплю?
– Переночуй у него в приемной. Большим шишкам нравятся такие маленькие знаки преданности.
Шейла фыркнула.
– Я бы не отказалась переночевать в его постели. Как по-твоему, такой знак преданности придется ему по вкусу?
Без двух минут двенадцать Шеннон остановилась у двери приемной. Поправила волосы. Подавила желание посмотреться в зеркало. Облизнула губы.
Тебе нечего бояться. У тебя все в порядке. Никто тебя не съест. Держи себя в руках. И следи за языком.
Говоря себе это, она понимала, что волнуется вовсе не из-за работы. Сердце колотилось и трепыхалось каждый раз, когда мысли сворачивали к Винсенту Эбернотту. А сворачивали они туда слишком, слишком часто.
Шеннон открыла дверь.
– Здравствуйте, миссис Далтон. Я…
– Добрый день, Шеннон, – с улыбкой приветствовала ее секретарша. – Мистер Эбернотт предупредил, что освободится через пару минут. У него сейчас Джейк Барнстоу. – Она оглянулась на массивную деревянную дверь и, понизив голос, добавила: – Похоже, бедняге приходится нелегко.
Шеннон понимающе кивнула. Джейк возглавлял отдел рекламы, и именно от него во многом зависело финансовое благополучие газеты. Последние месяцы выдались для него кошмарными: сначала он угодил в больницу, потом развелся с женой, а вдобавок у него угнали машину, новенький «шевроле».
Миссис Далтон, похоже, собиралась поделиться с Шеннон еще какой-то полусекретной информацией, но дверь открылась и в приемную выскочил Джейк. Судя по раскрасневшемуся лицу и ослабленному узлу галстука, досталось ему крепко.
Закрыв дверь, он сделал два шага, остановился, глубоко вдохнул и растерянно посмотрел на миссис Далтон.
– Воды? – спросила та.
– Нет-нет. Мне нужно кое-что покрепче. – Джейк ослабил узел галстука и перевел взгляд на Шеннон. – Ты к нему?
– Да.
– Тогда даю бесплатный совет: побольше кивай и не вздумай возражать. Я вот попытался и…
На столе звякнул телефон, и миссис Далтон поспешно нажала кнопку громкой связи.
– Слушаю?
– Мисс Ридж пришла? – послышался глуховатый голос Винсента Эбернотта. – Если да, пусть войдет. И предупредите мистера Калвера, чтобы не опаздывал.
– Да, сэр. – Секретарша сочувственно посмотрела на Шеннон. – Идите, милая.
– И не забудь про мой совет, – напутствовал ее Джейк.
– Постараюсь.
Владелец газеты сидел в просторном кабинете, полностью сохранившем прежний интерьер: широкий письменный стол, два обтянутых черной кожей кресла, диванчик у стены, жалюзи на окнах и книжный стеллаж, занимавший всю заднюю стену. На полу – тонкий ковер неопределенного цвета. Шеннон бывала здесь нечасто, но когда все же переступала порог, ее каждый раз охватывало желание выгнать хозяина на пару дней и все здесь переделать. Столько пространства, такой чудесный вид из окна – на мост Золотые Ворота, – и демонстрация полного отсутствия фантазии и вкуса.
– Мистер Эбернотт…
Он поднял голову от какой-то бумажки. Скользнул по Шеннон равнодушным взглядом.
– А, мисс Ридж. Садитесь. У меня очень плотный график, так что не будем терять времени.
– Конечно. – Шеннон осторожно опустилась на край кресла. – Я вас слушаю.
– Мне нравится ваша работа, мисс Ридж. Нравится то, как вы подбираете темы, как подаете их. Рейтинг вашей рубрики заметно возрос за последний год, но… – Винсент замолчат, открыл папку. – Но в последние два месяца роста нет. Как вы можете это объяснить?
– Что? – Шеннон с трудом понимала, о чем он говорит. Эбернотт вел себя совсем не так, как она ожидала, исходя… Исходя из чего, идиотка? На что ты рассчитывала? Что тебя засыплют комплиментами? Что босс станет ходить вокруг тебя, как кот вокруг сметаны? – Извините. Да, конечно. Я могу это объяснить.
– С удовольствием послушаю. – Винсент откинулся на спинку кресла. – Только покороче.
– Причина стабилизации рейтинга очевидна, мистер Эбернотт. Каждая рубрика имеет свой потолок. Тот сектор читателей, на который она рассчитана…
– Вот именно, – перебил он. – Сектор читателей. Согласен, вы исчерпали ресурсы определенной категории. Так расширьте свою аудиторию.
– Но…
– До сих пор, мисс Ридж, вы ориентировались главным образом на женщин от, скажем, восемнадцати до сорока. Я прав?
Шеннон пожала плечами.
– Ну в общем-то да.
– Попробуйте заинтересовать других. Понимаю, это трудно. Поищите темы, которые привлекли бы не только женщин, но и мужчин. По крайней мере, молодежь. Уверен, что у вас это получится. Вам нужно лишь расширить собственный кругозор.
Она молчала.
– И еще, – продолжал Винсент. – Советую внимательнее изучить опыт вашей предшественницы Лиз Кранц. У нее есть чему поучиться.
Шеннон вздохнула. Как ни досадно было это признавать, но Эбернотт действительно нашел возможности роста. И как легко! Вот уж действительно – пришел, увидел, победил. Профессионал, что и говорить.
– Вот, пожалуй, и все. – Заметив, что она сделала движение, чтобы подняться, он остановил ее нетерпеливым жестом. – Подождите.
– Да?
– Надеюсь, вы на меня не в обиде, мисс Ридж?
– Мне не на что обижаться. Вы совершенно правы. – Впервые за время разговора их взгляды встретились, и в этот миг Шеннон будто окатила горячая волна. – Я постараюсь.
Винсент вдруг поднялся и, выйдя из-за стола, подошел к ней. Шеннон сжалась, будто кролик перед подползающим питоном.
Он положил руку ей на плечо.
– Как насчет того, чтобы пообедать? Скажем, в половине седьмого?
Шеннон нашла в себе силы подняться и тут же поняла, что сделала это зря. Теперь они стояли совсем рядом, так близко друг от друга, что она чувствовала запах Винсента: запах дорогого лосьона, запах шампуня и еще один запах, едва уловимый, тяжелый, мужской. Этот запах заставлял колотиться сердце, толкал к Винсенту, пробуждал почти неодолимое желание. Все мысли испарились, и голова наполнилась клубящимся розовым туманом. Взгляд, который Шеннон упорно направляла на безобразный ковер под ногами, скользнул по жилистой шее Винсента и остановился там, где под расстегнутой рубашкой курчавились жесткие короткие волоски.
Винсент наклонился, и жаркое дыхание обожгло ее щеку. Шеннон стиснула зубы, чтобы не застонать. Его губы оказались в нескольких миллиметрах от ее губ, и она, уступая разгорающейся страсти, подалась ему навстречу.
Звонок телефона прозвучал в ее ушах колокольным набатом.
– Черт… – Винсент шагнул к столу и снял трубку. – Слушаю, Эбернотт.
Еще не вполне придя в себя, Шеннон проковыляла на непослушных ногах к двери, толкнула ее и вышла, точнее, вывалилась в приемную.
– Боже мой, милая, что с вами?! – Встревоженная миссис Далтон устремилась к ней. – На вас лица нет! Он вас отругал?
Шеннон покачала головой.
– Нет… не волнуйтесь… Со мной все в порядке. – Она несколько раз глубоко вздохнула и неуверенно улыбнулась. – Просто… знаете, мне что-то нездоровится. Но это пройдет. Это пройдет…
Прежде чем вернуться в кабинет, Шеннон зашла в дамскую комнату и лишь минут через пять, приведя себя в порядок и немного успокоившись, сочла себя готовой предстать перед Шейлой.
К счастью, в кабинете было пусто.
Положив трубку, Винсент вытер вспотевший лоб и вернулся за стол. Черт возьми, еще немного, и он овладел бы этой женщиной прямо здесь, в кабинете, на том жутком и наверняка скрипучем диване. Или на этом идиотском облезлом ковре.
Он скрипнул зубами. Но на кого злиться? На Шеннон? Она совершенно ни при чем. По крайней мере, не пыталась его соблазнить. Не вертела бедрами, не покачивала туфлей у него под носом. И вообще не пускала в ход все эти женские штучки. Верно, она едва не ответила на его попытку поцеловать ее, но что же в том преступного?
Нет, виноват он сам. Только он. Никакого самоконтроля. Никакой выдержки.
Может, я болен? Почему так получается, что уже вторая женщина оказывает на меня такое воздействие? Сначала Камилла, теперь Шеннон.
Нет, я должен взять себя в руки. Быть твердым как камень и холодным как лед. А если не получится… Что ж, придется проконсультироваться у психотерапевта. Или купить резиновую куклу.
Винсент нажал на кнопку.
– Миссис Далтон, Росс Калвер в приемной? Да, можно. – Довольный тем, как звучит голос, он застегнул пуговицу на рубашке и открыл следующую папку.
5
То, чего удалось избежать наяву, настигло ее во сне.
Винсент Эбернотт был с ней. Она гнала его, просыпаясь в поту и с колотящимся в груди сердцем. Она приказывала себе думать о другом, но едва смыкала глаза, как он возвращался, появляясь из мрака ночи или тьмы подсознания. Он нависал над кроватью, большой, сильный, невероятно сексуальный, и она протягивала к нему руки. Он наклонялся, срывал простыню, и она подавалась ему навстречу, выгнув спину и разведя ноги, готовая принять его любовь, жаждая его ласк, задыхаясь от переполнявшего ее желания.
Руки сжимали ее бедра, губы тянулись к ее губам, но в тот самый миг, когда их тела должны были вот-вот слиться воедино… звонил телефон.
Она резко, рывком садилась, всматриваясь в обступающую темноту, вслушиваясь в давящую со всех сторон тишину, потом вставала, подходила к окну и смотрела на пустынную, залитую бледным светом фонарей улицу.
Что с ней? Влюбилась?
Около четырех часов, поняв, что уснуть уже не удастся, Шеннон решила почитать. Пару дней назад она, поддавшись общему ажиотажу, купила бестселлер Дэна Брауна «Код Да Винчи» и уже успела одолеть почти сотню страниц.
Однако на тумбочке книжки не оказалось. Остановившись посредине комнаты, Шеннон постаралась призвать на помощь логику. Куда можно положить книгу? Простая задача на концентрацию.
– Держу пари, что найду с трех попыток, – прошептала она, вспомнив Шейлу.
Прежде всего надо проверить спальню. Если книги нет ни на тумбочке, ни на полу, ни на подоконнике, то остается… Шеннон решительно подошла к шкафу, приподнялась на цыпочках, пошарила рукой наверху и…
Есть!
Шеннон потянула книгу.
– Черт…
Вместе с книгой на нее свалилась старая коробка из-под обуви. Содержимое рассыпалось по полу. Пришлось включить свет.
Шеннон называла ее «коробкой воспоминаний». В ней хранилась всякая всячина, десятка полтора-два артефактов, тех вещиц, которые, накапливаясь с течением жизни, постепенно теряют всякую ценность, но которые жалко выбросить, потому что зачастую это все, что осталось от канувших в прошлое событий и людей.
Она опустилась на пол.
Книжка Стивенсона «Остров сокровищ», подарок Роя Киннока, мальчика, жившего по соседству и, кажется, испытывавшего к ней теплые чувства. Семья Роя уехала из Ред-Блаффа, когда Шеннон исполнилось десять. Перед самым отъездом Рой забежал к ним домой и сунул ей в руки сверток, а потом наклонился и поцеловал ее в щеку. Она открыла книжку только вечером и обнаружила в ней открытку с видом Сиэтла. Короткий текст гласил: «Мы будем жить здесь. Я люблю тебя. Рой».
Первое признание в любви.
А вот утенок Дак, игрушка-сувенир из «Мак-доналдса». Память о Бобби Уизерспуне. Бобби… С ним она потеряла невинность.
Шеннон усмехнулась. Какая любовь была у них на втором курсе колледжа! Наутро после той первой, самой горячей, самой безумной, самой суматошной и невероятной ночи он отвел ее в кафе и, вывернув все карманы, купил полный обед, за что получил этого самого утенка.
Их любовь оборвалась через два месяца, когда Бобби, выйдя вечерком за сигаретами, наткнулся на наркомана, зарезавшего его из-за жалких десяти долларов.
Серебряный крестик на длинной цепочке напомнил о бабушке, умершей в тот год, когда Шеннон окончила школу.
На глаза навернулись слезы. Она торопливо собрала вещи, сложила их кое-как в коробку и уже собралась вернуть ее на место, когда заметила закатившийся под шкаф «волшебный кубик». Нижняя пластинка кубика от удара отвалилась. Шеннон попыталась вставить ее в паз и вдруг заметила, что внутри кубика что-то есть. Это оказался маленький металлический ключик на колечке с биркой. Перевернув бирку, она увидела цифры – 693219.
Интересно, что бы это могло значить? «Волшебный кубик» ей подарил Стивен. Точнее, не подарил, а просто оставил. Вечером накануне своего исчезновения.
Стоп. В тот последний вечер – тогда Шеннон, конечно, и не подозревала, что вечер последний, – Стивен что-то говорил. Нет, он о чем-то рассказывал. Да, о криптографии. О кодах и шифрах.
И еще о чем-то…
Стивен никогда не болтал попусту. Стивен ценил слова. Если он оставил ключ, то оставил и подсказку. Он знал, что когда она найдет ключ, то станет искать подсказку в их последнем разговоре.
Стивен был для нее загадкой. Где он работает? Сколько ему лет? Живы ли его родители? Есть у него братья или сестры?
Шеннон не знала о нем ничего. Но, конечно, старалась узнать. Расспрашивала. Даже попыталась следить за ним.
Она улыбнулась, вспомнив тот эпизод.
Она увидела его совершенно случайно на одной из центральных и самых длинных улиц города Гир-стрит, из окна старинного экскурсионного трамвайчика. Гид рассказывал об инженере Эндрю Халлиди, благодаря которому такие трамваи вошли в строй в 1873 году. Без них путешествие по городу было делом весьма нелегким, поскольку лошади просто не могли одолеть подъемы раскинувшегося на холмах города. Трамвайчик как раз достиг пересечения Маркет-стрит и Пауэлл, где два здоровяка, позируя восторженным экскурсантам, ловко, с помощью рычагов, переставляют его с одного пути на другой. Выглянув в окно, Шеннон, к полному своему изумлению, увидела Стивена стоящим у какого-то магазинчика с небрежно одетым пожилым мужчиной. Решение созрело мгновенно. Она вскочила со своего места, прошла к выходу и, воспользовавшись тем, что трамвай замедлил ход, соскочила с подножки.
Стивен все еще разговаривал с незнакомцем, и Шеннон была уверена, что он ее не видит, поскольку стоит к ней спиной. Прохожих на Гир-стрит всегда хватает, так что затеряться в толпе не составляло труда.
Минуты через три Стивен похлопал своего знакомого по спине и неспешно зашагал по улице. Шеннон, разумеется, последовала за ним.
Вести слежку – занятие, может быть, и увлекательное, но только не для молодой женщины, не имеющей никакого опыта в столь специфичном ремесле. Стивен, похоже, гулял, и Шеннон, не привыкшая передвигаться со скоростью меньше трех миль в час, уже через полчаса проклинала себя за то, что ввязалась в авантюру. То прилипая к витринам, то отскакивая за угол, то прячась за спинами прохожих, она с возрастающим нетерпением ждала, когда же «объект» займется делами.
В конце концов Стивен зашел в магазин женской одежды. Прошмыгнув следом, Шеннон взяла под наблюдение оба выхода. Минут через пять Стивен, побродив по отделу дамских сумочек, поднялся на второй этаж, а сыщица укрылась в небольшом кафетерии, откуда ей были видны и эскалатор, и обе двери. Довольная своей сообразительностью, Шеннон опустилась за столик, и в этот момент к ней подошел официант с подносом, на котором стояла чашечка капучино и тарелочка с ее любимым шоколадным пирожным. Поклонившись, он поставил заказ перед ней и уже хотел отойти, когда Шеннон схватила его за руку.
– Извините, но я еще ничего не заказывала! Вы ошиблись!
Официант, парень лет восемнадцати, пожал плечами.
– Вы ведь мисс Ридж, не так ли?
Да, но откуда вы знаете, как меня зовут? – изумилась Шеннон, которая прежде не только не бывала в этом магазине, но и не знала о его существовании. Парень снова пожал плечами.
– Я лишь выполняю заказ. Минуты три назад ко мне подошел темноволосый мужчина в светлом костюме и попросил принести его знакомой, которая вот-вот появится здесь, кофе и пирожное. Он еще просил передать вам, чтобы вы провели свободный день с большей для себя пользой.
Шеннон ничего не оставалось, как признать поражение, выпить кофе, съесть пирожное и вернуться домой.
Стивен пришел к ней через пару дней, как обычно без предупреждения и довольно поздно. Они поужинали, выпили бутылку вина, а потом легли в постель.
Утром, перед тем как уйти, он сказал:
– Пожалуйста, не ищи со мной встреч. Если увидишь меня случайно на улице – пройди мимо. У тебя есть номер моего сотового. Звони, если что-то случится, но только в самом крайнем случае.
– Ты можешь объяснить, в чем дело? Тебе угрожает опасность? Чем ты занимаешься? Кто ты такой?
Стивен покачал головой, потом обнял Шеннон за плечи и нежно поцеловал в губы.
– Не могу. Пока не могу. Но обещаю, что расскажу все, когда наступит время. И поверь, я никому не делаю ничего плохого.
– Боже, разве ты не понимаешь, что у меня нет сил жить в таком напряжении! – взорвалась Шеннон. – Я постоянно волнуюсь, не зная, где ты и что с тобой! Я…
Некоторое время Стивен молча смотрел на нее, потом обнял и тихо прошептал на ухо:
– Мы будем вместе. Я обещаю тебе это. Но надо подождать. Ты мне веришь?
Она верила ему – Стивен ни разу ее не обманул.
– Сколько нужно ждать?
Стивен отстранился, заглянул ей в глаза, потом опустил голову и достал пачку сигарет. Курил он очень редко.
– Не меньше года. Но и не больше полутора.
Как долго! И вместе с тем Шеннон стало легче, ведь появилась хоть какая-то определенность. Больше она никогда и ни о чем его не спрашивала. Ждала. Время шло. А потом Стивен исчез.
Исчез, чтобы через столько времени напомнить о себе странными звонками, загадочными записками и вот этим ключом.
– Отлично! – Кит Барклоу поднял вверх большой палец. – Прекрасная работа. – Он вышел из-за пульта, снял очки и обвел взглядом участников записи. – Всем огромное спасибо. Предлагаю сделать перерыв на ланч, а потом мы соберемся и прослушаем уже окончательный вариант. Пусть пока поработают монтажеры. Шеннон, задержись, пожалуйста.
Над записью радиоверсии одного современного драматурга они работали уже второй месяц. Отвечавший за выпуск спектакля Кит с самого начала объявил, что хочет провести эксперимент с приглашением не профессиональных актеров, а любителей, голоса которых еще не успели надоесть радиослушателям. Шеннон получила от работы истинное удовольствие и нисколько не сожалела о потраченном времени. Ей досталась роль брошенной невесты, и поначалу у нее почти ничего не получалось. То есть ей самой казалось, что все идет как надо, но когда включали запись… Боже, она не узнавала собственный голос! Неверные интонации, неуместные паузы, дурацкий пафос… В какой-то момент Шеннон даже заявила, что отказывается от дальнейшего участия. Хорошо еще Киту хватило терпения, выдержки и профессионализма. Он заставлял их подолгу отрабатывать каждую фразу, доводя исполнение до автоматизма, советовал, уговаривал, ругал, подсказывал…
И вот венец всех мук и усилий.
– Послушай, если ты хочешь, чтобы я еще раз произнесла «ах, кончено, мой дух на волю рвется», то лучше убей, – простонала Шеннон. – Только дай сначала перекусить.
– Успокойся, речь пойдет совсем о другом. – Кит взял ее за локоть и отвел в сторонку. – У меня предложение, которое должно тебя заинтересовать.
– Какое? Сыграть книжный шкаф или швабру? Он рассмеялся.
– Всего лишь саму себя.
– Саму себя? И что же это за спектакль? «Личная жизнь Шеннон Ридж, или Дневник неудачницы»?
– Это кто у нас неудачница? Хватить жаловаться на жизнь, Шеннон, надо жить.
Она устало потянулась.
– Ладно, что там у тебя?
Кит оглянулся и, убедившись, что в студии никого нет, обнял Шеннон за плечи.
– Я предлагаю тебе сняться для одного издания.
Она удивленно посмотрела на него.
– Шутишь?
– Нисколько.
– И что же надо делать? Изображать девушку, с которой сняли последний бюстгальтер? Или невесту Кинг-Конга? Еще я могу прыгать вокруг шеста.
– О чем ты говоришь! – запротестовал Кит. – Все совершенно пристойно и абсолютно легально. Ты же меня знаешь. Мне бы и в голову не пришло подставлять такую девушку, как ты. Просто появилась возможность неплохо заработать, и я подумал… Тебе ведь нужны деньги, верно?
– Деньги нужны всем. Давай поподробнее.
– Слушай. На меня вышли парни, представляющие одну совершенно новую фирму по пошиву женской одежды и белья. Материалы они получают из Италии, Египта и Юго-Восточной Азии. Дизайнеры у них свои. Шьют в Коста-Рике – так дешевле. Сейчас у них готовы первые партии, которые будут продаваться поначалу только в Сан-Франциско и ближайших городах. Сама понимаешь, без рекламы новый товар не протолкнешь. Привлекать профессиональных моделей они не хотят – слишком дорого, к тому же многие девочки связаны контрактами, по которым им запрещено рекламировать чужие марки.
– Ясно.
– Подумай. Если заинтересуешься, приходи завтра.
– Завтра у меня свободна только вторая половина дня, – предупредила его Шеннон.
– Отлично. Тогда к четырем вот по этому адресу. – Кит протянул ей сложенный вдвое листок. – Тебе все расскажут и покажут. Подпишешь договор. Оплата очень неплохая.
– Думаешь, я им подойду? – с сомнением спросила Шеннон.
Кит окинул ее оценивающим взглядом.
